Двигаться дальше

18 мая, воскресенье

Томоя Оказаки

В последнее время моя жизнь вполне подходит под определение странной.

Стоит начать с того, что ночую не дома, а в школьном архиве, и никто из учителей об этом не знает. Об этом вообще в курсе лишь двое, и одна из них самопровозглашённая хозяйка архивной комнаты Юкинэ Миядзава. Она же каким-то непонятным способом держит всех подальше от этого места, так что сплю без опасения, что поймают. Но даже если бы и пришлось бояться, то лучше места для меня просто нет. Мог бы пожить у своего приятеля, Сунохары Ёхея, но к тому приехала сестра, а хозяйка его общежития дала понять, что нелегальных жильцов не потерпит.

Мой родной дом... я ушёл оттуда не для того, чтобы возвращаться.

А дом моей девушки, Фуджибаяши Кё, закрытая территория после того, как расстался с её сестрой, Рё, и мать обеих сочла за лучшее указать мне на дверь. Нисколько на неё не обижаюсь — расставание вышло, мягко говоря, сложным, и моё присутствие в самом деле было лишним. Пожалуй, ушёл бы в любом случае, даже без просьб. Не согласись Миядзава приютить меня в архиве, то, может, пришлось бы и побомжевать.

Но пока что, к счастью, вопрос с жильём решён. И сегодня я могу без особых тревог за своё настоящее — ну, тревог не больше обычных — насладиться свиданием с девушкой.

Особенно хорошо это потому, что в обычные дни нам с обществом друг друга не очень-то и везёт. Я и Кё учимся в разных классах, так что видеться можем даже не на каждой перемене. А вот Рё моя одноклассница, и какое-то время Кё стеснялась разговаривать со мной в её присутствии, но та не обращала на нас никакого внимания и проходила мимо так, словно здесь сидят чужие люди, а не бывший парень и сестра-близнец. Я пытался поговорить с ней, и не раз, но встречал холодный взгляд, обращение по фамилии и просьбу не мешать выполнять обязанности старосты.

За которые она взялась неожиданно рьяно, так что парни нашего класса заподозрили, будто сестрички решили развлечься и поменяться местами. Прежняя Рё разговаривала многоточиями и часто с трудом подбирала слова, так что дисциплина поддерживалась лишь общей памятью о том, как Кё может порвать за младшую сестру. Нынешняя же отчитывала холодным тоном за любое нарушение, вплоть до забытого карандаша. Впрочем, меня она и здесь игнорировала, но зато эту роль брала на себя Кё, следившая за моей учёбой и не стеснявшаяся поругивать за лень.

Проблема плохой учёбы была не только в том, что я лишь совсем недавно начал выходить из статуса прогуливающего двоечника, но и в моей подработке учеником бывшего музыканта, а ныне рабочего с придорожными фонарями Юсуке Ёсино. И пока моя подработка состояла в том, чтобы запомнить как можно больше законов, формул и правил обращения с током, так что голова по вечерам обычно гудела, да и днём чувствовала себя не лучше. Кё порою входила в ситуацию и позволяла списывать кое-что из домашнего задания, но полностью надеяться на это не приходилось.

Недавние выборы президента школы с разгромным преимуществом выиграла Томоё Сакагами, и Кё, помогавшая ей с самого начала кампании, вошла в ученический совет и заняла должность вице-президента, после чего стала проводить в школе большую часть дня. Даже на обеденном перерыве пару раз пришлось есть одному; Кё, как выразилась однажды, "занималась бюрократией". Однако она всегда находила время проводить до места, где меня подбирали на работу, и эти десять-пятнадцать минут были единственным временем, когда мы могли поговорить без окружавших нас школьников. Кё дожидалась, пока фургон с Юсуке появится, целовала меня в щёку и мчалась обратно к школе, где сидела с делами совета так долго, что однажды после возвращения с работы застал её матерящей сломавшийся автомат с кофе.

Но при всей занятости воскресенье должно принадлежать лишь нам двоим, отчего сейчас стою у всё тех же школьных ворот и жду свою девушку.

А вот и она, несётся со всех ног. Длинные тёмно-каштановые волосы, белый изящный бант на левой пряди, наглые тёмно-синие глаза, переходящая в самодовольную улыбка, красно-белые спортивная куртка и брюки.

— Томоя, утречка! — Кё влетела прямо в мои объятья. — У тебя ведь вчера зарплата была?

— Что хочешь есть? — уже слишком хорошо её знаю.

— Чего-нибудь с мясом. — она мечтательно зажмурилась. — И тестом. И сока. Или молока. А если ещё и на омлет расщедришься...

— То ты потолстеешь даже со всем своим бегом. — заключил я, тыкая пальцем в её щёку. Кё сверкнула глазами, открыла рот, но вместо язвительного отпора схватила палец.

— Это мы настолько голодные, да — так, ты только что его лизнула?!

Взгляд Кё стал таким бесстыжим, что пришлось немного отвернуться, скрывая покрасневшие щёки.

— Ладно, идём в кафе, как всегда. — деланно вздохнул я, хотя к тому, что свидание начинается с еды, стоило бы уже привыкнуть.

— Ура! — Кё выплюнула палец. — А то бы пришлось тебя грызть. И сосать. Или ты этого и хотел, а, Томоя?

— Вот ещё. В тебе меня привлекает исключительно богатый и духовный внутренний мир.

— Так и знала, что надо было короткую юбку надеть, да решила, что штаны остаточно плотно облегают. Присмотрись, Томоя, действительно плотно?

— Мда, с такой задницей точно надо худеть.

— Шуш, а то реально начну худеть, и тебя заставлю, пока в весе не сравняемся. А для мотивации лишь после этого мою задницу потрогаешь.

— То есть сейчас пока ещё можно.

— Рискни.

С такими обычными милыми разговорами мы добрались до кафе, где Кё уселась за столик и сразу же подозвала к себе официантку. Я уселся напротив неё и раскрыл меню, но особо не планировал заказывать — Миядзава ещё вчера оставила мне замороженных котлет на утро и есть не хотелось. А вот Кё, чуть ли не пуская слюнки, принялась листать и сверкать глазами на каждом интересном названии. За счёт особо не беспокоился — ей надо целую страницу сожрать для этого, а тратить всё равно больше некуда — но не поддеть не мог.

— Интересно, мне за эти деньги что-нибудь перепадёт?

— По шее за меркантильность? — предложила Кё, не отрываясь от меню. — Это вообще-то твоя задача, Томоя, максимально тратиться на свидании для того, чтобы девушка осталась довольна и согласилась на следующее.

— А на следующем тратиться ещё больше для последующего?

— Умный мальчик. — ночной кошмар бедняка добрался до конца меню. — Так, булочки с мясом точно закажу, и сок, и... ммм, омлет, хочу омлет, да будет омлет! И салат. И ещё один сок.

— Надеюсь, всё это пойдёт в твою грудь. — притворно вздохнул я.

— А что, тебе недостаточно? — Кё взглянула на меня поверх меню. — Ишь капризный какой, ещё доступа не получил, а уже недоволен.

— И когда получу? — Кё в ответ лишь хмыкнула, подозвала официантку и сделала заказ, добавив ко всем блюдам ещё и мороженое. Я соблазнился и тоже заказал его вместе с фруктовым молоком. Когда девушка ушла, Кё перебралась ко мне под бок и мягко прижалась.

— Минутка откровенности, Томоя? — шепнула она.

— Давай. — прошептал я в ответ.

— Не волнуйся, доступ ты обязательно получишь. — она говорила тихо, так, чтобы даже официантки не расслышали. — Сама этого хочу, если честно. Однако есть одно "но", и пойми правильно, Томоя, но я не буду пересекать определённую черту до того, как увижу, что с Рё всё в порядке.

— А точнее? — при упоминании Рё моё сердце словно сжалось. Даже представить не могу, как она страдает, но и помочь не в силах.

— На вид всё так. — Кё, закончив с интимными делами, продолжила говорить нормально. — Но знаешь... она стала больше молчать, даже на папу особо не реагирует, а меня так и вовсе не замечает, разве что спины друг другу моем. С Каппеем оживляется, но и там у них что-то непонятное, словно они никак не могут состыковаться, притереться друг к другу. Заводят разговор, и вроде нормально идёт, но как-то вяло. Или он как раз активно болтает, а Рё лишь сидит и слушает. Или встречает её из школы и провожает до остановки, но не как парень, а как собачка хозяйская... понимаешь?

— Понимаю. Но я к Рё тоже долго притирался, в итоге так и не сумел.

— Вот и думаю, что просто нужно дать им время. — Кё тяжело вздохнула. — Но всё равно беспокоюсь. И пока не успокоюсь — уж прости.

— Можем считать это наказанием за то, что так поступили с Рё. — тихо сказал я.

— Где-то так, да. — Кё чуть плотнее прижалась ко мне. — Не беспокойся, Рё обязательно придёт в себя и ты закинешь мяч в мою корзину, обещаю.

— Спасибо. — плохое сравнение, игра в баскетбол из-за моей травмы руки теперь несбыточная мечта. Ну да ладно, она же не со зла.

Официантка с некоторым трудом принесла поднос с едой и поставила перед нами. Я быстро забрал мороженое и молоко, пока мигом разбушевавшийся тайфун Фуджибаяши не засосал и их.

— Кстати, Рё думает о том, чтобы на работу устроиться. — сообщила Кё, утолив голод тремя булочками.

— Кем?

— Не знаю. Просто краем уха зацепила, что Каппей ей про работу в городе рассказывал, а она очень внимательно слушала. Наверное, как раз официанткой и пойдёт. Представляешь, как мило будет выглядеть в форме, а? — она толкнула меня локтём.

— Можно будет и посмотреть. — усмехнулся я. Кё лишь фыркнула и вновь накинулась на еду.

Работа, значит? Каппей, весёлый и похожий на девушку парень, познакомился со мной и Рё именно в процессе поиска работы, если это можно так назвать с его ужасным резюме. В итоге так пока и не нашёл, при том что я, Сунохара, а возможно и Рё себе подыскали. Только Кё, самая активная из всех, почему-то остаётся в стороне.

— Кё, а ты не хочешь работу найти?

— Какая работа, я же теперь в школьном совете. — Кё прожевала прежде, чем ответить. — Ещё не начали собрания, а уже приходится до вечера сидеть, людей опрашивать и документы изучать. С таким расписанием и задолбанностью меня никто на работу не возьмёт. — Она немного грустно вздохнула. — Хотя так-то не против, денежка, опыт, знакомства, всё такое, но увы.

— Устаёшь, бедная. — я погладил её по волосам, и Кё лишь плотнее прижалась ко мне. Ещё немного, и мы начнём врастать друг в друга.

— Может, ещё что-нибудь и найду. А то действительно, ты и Ёхей работаешь, а я нет. Год назад над этим бы лишь поржали.

— Год назад и над возможностью нашего романа поржали бы.

— Мы стали старше и мудрее. — сказала Кё, с хлюпаньем втягивая в себя сок и приступая к мороженому. — Хотя вот честно, хвати у меня тогда смелости — глядишь, этого бы и не случилось.

— Не спорю. — все наши проблемы случились из-за того, что в меня влюбились обе близняшки, однако именно Рё призналась первой. Кё пыталась наступить на горло своей любви и устроить наши отношения, но не смогла, а я не смог отрицать своих чувств к ней. В итоге из-за нас двоих не на шутку влюбившаяся Рё осталась с разбитым сердцем. По уши влюблённый в неё Каппей пытается как-то утешить, а мы просто и не знаем, что делать. Я после её отказа общаться решил вовсе не привлекать к себе внимания.

— Томоя, держи. — Кё взглянула на меня, поняла, что настроение её парня падает в никуда, и мазнула меня мороженым по носу.

— Эй! — я схватил мороженое. — В следующий раз тебе чем-нибудь в лицо тыкну!

— Чем, интересно? — игриво заморгала Кё. Я попробовал мазнуть в ответ, но она ловко увернулась.

После кафе мы пошли шататься по городу — именно что шататься, куда глаза глядят и без конкретной цели. На прошлом свидании было точно так же — "давай отправимся в торговый центр, ой, нет, лучше к реке, но потом всё-таки в центр, по пути заглянув в магазин одежды". Меня такие маршруты нисколько не пугали — разнообразие, как-никак, да и ходили не молча, как с Рё, а шутя и дразнясь. Вот и сейчас свернули в магазин обуви, где я немного скучающе смотрел на то, как Кё выбирает себе туфли.

— Томоя! — повернулась она ко мне. — Ты сможешь эти купить?

— Если отрыгнёшь съеденное за сегодня, построишь из этого скульптуру и продашь богатому дуралею, то вполне. — посмотрел я на ценник. На деле могу позволить, почему бы и нет, так что пришлось доставать кошелёк и получать радостный поцелуй в щёку. Одновременно девушка посмотрела на деньги, сделала выводы и больше по магазинам не таскала. Мы прошлись по торговому центру, опять поцеловались на берегу реки и уселись на скамейку в парке — может даже на ту самую, где впервые признались в любви друг другу, уже не помню точно.

— Короче, Томоя, завтра я сижу долго, потому что у нас первое собрание совета. — сказала Кё, приварившись к моему плечу. — Наверняка опять в школе буду, как придёшь, так что жди в архиве, заскочу после всего этого.

— Если совсем долго, то можешь и на ночь остаться. — предложил я.

— Хмммм? — Кё задорно улыбнулась. — Устать, заснуть и остаться беззащитной в твоём присутствии? Когда в школе никто не услышит твой стон? Звучит интересно, но увы, меня и так дома скоро забудут. Хотя Каппей будет меньше шугаться.

— Его всё-таки не собираются выгонять?

— Да поди пойми, мама вытянула из него всю историю о том, какой он приютский и бродяжничал, пока сюда не заявился, но на дверь не указала из-за Рё, та чётко дала понять, что устроит ад всей семье, если хотя бы попробуют... — Кё тяжело вздохнула, а я вновь почувствовал угрызения совести. Это ведь из-за меня дружная семья Фуджибаяши сейчас в разладе и вынуждена мириться с тем, что у них живёт Каппей. Конечно, в этом нет ничего страшного, я наверняка приносил им куда больше неудобств, но мне они жить разрешили, а его Рё поселила едва ли не насильно.

— Томоя, ты ни в чём не виноват. — Кё уловила мой вздох. — Это мы две дуры, которые влюбились в одного парня и ничего не сделали для того, чтобы разобраться мирно. Если бы ты выбрал Рё, то я, может, сейчас точно так же дичала, так что не кори себя. Мы с сестрёнкой слишком долго друг друга знаем и любим, чтобы вот так просто разосраться.

Я лишь аккуратно погладил её по голове. В самом деле, та Рё, которая встречалась со мной, была способна преодолеть себя и сделать то, чего сама не ожидала. Она безусловно справится, а мне надо двигаться дальше вместе с этой девушкой, которую люблю.

— Томоя. — сказала Кё после поцелуя. — А если я вдруг скажу, что не надо целовать меня без предупреждения?

— Это будет неромантично. Может, ещё прикажешь и объятья строгое количество секунд держать?

— Не путай тёплое с мягким. Вдруг в данный конкретный момент не хочу целоваться, а ты лезешь. И отказать нельзя, и желания нет.

— В самом деле? — тихо уточнил я.

— Иногда накатывает. — грустно призналась Кё. — Но ты всё равно целуй. Лучше поцеловать, чем сидеть и гадать, можно или нет. По крайней мере, для меня. — она успокаивающе улыбнулась и теперь уже сама поцеловала в ответ.

— Не будет проблем? — спросила Кё, когда мы остановились неподалёку от потайной дыры в школьном заборе. На небо уже стал тихонько подбираться закат, поднялся небольшой ветер — дожди, к счастью, вроде бы закончились, но всё ещё пугали своими возможностями.

— Не должно. — успокоил я её. — Там специально скрытый проход между деревьями и к окну. Уже не раз так бегал.

— А ведь я тебя останавливать должна или учителям стучать. Эх, что любовь делает. — Кё вновь прижалась ко мне, срывая прощальный поцелуй и передавая упаковку лапши на ужин. — Береги себя там и не скучай в одиночестве.

— Ну что ты, какое скучать, со мной будешь ты... в мечтах. — усмехнулся я.

— Особо там не мечтай, извращенец. — Кё похлопала меня по носу. — А то навоображаешь всякое, а мне потом выполнять. Давай, до завтра. — мы обнялись на прощание, и Кё быстро побежала к автобусной остановке. Я помахал ей вслед и, чего греха таить, полюбовался, а затем осторожно отодвинул доску забора и пролез через неё.

Создавалось впечатление, что проход и в самом деле был проделан специально, уж слишком идеально прикрытая деревьями дорожка вела от забора до окна архива. Лишь в самом конце была площадка, которую следовало пересекать бегом, но и её я преодолел спокойно. Окно было открыто, так что без проблем забрался в архив и огляделся.

Миядзавы не было — оно и понятно, воскресенье же — а больше никто сюда и не ходил. Хотя с такой дорожкой было бы неудивительно. Я осторожно спустился на пол и подошёл к небольшой газовой плите.

Мы с Миядзавой накануне обсуждали вопрос того, как готовить ужин на сегодня. С одной стороны, её никто и никогда на таком не ловил, с другой — сейчас воскресенье, школу всё-таки обходят, и звук вскипающего чайника может выдать с головой, так что она немного поучила меня насчёт того, сколько времени ждать закипания воды до того, как тот засвистит. Вот и сейчас разжёг конфорку, поставил заранее наполненный чайник на огонь и стал отсчитывать в уме секунды. Серьёзно, как она сумела подвести сюда газ и устроиться с таким комфортом? Я не спешил узнавать, каким-то внутренним чутьем предполагая, что ничего хорошего из этого не выйдет, но любопытно же.

Наконец отсчёт закончился, и я вырубил газ, прихваткой снял чайник и поспешил к своему месту ночлега, вслушиваясь, не вздумал ли какой учитель или сторож заглянуть в архив. Они никогда здесь не появлялись, и это была ещё одна загадка Миядзавы, но кто знает, вдруг без неё магия этого места не настолько сильна.

Никто так и не появился. Я поужинал лапшой, спрятал опустевшую коробку в мусорный пакет, разложил спальный мешок и рискнул подойти к окну взглянуть на окончательно нарядившееся в тёмно-красный закат небо.

Одной из неожиданностей ночёвки в архиве стало то, что в здании больше никого не было — по крайней мере, рядом и известного мне. И как бы ни храбрился, но в голову лезли всякие легенды, которые Сунохара любил иногда рассказывать. Например, о девочке, что может возникнуть из ниоткуда и... нет, стоп, хватит, а то реально начнёшь вспоминать и не заснёшь. Это архив, вотчина Юкинэ Миядзавы и самое безопасное место в школе. Даже если призраки и существуют, то здесь они точно не появятся.

Хотя пару ночей я слышал странный стук и улавливал краем глаза какое-то движение... не думать об этом! Для успокоения обернулся и посмотрел на горку звёздочек, лежащих на одном из столов. Понятия не имею, откуда она взялась, а Миядзава как-то грустно молчала, когда спросил, но горка каждый день меняется — то несколько звёздочек исчезают, то две-три появляются. Миядзава их вырезает, говорит, что надо помочь другу. Я пробовал этим заняться, но у меня плохо выходит.

Кроме того, мне надо не звёздочки вырезать, а сидеть и учить всякое необходимое по работе. Уже немало изучил, благо Ёсино-сан спокойно отвечает даже на идиотские вопросы, но всё равно ещё многое надо понять, узнать и запомнить. А с учётом того, что я не привык заниматься и до сих пор от вечера зубрёжки болит голова — стараться надо тщательнее. О безделии не может быть и речи.

Когда Кё признавалась мне в любви, она сказала, что я лучше неё. И хотя до сих пор в это не верю, но придётся соответствовать. Хотя сейчас уже поздно, надо спать идти. Завтра понедельник, завтра новая неделя, завтра надо не забыть увидеться с Кё и после работы, если она в самом деле тут застрянет. Жаль, ванны или душа нет, магии Юкинэ только на раковину хватило, ну да что поделаешь. Кое-как умылся, залез в спальный мешок, закрыл глаза и попытался уснуть.

Удалось, благо в архиве больше не скрипели.

Рё Фуджибаяши

Ещё недели две назад я бы от такого бесстыдного взгляда покраснела и ушла. А сейчас стою и сама удивляюсь тому, что ничего не чувствую.

— Ладно, думаю, вы нам подходите. — сказал стоящий передо мной мужчина, директор кафе, в которое я пришла устраиваться на работу. — Униформу и инструктаж получите прямо на работе и с завтрашнего дня можете приступать, Фуджибаяши-сан.

— Спасибо. — я поклонилась и сразу направилась к выходу из кабинета, пройдя в само кафе, где меня уже ждал Каппей.

— Удалось? — мигом вскочил он со своего места.

— Удалось. — Каппей после моего ответа уселся обратно и удовлетворённо улыбнулся. Его спортивный костюм пришлось выбросить, до того тот протёрся и провонял, и сейчас он щеголял в вырванных из пасти кладовки белой футболке и джинсовых шортах.

Кладовки, которую Томоя так и не разобрал...

Я заказала себе воды — опять села на диету, надеясь хоть как-то отвлечься — и посмотрела в окно. Прекрасный солнечный день, мирный ветерок, всё хорошо и благополучно. Значит, Томоя и моя сестра опять на свидании. Надеюсь, не вздумают сюда заглянуть, а то придётся держаться изо всех сил и фальшиво заигрывать с Каппеем.

Я любила Томою. Он был такой сильный, хороший, милый и тоже любил меня, обнимал, целовал, мы почти добрались до постельных шалостей, и казалось, что так будет всегда. А потом просто взял и выбрал мою сестру-стерву, которая тоже в него влюбилась и вознамерилась украсть. А поскольку она всегда и во всём была лучше меня, то нет ничего удивительного, что ей это удалось. И пока ходила счастливая и думала о том, как же повезло с парнем, они встречались за моей спиной и высмеивали глупую невзрачную Рё.

Я тогда прошла через ад. Сначала долго лежала в постели и не понимала, что происходит, затем думала, что всё это сон, и пыталась вернуть Томою. Когда поняла, что кошмар реален, то хотела попробовать отомстить — но не смогла и решила оставить их, попытаться забыть о том, что произошло, и двигаться дальше.

Легче сказать, чем сделать.

Я попробовала обратить внимание на Каппея Хиираги, приятеля Томои, который явно был в меня влюблён и стремился избавить от хандры, даже несколько раз обняла его. Каппей был всем хорош — добрый, оптимистичный, весёлый, от него никогда не услышишь плохого слова. Томоя любил меня поддразнивать, так что думала, что с Каппеем будет лучше.

Оказалось, что нет.

Частично он сам виноват — держался как-то отстранённо, словно боялся наших отношений и не хотел их. Но по большей части виновата была всё-таки я, поскольку никак не могла забыть Томою.

И всё ещё любила его.

Школа стала сущим наказанием, потому что мы сидели в одном классе, и я постоянно видела его. Молила небеса о том, чтобы вернулся к безалаберному образу жизни и перестал посещать уроки, но он, как назло, начал входить в число лучших по посещаемости и даже старался учиться, мерзавец. Те редкие моменты, когда по долгу старосты всё же приходилось к нему подходить, я старательно делала вид, что смотрю на пустое и ничего не значащее место. Он ещё и пытался со мной заговорить, так что приходилось максимально быстро и холодно отсекать все попытки.

Иначе могла просто броситься ему на шею и умолять вернуться ко мне. Эта мука была невыносимой, а добивало то, что сестра без проблем приходила к нему на переменках, шепталась, смеялась и выглядела счастливой.

Если Томою я сама не могла понять: люблю или ненавижу, то с ней всё ясно — ненависть. Огромная, чёрная ненависть. На людях и наедине просто смотрю, отвечаю на вопросы, даже моём друг другу спину, но всё, о чём думаю в эти моменты — как же ненавижу. Нет, не желая убить сестру или её питомца, кабанчика Ботана — просто ненавижу. Не хочу видеть её, слышать о ней, говорить с ней, помнить о том, что нас связывало. Последний год школы, после этого мы разъедемся в поисках своего места жизни, в моём случае это курсы медсестёр, и я навсегда выброшу её из своей жизни.

Скорее бы. Главное оценки выправить, а то из-за всех этих переживаний они поехали вниз. И на работу устроиться, в день, когда решила, что смогу забыть Томою, как следует потратилась и до сих пор жалею. Деньги ушли в никуда и теперь с ними туго.

Спасибо Каппею, подсказал, какие кафе ищут официанток. Ничего сложного — одеться в костюм, кланяться, предлагать кофе, улыбаться. Медсестрой будет гораздо тяжелее. Единственное что — стоит быть готовой к Томое и сестре, которые наверняка примчатся посмотреть, как я работаю, на одном из их свиданий. А то и вне его — скажут, что ради такого можно извернуться, и как миленькие. Им веселье, а мне придётся улыбаться и не пытаться пролить на них кофе. Или пролить? Пусть вычтут из зарплаты, стоит того.

Ладно, на месте и разберёмся.

— Я пробовал сюда устроиться на работу, но заподозрил неладное, когда мне велели надеть платье. — весело сказал Каппей. Он тоже заказал воды, так что официантки наверняка недобро на нас косились. Уж извините, с деньгами у обоих туго.

— А кем ты думал устраиваться тут, а? Руководителем? — я отпила немного, стараясь не всматриваться в соседние столики. Как же ненавижу диеты.

— Нет, но... — немного растерялся Каппей. — Не официанткой точно!

Он самую чуточку похож на девушку — светло-каштановые волосы, изящное тело, нежная кожа, что-то такое трудноуловимое в лице. И парни как-то охотно на это покупаются, уж не знаю почему, мне с первого взгляда было понятно, что он не девушка. Однако именно из-за этого — как он сам уверяет — Каппей не может найти работу, хотя ищет регулярно, порою весь день в городе пропадает.

— Придёшь на меня полюбоваться, когда устроюсь?

— Обязательно! — Каппей широко улыбнулся. — Может, заодно и сфотографировать? На память! — поспешно добавил он, и я даже немного улыбнулась в ответ.

Томоя и сестра думали, что сумею отвлечься на Каппея после расставания. В каком-то плане они были правы, но при всём том, что он делает для меня, любви нет. По крайней мере такого, что было с Томоей. когда готова была лечь под него и нисколько не сожалеть. Однако говорить с ним действительно приятно.

— Не хочешь пойти куда, пока у нас свидание? — предложила я.

— Ммм... — задумался он. — О, знаешь, в лесу у реки есть одно красивое местечко, я там раньше купался, не хочешь туда?

Я застыла. Красивое местечко в лесу у реки, где купаются. Скажи это Томоя — однозначно можно было бы считать намёком на то, что мы там если и искупаемся, то в чём мать родила. Но для Каппея это слишком, он наверняка ни о чём подобном не думает. С другой стороны, я всё ещё его еле знаю, а раз Томоя казался прекрасным парнем, а оказался скотиною, то здесь может быть то же самое.

А с третьей стороны — почему бы и нет? Идти больше некуда. Каппей физически даже слабее меня, если вдруг и нападёт — отобьюсь. А разочаруюсь в парне ещё раз... ну, от моего сердца опять отколется кусок, всё равно всем на это плевать.

-Ладно, пойдём.

А место действительно хорошее. Лес тихо шумит совсем рядом, река чистая, на берегу торчит пара плоских, идеально подходящих под сиденья камней, и никаких следов того, что сюда регулярно ходят. Тишину не нарушает даже мирный плеск воды, и если кто-то рискнёт подобраться, то хруст веток будет слышен заранее.

— Я одно время боялся, что тут всякие бандиты могут околачиваться, но сколько не приходил мыться — никого. — рассказал Каппей, предлагая мне усесться на нагретый солнцем камень. — Так что, думаю, если тебе вдруг понадобится место для уединения, то можешь сюда приходить.

Место для уединения в часе ходьбы от дома, ага. Хотя у сестры в лесу тоже поляна личная имеется, куда она иногда ходит хандрить, но та в другой части города. Хотя если так дальше и пойдёт, то мне такое место точно пригодится.

— Каппей, а как тут насчёт поплавать? — осторожно поинтересовалась я, устроившись на камне и поглядывая на спокойную реку.

— Да не знаю. — он встал неподалёку и тоже уставился туда. — Я заходил недалеко и было по пояс. На середине наверняка глубже, но оно и опаснее так. И вообще, Рё, даже если сюда никто не ходит, то лучше не плавать одной в таких местах. Я слышал всякое... — он немного нервно сглотнул. Не буду спорить — парень, выросший в приюте и пешком перебравшийся из одного города в другой, мог всякого наслушаться и повидаться.

— Ну а если, скажем, я плаваю, а ты охраняешь?

— Из меня охранник никудышный. — вздохнул Каппей. — Да и засмотрюсь на тебя ещё, самой неудобно будет. Лучше сестру свою пригласи, она хоть и сволочь, но присмотрит.

— Ага. — ну вот зачем ты заговорил про неё, настроение только испортил. Я подняла небольшой камешек и швырнула его в реку — та лишь отозвалась небольшим всплеском. Каппей услужливо подкинул ещё парочку камушков, я швырнула их и зевнула. Ну да, для того, чтобы поплакаться, это место и выглядит неплохо, но больше здесь заняться нечем. Купанием Каппея лишь дразню, сама мысль о том, чтобы раздеться перед ним, попадает в разряд невозможных.

— Пойдём домой, что ли. — мы сюда долго шли, обратно не меньше придётся. И ведь технически не худшее моё свидание — никто не вмешивался, не спешил от меня ускакать и я не плакала.

Моя любовная жизнь заслуживает просто высшей оценки.

Пока мы добирались до дома, сестра успела не только вернуться со своего свидания, но и начать бегать вокруг дома, переодевшись в старый фиолетовый костюм. Она так всегда делает перед едой, а значит — скоро ужин. Пытались прошмыгнуть незаметно, но она нас всё равно углядела и весело помахала, притворяясь дружелюбной. Я, точно так же притворяясь, махнула в ответ, а Каппей сглотнул — у них отношения сложные, раньше даже дрались, хотя теперь сестра предпочитает его не замечать.

Остальной вечер прошёл как обычно — ужин, за которым родители максимально нейтрально общались с Каппеем, тихие посиделки в моей комнате (парень, к счастью, быстро понял, что постоянная болтовня лишь раздражает, так что мы просто оба читали мангу или в моём случае делали уроки), подготовка ко сну (он сидит в ванной часами), объятья перед сном (как же я скучаю по крепкому захвату Томои!), сам сон. Я сплю у себя, Каппей в гостиной, менять это нет смысла и желания.

Завтра начало работы и, буду надеяться, новой жизни. Как бы я ни любила Томою, но его надо забывать. Всё равно вряд ли вернётся, скорее бросит сестру ради какой-то третьей девушки.

Хотя я бы посмотрела на ту, что сможет её побороть.

19 мая, понедельник

Кё Фуджибаяши

Когда Томоё зашла в комнату школьного совета, то первым делом распахнула занавески, впуская внутрь солнечный свет. Иначе большой прямоугольный стол с пятью собравшимися за ним людьми выглядел бы иллюстрацией к встрече тайного зловещего совета колдунов.

Да и просто темно.

Я сразу же села так, чтобы оказаться по левую руку от стула президента, и с любопытством огляделась. Первый раз в этой комнате, как-то до сих пор не доводилось.

Хотя смотреть особо не на что. Длинный прямоугольный стол, стулья с мягкой спинкой вокруг него, у противоположной стены от двери до окна тянется стеллаж с, так понимаю, документами за прошлые года. Рядом со столом белоснежная доска для письма с парочкой маркеров. Никаких украшений, никаких цветов на подоконнике, строгая рабочая обстановка.

Как-то даже неудобно выглядит. Расшить подушечку и притащить сюда для уюта? Уж за такое втык не дадут.

Пока я оглядывалась, все остальные члены совета тоже расселись, лишь наша глава и президент школы, Томоё Сакагами, осталась стоять у своего места. Вот уж поистине украшение комнаты — высокая, красивая, в изящных очках и с длинными серебряными волосами, удивительно гармонирующими со школьной формой в виде синих юбки и водолазки под бежевой блузкой.

И такая девушка всё ещё без парня. Неслыханное хамство.

— Приветствую всех собравшихся здесь. — Томоё сразу начала с официального тона. — Полагаю, начать наше первое заседание следует со знакомства друг с другом, пусть даже мы все уже давно знакомы. — Она немного поклонилась. Члены совета ничуть не протестовали, и первой с места поднялась девушка с короткими каштановыми волосами и в круглых очках, придававших ей чуточку глупый вид.

— Мисаки Сабара. — поклонилась она. — Ученица 2-А класса, казначей школьного совета в прошлом году, буду занимать данный пост и в этом.

— Приятно познакомиться, Сабара-сан. — Томоё раскланялась с ней. — Я правильно понимаю, что финансовыми делами по обеспечению деятельности кружков тоже вы занимаетесь? Просто к тому, что я довольна отзывами о вашей работе и не собираюсь в неё вмешиваться, чего и остальных членов совета прошу делать.

Можно было не стрелять в меня взглядом, прекрасно поняла шпильку и так. Потом скажу, чтобы всё равно проверяла, а то сосредотачивать финансовые дела в руках одного человека, какие бы отзывы не были, недальновидно.

С места поднялась другая девушка, волосы уже длинные и чёрные, но заплетённые в две косички.

— Такако Хирано, ученица 3-С класса, секретарь, делопроизводитель и просто бумагомаратель. — слегка улыбнулась она. — На этом же посту буду и сейчас.

— Приятно познакомиться, Хирано-сан. — повторила Томоё. — Надеюсь, мы без проблем сработаемся, потому как отзывами о вас я тоже впечатлена. Если какая бумажная работа окажется слишком трудной, то можете обращаться ко мне или остальным членам совета.

Девушка лишь кивнула в ответ и села обратно, а вместо неё встал единственный парень, подтянутый брюнет в точно таких же очках, как у Томоё.

— Тацудзи Куросаки, староста 2-С класса, претендент на пост президента во время выборов. К сожалению, проиграл. — он поклонился Томоё. — Был приглашен на пост специалиста по связям с общественностью, надеюсь не подвести.

К девушкам я равнодушна, а вот парень не очень нравится. Очень похож на тех, кто носит улыбочку и вежливо говорит, а в душе с червоточиной. Впрочем, сама не ангел, так что разберёмся, да и мой черёд представляться пришёл.

— Кё Фуджибаяши, староста 3-Е класса, главный помощник Сакагами-сан во время президентских выборов. Занимаю пост вице-президента и буду курировать работу совета, а также следить за своевременным выполнением поставленных задач.

В переводе на человеческий — стегать всех троих, если накосячат. Те это прекрасно поняли и вежливо улыбнулись мне.

— Очень надеюсь, что мы будем работать дружно и не погрязнем в конфликтах. — умная Томоё тоже прекрасно поняла, что я сказала, и послала предупреждающий взгляд. — Меня же зовут Томоё Сакагами, ученица 2-С класса и нынешний президент школы. Надеюсь никого из вас не разочаровать. — и мы снова поклонились друг другу.

— Поскольку я планировала нашу первую встречу сделать больше ознакомительной, то никаких серьёзных вопросов пока решаться не будет, тем более что ещё в процессе изучения возможных проблем. — продолжила Томоё. — Тем не менее, есть пара моментов, на которые хотела бы обратить внимание уже сейчас. — Хирано-сан мигом вынула блокнот с ручкой и начала записывать. — Во-первых, как вы знаете, одним из самых популярных пунктов моей предвыборной программы было открытие на территории школы точки продажи хлебобулочных изделий. И хотя у меня уже имеются договорённости с возможными поставщиками продукции, а также найден желающий торговать в данной точке, но разрешение от школьной администрации пока что не получено. Однако проведённые мною и Фуджибаяши-сан переговоры позволяют надеяться, что с этим вопросом не возникнет проблем, поэтому я прошу вас, Хирано-сан, подготовить официальный запрос к школьной администрации, текст которого я предоставлю вам чуть позже.

Девушка лишь кивнула, и Томоё перешла к следующему вопросу.

— Во-вторых... это уже чуть более частная проблема. Кружок драматического искусства оказывал мне помощь в подготовке и проведении кампании на выборах, однако из-за неознакомления с правилами они не подали заявку на формирование вовремя, и его деятельность оказалась незаконной. В связи с этим я хотела бы в виде исключения и в качестве благодарности выдать им разрешение на создание кружка вне положенного срока — с учётом того, что у них всё будет в порядке с количеством участников и куратором, разумеется. Правила школы дают студенческому совету право на подобное разрешение. И, соответственно, Сабара-сан, после этого кружку необходимо будет выделить финансирование — полагаю, вы с подобным сталкивались и сумеете разобраться. Если что, обращайтесь за помощью к Фуджибаяши-сан, она немного знакома с его внутренней обстановкой и сможет подсказать вам необходимую сумму.

Сабара-сан покосилась на меня, но кивнула. Хе, стоит готовиться к битве "вытащи из опытного финансиста деньги". А когда вытащу — удержаться от желания запустить в неё руки, Томоё слишком выразительно на меня сейчас посмотрела, наверняка будет проверять.

— Что ж, это были мелкие вопросы, а теперь давайте перейдём к одному крупному. — Томоё заложила руки за спину и прошла к окну. — Как вы наверняка знаете, власти города планируют в связи с расширением доступной под строительство площади вырубить множество деревьев сакуры, включая те, что растут на холме перед школой. И я хочу, чтобы школьный совет выступил против этого.

— С какой формулировкой? — после недолгого молчания спросил Куросаки. Томоё ненадолго задумалась, а я затаила дыхание. Она ведь ради этих деревьев и пошла в президенты, однако так и не уточняла, почему именно.

— Хорошо, ради того, чтобы между нами было больше взаимопонимания, скажу. — всё-таки решилась она. — Видите ли, некоторое время назад моя семья переживала... трудности. Настолько, что родители всерьёз хотели развестись. Мой брат, Такафуми, и я пытались уговорить их этого не делать, но ничего не помогало, даже наоборот — мы сами стали ссориться, так как я решила, что счастье для нашей семьи уже невозможно, а Такафуми по-прежнему в нас верил. И однажды мы все довели друг друга до того, что брат решил прибегнуть к крайней мере, решил, что объединить раскалывающуюся семью сможет лишь общее горе — и бросился под машину.

И без того напряжённая тишина превратилась в гнетущее молчание, когда каждый опасался даже вздохнуть и тем самым прервать рассказ.

— Такафуми выжил, но обе его ноги были сломаны так сильно, что могли не восстановиться. И каким бы глупым не был этот поступок, но именно это помогло родителям и мне понять, чего именно мы с таким упорством хотели лишиться, забыть про старые обиды и начать заново, бросить все силы на восстановление Такафуми, тем более что приговор его ногам сумели отменить. — Томоё неожиданно всхлипнула, и все вздрогнули от неожиданности. Даже я не думала, что она может плакать. — Такафуми... всегда был бойцом, и мне кажется, что сам Бог, видя наше раскаяние, сжалился и позволил ему выздороветь. И когда выкатывала его в коляске погулять, то он всегда любил смотреть на сакуру, которая придавала ему сил, и вспоминать деревья, которыми любовался, пока на ещё здоровых ногах ходил в школу — эту школу. И потому я сделаю что угодно, хоть лягу перед бульдозером, но не допущу их уничтожения.

Мы молчали, ошеломлённые её рассказом. Казалось бы, у такой шикарной девушки и жизнь должна быть шикарная, а вот гляди ты. И ничем её не переубедишь, никто даже не возьмётся, разве что совсем идиот вылезет. Лично я и не собираюсь. После её рассказа и собственных взглядов на начинающееся строительство... ну, под бульдозер рядом с ней, может, и не лягу, но какой-нибудь порошок в двигатель подсыплю точно. Не знаю, что думала остальная троица, но их лица выражали лишь сочувствие и согласие.

— Поэтому, Куросаки-сан, Фуджибаяши-сан. — Томоё немного вернулась в прежний ритм. — Мне нужен будет план действий, включая возможность привлечь учеников школы к защите сакуры. У меня есть некоторые идеи, и... до четверга успеете? В четверг встретимся после уроков и как следует всё обсудим, хорошо? Сабара-сан, Хирано-сан, от вас указанных дел жду до среды, но если уже завтра подготовите, то просто отлично. Сейчас я продиктую вам текст, Сабара-сан, и если после этого не появится вопросов, то можно будет расходиться.

— Не знала, что ты настолько сентиментальная. — сказала я после того, как все разошлись, лишь мы с Томоё остались у двери кабинета.

— Это не только сентиментальность. Что я скажу Такафуми — его сестра, имея возможность помешать вырубке деревьев, благополучно прохлопала ушами? — Томоё заперла дверь на ключ и положила его в карман формы. — Как тебе вообще первое заседание?

— Чуть не уснула.

— Ну не аттракцион с шариками же устраивать. — проворчала Томоё. — Сейчас так придётся со всеми разговаривать, иначе примут за маленькую девочку и пошлют.

— Тебя за маленькую девочку? — я выразительно покосилась на её грудь.

— Так в этом и дело. — перехватила она мой взгляд. — У тебя огромная грудь, значит, больше ничем не интересна, и чего пришла к серьёзным дядям, иди лучше с парнем пообжимайся. — похоже, был случай, уж слишком помрачнела. — Ладно, Кё, до скорого. Четверг, не забывай. — и она ушла. Четверг так четверг, за это время всё ещё не раз обдумаю.

А пока в архив. Меня там ждут обнимашки и небольшой отдых, ня!

Томоя следил за закипающей на газу кастрюлькой, когда я распахнула дверь — и спустя пару секунд успел выключить газ и метнуться за стеллаж.

— Уууу, я страшный и злой учитель без зарплаты! — даже завыла, пугая его. — Такой злой, что если поймаю школьника, то укушу его и сделаю таким же унылым неудачником!

— Не накаркай. — Томоя вновь отправился к кастрюле, но я оттерла его и заглянула внутрь. Хм, котлеты почти готовы, но надо ещё немного на огне подержать. — Как заседание прошло?

— Скукота. Политика, финансы, преступность и прочие неинтересные вещи. Поделишься котлетками?

— А утром мне что есть?

— Я тебе завтра два бенто притащу, и на послезавтра хватит.

— А утром мне что есть?

— Ну поголодаешь. — усмехнулась я, выключая газ. — Прихватки, где прихватки, они тут есть?

— Были здесь. — Томоя открыл ящик стола Юкинэ и передал их мне. Так, стоп, показалось?

— А это что? — я прошла к нему и открыла этот же ящик. — Лапша! А тут омлет и сосиски. А здесь рис — блин, для архива здесь слишком много еды!

— Это же всё Миядзавы. — проворчал Томоя.

— Балда, как будто она будет против. Вот и с завтраком разобрались. — бенто ему всё равно приготовлю, пока кайфую с этого. — Давай кушать.

Какое блаженство — сидеть наедине с любимым парнем, поедать горячие котлетки, уютно молчать и ни о чём не беспокоиться. Правда, за окном темнеет и долго не посидеть, но даже такие минуты бесценны. Томоя тоже молчит, занят пережёвыванием. До чего же он красив даже сейчас — высокий, мускулистый, глаза лазурно-синие, волосы чёрные и взъерошенные, взгляд дразнящий и одновременно успокаивающий. Нет большего счастья на свете, чем прижаться к нему и перестать думать.

— Знаешь, ты действительно можешь тут переночевать. — неожиданно сказал Томоя. Я едва не подавилась котлетой и погрозила ему пальцем.

— Это ты намекаешь так?

— Намекаю. — ухмыльнулся он. — Но серьёзно, Кё, тут хорошо, и я тебя трогать не собираюсь. А домой убегать так поздно небезопасно.

— Да не, наоборот, в последнее время спокойно стало. И — нет, Томоя. Я полностью тебе доверяю, но нет.

— Моё дело предложить. Но буду грустить и обижаться, учти.

— Вот как? — я оставила недоеденную котлетку, скользнула ему за спину и обняла за шею. — Ничего, Томоя, я прекрасно знаю, до чего трудно смотреть на меня и не облизываться, но потерпи ещё немного, хорошо? — мы согласно поцеловались.

— Пожалуй, действительно побегу домой. Можешь доесть мои котлеты и помечтать о том, что было бы, согласись я.

— Тогда до завтра, Кё. — Томоя встал, и мы вновь обнялись и поцеловались. Блин, а переночевать идея хорошая, может, так и сделать однажды? Особенно когда доберёмся до стадии лапанья. А пока я пожелала ему спокойной ночи и побежала. Котлетки котлетками, но и на ужин успеть не помешает.

Когда я ворвалась в дом, то едва не врезалась в папу, только пришедшего с работы.

— М? — взглянул он на меня. — Вы к кому, девушка?

— К себе. Уже дочь забыл, что ли?

— Так ты ж теперь позже меня приходишь, как не забыть. — рассмеялся он. — Только на Рё и останется любоваться.

— Это тоже ненадолго. — мама вышла в коридор нас встречать. — Рё на работу устроилась.

— Куда? — вскрикнули мы оба.

— В кафе "Лазурный закат", официанткой. Так что вы теперь всемя будете по вечерам приходить.

— Так здорово же! — восхитилась я. — Эй, Рё, ты где, давай отпразднуем!

— Она за столом уже вместе с Каппеем, переодевайтесь давай, пока не остыло.

Мы с папой быстро бросились переодеваться и разыгрывать очередь в ванную, после чего поспешили за стол.

— Ну что, Рё, можно тебя поздравить с работой? — спросила я, усаживаясь напротив неё.

— Ага. — только и отозвалась Рё, ковыряясь палочками в маленькой порции риса. Каппей рядом лыбился за двоих — похоже, в самом деле подсказал, куда именно обратиться. Хоть такая польза от него.

— Наряд-то при себе держишь? — поинтересовался папа.

— Нет. — ответила Рё, сообразила, что сейчас потребуют уточнить, и добавила:

— Там переодеваюсь.

— Жаль. Каппей, сфотографируй её не только для себя, но и для нас, будь другом.

— Ээээ... — протянул не ожидавший такой просьбы парень, неуверенно поглядывая на Рё. — Ну хорошо.

Сестрёнка и ухом не пошевелила, продолжая есть. Пощекотать её, что ли, а то уже давно улыбки нормальной не видела. Хотя, скорее, просто ударит меня и уйдёт.

Как же тебе помочь, Рё? Или сама себя расшевелишь, с работой и преданным Каппеем? Надо будет заглянуть к ней на работу, подбодрить, сделать хороший заказ, посмотреть в костюме официантки и мысленно на себя примерить. Мы близняшки — одинаковые черты лица, цвет волос и даже фигуры схожи, хотя у Рё грудь побольше. Только у неё волосы короткие и уложены в каре, в отличии от моих длинных, бант на правой стороне да характеры противоположны — были до недавнего времени, точнее.

Перед сном я вместо чтения лежала и думала, что делать дальше. Ботан смирно дремал в ногах, согревая и изредка похрюкивая во сне.

Завтра надо поймать Нагису и объявить ей о том, что драмкружок можно открывать. Пробежаться по Томое, Юкинэ, Ёхею и Рё, пригласить их участвовать. Начать обдумывать, что там такое можно сделать для сакуры. А ещё уроки, дела старосты и более глобальные мысли вроде того, куда всё-таки отправить жить Томою, не сидеть же ему в архиве до конца года и после школы.

Бедная моя головушка, пусть даже на всё это подписалась сама и добровольно. Надо чаще обнимать Томою, это перезаряжает. А теперь спать и помнить, что я крутая и со всем этим справлюсь.

20 мая, вторник

Юкинэ Миядзава

Когда я утром пришла в архив, то Томоя-сан ещё оставался там — и, как оказалось, нарочно.

— Миядзава, я вынужден был утром взять лапши из стола, это нормально?

— А? — сначала даже не поняла, в чём проблема. — Нормально, Томоя-сан, вы можете брать её сколько угодно.

— Да просто подумал, что вам потом не хватит всех кормить, и виноват буду. — он немного расслабился и улыбнулся. Ну что вы, Томоя-сан, мне этой еды девать некуда, без одного полезного заклинания всё вообще протухло бы.

— Томоя! — Кё-сан ворвалась в комнату, увидела парня, обняла его и только после этого посмотрела на меня. — Ой, Юкинэ, прости, у меня тут необходимость.

— Всё нормально, Кё-сан. — мне действительно одно удовольствие видеть то, как эти двое нашли друг друга. Кё, тем не менее, слегка покраснела и разомкнула объятья.

— Томоя, Юкинэ, мы договорились о том, что разрешим драмкружок. Вы не сможете сегодня после уроков подойти в комнату и записаться участниками официально? Томоя, ты просто запишешься и пойдёшь, не опоздаешь, не бойся.

— Драмкружок? — призадумалась я. — Хорошо, загляну.

— Там люди нужны, хотя бы двое, а лучше трое. — умоляюще сказала Кё. — Я попытаюсь ещё Ёхея поймать сегодня и от Рё ответа добиться, вы если кого-то знаете, то тоже пригласите. Сама участвовать не смогу, тупо времени не хватит.

— Я приду. — просто пообещал Томоя, и Кё сразу расцвела от его улыбки, так что вежливо зашла за стеллажи и не выходила, пока они не насладились друг другом и не убежали, громко попрощавшись. Лишь после этого вернулась к своему столу и посмотрела на стоящую рядом с ним невысокую девушку с пшеничного цвета волосами и яркими жёлтыми глазами.

— Ещё раз прости, Фуко.

— Да нормально. — проворчала та. — Но Миядзава, эти извращенцы совсем стыда лишаются. Они вчера хотели было тут остаться и всяким бесстыдством заниматься. Скажите им, что так нельзя!

— Обязательно. — бесстыдства ладно, но мои знакомые могут прийти сюда и ночью, пусть даже предупредила, что я отсутствую в такое время. И если они увидят двух занимающихся любовью подростков, то... такого нельзя допустить. — Томоя-сан тебе не мешает?

— Фуко боится смотреть, как он моётся у раковины, ей кажется, что от такого зрелища она ослепнет. А так не мешает. Если уж ему действительно некуда идти...

Фуко в последнее время стала добрее и спокойнее, чего я и рискнула позволить им жить тут вдвоём. Томоя-сан её всё равно не видит и не помнит, к большому сожалению, а отказывать одному из них в помощи у меня язык не повернётся.

Драмкружок... возможно, будут проблемы со временем, если решу там остаться. Стоит поговорить ещё раз с Сакагами-сан ... хотя она ещё больше занята.

Ладно, разберусь.

Комнату кружка после уроков нашла без проблем — она была в том же старом здании, что и архив. И выглядела жутко — половину кабинета занимали полуоткрытые ящики, в которых лежало... да что только не лежало — платья, бумаги, бита и мяч, шляпы, потрёпанная обувь, старый магнитофон и почему-то прислонённое к окружённому стульями столу велосипедное колесо. На оставшейся половине уже собралась небольшая толпа — Томоя-сан, Кё-сан и её сестра Рё-сан, сразу замахавший мне Сунохара-сан — и Нагиса-сан, о которой я до сих пор лишь слышала. Дочь Акио Фурукавы, милая стеснительная девушка с двумя выделяющимися волосяными антеннами её каштановых волос — в точности как у матери.

— О, вот и она. — заметила меня Кё-сан. — Знакомьтесь — Юкинэ Миядзава, наш хороший друг и добрейший человек из всех, что я видела.

Мы обменялись приветствиями, и Кё-сан продолжила:

— Для того, чтобы клуб вообще позволили открыть, нужно три человека в составе, включая Нагису-президента. Но наша проблема в том, что Томоё, Рё и Ёхею почти сразу после уроков надо на работу — собственно, им уже надо.

— Я и Сунохара минут десять ещё можем тут побыть. — ответил Томоя-сан. Рё-сан промолчала.

— Короче, они если и смогут тут быть, то мало. — заторопилась Кё-сан. — Насчёт Юкинэ только не знаю...

— Мне нормально. — сказала Нагиса-сан прежде, чем я ответила. — Тут пока весь драмкружок в том, что я учу пьесу, эхехе.

— Да, но потребуется работать со сценой и реквизитом, и остальным тоже надо тренироваться. — возразила ей Кё-сан.

— А. — Нагиса-сан тут же поникла вместе с её антеннами. — Тогда можете не записываться, я же никого не заставляю...

— Отставить скромность. — приказала Кё-сан. — Мы запишемся все, а там уже будем ходить как получится. По субботам можно собираться, например, когда со временем не так туго. Никто не против? — она оглядела ребят. Казалось, все согласно закивали — кроме Рё-сан, которая наконец прервала молчание.

— Ну ты и дура, сестра.

— Э? — та повернулась к ней, но больше ничего сказать не успела.

— Чем ты вообще думаешь, когда заставляешь Томою посещать кружок с ещё двумя красивыми девушками? — Рё-сан холодно посмотрела на меня и на Нагису. — Полагаешь, этот бабник на них и не взглянет, поражённый твоей красотой? Даже не надейся. — она отвернулась от нас и взяла свою сумку, до сих пор лежащую на стуле. — Сами разбирайтесь со своими кружками, а мне некогда и неохота. — Рё-сан чуть ли не пинком распахнула дверь и вышла, оставив после себя неуютное молчание.

— Ого. — тихо пробормотал Сунохара-сан. — А я ещё завидовал, Оказаки, пока ты с ней встречался.

Томоя-сан что-то буркнул. Кё-сан лишь отвернулась от двери, с таким каменным лицом, что мне сразу стало не по себе.

— В общем, кто хочет, записывайтесь. — она положила на парту листок с ручкой и отошла к окну. Томоя-сан мигом написал своё имя, подошёл к ней, и они стали тихо разговаривать. Сунохара-сан тоже расписался, как и я. Нагиса-сан смотрела на это круглыми глазами, явно не веря своему счастью.

— Сунохара, пойдём! — Томоя-сан и Кё-сан быстро поговорили, и он окликнул приятеля.

— Иди, мне тут ещё надо! — ответил тот и, когда эти двое вместе ушли, направился ко мне. — Юкинэ-тян, помоги мне, пожалуйста!

— Да, Сунохара-сан?

— Побудь моей девушкой!

От такого предложения я опешила настолько, что даже не удержала вежливое выражение лица, и парень мигом поспешил объясниться:

— Нет, я не всерьёз — то есть, всерьёз тоже можно. — он смущённо захохотал. — Понимаешь, ко мне сестра приехала, младшая, и она мною вечно недовольна, то да сё, и в итоге заявила, что хочет найти мне девушку, чтобы та меня уму научила. А я возьми и брякни, что уже есть, и она намерена с ней встретиться. Юкинэ-тян, пожалуйста, сыграй роль моей девушки! — он умоляюще сложил руки. — Я вообще навеки преданным буду!

Увы, не смогла сдержать тяжёлый вздох. Сунохара-сан неплохой парень, я видела слишком многих, кто был куда хуже, но... умным его не назовёшь. Это можно сказать хотя бы по его волосам, которые он специально перекрасил в ярко-светлые, надеясь тем самым выделиться и стать интересным. И вот теперь мне придётся из-за его опрометчивости играть роль девушки.

Сама-то просьба проблем не вызывает — помогу охотно, даже, пожалуй, весело будет. Но меня слишком многие знают, и кое-кто из этих многих если увидят с парнем, то вспылят. Остановить-то смогу, но...

— Юкинэ-тян, ты это... — забормотал Сунохара-сан, видя мои раздумья. — Если вдруг тебе противно, или уже парень есть, то извини, не подумал...

— Нет, всё в порядке, Сунохара-сан. Просто я знаю нескольких людей, которые могут, ммм, попытаться вас побить, если увидят нас вместе.

— Вот как? — он побледнел и сглотнул. — И, это... всерьёз или угрожать?

— Боюсь, что всерьёз. — парень побледнел ещё больше, но затем попытался принять мужественный вид, сжав кулаки.

— Ну... не впервой. — и даже улыбнулся. — Мужчина не должен бояться драки, ведь так? А иначе Мей найдёт мне кого-нибудь типа Кё, и жизнь окончательно превратится в ад.

— Кё-сан лучше, чем вы думаете, Сунохара-сан. Но не беспокойтесь, я вам помогу. Тем более что это ведь ненадолго?

— Ага, всего на пару недель, пока она не уедет! — радостно закивал он. — Спасибо тебе, Юкитян!

Ю... Юкитян?

— Что-то не так? — Сунохара-сан мигом забеспокоился.

— Нет, всё нормально. — я быстро вернула погасшую было улыбку. — Пару недель так пару недель. Начинаем сегодня?

— Ага. Сможешь подойти к общежитию примерно в полвосьмого? Я как раз с работы приду.

— Хорошо.

Мы раскланялись и наконец разошлись. Нагиса-сан нам не мешала, только сидела за столом посреди кучи хлама и увлечённо читала. Надо бы установить с ней контакт, потому как поболтать с Акио тоже не помешает, но пока лишь попрощалась с ней и отправилась домой.

Юкитян...

Единственным, кто называл меня так, был братик. Остальным просто не приходило в голову, что ко мне можно так обращаться. И вот наконец храбрец появился.

В семь, значит? Без проблем. Надо обдумать, как себя вести, а то ведь придётся и доказывать, там, обнимать его. Уж не целовать... хотя Сунохара-сан или его сестра могут и потребовать, надо над этим тоже подумать.

Ничего, время ещё есть.

К семи я подошла к общежитию как раз когда Сунохара-сан вышел оттуда в сопровождении какой-то девочки лет двенадцати — определённо сестры. Внешне, правда, они не были похожи: у него светлые покрашенные волосы, у неё заплетённые в две маленькие косички и скрепленные жёлтыми бантами чёрно-угольные, его взгляд слегка смущённый, а её строгий и серьёзный, которым тут же стала меня измерять.

— Знаешь, это твоя девушка, а, братик? — спросила она.

— Да, это Юкинэ-тян. — немного нервно ответил Сунохара-сан. — Можете познакомиться.

— Здравствуйте. — я протянула девочке руку. — Вы ведь Мей-сан, да?

— Вы слишком хороши для брата. — тут же заявила она, пожимая мою руку. Сунохара-сан нервно икнул и зашипел:

— Мей, она сама решит.

— Серьёзно, вы видели его комнату? — спросила Мей-сан, полностью проигнорировав его. — Ужас и мрак, и это ещё в ней кто-то убрался до этого! Я не верю, что вы действительно встречаетесь с братом, скорее помогаете ему притворяться, иначе бы давно заставили навести порядок. Скажите, чем он вас шантажирует, я разберусь.

Умная девочка — и, похоже, ужимки брата знает вдоль и поперёк. Но раз обещала помочь, то надо.

— Я прекрасно знаю о недостатках вашего брата, Мей-сан. Но вместе с тем знаю, что он хороший человек, всегда готовый прийти на помощь. Поэтому не вижу ничего страшного в том, чтобы встречаться с ним.

Девочка посмотрела на меня, на Сунохару-сана, вновь на меня и проворчала:

— Всё равно чую фальшь.

— Говорю же, мы серьёзно встречаемся! — возмутился Сунохара-сан, шагая ко мне и обнимая за плечи. — В воскресенье на свидание пойдём, как все нормальные люди!

— И я с вами! — завопила Мей.

— Нельзя! — отрезал парень. — Это свидание, приватное, лишь для двоих.

— Не бойся, братик. — усмехнулась Мей. — Я вас не побеспокою, а если потащишь её в кусты, то просто отвернусь и вызову полицию.

— Какую полицию? — прошипел Сунохара-сан. — Ни в какие кусты я её не потащу, у нас нормальные отношения, а ты ещё слишком мала по свиданиям бегать.

— Я не маленькая! — завопила девочка. — У меня уже грудь начинает расти!

— Вот именно что только начинает. — ядовито сказал Сунохара-сан, и я поспешила вмешаться, пока они не вцепились друг в друга.

— Вы спокойно можете прийти, Мей-сан, лично я не против. Мы с Сунохарой-саном прекрасно проведём время в любой компании.

— Вы слишком официально его зовёте, это подозрительно. — девочка нашла ещё один повод прицепиться. Хотя это действительно моя оплошность.

— Простите. — я взяла руку всё ещё обнимающего меня парня. — До сих пор смущаюсь в его присутствии и потому зову так важно. Мне от этого спокойнее.

— Хмммм. — Мей-сан вновь прищурилась.

— Всё у нас хорошо, Мей. — Сунохара-сан вновь взял инициативу. — А теперь кыш отсюда, у нас тут взрослые любовные дела.

— Сам кыш! — завопила девочка.

— Кыш, или увидишь, как твой брат страстно целуется.

— Да ну тебя! — она тут же помчалась к общежитию. Сунохара-сан тяжело вздохнул, подождал, пока сестра забежит внутрь, и с поклоном упал мне в ноги.

— Прости, Юкинэ-тян! — он даже стукнулся лбом об асфальт. — Я вынужден был идти на риск!

— Всё нормально, Сунохара-сан. — успокоила я его. — Значит, в воскресенье мы сходим на свидание?

— Придётся. — он опять поклонился. — Но если не хочешь, то...

— Да почему, вполне хочу. — Сунохара-сан недоверчиво посмотрел на меня, а затем улыбнулся.

— Ну, тогда... классно! Только Мей с нами...

— Никаких проблем.

— Ладно, тогда это... до завтра, Юкинэ-тян! — Сунохара-сан ещё раз поклонился и помчался к общежитию.

У меня никогда не было парня. Не потому, что я против, совсем нет, просто как-то было не до этого. Пока мой брат был жив, то вообще не особо общалась с людьми, но после его смерти мне пришлось продолжить его дело по приведению города в порядок, и хотя пока оно шло успешно, но искать парня в таких условиях казалось невозможным. Да и слишком многие окружающие могли неправильно это воспринять.

А теперь придётся играть роль девушки для Сунохары-сана.

Я нисколько не лгала его сестре — он действительно хороший парень, пусть даже и может произвести плохое впечатление. Но это лучше, чем наоборот. Даже его друзья над ним частенько подшучивают, но, насколько вижу, напрямую плохим и пропащим человеком не считают.

Не буду говорить, что хотела бы стать девушкой Сунохары-сана, но... возможно, стоит посмотреть, как он будет вести себя во время нашего притворства.

И, возможно, посоветоваться с братиком.

21 мая, среда

Томоя Оказаки

Мне нужен отпуск.

Конечно, до летних каникул относительно недалеко, но всё равно нужен отпуск. Задрало учить в школе, а затем учить на работе, а затем ходить туда-сюда и ночевать в архиве, рискуя быть пойманным. Даже осознание того, что Кё гораздо тяжелее, скорее раздражает, чем вдохновляет.

Хотя признаю, без её поддержки я бы давно взвыл и убежал от всяких попыток стать человеком, а так ещё держусь. Но вот прямо сейчас, на перемене, хотелось лишь упасть на парту и подремать.

И дёрнул же чёрт Сунохару именно тогда начать меня тыкать.

— Эй, Оказаки, к тебе там Нагиса-тян пришла.

— Скажи ей, что я умер. — вставать совершенно не хотелось.

— Мёртвые не разговаривают. — приятель и не думал униматься.

— Тогда что я стал зомби и сожру мозги того, кто со мной заговорит.

— Оказаки, хватит глупить. Я понимаю, что после Кё и Рё милота девушек на тебя уже не действует, но Нагиса именно тебя хочет.

— Да ладно, ладно. — и так уже вставал. Было в Нагисе что-то непонятное, что вынуждало оказывать ей помощь, когда попросит. Не знаю что, и лучше никому это не говорить, а то Кё устроит сцену ревности.

Нагиса действительно ждала меня в коридоре — и тут же улыбнулась, слегка приоткрыв белоснежные зубы.

— Оказаки-сан, можно вас попросить об одной услуге? — тут же спросила она.

— Нет, Ромео играть не собираюсь. — ответил я. Нагиса недоумённо распахнула карие глаза.

— А... при чём тут Ромео...

— Ни при чём. — похоже, здесь шутки не доходят. — Что надо-то?

— Видите ли, Оказаки-сан. — Нагиса решила не выяснять дальше. — Я давно уже учу пьесу... даже почти выучила, эхехе. — добавила она с некоторым хвастовством. — Но лишь недавно подумала, что как-то других пьес и не читала, а надо бы. Не могли бы вы сходить в библиотеку и взять для меня несколько текстов? Каких угодно, просто чтобы это пьесы были.

— А почему я, а не кто-то другой или самой сходить? — серьёзно, что бы там с собой не делал, но абсолютно точно не похож на человека, которого можно попросить сходить в библиотеку.

— Э... — Нагиса заробела. — Понимаете, Оказаки-сан, из членов кружка только вы и можете. Фуджибаяши-сан занята... обе, Сунохара-сан отказался, а Миядзава-сан ничего не смогла у себя найти. А я на обычных переменах не успею, а на большой репетирую.

Хм, у Миядзавы ничего не нашлось? Хотя она как-то говорила, что большинство книг в архиве либо старые школьные документы, либо конфискованная у учеников манга, пьесам в самом деле неоткуда взяться. Судя по тому, что я успел почитать, пока там находился — так оно и есть.

Ну что ж, придётся сходить, не отказывать же милой девушке. Да и когда я последний раз в библиотеке-то был, в прошлом году? Стоит посмотреть, что там да как. Вдруг какую книгу по фонарям найду, после чего возьму её почитать и сломаю себе череп лишними знаниями.

Может, и в самом деле потискать Кё? Она не против, а если против, то простит, а мне зато отличная возможность развеяться.

В библиотеку пошёл на обеденном перерыве, думая быстро набрать книг с пьесами, отнести в драмкружок и потом уже поесть. Благо народу, что удивительно, было немного — лишь двое сидели за столами и что-то читали — так что никто не мешал бродить среди полок и выяснять, где тут пьесы. На ближайших к входу ничего не оказалось, так что направился вглубь библиотеки, размышляя, где же лучше искать и если ли они тут вообще.

И именно тогда я увидел её.

Девушка сидела с таким комфортом, какой Миядзава во время чтения себе не позволяла. Аккуратно расстеленная скатерть, босые ноги, окружившая фортом груда книг. Но всё это приметил лишь после её волос.

Небольшими оранжевыми шариками они были аккуратно разделены на несколько коротких прядей, прикрывающих уши и лоб спереди, а оставшееся длинным чёрным покрывалом опускалось на спину.

Я знал эти волосы и эту девушку. В первую ночь после признания Кё увидел странный и оттого запомнившийся сон с восемью девушками, смотрящими на меня и постепенно исчезающими. Она была одной из них, ещё тогда показалась знакомой, а сейчас же вообще было ощущение, будто встретил старого друга.

Что абсолютно точно чушь. В старших классах из девушек я общался лишь с Кё, в средних ни с кем, а в младших... да не, запомнил бы. И всё равно девушка казалась смутно знакомой.

Пока я сражался со своей памятью, она закрыла книгу, отложила её, повернулась к другой, бросила взгляд на меня — и недоумённо заморгала. Я абсолютно точно видел эти синие глаза и задумчивое лицо — но где и как?

— Э, привет. Я тут ищу книги с пьесами, то есть это, просто пьесы. Знаю, не похож на того, кто любит пьесы, но это для девушки... то есть не для моей девушки, другой девушки, она попросила и я это... пошёл искать.

Здравый смысл осторожно поинтересовался, что происходит. Девушка же нисколько не удивилась, только слегка наклонила голову.

— Она пишет пьесы? — голос был слегка туманный, словно она только недавно проснулась.

— Э... ну да, одну написала. — немного удивлённо ответил я. Девушка вновь задумалась.

— Ты будешь в ней играть?

— Даже не собираюсь.

— То есть это не кабуки?

— Без понятия. — я и в самом деле не знал, какая именно у Нагисы пьеса. — Может, вообще на западный манер.

— Мне нравится Мольер. — безо всякого перехода сообщила девушка. — Когда я последний раз его читала, то даже бумага приятно пахла.

— Настолько приятно, что хотелось съесть? — попробовал пошутить я, и она заморгала.

— Зачем надо есть бумагу?

— Незачем. — разговор двигался как-то странно. — А что сейчас читаешь?

Она подняла книгу, которую только что отложила, и прочитала название.

— "Теория морфогенетических полей".

— Красивое название. — выдавил я, понятия не имея, что это означает.

— Они не существуют. — с некоторой грустью сказала девушка. — Хочешь почитать?

— Не думаю, что осилю.

— О. — она вновь посмотрела на книгу. — Согласна.

Я немного возмущённо фыркнул, а затем вновь попытался выяснить:.

— Так где пьесы лежат... — девушка, не слушая меня, взяла в руки бенто, открыла его и повернулась ко мне.

— Хочешь? — спросила она, и я сглотнул. Кё готовила мне хорошие обеды, но то, что видел в коробке, превосходило их хотя бы по содержанию. Карри, свиные котлеты, рис, омлет... кажется, я даже вижу пирожок.

— Хочешь? — повторила девушка, взяв палочками кусок омлета и протянув его мне.

Вселенская сущность, если ты превратила кормящих задарма библиотечных девушек в закон реальности, то спасибо тебе огромное. Мои ноги, повинуясь начавшему бурчать желудку, сразу поднесли к еде, вынуждая сесть напротив неё.

— Приятного аппетита. — вблизи её глаза завораживали своей синевой не хуже, чем у Кё. Когда я звял омлет и аккуратно проглотил его, она улыбнулась и взяла ещё один кусочек.

— Спасибо, больше не надо. — одним омлетом не насытишься, но так это превратится в натуральное кормление с палочек. Девушка неожиданно обиделась.

— Томоя-кун, ты что, задира? — печально спросила она. Ээ, что? Даже в худшие моменты им не был. И откуда эта девушка знает моё имя?

— Так ведь ты Томоя-кун. — ответила она на мой вопрос с таким недоумением, словно это было написано у меня на лбу.

— Вот я и спрашиваю, откуда ты знаешь, как меня зовут? — девушка впала в транс, который неожиданно напомнил зависания Рё, гадавшей, что именно ответить на очередную мою подколку.

— Так ведь ты Томоя-кун. — повторила она. Ясно, ответа не получу. Возможно, в нашем прошлом действительно что-то есть — но на то оно и прошлое. А если я продолжу тут сидеть, то кто-нибудь обязательно увидит, донесёт Кё, и мне оторвут голову.

— Ладно, посидел хорошо, но мне надо идти, это... пьесы найти и отнести, точно! — я поспешно встал, а девушка осталась сидеть.

— Томоя-кун. — сказала она, и я застыл. — До завтра, Томоя-кун.

— До завтра. — она так и не сказала, где пьесы, так что пришлось самому шариться по библиотеке дальше. К счастью, книги обнаружились скоро, так что я взял пять штук и прошёл к библиотекарше — стоило сразу к ней обратиться, конечно. На обратном пути не удержался и посмотрел на девушку, которая вернулась к чтению и уже меня не замечала, затем отнёс книги в кабинет драмкружка, коротко кивнул благодарной Нагисе и вышел в коридор.

Что-то отчаянно крутилось и билось, пытаясь вырваться из тесной клетки памяти. Какое-то даже не воспоминание — тень, почти неразличимая иллюзия. Я знаю эту девушку, и она знает меня, и что-то между нами было — но что?

Неужели нечто ужасное, настолько, что моя память отправила это в далёкий карцер и выбросила ключ? Но непохоже, чтобы она гневалась при виде меня, скорее наоборот. Да и Рё была моей первой девушкой, в средней школе как-то ни с кем не удалось завязать отношения, а после травмы и перехода в статус прогульщика они стали меня чураться, пока не появились близняшки Фуджибаяши.

И только подумал о них, как ко мне сзади неожиданно прижались двумя упругими полушариями, мягкими руками закрыли глаза и ласковым голосом поинтересовались:

— Угадай, кто?

— Ммм, судя по маленькой груди, Нагиса? — ответил я, и Кё убрала ладони лишь после того, как едва не свернула мне шею.

— Ты когда успел оценить грудь Нагисы, паршивец? — поинтересовалась она. — И при этом ошибся, у неё не такие уж и маленькие. Извращенцу, конечно, недостаточно, но ты ведь добрый и правильный мальчик, а, Томоя?

— Значит, твою грудь мне не увидеть ещё года три. — притворно вздохнул я.

— Летом постараемся выбраться на море, там буду в открытом купальнике и любуйся сколько хочешь. — подразнила меня Кё. Мы отошли к окну, чтобы не мешать ученикам, и оперлись об подоконник. — А так когда мне прикажешь тебе показывать, а? Прямо сейчас, чтобы заодно и вся школа полюбовалась?

— Как придёшь в архив на вечерний перекус ещё раз, так и покажешь.

— О, кстати об этом: меня тут Юкинэ поймала и попросила в архиве разврата не устраивать. Мол, я не выдержу, начну стонать и учителя примчатся.

— Это да. От моих прикосновений ты точно не останешься хладнокровной и будешь охать так, что и дома услышат.

— Много о себе возомнил, Томоя. Ещё неизвестно, может, увижу твой обнаженный перочинный ножик и начну ржать, а не охать. Давай уже, звонок скоро. — Кё отцепилась от подоконника. — И да, Томоя, можешь чаще называть меня по имени?

— Кё, я же вроде тебя называю...

— Да не всегда, и как-то приметилось. Ладно, бывай. — она быстро поцеловала меня в щёку и умчалась. В самом деле? Вроде как не стесняюсь обращаться к ней по имени, сколько раз было. Возможно, лишь сейчас эта девушка сбила с колеи... как её зовут, интересно? Красивая девушка, с такой необычной причёской, сидит босая в библиотеке... Сунохара или Миядзава точно должны быть в курсе, кто это.

— Вы, наверное, говорите о Котоми Ичиносэ, Томоя-сан. — ответила Миядзава, когда быстро заскочил к ней на перемене и рассказал про девушку. — Да, я слышала, что она всё время сидит в библиотеке, даже на уроках, но поскольку входит в десятку лучших учеников Японии, то школа закрывает на это глаза.

— Так значит, я мог прогуливать, всего-то учась лучше всех? Жаль, не знал заранее. — пробовал отшутиться, но от факта того, что эта Ичиносэ тоже пропускает уроки, стало немного не по себе. Словно некая ниточка протянулась между нами. — А ты с ней не общаешься? Две милые девушки сидят в библиотеке и кормят мимопроходящих, наверняка конкурируете.

— Спасибо за комплимент, Томоя-сан. — польщено улыбнулась Миядзава. Она выглядит как самая обычная девушка со светло-каштановыми прямыми волосами, небольшой грудью и добрыми карими глазами, но улыбка и впрямь делает Миядзаву очень милой. — Но увы, Ичиносэ-сан... ммм... очень трудно разговорить. Если буквально, то вы можете ходить вокруг неё и играть на тайко — она продолжит читать, не пошевелив и ухом.

А на меня обратила внимание сразу же. Котоми... Ичиносэ... прутья клетки, удерживающие воспоминания, чуть погнулись, но толку от этого никакого.

Возможно, мне надо ещё раз с ней увидеться, иначе этот пробел в памяти будет мучать ещё долго.

22 мая, четверг

Кё Фуджибаяши

— Мне это не нравится, Куросаки-сан. — сказала Томоё. — Фактически получается, что мы призываем к бунту.

Мы втроём сидели в комнате совета и обсуждали, что делать с защитой сакуры. Как выяснилось, совсем скоро её вырубать не собираются, но и расслаблять булки нельзя, так что уже стали разрабатывать планы.

— Мы не призываем к бунту. — мягко ответил Куросаки, вращая карандаш. — Бунт — это если бы требовали громить строительные и управляющие компании, а также городскую администрацию. Мы же хотим устроить массовое выступление против вырубки сакуры. Фактически, сделать то же самое, что вы устроили во время начала президентской гонки, только масштабнее. Залезть на трибуну, произнести пламенную речь и зажечь сердца собравшихся.

— Чтобы они потом зажгли всё остальное. — мрачно сказала Томоё. — Куросаки-сан, я не понаслышке знакома с криминальной обстановкой в городе и могу вас уверить: даже мирное массовое выступление рискует перейти в массовое же побоище.

Парень лишь пожал плечами — мол, сделал всё что мог. Томоё взглянула на меня.

— Фуджибаяши-сан, ваши предложения?

— То же самое, но тоньше. — ответила я. — Выступать на трибуне перед всем городом очень здорово, но мы власть лишь в стенах этой школы. Вне её — глупые школьники, которые ничего не понимают, потому что подростки. Максимум — нас вежливо выслушают и покажут по телевизору, а толку-то. Поэтому надо не самим размахивать флагами, а идти ко всяким организациям. Природоохранные, культурные, активисты, просто уважаемые люди. Пообтираться, пообщаться, приглядеться, кого и за что дернуть, чтобы бучу подняли они сами, а мы что — мы ничего.

— И тогда если сакура будет спасена, то никто не узнает, что это благодаря нашему президенту. — подал голос Куросаки.

— Насколько я знаю президента, ей плевать. Сакура спасена — а если благодарность за это получит пафосный жирдяй из администрации, то и пускай. Не так ли, Томоё?

Та молчала и думала. Мы оба не осмеливались больше говорить, пока через пару минут она не посмотрела на нас.

— Фуджибаяши-сан, ваш вариант намного сложнее в реализации, но и шансов на успех предполагает больше. Я планировала нечто подобное, но с деталями было плохо. Сможете расписать примерный план, к кому и как идти, если учесть, что людей вам предоставлю?

— Вряд ли. — предоставит, это откуда же, интересно? — Лично я не настолько хорошо знаю город. Куросаки-сан?

— Аналогично. — кивнул он.

— Ясно. — вздохнула Томоё. — Тогда я возьму это дело на себя. Спасибо огромное за помощь, теперь можете быть свободны.

Ох, не нравится мне это. Томоё знает кучу людей в городе и может заставить их работать на себя? Нет, она необыкновенная, не спорю, но не настолько же. И тем не менее она вышла с полной уверенностью во взгляде.

— Фуджибаяши-сан. — неожиданно спросил меня Куросаки. — Вы не думаете, что Сакагами-сан занимается не тем, чем следовало бы?

— Поясните.

— Я не спорю, что сохранение сакуры очень важное дело, особенно для самой Сакагами-сан. Однако это не задача школьного совета. Мы должны разбираться с проблемами школы и учеников, а не выходить на городской уровень. Даже если добьёмся успеха, то не сможем выделить силы на более важные и актуальные задачи. К примеру, состояние шкафчиков для обуви оставляет желать лучшего, некоторые уже с трудом закрываются, однако Сакагами-сан ни разу об этом не говорила, и...

— Так. — я выставила ладонь, прерывая его. — Куросаки-сан, вы отлично проявили себя во время кампании, были хорошим соперником и Томоё именно поэтому привлекла вас к работе в совете, ибо решила, что ваш ум и желание лучшего помогут нам. Однако сейчас вы несёте абсолютную чепуху.

— Потрудитесь объясниться. — его голос похолодел.

— Во-первых, мы же сказали — прямо вмешиваться не будем, лишь потолкуем с нужными людьми частично через третьи руки. При удаче никто вообще не узнает, что это дело рук студсовета. Во-вторых, если президент студсовета лично бегает и разбирается с каждым прохудившимся шкафчиком, то это значит, что её заместители и помощники говно, ибо они должны разбираться с такими мелочами и потом предоставлять отчёт, а не шевелиться после указки свыше. В-третьих, сакура находится на пришкольной территории и радует учеников своим видом, а значит, её сохранение относится к делам студсовета — при условии, что этот студсовет стремится работать, а не валять дурака и отказываться от дела при первом признаке того, что оно будет сложным.

Парень мрачнел с каждым моим словом, но отвечать не решался, хотя и явно остался при своём мнении.

— Думайте что хотите, Куросаки-сан. — я открыла дверь. — Но главная здесь Томоё, и потому извольте исполнять её поручения.

Не знаю, как он отреагировал — закрыла дверь и помчалась в столовую, кушать хочется. Парню наверняка невесело — он выступал весь ухоженный и с иголочки, зачитывал пункты и складно говорил, а его обошла девушка с большой грудью, играющая в волейбол — но это ещё не повод выёживаться. Интересно, он не может найти какую-нибудь лазейку и скинуть Томоё с её поста? Надо бы изучить правила.

Но это потом. Сейчас поесть и бежать искать Томою. Наверняка где-то кушает моё бенто, сделанное с любовью, и нахваливает.

Пусть только попробует не нахваливать.

В каком-то странном месте он его ел — когда не нашла Томою на заднем дворе и побежала проверять архив, то увидела его спускающимся сверху.

— Томоя? — махнула я ему. — Ты где был?

— Э? — он отчего-то смешался. — Да в библиотеке.

— Чего? Ты что там забыл?

— Книги. — с небольшим сарказмом ответил он. — Фурукаве-сан хочется читать чужие пьесы, а я ношу, потому что тебя фиг найдёшь.

— Ну ладно, потренируешься, будешь потом не книги таскать, а меня. — мы прислонились к подоконнику. — Как бенто, поел?

— Сейчас поем.

— А чего не до библиотеки?

— Да это... — он почему-то вновь замялся. — Кё, у тебя когда-нибудь было, что ты отчаянно хочешь что-то вспомнить, но никак не можешь?

— М? Да нет, если я это забыла, значит, и не нужно было. А что?

— Да так, ничего... — Томоя, ты сегодня странный. — Как дела в студсовете?

— Долбят во все щели, но пока справляюсь. А работа как?

— Да то же самое. Учу, учу, голова уже отваливается. Надоело даже, хочу обратно жизнь лентяя.

— Э, не вздумай! — всполошилась я, но сразу же поняла по его глазам, что меня дурят, и расслабилась. Как бы Томоя не жаловался и не задавал странные вопросы, он в хорошем настроении, и это повод для меня осторожно поинтересоваться:

— Томоя, прости, что спрашиваю такое, можешь даже меня полапать за это — но не хочешь ли ты помириться с отцом?

— Нет. — ответил он, даже не дослушав.

— Выслушай, пожалуйста. — я умоляюще сложила руки. — Томоя, ты не сможешь жить в архиве всё это время. Там классно, не спорю, но это не дом, лишь подобие. И раз тебе нельзя ко мне и не хочешь к Ёхею, то придётся возвращаться к себе. И если ты по-прежнему в ссоре с отцом, то, может, помиритесь? Я знаю, что он с тобой сделал, но это было давно, и... м... ты ведь спокойно живёшь и так, потому...

— Кё. — прервал меня Томоя. — Я прекрасно знаю, что ты хочешь лучшего, но не желаю с ним мириться.

— Томоя...

— Слушай, ты попросту не понимаешь. Если бы он меня только покалечил, а потом раскаялся — можно было бы простить. Но он... он ведёт себя так, будто всё в порядке. Будто его сын не лишился всех своих надежд из-за его пьянства, с которым он так и не распрощался. Если бы я был ему так дорог, он бы давно бросил пить. А он так... оставляет немного денег раз в неделю и периодически лебезит, а потом засыпает в обнимку с бутылкой. — Томоя сжал кулаки, и я осторожно прикоснулась к его напряжённой руке. — Он может показаться милым, переживающим, даже любящим, но я для него никто. Ему неинтересно, что со мной происходит, ему неинтересно, где я шлялся по ночам, ему неинтересно, что я нашёл работу, что у меня появилась девушка. — Томоя начал говорить всё быстрее. — Я ушёл из дома, и он ни разу не попытался меня найти и навестить, радуется, что дом в полном его распоряжении, разве что поплакался Каппею, что якобы скучает. И ты, Кё, на полном серьёзе предлагаешь мне возвращаться к нему, да ещё мириться и извиняться?

— Томоя, я...

— Прости, звонок скоро, мне пора. Увидимся. — он резко развернулся и зашагал вниз. Обиделся? Прости, Томоя, я не хотела!

Но он уже ушёл, и мне только и осталось, что вздыхать. Ладно, пойдём после школы к перекрёстку, где его подбирают — извинюсь.

Томоя извинения принял — и извинился сам, сказав, что при упоминании об отце слишком рассердился. Я не стала больше задевать тему, и наш поцелуй прощания был всё так же горяч.

Ладно, всё в порядке. Небольшое недопонимание, скользкий вопрос, а мы оба ещё и вымотаны. Обычное притирание парочки. Я развернулась, чтобы идти обратно в школу, и... так, стоп, а зачем мне туда? Томоё заданий не давала, бегать болтать со всеми подряд теперь не надо, срочных дел вроде и нету, разве что те самые шкафчики проверить, ну да не тащиться же ради них. А так чего ещё?

Решено, иду домой. Если вдруг что пропустила — извиниться, сослаться на задолбанность.

И только начала поворачиваться в сторону автобусной остановки, как увидела спешащую Рё. Она всё ещё ходит на работу, хотя почти не рассказывает о ней, и я не смогла удержаться и окликнула её:

— Эй, Рё, удачи на работе!

Быстрый взгляд, дрогнувшие губы, поворот головы — и Рё прошла мимо, словно не узнавая и лишь ускорившись. Я всё равно помахала ей, хотя сердцу стало больно. Как же скучаю по веселью с сестрёнкой, но она так и дуется.

Поскорее бы восстановилась, слишком уж долго мы не вместе.

23 мая, пятница

Томоя Оказаки

Эта Ичиносэ не идёт у меня из головы.

Вчера я вновь сходил к ней, но не добился успеха. Буквально — даже начал стучать по книжному шкафу, но девушка, которая до этого заметила меня сразу, на этот раз сидела и даже не думала посмотреть на источник шума. Словно зависала в каком-то своём мире, и плевать, что тут едва не пробивают дерево, пытаясь привлечь её внимание. Хорошо ещё не увлёкся и успел сделать мирный вид, когда библиотекарша пришла проверить, что за шум. По девушке она только скользнула взглядом — мебель на месте, всё хорошо.

Я в итоге даже спросил у Кё, как она пытается вспомнить то, что забыла. Та не только не помогла, но и зачем-то потребовала помириться с отцом, после чего надолго выбила из колеи.

Не хочу я с ним мириться. Тогда потребуется извиняться, а за что мне перед ним извиняться? И мириться надо после того, как простил, а прощать не за что. Вот если бросит пить и сам приползёт... хотя нет, и тогда не стану. Жить в архиве не так уж и плохо, обо мне заботятся две шикарные девушки, и это лучше, чем дом с пьяным храпящим телом.

Долго сердиться на Кё я не мог — она сама поняла, что спросила не то, и искренне извинялась. Может, рассказать ей про Ичиносэ? Только надо подготовиться к разговору, а то начну с "Слушай, Кё, я всё не могу перестать думать о другой девушке" и очнусь в медпункте.

Пока же стоит всё же попытаться вспомнить. Ичиносэ... Котоми Ичиносэ... это имя навевало неприятные ощущения, словно и в самом деле она была моей девушкой и мы расстались точно так же, как я расстался с Рё... чего не было точно, потому что свою девушку, да ещё такую, не мог не запомнить. Жизнь помню хорошо, даже слишком, но где-то у меня были неприятности с именем Котоми Ичиносэ. Неприятности, которые полностью стерлись из памяти.

Надо будет ещё раз к ней сходить.

Сказано — сделано. На большой перемене попросил пригласившую меня обедать на задний двор Кё немного подождать там и явился в библиотеку, опять застав девушку сидящей в окружении книг. Но теперь сменил тактику, сев напротив неё и начав говорить:

— Ичиносэ-сан. Ичиносэ-сан. Ичиносэ. Котоми Ичиносэ. Котоми Ичиносэ-сан. Котоми. Котоми. Котоми-тян.

Внезапно последнее помогло: девушка вздрогнула, оторвалась от книги и посмотрела на меня. Сразу после этого она улыбнулась.

— Томоя-кун. Ты почему вчера не пришёл?

— Вообще-то приходил. Пытался твоё внимание привлечь, но так и не смог.

— А? — она недоумённо заморгала. — Но я тут была, Томоя-кун...

— В этом и проблема. И можешь не звать меня Томоя-кун?

— Но почему?

Потому что так меня звала бывшая девушка, и это воскрешает то, что я хотел бы забыть.

— Можешь просто не называть?

— А, но... как тогда?

— Томоя. Просто Томоя.

— Томоя. — послушно повторила Котоми. — Хочешь бенто, Томоя? — она взяла его в руку, отодвинулась и похлопала по скрытой её ногами маленькой подушечке, приглашая сесть.

— Э, знаешь, нет. — быстро отказался я. — Просто понимаешь... у меня есть девушка, она готовит мне обеды, и сейчас как раз ждёт, так что это... не стоит.

— О. — сказала Котоми. — Томоя, а... можно её увидеть?

— Зачем? Она ведь страшная.

— Э... она задира?

— Почти нет.

— Томоя, я тебя не понимаю...

— Короче, если хочешь, то пошли. Она наверняка там уже деревья со скуки ломает.

Почти угадал — Кё пинала ствол бедного дерева, под которым мы обычно ели, и, похоже, что-то бормотала про себя. Возможно, представляла, что это моя голова. Она услышала наши шаги, повернулась, улыбнулась — и застыла в параличе.

— Кё, это Котоми Ичиносэ. — я тут же стал их знакомить. — Котоми, это... Котоми?

Девушка схватилась за меня и спряталась за спину, выглядывая едва ли не одним глазом. И честно, когда я взглянул на Кё, то пожелал надёжную спину и себе.

— Томоя, почему к нашему обеду ты притащил какую-то девушку, почему она за тебя хватается и что всё это значит? — вокруг неё явственно замерцала аура, высасывающая цвета из мира и злобно подбирающаяся ко мне.

— Спокойно. — я поднял руки. — Котоми, это Кё Фуджибаяши, она может выглядеть как последнее, что увидишь перед жуткой смертью, но на самом деле хорошая девушка. Подойди и познакомься с ней. — Я взял Котоми за плечи и подтолкнул её к Кё. Девушки уставились друг на друга, а затем Котоми оглянулась на меня.

— Томоя-кун, она задира. — мда, долго она с именем не продержалась.

— Я знаю. Но ты не бойся. Давай, поклонись ей и скажи "привет".

— Э. — Котоми вновь повернулась к Кё и неуверенно задрожала. — Привет, я... Котоми Ичиносэ... имя пишется тремя хириганами... класс 3-А... э, что ещё? — она вновь оглянулась на меня.

— А я Кё Фуджибаяши, староста 3-Е класса и девушка вот этого идиота. И я понятия не имею, что сейчас происходит. Томоя, объяснись! — аура выпустила щупальца.

— Ладно. Котоми, постой пока тут. — попросил я девушку, подошёл к гневающейся Кё и зашептал. — Слушай, Кё, это трудно объяснить, но я откуда-то её знаю. Даже во сне видел до того, как встретил. И имя-фамилия знакомы, хотя никогда их до этого не слышал. Вот и пытаюсь разобраться, в чём дело.

— И поэтому меня спрашивал о попытках вспомнить? — так же тихо ответила Кё. — Томоя, мог бы и сказать сразу, а то я вижу, как ты тащишь сюда цепляющуюся за тебя девушку, и не знаю, что и думать. — она взглянула на Котоми. — Может, ты её имя на каких линейках слышал? Котоми Ичиносэ гордость школы, наверняка объявляли на всяких собраниях, может даже в пример двоечникам ставили.

— Не помню. Понимаю, что знаю её и её имя, но совершенно не помню, откуда.

— Томоя, а... — нахмурилась Кё.

— Она не моя бывшая девушка, точно. До... Рё и тебя у меня девушек не было.

— Хм. — Кё вновь посмотрела на Котоми, которая съежилась и явно чувствовала себя неуютно, однако уходить не решалась. — Ладно, если тебя это так беспокоит, то помогу разобраться, но Томоя, запомни...

— Ты моя единственная и неповторимая, изменять не собираюсь, люблю только тебя. — сказал я. Кё лишь вздохнула и быстро прижалась ко мне, опять стрельнув глазами в Котоми. Аура, начавшая уменьшаться при нашем разговоре, сейчас же и вовсе исчезла.

— Ревнуешь?

— Можно подумать, если бы вокруг меня крутился юноша с изящной чёлкой, то ты бы спокойно смотрел.

Я смущённо кашлянул, признавая своё поражение, и Кё наконец улыбнулась.

— Не скалься, сестрица, он лжёт. — сказали рядом с нами, и мы тут же отпрянули друг от друга. Рё, взявшаяся невесть откуда, стояла и холодно смотрела на нас.

— Он лжёт. — повторила она. — Сейчас клянется в любви, а завтра пойдёт увиливать за этой девушкой. Тем более что она шикарнее тебя. — Рё повернулась и ткнула в ничего не понимающую Котоми пальцем. — Ты видела, какая у неё грудь? Наверняка видела, ты же любишь такие вещи рассматривать. Поверь, Томое только этого хватит, чтобы от тебя убежать. А если ещё и выяснится, что она какая-нибудь потерянная подруга детства...

— Рё. — слишком ровным голосом спросила Кё. — Тебе чем-нибудь помочь?

— Да нет. — хмыкнула Рё. — Просто, Томоя — если Кё действительно так тебе надоела, что решил поглядывать по сторонам, то место около меня всё ещё свободно. Не бойся, я сделаю вид, будто ничего не было, и мы продолжим то, что не закончили или даже не начали. Например, моё обещание прийти к тебе рано утром, пока все спят...

— Рё, я люблю Кё. — слишком жестоко, но они обе как-то слишком разволновались из-за Котоми, и стоило расставить всё по своим местам. Рё застыла на полуслове, затем каким-то невероятным усилием сумела улыбнуться.

— Любовь не вечна. И я не буду ждать всегда. Не воспользуешься сейчас — потом не жалей. — она развернулась и прошла мимо Котоми, даже не удостоив ту взглядом.

— Томоя-кун. — та обратилась ко мне, испуганно поглядывая на удаляющуюся девушку. — Это была задира?

— Нет, просто несчастная девушка. — тяжело ответил я. Рё... совсем не та, к которой мы все привыкли, не милая стеснительная девочка, впадающая в краску от прикосновения, но мужественно преодолевающая саму себя. И виноват в этом только я.

Кё стояла, опустив голову, с таким потерянным видом, что сразу же её обнял. Она уткнулась мне в грудь и, могу поклясться, всхлипнула, но тут же оторвалась с сухими глазами.

— Окей, давайте разберёмся с этим побыстрее. — она подошла к Котоми и мягко схватила ту за плечи. — Отвечай на мои вопросы чётко и ясно. Готова?

— Томоя-кун. — пискнула та.

— Делай как она велит. — вздохнул я. В глазах Котоми задрожали слёзы, и она покорно кивнула.

— Итак, Котоми-тян. — ласково начала Кё. — Откуда ты знаешь Томою?

— Он подошёл ко мне в библиотеке...

— Не сейчас. Вообще. Когда вы встретились впервые?

— Он... стоял у моего дома... и... мои родители пригласили его войти...

— Когда это было?

— Десять лет назад... Томоя-кун, мне страшно...

— Не бойся. — Кё потрепала Котоми по голове, и та с видом нашкодившего котёнка едва не втянула её в плечи. — Хорошая девочка, милая девочка, тебе нечего бояться. Продолжим. Почему Томоя тебя не помнит?

— Он... меня не помнит?

— Вообще-то да. Вы прекратили видеться? Что произошло?

Глаза Котоми расширились, она посмотрела на Кё, сглотнула и ещё сильнее задрожала. А затем с неожиданной силой вырвалась, метнулась ко мне и вновь спряталась за спину.

— Томоя-кун... она задира... она задира... — заплакала девушка, и мне ничего не оставалось, кроме как протянуть руку и похлопать её по голове. Кё помрачнела, но теперь ничего не сказала.

— Спокойно, Котоми, я её обругаю. Может, тебе вернуться в библиотеку? — всё равно больше ничего не расскажет. — Могу даже проводить.

— Спасибо... но я сама... — прошептала она, выпрямилась и утерла слёзы, а затем взглянула на меня.

— До завтра, Томоя-кун. — и она направилась к старому зданию, огибая Кё по большой дуге. Та села под деревом, взяла так и лежавший всё это время на камне бенто и открыла его.

— Ешь, Томоя, уроки скоро. — позвала она, и я сел напротив. Какое-то время мы просто ели, а затем Кё сказала.

— Ну и кадр ты нашёл, Томоя.

Рот набился рисом, и потому лишь кивнул.

— Ничего не вспомнил? — продолжила Кё. — Десять лет назад чужие дядя и тётя пригласили в дом, где познакомился с девочкой. А потом произошло что-то такое, после чего ты о ней напрочь забыл, а она едва не впадает в истерику от малейшего упоминания.

— И к какому выводу ты пришла, Шерлок? — наконец прожевал я.

— Пока ещё не знаю, верный туповатый Ватсон. — усмехнулась Кё. — Разве что, Томоя, ты в детстве случайно головой не стукался?

— Кё, давай серьёзно.

— Я и так серьёзно. Ходили вы по городу, вдруг ты запинаешься и падаешь, голова в крови, асфальт в крови, улица падает в обморок и она всё это видит. В итоге ничего не помнишь, ваши родители боятся вновь вас отпускать и вообще продолжать общение, а у неё после таких картин шок и диарея. Что скажешь?

Я задумался, пытаясь отыскать уязвимые места. Ни о чём таком не помню, но если вдруг действительно лишался памяти, то оно и понятно. Но в таком случае для прояснения достаточно будет либо допросить Котоми, либо не мучать и сходить к её родителям...

Либо спросить отца.

Похоже, Кё пришла к такому же выводу — она испуганно посмотрела на меня и поспешила заткнуть себе рот сосиской. Так молча мы ещё немного посидели, а затем сказал:

— Я попробую её разговорить, Кё. Если не удастся, то выясню, где живёт, и вместе сходим и всё узнаем, хорошо?

— Ладно. — улыбнулась она.

— И, Кё... не обращай внимания на то, что сказала Рё. Даже если ко мне подъедет идол на лимузине, я всё равно выберу тебя.

— Лучше выбери лимузин, продай его и приди ко мне с деньгами. — фыркнула она, и мы немного посмеялись, хотя при упоминании Рё обоим было не до смеха.

Нужно срочно разобраться с Котоми и не давать Кё поводов ревновать. Даже хотя бы потому, что с её расписанием каждое лишнее волнение противопоказано.

Не хватало ещё, чтобы она вновь дошла до истерики, с которой провалялась в постели несколько дней.

24 мая, суббота

Юкинэ Миядзава

Сегодня в драмкружок пришла не последней — только Нагиса-сан и Сунохара-сан сидели по разные стороны стола и о чём-то болтали.

— Юкинэ-тян! — Сунохара-сан тут же вскочил так, что уронил стул, и почему-то покраснел. — Как жизнь?

— Пока всё хорошо. — улыбнулась ему я. — Здравствуйте, Нагиса-сан, как дела?

— Ох. — та хихикнула. — Миядзава-сан, пожалуйста, не называйте меня Нагиса-сан, это так смущает...

— А как мне тогда вас называть?

— Можете просто Нагиса.

— Хорошо, Нагиса. Сегодня ещё кто придёт?

— Оказаки-сан точно собирался. — Нагиса взглянула на дверь. — А вот насчёт Фуджибаяши-сан... обеих Фуджибаяши-сан не уверена.

— И чем мы тогда займёмся? — я оглядела комнату, беспорядка в которой, казалось, лишь прибавилось.

— Я не знаю... — пролепетала Нагиса. — Я даже не очень знаю, что вы все должны делать. Кё-сан рассказывала, но это было так давно и так много учила после этого...

— Тогда подождём её либо куратора. — мягко сказала я, видя, что девушка уже готовится всхлипывать. Всё же возглавлять кружок не самая лёгкая задача, особенно учитывая, что Нагиса ещё и родителям в пекарне помогает.

Не говоря уже про особые личные обстоятельства, если верить слухам.

— Мы можем пока что подумать, что именно вам делать. — Нагиса всё же решила попробовать поруководить. — Это... раз пьеса, то должно быть на сцене, и там... о, точно, мы про звук и свет говорили!

— И что именно? — заинтересовалась я. К своему стыду, в культуре не особо разбираюсь, особенно в плане пьес, как-то больше по манге, так что понятия не имею, как именно обращаться со светом и звуком на сцене. Нагиса замялась — похоже, она тоже не очень понимала — а вот до сих пор молча слушающий нас Сунохара-сан направился к стоящему отдельно от остальных ящику.

— Если никто не успел испортить... — проворчал он, и наконец с усилием вытащил оттуда синтезатор. С грохотом он поставил его посредине комнаты и обернулся к нам.

— Тут куча звуков есть, на все случаи жизни. — сообщил он с гордостью. — Я тут успел уже немного поиграться с ним, сейчас вспомню, что где, и к пьесе такую музычку устрою, что закачаетесь. — Он торжественно нажал несколько клавиш и через пару секунд добавил:

— Только его включить надо. Розетка, где-то тут была розетка. — Сунохара-сан со шнуром в руках полез обследовать спрятанные за ящиками стены, и как раз в это время Томоя-сан распахнул дверь.

— Ага, компания хорошая. — сказал он, посмотрев на нас. — Заводи, Кё.

Через несколько секунд Кё-сан практически втолкнула в комнату девушку — о, это та самая Котоми Ичиносэ, о которой Томоя-сан спрашивал недавно. Выглядела она не как лучшая ученица школы и Японии, а как несчастная пленница — дрожит, озирается и явно не прочь сбежать.

— Если кратко — это Котоми Ичиносэ, типа моя подруга, у неё проблемы с общением и мы приволокли её сюда, чтобы она говорила с людьми, развивалась и постигала новые грани бытия.

Я немного обеспокоенно посмотрела на девушку, которая пока скорее хотела постичь тихий укромный уголок. Томоя-сан и Кё-сан не самые хорошие люди, но и далеко не плохие, таскать за собой девушку ради развлечения не будут, но всё же некрасиво так поступать...

— Приятно познакомиться, Котоми-сан. — Нагиса улыбнулась и шагнула вперёд. — Меня зовут Нагиса Фурукава.

— Эээ... — Кё-сан с улыбкой подтолкнула Ичиносэ-сан вперёд, та оглянулась на Томою-сана, а затем всё же повернулась к Нагисе. — Котоми Ичиносэ... имя записывается тремя хириганами... класс 3-А... прошу вас стать моим другом. — и она глубоко поклонилась.

— Нагиа Фурукава, класс 3-В. — та тоже поклонилась. — Прошу и вас стать моим другом.

— И ничего сложного. — с улыбкой сказал Томоя-сан. — Теперь с Миядзавой точно так же поздоровайся, и... Сунохара, ты тоже тут?

— Оказаки! — Сунохара-сан наконец подключил синтезатор, вылез из-за ящиков и уставился на новоприбывших. — Ты что, в свой гарем ещё одну девушку затащил?

— Котоми, видишь вот этого парня со светлыми волосами дебильной наружности? — вместо ответа указал на него Томоя-сан. — С ним не общайся ни за что и никогда.

— Хорошо, Томоя-кун. — серьёзно кивнула Ичиносэ-сан, и Сунохара-сан сразу поник. Я повернулась было к нему, но тут Томоя-сан всё же подтолкнул ко мне девушку.

— Э... Котоми Ичиносэ... имя записывается тремя хириганами, класс 3-А, прошу вас стать моим другом. — она повторила уже немного увереннее и вновь не забыла поклониться.

— Юкинэ Миядзава, класс 2-А, с радостью соглашусь. — я тоже поклонилась. — Ичиносэ-сан, вам тут хорошо?

— Э? — удивилась она. — Это...

— Просто если нет, то могу вам помочь. — я взглянула в сторону Томои-сана и Кё-сан, которые о чём-то заговорили с Нагисой. — Вывести, скажем, отсюда незаметно...

— Зачем? — Ичиносэ-сан так и не поняла, о чём речь. — Пока Томоя-кун тут, всё хорошо...

— Тогда извините. — я опять поклонилась, и Ичиносэ-сан поклонилась в ответ. Надо будет понаблюдать за ситуацией, а то наиздеваются над бедной девушкой и сами не поймут, как ей тяжело.

— Хм, у вас тут хорошая компания собралась. — дверь вновь открылась, и в комнату заглянул седой, немного сгорбленный мужчина с щёткой белоснежных усов. Коумура-сенсей, один из старейших учителей школы, в этом году собирается на пенсию.

— Мне всё-таки разрешили курировать ваш клуб и музыкальный. — сообщил он, внимательно оглядывая комнату. — О, и не тревожьтесь, я лишь смирно посижу в уголке. Можете даже меня чем-нибудь прикрыть, заодно подремлю.

— Не прибедняйтесь. — хмыкнула Кё-сан, отходя от Нагисы. — Так, значит, я тут успела потолковать с президентом, потому слушайте. Нагиса будет учить пьесу, это всем понятно. Ёхей разбирается со звуком, Томоя со светом. — оба парня почти синхронно кивнули, ничуть не протестуя. — Я формально не в клубе, так что буду лишь заглядывать и проверять, как идут дела, ну и обращайтесь с вопросами, разумеется. Так. — она взглянула на меня. — Юкинэ, Нагисе, возможно, потребуется помощь с платьем. Украсить там, или зашить. Справишься?

— Конечно, Кё-сан. — кивнула я.

— Отлично. С тобой... — она взглянула на Ичиносэ-сан. — Потом придумаем, что с тобой. Дальше. Кружку заодно выделили финансирование, но я вам не скажу, сколько — на всякий случай. И что точно надо купить, так это какой-нибудь прожектор, Томое тренироваться, ибо мы тут так ничего и не нашли. — Она оглянулась на ящики. — Кладовки нет какой-нибудь, а? Туда чтобы всё стаскать.

— Соседняя с вашей дверь как раз от неё. — отозвался Коумура-сенсей. — И отсюда тоже туда проход есть, но вы до него сейчас не доберётесь.

— А, вот как? — Кё выглянула в коридор. — Действительно. Мальчики, перетаскаете сегодня как можно больше?

— А потом свежие и отдохнувшие пойдёте на работу. — хмыкнул Томоя-сан.

— Ну хоть сколько сможете. — не стала настаивать Кё-сан. — Да и я помогу, раз вам так тяжело обычную мужскую работу делать.

— Я тоже помогу, если что. — вновь сказал Коумура-сенсей. — Этим старым костям давно нужно размяться.

— Парни справятся. Хм... слушай, Котоми, ты ведь разбираешься в финансах?

— Я прочла несколько книг по экономике, таких как...

— То есть да. В таком случае деньгами клуба займёшься, я тебе всё чуть позже предоставлю. И... тогда идём с кладовкой разбираться. Давайте, Томоя и Ёхей, покажите, как вы привыкли трудиться.

— Я лучше покажу, как умею отдыхать. — ответил Томоя-сан; Сунохара-сан тоже пробурчал нечто похожее, однако оба всё равно вышли из класса.

— Пожалуй, я с вами. — Коумура-сенсей направился следом. — Интересно будет вспомнить былое и рассказать пару-тройку десятков скучных однотипных историй.

— Да не прибедняйтесь вы, Коумура-сенсей. — Кё-сан закрыла дверь, направившись вслед за парнями, и в комнате сразу стало тихо. Я взглянула на Ичиносэ-сан и сказала ей, что та может идти в библиотеку; она неуверенно посмотрела на меня, но кивнула и тихо вышла.

— Миядзава-сан, вы тоже можете идти. — обратилась ко мне Нагиса. — Платье я пока ещё принесу...

— Я могу посидеть и послушать, а вы представить, что я въедливый зритель. — всё равно делать пока нечего, важная встреча назначена на вечер.

— Э... — стушевалась Нагиса. — Давайте не сегодня, ещё не очень готова.

— Как скажете. — я подошла к синтезатору и с любопытством поглядела на него. Сунохара-сан успел подключить, но не успел показать в действии, и вряд ли сегодня успеет — похоже, они там в кладовке что-то завозились. Рискнув, я нажала на клавишу с изображением молнии — как раз когда дверь распахнулась и в комнату заглянула Сакагами-сан.

— А? — она испуганно взглянула на потолок.

— Простите, Сакагами-сан, это мы тут балуемся. — я тут же отошла от синтезатора.

— Фух, не надо так пугать. — она огляделась. — Это весь народ?

— Нет, мы из кладовки выходим. — сказали позади неё, и Сакагами-сан зашла в класс, впуская парней, Кё-сан и так никуда не ушедшую Ичиносэ-сан.

— Здесь всё в порядке, Томоё. — сказала Кё-сан, указывая парням на ящики. — Каждый уже знает, что делать, всемя приберёмся и вообще заживём. Кстати, пока ты тут. — она схватила Ичиносэ-сан за плечи и подтолкнула к Сакагами-сан. — Знакомьтесь.

— Э... — Ичиносэ-сан неуверенно поклонилась. — Меня зовут Котоми Ичиносэ, имя пишется тремя хириганами, класс 3-А. Прошу вас стать моим другом.

— Томоё Сакагами, президент школьного совета, класс 2-С. Буду очень рада. — они раскланялись. Похоже, Ичиносэ-сан постепенно привыкает, даже не дрожит больше.

— О, Сакагами-сан, и вы здесь. — Коумура-сенсей вернулся в класс вслед за остальными. — Запоздало поздравляю вас с победой на выборах.

— Огромное спасибо, Коумура-сенсей. — Сакагами-сан поклонилась очень глубоко. — Надеюсь не подвести вас.

— Да мне-то что, на пенсию скоро выйду. — засмеялся он. — Фуджибаяши-сан, вас тоже запоздало поздравляю.

— Ага, ещё бы платили за это. — отозвалась та.

— Что поделаешь, бюджет и у нас не резиновый. — Комура-сенсей вновь устроился на стуле в углу.

Сакагами-сан вскоре пожелала всем удачи и ушла, а ребята стали носить коробки из комнаты в кладовку. Ещё там обнаружив, где дверь, они принялись расчищать именно тот участок, вскоре освободили и открыли её, после чего работа пошла совсем быстро. Нагиса попыталась им помочь, но больше путалась под ногами, как и Ичиносэ-сан, так что обеих быстро послали обратно к пьесам, у которых они и застряли, шёпотом обсуждая тексты. Коумура-сенсей тоже немного с ними пошептался, Кё-сан, от которой было больше толку, помогала ребятам таскать коробки, а я внимательно изучала платья, которые, как мне сказали, откопали ещё в первые дни работы кружка.

В общем, дело было у всех.

Коумура-сенсей ушёл первым — убедился, что мы заняты, и отправился к музыкальному кружку. Ичиносэ-сан тоже ушла, но лишь после того, как Томоя-сан приказал ей. Сам он вместе с Кё-сан и Сунохарой-сан отправился лишь ближе к вечеру, за это время общими усилиями перетаскав практически все ящики в кладовку. Я успела перед этим условиться с Сунохарой-саном, где и когда мы встречаемся завтра, а затем тоже стала собираться.

— Я всё закрою тут, Миядзава-сан. — улыбнулась мне Нагиса. Она так и не решилась потренироваться и зачитать мне текст пьесы, но мы договорились чуть позже всё же сделать это.

А то мне даже любопытно, что именно она написала.

Но всё это любопытство на потом. Сейчас поесть в одном кафе и как есть, в школьной форме, бежать на очень важную встречу в другом. Можно было бы там поесть, да человек примется оплачивать моё меню, и как-то неудобно. Тем более что я должна произвести на него максимально хорошее впечатление.

Честно, было опасение, что он вообще не придёт. Всё же побитый судьбой, по себе знающий, что такое жестокость и равнодушие мира, такой вызвавшую его поговорить школьницу спокойно может проигнорировать.

Однако нет — уже сидел за столиком, хотя я пришла минут за десять до назначенного времени. Серый рабочий комбинезон, прекрасные чёрные волосы и пронизывающие голубые глаза. Юсуке Ёсино, бывший музыкант, а ныне электрик и почти муж Коуки Ибуко.

— Здравствуйте, Ёсино-сан. — поздоровалась я с поклоном, обращая на себя внимание. Ёсино-сан встал и тоже поклонился.

— Миядзава, полагаю? — его голос звучал немного устало, как-никак, сразу после работы. — Друг Оказаки.

— Именно. — улыбнулась я, садясь за столик напротив него. Похоже, Ёсино-сан ещё ничего себе не заказывал, и уже хотела подозвать официантку, когда он покачал головой.

— Дам им отдохнуть. — официантки и впрямь сновали между тремя столиками. — А меня Коуко накормит. Хотя, если ты голодна...

— Нет, спасибо. — отказалась я. Обмен любезностями был завершён, и Ёсино-сан наклонился вперёд.

— Миядзава, прежде чем приступим к твоей теме, скажи: чем Оказаки так для девушек привлекателен? Сначала он встречается с одной, затем что-то происходит, о чём предпочитает не говорить с мрачной рожей, и вот уже гуляет с её сестрой. Ещё до этого к нему подходила некая знакомая с серебряными волосами, а теперь оказывается, что ещё и ты в его друзьях находишься. Подозреваю, что список на этом не заканчивается.

— Ну... — я подумала об Ичиносэ-сан и словах братика. — Полагаю, он просто хороший парень.

— Хороший парень. — с непонятной интонацией произнёс Ёсино-сан. — Просто хорошему парню должно несказанно повезти, чтобы привлечь внимание стольких девушек. В таком возрасте они любят ярких, выделяющихся, харизматичных, а Оказаки...

Даже соглашусь. Конечно, Томоя-сан мой друг, но называть его ярким и харизматичным... с другой стороны, у Кё-сан рядом с ним в глазах загораются звёзды, возможно, что-то и есть такое, что лишь влюблённая девушка углядит.

— Ладно, с ним всё понятно. — Ёсино-сан качнул головой, когда официантка спросила нас, будем ли что-то заказывать. — А что тебе от меня потребовалась? Честно, я раньше и не слышал об Юкинэ Миядзаве...

— Разумеется, просто до сих пор общалась не с вами, а с Коуко-сенсей. Ёсино-сан, я хочу, чтобы ваша свадьба состоялась.

Он вздохнул так грустно, что я поняла ответ без слов.

— Я тоже хочу. — Ёсино-сан забарабанил пальцами по столу. — Коуко... она мой свет в этом мире. Но у неё...

— Младшая сестра в коме. Извините, но я про это знаю.

— Тогда и знаешь, почему она не хочет замуж. Для Коуко кощунственно делать это без Фуко, и я полностью её понимаю. Представь: уговариваю её выйти за меня, полностью игнорируя то, что она об этом думает, надоедая её этим вопросом снова и снова. Разве это любовь? И, тем более, наша любовь? — он медленно покачал головой.

Томоя-сан успел мне немного о нём рассказать, а я задолго до нашей встречи предположить, что он скажет и на что нужно надавить. Вот теперь и попробуем.

— Я прекрасно понимаю вас, Ёсино-сан. Но видите ли, помочь вам хочу не просто так. Мне... обидно, когда два любящих сердца, двое нашедших друг друга в круговороте жизни никак не могут соединиться, особенно когда причина так ужасна. И именно поэтому я хочу помочь вам всё-таки сделать это. Подумать о том, что бы сказала сама Фуко. Понять, что как бы это не было горько, но жизнь продолжается, и нужно не погребать себя, а попытаться уцепить то счастье, шанс на которое держишь в руках, вылезти из руин — и двигаться дальше.

Похоже, Ёсино-сана проняло, уж слишком он задумался.

— Это надо бы Коуко сказать. Но я благодарен тебе за помощь и за то, что ты понимаешь важность любви. — он впервые за весь разговор улыбнулся.

— Уже говорила с ней. — послала ему ответную улыбку. — Но уговорить не смогла. Мы сможем попытаться вместе, Ёсино-сан?

— Эх. — он какое-то время молча сидел. — Давай в понедельник, Коуко завтра будет занята. В это же время, как отработаю. Идёт?

— Идёт! — это даже хорошо, завтра свидание с Сунохарой-саном, не придётся сломя голову бежать от одного к другому. Мы встали, так ничего не заказав, раскланялись и разошлись.

Да, завтра свидание. Моё первое в жизни свидание, пусть и условное. В своё время я дала Томое-сану несколько советов о том, как его надо проводить, но основывалась лишь на том, что видела сама, а не на практике. Посмотрим теперь, насколько эти советы применимы ко мне.

Все мои знакомые были предупреждены: это не свидание, это встреча, которая может выглядеть так со стороны, но свиданием не является. Любой, кто будет вмешиваться в его ход, возражать или подстережёт парня после, столкнётся с моим неудовольствием. Претензии не принимаются, выходить замуж за него не планирую, и простите, ребята, но это личное дело, которое я обещала.

Бушевать, конечно, будут, но помешать не должны.

Вечером немного порылась в шкафу и вынула бежевое платье в чёрный горошек — давно его не носила, но до сих пор сидит идеально. По крайней мере, если верить зеркалу. В дополнение к нему надела тонкие чёрные перчатки и красный берет, после чего вновь всмотрелась в зеркало и поняла, что очень не хватает подружки пошушукаться о том, как я выгляжу. Будь у меня несколько дней, так без проблем обратилась бы к Кё-сан, Сакагами-сан или даже Нагисе, но увы, как-то не успела об этом подумать.

Ладно, раз свидание фальшивое, то можно и схалтурить? Нет, нет, оно же должно быть как настоящее... но мне нравится, как я выгляжу...

Ох, ладно, пойду завтра в этом. Если что, отшучусь, что у меня плохой вкус.

25 мая, воскресенье

В итоге именно такой наряд и нацепила. Хорош он, плох — мне кажется, Сунохара-сан оценит в любом случае. А так он действительно мне нравится, даже как-то более взрослой выгляжу.

Встретиться мы договорились у его общежития в десять, и, когда я подошла, Сунохара-сан уже был там вместе со своей сестрой. И могу поклясться, что она готовила его к свиданию — побритый, расчёсанный, веет шампунем, одет в явно свежевыстиранные футболку и джинсы, даже странно, что волосы так и остались покрашенными.

— Я же говорила, что надо было смокинг надеть! — завопила девочка, едва только увидела меня. Сама она так и была в синей футболке с белой юбкой, особо не наряжаясь.

— Какой ещё смокинг! — в свою очередь завопил Сунохара-сан. — Кто ходит на свидания в смокинге, Мей, ты вообще сдурела!

— Да тебе и смокинг не поможет, братишка. — ядовито отозвалась та. — Ты теперь должен Сагаре-сан коробку конфет купить, если бы не её помощь, то вообще явился бы чучёлом.

— Да уж лучше чучело, чем вновь переносить эту пытку. — в его глазах промелькнул ужас.

— О да, гораздо лучше остаться охламоном, лишиться девушки и вести унылую жизнь неудачника.

— Ах ты, Мей... — начал заводиться Сунохара-сан.

— Вы очень хорошо ладите. — поспешила вмешаться в ссору, Сунохара-сан повернулся ко мне и остолбенел, словно впервые увидел.

— Вот, посмотри, как она одета. — ткнула брата Мей. — Элегантно и просто. Никаких джинсов, остолоп. Эх, простите моего брата, если вы всё ещё думаете с ним встречаться.

— Ещё думаю — улыбнулась я. — Сунохара-сан, куда пойдём?

— Э? — отмер он. — Может, в кафе?

Мей очень громко и нарочито кашлянула.

— Ну, что опять не так? — повернулся к ней парень.

— Кто начинает свидания с кафе? — поинтересовалась девочка. — Какой простофиля будет рисковать запачкать свою одежду в самом начале свидания?

— Мы есть будем, а не едой швыряться!

— Ты так ешь, что разницы никакой, братик! Может, тебе и нормально ходить по городу в грязном, но девушке нет!

— И куда тогда предлагаешь идти? В торговый центр за автоматы?

— Братик идиот! Отправляйтесь в парк и там просто прогуляйтесь!

— И что, это будет весело?

— Да! Если, конечно, вы действительно встречаетесь, а не разыгрываете!

Я смотрела на переругивающихся брата и сестру и не могла не улыбаться. Конечно, их отношения далеки от тех, что были у меня с братиком, но суть не изменилась — они любят друг друга, такие вещи сразу вижу.

Но всё-таки стоит вмешаться, а то ещё подерутся.

— Сунохара-сан, мне нравится идея с парком. Там тихо, хорошо и никто нам не помешает.

— Никто не помешает? — он повернулся ко мне с глупой улыбкой, и Мей тут же заворчала:

— Я вообще-то с вами иду, братик, нечего сразу расчехляться.

— Никто не разрешал тебе с нами идти!

— Я сама себе разрешила! Потому что иначе, братик, ты просрёшь вообще всё!

— Кто тебя таким плохим словам научил?!

— Жизнь с тобой!

В парке они, к счастью, угомонились. Сунохара-сан ещё на подходе решился взять меня за руку и при этом ощутимо трясся; Мей с подозрением смотрела на нас, но предпочла не комментировать, а ближе к реке даже как-то расслабилась и повеселела. Насколько я успела понять, она приехала из деревни и, возможно, ещё не успела привыкнуть к городу.

— Слушай, Юкинэ-тян. — спросил Сунохара-сан, когда Мей ненадолго отбежала от нас. — Тебе не скучно?

— Нисколько. — Мне и в самом деле было скорее весело. — Разве можно скучать на свидании со своим парнем?

— Просто мы ведь ничего не делаем, только идём...

— Держась за руки, Сунохара-сан. Ни одна девушка не будет скучать, пока держится за руки со своим парнем.

— А, ну. — смешался он, и я даже хихикнула. Это и в самом деле обещает быть забавным.

Опасения о возможной слежке пока не подтверждались — давно бы заметила, будь так. Людей в парке вообще было мало, хоть и выходной, но даже так умудрились нарваться на знакомого.

— Сакагами-сан? — девушка стояла на краю оврага и внимательно смотрела вниз. Услышав меня, она повернула голову и уставилась на нас.

— Ээээм. — сказал Сунохара-сан, отступая назад и даже отпуская мою руку. — Может, мы пойдём отсюда? В какое-нибудь менее людное место.

— Братик... — начала Мей, но я прервала их:

— Подождите пару минут, ладно. Сбегаю, пообщаюсь со знакомой. — и сразу же подошла к Сакагами-сан.

— Боже, я тебя и не узнала в этом наряде. — поздоровалась она.

— Я тоже ещё не привыкла вас в таком видеть. — Сакагами-сан была в белой футболке и синих спортивных шортах. — Что-то произошло?

— Помнишь Бешеного Быка? Одного из тех, кого просила побить?

— Такое глупое имя трудно забыть. — вздохнула я и только сейчас услышала какие-то нечленораздельные звуки, доносящиеся из оврага. — Он что, там?

— Ага.

— Ногу сломал и вылезти не может?

— М-м. — потупилась Сакагами-сан. — Насчёт ноги не знаю, но руку я ему сломала. И вылезти не может, по-моему, ещё и ругается.

Да, среди звуков проскакивало что-то такое.

— Сакагами-сан, за мной могут следить мои же парни, так что если найдёте их, то передайте, чтобы вытащили. А если не найдёте, то позвоните в больницу, пусть заберут.

— Хорошо. — она взглянула на держащихся в отдалении Сунохар и нахмурилась. — Ты случайно не на свидании с этим парнем?

— Случайно да, а что?

— Хотя, может, и не он... Да нет, вроде он в начале года подошёл ко мне, заявил, что я парень и грудь у меня ненастоящая, после чего схватился за неё и попытался сдвинуть.

— Ох, простите его, пожалуйста. Сунохара-сан не со зла, ему просто... показалось, наверное, что-нибудь.

— Да я-то простила, ты будь осторожнее. Ладно, побегу. — она оглянулась на овраг. — И лучше уйдите отсюда, а то сейчас набегут, приедут, помешают только. Кстати, если твоих всё-таки встречу, можно будет над ними командование взять? Надо поболтать кое о чём и погонять.

— Хорошо. Спасибо, Сакагами-сан, и удачи. — я вернулась к Сунохарам.

— Школьная знакомая. Немного по личным делам пообщались.

— Ага, понятно, а теперь можно уйдём от неё подальше? — Сунохара-сан чувствовал себя неудобно, и мы зашагали далее.

— Братик, это что, твоя бывшая типа подружка? — с подозрением спросила Мей через несколько шагов.

— Типа подружка? — не понял парень.

— О которой ты фантазировал как о подружке, а она, услышав об этом, сломала тебе челюсть.

— Она мне челюсть не ломала! — возмутился Сунохара-сан. — И подружкой не была, я просто... думал, что она парень.

— Братик... — вздохнула Мей.

— Что братик, она два мотоцикла за несколько ударов расколошматила, что я должен был подумать! — опять разгневался Сунохара. — Идём уже, надоело гулять и ничего не делать, и вообще проголодался!

Мей буркнула, но возражать не стала — возможно, тоже захотела есть, да и я была не прочь. Мы втроём вышли из парка и направились в город. По пути я вновь схватила руку Сунохары-сана и мягко улыбнулась ему; он постарался повторить улыбку, но вышло кривовато.

— Братик, если бы я начисляла очки за это свидание, то ты бы давно ушёл в минус. — Мей не упустила случая прокомментировать.

— Можно подумать, ты решаешь, насколько оно хорошее. — прошипел Сунохара-сан. — Слушайте, давайте не в кафе, а в лапшичную зайдём? Дешевле выйдет.

— Ещё минус двадцать баллов. — закатила глаза Мей, а я наклонилась к уху парня.

— Сунохара-сан, если честно, как у вас с деньгами?

— На лапшичную хватит. — прошептал он в ответ.

— Просто давайте договоримся, что в следующий раз я на свои свожу нас в ресторан, хорошо? Только оденьтесь поприличнее, от этого качество сервиса зависит.

Сунохара-сан уставился на меня, открыл рот и застыл, словно выбирая всплывший перед глазами вариант ответа. Мей, не слышавшая наш разговор, хмуро посмотрела на брата, помахала рукой перед его глазами и тяжело вздохнула.

— Я надеюсь, вы не прошептали ему, что собираетесь расставаться? — взглянула она на меня. — Никто вас за это не осудит, просто...

— Нет, всё нормально. В лапшичную так в лапшичную. — Надеюсь, мой наряд не будет там слишком выделяться.

Оказалось, что нет. Внутри сидели люди в разных одеждах, в том числе и явно выбравшиеся на свидание парочки. Совсем в толпе не затерялась — перчатки никто и не думал носить — но и внимание не привлекала.

А вот Сунохара-сан привлёк, втягивая в себя лапшу с таким чмоканьем, что Мей врезала ему по уху уже через несколько секунд. Они тихо поругались и столь же тихо продолжили есть. Я в таком месте была не впервые и каких-то проблем не испытывала, а лапша оказалась обжигающе вкусной, так что извинения Мей за то, что мы зашли в "забегаловку", приняла скорее с юмором.

— Тебе надо отказываться от старых привычек, братик. — проворчала она, когда мы вышли на улицу. — Или ты её теперь потащишь в клуб танцевать? Или в бар выпивать?

— Какой ещё бар, Мей, ты с ума сошла, что ли? Меня же выкинут оттуда, едва зайду.

— Ну мало ли, братик, вдруг ты по глупости решишь, что сможешь зайти внутрь и выхлебать ведро сакэ.

— Да я же сдохну от ведра сакэ!

— Как будто тебя это остановит!

— В бар не надо. — вновь вмешалась я. — Давайте просто погуляем.

Надо будет поинтересоваться у Томои-сана или Кё-сан, как именно у них свидания проходят, а то мы как-то все трое не очень понимаем и "проводить время вместе" явно недостаточно.

Мимо нас с воплем пролетела машина скорой помощи — видимо, Сакагами-сан всё же добралась до телефона. Хотя нет, свернула не в сторону парка.

— Ладно, пойдёмте уже. — Мей проводила машину взглядом. — Чего тут стоять.

Мы так и прошатались по улицам до вечера. Знакомых лиц не видела, и это даже как-то странно. Неужели все попрятались и скрытно наблюдают? Надеюсь, на Сунохар никто не нападёт после этого.

На всякий случай настояла на прощании непосредственно перед общежитием. Мей недобро косилась на нас, но всё же зашла внутрь и оставила наедине.

— Прости, Юкинэ-тян. — тут же начал Сунохара-сан. — Кажется, я всё завалил.

— Мне сойдёт. — конечно, можно было и лучше, но на первый мой и наш раз хватит. — В следующий раз заранее подумаем, куда идти, хорошо?

— У нас будет следующий раз? — воодушевился он.

— Разумеется. — улыбнулась я и подала ему руку для рукопожатия. — Я всегда готова вам помочь.

— Спасибо, Юкинэ-тян. — он даже сиял. — Мне бы стать таким же добрым, как ты.

— Попробуйте. А для мотивации — вы знаете легенду об огоньках?

— Нет. Расскажешь?

— Я слышала о ней от брата. — мы уселись на скамейку. — В этом городе существует легенда, что если ты принесёшь в душу другого человека покой и умиротворение, то к тебе с неба спустится огонёк. И пока он у тебя, то сможет выполнить любое желание.

— Совсем любое?

— Не думаю, что он принесёт вам поесть. — улыбнулась я. — Нет, огонёк выполнит только то желание, что идёт от вашего сердца, то, что вы хотите больше всего на свете, даже если сами этого не понимаете.

— Чего я хочу больше всего на свете... — задумался Сунохара-сан.

— Это всего лишь легенда, но после Фуко не думаю, что мы так просто можем отбрасывать неизведанное, не так ли? — сказала я, и он послушно кивнул.

— До встречи, Сунохара-сан. — я поднялась со скамейки. — Извините, что не поболтала подольше, но мне пора.

— Тебя проводить? — он тоже встал.

— Спасибо, не надо. — Мы пожали руки, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.

Что ж, такое вот оно, первое свидание. И я теперь совсем не против второго. Конечно, заносить Сунохару-сана в список лучших парней не получится, но... по крайней мере, он любит свою сестру, пусть и тщательно скрывает.

Если бы не любил, то и не позволил бы ей идти с нами.

О легенде брат рассказал мне уже после смерти, не пояснив, насколько она правдива, но я в неё верю. И если однажды сумею помочь человеку, принесу покой в его душу и получу огонёк, то заранее знаю, каким будет моё желание.

Чтобы все мои друзья, знакомые и встречные нашли своё счастье в жизни.

Томоя Оказаки

Сегодняшнее наше с Кё свидание будет не совсем обычным — мы идём к Котоми домой.

Последние дни мы оба общались с ней, пытаясь узнать хоть что-то, но Котоми, регулярно залезавшая в свой мир, часто даже не замечала, что мы пытаемся до неё достучаться — а если замечала, то стремилась накормить меня и не отходить далеко. Кё бешено ревновала, как бы я не извинялся перед ней, но продолжала с ней разговаривать. А когда мы осознали, что у Котоми вообще с общением беда, то решили помочь наладить это, для чего затащили в кружок Нагисы.

В принципе, сработало: Котоми со всеми поздоровалась по заранее подготовленной схеме, с каждым разом делала это всё храбрей. Однако на этом все беседы и закончились, так что работы предстояло ещё много.

Но к ней домой мы отправились не поэтому, а потому, что моя память при мысли о нём вновь затрепетала. Котоми на прямую просьбу навестить её ответила, что я могу опять прийти, но в ответ на уточняющие вопросы вновь выпала из реальности и лишь повторила, что могу зайти когда угодно. Пришлось махнуть рукой на допрос и попросить Кё сходить вместе со мной.

— Надеюсь, её родители меня накормят. — проворчала она, узнав, что мы пойдём сразу и без всяких кафе.

— Поешь дома. — предложил я. Кё лишь фыркнула в ответ, но согласилась меня проводить. Надеюсь, у неё нет фетиша на то, что я ей еду покупаю.

Что бы там ни было, но в воскресенье утром мы опять встретились у ворот школы и сразу направились к Котоми.

— Хм, а район-то престижный. — сказала Кё, услышав адрес дома. — Вроде как, никогда там не была.

— Ага, именно такой. — я тоже никогда к нему не подходил. Делать там нечего, смотреть на богатые дома лишь язву наживать, а вдруг ещё кто собак спустит. — Даже как-то не удивлён.

— Угу. По Котоми видно, что она богатенькая, одно только бенто чего стоит. — Кё вчера сумела его увидеть и уязвилась в лучших чувствах. — Ничего, мы тоже не лыком шиты, и у нашего класса тоже есть своя гордость!

— Ещё бы ею можно было за твою еду платить. — заметил я, и Кё обиженно замолчала. Впрочем, уже через пять минут мы весело болтали, а там уже и до нужного места добрались.

Мда... престижный район оказался заставлен домиками как у Фуджибаяши, разве что пошире и в некоторых случаях повыше. Вся престижность на этом и заканчивалась, отмечаясь разве что сплошным забором, скрывающим двор от посторонних глаз — да и то не всегда, иногда его заменяла простая металлическая ограда. Во многих таких открытых дворах сидели люди и занимались кто чем, кто-то даже в жаркий день вытащил надувной бассейн. Некоторые провожали нас взглядом, но никто не беспокоился об идущей по чужому району парочке. Никакого золота, драгоценностей, дорогих машин или хотя бы злых доберманов.

— Всё богатство внутри. — сказала Кё, когда я поделился наблюдением. — Или в банке. Золотой дворец с павлинами на пятьсот человек только идиот будет строить. Где там её дом?

— Вот он. — я остановился перед нужным домом. Здесь как раз была чёрная металлическая ограда с одинокой калиткой, позволяющая прекрасно рассмотреть здание — длинное, вытянутое перпендикулярно дороге, и при этом какое-то потускневшее, словно живущие внутри давно махнули рукой на то, что его надо красить, мыть и вообще ухаживать.

Но ведь... тогда оно не было таким...

Дом сиял белизной и даже какой-то гордостью, которой сияет всё чистое. Но привлекло меня отнюдь не это, а необычное для семилетнего мальчика зрелище: на веранде дома, хорошо заметной через ограду, маленькая девочка в фиолетовом платье играла на скрипке. И это была именно игра: неровная и нервная, но всё равно приятная на слух, успокаивающая и приглашающая к себе. Даже не верилось, что в моём возрасте — а она была именно моего возраста, не похоже что старше — кто-то уже умел так красиво играть.

Музыка прервалась — девочка устала и отняла скрипку от плеча. Она огляделась, словно ища восторженную публику.

И увидела меня.

— Однако. — сказала Кё, не найдя на калитке звонка и открыв её лёгким толчком. — Прошу пожаловать, господа воры, берите что хотите, включая школьницу, у которой в семнадцать лет такое тело, что ебать во всех смыслах?

Я, не слушая её, сразу прошёл ко двору и застыл, рассматривая заросшее сорняками поле. Каменный фонтан потрескался и высох, стол потерял прежнюю белизну, стулья лежат частично поросшие травой. Ничто не напоминает прежней красоты.

Мы любили сидеть за столом и потягивать апельсиновый сок так важно, словно были пришедшими на деловую встречу господами. Журчание воды лишь оживляло атмосферу, а цветами сада, сплетающимися в причудливые узоры синего, красного и жёлтого, можно было любоваться вечно. Мама девочки периодически возилась с ними, вскапывая и поливая, а папа иногда помогал ей, иногда беседовал с нами, иногда протирал стол. Когда девочка однажды пролила на сверкающую белую поверхность сок, то он снова вытер без малейшего упрёка, хотя я уже приготовился взять вину на себя.

Иногда солнце жарило так невыносимо, что не помогали ни сок, ни кепка со шляпкой, ни даже умывание из фонтана.

И тогда мы перебирались в дом.

— Кё, мне нужно попасть внутрь.

— Ещё бы сказал, как. — ответила та, постучав по двери и не дождавшись ответа. — Внутри ни звука. Ты точно с ней договорился? Она не могла забыть и куда-то укатить по книжным делам?

— Кто ж её знает. — постучал погромче, но ответа так и не последовало. Кё тем временем успела пройти в сад и начала тщательно оглядываться.

— Мне это не нравится, Томоя. — заявила она, когда я вновь подошёл к ней. — В семье минимум два взрослых человека и девушка-подросток, а всё выглядит так, словно здесь годами никто не жил. Ты уверен, что адрес верный?

— Да. — адрес точно верный, я помню эти дом и сад, пусть и в дни их расцвета.

— Блин, не хватало стать героем истории про привидений. Говоришь, надо внутрь? — Кё заглянула через окно вглубь дома, а затем склонилась над рамой. — Так, Томоя, прикрой-ка меня от любопытных взглядов.

Я мигом встал так, чтобы возившуюся с окном Кё не было видно с улицы. Стоял спиной, чтобы предупредить в случае чего, и только и слышал, что шебуршанье, какой-то треск, ругательство девушки — и, наконец, скрип распахиваемого окна.

— Иди к двери, сейчас её открою. — Кё с безмятежным видом перемахнула через подоконник и скрылась внутри. Я подошёл к двери, которая через несколько секунд задвигала ручкой и затем открылась.

— Тут ключ рядом висит. — сказала Кё, размахивая небольшим серебряным ключом на цепочке. — Заходи, сразу и закрою. Хотя, если тут есть привидения...

Я молча прошёл мимо, сразу устремляясь в гостиную, прекрасно зная, где та находится. Только остановился снять обувь, благо полы неожиданно были чистыми.

В доме вообще было чисто, особенно в сравнении с садом. У Фуджибаяши лучше, но и здесь пыли нет, бежевые обои не отодраны и даже перила винтовой лестницы на второй этаж, мимо которой мы прошли, явно кто-то промывал. Гостиная так же не поддавалась грязи — хотя и обстановка была проста, только небольшой сервант с посудой да котацу посреди комнаты.

В самой гостиной мы предпочитали сесть под котацу и пить чай — он казался более уместным в масштабах комнаты. Там же девочка частенько играла на скрипке, после каждого подхода поглядывая на меня и радуясь, когда я хлопал в ладоши. Её родители сидели рядом и разговаривали либо с нами как обычно, либо друг с другом словно бы на другом языке — по крайней мере, я не понимал большинства слов. Девочка понимала больше, но интересовалась этим редко, предпочитая обращать внимание на меня.

Так продолжалось до того самого дня.

— День рождения...

— А? — оглядывающая гостиную Кё повернулась ко мне. — Девятого сентября, я же говорила.

— Нет, не это. День рождения... она приглашала меня на него...

У девочки не было друзей, и это всегда меня удивляло. Она была добрая, играла на скрипке и весело смеялась — но друзей у неё не было. И когда пригласила меня на свой день рождения, то решил сделать ей сюрприз и попросил парней своего класса прийти.

Они не только отказались, но и посмеялись надо мной. Говорили, что туда придёт кучка девчонок, которые будут шушукаться в уголке, заберут все сладости, а при любой попытке поиграть в самураев начнут рёв.

Никто не захотел прийти. И я не мог заставить себя прийти один. Ничего не обещал девочке, знал, что она меня ждёт — но чувствовал лишь стыд от того, что не выполнил того, чего хотел, так что не мог показаться ей на глаза.

Но нужно было идти.

И я пошёл.

— Котомииииии!!!!! — проорала Кё, но никто не ответил. Мы были одни в доме, и если бы не воспоминания, распилившие замок своей клетки и радостно хлынувшие в голову, то предпочёл бы уйти.

А так продолжил следовать по выстраиваемому ими пути и направился по винтовой лестнице на второй этаж.

Кё безо всяких вопросов зашагала следом.

Никто мне не открыл, хотя я и звонил. Только когда толкнул калитку, она послушно отворилась — как и входная дверь.

Внутри никого не было. Гостиная не была наполнена музыкой и ароматом чая, в комнатах не горел свет и стояла полная тишина, только со второго этажа доносились какие-то слабые звуки.

Поэтому я осторожно направился туда.

Кабинет отца семейства всегда был запретной зоной. Это даже не требовалось пояснять — если мужчина не сидит в гостиной и не общается весело со всей семьёй, значит, он наверху, работает у себя. Однако сейчас его нигде не было, так что я рискнул подойти и открыть дверь его кабинета, откуда и доносились звуки.

И первым, что увидел, был огонь.

— Знаешь, я всё больше склоняюсь к привидениям. — пробормотала Кё, смотря на почерневший от пламени стол и обугленные стены кабинета. Я не ответил и закрыл дверь.

— Томоя, ты вспоминаешь, да?

— Да, но... — мозаике не хватало ещё нескольких кусочков, и для них необходимо было найти Котоми. Я ткнулся в остальные двери на втором этаже, но все они были закрыты.

За исключением последней.

Когда открыл её, то на мгновение и сам подумал о призраках. Тёсная комната, освещаемая лишь падающим из окна светом, и множество газетных вырезок, страниц из книг, самих книг, раскиданных по всему полу.

А прямо в центре падающего луча среди всех этих клочков знаний сидела Котоми, одетая в длинное чёрное платье.

— Котоми! — Кё шагнула к ней, но тут же остановилась. — Ты... точно не приведение?

Вторым, что увидел, была та самая девочка, сидевшая на полу перед бушевавшим на столе костром и рыдающая так, что сердце пронзала острая боль. Надо было взять её, вытащить отсюда, спасти от пламени, но я лишь продолжал стоять, смотреть и слушать.

Кто-то оттолкнул меня — незнакомый человек вбежал в комнату и вылил на костёр невесть откуда взявшийся графин с водой, а затем стащил с себя плащ и начал забивать им огонь. Тот шипел и метался, но постепенно гас, однако девочка продолжала плакать, а я продолжал стоять.

Я наклонился и подобрал одну газетную вырезку. А затем ещё несколько.

"Пара известных учёных погибает в авиакатастрофе", "Ужасная потеря для науки", "Супруги Ичиносэ и их вклад".

— Томоя-кун. — я поднял взгляд и увидел вставшую Котоми, смотрящую на меня. — Ты наконец-то пришёл.

— Прости, Котоми. Слишком поздно.

— Это неважно. — улыбнулась она.

— Твой день рождения уже прошёл.

— Да, две недели назад. Но ты всё равно пришёл. — она продолжала мягко улыбаться.

Две недели назад. Я уже был с Кё, которая сейчас молча отступила к стене. Если бы в начале года решил заглянуть не в архив, а в библиотеку, то никогда не встретил бы Миядзаву, не воспользовался её помощью и, возможно, не влез в конфликт сестёр Фуджибаяши, вместо этого воссоединившись с Котоми и отпраздновав её день рождения, чего не сделал в детстве.

— Прости меня, Котоми. — слёзы потекли по щеке, но ничуть этого не стеснялся. — Прости, Котоми, я предал тебя.

Я уходил из этого дома, не оглядываясь, и отчаянно желал всё забыть.

Забыть нормальную, полноценную, счастливую семью.

Забыть девочку, которую любят её родители.

Забыть родителей, которые никогда не пили, тем более в присутствии девочки, и не лежали на полу в одном белье.

Забыть то, что в мире был кусочек радости и счастья.

И. самое главное, забыть то чувство, которое на мгновение охватило меня, когда понял, что кто-то только что лишился всего этого и стал таким же, как и я.

Чувство злорадства.

— Я предал тебя, Котоми. — слёзы бежали по моим щекам. — Сможешь ли ты меня простить?

— Ты не предавал меня, Томоя-кун. — отвечала она. — Ведь ты вернулся сюда, вернулся ко мне. — Котоми протянула руку и осторожно коснулась моих слёз. — Позавчера я увидела кролика, вчера оленя, а сегодня тебя.

Я не понял, о чём она сказала, и лишь продолжал рыдать. Эта девочка лишилась родителей и ждала меня как самого близкого из оставшихся людей — но я сбежал. Дважды за десять лет предавал доверившуюся мне девушку, и осознание собственной ничтожности градом слёз капало с лица на бумаги.

— Томоя-кун... ну не надо... — Котоми тоже стала плакать, а Кё стояла, отвернувшись к стене, и её плечи тряслись. Так мы трое только и делали, что стояли и рыдали, каждый о своём.

Я начал первым, первым же и прекратил, утерев слёзы и направившись к Кё. Даже если мы заплачем вновь, вопрос требуется прояснить раз и навсегда.

— Прости, Котоми, что не вернулся к тебе, когда был нужен больше всего. И прости, что не могу вернуться полностью. — я взял Кё за плечи, повернул и прижал к себе, так, что её мокрое от слёз лицо мигом увлажнило мою футболку. — Я люблю эту девушку. Я люблю Кё Фуджибаяши. И поэтому, Котоми, я не могу вернуться к тебе так, как ты хочешь.

— Но ты уже вернулся, Томоя-кун. — несколько недоумённо ответила она. — И я рада, что у тебя появилась девушка, тем более что не заслуживаю твоей любви.

— Не неси ерунды. — пробормотал я. — Все заслуживают любви.

— Но... ведь это я убила родителей.

— Это была авиакатастрофа.

— Да... — она опустила голову. — Они вынуждены были лететь, хотя обещали присутствовать на моём дне рождения... и я так разозлилась, и кричала, что видеть их не хочу, и... так больше... и не увидела... — она вновь заплакала, и я, по-прежнему не отпуская Кё, протянул руку к Котоми, притянул к себе и этой же рукой обнял. Мы стояли в тройном захвате, выплакивая последние слёзы и словно бы заключая некий контракт, понятный лишь нам троим.

В гостиной Котоми налила всем чаю, и мы какое-то время пили, ничем не нарушая тишину.

— То есть, ты десять лет прожила одна? — наконец спросила Кё.

— Не совсем одна. — ответила Котоми. — Многие друзья и коллеги папы и мамы помогали мне. Няня, которую папа и мама наняли для меня, тоже помогала даже после того, как её контракт закончился.

Но больше никого у неё не было. Ни родителей, ни приходившего мальчика. Я вновь почувствовал себя ужасно и поспешил отпить чаю.

— А потом решила продолжить их дело?

— Да. Бумаги, которые я сожгла... они были очень ценными, и люди, стучавшие в наш дом сразу... после... очень хотели их получить. И лишь потом поняла, что уничтожила то, над чем они трудились, и решила сделать всё для того, чтобы вернуть это обратно.

Ни с кем не общаясь. Уходя в прострацию от мира. Интересуясь лишь науками. И при этом продолжая ухаживать за собой, покупать платья и учиться готовить, в надежде, что тот мальчик однажды вернётся.

Какой бы стала Котоми, не развернись я и не уйди?

— И что теперь? — спросила Кё, поглядывая заодно и на меня.

— Теперь? — Котоми тоже отпила немного чаю. — Теперь Томоя-кун вернулся ко мне. И... — она помедлила. — не знаю.

— Будешь продолжать дело родителей?

— Да.

— И после окончания школы?

— Да, я... — Котоми немного смешалась. — Мне предлагали улететь в Америку, по программе обмена, но сейчас, когда Томоя-кун вернулся ко мне...

— Делай то, что должна, Котоми. — поспешно сказал я. — Исполни свою мечту.

— Хорошо, Томоя-кун. — она улыбнулась мне.

— Котоми, ещё вопрос, если ты не против. Почему ты всех называешь задирами?

— А... — Котоми поставила чашку с чаем на стол и обхватила себя руками. — Я... когда пошла в школу, то не понимала, о чём говорят другие дети... а они не понимали, о чём говорю я... и они стали портить мои книги, толкаться, задираться...

— Ладно-ладно, поняла! — вскричала Кё, увидев, что девушка вновь начала плакать. — Извини.

— Ничего. — Котоми слабо улыбнулась. Я продолжал молчать, тупо не зная, о чём с ней говорить. О том, как она жила всё это время? Что перенесла? Не хочу напоминать об этом, не хочу бередить её раны. Кё посмотрела на меня, на Котоми, тяжело вздохнула — и залпом выпила всю чашку.

— Короче. — мрачно сказала она. — Томое негде жить, а у тебя охренительно пустой дом. Предлагаю это совместить.

Мы оба уставились на неё, а она на нас.

— Чего так смотрите? Знаете, как я за него переживаю? Вдруг учителя поймают в момент, когда только становиться человеком начинает? А тут дом, кровать мягкая, ванна и там ещё что в архиве хрен найдёшь. Только учтите, начнёте тут забавляться — прибью!

— Ты ей точно чай налила? — с подозрением спросил я Котоми. Та захлопала ресницами, а Кё вздохнула.

— Томоя, ты дурак. Соглашайся давай, здесь и думать нечего. Буду к тебе забегать, сидеть тут, присматривать.

— Я согласна, Томоя-кун. — сказала Котоми. — Сегодня же приберусь и ужин вам сделаю, буду ждать.

— Но обеды по-прежнему я готовлю — заявила Кё. — И завтраки.

— Не надорвёшься? — поинтересовался я. Кё погрозила кулаком и не стала отвечать. — Ладно, согласен. Надо будет только несколько вещей из архива перетащить...

— Если ничего важного, то завтра и перетащишь. А так уже сегодня тут и спи. — Кё повернулась к Котоми. — А ты разберись с калиткой, она у тебя только так открывается. И окно на шпингалет закрой.

— Какое окно? — Котоми повернулась и словно лишь сейчас увидела распахнутое окно. — Ой, а почему оно открылось...

— Скорее всего, ветер. — без тени смущения заявила Кё.

— Ладно, закрою... а калитка закрывается, я её открытой для Томои-куна оставила...

— При этом заперев дверь, логика ясна.

Когда я пошёл провожать Кё, то Котоми помахала нам вслед и закрыла калитку.

— Томоя, готовься к тому, что она её так закрытой и оставит, так что придётся стучать и вопить. — сказала мне Кё.

— Учту. И Кё, чего это ты вдруг?

— Чего это я вдруг? — она прижалась ко мне. — Чего это я вдруг что?

— Решила позволить мне жить тут, в одном доме с другой девушкой...

— С которой вы лишь друзья.

— Да. но...

— Томоя, я верю тебе. — перебила меня Кё. — Да, я думала, что раз ты встретил подругу детства, перед которой так виноват, то теперь уйдёшь к ней. Но когда ты обнял меня и сказал, что любишь... — она ненадолго прервалась. — Живи там, Томоя, тебе идеально. Только не заставляй меня ревновать и нервничать.

— Постараюсь. — улыбнулся я. — Спасибо тебе огромное, Кё, за всю помощь, даже за открытое окно.

— Только не рассказывай никому, я как бы за такое и сесть могу. — попросила она.

— Нем как рыба. — провёл рукой по губам, и Кё облегчённо улыбнулась. Мы дошли до намеченной автобусной остановки и там поцеловались — горячо и долго. Потом Кё заскочила в подкативший автобус, помахала и уехала, а я побрёл назад к дому Котоми.

Миядзава определённо расстроится, но Кё права, дома лучше сейчас и подыскать сложно.

По крайней мере, оттуда меня никто не выгонит.

Рё Фуджибаяши

Я ненавижу эту работу.

Весь день на ногах, постоянно нужно помнить, кому что нести, клиенты норовят заглянуть под платье, хоть это и строго запрещено, свистят и пытаются флиртовать. Повезло ещё, что коллектив попался нормальный: будь это гадюки, пинающие новенькую за каждую мелочь — уже ушла бы.

Каппей давал мне несколько советов, как после долгой ходьбы можно расслабить ноги и чувствовать себя лучше, а в субботу вообще вздумал попробовать понести меня на руках. Разумеется, я его отругала — сравнил, тоже, мой вес и свою силу — но было приятно. Он вообще остаётся единственным, кто хоть как-то помогает, остальные уже давно забили на то, что со мной происходит. Томоя и вовсе ещё одну девушку к себе присосал и думает повторить трюк с посадкой на два стула сразу.

Как же я всех ненавижу. Ноги болят так, что на приглашение Каппея сходить в воскресенье до кафе сразу ответила отказом. Хватит с меня и ходьбы, и кафе. Однако он сумел настоять, сказав, что хочет очень серьёзно со мной поговорить. И просил так настойчиво и упрямо, что даже заинтересовал. Предложение руки и сердца, что ли? Да ну, у нас на свадьбу-то денег нет, не то что на совместную жизнь. На кафе еле найдутся, из той мелочи, что я за неделю заработала. Так что, когда мы туда пришли, то заказали лишь по булочке с соком.

— Ну, Каппей, о чём хотел поговорить? — спросила я, припав к соку. За всё время раздумий пришла к выводу, что парень попросит секса, и собиралась отказать — моя любовь к Томое ещё не прошла, да и пройди она, особых чувств к нему не появилось. Каппей долго не отвечал, пока наконец не съел булочку и не выпил весь сок, после чего положил руки на стол и сказал:

— Рё, я хочу с тобой расстаться.

Ч-что? Но... почему?

— Ты не можешь, Каппей! Ты же любишь меня! — выпалила я вся в растерянности.

— Люблю. — согласился он. — Но должен расстаться. В этом городе для меня нет работы, а я должен её получить и не хочу жить на твоей шее. Поэтому придётся идти в другой и искать там, а тебе остаться здесь и жить своей жизнью.

Я растерянно смотрела на него, не понимая, о чём речь. Почему парень опять меня бросает? Что со мной не так?

— Что за чушь, Каппей, как это нет работы, просто возьмись за любую, какую угодно, и терпи, что бы это ни было, терпи, если любишь меня. — бормотала я, но Каппей лишь покачал головой.

— Прости, Рё, но ради тебя должен найти особенную работу. Такую, при которой ты ни в чём не будешь нуждаться. А здесь такой нет, и мне придётся уйти. Не плачь. — заметил он пробежавшую по моей щеке слезинку. — Ты сможешь найти кого угодно вместо меня — а не сможешь, так я обязательно вернусь с кучей денег. — Каппей пытался говорить весело, но его руки дрожали. Тебе ведь тоже плохо от этого, так зачем уходишь?

— Фух, ну и жара. — Каппей вытер пот со лба. — Прости ещё раз, Рё. С тобой всё в порядке, это лишь моя вина...

— Ничего со мной не в порядке! — взорвалась я. — Почему вы все уходите?! Почему сближаетесь со мной, говорите, что любите, заставляете себе верить, а затем просто уходите?! Плевать мне, что у тебя там с деньгами и работой, хочешь сидеть на шее — так сиди, только не уходи, пожалуйста, не оставляй меня одну, я не хочу быть одной!

Посетители кафе повернулись к нам, а официантки поспешили на шум, так что швырнула так и не съеденную булочку на стол и выбежала наружу. Каппей выскочил вслед за мной и попытался схватить, но я вырвала руку.

— Рё, прости, я действительно должен уйти! — крикнул он.

— Никому ты ничего не должен! — заорала я. — Ты сейчас поступаешь точно так же, как Томоя — выдумываешь предлог, чтобы уйти! Что вам всем так не нравится, а? Отвечай, Каппей, что со мной не так? Может, я уродина? Может, со мной скучно? Или трогать себя не позволяю? Ну так делов-то, накрашусь с головы до ног, начну анекдоты рассказывать и позволю себя выебать хоть куда и когда, раз вам так всем это нужно!

— Рё! — крикнул Каппей. — С тобой всё в порядке! Не делай с собой ничего, не порть себя, ты уже самая замечательная девушка на планете! Я просто не могу быть с тобой!

— Почему?! Недостойным себя считаешь? Или ещё какая тупая причина из тупых любовных романов? Почему ты считаешь, что сделаешь только лучше, оставив меня одну?!

— Ты не одна! — он всё же схватил меня за плечи. — У тебя есть родители, которые тебя любят, у тебя есть сестра, с которой давно пора помириться, ты в любой момент можешь завести кучу подружек! Ты не одна, Рё! Я понимаю, что Томоя сделал с тобой, но это не повод замкнуться навечно и держаться лишь за меня!

— А за кого мне ещё держаться?! Помириться с сестрой? С этой тварью, которая всю жизнь меня обыгрывает и утащила у меня парня только потому, что захотела? Или ты ещё предложишь и с самим Томоей помириться?

— Не помешало бы. — сказал Каппей, и едва не улетел от моей пощёчины.

— Вот и беги к ним мириться. — я вновь вырвалась. — Беги, скули о том, как хорошо они поступили, предав меня, и как Рё должна извиняться за то, что не согласилась покорно жрать их дерьмо. Давай, беги и вылизывай их пятки, предатель! — я отвернулась от него и побежала.

— Рё, подожди! Рё! — Каппей помчался за мной и быстро догнал. — Рё, я... ну хорошо, давай скажу, почему на самом деле тебя бросаю!

— Слушаю. — соизволила остановиться, однако Каппей не стал вновь меня хватать, а наборот — отошёл и тяжело задышал. Даже подозрительно тяжело, ему же долгие пробежки нормально, а тут...

— Я... это... — Каппей опёрся о ближайшую стену. — Фух... я... чёрт, как же невовремя...

— Каппей? — парень всё же оттолкнулся от стены, шагнул ко мне, тихо сказал "вот блин" — и рухнул прямо под ноги.

— Каппей! — я наклонилась к нему и, выудив из паники немного знаний, стала нащупывать пульс. — Каппей, очнись!

Телефон, где телефон?

В палату к Каппею меня пропустили вечером, когда он очнулся и перенёс обследование. Да и то лишь потому, что знала тамошних медсестёр, несколько раз общалась с ними на предмет будущей работы.

Парень лежал в кровати, уже одетый в больничную бело-зелёную пижаму. При виде меня он сел и смущённо улыбнулся.

— Прости. Я не хотел, чтобы ты знала, потому и устроил спектакль, но вот... — он тяжело вздохнул. Я пододвинула к кровати стул, села и взяла его за руку.

— Почему ты не сказал мне, Каппей?

— Потому что тебе нельзя волноваться. — тут же ответил он. — Потому что я должен был пытаться тебя развеселить, подбодрить и вернуть вкус к жизни, а не... — он опять вздохнул. — Хотел обставить наше прощание так, чтобы ты не чувствовала себя виноватой и сумела дальше идти по жизни без меня, но опять всё провалил.

— Я бы не смогла, Каппей. Даже получись у тебя — всё равно обвиняла бы только себя.

— Да... так и не смог тебя понять. — понурился он. — Прости, Рё, я пытался, долго думал, но не удалось. Просто-напросто идиот, ещё и поэтому тебя недостоин.

Мы немного помолчали, и я смотрела на наши соединённые руки так, словно впервые это видела.

— Значит, у тебя остеосаркома?

— Да. Опухоль соединительной ткани...

— Я знаю, Каппей. На медсестру же хочу учиться.

— Да, извини. — и вновь замолчали. Я даже боялась говорить, боялась, что весь мой гнев, страх, непонимание и отчаяние вновь вырвутся наружу — но дала шанс клочку надежды:

— Но ведь тебя вылечат. Это лечится. Нужна лишь операция, восстановление — и всё.

Каппей отвернул голову. А затем очень тихо сказал:

— У меня уже была операция, несколько лет назад, но избавиться не удалось. Оно поутихло, и я принимал таблетки, дабы не развивалось, но... делал перерывы в приёме, подзабивал, думал, что всё уже прошло... и вот.

— Ну, ещё одна операция, а я уже проконтролирую.

— Рё. — он всё ещё не смотрел на меня. — Единственная операция, которая меня сейчас спасёт — ампутация ног.

Я сжала его руку, потрясённая этой новостью. Ампутация ног?

— Но ведь должны быть ещё варианты?

— Нет. Мне так и сказали, что нет. Либо мне ампутируют ноги, либо я вскоре умру. И, Рё. — теперь уже он сжал мою руку. — Я не хочу ампутации.

— Но ведь ты умрёшь!

— Если я лишусь ног, то тоже умру. — Каппей наконец повернулся ко мне, и его вечно весёлое, улыбчивое лицо теперь было объято страхом. — Рё, я только и умею, что бегать. Когда рос в приюте, то не мог ни драться, ни блистать умом, ни поражать талантом... только убегать. И я бегал, вновь и вновь. А потом один музыкант из проходящей мимо труппы сказал мне, что для счастья нужно понять, в чём ты силён, и заниматься этим. Поэтому я продолжил бегать, и прошёл на соревнования по бегу, сумел благодаря им попасть в школу, выучиться... а потом очередное обследование перед состязанием, диагноз, операция, запрет бегать профессионально... — он всхлипнул. — Рё, я только и умею, что бегать. Больше ни на что не пригоден. И если ампутация... чем я тогда займусь? И кому буду нужен?

— Мне. — тихо прошептала я, однако Каппей покачал головой.

— Нет, Рё, тебе я тоже не буду нужен. Инвалид без ног, не знающий, чем он может заняться — это ляжет на тебя непосильным грузом. Я вообще не должен был принимать твои чувства, но... — он вздохнул. — Ты нуждалась в них, а я люблю тебя, и не мог поступить иначе.

— И что же ты предлагаешь...

— Уйти. Забыть о том, что в твоей жизни был Каппей Хиираги. — он улыбнулся мне сквозь выступающие слёзы. — Идти дальше, найти себе нормального парня. Здесь больше нечего сделать, Рё. Я сам не позволю жить со мной без ног, скорее выкачусь на мост и сброшусь с него, как камень с твоей шеи.

Время было уже слишком позднее для автобусов, так что я с ближайшего телефона позвонила домой, попросила меня забрать и уселась на скамейку думать, что делать дальше.

Мне так и не удалось уговорить Каппея сделать операцию — как и ему заставить меня забыть его. Я не только не хотела забывать, но и должна была спасти его. Не могу просто так оставить человека умирать, а ведь это к тому же Каппей — всегда весёлый и неунывающий Каппей, без которого неизвестно что бы со мной стало, который изо всех сил бинтовал мои раны и осушал слёзы, пусть даже у него не всегда получалось и вообще никто не просил.

Добрый, прекрасный парень, единственный, кто вместо громких речей о том, как я должна правильно жить, просто протягивал руку помощи и улыбался. Улыбался, хотя боль в ногах становилась всё сильнее и сильнее, пока наконец не вырубила, и всё это ради меня...

Должен быть какой-то способ. Приговор "ампутация или смерть" несправедлив и туп. Надо зарыться в книги, поговорить с врачами, искать и пробовать все возможные пути лечения.

А если... если... действительно нет другого выхода... тогда...

Тогда это наказание для Рё Фуджибаяши за то, что она сделала в прошлой жизни. Возможно, разрушила чью-то семью, увела парня и теперь за это расплачивается. А раз так, то надо смириться, принять наказание и жить с Каппеем. Уговорить его не умирать. Найти занятие, с которым он справится. Пытаться вернуть вкус к жизни. Не возражая, не жалуясь, не проклиная судьбу, как не жаловался он, изо всех сил вытаскивая меня из болота.

Вот только мне его не уговорить. Просто не послушает и останется при своём. Значит... нужно что-то, что его убедит остаться в живых.

Что-то...

Или кто-то.

26 мая, понедельник

Юкинэ Миядзава

Не успела я удивиться тому, что сумка Томои-сана лежит в архиве, а его самого нет, как вылезшая Фуко всё мне объяснила.

— Он вчера не ночевал тут. — проворчала она. — Наверняка у своей девушки был, извращенец.

Томоя-сан обратился ко мне за помощью как раз потому, что ночевать у своей девушки не мог, так что это очень интересно. Но он сам всё объяснил через несколько минут, когда явился за сумкой.

— Прости, Миядзава. — виновато сказал Томоя-сан, осматриваясь, не забыл ли чего ещё. — Но мне предложили жильё, и я согласился, так что...

— Ичиносэ-сан? — попробовала угадать самый вероятный ответ.

— Блин. — Томоя-сан поморщился. — С тобой опасно иметь дело, Миядзава. Только не говори никому, хорошо?

— Хорошо. Но я всегда рада видеть вас здесь, Томоя-сан.

— Взаимно. — он помедлил. — Слушай, Миядзава, приглашаю тебя в гости, если что. Котоми не помешает лишнее общение, да и она только рада будет.

— Обязательно. И, Томоя-сан... можете звать меня по имени?

— А? — удивился он. — Хорошо... Юкинэ.

— Спасибо, Томоя. — мы поулыбались друг другу, а затем он ушёл.

— Миядзава. — Фуко хмуро посмотрела на меня. — Ты что, будешь жалеть, что этот извращенец отсюда свалил?

— Разумеется, он же мой друг. И хватит называть Томою извращенцем, Фуко, он никогда ничего такого себе не позволял.

— Пффф. — фыркнула она, но спорить не стала.

— И да, Фуко, я сегодня опять к Коуко-сенсею иду, буду вместе с Ёсино-саном её уговаривать. Пойдёшь с нами?

— Да. — ответила Фуко, но при этом совсем погрустнела и вновь принялась за звёздочки. На деле их было уже более чем достаточно, мы раздали почти всем в школе и многим за её пределами, но Фуко всё равно продолжала их вырезать, ибо нравилось и делать ей было больше нечего.

Кстати, Ичиносэ-сан звёздочку получила? Вроде как нет.

К счастью, она вновь явилась в комнату кружка и, когда я туда пришла после уроков, уже сидела за вынутым из кладовки столом и слушала объяснения Кё-сан.

— О, Юкинэ, привет. — повернулась та. — Я тут Котоми в финансы погружаю, не можешь помочь Нагисе в кладовке? Она там что-то из сценарного реквизита хотела достать и вроде как слишком уж пыхтит.

— Хорошо. — я оставила сумку на полу и заглянула в кладовку. Нагиса и в самом деле пыхтела, пытаясь вытащить пенопластовую модель дорожного фонаря — тщетно, ибо та была в два раза больше девушки.

— Миядзава-сан, здравствуйте. — увидела она меня. — Вы не могли бы мне помочь?

— Может, лучше парней дождаться? — я пощупала фонарь. — Мы тут скорее всё поломаем...

— Да я вот тоже боюсь. — поникла Нагиса. — А он бы мне и на сцене, и на репетиции пригодился. Просто я люблю вечером у придорожного фонаря текст зачитывать, эхехе. — она смущённо засмеялась.

— Нагиса, эта пьеса для вас так много значит? — удивилась я.

— А... ну... не только для меня, но и да, для меня тоже в каком-то смысле... простите, это слишком сложно объяснить, наверное.

— Всё в порядке. — похоже, это что-то личное для семьи Фурукава, а значит, не стоит лезть. — Но лучше дождаться парней.

— Зачем их дожидаться? — Кё сунула нос в кладовку и увидела фонарь. — Ого. Я его ещё тогда приметила, но ого. Нагиса, он тебе точно нужен?

— Да хотелось бы...

— Тогда и в самом деле подождём парней, заодно и посмотрим, какие они по фонарям спецы. Так, девочки, мне бежать надо, собрание студсовета по всякой бумажной бюрократии. Котоми тут посидит, не стесняйтесь с ней поговорить и приобщать к работе, но и не пугайте девочку. Всё, я умчалась. — и Кё выскочила сразу через дверь кладовки. Мы вернулись в комнату и застали неожиданную картинку: Фуко сидела на коленях у Ичиносэ-сан и обнимала её с такой восхищённой мордашкой, какую строила лишь при виде звёздочек. Заодно и точно так же улетела разумом в дальние края.

— Ой, а ты кто? — спросила Нагиса, но Фуко продолжала сидеть в забытии и не реагировать. Ичиносэ-сан подняла на нас взгляд, полный обожания.

— Она такая миленькая. — возразить нечего, Фуко и в самом деле милая, а сейчас так особенно. Ичиносэ-сан не было тяжело, так что мы оставили их и погрузились в пьесы. Хотя честно, больше читали: Нагиса сама не знала, что именно ей может пригодиться. Иногда она что-то чиркала у себя в блокноте, в том числе и после того, как я описывала ей несколько сцен, но не показывала, что именно. Девушка слишком старается, для школьной пьесы можно и сбавить обороты, вот только как бы ей это сказать?

— Ох! — Фуко как всегда резко вышла из своего состояния и протянула Ичиносэ-сан звёздочку. — Держи, это тебе! Приходи на свадьбу моей сестры во время фестиваля!

— Что это? — Ичиносэ-сан приняла подарок и начала рассматривать его.

— Это звёздочка! — Фуко сообщила с такой гордостью, словно сама придумала это название. Ичиносэ-сан призадумалась.

— Морская звезда, латинское название Asteroidea от греческого "астро". — сообщила она. — Класс беспозвоночных, тип иглокожих, известно более 1600 видов. Живут до 20 лет... — она продолжила говорить, а Фуко слушала со всё больше открывающимся ртом.

— Круто! — сказала она, когда Ичиносэ-сан прервалась. — Я и не знала, что на свете есть человек, который столько знает про морские звёзды, да ещё и такой милый!

— Их ножки представляют собой трубчатые выросты с присосками на конце. — добавила Ичиносэ-сан.

— Вообще зашибись! — провопила Фуко и опять впала в прострацию. Ичиносэ-сан улыбнулась ей, а затем взглянула на небольшие часики у запястья.

— Ой, мне идти надо. — огорчённо сказала она. — У меня т... то есть дела. — Ичиносэ-сан встала так, что всё ещё отсутствующая Фуко повисла на ней — и, кажется, обе не обращали на это особого внимания.

— Подождите минутку. — мне пришлось встать и отцеплять от неё Фуко; Ичиносэ-сан действительно посмотрела несколько удивлённо, затем попрощалась с нами и ушла. Ох, не моё дело, но если Томоя-сан живёт у неё и она поспешила к его приходу готовиться... как ко всему этому Кё-сан отнесётся?

— Где мастер звёздочек? — Фуко наконец очнулась.

— Ушла домой. И мы, пожалуй, тоже пойдём. Нагиса, можно?

— А? — оторвалась она от пьесы. — Да, идите, я тут всё закрою.

— Хорошо. До завтра. — мы с Фуко вышли из кабинета и направились к выходу из школы. — Фуко, мы ещё успеем забежать перекусить перед тем, как идти на встречу. Готова?

— Да. — сказала она, решительно прижимая к себе ещё одну звёздочку.

Честно говоря, я надеялась, что Ёсино-сан увидит Фуко и это может разрешить сразу несколько проблем. Увы — когда мы встретились, то он смотрел на неё как на пустое место и даже не заметил протягиваемой звёздочки.

— Только предупреждаю, если вздумаешь кричать на Коуко — выкину за шкирку. — предупредил он.

— И не собиралась. — немного удивлённо ответила я. Ёсино-сан кивнул, и мы зашагали к их дому — так быстро, что Фуко пришлось бежать, чтобы поспеть за нами. Мужчина явно хотел закончить со всем побыстрее, возможно, даже жалел, что согласился.

Дом Коуко-сенсея был невероятно уютен — маленький, покрашенный в жёлтый с отпечатком зеленой ладони около двери. Кажется, я знаю, чей он, и точно: посмотревшая на него Фуко гордо приосанилась. А ещё тут был живописный садик, прямо под окнами, и в нём цвела такая сирень, что даже остановилась понюхать.

— Коуко! — крикнул Ёсино-сан, открывая дверь. — У нас гость!

— Иду! — раздался весёлый голос, и в прихожую вышла небольшая женщина в бордовом платье, с такими же пшеничного цвета волосами, как у Фуко, только уложенными в короткую причёску. На меня она посмотрела добро и глубоко поклонилась.

— Здравствуйте, Миядзава-сан. Очень рада вновь вас видеть.

— Здравствуйте, Коуко-сенсей. Взаимно рада нашей встрече. — мы уважительно раскланялись. Наш первый разговор прошел нормально, но я всё равно опасалась, что слишком надоела и потому Коуко-сенсей не будет мне рада. Однако нет, безо всяких проблем привела нас в гостиную, где на низеньком столе уже ждал чайник, и быстро организовала ещё одну чашку.

Фуко она так и не видела, хотя девочка едва не совалась ей под ноги. Пару раз толкала, бросала взгляд, но тут же отворачивалась и продолжала заваривать чай. В конце концов та плюхнулась рядом со мной и огорчённо сжала звёздочку.

— Как ваша учёба, Миядзава-сан? — спросила Коуко-сенсей, когда Ёсино-сан вышел из ванной и мы расселись вокруг стола.

— Хорошо, спасибо. А вы как живёте, Коуко-сенсей?

— Да как-то всё в трудах, даже не похоже, что из школы уходила. — рассмеялась она. — Дом, сад, Юсуке — со всеми хлопот не оберёшься. Но я и не жалуюсь. — она с улыбкой посмотрела на своего парня, если ко взрослому мужчине вообще применимо "парень".

— Прекрасно понимаю. — приветственная часть закончилась. — Коуко-сенсей, вы, наверное, понимаете, почему я опять пришла.

— Да. — её голос ни на тон не изменился. — Уговорить меня всё-таки выйти замуж. И Юсуке, дорогой, ты решил ей помочь, не так ли?

— Я проникся её речью о том, как нехорошо, что наша любовь не может окончательно соединиться. — смущённо сказал Юсуке. — И прости, Коуко, но она натолкнула меня на мысль, о которой я как-то и не думал: что бы сказала на это сама Фуко?

— Фуко говорит, что давно пора, нечего сопли распускать! — заорала девочка, взяла мою чашку и отпила большой глоток. Оба взрослых проигнорировали это.

— В том-то и проблема. — вздохнула Коуко-сенсей. — Если честно, Миядзава-сан, у меня всегда были проблемы с пониманием Фуко. Работа учителем приучила к дисциплинированности и, рискну сказать, адекватности. А когда тебя могут укусить за ухо без объяснения причин или улечься спать на лестнице, потому что там коврик мягкий... Я даже вела дневник, где записывала чудачества Фуко и потом перед сном пролистывала, пытаясь найти объяснение. Фуко не была какой-то больной или особой, нет, она просто... делала что хотела, повинуясь, я бы даже сказала, воле сердца. И теперь, когда она в коме, всё ещё не знаю, чего бы хотела Фуко. Она может обидеться, что её не пригласили на свадьбу, а может быть обеими руками "за". И простите, Миядзава-сан, как и ты прости меня, Юсуке, но пока я не пойму, чего она хочет — замуж не пойду.

При первой нашей встрече Коуко-сенсей лишь уклончиво отвечала, что не желает, однако сейчас соизволила раскрыться. И честно, мне нечего было ей ответить, а уж Ёсино-сану тем более. Фуко же подобралась к уху старшей сестры и в подтверждение её рассказа укусила его одними губами, но та лишь моргнула.

Что мне ответить? Если я скажу, что могу видеть и слышать Фуко, даже если притащу свидетелей, она не поверит — и решит, что над её горем потешаются. Просто не могу подобрать слов. Фуко уже зубами схватилась, но Коуко-сенсей так её и не видит.

— Простите. — наконец поклонилась я. — Очень желаю вам помочь, и чтобы ваша свадьба состоялась.

— Прекрасно понимаю. — ответила Коуко-сенсей. — Если честно, я тоже этого хочу, но пока Фуко в таком состоянии, у меня просто связаны руки. Хотите ещё чаю?

Мы ещё немного поговорили о школьных и домашних делах, больше не касаясь острой темы. Фуко всё пыталась привлечь внимание, пила из чашки сестры, вопила ей в ухо и просто устраивала кавардак, но тщетно — её не видели и не слышали, а на летающие по комнате предметы смотрели как на что-то нормальное. Я дала девочке шанс порезвиться, но затем, осознав, что всё тщетно, стала прощаться. Ёсино-сан предложил проводить до дома, но я отказалась — на улицах, спасибо Сакагами-сан, стало безопасно, да и так никто не рисковал на меня нападать. Разозлённая Фуко увязалась со мной.

— Они же любят друг друга! — бушевала она по пути. — Давно бы поженились, так нет, выдумали тоже повод! Миядзава-сан, может, сказать им, что Фуко только после свадьбы из комы выйдет?

— А ты выйдешь?

— Фуко не знает. — пригорюнилась девочка, и я успокаивающе приобняла её. Нужно срочно что-то придумать, времени до фестиваля немного и девочка не факт что продержится до этого срока. Её уже многие забывают, та же Ичиносэ-сан наверняка уже и не помнит, как та сидела у неё на коленях.

Фуко, Фуко... Коуко-сенсей не знает, что бы подумала Фуко... если найти человека, который мог бы понять Фуко и объяснить её сестре... причём желательно, чтобы они уже были знакомы... однако для этого надо шерстить выпускников, многие из которых уже уехали из города...

Ох, даже не знаю, что и думать. Возможно, стоит опять обратиться за помощью к братику, потому что его Юкитян слишком глупая и не может справиться с этим одна.

— Фуко, ты дойдёшь до архива одна?

— Без проблем. Значит, извр... этого Томои там не будет?

— Скорее всего. — надо будет выяснить, где живёт Ичиносэ-сан. О любовных перепетиях Томои-сана уже можно писать роман, но мне очень не хочется, чтобы концовка была несчастливой, а с жизнью на две девушки сразу этого очень легко достичь.

Хотя и тут не знаю, что именно делать.

Кё Фуджибаяши

— Я хотела бы, чтобы завтра мы все присутствовали при открытии ларька с выпечкой. — сказала Томоё после очередного отчёта за день. Протестовать никто не стал, мы слишком серьёзные и важные для протестов, да и смысл.

— А можно узнать, кто именно будет продавцом? — подала голос Хирано.

— Фурукава-сан, дочь владельцев пекарни. Как я поняла, один из взрослых будет ей помогать сначала, а потом уже она сама поторгует.

Да, помню, как мы с ней беседовали об этом. Нагиса сказала, что не видит никакой проблемы в том, чтобы заниматься продажей выпечки, даже пошутила, что может заодно прорекламировать драмкружок. Томоё посоветовала ей не делать этого и каким-то чудом добилась от учителей разрешения отпускать её с урока на пять минут раньше, чтобы успеть подготовиться.

— Сегодня на этом всё. — Томоё наконец завершила собрание. — Фуджибаяши-сан, останьтесь, пожалуйста.

М? Я, едва успев встать, плюхнулась обратно, а все остальные поспешили собраться и уйти. Когда дверь закрылась, Томоё тоже села и вздохнула.

— Кё, мне поступила очень непонятная жалоба. Якобы ты и твой парень пристаёте к лучшей ученице школы Котоми Ичиносэ, мешаете ей заниматься и негативно влияете. — Томоё сложила руки домиком и положила на них голову. — Жалобу, если что, подал учитель, не скажу кто. Что скажешь?

— Скажу, что идиот, хоть и учитель. — пробормотала я. Томоё нахмурилась, и пришлось поспешно объяснять:

— С Котоми Томоя возится, он её давний друг детства, как оказалось, и они предаются воспоминаниям, я просто тусуюсь рядом и присматриваю, чтобы не вздумали увлечься и предаться чему-нибудь ещё. И не думаю, что он на неё плохо влияет, потому как, ну... на меня же он не повлиял?

— На тебя, Кё, можно повлиять лишь в лучшую сторону. — слегка улыбнулась Томоё. — Но пойми правильно, Ичиносэ-сан гордость школы, из тех, с которых пылинки сдувают, и я должна как-то отреагировать на претензию — даже потому, что иначе администрация сама примет меры.

Ох, вот этого нельзя допустить. Сейчас надо отбивать всё возможные удары, нацеленные на Томою, особенно когда это не его вина. Ну, то есть в этом случае фактически его, но не суть.

— И что предлагаешь?

— Не общаться в школе? — призадумалась Томоё. — Если так надо повспоминать, то сходите в кафе или вообще домой друг к другу. Конечно, на это всё равно строго посмотрят, но контроля и придирок меньше.

— Ну хоть так. Кстати, Томоё, а на меня с Томоей жалоб не поступало? Что, мол, тоже плохо влияет?

— Давно бы сказала. Но тут скорее думают, что ты на него хорошо влияешь, и потому не беспокоятся.

— Ага, замечательная логика — я на него влияю хорошо, а мы на Котоми плохо.

— Ты меня спрашиваешь? — Томоё развела руками. — Я бы несомненно оставила вас в покое, Томоя парень хороший, никому не повредит.

— Я сейчас заревную.

— Брось, знаю же, что он твой, а привычки отбивать не имею. Хотя и красивый, не спорю. — Томоё хитро подмигнула. — Давай, беги к нему, наслаждайся. Отвечу, что провела разъяснительную беседу и больше проблем не будет.

— Слушаюсь, босс. — какая-то она сегодня игривая. С сакурой всё в порядке? Или влюбиться умудрилась? Надеюсь, не в Куросаки, тогда я не одобрю. Но ладно, пора переключаться на свои проблемы — сбегать до дома Котоми, оставить там Томое завтрак — и дуть утешать Рё.

Вчера сестрёнка позвонила вечером, когда мы начали становиться на уши, после чего мама съездила на такси и забрала её. Как оказалось, Каппей попал в больницу с какой-то болезнью, которую я ещё не выучила — но болезнью серьёзной, едва ли не смертельной. Сестрёнка после этого окончательно впала в столбняк, не то что улыбки — жизни не было заметно, передвигающаяся механическая кукла. Мои мелкие попытки тормошить пока ни к чему не привели, поэтому сегодня надо расчехляться по-крупному.

И сейчас бегом марш, чтобы успеть и туда, и туда.

У калитки дома Котоми, оказывается, был звонок — вчера я его просто не увидела. Теперь же нажала на него — и через несколько секунд входная дверь открылась, и хозяйка дома вышла наружу.

— О. — она открыла калитку и тут же поклонилась. — Здравствуйте, Кё-тян. А Томоя-кун не с вами?

— Как видишь. Пусти внутрь, всё равно ненадолго.

— О, простите. Проходите. — она посторонилась, и я сразу направилась в дом.

Там, похоже, устраивали большую уборку — в гостиной прямо посредине стояло ведро с водой и окунутой в него шваброй.

— А когда именно Томоя-кун придёт? — не унималась Котоми.

— Через час. — поглядела на висящие в гостиной старинные часы, а в душе вспыхнула ревность. Они друзья, они только друзья.

— О, тогда мне надо переодеться и начать готовить ужин. Располагайтесь, Кё-тян. — и Котоми ушла. Они просто друзья, чёрт побери! И это я должна готовить ужин! Если бы не Рё, то осталась бы тут именно это и делать...

Так, стоп, Кё. В том, что произошло с Рё, виновата только ты, потому и нечего на неё ворчать, лучше помоги сестрёнке — всё равно тебе тут делать нечего. Я достала из сумки бенто, поставила на стол и приложила к нему записку:

"Томоя, это тебе на завтрак, съешь, даже если Котоми тебе что-то приготовит. Не могу сегодня тут посидеть, семейные проблемы, но забегу перед школой, кое о чём надо поговорить. Не тревожься, ничего серьёзного. Люблю, Кё".

— Котоми, я ушла! — крикнула в сторону, где должна быть кухня. Там вроде бы ответили, но уже выходила из дома и захлапывала за собой дверь.

Рё, я бегу к тебе.

Бежать пришлось ещё больше — когда пришла домой, то узнала, что сестричка уехала в больницу к Каппею, и на мопеде помчалась следом. Посмотреть, что да как, а то и обратно отвезти, не настолько богатые, чтобы каждый день на такси мотаться.

Увы, но в саму больницу меня не пустили, ибо для Каппея я никто и звать никак. Правда, дежурная медсестра после того, как услышала фамилию, сжалилась и сказала, что Рё тут и могу подождать её снаружи. Так и поступила, благо взяла сумку с собой и домашку начала делать прямо на лавочке.

Рё вышла на улицу вскоре после того, как стало темнеть, увидела меня и остановилась. Я быстро закинула оставшуюся тетрадку в сумку и встала.

— Рё, я пришла отвезти тебя домой. — сказала сразу, прежде, чем она вздумает убежать. Рё некоторое время постояла, а затем кивнула. Мы направились к мопеду, где я взяла второй шлем и передала его сестре.

— Держись за меня, когда поедем. — Рё вновь кивнула в ответ и, когда мы забрались на мопед, обхватила меня за пояс.

Мы помчались по городу, и сегодня была внимательна к правилам как никогда. Рё всю дорогу держалась за меня и молчала. Это настолько меня воодушевило, что когда мы приехали домой и Рё слезла с мопеда, то я сказала ей:

— Рё, если тебе нужна помощь, хоть какая-нибудь, то обращайся.

Думала, что сестра не отреагирует, но та неожиданно повернулась и тускло ответила:

— Найди мне машину времени, чтобы я смогла всё исправить.

После чего отвернулась и зашла в дом. Я сжала руль и не отпускала его до тех пор, пока не завела мопед в гараж, и уже там заплакала. Что бы там ни было с Каппеем, но для сестрёнки опять настала тёмная полоса, и вновь ничем не могу ей помочь.

Говорить о произошедшем с Томоей или нет? Каппей всё-таки его друг, хотя они давно не общались. Но чем он поможет, лекарство не добудет, разве что моральная поддержка... если для Рё и Каппея беседа с ним будет хоть какой-то поддержкой.

27 мая, вторник

Утром я прискакала к дому Котоми как раз вовремя — она и Томоя выходили из дома, намереваясь вместе отправиться в школу. Очень захотелось вдарить кому-нибудь портфелем, но вместо этого крикнула:

— Доброго утра!

— Кё! — Томоя повернулся ко мне с такой улыбкой, что сразу простила его и за будущие прегрешения. Мы обнялись, поцеловались — и только потом сообразили, что Котоми никуда не ушла и с любопытством смотрит на нас.

— Прости, Котоми. — виновато сказал Томоя, при этом не отпуская меня.

— Томоя-кун и Кё-тян такие счастливые. — ответила Котоми, молитвенно складывая ладони. — Я так рада. — она говорила настолько искренне, что остатки моей ревности развеялись по ветру.

Мы втроём продолжили путь к школе, и я рассказала Томое о полученных вчера претензиях.

— Это странно. — удивился он. — Ладно бы один я Котоми доставал, но ведь и ты тоже, о каком плохом влиянии может идти речь?

— А я знаю? Но вот увы, придётся вам двоим в школе особо не общаться. Да и мне с Котоми, видимо, тоже.

— Вы меня бросаете? — в глазах девушки заблестели слёзы.

— Успокойся, дурочка, никто тебя не бросает. Просто в школе будешь куковать одна — хотя к чёрту одна, в кружке же состоишь, поболтаешь там с девочками. А по вечерам с Томоей, да и я буду заскакивать. Кстати, как у вас вчера всё прошло?

— Хорошо. — улыбнулась Котоми, мигом позабыв плакать. — Немного помогла Томое-куну с его работой, но поговорить особо не успели.

— Она, оказывается, знает, как читать схемы приборов. — прошептал мне Томоя, и червячок неудовольствия вновь высунул голову.

Кем и какой бы не была Котоми, но самой лучшей и полезной девушкой для Томои должна быть я.

Томоя Оказаки

Перед школой Кё попросила меня зайти в кружок для пятиминутного дела. Отказываться не видел смысла, так что после уроков сразу зашёл туда.

— О, Оказаки-сан, здравствуйте! — всполошилась Нагиса, почему-то заглядывающая в кладовку, когда я вошёл. — Я вас ожидала увидеть лишь в субботу!

— А прибыл сегодня. Ну, где это обещанное пятиминутное дело, с которым придётся провозиться целый час?

— Ох. Не шутите так, Оказаки-сан. — хихикнула Нагиса. — Вам всего лишь надо перенести этот фонарь в комнату. Справитесь?

— Фонарь? — я подошёл к ней и тоже заглянул в кладовку. А, это тот самый, о котором Кё полуиздевательски просила меня рассказать ещё в первый день, как мы сюда добрались. По счастью, тогда не стали заставлять его ящиками, так что действительно требовалось лишь взять его и аккуратно перенести.

— Он такой тяжёлый, что ли, что сами не смогли? — спросил я Нагису. Не касался его, но вряд ли металлический, тогда бы больше был.

— Он из пенопласта. — подтвердила девушка. — Но больше двери, так что нам трудно оказалось его вынести.

Хм, и в самом деле больше. Придётся как-то его тут изгибать, дабы вынести аккуратно... и потребуется две пары рук, причём не факт, что Нагиса справится...

— Йоу! — Сунохара как по приказу заглянул в кладовку. — Чем вы тут занимаетесь?

— Ничем таким! — почему-то взволновалась Нагиса, а я указал на фонарь.

— Надо его вынести, сможешь? Только чтобы аккуратно и ничего не поломать.

— Ха! — усмехнулся он. — Одной левой!

— Ловлю на слове, приступай! — я отошёл и сделал пригласительный жест. Сунохара осекся, взглянул на фонарь, на меня и уже не таким уверенным тоном сказал:

— Оказаки, давай ты всё-таки поможешь.

— Так уж и быть. — конечно, весело было бы наблюдать за его стараниями, но так мы реально час провозимся и оба опоздаем.

Час не провозились, но минут десять пришлось, благо Нагиса нам не мешала, наконец-то уяснив, что в трудовых делах толку от неё мало. В итоге сумели поставить фонарь под углом к полу, медленно и осторожно уменьшать угол так, чтобы он сам выдвигался в дверь, и там уже просто перенести и поставить у стены, в указанном Нагисой месте.

— Только он не горит. — добавил я.

— Это ничего, да и, может, сделаю что-нибудь. — улыбнулась Нагиса. — Спасибо, Оказаки-сан.

— Не за что. — пока мы возились с фонарём, в кружок явились Юкинэ и Котоми, но с ними пришлось здороваться и сразу прощаться. По счастью, Кё успела вымуштровать Котоми и та не ляпнула ничего вроде "Вечером увидимся", что подняло бы слишком неудобные вопросы.

Когда я вышел из комнаты и быстро зашагал, подсчитывая в уме, через сколько времени меня заберут, Сунохара примостился рядом со мной.

— Слушай, Оказаки, можешь сегодня прийти ко мне? — выпалил он, пока мы вместе спускались по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

— Зачем?

— Ты уже давно не заходил. И я хотел бы серьёзно поговорить.

— Насколько серьёзно?

— Оказаки, прошу тебя... — Я даже замедлился. Он никогда меня так не умолял, значит, дело и впрямь важное.

— Хорошо, зайду. — почему бы и нет? Котоми меня подождёт, Кё заглянуть не обещала, а если и придёт — потреплются вдвоём, им полезно. А у Сунохары я реально давно не был. — Но если твоя сестра ещё там, то спрячь её в шкафу.

— Окей. — повеселел он. — Ладно, Оказаки, пока! — и Сунохара дунул в другую сторону, где его подбирали. На моей же точке, неожиданно, никого не было, даже успел немного отдохнуть от быстрого шага.

А затем Кё подлетела ко мне, схватила в охапку, поцеловала, выпустила и со словами "блин, извини!" помчалась обратно к школе.

— Можно было не прибегать! — крикнул я вслед. Кё на ходу выписала кулаком непонятные фигуры, то ли "хорошо", то ли "фиг дождёшься". Честно говоря, надо бы ей подарок какой купить или что, она ради меня столько всего делает, а я даже не знаю, чем ей ответить...

От мыслей меня отвлёк гудок фургона — Юсуке приехал меня забрать.

— Оказаки, просто предупредить заранее — босс не против, если ты на летних каникулах и работать не будешь, возьмёшь перерыв. — сразу сказал он, как только я сел рядом. — И не против, если работать будешь, так что смотри сам.

— Ёсино-сан, а что бы вы рекомендовали?

— Отдохнуть, взять свою девушку и поехать к морю. — тут же ответил Юсуке. — Я и сам думаю так сделать, особенно если... мда, если повезёт. — он немного помрачнел. — Но говорю, решать тебе.

— Хорошо. — поехать на море со своей девушкой... ещё в начале года такое казалось несбыточной мечтой, а сейчас почему бы и нет, вряд ли Кё будет против. — Ёсино-сан, можно ещё спросить?

— Разумеется.

— Моя девушка... она много делает для меня, из сил выбивается — и готовит, и помогает, и сходит куда попрошу. Можете как-нибудь подсказать, что мне можно сделать такого, чтобы не выглядело, будто старается лишь она одна?

— Оказаки. — ответил Юсуке после минутного молчания. — А ты ей помогаешь?

— Да, только она ни о чём таком особом не просила...

— И сходишь, куда попросит?

— Да, но...

— Тратишь на неё деньги?

— Не то слово.

— Готов в любой момент обнять её, утешить, оказать поддержку?

— Спрашиваете!

— Тогда всё в порядке. — заключил он, не отрывая взгляда от дороги. — Оказаки, смысл отношений не в том, кто кого перещеголяет в помощи, а в том, чтобы быть готовым в любую минуту эту помощь оказать. В том числе когда ситуация ужасная или поддержка человеку потребуется надолго. Вполне возможно, что сейчас она вкладывает в тебя больше, чем ты в неё, и это нормально — главное, всегда быть готовым к обратному. Любовь, Оказаки, это не только прогулки под луной, но ещё и тяжёлая работа, которая приносит точно такое же удовлетворение, как и любой труд. И только если ты не чувствуешь, что готов к этому труду с этим человеком, тогда имеет смысл говорить о проблеме в ваших отношениях. Иначе же всё в порядке, за исключением мелочей, которые два любящих сердца обязательно преодолеют.

Остальную дорогу я молчал, осмысливая сказанное. Готов ли я в любой момент оказать Кё помощь? Несомненно. Поостерегусь говорить, что всё выдержу и всё стерплю, но... уже который месяц она со мной мучается? Выбивалась из сил, смотрела, как я иду под ручку с другой, доводила себя до истерики — и всё равно помогала чем только может. Даже люби я другую, всё равно приду на помощь Кё по первому зову, а так и речи о том, чтобы вести себя иначе, быть не может.

— Приехали. — объявил Юсуке.

Пусть я и устал на работе, но не настолько, чтобы забыть об обещании, и потому сразу направился к общежитию. Да уж, давно здесь не был, аж воспоминания пробирают — хотя не сказать, чтобы их было много.

Сагара-сан стояла прямо на крыльце и подметала его. Она заметила, как я подхожу, и взяла метлу наизготовку, но сразу расслабилась.

— Оказаки? Надо же, давно тебя тут не было!

— Здравствуйте, Сагара-сан. Да вот, Сунохара пригласил вспомнить былое.

— Если принёс бутылку распивать, то лучше отдай, а то об твою голову и разобью. — проворчала женщина. — Я так полагаю, его сестру мне к себе забрать?

— Пожалуйста. — сидеть рядом с женской версией Сунохары не лучшее времяпровождение перед сном. — Пройти-то можно?

— По правилам нельзя, но уж если пришёл... — как всегда поступила Сагара-сан. Я поблагодарил её, и мы вместе отправились к комнате Сунохары.

До сих пор не задумывался, но — почему и Сагара-сан появилась в том моём сне, с участием восьми девушек, включая близняшек Фуджибаяши и Котоми? Хотя для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, в чём вообще суть сна, поэтому отогнал эту странную мысль и постучал в дверь комнаты приятеля.

— Да-да? — раздался звонкий девичий голос, и прежде, чем я обомлел, дверь распахнулась и на пороге появилась милая девочка, лет двенадцати, с чёрными волосами и двумя маленькими, перевязанными жёлтыми бантами косичками. Только не говорите мне...

— Мей, там Оказаки? — Сунохара возник позади неё. — Привет, Оказаки! Заходи!

— Значит, это и есть твой самый близкий товарищ? — девочка набычилась и смерила меня грозным, по её мнению, взглядом. — Такой же раздолбай, как и ты?

— Сунохара, можно это пнуть, чтобы зайти? — показал я на девочку.

— Что? — завопила она. — Да как ты смеешь!

— Мей. — хмыкнула Сагара-сан позади меня. — Пошли со мной, пусть эти два бездельника наговорятся.

— Ну ладно... — девочка мигом отступила от двери. — Но смотрите у меня тут!

— Обязательно. Сунохара, я принёс пачку презервативов, как и договаривались.

— Кого? — она кинулась обратно, но ткнулась в уже закрытую дверь. Судя по звукам, ткнулась лбом.

— Спасибо, Оказаки. — горько сказал Сунохара. — Теперь Мей весь вечер будет меня допрашивать и шариться по комнате, выясняя, где спрятаны презервативы.

— А ты не пробовал ремнем по попе?

— Ага, а потом Сагара-сан прибежит и этим же ремнём меня задушит. — отмахнулся Сунохара, садясь за котацу. Я сел напротив и невольно почувствовал себя как дома. Правда, чувствам мешало то, что комната была непривычно чиста — похоже, сестра Сунохары и впрямь не баклуши бьёт.

— Ну, чего ты попросил меня прийти? Предупреждаю, про порнушку с Кё рассказывать нечего и не собираюсь.

— Больно мне надо. — Сунохара положил подбородок прямо на котацу и тяжело вздохнул. — Оказаки, тут такое дело... по-моему, в меня влюбились.

— Ничего себе. — выдавил я, еле справившись с шоком. — И кто же эта несчастная слепоглухонемая?

— Юкинэ-тян.

А вот теперь выпал в осадок серьёзно. Сунохара и Юкинэ? Трудно было представить даже то, что они поодиночке начинают с кем-то встречаться, устраивая объятья и поцелуи. А уж чтобы друг с другом...

— Ты уверен? — теперь спросил безо всяких подколов.

— Она сходила со мной на свидание в прошлое воскресенье. — мрачно ответил Сунохара. — Со мной и Мей, но не суть.

Чем дальше в лес... Получается, пока мы с Кё торчали у Котоми и разбирали мои воспоминания, Сунохара с Юкинэ бродили по городу на свидании. А если учесть, что Рё и Каппей, по идее, тоже должны были выбраться, то денёк однозначно выдался жарким.

— И ладно бы просто сходила. — продолжил Сунохара. — Но ещё и сказала, что не против второго! Что мне делать, Оказаки?

— Выкладывай всё с самого начала.

Мда, весёлая история. Юкинэ, самое доброе создание в радиусе нескольких километров, согласилась поучаствовать в спектакле Сунохары, а тот сразу же напридумывал себе всякого. И, главное, я даже не знаю, как ему сказать об этом. После случая с Каппеем, которого приятель принял за девушку, вновь открывать ему глаза как-то неуютно. И, честно говоря — вдруг Юкинэ всерьёз? Не имею ни малейшего понятия о её вкусах, мало ли нравятся покрашенные в блондинов, бывают и хуже предпочтения.

— Вот что мне делать, Оказаки? — уныло спросил Сунохара.

— Сходи с ней на второе свидание. — очевидный ответ, но лучшего мне не придумать. — И, Сунохара... постарайся вести себя нормально, и я сейчас говорю совершенно серьёзно. Не строй из себя крутого, у тебя никогда не получалось.

— И всё?

— И всё. Сунохара, тобой заинтересовалась девушка, это событие происходит раз в столетие, наверняка где-то уже демонические врата распахнулись. И если её упустишь, то тебе никто этого не простит.

— Оказаки, а если... — он сглотнул. — если это всё лишь притворство для Мей, как я и попросил?

— Тогда сделай это притворство реальностью. — не говорить же, что это наиболее вероятный вариант. — Ты мужчина или нет?

— Конечно, я мужчина! — Сунохара аж взмахнул кулаком. — И покорю любую девушку в зоне моего внимания!

— Давай так и дальше. — с большим усилием сдержал хохот. — И если больше жалоб нет, то я пошёл.

— А я думал, что мы тут вместе посидим... — немного потушил запал Сунохара.

— Давай в воскресенье, заодно расскажу о своих свиданиях.

Фух, наконец-то домой... то есть домой к Котоми. Хотя я уже считал это место домом — Котоми своей готовкой и разговорами создавала немало уюта, хотя девушку периодически уносило в далёкие края. Может, Кё действительно заскочит, вчера мы разминулись из-за каких-то "семейных проблем"... это наверняка означает Рё. Надеюсь, с ней всё в порядке, Кё как-то не рассказывает, а я боюсь касаться больной темы.

Но больная тема в итоге коснулась меня, когда вышел из общежития и со скамейки поднялась невысокая фигура в школьной форме. Я замедлился, с удивлением рассматривая эту до боли знакомую девушку с непривычно тусклым взглядом, приблизившуюся так близко, что мы в итоге оказались в конусе света ещё горящего фонаря.

— Ну привет, Томоя. — Рё Фуджибаяши подошла вплотную ко мне и заглянула прямо в глаза. — Наконец-то мы одни.

Рё Фуджибаяши

Мне везёт не там, где нужно.

Успех в личной жизни, чтобы вся чёрная полоса была сожжена — как же.

Желание поймать Томою в те редкие минуты, когда он один и вне дома или школы — пожалуйста. Иду по улице после увольнения с работы, ни одной радостной мысли и вдруг вижу — шагает впереди, прямо в рабочей форме. Правда, поймать не успела — завернул в общежитие к Сунохаре. Ну да ничего, посидела на лавочке, подождала, а как вышел — встала и поприветствовала.

К счастью, не стал бежать со всех ног, напротив — остановился и даже попытался смотреть так, будто никого не предавал и не крутил шашни с сестрой за моей спиной. Небось ещё и виноватым себя не считает.

— Ну привет, Томоя. — сказала я. — Наконец-то мы одни.

— Привет, Рё. — ответил он. — Присядем?

— Да нет, постоим. — пусть всего и неделю на ногах провела, но уже как-то привыкла. — Захочешь сесть — сядь, разговор всё равно длинный получится.

— Я слушаю. — он по-прежнему старался держаться спокойно, но я ещё слишком хорошо его помнила и видела, что нервничает. Сам виноват, мог бы сейчас сидеть рядом со мной и миловаться, но что выбрал, то и выбрал.

— Томоя, Каппей скоро умрёт.

Его лицо мигом посерело, и честно, на меня от этого накатило странное желание хихикнуть.

— То есть?

— То и есть. Каппей смертельно болен. Либо ему делают операцию по ампутацию ног, либо он умирает. А поскольку свои ноги он любит больше всего на свете, то уже приготовился умереть.

— Так, Рё, объясни подробнее! — он чуть было не схватил меня за плечи, но в последний миг сдержался.

— Чего объяснять. — я поглядела на его отдёрнутые руки. — Каппей умрёт и оставит меня одну. Опять. И никакой замены теперь не подготовлено, в то время как ты будешь гулять с двумя и более девушками. Высшая справедливость, не так ли, Томоя?

— Рё, я не понимаю, о чём ты. — пробормотал он. — В какой больнице Каппей? Я его навещу и уговорю на операцию.

— Ты? — а вот теперь я хихикнула. — Томоя, я, его девушка, не смогла уговорить. Даже сказала, что займусь с ним сексом, если согласится, но он встал в позу мученика и отказался. Ты же лишь знакомый, а после того, что сотворил со мной, Каппей тебя невзлюбил, знаешь ли. И как ты планируешь его уговорить?

— Я что-нибудь придумаю, Рё. Я не хочу, чтобы он умирал, и чтобы ты осталась одна.

— Не делай вид, что заботишься обо мне, Томоя. Ты никогда обо мне не заботился, лишь делал вид. На работу устроился потому, что сестра требовала, в один кружок со мной пошёл из-за неё же, переехал к нам после того, как она об этом сказала, и даже встречаться со мной захотел только после её намёков. Всё, что ты делал якобы для меня, на самом деле было ради неё.

Я давно до этого додумалась, а вот он, судя по остолбеневшему выражению лица, только сейчас. Глупый Томоя, и всегда будет глупым.

— Так что не надо строить из себя хорошего парня, готового заботиться даже о своей бывшей. — Я подошла ещё ближе, и он отступил на шаг. — Ты не хороший, Томоя, и никогда им не был. Твои подколы обижали, и я с этим мирилась лишь потому, что любила тебя. Теперь же больше не люблю.

Так и есть. После прошлого воскресенья чувств к Томое больше не осталось. Ничего не осталось, одни лишь боль, злость и усталость, в которых слабеньким огоньком ещё горит желание помочь Каппею.

— Держи адрес. — я назвала адрес больницы, и Томоя быстро выхватил из сумки ручку с блокнотом, записывая его. Надо же, до чего он дошёл, раньше тетрадку-то приносил по большим праздникам. — Можешь прийти и попробовать, вдруг удастся. Но я уже ни на что не рассчитываю.

— Я обязательно приду. — с серьёзным лицом пообещал он. — И Рё...

— Да?

— Прости за всё то, что я тебе сделал. Прости, что полюбил другую, и решил, что мне с ней лучше. И прости за то, что не сумел нормально с тобой расстаться и... ты стала такой.

— Вот как? — сказала я после недолгого молчания. — И это тебя мучает, не так ли, Томоя? То, что я из милой и на всё готовой девочки превратилась в... а во что я превратилась, а, Томоя? Во что-то не милое? Не доброе? Не послушное? Не готовое всегда встречать улыбкой, даже когда на душе пасмурнее некуда?

— Рё...

— Ты хоть вообще понимаешь, Томоя, насколько мне с тобой было хорошо? Я могла допустить ошибку, чего-то не понять, затупить или провалиться по всем фронтам, но ты не отталкивал меня, не морщился от брезгливости и не издевался по любому поводу. Даже с сестрой не могла так расслабиться и быть собой. Каждый раз, когда я преодолевала своё стеснение, я делала это благодаря тому, что знала — ты одобришь, ты порадуешься, ты не будешь против. Ты даже не представляешь, Томоя, как я была счастлива, как мне казалось, что теперь могу всё и ничто не помеха, пока ты рядом. — Я в ярости сжала кулаки и едва не выплёвывала ему в лицо слова. — А потом всё это закончилось, просто взяло и закончилось, в один момент, да ещё и с такой издевкой — и крутить начал с моей сестрой, и замену себе нашёл, и объявил совершенно внезапно, и сразу же из дома смылся, не позволив даже поговорить нормально.

— Меня выгнали... — начал он.

— Я ПРОСТО ВЗЯЛА И ЛИШИЛАСЬ ВСЕГО!!! — заорала я. — В один момент! И даже не успела понять, почему! Несколько дней лежала, думала, что это было сном, искала тебя по всему дому, чуть не бредила! А когда пыталась подойти к тебе, то просто взял и оттолкнул! А сейчас всё, что можешь, это извиниться?!

— Да, Рё. Я должен был и бросить тебя, и не показываться на глаза, пока не успокоишься. — теперь Томоя стал говорить, так тихо, что я вынуждена была замолчать. — Я любил Кё ещё на втором году, но думал, что это было мимолётно и глупо. А когда понял, что она любит меня, то обнаружил, что чувства никуда не делись и лишь стали сильнее. Я не хотел тебя бросать, но в итоге просто всё больше смотрел на Кё и однажды встретил её на улице, под дождём, мы поговорили, я узнал, почему она любит меня, и понял, почему люблю её. И тогда же мы приняли решение, что бросаю тебя, сразу же вырываю больной зуб.

— Так я для тебя была лишь больным зубом?!

— Нет, Рё, ты была лучшим, что произошло в моей жизни. И поэтому я решился сделать это сразу, причинить тебе минимум страданий, чем ещё продолжать оставаться с тобой, искать пути разрыва, вести себя так, чтобы ты сама захотела порвать, мучать тебя, себя, Кё...

— Но я всё равно страдала, Томоя, и ты никак мне не помог.

— Тебе Кё пыталась помочь. Она любит тебя, Рё, даже после всего этого любит, и ей очень больно, что вы больше не общаетесь.

— Не делай из меня виноватую, Томоя. Разве я сделала хоть что-то плохое?

— Ничего. Это я виноват.

— Разумеется, ты виноват. И, Томоя, раз уж ты поёшь тут о том, что любишь сестру — чем она лучше меня?

— Ничем. Я просто люблю её. Наверное, ты точно так же не можешь сказать, почему влюбилась в меня?

Уел, сволочь. Частью души понимаю его — он просто взял и влюбился.

— И что ты мне сейчас предлагаешь? Бежать мириться с сестрой и вновь вести себя как раньше? Забыть всё то, что было между нами?

— Ты должна сделать то, что лучше для тебя, Рё. — прошептал он. — Только, пожалуйста, прости меня.

— Простить? — теперь уже я шагнула назад. — Нет, Томоя, я никогда тебя не прощу. Потому что если прощу, то это будет означать, что время, проведённое вместе, не имеет значения, а твоё предательство можно забыть. А ты должен навсегда это запомнить, запомнить то, как разрушил мой мир и моё сердце, и никогда не получил за это прощения. Даже если это делает меня плохой, я всё равно не прощу тебя. Даже если ты попытался сделать как лучше для всех, я всё равно не прощу тебя. Даже если ты всё понимаешь и ужасно страдаешь, я всё равно не прощу тебя.

Томоя ничего не ответил, лишь опустил голову. Пусть, даже если он прочувствует малую часть моих страданий, то уже будет хорошо.

— Спаси Каппея, Томоя. — я наконец отвернулась от него. — Сделай всё, что должен, но спаси его. Если он умрёт, то у меня не останется вообще никого. И если ты так хочешь помочь мне, то из кожи вон вывернись, забей на сестру и прочих девушек, но спаси его.

— Я именно это и сделаю. — пообещал он, и я, не отвечая и не прощаясь, пошла прочь от общежития и от парня, любовь к которому угасла уже точно навсегда.

Только бы не зареветь по дороге.

Не заревела, но домой пришла в подавленном состоянии, когда хочется только лечь и наконец заснуть. Ну и ещё в ванную сходить, да.

Сестра уже была там и мылась. Как всегда, я залезла, стараясь не смотреть на неё, и повернулась спиной, отдавая молчаливый приказ мыть. Хоть и ненавижу её, но поэтому и приятно, когда она молча и беспрекословно трёт меня, смывая усталость посеревших дней — что и начала делать сразу же.

Только сейчас не молча.

— Рё, я могу чем-нибудь помочь Каппею? — спросила она. Я промолчала, ибо чем она тут поможет. Придёт к нему уговаривать, так он ещё сильнее умереть захочет. Вылечить не вылечит, даже она со всеми своими достижениями тут бессильна. Наверняка сама это понимает и спрашивает исключительно из вежливости, стерва.

— Я не могу его вылечить. — сестра словно угадала мои мысли. — Но если, скажем, ему нужно принести еды, или манги, или лекарств, или вообще хоть что-то, то ты всегда можешь рассчитывать на меня.

Хм, а это идея. Особенно если она на деньги себя и Томои всё это купит. Каппею только в радость будет, он хотя бы сможет полакомиться и начитаться как следует перед... перед...

— Рё, ну скажи что-нибудь! — недовольно пробурчала сестра.

— Я согласна, накупи ему кучу еды и привези. Адрес знаешь.

— А... — она немного смешалась. — Рё, ну может, ещё чем-нибудь...

— Да. Сделай милость, заткнись и продолжай мыть.

— Так, хватит! — она бросила мочалку в воду. — Повернись и давай поговорим начистоту!

Ох, ну вот. У меня сегодня уже был изматывающий разговор, зачем мне второй. Тем не менее, повернулась и уставилась на разгневанную сестру.

— Ну и что мне сказать, Кё? "Ой, извини, что не позволила забрать любимого человека" — это ты хочешь услышать?

— Не начинай ту же самую пластинку, Рё. — ответила сестра, недовольно морщась. — Может, хватит уже страдать и дуться в одиночестве?

— Ой да, тебе ведь так обидно, что не все вокруг нацепляют улыбку и радуются, когда ты волосами машешь, так ведь?

— Да при чём тут волосы! Рё, мы все хотим тебя поддержать, и папа, и мама, и я, даже Ботан! — сестра ткнула в кабанчика, который развлекался, катаясь по начищенному полу ванной. — Выговорись нам, наори на нас, обвини нас во всех бедах, что угодно сделай, но прекрати держать всё в себе и быть такой мрачной! Это же может остаться навсегда, Рё, подумай, каково это будет, жить так всю жизнь!

— Выговориться? Чтобы мне сказали, что я сама виновата и должна потерпеть? И вновь улыбаться, потому что старшая сестра, видите ли, беспокоится, надо будет ей в утешение ещё один мопед купить, а младшей, чтобы не было неудобно, её старое платье отдать?

— Рё, я...

— Да плевать мне, что ты. Вы все под утешением понимаете лишь одно — читать мантру о том, как Рё должна забыть, успокоиться и двигаться дальше. А хоть кто-нибудь из вас подумал, что я просто не могу это сделать? Что я не могу оставаться весёлой, когда парень бросил меня ради другой? Что я не могу улыбаться, когда другой парень лежит в больнице и, скорее всего, умрёт? Что каждый раз, когда мне кажется, что наступила светлая полоса, она внезапно темнеет, так что уже начинаю бояться радоваться хоть чему-то? Можешь с этим что-нибудь сделать, а? Можешь помочь без нотации "ты должна терпеть и быть сильной"? Можешь задвинуть в угол все свои требования, желания, страдания и недовольство ради того, чтобы исправить мою жизнь, жизнь человека, в любви и поддержке которого ты так расписываешься? Нет, сестрица, ничего ты не можешь, только мести языком и возмущаться, так что хватит мне надоедать.

— Рё, я понимаю, как тебе больно...

— Ты не понимаешь, Кё, и сказала же, хватит мне надоедать. — я взяла мочалку и начала намываться, показывая, что разговор окончен. Кё ещё немного посмотрела на меня, а затем тяжело вздохнула и сама продолжила мыться.

Говорильни, тоже мне, что один, что другая. Только и знают что говорить, думают, что скажут несколько умных слов, и всё — мир и эта грустная девушка под них прогнутся и расцветут. А вот фигушки вам, если так хотите, чтобы я вновь улыбалась, то найдите способ вылечить Каппея безо всяких ампутаций.

Которого нет.

Поплакала я лишь в постели, когда никто не видел.

28 мая, среда

Кё Фуджибаяши

Это даже немного забавно, но я обнаружила, что готовлю обеды Томое не только для того, чтобы собственно покормить, но и чтобы спокойно посидеть вместе с ним.

Ибо весь остальной день спокойным не назовёшь.

— И это ещё только экзамены перед каникулами. — отметил Томоя, выбирая что-нибудь особо вкусное. Мы сидели под уже ставшим родным деревом на заднем дворе школы и наслаждались обеденным перерывом.

— И не говори. — кивнула я, уминая онигири. — А что в конце года будет, так и подумать страшно.

— Даже тебе?

— Даже мне. Ты-то, наверное, вообще мучаешься, Томоя?

— Так по двум фронтам надо учить. — он сделал такое жалобное выражение, что я протянула руку и погладила его по голове. — И тут, и на работе. Слушай, Кё, меня вроде как на ней хотят оставить и не ругают, так может, махнуть рукой на школу? Сдать там баллов на тридцать для приличия и не забивать себе мозги.

— Хммм. Да не, Томоя, лучше постарайся. Мало ли, компанию закроют, с работы выкинут, придёт начальник, требующий тройное образование с опытом работы в девятнадцать лет, и придётся искать новую, а там этими тридцатью баллами подотрутся.

Томоя так тяжело вздохнул, что как бы случайно одёрнула юбку. Это была наша игра — я делаю вид, что не понимаю, как та задралась и открывает ноги, а он делает вид, что не смотрит на это.

— Томоя, я могу, если что, с учёбой тебе и помочь. Не домашнее задание сделать, а просто объяснить сложные места. Или, если Томоё опять задолбает и не смогу, к Котоми обратись — если она умеет объяснять, конечно.

— Надо попробовать. — хмыкнул он. — Кё, может, сразу и сегодня?

— Сегодня?

— Ага. Придёшь к Котоми, втроём посидим, позанимаемся, а там если что, то и переночуешь у нас.

— Хо? — я пододвинулась к нему. — Так вот в чём истинная цель, а, Томоя? Чтобы я переночевала в одном доме с тобой, может даже в одной комнате, а то и в одной кровати?

— Там же Котоми ещё будет. — указал он, улыбаясь. — Но если ты найдёшь способ её убрать...

— Твоя знакомая, ты и ищи. — я мягко ткнула пальцем его нос. — Найдёшь, там и поговорим. И да, Томоя, справишься сразу после работы заниматься под моим руководством?

— От тебя зависит. А так думаю отпуск взять до конца недели, а то уже устал.

— А тебе позволят?

— Надо ещё узнать, но почему нет.

— Ну хорошо. — если отпуск, то мы так можем после школы и прогуляться как-нибудь, а не только несколько минут пройтись. — Отдохни немного, если так, а я помогу.

— Я рассчитываю на это. — мы обменялись хитрыми понимающими улыбками. — Только сегодня наверняка придётся мотаться в офис и подписывать всякое, так что совсем рано не жди.

— Ладно, но прийти приду. Хотя насчёт ночёвки ничего не обещаю.

Счастливое время обеденного перерыва прошло, и я вновь сижу в классе, слушаю учителя и одновременно думаю о том, что утаила от Томои — ситуацию с Рё и Каппеем.

Он не знает о том, что Каппей попал в больницу, и не рассказываю об этом — даже не знаю, почему. Потому что Томое и так нехорошо со всей этой работой и учёбой, а это только лишние волнения, от которых стараюсь уберечь? Тем более что он про Каппея и не спрашивает, возможно, не такие уж они приятели. Да и расскажу — помочь он не сможет, тут уже не знаю, кто помочь сможет, сама голову ломаю.

Точнее, один вариант есть — Котоми, и сегодня я к ней пойду ещё и ради этого. Её родители были учёные, возможно, через них какие-то связи ещё остались и по ним она найдёт врачей для Каппея. Или просто подскажет и расскажет, как быть. Не то чтобы я как-то любила и одобряла Каппея, но позволять ему умереть... ни за что.

Да и Рё после этого совсем перестанет быть собой. Она уже ничем не напоминает ту милую сестрёнку, с которой я прожила всю свою жизнь. Недооценила ты её влюблённость, Кё, ой как недооценила, и в итоге не факт что сможешь вернуть прежнюю Рё. Она абсолютно права, разговорами тут не поможешь никак, надо что-то делать.

Может, всё-таки сказать Томое про Каппея? Две головы лучше, вдруг на работе с каким-нибудь медиком в отставке знаком или от Котоми ответа скорее добьётся. Но всё равно так не хочу, чтобы он нервничал...

Звонок прервал мои мысли и ненадолго смешал их в кашу. Ладно, ещё подумаю до конца дня, а там уж мы надолго вместе, найдём время поговорить.

Увы, не нашлось — Томоё вызвала меня после уроков, а только и успела заскочить к Томое и быстро сказать, что сегодня проводить не удастся, после чего направилась в кабинет студсовета.

— Кё, я тебя не ругать вызвала. — заметила Томоё, увидев, с каким выражением захожу.

— Похвалить можно было и потом. — я уселась и мрачно посмотрела на неё. — А так с Томоей после очередного тяжёлого дня пройтись не смогла.

— У вас всё лето впереди гулять. — с некоторой завистью сказала она, протягивая лист бумаги. — Ознакомься.

Я пробежала глазами по бумаге, вчиталась внимательнее, а затем протянула её обратно Томоё.

— Отказываюсь.

— Кё, это не предложение, а приказ. — спокойно сказала она.

— Томоё, почему отряды по защите школы должна обучать и возглавлять я? И зачем нам вообще защита школы? Ну приехали вчера пара болванов, так ты сама с ними разобралась.

— Во-первых, я не буду за каждой парой болванов бегать. Во-вторых, у меня есть сведения, что ученики техникумов планируют хулиганить во время фестиваля, и что ты предлагаешь, мне одной со всеми разбираться?

— Но блин, я так не хочу...

— Придётся, Кё. Или ты в студсовет ради престижного места вступила, а работу надеялась на остальных спихнуть? Я и так полдела за тебя сделала, составив список кандидатов и обрисовав расписание. — она вновь подтолкнула ко мне бумагу.

— Злая ты, Томоё. — я обречённо вязал лист и всмотрелась уже пристальнее.

— Остальные члены студсовета тоже не сидят сложа руки. — возразила она. — А если я провалю проведение фестиваля, то обязана буду уйти с поста. Поэтому буду размахивать кнутом, чтобы вы все бегали и трудились.

— Ладно, поняла. — я убрала бумагу в портфель. — Разберусь со всем. А сейчас идти можно, о великий тиран?

— Да беги уже. — вздохнула Томоё.

Мда, подкинули работку когда не надо. Решено, сегодня точно заваливаюсь к Котоми и гуляю у неё вместе с Томоей. И ночую. Возможно, ночую со смыслом, сигналы от Томои уже совсем чёткие и я их прекрасно принимаю, а начинать уже надо бы.

Хотя, конечно, Рё и моё обещание, пусть даже и готова его нарушить, ибо так можно парня до конца школы мурыжить. Ничего, если сегодня Котоми предоставит какой ответ, то уже здорово будет.

Так, Томои уже нет, оно и понятно. Тогда сбегать до дома, перекусить, сказать маме про желание поучиться у новой подружки, ни капли не солгав, убежать.

Открывшая мне Котоми ничуть не огорчилась, что я одна и без Томои, даже обрадовалась.

— Я так рада, что вы зашли, Кё-тян. — сказала она, пропуская меня в дом.

— Ага, и до вечера посижу. — за то время, пока меня тут не было, дом стал ещё чище. Похоже, девушка неустанно трудилась, хотя сад, как вижу, всё в таком же запущенном состоянии.

— Котоми, а сад тебе не украсить?

— Тут одной не справиться, Кё-тян. И даже вы с Томоей-куном вряд ли сможете. — она тяжело вздохнула. — Надо будет нанять кого-нибудь...

— Обязательно найми. Так, Котоми, я чего собственно зашла: мы с Томоей сегодня вечером договорились позаниматься уроками, а то у него беда просто. Поможешь нам со своими знаниями?

— Обязательно. — девушка прижала руки к груди и едва не расцвела. — Для Томои-куна готова на что угодно.

— Ты там аккуратнее. — ревную, жуть как ревную, но и понимаю, что она ни о чём таком не думает. — И ещё, Котоми, у тебя никакого платья не найдётся для меня? — а то стоит в фиолетовом, а я щеголяю в школьной форме, и это недопустимо.

— Хм. — не смотри так, прекрасно вижу, что у тебя грудь гораздо больше. — Давайте примерим что-нибудь, Кё-тян, поглядим.

В итоге, разумеется, перемерили весь шкаф. У Котоми оказался чуть ли не весь цветовой спектр, и каждое надо было поглядеть. В итоге даже не сразу услышали звонок, после чего я быстро надела длинное чёрное и поспешила спуститься вниз.

— А я хотел уже перелезать и взламывать. — отметил Томоя, которого Котоми запустила внутрь. Он выглядел неожиданно усталым, но на нас в платьях смотрел с одобрением. — Там ужина случайно не заготовлено?

— Сейчас, Томоя-кун. — Котоми отправилась на кухню.

— Что, Томоя, привык уже, что приходишь, и тебе сразу поесть несут? — усмехнулась я, но он вместо ответа прошёл в гостиную, сел за котацу и как-то сгорбился.

— Томоя, всё в порядке? — я обеспокоенно села сбоку.

— М? — он покосился на меня. — Да нормально всё. Устал, наверное. — Томоя даже выпрямился и попробовал улыбнуться, но я нутром чувствовала — что-то не так.

— Тебя в отпуск не пустили?

— Да не, до конца недели, как и хотел. Просто устал, Кё, извини.

Я примолкла — а то ещё начну раздражать, и обидится. Но как-то слишком для усталости печально сидит. Если когда и рассказывать про Каппея, то не сейчас, иначе совсем плохо будет, так что просто села сзади, придвинулась к нему, обняла, положила голову на плечо и прижалась щекой. Томоя не стал отдёргиваться, наоборот, тоже прижался, взяв меня за руку и сцепив наши пальцы в замок. Так мы и сидели, тихо и молча.

— Томоя-кун, Кё-тян, ужин готов. — объявила Котоми, заходя в комнату с большой кастрюлей. На нас она посмотрела абсолютно спокойно — ни зависти, ни недовольства, ни желания присоединиться — но мы всё-таки отлепились друг от друга, благо в кастрюле обнаружился такой вкусно пахнущий суп, что даже у успевшей перекусить меня живот заворчал, а Томоя и вовсе сузил восприятие мира до своей тарелки. Котоми быстро разлила суп, и мы после всех церемоний приступили к еде.

Проголодавшийся Томоя в итоге и поел раньше нас — я пристально следила за тем, чтобы ничего не пролить на платье, а Котоми просто медленно ела. Оставив тарелку пустой и поблагодарив за еду, он вновь погрузился в раздумья и помрачнел. Что-то с тобой не так, Томоя... или ты просто перед началом очередной учёбы не в духе?

— Ну что, тут и будем заниматься? — наконец я дохлебала суп.

— Давайте. — кивнула Котоми. — Сейчас уберу и тетрадки принесу. — она собрала тарелки и только хотела взять кастрюлю, как Томоя встал и взялся за неё сам.

— А то как будто мне ноги отрезали. — пробурчал он и потащился на кухню в сопровождении удивлённой Котоми. Я осталась в комнате, быстро проверила платье на предмет пятен и вытащила из сумки свои тетрадки. Томоя вскоре вернулся и уселся всё с таким же мрачным видом.

— Томоя, только не обижайся, пожалуйста, если резкой буду. — я опять придвинулась к нему. — Ради тебя же стараюсь...

— Я это знаю, Кё, не надо повторять при каждом удобном случае. — нет, всё-таки что-то произошло. Как бы ещё узнать, что, а то начну приставать с вопросами, так обидится.

Котоми пришла со своей сумкой и пакетом, из которого стала выкладывать стопку книг, и Томоя наконец вытащил свои тетради. Всё, мы теперь в полной боевой готовности.

— Давайте начнём с алгебры. — предложила я. — Котоми, расскажешь Томое про интегралы?

Котоми улыбнулась, кивнула, открыла рот — и начала шпарить. Через несколько секунд я отложила ручку и коснулась пальцем её лба — что поток сознания лучшей ученицы нисколько не остановило.

— Котоми-тян. — сказал Томоя, и лишь тогда девушка замолчала. — Я не понял ни слова. Можешь объяснить для тупого и уставшего человека?

— Э. — она зависла, пытаясь как-то переформулировать свои слова. Я вздохнула и повернулась к Томое.

— Разницу между неопределённым и определённым интегралом знаешь? Хорошо, а формулу, которая их связывает?

К тому времени, как Котоми вынырнула из своего мирка, мы вдвоём уже неплохо так продвинулись. Томоя даже чуть повеселел — то ли я своими улыбками взбодрила, то ли повод для уныния исчез. А тут и время отдыхать подоспело, и Котоми притащила сок и шоколадное печенье, сказав, что это очень полезно для усталых мозгов. Потом мы позанимались ещё немного, причём Котоми вместо зависания слушала, как я говорю, и наверняка запоминала. Вскоре объявила ещё один перерыв и вытащила её в коридор.

— Котоми, слушай, ты можешь позвонить моей маме и сказать, что я у тебя переночую? При этом ни слова не говоря о Томое, даже если она спросит. Точнее, дай мне самой ей позвонить, а сама будь готова подтвердить. — добавила я, увидев, как девушка немного побледнела. Телефонный разговор, конечно, не общение вживую, но всё равно наверняка для неё затруднительно.

— А... хорошо. — она отвела меня к телефону, и я быстро набрала домашний номер.

— Алло, мам? Слушай, можно я сегодня переночую у подруги? Да, эта же Котоми Ичиносэ, с параллели. Вот она рядом стоит, сейчас её дам.

Котоми взяла трубку, поднесла её к уху и немного сбивчивым голосом сказала:

— Здравствуйте. Меня зовут Котоми Ичиносэ, имя пишется тремя хириганами, класс 3-А. Очень приятно с вами познакомиться, Фуджибаяши-сан. Да. Мы с Кё-тян будем алгеброй заниматься, только подошли к тройному интегралу, это... а? А? — она внезапно задрожала и едва не выронила трубку.

— Мам, алло? — перехватила я обеих. — Ой, мам, прости, они не могут подойти, их... нет. Я завтра всё объясню. Да. Да, спасибо, мам. Нет, только мы вдвоём. Всё нормально, она готовит не хуже меня. Рё уже дома? Хорошо. Ботана просто в мою комнату запусти и скажи, что я у подруги, он поймёт. Да, до завтра, мам. — я повесила трубку, вздохнула и виновато посмотрела на Котоми.

— Прости. Я им особо про тебя не рассказывала, и мама не знала, что у тебя... так вот.

— Ничего, Кё-тян. — Котоми как быстро впадала в слёзы, так и быстро избавлялась от них. — Такое не впервой, я даже немного привыкаю... — грустно добавила она. Я похлопала её по плечу, и мы вернулись в гостиную.

— Томоя. я сегодня ночую здесь. — и сразу же после объявления уставилась на него. Парень поднял брови и слегка улыбнулся.

— В моей комнате спать будешь? — без стеснения спросил он.

— Как же! — фыркнула я. — Котоми мне отдельно постелит! Постелишь же, да?

— Да, Кё-тян. Только... вы не будете против занять комнату рядом с Томоей-куном? Остальные я ещё не успела прибрать...

— Ха. Ладно, Томоя, такое послабление тебе сделаю, раз уж учился сегодня.

Язвлю, а у самой сердце прыгает от радости.

С уроками мы решили больше не продолжать, вечер поздний на дворе. Котоми быстро приготовила нам ванну и раздала халаты, а я застолбила за собой право идти первой. К моему удивлению, хозяйка дома ещё и пены налила, не до пузырей, но вполне достаточно для того, чтобы окунуться в потрясающую белизну и расслабиться.

Рё уже дома, это хорошо, а то она могла просидеть у Каппея до поздней ночи. По-видимому, сестрёнка всё-таки влюбилась во второй раз, и такое испытание ей сейчас весь мир в чёрное красит. Но что я могу сделать? Ей не помочь подбадриванием или объятьем, или даже добрым словом, тем более что она теперь крысится на всё это.

Спасать Каппея. Что бы там ни было у меня с Томоей, но надо сконцентрироваться на том, чтобы спасти Каппея и заодно Рё. Зря, пожалуй, решила сегодня тут переночевать... хотя что мне дома делать, вновь выслушивать ярость сестрёнки?

Надо будет сейчас, пока Томоя ванну принимает, быстро обрисовать Котоми ситуацию. Медлить нельзя, это даже не учёба, где можно неделю побить баклуши и всё равно преуспеть, я и так уже слишком много времени потеряла.

Быстро вымылась, вытерлась, нацепила халат, вышла наружу — и тут же натолкнулась на Томою, который в халате же подходил к ванне. Мы оба застыли, не зная, как реагировать.

Халаты, так-то, прикрывают всё что положено, но Томоя уставился так, словно у меня ровно наоборот. Я даже смущённо запахнулась ещё больше.

— Иди давай, вода там остынет скоро. — буркнула наконец, опуская голову так, что бы не было заметно румянца. Он неожиданно молча послушался и зашёл в ванную, тут же закрыв дверь, а я направилась искать Котоми. Та, к счастью, халат не нацепила и всё ещё щеголяла в платье, что-то возясь с холодильником.

— Котоми, можно на минутку? — позвала я. Она оглянулась на меня и закрыла холодильник.

— Да, Кё-тян?

— Котоми, ты знаешь кого-нибудь, кто может лечить остеосаркому?

— Остеосаркому? — нахмурилась Котоми. — Остеосаркома, группа злокачественных опухолей, производные активно делящейся костной ткани...

— Мне не надо определение, спасибо. — моё воображение и так уже успело прифигеть. — Мне нужен тот, кто это лечить умеет. Или просто как лечить.

— Остеосаркома лечится предварительной химиотерапией для подавления микрометастазов в лёгких, уменьшения размеров первичного очага опухолеобразования и оценки гистологического ответа опухоли на химиотерапию. — Котоми вновь села на своего конька, но теперь я не перебивала, внимательно слушая и вычленяя общий смысл. — Для лечения используются высокодозный метотрексат, адрибластин, ифосфамид, карбоплатин, цисплатин, этопозид. Затем обязательно проводят операцию, в процессе которой удаляют части кости с заменой её на имплантат из пластика, металла или трупной кости. Имеющиеся метастазы также удаляют с помощью хирургического вмешательства. После операции проводят послеоперационную химиотерапию с учётом результатов предоперационной химиотерапии.

— Так, Котоми, минутку. — прервала я её шпаренье по учебнику. — То есть ампутация не нужна?

— Ампутация производится в случае серьёзных повреждений ткани, или если злокачественное образование обнаружили слишком поздно и не провели соответствующее лечение. В этом случае опухоль прорастает сосудисто-нервный пучок или мягкие ткани, либо происходит патологический перелом...

— Всё, всё, всё! — замахала я руками. — Поняла. Это действительно смертельно опасно.

— Да, потому как опухоль стремительно распространяется по соседним тканям, быстро заполняет костномозговой канал, прорастает в мышцы, дает обширные гематогенные метастазы...

— Сказала же, что поняла! Так, ладно, хорошо — то есть ничего хорошего. Если оно именно что в таком плохом состоянии, то без ампутации вообще никак?

На этот раз Котоми призадумалась, а затем уже не тоном учёбника ответила:

— Я не знаю, Кё-тян... я не очень хорошо в этом разбираюсь... возможно, способ и есть...

— Всё понятно с вами. — страшно спрашивать про то, в чём ты хорошо разбираешься. — Котоми, попробуй этот способ поискать, вдруг натолкнёшься. И постарайся побыстрее, хорошо?

— Хорошо, Кё-тян. — умная девочка, не задаёт вопросов.

— А, да, Томое не говори. Это моё личное дело и не хочу, чтобы он знал.

Котоми вновь кивнула, и я погладила её по голове, вызвав смесь изумления, испуга и удовольствия в глазах. До чего же милая девочка, надо её поменьше к Томое пускать, на всякий пожарный.

Комната, которую мне выделили, оказалась проста, как и остальной дом — кровать, небольшой шкаф, стол со стулом. Причём кровать неожиданно двуспальная — будь это не Котоми, то заподозрила бы в грязных намёках. Любопытно, у Томои такая же обстановка...

Ох, точно! Я должна ему спокойной ночи пожелать перед сном — как же давно это не делала! Но едва скатилась с кровати, как в дверь постучали.

— Кё, ты тут? — раздался голос Томои, и по-прежнему одетая в халат я заскочила обратно на кровать и уселась в позу пособлазнительнее.

— Заходи, Томоя, я пока ещё одета!

— Спокойной ночи, Кё. — и он хлопнул дверью в соседнюю комнату прежде, чем я успела прийти в себя и ответить. Э? Томоя, тут девочка в одном халате сидит, приняв тихий и невинный вид, какого хрена ты это пропускаешь? Чем ты так сегодня расстроен, что настолько плохо себя чувствуешь?

Хотя он и ушёл, я всё равно продолжала сидеть. Может, ещё передумает, стукнет себя по лбу, обзовёт болваном — и явится. Но нет, быстрая возня за стенкой сменилась скрипом кровати — и всё. Он лёг и наверняка уже засыпает.

Самой прийти? Да так-то здоровый сон и вообще... блин... чего мне к нему приходить, сразу с порога халатик распахивать? Ха. Ахаха.

Нет, ни за что. Я рухнула на кровать и обхватила подушку, слегка придушив её. И ведь впервые так близко и так... некому мешать. Котоми на втором этаже спит, а даже если и спустится, то что, вопить начнёт о том, какие мы пошляки? Хаха. Скорее уж присоединится в желании подарить больше счастья своему Томое-куну, что я ей фиг позволю.

Не идёт сюда Томоя? Не идёт. Тогда, Кё, скидывай халатик, надевай пижамку... и давай-ка тоже спать. Завтра надо будет разбираться с этими патрулирующими отрядами, кучу людей слушать, ещё что-нибудь вылезет, когда не просят... так что крепкий и здоровый сон.

Сама прекрасно знаешь, что с Томоей в будущем накувыркаешься только так.

Томоя Оказаки

Сегодня Кё меня не провожала, сославшись на дела студсовета. Не впервые, такое уже случалось, но впервые я был скорее рад этому, потому как собирался сразу же уйти.

Когда Юсуке подобрал меня, то я сразу после того, как сел рядом с ним, спросил:

— Ёсино-сан, можно взять выходные до конца недели?

— Это не ко мне. — сразу же ответил он. — После работы завезу в офис, договоришься.

— А можно с сегодняшнего дня? Прямо сейчас пойти?

— Что-то важное?

— Да.

— Хм. — Юсуке побарабанил пальцами по рулю. — Так-то сегодня ничего серьёзного не планировалось, но... — он взял с панели радиотелефон и нажал несколько кнопок, а затем поднёс к уху.

— Рюки-сан, это Ёсино. Оказаки хочет с сегодняшнего дня взять выходные до конца недели, с двадцать восьмого по первое включительно, получается. Не знаю, если только полетит что. Да, прямо сейчас хочет, у него дело срочное. Хорошо. Дать ему трубку? А, понимаю. До свиданья. — и он отключил телефон. — Босс разрешает, можешь идти. И да, Оказаки. — он немного придержал дверь, когда я поблагодарил и выскочил из кабины. — Если это связано с твоей девушкой, то на этот раз не облажайся.

— Постараюсь. — не стал вдаваться в подробности и даже не стал смотреть, как фургон укатывает вдаль, сразу направившись к ближайшей остановке.

Хотя насчёт девушки мысль интересная — почему Кё мне ничего не рассказала? Она не может не знать, Каппей с Рё у неё под боком живут, и всё равно не посчитала нужным сообщить. Конечно, давно не спрашивал о Каппее, боялся даже встречаться с ним, чтобы не слушать обвинения по поводу Рё — а они будут, я уверен — но всё же... могла бы и сказать, не простуда, чтобы так просто игнорировать.

Ладно, с Кё разберусь потом, а сейчас задача — доехать до больницы и впервые за несколько недель лично встретиться с Каппеем, вне зависимости от того, что он мне скажет.

К счастью, в палату меня пропустили — Рё успела спеться с местными медсёстрами и предупредить о моём приезде. А вот Каппея, похоже, никто не предупредил — он при виде меня аж уронил на пол томик манги.

— Привет, Каппей. — не сказать, что он больной. Ни повязок, ни чахлого лица, ни каких-то капельниц. Правда, ноги скрыты одеялом, да и вообще вид не цветущий. — Привёз тебе немного поесть, попить и почитать, уже обшмонали и сказали, что можно. — Я начал выкладывать закупленное по дороге на столик.

— Спасибо, Оказаки. — Каппей тут же схватил бутылку с водой и немного отпил, пока я усаживался на стул.

— Как оно у тебя всё, Каппей?

— Скучно, Оказаки. Рё меня только по вечерам навещает, я ей строго запретил прогуливать школу, так что остаётся лишь читать и думать.

— Ясно. — я подобрал упавший томик и положил его рядом с ним. — То есть у вас... всё хорошо?

— Нет. — ответил Каппей. — Рё страдает не только из-за меня, но и из-за вас, Оказаки. Вы хоть понимаете, в каком состоянии её оставили, когда переметнулись к злой сестре?

— Прекрасно понимаю. — вот и пошли обвинения. — Каппей, не думай, что мне было так легко. Я... просто не думал, что она настолько плохо это воспримет.

— А должны были.

Каппей не кричал на меня, наоборот, говорил с каким-то равнодушием, словно давно уже пришёл к выводу относительно своего друга. Хотя так оно и есть, чего уж тут.

— Тогда ты должен поправиться, Каппей, иначе она в таком состоянии останется надолго.

— Оказаки. — тот лишь устало вздохнул. — Вы представляете, что такое жизнь с инвалидом, особенно для семнадцатилетней девушки? Рё прекрасна, и это её надо носить на руках и окружать заботой, а не меня. И ладно бы я умел писать книги, или рисовать мангу, или мастерить поделки, или ещё что руками, но не умею. И даже если научусь — это не та работа, которой Рё можно обеспечить достойную жизнь. Сейчас она говорит о том, что хочет видеть меня живым и ради этого всё стерпит, но пройдёт год, два, три — и осознает, что на всю жизнь обречена содержать безногого инвалида, причём сама на это подписавшись. — Каппей сжал одеяло. — Она тогда не только не будет меня любить, но и возненавидит, а я не могу и не хочу жить с Рё, которая меня ненавидит.

— Но Каппей, если ты не сделаешь операцию, то умрёшь.

— Знаю, Оказаки. Я не хочу умирать. — только сейчас в его глазах промелькнул ужас. — Но если буду жить, то уничтожу жизнь Рё, так что лучше смерть.

— Но ведь тебе не обязательно быть с Рё, Каппей. — попробовал я зайти с другой стороны. — Сделай операцию и живи без Рё. Хотя бы будешь жив...

— Жив и очень доволен. — язвительно ответил он. — Оказаки, безногий и одинокий не проживёт долго, так что смысл тянуть.

— Но Каппей, не может быть так, чтобы ничего нельзя было сделать...

— А вот и может, Оказаки! — крикнул он. — Нет чудесного лекарства, которое одной ложкой всё вылечит! Если бы вы не оставили Рё, то просто бы исчез без проблем, а так пришлось её утешать, помогать, принимать её чувства и не знать, что делать дальше! — он даже стукнул кулаком по кровати. — И ведь сам виноват, сам нормально не лечился, и не знаю, что теперь делать!

Я промолчал. Не нахожу слов, ибо ужас положения предстал во всей своей красе. Если Каппей не соглашается на операцию — он умирает. Если соглашается, то живёт без ног. Этот неунывающий парень, бегающий по всему городу в поисках работы и всегда восторженно здоровающийся со мной, оказался в ситуации, которой не пожелаешь даже врагу.

И я понятия не имею, как ему помочь.

Домой пришёл в таких расстроенных чувствах, что даже редчайшая картина Кё в платье настроения не подняла. Та всё равно пыталась меня потормошить, и не сказать чтобы безрезультатно, но веселиться я этим вечером просто не мог.

Надо как-то не только уговорить Каппея на операцию, но и придумать, чем ему после этого заниматься. Будь я богатеем, то поставил бы его на своё попечение, а там уж как хочет — но увы.

Кстати, а насколько богата Котоми? Дом у неё простой, комнаты близняшек больше вещами завалены, но с продуктами и одеждой ситуация куда лучше. Если, скажем, упросить её cодержать Каппея год, и этот год учить его да хотя бы и рисовать мангу, благо историй у него с такой жизнью должно быть полно... так, стоп, она же хотела в Америку улетать, не забирать же с собой или оставаться тут...

Блин, надо посоветоваться. И, возможно, не с Кё — она про Каппея так и молчит, что странно. Да, у них была взаимная нелюбовь и кто знает, что там в совместной жизни происходило, но не настолько же, чтобы такое воспринимать как мелочь? Она далеко не самая добрая девушка, но и не плохая, должна была всему миру раззвонить о несчастье и искать помощь — но молчит.

В итоге пожелал ей спокойной ночи через дверь, не заходя внутрь — хотя наверняка ожидала что-нибудь вроде поцелуя на ночь. Но мне сейчас не хотелось ни поцелуев, ни чего-то ещё, хотелось лишь рухнуть на кровать и уснуть.

29 мая, четверг

Котоми ещё в первый день принесла мне будильник со звуком текущей воды. Как она объяснила — после такого организм желает пойти в туалет и спать больше не хочет. Оказалась права наполовину — спать организм всё-таки хотел, но усилием воли перебивал себя.

В школу надо, как-никак.

Кё, что примечательно, спала — по крайней мере, из-за стенки не слышалось ни звука. Котоми тоже не было слышно, так что просто сидел на кровати и мрачно думал, не стоит ли попытаться урвать ещё пять минуток. И тут в дверь заскреблись.

— Да? — сказал я, нисколько не беспокоясь: Котоми подобрала такую пижаму, что в некоторых местах она могла бы и за костюм сойти. Дверь тут же отворилась, и в комнату скользнула Кё.

А вот её ночная рубашка за костюм сойти не могла: белая, открывающая колени и подчёркивающая изгибы, хорошо хоть не прозрачная.

— Доброе утро, Томоя. — Кё даже не пыталась играть скромницу и прикрываться. — Как спалось?

— Да нормально. — даже грустные мысли немного отступили. — А тебе?

— Плохо. — она подошла ближе. — Ты меня на ночь не поцеловал, так до полуночи злилась.

— Вот как? — я протянул руку. — Иди тогда сюда, два утренних поцелуя выдам.

— Поцелуи? — Кё скользнула в мои объятья. — Поцелуями не обойдёшься. У нас ещё есть время, чтобы попрактиковать кое-что повзрослее.

— Разве есть? — хм, по часам и впрямь ещё минут двадцать можно сидеть. А мне казалось, что вот-вот на завтрак позовут. Кё же тем временем воспользовалась моментом и ткнулась губами в шею так, что я вздрогнул.

— До главного блюда не дойдём, Томоя. — прошептала она. — Но нам надо уже двигаться дальше, в том числе и так. В конце концов, ты видишь хоть кого-то, кто против? Я нет.

Только собрался ей ответить, как возможный кандидат постучался в дверь.

— Томоя-кун, ты встал? — донёсся до нас заботливый голос Котоми. — Я тебе и Кё-тян на завтрак приготовила яичницу с вареньем. Томоя-кун, ты ещё спишь? — она приоткрыла дверь и уставилась на нас, почти свалившихся на кровать.

— Ах! — и дверь закрылась.

— Как говорится, определите девственника на взгляд. — немного ядовито сказала Кё.

— Хочешь сказать, кто-то в этой комнате уже опытный прощелыга? — я притянул её к себе.

— Зависит от тебя. — хихикнула она, а затем дверь раскрылась вновь, и Котоми, так и не переодевшая вчерашнее фиолетовое платье, решительно вступила внутрь.

— Кё-тян, позволь мне присоединиться. — заявила она, и пришла наша очередь впадать в осадок.

— Простите, если я что-то не то говорю. — Котоми всё же покрылась румянцем и опустила голову. — Но это Томоя-кун, и... если у меня есть шанс сделать его счастливым, то не хочу это упускать...

— Хм. Что скажешь, Томоя? — Кё отмерла первой. — Стереотипы утверждают, что для всех парней миловаться с двумя сразу лучше, чем с одной. Будешь подтверждать?

— Буду. — выдавил я. В следующее мгновение меня окончательно уложили обратно на кровать, и Кё нависла надо мной, краснея и учащённо дыша, а Котоми склонилась над моим лицом.

— Всё в порядке, Томоя-кун. — прошептала она. — Я очень много читала и очень много знаю. Обещаю, и ты, и Кё-тян познаете наслаждение, которое никогда не испытывали.

И с этими словами она наклонилась.

Когда я открыл глаза, то комната была абсолютно пуста. Никаких девушек и всего того, что они хотели сделать, только журчание будильника.

Эпоха странных снов вернулась в неожиданной форме. И ведь казалось таким реальным, что даже поднял голову посмотреть, вдруг девушки решили отступить и устроить шоу. Увы.

Ладно, время теперь уже точно к завтраку, надо вставать. Со стороны спальни Кё так и ничего не было слышно, а вот ушедшая во власть Котоми кухня обещающе потрескивала. На всякий случай заглянул внутрь — девушка сменила платье на домашние футболку с шортами (всё равно элегантнее того, что я носил раньше), нацепив поверх фартук. Точно сон — хотя, возможно, и к лучшему.

Кё вытащилась в ванную сразу после меня, сонная и в бордовой пижаме, окончательно разрушившей мои надежды. В таком же виде и явилась за стол, широко зевая.

— Томоя-кун, Кё-тян, доброе утро. — Котоми принесла из кухни стопку тостов и банку джема. — Кё-тян, вы не выспались?

— Выспалась, я просто спать люблю. — пробормотала она. — Утра, Томоя.

— Утра. — сонная Кё пробуждала внутри некие чувства, которых я не очень понимал. — А ничего, что ты в пижаме?

— Никто не против. — сказала Кё и вцепилась в тост.

Котоми до этого провожала меня до школы, но сегодня отказалась.

— Простите, Томоя-кун, Кё-тян. — поклонилась она. — Мне надо пройтись до книжного магазина. Идите без меня, я приду чуть позже.

— Везёт тебе. — не без зависти ответил я. — Приходишь когда захочешь, и никто не указ.

— Я не прогульщица, Томоя-кун. — мило надулась Котоми. Кё в беседу не встревала, стояла отвернувшись и ждала, пока наговоримся.

— Ладно, извини. До встречи в кружке. — поторопился свернуть разговор до начала сцены ревности. Котоми ещё раз с нами попрощалась и вернулась в дом.

— Томоя. — тихо сказала Кё, когда я подошёл к ней. — Ты случайно не замечал никого подозрительного рядом с домом?

— Нет, а что?

— Показалось, будто кто-то стоит и смотрит на нас. — она уставилась на перекрёсток неподалёку. — Однако когда всмотрелась, то никого не увидела.

— Думаешь, что воры наблюдают? — встревожился я.

— Воры. Наши одноклассники, которые увидели, как мы втроём из одного дома выходим. Конкуренты родителей Котоми, которые ведут те же исследования и не хотят терять гранты. — Кё пожала плечами. — В любом случае вариант неприятный. Надо будет проверить её средства безопасности, а то я даже насчёт сигнализации не знаю.

— Сигнализация есть, Котоми на ночь ставит. — уточнил я. — И сейчас, думаю, поставит, так что пойдём уже, а то ещё опоздаем.

— Ага. Стоп, Томоя, ты что, боишься опоздать и торопишь меня?

— Жизнь меняет людей. — философски заметил я, и мы наконец выдвинулись, взяв друг друга за руки. — Котоми с нами неделю пообщалась, а вон уже как шпарит.

— Она только с нами и шпарит, а с другими до сих пор трусишку играет. Знаешь, даже хорошо, что она отказалась сейчас с нами пойти.

— В смысле?

— А ты не заметил, Томоя? Она как встретит тебя, так и таскается хвостиком следом. И нечего на меня так лыбиться! Да, ревную, но блин, её надо к обществу приучать, а если она нормально лишь с нами заговорить сможет, то смысл?

— Не только с нами. — я погасил улыбку. — Котоми ведь и в кружке спокойно общается, не так ли?

— Ну да, но этого всё равно мало. Ей в Америку уезжать меньше чем через год, а там чесать языком ого-го как придётся, так что надо приучать к самостоятельности по максимуму.

— Но не переезжать же мне от неё.

— Нет, разумеется. Просто, как-нибудь... не приучай её жить у себя в услужении. И сам не привыкай, после школы придётся одному жить, а ты уже отвык.

— Подожди, в смысле одному жить? — встревожился я.

— Так мы же уедем все. — глянула на меня Кё. — Котоми в Америку, а я буду на воспитательницу учиться, это не год на уроках спать, знаешь ли, придётся в колледж отправиться, уже присматриваю даже, куда именно. А тебе, Томоя, колледж очень вряд ли светит. — она извиняющее прижалась к моей руке грудью. — Так что придётся здесь жить одному, работать и ждать, пока не приеду навестить на всяких выходных и каникулах.

— Однако. — только и сказал я, ошарашенный новостями. Как-то до сих пор не задумывался об этом, но ведь точно. Последний год обучения, а затем мы все расстанемся, весь наш кружок и не только...

— Особо не зацикливайся на этом, Томоя. — посоветовала Кё. — Мы же не расстаёмся навечно, будем по телефону звонить, письма писать, да и приезжать, сказала ведь уже. А закончу учёбу, так и вовсе воссоединимся, жить вместе будем. Просто чуть потерпим, вот и всё. — и она опять прижалась грудью. — И пока такая пьянка, Томоя, как насчёт минутки откровенности?

— Слушаю.

— Я бы хотела в эту субботу вновь прийти переночевать. И на этот раз переночевать с тобой.

Так, это слишком много ошеломляющих новостей зараз. Я сглотнул и почему-то шёпотом сказал:

— Насколько переночевать?

— Ммм. — Кё немного наклонила голову. — Не так чтобы переспать, но и не так чтобы просто вместе полежать.

Десятки вариантов, вписывающихся в эти промежутки, тут же хлынули мне в голову. Заодно туда же влетела и бережно хранимая картина Кё, подходящей ко мне в малоосвещённом складе, а потом задирающей футболку так, что была видна часть её спины...

— Томоя, у тебя лицо извращенца. — усмехнулась Кё. — Притормози коней, я сама ещё не знаю, что и как выйдет и выйдет ли вообще. С моей работой в студсовете могут выдернуть и послать в любое время — кстати, из-за этого сегодня опять не провожу, учти.

— Так и провожать не надо, отпуск же взял.

— А, точно, уже привыкла. В кружок сходишь?

— Возможно. — к Каппею снова ехать нет смысла. С чем я к нему приеду? Тупо повторю, что надо бороться за жизнь?

— Помни, что тебе о Котоми сказала. — кивнула Кё и взбудоражила мысль, которая периодически меня посещала последние несколько дней.

— Кё, слушай, я на воскресенье думал устроить Котоми вечеринку на день рождения. Сможешь помочь?

— Если на это воскресенье, то как-то поздновато ты спохватился.

— Наверное, "вечеринка" — это слишком громко. Я просто думал пригласить наш кружок и, может, кого ещё, тихо посидеть, чаю с тортом попить, что ещё там...

— Хм, ну да, не на танцпол же её затаскивать с рок-музыкой, она тогда сбежит, даже если ты попросишь. — хмыкнула Кё. — А так люди у нас тихие и спокойные, с Котоми посидят нормально, а Ёхею всегда можно будет оторвать ненужное, если завыделывается... Обдумаю детали, но не ожидай чудес, и так сегодня долбаться буду.

— С чем, если не секрет?

— Да Томоё дела раздаёт и показывает, какой она крутой президент. Пока ещё сама точно не знаю, что выдаст, но обещает и грозится.

Мы ещё немного поговорили о всяком, а там уже и дошли до школы, где неминуемо расстались.

— Томоя-кун! — Котоми догнала меня после уроков в коридоре. — Ты тоже в драмкружок идёшь?

— Ага. — кивнул я. — Тебе там понравилось?

— Очень. — призналась она с некоторым смущением. — Нагиса-сан, Юкинэ-сан и Фуко-тян хорошие люди, а вот Сунохара-сан... странный.

— Согласен. — хотя кто бы говорил. — А что за Фуко-тян?

— Э? — почему-то удивилась Котоми. — Фуко-тян, девочка со звёздочками, которая всё время в комнате кружка присутствует.

— Ах да, Фуко-тян, совсем забыл. — понятия не имею ни о какой Фуко-тян. Котоми девушка странная, но не настолько же, чтобы вымышленных людей видеть. — Так, Котоми, подожди немного в коридоре и зайди, когда я позову, ладно?

— Хорошо, Томоя-кун. — не стала спорить она.

Я тут же зашёл в комнату, поприветствовал всех собравшихся и сразу сказал:

— Ребят, я хотел бы пригласить вас всех в воскресенье к Котоми, отпраздновать её день рождения, который был две недели назад. Простите, что только сейчас говорю, но только сейчас и подумал об этом. Можете даже без подарков приходить, Котоми и просто вниманию будет рада.

— Ну как же это на день рождения без подарка, Оказаки-сан! — возразила мне Нагиса. — Я обязательно что-нибудь придумаю!

— И я. — кивнула Юкинэ. — Как понимаю, мы устраиваем сюрприз?

— Именно. Сунохара, ты придёшь?

— Торт будет? — тут же осведомился он.

— Разумеется.

— Тогда приду. — он переглянулся с Юкинэ. Они стояли рядом друг с другом и выглядели так, будто действительно в каких-то отношениях. Надо будет за ними понаблюдать.

Котоми после этого по моему сигналу зашла внутрь, и все занялись своими делами. Нагиса ушла с Юкинэ в кладовку — декларировать пьесу, которую стеснялась рассказывать при всех — а Сунохара подсел ко мне и Котоми.

— Оказаки, ты правда отпуск взял? — спросил он.

— Да, надоело учить и тупо устал. Тоже хочешь?

— Хотеть-то хочу, да деньги нужны. Мей теперь мне всякую одежду прикатывает и ванную гелями заставила, раз встречаюсь с девушкой, причём за мой счёт.

— Ну что поделаешь, я с Рё тоже выкручивался, а с Кё тем более.

— Поделишься советами?

— Зубы чисти обязательно, чтобы не опозориться.

— Оказаки, я серьёзно. — надулся Сунохара, и только собрался объяснить ему, что не так уж и шучу, как дверь приоткрылась, и Рё просунула голову внутрь.

— Томоя, выйди поговорить. — и исчезла, оставив нас в удивлении.

— Я думал, у вас всё закончилось. — отмер Сунохара. Я не стал вдаваться в подробности, просто встал и вышел. Котоми, к счастью, сообразила на этот раз за мной не тащиться.

Рё успела повернуться к окну и вглядывалась куда-то, не обернувшись даже когда я прикрыл дверь. Стояла тишина, только из кабинета музыкального кружка тихо доносилась музыка, и сцена могла бы сойти за романтическую — но никакой романтики и быть не могло.

— Томоя, ты съездил к Каппею? — наконец спросила Рё, так и уставившись в окно.

— Да.

— Уговорил сделать операцию?

— Пытался, но он не хочет. Боится, что станет для тебя обузой, даже если ты не против.

— Я против много чего, да кого это волнует. — равнодушно ответила Рё. Похоже, мы переходим на всё ту же запись.

— Хотя знаешь, — продолжила она. — я теперь в некотором роде понимаю тебя.

Запись зажевала плёнку и разразилась непривычными звуками.

— Я ведь делала всё для того, чтобы тебе было лучше, так, Томоя? Даже если это было трудно. Но ты ничего из этого не оценил и поступил так, как хотел. Вот и я сейчас так же — Каппей пытается сделать то, что лучше для меня, даже если это буквально его убивает, но я не собираюсь это ценить и поступлю так, как хочу сама.

— Рё, прости, но я не понял, о чём ты.

— Ты поедешь со мной, Томоя. Сегодня. И даже прямо сейчас. — Рё наконец повернулась ко мне. — Мы будем вдвоём уговаривать Каппея на операцию, и не уедем, пока не уговорим. У меня есть в запасе пара задумок, и ты мне поможешь с ними.

Рё Фуджибаяши

Впервые еду с Томоей в электричке. И впервые мне плевать на то, что мы вместе. Даже сидим друг напротив друга и не делаем из этого проблемы.

Томоя молодец, не стал ни ныть, ни говорить о бессмысленности, ни прихватывать с собой девушек, просто взял сумку и вместе со мной направился к Каппею. Действительно идеальный парень для раздающей приказы сестры. Возможно, поэтому и отверг меня — я же им не командовала, а совсем наоборот.

Ладно, это уже не имеет никакого значения.

Важен лишь Каппей. И то, как я думаю уговорить его на операцию. Идея, честно говоря, так себе, но лучшей просто нет.

За всю дорогу мы не сказали ни слова, и лишь когда пришли к больнице, то присели на лавочку обсудить план.

— Томоя, мы заходим вместе. — сели так, чтобы оказаться как можно дальше друг от друга. — Сначала просто поболтаем, а затем я приступлю к уговорам и, что бы ни сказала — поддакивай.

— И что именно скажешь? — поинтересовался он.

— Там и узнаешь. Идём. — я встала с лавочки и направилась в больницу, Томоя тоже зашагал следом.

Последнее воспоминание о том, как мы ходили так вместе — и всё, отбросить.

В палату нас пропустили — я со здешними медсёстрами уже даже чаю успела попить, приезжая каждый вечер. Каппей лежал, уставившись в потолок и маясь от безделья — манги ему надолго не хватает, а покупать ещё денег нету, и так у родителей занимаю.

— Привет, Рё, Оказаки. — растерянно пробормотал он, заметив нас и удивлённо садясь. — А почему вы вместе?

— Решили оба тебя навестить одновременно. — сказала я, присаживаясь на стул у кровати; Томоя оглянулся, не нашёл другого и остался стоять. — Как оно всё?

— Да нормально. — сказал Каппей так, словно во всей его ситуации было хоть что-то нормальное. — Только это... мне сказали, что, может быть, переведут в другую больницу.

— Зачем?

— Эта не сможет достойный уход обеспечить, когда, ну, мне станет хуже. — он тут же опустил голову, стараясь не встречаться со мной взглядом. Раз так, то и получай не обходными путями, а сходу в лоб.

— Каппей, я беременна.

На несколько секунд в палате повисла тишина, а затем Каппей дрожащим голосом сказал:

— Но Рё, у нас же ничего не было... или ты с Оказаки успела...

— Нет, не успела. — позади меня явственно раздался вздох облегчения. — Но с тобой успела, однажды, когда ты спал. И теперь ношу твоего ребёнка, это абсолютно точно. Так что, Каппей, тебе нельзя умирать, иначе ты оставишь меня со своим ребёнком, а такое непозволительно.

Неожиданно он грустно улыбнулся.

— Ты врёшь мне, Рё. Я чутко сплю, и такое... такое бы точно не пропустил.

— Но не проснулся. — мрачно сказала я, понимая, что дальше врать нет смысла. Глупая идея глупой и оказалась.

— Рё, не надо. — Каппей лишь покачал головой. — Просто не надо. Это сейчас тебе семнадцать и кажется, что будешь любить меня вечно, а на самом деле...

— Да при чём тут любовь! — взорвалась я. — Каппей, я не оставлю человека умирать вне зависимости от того, люблю я его или нет! И Томоя точно так же не хочет оставлять, и неужели ты думаешь, что мы остановимся лишь потому, что ты, кретин, этого просишь? Можешь корчить из себя благородного страдальца сколько угодно, но я не отступлюсь, пока не заставлю тебя сделать эту чёртову операцию и отрезать тебе эти чёртовы ноги, понял! — с этими словами выскочила из палаты и помчалась вниз, сдерживая слёзы. Идиот сентиментальный, счастья мне всё равно не видать, так что позволь хоть самой несчастье выбрать! Хоть искалеченный, но ты всё равно будешь со мной, единственный, кто всегда был на моей стороне, а без тебя у меня никого не будет!

Томоя не стал сидеть у Каппея и выскочил следом за мной. Мы оба выбежали из больницы, после чего я остановилась, развернулась — и прежде, чем он успел сказать хоть что-то, ткнулась ему в грудь и разрыдалась.

Раньше его объятия всегда меня успокаивали, и сейчас инстинкты бросили меня в них. Правда, самих объятий не было — Томоя предусмотрительно прижал руки к бокам — но меня устраивало и это. Просто живой человек, которому можно уткнуться в грудь и рыдать. Будь это, скажем, его приятель Сунохара — сделала бы то же самое.

— Я обязательно уговорю его, Рё. — сказал Томоя, когда я наконец выплакалась и перешла в фазу всхлипов. — Каппей должен жить, и если его после этого потребуется содержать, то готов помочь чем смогу.

— Спасибо, Томоя. — я прямо рукавом школьной формы утерла слёзы. Давно не ношу с собой платка, даже и не помню, как и где его оставила.

— И Рё, Котоми... она очень много знает. Может быть, всё на свете. Я обязательно спрошу у неё, чем можно вылечить Каппея, и уверен, что она даст ответ.

— Хорошо. — не очень в это верю. Вся больница не знает, как его лечить, а школьница, пусть даже и лучшая, в курсе. Но лучше жить хоть с крохотной надеждой, чем совсем без неё. Всё-таки жаль, что без платка, формой вытираться неудобно, да и стирать дома придётся.

— Оказаки, это не моё дело, но такое поведение уже граничит с распутным. — неожиданно сказали рядом с нами. Всего в нескольких шагах стоял босс Томои и неодобрительно смотрел на нас.

— Нет, Ёсино-сан, всё не так. — сразу же ответил Томоя. — Рё... эм... — он посмотрел на меня, словно спрашивая, что именно можно рассказать.

— У меня здесь парень лежит. — ответила я. — И умирает. А поплакаться некому.

— Вот оно что. — Ёсино-сан подошёл поближе. — Простите, мисс, как к вам обращаться?

— Фуджибаяши я.

— Фуджибаяши-сан, не сочтите за любопытство, но можете рассказать подробнее?

Почему бы и нет. В процессе мы втроём сели на лавочку — мужчина между мной и Томоей — где в полной тишине рассказала про то, как Томоя меня бросил, как на своё место подсунул Каппея, как тот оказался болен и отказывается делать операцию.

— Мда, Оказаки. — сказал мужчина, когда наконец закончила. — Не ожидал от тебя такого. Ладно, потом об этом поговорим. — Томоя лишь глубоко вздохнул. — Простите ещё раз, Фуджибаяши-сан, но Каппей вас любит — а вы его?

— Не знаю. — ответила я. — Не хочу, чтобы он умирал, и готова заботиться, если действительно ноги отрежут, но люблю ли...

— Вообще-то именно это и означает, что любите. — тихо сказал Ёсино-сан. — Желание тащить на себе человека, ибо он вам дорог — одна из составляющих любви.

— Наверное. — я до сих пор не чувствую к Каппею того же, что чувствовала к Томое. Но без него моя жизнь потеряет остатки красок. Возможно, что да, это и есть любовь.

— Просто потому, что если между вами есть любовь, то вы найдёте способ договориться. — продолжил Ёсино-сан. — Любящие сердца всегда придут к согласию, даже если поссорятся в процессе.

— К тому времени, как мы придём к согласию, он умрёт. — мрачно ответила я. — И как прикажете уговорить его сейчас и быстро?

— Станьте его врагом. — ответил Юсуке. Мы двое одновременно уставились на него, не понимая смысл сказанного.

— Это на самом деле одновременно самая печальная и самая самоотверженная часть любви. — с грустью пояснил он. — Когда единственное, что ты можешь сделать для возлюбленного — стать его врагом. Требовать от него так, чтобы он тебя возненавидел. Полностью лишать его радости для достижения цели. Лгать. Честно, я даже не могу посоветовать что-то конкретное, потому что никогда не был на этом пути. Надеюсь, что и не придётся. Здесь очень легко ошибиться, перегнуть палку, потерять родного человека раз и навсегда, даже если всё сделаешь верно, не говоря уже о том, что придётся мучиться не меньше его — и ни за что это не показывать.

Не уверена, что поняла его. Хотя... стать врагом Каппею, заставить его сделать операцию любым возможным способом, даже если он после этого тебя возненавидит...

— Подождите минутку. — я встала и направилась обратно в больницу. Оба не последовали за мной, останавливать никто не стал, и беспрепятственно прошла в палату к Каппею. Тот всё-таки нашёл что читать, и заодно начал перекусывать бананом.

— Каппей. — я села на стул, вынула из его рук мангу и банан, а затем положила их на постель. — Ты сделаешь операцию.

— Рё, я же...

— Ты сделаешь операцию. Потому что если ты откажешься, то я приду к тебе в палату, останусь на ночь и изнасилую тебя, Каппей. Я зажму тебе рот и свяжу руки — хотя мы оба знаем, что справлюсь и без этого, не так ли? Никакая медсестра тебя не побеспокоит, ибо я найду способ объяснить им ситуацию, уже достаточно подружилась. Я изнасилую тебя, Каппей — и забеременею уже реально, а для надёжности буду приходить несколько ночей подряд. Сможешь ли ты умереть, понимая, что твоя любимая девушка одна будет растить твоего сына? Или прекратишь тупить, научишься при моей поддержке жить без ног, освоишь ручную работу вроде той же манги и ребёнка мы заведём как положено?

Каппей вжался в подушку и даже посерел. Ну уж не серчай, сам накаркал злую Рё — сам и пожинай.

— Время тебе до субботы, Каппей, то есть целых два дня. — Я специально похлопала его по одеялу так, чтобы рука оказалась рядом с интимным местом, и он испуганно вздрогнул. — В субботу вечером я приду, и если ты гордо решишь умереть, то устрою тебе шикарные проводы. — Последние слова прошептала ему в ухо. Парень, судя по лицу, отчаянно желал закрыться одеялом от чудовища, но не мог и рукой пошевелить.

Спускалась обратно вся красная. Очень надеюсь, что он передумает ещё и потому, что иначе придётся выполнять угрозу. Но так хотя бы... если Каппей действительно умрёт, то у меня всё равно будет кого любить и о ком заботиться.

И хоть какое-то счастье в жизни.

Когда я вышла обратно, то Ёсино-сан уже ушёл, а вот Томоя продолжал сидеть, нахохлившись — выслушал нотацию, видимо. Я хотела просто пройти мимо, но он меня окликнул:

— Рё, слушай, я приглашаю тебя на день рождения в это воскресенье.

— Свой, что ли? — оглянулась я, не останавливаясь.

— Нет, мой в конце года. На день рождения Котоми.

А вот теперь остановилась. Это что, такая скрытая издевка?

— Ну и зачем мне приходить на день рождения очередной кандидатки на тебя? Портить своим мрачным видом настроение всем и каждому? Или ты надеешься, что смогу веселиться и не думать о Каппее?

— Честно говоря, да. — ответил он. — Рё, там соберутся все те, кого ты знаешь, весь драмкружок. Я, Кё, Юкинэ, Нагиса — мы все тебя и выслушаем, и подбодрим, и утешим. И Котоми тоже, она не понаслышке знает, каково это, потерять любимого человека. Можешь хоть истерику устроить, мы всё поймём.

Дурак Томоя. Никто даже не почешется понимать того, который устраивает истерику на чужом дне рождения.

— Вот адрес. — он вручил мне листок, который, похоже, прямо тут и расписал. — Приходи, Рё. Мы все будем рады.

— Подумаю. — я спрятала листок в карман формы. — Твой босс уже ушёл?

— Да, он сказал, что приходил сюда навестить знакомого. — кивнул Томоя.

— Передай ему мою благодарность. До встречи, Томоя. — я вновь зашагала, но он отправился следом за мной.

Домой хоть и опять ехали в одной электричке, но больше не общались.

Вечером закрыла дверь в свою комнату — надо попросить папу приделать засов, давно пора — села на кровать и стала рассматривать адрес приглашения.

Честно, он мне ни о чём не говорил. Даже понятия не имею, где это. Можно было бы и схему нарисовать с объяснением, Томоя, не все город изучили до мельчайших подробностей. Пусть даже и не планирую прийти.

Или всё-таки стоит? Даже если в субботу пересплю с Каппеем, то это нисколько не помешает. Делать мне всё равно больше нечего. Хотя и на дне рождения делать нечего. Прийти, сесть в уголке, посмотреть, как Томоя крутится вокруг этой Котоми, поесть торта, уйти.

Ну ещё посмотреть на выражение лица Кё, когда та поймёт, что пролетает. Да, ради этого стоит пойти.

Ещё подумаю.

30 мая, пятница

Кё Фуджибаяши

Чего-то я вовремя стала подбегать — вот опять несусь по улице, а Томоя с Котоми как раз из дома выходят.

— Эй, меня подождите! — замахала им портфелем. — Утра доброго!

— Утра, Кё. — Томоя неожиданно нахмурился так, что я даже остановилась и быстро оглядела себя. Нет, юбку надела, дыр нет, всё в порядке.

— Доброе утро, Кё-тян. — а вот Котоми как всегда. — Как вам спалось?

— Да нормально. — я снова взглянула на Томою, но он стоял отвернувшись. В чём дело-то? — Идём в школу или как?

— Котоми, иди вперёд. — сказал Томоя. — Мне с Кё надо поболтать немного.

Котоми без вопросов кивнула и пошла дальше, а Томоя повернулся к нервничающей мне.

— Кё, почему ты мне не сказала, что Каппей в больнице?

— А... — блин, он узнал сам. Я всё хотела ему сказать, но как-то проскакивало мимо и не хотела беспокоить. Неудивительно, что злится. — А откуда ты узнал?

— Рё рассказала, велела съездить, а потом мы сами съездили. И Котоми вчера сказала, что ты к ней уже обращалась с его болезнью.

Так, минутку, Томоя как минимум один раз виделся с Рё, а я ни сном ни духом? И они даже вместе до больницы ездили? Ох, нехорошо, во всех смыслах нехорошо.

— Так почему мне не сказала, Кё?

— Я... это... Томоя, я не сразу узнала, и это... — вот как сказать так, чтобы не выглядеть плохой дурочкой? — Я хотела тебе сказать, честно, но всё время то заматывалась, то забывала... и помнишь, ты тогда весь вечер хмурый сидел? Не хотела тебя ещё больше расстраивать тогда...

— Потому хмурый и сидел, что узнал. — вздохнул он. Мы наконец отправились в школу; Котоми уже давно скрылась из виду. — Кё, я понимаю, что ты Каппея не любишь, но я его до сих пор другом считаю, хоть и встретиться не мог и не знал, как.

— Прости, Томоя. — покаянно сказала я. — Только не обижайся на меня, пожалуйста.

— Да какое уж там, ладно бы игнорировала, а то ведь пыталась помочь, не так ли? — он успокаивающе потрепал мои волосы, сбив причёску, так что я даже недовольно поворчала.

— Пыталась. — пришлось приглаживать себя одной рукой, ибо второй ухватилась за него. — Но сама не знаю, как, а Котоми пока ничего не говорила, нашла ли что. Или нашла?

— Да похоже, что нет, вчера весь вечер над книгами просидела, даже про ужин забыла, пришлось самому оформлять. — Томоя немного поморщился, и я без лишних слов вынула из портфеля бенто и вручила ему. — Спасибо. Не видела, больше за ней не следили? Я вроде не замечал.

— Не видела. — по пути сюда не попадалось никого подозрительного. — Может, мне тогда показалось.

— Надеюсь. — какое-то время мы продолжали путь молча, пока я собиралась с силами задать беспокоящий вопрос.

— Томоя, а... как ты с Рё встретился?

— Она меня во вторник поймала, когда от Сунохары выходил. Мы поговорили немного, тогда и узнал, что с Каппеем беда. А вчера прямо с кружка утянула, мы вместе к Каппею съездили уговаривать его на операцию.

— Уговорили?

— Да похоже, что нет. Он не хочет.

— А почему не хочет-то?

— Считает, что с ампутированными ногами сядет на шею Рё и загубит ей всю жизнь, пусть даже она не против. — Томоя сказал это несколько смущённо, словно это он был виноват в дурости приятеля. Мда. И как объяснить этому идиоту, что помогать ему желает не только Рё, и шей, на которых он сможет сесть, несколько? Тем более что жизнь без ног не приговор, Ёхей вон без мозгов живёт и спокойно себя чувствует.

— И это, Кё... я Рё на празднование дня рождения Котоми пригласил. — неожиданно добавил Томоя. Вот тут я аж остановилась.

— Томоя, ты уверен?

— Да. Ей надо хоть как-то развлечься, а тут будут люди, которые её знают и в целом умеют утешать, как Юкинэ.

— И что, согласилась?

— Сказала, что подумает.

То есть фиг знает. Сестрёнка в нынешнем состоянии может надумать, когда мы уже будем праздновать. Но хотелось бы, чтоб пришла, хоть так пообщаться.

— Да, Томоя, насчёт праздника... не сможешь сегодня сбегать по магазинам?

— Смогу. Что купить?

— Шарики, комнату украсить.

— Шарики? — он весело взглянул на меня. — Неужели я вижу ту часть Кё Фуджибаяши, что маленькая миленькая девочка?

— При чём тут это. — смущённо пробурчала я. — Просто шарики, комнату украсить, как принято на дни рождения.

— Ладно, куплю. — он всё продолжал усмехаться, вгоняя в краску. — Ещё что?

— Если вдруг увидишь где большой плакат с надписью "С днём рождения", то и его купи. Не увидишь — ничего страшного. Так, ещё вот это. — я передала ему вчера составленный список. — Тут уже купи всё, хорошо? Это для торта и салата, буду в субботу у Котоми их готовить.

— У Котоми? — он просмотрел список. — Кё, я так-то думал сюрприз ей сделать...

— Прости, Томоя, будь это на следующее воскресенье, то ещё можно было бы. А так придётся в небольшой спешке, и лучше ей сказать. Плюс заранее подготовить к тому, что к ней в воскресенье явится пусть и тихая-милая, но толпа.

— Справедливо. — признал он. — Хорошо, сегодня всё куплю. В субботу сразу после уроков тебя ждать?

— Наверное, ещё домой забегу... эй, это ведь Котоми? — я уставилась на то, как подозрительного вида мужчина в тёмных очках, бежевом плаще и широкой шляпе пристаёт к школьнице. Точно, это же Котоми!

В следующую секунду мужчина протянул к ней руки, та отшатнулась, покачнулась, едва не упала — и мы с Томоей оба рванули на помощь. Мужчина оглянулся на шум, увидел нас двоих, подбегающих с желанием бить и ломать, быстро сделал выводы и дунул в сторону перекрёстка. Томоя помчался за ним, а я подхватила Котоми и обняла её.

— Спокойно, спокойно, никто тебя не тронет, твой Томоя-кун сейчас его в бифштекс превратит. — прошептала я Котоми. Хотя лучше бы он этого не делал, ещё заметут за драку, но девочку надо успокаивать, у неё и так глаза на мокром месте, хотя от рыданий всё-таки сдерживается. — Кто это был?

— Плохой человек. — всё-таки всхлипнула Котоми, и я успокаивающе погладила её. Томоя вернулся через пару минут.

— Он умудрился пробежать по переходу за секунду до красного сигнала. — сердито сказал он. — Котоми, ты в порядке?

Та лишь кивнула, по-прежнему не отпуская меня.

— Извращенцы теперь не только по автобусам ходят. — я так и гладила её. — Покажу тебе пару приёмчиков, Котоми, чтобы прищемить всё что ненужно.

— И это моя намекающая девушка. — вздохнул Томоя. Котоми уже успокаивалась, даже глаза стали сухие, а вместе с ней успокоились и мы.

— Одно дело твой парень, и другое какой-то мужик. — я повела Котоми за собой. — Идёмте уже, ещё опоздаем в школу.

По пути мы, дабы окончательно приободрить Котоми, рассказали ей про замысел с днём рождения. Она очень удивилась, обрадовалась и сказала, что сегодня же начнёт готовиться.

— Томоя. — подтянула я к себе парня, когда Котоми попрощалась с нами и направилась в библиотеку. — Прости, что разоряю, но ты не можешь мне заодно и платье присмотреть? Мои уже старые, еле выхаживаю, для праздника не подходят. Не в спортивном же костюме появляться, и платье Котоми брать не хочу.

— Мне тогда надо твои размеры знать. — он тут же принялся оценивать их взглядом, и я щёлкнула его по носу.

— Не покупать, Томоя, а присмотреть, сказать мне адрес и выделить денег. Там уже сама разберусь и куплю.

— Ладно, пока пользуешься моментом. Только, Кё... суббота ещё в силе?

— Разумеется. — мы понимающе улыбнулись друг другу и наконец разошлись по классам. Даже со всей подготовкой к празднику и кучей беготни та ночь будет принадлежать нам.

Жду этого со страхом и вожделением.

На переменках, забегая к Томое, пристальней обычного смотрела на Рё, но та вела себя как всегда — полный игнор его, меня и вообще всего на свете. Ничего, вылечим Каппея — и наверняка от радости будет прыгать. Всё же, надеюсь, любит его — хотя эти встречи с Томоей, о которых я узнаю через несколько дней, напрягают. В конце концов, Рё его облизывала по максимуму, а он всё равно ушёл ко мне, что если и сейчас... нет, нет, чушь собачья. Томоя меня любит и только меня, он не станет так повторяться, возвращаться к бывшей девушке и вообще искать другую.

Ни за что не станет.

Никогда.

После учёбы пришло время студсовета и отчётов за неделю. Сабара начала первой и доложила о деньгах, выделенных кружкам и классам на подготовку к фестивалю. Пока в смету укладывались все, однако некоторые классы не успевают по срокам. Например, класс Томои, где Рё плевать хотела на всякие фестивали.

— Спасибо, Сабара-сан, я поговорю со старостами неуспевающих классов. — благодарно кивнула Томоё. — Куросаки-сан?

Тот отчитался о приведении школы в порядок. Те самые шкафчики были починены, коридоры вымыты, за беготню стращали казнями, решался вопрос об обновлении старого здания школы.

— Хотя, возможно, имеет смысл его сносить. — добавил он в конце. — Состояние тамошних кабинетов не совсем удовлетворительное, а новый корпус может вместить почти все кружки и служебные комнаты. В лучшем случае сможем добиться финансирования на построение ещё одного корпуса.

— Это решать не нам. — ответила Томоё. — Благодарю, Куросаки-сан. Фуджибаяши-сан?

— К сожалению, мне не удалось привлечь к охране фестиваля тех людей, что вы указали, Сакагами-сан. — поднялась я со стула. — Почти все они уже заняты подготовкой со своими классами или кружками.

— То есть вы не справились? — нахмурилась Томоё.

— Я этого не говорила. Привлечь указанных людей не удалось, но зато удалось поговорить с членами волейбольной команды и заполучить их согласие. В качестве благодарности за беспокойство им надо будет организовать бесплатный доступ ко всем мероприятиям фестиваля.

— Волейбольная? — Томоё слегка наклонила голову. — Фуджибаяши-сан, а не лучше ли было предложить роль охранников футбольной команде?

— Если футболисты получат бесплатный доступ на все мероприятия, то я уволюсь. — все понимающе улыбнулись в ответ, и Томоё кивнула.

— Хорошо, я сообщу организаторам. Фуджибаяши-сан, поручаю вам разработать для них знаки отличия и провести инструктаж по возможным проблемам.

— Слушаюсь. — и я наконец села обратно. Знаки отличия, блин, ещё и над этим голову ломать.

— По поводу ларька с хлебобулочной продукцией. — теперь уже Томоё встала. — Пока что никаких жалоб не поступало. Народ в целом рассредоточился между двумя точками, так что проблему толпы во время обеденного перерыва, как я считаю, удалось решить. — Она обвела комнату взглядом на случай возражений. — Фурукава-сан и её мать справляются с продажами, а также передали, что готовы работать и во время фестиваля, пообещав все заботы по организации и расширению ассортимента взять на себя. Фуджибаяши-сан, загляните к ним перед этим и проконтролируйте.

— М, Сакагами-сан, насколько я знаю, Фурукава-сан планировала устроить спектакль во время фестиваля, а значит, работать на точке не будет. — язык сломаешь официозом, но президент требует.

— Хм. Хорошо, тогда я предупрежу администрацию. — Томоё взглянула на часы. — Думаю, мы можем расходиться.

— Сакагами-сан, можно мне остаться? — подняла я руку. — Личный разговор.

— Ну ладно. — немного удивлённо ответила она. Я подождала, пока все разошлись, и облегчённо потянулась.

— Томоё, меня такой язык убивает. Мы можем не говорить так, чтобы выглядеть как бюрократы?

— Кё, Хирано-сан ведёт протокол. — указала Томоё на опустевший стул, где только что сидела и строчила в блокноте наш секретарь. — Записывает быстро и всё, что прозвучало, не всегда даже вдумываясь в смысл написанного. В любой момент школьная администрация может взять и проверить её записи, чтобы посмотреть, чем мы занимаемся, не бьём ли баклуши и просто для порядка. И вот открывают они и видят — сленг, мат, фамильярность.

— Блин.

— Он самый. Даже если мы скажем и докажем, что так удобнее и быстрее общаться, решать проблемы и проводить собрания, то нас всё равно натянут. Меня, по крайней мере, точно. Потому придётся общаться так — хотя у самой язык побаливает.

— А я так хотела во власти зашибать деньги и наглеть...

— А пришлось работать, неожиданно. — Томоё и не думала сдерживать улыбку. — Ничего, Кё, продержишься до конца года и не уронишь успеваемость, так тебя в любой колледж возьмут.

— Только из-за этого ещё здесь.

— Ага. Об этом и хотела поговорить?

— Не только. Томоё, я тебя на день рождения приглашаю.

— Свой?

— Нет, он осенью. Хотя и на него тоже, да, но сейчас у Котоми будем всем драмкружком в это воскресенье отмечать. Точнее, он у неё несколько недель назад был, но отпраздновать только сейчас получится.

— Воскресенье... — Томоё уставилась в потолок. — В какое время?

— В какое хочешь. Ребята обещались подтянуться днём и посидеть до вечера, но никто никого не держит.

— Днём... хорошо, постараюсь. Адрес потом в учительской посмотрю.

— Кстати, что там по жалобе о плохом влиянии на неё?

— Я поговорила с учителем, и представила ситуацию так, что это Ичиносэ-сан влияет на твоего парня, и в лучшую сторону, потому что его успеваемость и посещаемость растут с каждым днём.

— Поверил?

— Задумался.

— Ну, и то хлеб. — я удовлетворённо вздохнула. — Ладно, спасибо, Томоё, теперь мне пора.

— Удачи. — помахала она.

Томоя приказ выполнил и платье нашёл.

— А вот плаката не нашёл. — развёл он руками. — Все только и сказали, что нет в продаже.

— Ладно, не критично, да и сама успею, может быть. — мы стояли в том, что условно называлось садом Котоми, и задумчиво осматривали сорняки. Сама хозяйка дома сидела внутри и, по заверениям Томои, шерстила книги.

— Было бы неплохо с садом что-то сделать. — я топнула по сорняку. — Но полтора дня осталось, какое уж там.

— Посмотрю что-нибудь. — не очень уверенно ответил Томоя.

— Посмотри. А я побежала, надо будет платье глянуть. Значит, чёрное, с бежевыми полосами на животе, говоришь?

— Оно самое. Взглянул, и подумал — хочу увидеть в нём.

— Может быть, может быть. — мы прямо тут и поцеловались, а затем я побежала. Денег Томоя мне дал, пожалуй, больше нужного, но и ладно, вдруг ещё на что потрачу.

И завтра ночью всё верну с процентами.

Томоя Оказаки

Хоть и отпуск, а всё равно после учёбы вместо отдыха приходится куда-то мотаться. Вот и сейчас Кё попросила сбегать по магазинам и накупить кучу всего, да ещё и платье ей присмотреть. Отказываться не стал — и так хотел набрать всякой всячины для Каппея и завтра после школы его навестить.

Есть у меня одна мысль, которой можно попробовать переубедить.

В итоге проходил по магазинам весь вечер, купив всё кроме разве что плаката. В магазине с одеждой вообще завис надолго — осматривал платья, представлял, как Кё в них будет выглядеть, ушёл в фантазиях совсем не туда, продавщицы стали смотреть настороженно и пришлось выйти. Платье всё равно успел присмотреть, скажу Кё, там сама разберётся.

Ещё немного задержался в супермаркете, тщательно разбирая, какие продукты для кого, и зашёл в магазин садоводства, купил пару книг по избавлению от сорняков, грабли и защитные перчатки. В итоге домой пришёл уже когда Котоми поужинала и вновь села за книги, забыв про окружающий мир. К счастью, на этот раз она мне ужин оставила, а там вскоре и Кё ненадолго заскочила, тоже притащив еды.

— К обеду завтра приду, скорее всего, только домой немного заскочу. — сказала она, немного расстроившись при виде того, что я уже ужинаю.

— Только я не сразу буду, к Каппею хочу заглянуть.

— А, ну хорошо. — она ещё больше расстроилась, и пришлось утешать поцелуями. Уже простил за то, что не рассказала мне об Каппее. Кё в последнее время задалбывается по максимуму, удивлён, что не забывает мне обеды готовить.

Вскоре она убежала за платьем, а я попытался немного разобраться с сорняками. Те держались крепко — конечно, столько лет росли — но всё же позволяли себя вырывать. Работы тут много, дай бог до воскресенья от сорняков избавиться, а уж про клумбы и тем более и говорить нечего, не факт, что в одиночку сумею. Хотя помогать некому, Кё так прямо в заросли и рухнет без сил, Котоми даже не обсуждается, а так кого ещё, разве что Сунохару, но его ещё заинтересовать надо. Наконец выдрал часть сорняков, поднял валявшиеся стулья и зашёл в дом. Котоми так и не вышла, так что ванну и сон организовал себе сам.

31 мая, суббота

После уроков прошёлся до электрички вместе с Кё. Погода стояла уже летняя, солнце припекало, и Кё активно обмахивала нас принесённым ещё утром веером.

— Слушай, Томоя, я тут добралась до Ёхея и попросила его магнитофон притащить. — сказала она. — Дома захвачу пару кассет классической музыки, для Котоми сойдёт, думаю.

— У тебя есть кассеты классической музыки? — удивился я.

— У меня всякие кассеты есть, накупила, пока разбиралась со своими вкусами. А потом поняла, что музыка меня слишком от уроков отвлекает, и увы. — Кё грустно пожала плечами. — Хотя надо остальные посмотреть и на всякий случай притащить, вдруг Котоми не будет против джаза.

— Мне кажется, она из вежливости любую музыку послушает.

— Нам нужна не вежливость, Томоя, нам нужно вылизать именинника со всех сторон. — ткнула она в меня веером. — День рождения — это день, когда прекрасный ты появился на свет и пошёл смущать умы и сердца людей, поэтому отпраздновать такое надо как можно лучше.

— Я запомню это, когда мой день рождения наступит.

— Запомни. — Кё сверкнула улыбкой. — Окей, пришли. Когда там электричка?

— Минут через пять. — посмотрел я на расписание.

— Хорошо. Возьмёшь веер?

— Не, оставь себе, я с ним буду глупо выглядеть, особенно в электричке.

— Смотри не зажарься тогда. Тебя вообще скоро ждать?

— Думаю, что нет. Часа два, может, три.

— Долго. — вздохнула Кё. — Ладно, всё равно будет чем заняться. Давай, до скорого. — мы быстро обнялись, и я направился к подъехавшей электричке, а Кё помчалась к выходу со станции.

К Каппею меня вновь свободно пропустили. На этот раз он не читал, а сидел на кровати и явно нервничал — однако расслабился через секунду после того, как я вошёл.

— Оказаки. — выдохнул он. — Я думал, Рё явилась.

— Что-то не так? — встревожился я.

— Нет-нет, всё в порядке. — он даже выдавил из себя улыбку. — Просто обещала прийти сегодня...

Я сел на стул около его кровати и вздохнул, готовясь к тому, что хотел сказать. Будет нелегко.

— Каппей, ты случайно ещё не поменял решения?

— Я... не знаю, Оказаки-сан. — Хо, прогресс! — Тут уж что ни выбери, однозначно будет плохо, причём не только мне. Так что даже если вы нашли новый способ меня уговорить, то он может и не сработать, сразу говорю.

— Всё равно попробую. — Я ещё раз собрался с мыслями. — Каппей, ты знаешь, что у меня умерла мама?

— Я догадывался. — ну да, он же в моём доме жил, любой скажет, что женщиной там даже не пахнет.

— Да... я был чуть ли не младенцем, поэтому совершенно её не помню. Зато превосходно помню, как сдавал отец. Он пытался какое-то время заботиться обо мне, но, когда я пошёл в школу, то начал пить, постепенно всё больше и больше, начал отдаляться от меня... как и я от него. Ты и так видел, во что он превратился в итоге, но... ты не видел всего. Мы ссорились друг с другом. Мы дрались, когда я пытался разбить бутылки, что он приносил домой. И однажды он толкнул меня в окно, так, что осколок повредил мне правую руку и теперь не могу её выше плеча поднять. — я осторожно коснулся повреждённого места, а Каппей со всё округляющимися глазами молча слушал. — И сейчас, честно говоря, я не считаю его отцом и не намерен жить с ним в одном доме, что бы не произошло. Но Каппей, таким он стал после того, как моя мама и его жена ушла. И ты видел, какой стала Рё, когда я от неё ушёл, в чём буду раскаиваться до конца жизни. Так... неужели ты тоже хочешь от неё уйти, чтоб она страдала ещё больше и, может даже, пошла по тому же пути, что и мой отец?

— О чём я и говорю, Оказаки. — прошептал он. — Рё будет плохо вне зависимости от моего выбора.

— Согласен. Но сам подумай, какая плохая жизнь лучше: в одиночку или с любимым человеком?

Каппей в ответ лёг и уставился в потолок.

— А я ведь много читал, Оказаки. То, что попадалось под руку — а попадалось много романтического. И оно было прекрасным, я прямо лежал и представлял, как в будущем меня полюбит красивая девушка. Совсем скоро, может даже в этом году. И как мы с ней будем ходить рука об руку, вместе обедать в кафе и смотреть фильмы, называть друг друга ласковыми, одним лишь нам понятными именами, утешать и поддерживать в моменты грусти, обниматься, целоваться, а после свадьбы ну или незадолго до займёмся сексом, смущаясь и краснея... Рё успела подарить маленькую часть этого, но даже так я готов был на всё ради неё. И не сомневался, что моя смерть будет лучшим вариантом — даже если она опечалится, то сможет меня забыть, найти другого парня и двигаться дальше.

— Не сможет, Каппей. Ты ей нужен, хоть какой. И если ты умрёшь, то она не оправится, даже если произойдёт невероятное и я к ней вернусь.

— Да... вы правы, Оказаки. Я не изучил Рё как следует, не понял, что именно ей будет нужно, и не ожидал, что она так серьёзно во мне нуждается. Всё это моя вина.

— То есть ты всё-таки выбираешь операцию?

— Похоже. — слабо улыбнулся он. — Жаль, не смогу пробежаться напоследок, ноги теперь болят от каждого движения.

— Тогда послушай, не соглашайся прямо сейчас. Я тут познакомился с одной девушкой, Котоми Ичиносэ, одна из лучших учениц Японии. И мы с Кё попросили её поискать по твоей теме возможность провести операцию без ампутации. Она ещё ищет, но мне кажется, что в понедельник сможет дать ответ. Поэтому не соглашайся, пока не приеду и не скажу точно, хорошо?

— То соглашайся быстрее, то ещё подожди, так и не буду знать, что делать. — он улыбнулся чуть сильнее. — Хорошо, Оказаки. Спасибо. Извините, что какое-то время плохо о вас думал.

— Как будто я о себе всегда хорошо думаю. Лежи, Каппей, отдыхай, и жди, Котоми умная, обязательно что-нибудь найдёт.

— Буду ждать.

Всё прошло быстрее, чем я ожидал, так что к дому подошёл ещё засветло. Видимо, Каппей и так склонялся к операции, всё же его чуть ли не каждый день уговаривали. Осталось расспросить Котоми, нашла ли она что-нибудь.

Расспросить расспрошу, а пока давай сосредоточимся на личном. Кё, возможно, дом уже украшает своими шариками, но всё равно помощи потребует. И сад надо избавить от сорняков, а то и столик покрасить, если только у Котоми найдётся краска и не придётся за ней бежать.

А потом наступит время идти спать. И моё воображение пробивало любой замок, которым я пытался его закрыть.

На этот раз звонок услышали, Котоми вышла из дома и открыла калитку.

— Привет, Томоя-кун. — похоже, сложенные молитвенно руки для неё любимый жест. — Ты проголодался?

— В принципе да, но пожую чего-нибудь небольшого, чтобы не тратить времени особо. Кё уже тут? А, можешь не отвечать. — Ботан клубочком подкатился к ногам и сразу же приласкался, так что я даже взял его на руки. Не то чтобы скучал, но мы давно не виделись.

— У Кё-тян очень милый кабанчик. — одобрительно посмотрела на нас Котоми.

— Не выдашь по нему справку? — я почесал Ботана за ухом.

— Кё-тян сказала, что не надо. Но Томоя-кун, если ты хочешь!.. — у неё аж глаза засияли.

— Извини, нет, как-нибудь потом. — я спустил Ботана вниз и тот сразу же влетел в траву, направившись в царство сорняков. — Так как насчёт еды-то?

— Ой, да, проходи, Томоя-кун, я сейчас тебе бутербродов сделаю. — Котоми тут же кинулась на кухню, когда мы зашли внутрь, оставив меня одного в коридоре. Оттуда же прошёл в гостиную и уставился на потолок.

Он был покрыт шариками всех цветов — не целиком, но масштаб странной фигуры, похожей на лестницу с пересекающимися параболоидальными перилами, всё равно впечатлял. У самого её края возилась стоявшая на стремянке Кё в давно не появлявшемся фиолетовом спортивном костюме, привязывая шарик и мурлыча под нос какую-то песенку.

— Томоя, ты там? — она даже не стала на меня оборачиваться. — Сейчас, я уже почти закончила.

— Так никто не торопит. А что это за фигура?

— Спираль ДНК.

— Что?

— Ну, если проще, то это часть организма, с помощью которой от родителя к ребёнку переходит всякое вроде цвета волос, предрасположенности к болезни и повышенного козлизма.

— Кто-то слишком долго общался с Котоми.

— Да ну тебя, Томоя, я это и так знала. — Кё привязала шарик и начала спускаться. — А Котоми сказала, что лучшего символа для дня рождения не найти. Собственно, большую часть она и сделала. Как тебе?

— Впечатляет. — признал я. Фигура выглядела даже немного зловещей, тем более что с выбором цветов никто не возился, так что зелёный шарик соседствовал с розовым, а красный налезал на бирюзовый.

— Котоми сказала, что сделала бы нормальный вид, будь больше синих шариков, но и так хорошо. — не очень понятно выразилась Кё. — Томоя, ты в саду вчера поковырялся?

— Заметно?

— Он в таком ужасе, что любая уборка будет заметна.

— Да, немного сорняков вырвал и сегодня думал ещё.

— Там сорняков мало будет. — мы выбрались на веранду и посмотрели на сад, где Ботан носился как ошпаренный. — Здесь надо цветы высаживать как минимум, и ухаживать за ними.

— И фонтанчик починить.

— Если сможем, я понятия не имею как.

— Я тоже. А по цветам?

— Увы, с ними мама и Рё возятся.

— Так ты не мастер на все руки? Разочаровываешь.

— Ой, кто бы говорил. Иди, вырывай сорняки сильными мужскими руками, там поглядим насчёт цветов.

— Томоя-кун, только поешь сначала. — Котоми успела прибежать с соком и тарелкой бутербродов.

— О, и мне принеси! — Кё тут же подхватила бутерброд.

— Сейчас! — Котоми вновь поспешила на кухню, а мы с едой переместились за котацу.

— Томоя, ещё по саду. Может, кого-нибудь нанять для работы? Её слишком много, если по выходным делать, то до конца школы не закончишь.

— Нет, Кё. — за день успел обдумать и принять решение. — Это я должен сделать сам. Если бы тогда не убежал, то и сад, и Котоми были бы в порядке, поэтому сам его восстановлю.

Кё ненадолго прекратила жевать и уставилась на меня, затем вздохнула и больше ничего не сказала.

— А так я думаю отпуск на неделю продлить. На работе, надеюсь, меня поймут, особенно если объясню. — тогда сумел сказать Юсуке, что с Рё мы лишь друзья и отпуск взял в том числе и ради того, чтобы помочь ей. Тот повздыхал, но не стал придираться.

— По деньгам просядешь. — встревожилась Кё.

— Следующее платье будет не так скоро, всего-то. — усмехнулся я. — Кстати, то купила?

— Ага, спасибо. Похоже, у тебя хороший глазомер, Томоя, мне прекрасно подошло. — Кё хитро улыбнулась.

— Полагаю, я сегодня его ещё потренирую. — мы вновь обменялись понимающими улыбками, а там Котоми притащила два стакана сока и ещё немного бутербродов, после чего примостилась рядом с нами.

— Котоми, слушай, ты можешь на завтрак приготовить что-нибудь такое, чтобы утром только разогреть? Вроде таких же бутербродов? — спросила её Кё.

— Я и так приготовлю...

— Нет, в празднование своего дня рождения никакой готовки, мы сейчас всё будем делать. Я займусь тортом и салатом, а ты завтраком.

— Ну хорошо... — протянула Котоми.

— Котоми, ты ещё не нашла то, что мы с Кё просили? — вступил я в разговор.

— Я нашла, Томоя-кун, что подобную операцию можно провести без ампутации даже на поздних сроках, с помощью жидкого азота... — Котоми взглянула на наши лица и в кои-то веки оборвала себя сама. — Но это очень дорого стоит, Томоя-кун, и я пока ещё не обнаружила, в каких больницах это делают...

— Всё равно спасибо. — мда, и что мне сказать Каппею? Что спасти его можно, но это будет стоить кучу денег, которых, подозреваю, не хватит, даже если скинуться всемя?

— Я ещё сегодня почитаю и поищу, Томоя-кун! — поспешно заверила меня Котоми. — Не беспокойтесь, я приложу все усилия! — она с таким решительным видом сжала кулачки, что мы с Кё при всей сложности ситуации не удержались и рассмеялись. Котоми удивлённо взглянула на нас и тоже заулыбалась.

— Ладно. — Кё быстро отсмеялась, допила сок и встала. — Я пошла на кухню готовить.

— А я сейчас в сад. — тоже поторопился допить.

— А я вам помогу. — сказала Котоми, не уточняя, кому именно.

В итоге ушла помогать Кё — мне тут от неё не было никакого толку. Правда, чуть позже поставила на веранду стул с наполненным водой графином, обратила на него моё внимание — и вновь ушла, перед этим оглядев сад.

Тот преображался, хоть и не так быстро, как мне хотелось бы. Сорняки сдавали позиции, но их было много и выдирать раз за разом лишь изматывало. Ботан подключился было помогать, но толку от его силы не было никакой, а есть их кабанчик категорически отказывался. Вода и привыкшие к труду мышцы спасали положение, а палящее солнце усугубляло, так что вскоре я рухнул на веранду отдохнуть и оглядеться.

Мда, не так уж и продвинулся.

В словах Кё о том, чтобы нанять кого-нибудь, был свой резон, но ужасно не хотелось. Да и кошелёк не резиновый, только вчера неслабо потратился, а за такую работу любой немало возьмёт. Пожалуй, зря я на это воскресенье праздник назначил, к следующему бы спокойно успел, да и Кё возиться меньше.

Ладно, уж назначил так назначил, так что иди, Томоя Оказаки, и продолжай бороться с сорняками.

Остановила меня лишь вышедшая через несколько часов на веранду Кё.

— Томоя, закругляйся! — крикнула она. — Мы уже, в принципе, поужинали и спать собираемся.

— Сейчас! — на улице и впрямь потемнело, так что я бросил сорняк к забору, куда их складывал, и вернулся в дом. Ботан проскочил со мной и сразу поцокал к наполненной миске.

— Котоми там уже ванну готовит. — сказала Кё, разгляживая фартук. — Как всегда, сначала схожу я, ты пока что поешь и после сходишь. И сразу иди к себе, готовься к празднику. — она подмигнула.

— Обязательно. — как бы я ни устал, но одно только выражение её лица сразу наполнило бодростью. День ещё далеко не закончен.

Ванну принимал дольше обычного, стремясь оттереть себя так, чтобы дошло до розового оттенка кожи. Судя по тому, как долго мылась Кё — она занималась тем же самым, и нельзя было ударить в грязь лицом.

Во всех смыслах.

Котоми можно не опасаться — она уже после ужина пожелала нам спокойной ночи и ушла к себе, наверняка закутываться в книги. В таком состоянии мы можем стонать на весь дом и всё равно не привлечь её внимания.

Если будем стонать. Честно говоря, теорию я изучал по попадающимся в руки мангам да кассетам с порно, которое Сунохара когда-то таскал в святой уверенности, что двум парням просто необходимо смотреть такое вместе. Потом кассеты нашла Сагара-сан и всё закончилось печально. И сейчас я лежал в ванной, судорожно вспоминал всякое оттуда и вновь подозревал, что с реальностью это не имеет ничего общего.

Давай тогда, Томоя, пойди и выясни. Сделай ещё один шаг во взрослую жизнь — на этот раз приятный. Вряд ли ты оплошаешь настолько, что Кё уйдёт в отвращении.

Скорее это произойдёт, если ты продолжишь тут сидеть и намокать.

Дверь в свою комнату открывал осторожно — за ней могло скрываться что угодно. Вряд ли обнажённая Кё стоит посреди комнаты и терпеливо ждёт, но... при всех её намёках и дразнилках я бы не удивился.

Оказалось наоборот — она лежала в моей постели на боку, ещё одетая в выданную Котоми бордовую пижаму.

И спала.

Я обошёл кровать, сел на свободный участок и посмотрел на спящую девушку. Та никак не отреагировала, лишь немного пожевала губами во сне. Я осторожно поднёс палец к её носу, пока не коснулся его, ожидая, что в любую секунду она откроет глаза и зубы — но нет. Вымотанная учёбой, подготовкой к экзаменам, обязанностями старосты и члена студсовета, трудом ко дню рождения Котоми, беспокойством за Рё и Каппея, а также обслуживанием меня Кё крепко спала.

Впервые вижу её такой беззащитной. Вот серьёзно, с ней сейчас можно сделать что угодно. Принести перманентный маркер, например, или...

Ох, да о чём только думаю, какой маркер. Я быстро переоделся в пижаму — и если бы Кё притворялась спящей, то точно бы выдала себя — лёг на незанятую половину и ещё раз посмотрел на девушку.

Спит. Ну и пускай спит. Веселье немного сдвигается по срокам, ничего страшного не произошло, а для Кё нормально отдохнуть сейчас лучше любых раздеваний.

— Спокойной ночи, Кё. — сказал я, накрылся одеялом, выключил прикроватную лампу и закрыл глаза.

Похоже, устал ничуть не меньше, потому как совсем скоро заснул.

1 июня, воскресенье

Кё спала. Я успел проснуться, поглядеть на неё, сбегать в туалет, вернуться обратно и вновь лечь — а она так всё и спала. Перед сном быстро проскочила мысль, что стоит ожидать перетягивания одеяла на себя и выталкивания из кровати, но нет — лежала мирно, разве что перевернулась с бока на спину.

По-прежнему беззащитная.

Котоми стуком по двери не беспокоила, времени ещё восемь утра, спешить особо некуда, так что я просто лежал и смотрел на неё. Жутко, наверное, выглядит со стороны, но чем ещё заниматься, кроме как любоваться прекрасной девушкой, чьи тёмно-каштановые волосы покрывают всю подушку.

Да и лежал так недолго — Кё начала шевелиться, зачмокала губами, что-то тихо промычала и наконец открыла глаза. Она зевнула, потянулась и только тогда посмотрела на меня.

— Доброе утро, Кё.

— Доброе утро, Томоя. — откликнулась она и села на кровати. — Подожди... у нас ведь вчера ничего не было, да?

— Ага. — я тоже сел. — Прихожу, а ты спишь.

— Блин, прости. — Кё стала тереть глаза. — Я легла, стала настраиваться и как-то слишком настроилась. — она опять зевнула, качнулась и оперлась на моё плечо.

— Ну и ладно. — немного приобнял её. — Всё равно провёл ночь с любимой девушкой.

— Но не так, как хотел. — грустно прошептала она. — Прости, Томоя. И сегодня мне вряд ли позволят ночевать, мама, кажется, что-то подозревает.

— Ещё куча ночей впереди. — на это Кё не ответила, и мы немного посидели молча. А затем я потянулся к её губам.

— Блин, Томоя, у меня наверняка с утра изо рта воняет. — заявила она, когда мы закончили поцелуй.

— Как будто мне это помешает. — хмыкнул я. Кё ткнула меня пальцем и начала выбираться из кровати.

— Побегу в туалет и давай уже вставать. — сказала она, ещё раз потянувшись. — Сегодня день рождения Котоми, будем праздновать его, а там уже посмотрим, когда в следующий раз сможем попробовать повторить, хорошо? — она выскочила из комнаты, и я начал переодеваться.

Надо будет ей намекнуть, что необязательно пробовать ночью. Усадить Котоми за книги и хоть днём, хоть вечером. Но сейчас выкинуть это из головы и сделать всё для того, чтобы праздник удался как следует.

Котоми Ичиносэ

Сегодня мой день рождения.

На самом деле он был тринадцатого мая, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Тогда я купила себе пирог с вишней и съела его одна, после чего почитала Эриха Мария Ремарка, до которого давно не могла добраться.

Но сегодня будет не до чтения. Томоя-кун и Кё-тян сказали, что ко мне придут члены драмкружка — то есть Нагиса-тян, Юкинэ-тян, Фуко-тян и Сунохара-сан. Итого шесть человек.

Уже лет десять такой толпы не было.

Когда я встала, то сразу надела синее фланелевое платье и вышла приготавливаться. Кё-тян как раз выходила из ванной, всё ещё в пижаме.

— О, утра, Котоми. — махнула она мне. — Как спалось?

— Хорошо. А вам, Кё-тян?

— Даже слишком хорошо. — она почему-то насупилась. — Слушай, Котоми, можно твою косметику одолжить? Я вчера забегалась и не взяла с собой, нехорошо будет, если ненакрашенной к гостям выйду.

— Конечно, Кё-тян, берите сколько угодно. А... когда гости подойдут?

— Кто знает, у всех разное время. Не думаю, что кто-то уже сейчас явится, но после завтрака вполне, так что извини, надо поспешать. — она побежала наверх, а я быстро направилась в ванную. Первый раз принимаю гостей как хозяйка, и нельзя, чтобы они остались разочарованными.

После уступила ванную Томое-куну, уже одетому в подобранный нами вчера синий спортивный костюм и терпеливо ждавшему своей очереди. Кё-тян тоже успела переодеться в короткое чёрное платье с бежевыми сверкающими линиями внизу и теперь доставала из холодильника бутерброды, которые я вчера заготовила на завтрак, засовывая их в микроволновку.

— А пока греются, мы чаёчек организуем. — промурлыкала она, ставя чайник.

— Сейчас, Кё-тян, я вам помогу. — направилась было к плите, но Кё-тян перегородила мне дорогу.

— Не сегодня, Котоми. Сегодня ты должна сидеть, есть, выслушивать поздравления и принимать подарки. Кстати, Томоя, ты свой за завтраком подаришь или как? — крикнула она в комнату.

— Да как Котоми пожелает. — крикнул он.

— И как Котоми пожелает? — поглядела на меня Кё-тян.

— Э... для одна ваша забота уже подарок. — попробовала я улыбнуться, но Кё-тян лишь закатила глаза.

— Ложь. — сказала она, вынимая первую тарелку после воя микроволновки. — День рождения, Котоми, это день, когда ты можешь и должна повыпендриваться. Сходить в ресторан, желательно за чужой счёт, за него же посетить парк аттракционов, надеть особое платье, съесть убивающий фигуру торт, попросить своего парня поносить тебя на руках... кстати, это стоит запомнить. — Кё-тян глянула в сторону комнаты. — В общем, веселиться. Поэтому принимай подарки с достоинством, а не с "вы не должны были приносить". Должны, обязаны и почему так мало.

Кё-тян очень сильная и уверенная в себе, мне никогда такой не стать. И пока я пыталась воображать, как парень носит меня на руках, она вынула из микроволновки вторую тарелку и понесла их в комнату, где Томоя-кун уже расставил чашки на котацу.

— Еда. — Кё-тян поставила тарелки на стол. — Ещё горячая, если кто не понял, но есть можно. Чай сейчас будет. — она вновь ушла на кухню, а я уселась за котацу напротив Томои-куна, который опять сидел с кабанчиком на руках.

— С днём рождения, Котоми. — улыбнулся он, сразу хватая бутерброд себе и кабану.

— Спасибо, Томоя-кун. — я покраснела и опустила глаза. Томоя-кун очень красивый и высокий, на голову выше, а ведь у меня рост сто шестьдесят сантиметров, как и у Кё-тян, мы обе высокие по меркам девушек. Даже не знаю, о чём с ним говорить, он не читал ни одной из тех книг, что мне нравятся.

Я не уверена, что он вообще когда-нибудь читал книгу.

И всё равно Томоя-кун замечательный.

— Что, тихое царство? — Кё-тян принесла чайник.

— У нас обычно по вечерам так. — Томоя-кун подвинул к ней чашку. — Котоми либо молчит, либо говорит как всегда.

Увы, с общением у меня до сих пор проблемы. Я просто не знаю, как заговорить с незнакомым человеком и о чём, и даже с Томоей-куном и Кё-тян теряюсь. Они научили меня приветствию, но далее могу лишь отвечать на вопросы. И это ещё прогресс в сравнении с тем, что было раньше.

— Так, Котоми. — Кё-тян уселась есть. — Готова к гостям? Всё же много человек придёт.

— Только четверо... — она ведь про драмкружок говорила, а Нагису-тян, Юкинэ-тян и Фуко-тян нечего бояться.

— Просто я ещё Томоё пригласила, которая президент школы, а Томоя Рё, сестру мою. Понятия не имею, когда придут и придут ли вообще, но стоит быть готовыми. Минутку. — Кё-тян нахмурилась. — Почему четверо?

И тут как раз зазвенел звонок.

— О, начинают. — она быстро заработала челюстями. — Котоми, открой, ты должна встречать гостей и сразу выхватывать у них подарок.

— Э... хорошо, Кё-тян. — я поспешно встала и направилась к двери. Только выхватывать не буду, это некрасиво, Кё-тян скорее шутит так. Надо бы поучиться у неё шуткам.

За калиткой стояла Нагиса-тян, одетая в бело-серое клетчатое платье, и мило улыбалась.

— С днём рождения, Котоми-сан. — радостно сказала она, когда я подошла к калитке.

— Спасибо, Нагиса-тян. Это... добро пожаловать в мой дом, извините, если что-то сделаю не так.

— Спасибо за приглашение. — она поклонилась. — Извините, если злоупотреблю вашим гостеприимством.

— Чувствуйте себя как дома. — я тоже поклонилась и пошла распахивать входную дверь.

— Эм... Котоми-сан? — позвала она.

— А? Ой, простите, пожалуйста! — быстро открыла калитку, покраснев от стыда. Ну вот, сразу же ошибаюсь, Нагиса-тян наверняка обиделась.

— Всё нормально. — внешне она ничуть не расстроилась, но всё равно было неудобно. — Когда я первый раз обслуживала покупателей, то занервничала и закрыла дверь перед ними, эхехе. — она мило засмеялась, проходя в прихожую.

— Вы работаете, Нагиса-тян? — поинтересовалась я.

— Я подрабатываю в булочной моих родителей, пока не занята. — пояснила она. — И помогаю печь хлеб, а то папа один не всегда справляется, а мамин... немного необычен на вкус.

— Дух моэ чувствую я. — Кё-тян вышла в прихожую. — Привет, Нагиса.

— Здравствуйте, Кё-сан. — она вновь поклонилась. — Вы с самого утра пришли?

— Да, мы с Томоей заранее сюда заявились, чтобы помочь с праздником. — Кё-тян предупреждающе взглянула на меня, и я кивнула. Никто не должен знать о том, что Томоя-кун живёт у меня, это принесёт нам всем много проблем.

— А можно и я помогу? — тут же загорелась Нагиса-тян.

— Почему нет. В пакете что, подарок? — Кё-тян кивнула на жёлтый пакет, который та носила с собой.

— А, да. Это булочки. — Нагиса-тян раскрыла пакет и показала нам лежащую внутри стопку булочек. — Мы с отцом испекли специально для вас, Котоми-сан.

— Спасибо большое. — искренне поблагодарила я.

— Тащи на стол, сейчас накрывать будем. Если Томоя вынес его из кладовки. — в следующую секунду в комнате что-то грохнуло.

— Похоже, вынес. — мы втроём пошли к источнику шума. Томоя-кун стоял посреди комнаты и смотрел на небольшой чёрный стол, который появился невесть откуда, я даже и не помню его.

— Я тут пошарилась по кладовке и обнаружила его, а нас чуть меньше десятка будет, для котацу многовато. — пояснила Кё-тян. — Он раздвижной, если что. Давай, Томоя, вот тут. — они быстро в четыре руки раздвинули стол и немного повернули его так, чтобы не заслонять выходы.

— Простите, Нагиса-тян, мы тут ещё только начали подготавливаться. — виновато сказала я.

— Да ничего, давайте помогу. — она положила пакет в угол комнаты. — Скатерть могу расстелить, посуду расставить.

— Ага, займись. Котоми, покажи ей, что где лежит, а я пойду на кухню с салатом заканчивать. Томоя, доедай бутерброды и можешь с Ботаном идти в сад работать, там если что, так пройдёмся до веранды и вызовем. — Кё-тян тут же начала руководить.

— Хорошо. — кивнул он. — Да, привет, Нагиса.

— Здравствуйте, Оказаки-сан! — она поклонилась так быстро, что тоненькие волосяные антенны на голове закачались. — А... что вы будете в саду делать?

— От сорняков очищать. Потом, может, цветы садить.

— Ой... а можно мне будет потом посмотреть?

— Да кто ж запрещает. — он пожал плечами и ушёл на улицу. Кё-тян отправилась на кухню, а мы с Нагисой-тян стали накрывать на стол.

Когда Кё-тян вытащила из кухни огромный таз с салатом, то мы уже успели постелить скатерть и расставить тарелки с бокалами, так что сразу подбежали к ней помогать тащить.

— Чего-то я увлеклась. — наконец мы поставили таз посреди стола, и Кё-тян смахнула пот со лба.

— Мы хоть всё съедим, Кё-сан? — Нагиса-тян смотрела на еду с небольшим ужасом.

— У нас тут ещё как минимум двое обещаются, да и Ботан подъест. А голодный Томоя нехило так наворачивает. — Я согласно кивнула. Кё-тян, впрочем, тоже не довольствуется малым, так что салат не пропадёт.

— Так, торт я вынесу позже и скорее всего вечером, потому что если Томоё и Рё решат в том районе подойти, то чтобы хватило. Не против, Котоми?

— Нисколько, Кё-тян.

— Отлично. — она оглядела комнату. — Где газировка? А, вот газировка. Жаль, времени было мало, больше еды и украшений притащила бы, но... и так вроде симпатично?

Я согласно закивала. Шарики, которых не хватило на двойную спираль, были развешены по разным местам на стене комнаты, а ещё три просто лежали на полу. От этого даже пахло каким-то праздничным весельем.

Для меня, по крайней мере.

— Котоми-сан, Кё-сан, а что это? — Нагиса-тян только сейчас взглянула на потолок.

— Это структура двойной спирали ДНК. — начала объяснять я. — Она обеспечивает хранение, передачу и реализацию генетического развития живых организмов из поколения в поколение.

— Пойду к Томое. — пробормотала Кё-тян, отправляясь на веранду.

— Я, к сожалению, не смогла воспроизвести её поточнее, потому как принято обозначать различные атомы различными цветами, а здесь всё перемешалось. — не то чтобы это меня расстраивало, но выглядело неаккуратно. — Но она всё равно выглядит соответственно общепринятой модели.

— Она красивая, Котоми-сан. — ответила Нагиса-тян. — И простите, пожалуйста, что я не всё поняла. Вы не виноваты, это я такая глупая, эхехе. — она смущённо почесала в затылке. Томоя-кун и Кё-сан давно говорят мне, что мои лекции тяжело слушать, но я просто хочу объяснить людям как можно полнее, чтобы они больше узнали...

— О. звонок! — встревожилась Нагиса-тян, и я побежала открывать. Пришли сразу Юкинэ-тян и Сунохара-сан, оба почему-то в одинаково бежевых рубашке и брюках, а вместе с ними так и оставшаяся в школьной форме Фуко-тян.

— С днём рождения, Котоми-сан! — хором сказали они и поклонились; я так засмущалась, что не сразу вспомнила поклониться в ответ.

— Спасибо большое. — на сей раз сразу открыла калитку. — Спасибо, что пришли, надеюсь, вы прекрасно проведёте время, извините, если что-то пойдёт не так. Можете проходить за стол.

— И вам тоже двойное спасибо за приглашение. — слегка улыбнулась Юкинэ-тян, и мы опять поклонились друг другу. — Томоя, здравствуйте! — помахала она мне за спину. Томоя-кун, о чём-то беседующий с Кё-тян посреди поля, обернулся и помахал в ответ.

— Э, Юкинэ. — немного нервно сказал Сунохара-сан, передавая ей небольшой кассетный магнитофон. — Можно я к ним отойду? Поздороваюсь и вообще.

— Разумеется, Ёхей-сан. — кивнула она, и тот направился к ним, а мы втроём зашли в дом, где Фуко-тян сразу уселась на ближайший стул.

— А у вас тут красиво на потолке. — Юкинэ-тян уселась рядом с нею и сразу посмотрела наверх. — Только я не узнаю этот иероглиф.

— Это не иероглиф, это спираль ДНК. — и почему никто её не узнаёт? Я рассказала Юкинэ-тян и Фуко-тян то же самое, что сказала Нагисе-тян, и обе выслушали с слишком вежливыми лицами. Может, мне действительно объяснять по-другому? Не хочу, чтобы люди не понимали ничего из того, что я говорю...

— О, Юкинэ-тян, Фуко-тян, здравствуйте. — Нагиса-тян, отсутствовавшая в комнате, вышла из кухни с большим блюдом в руках. — Котоми-сан, простите, что взяла без разрешения, но вы все ушли, а я подумала, что надо бы булочки куда-то положить...

— Всё нормально, Нагиса-тян. — мы аккуратно поставили блюдо на стол, после чего Нагиса-тян стала доставать из пакета булочки и выкладывать их в форму звёздочки, как потребовала оживившаяся Фуко-тян. Томоя-кун, Кё-тян и Сунохара-сан не возвращались из сада, так что я как-то оказалсь не у дел и даже не знала, чем развеселить гостей.

— Э... вы можете поесть салату и попить гахировки... — начала я.

— А торт будет? — тут же спросила Фуко-тян.

— Э... Кё-тян сказала, что торт будет вечером...

— Вечером? В самое ужасное время для фигуры?

— Ой... простите...

— Всё нормально, Котоми-сан. — вмешалась Юкинэ-тян. — Фуко, один или даже два куска никому из нас не повредят.

— Ну ладно. — та сразу перестала хмуриться и вновь стала помогать Нагисе-тян с булочками.

— Извините, пожалуйста, Котоми-сан. — виновато обратилась Юкинэ-тян. — Фуко в последнее время нервничает, ммм, по личным причинам, и может вести себя некрасиво, хотя я её и одёргиваю.

— Всё нормально, Юкинэ-тян. — я сложила ладони перед грудью. — Может, и в самом деле лучше торт не вечером подать?

— Да не, разницы не будет. — улыбнулась она. — Котоми-сан, простите, что меняю тему, но вы случайно не знакомы с бывшей учительницей нашей школы Коуко Ибуки?

— Э? — дёрнулась Нагиса-тян, и мы обе посмотрели на неё, но она смущённо махнула рукой, мол, извините и продолжайте.

— Увы, я... не очень хорошо знаю преподавателей, извините... — со средней школы практически не хожу на уроки, разве что написать тесты, да и то обычно учителя мне их приносят. Всё то, что там преподают, уже знаю, а в окружении множества незнакомых людей впадаю в панику.

— Жаль. — вздознула Юкинэ-тян, и я аж опустила голову из-за стыда. Опять от меня никакого толку. — Нагиса, вы хотели что-то сказать?

— А, да, я знакома с Ибуки-сенсей, она живёт в нашей районе и часто заходит покупать хлеб. — смущённо хихикнула Нагиса-тян. — И она была моим учителем по рисованию на первом году.

— Простите, Нагиса, но ведь Ибуки-сенсей ушла из школы до того, как мы все поступили на первый год обучения, как она могла вас учить? — удивилась Юкинэ-тян.

— А, это... — Нагиса-тян ещё больше засмущалась. — Просто я болела какое-то время, и в итоге осталась на второй год. Так что сейчас я, фактически, на четвёртом году.

— Получается, вы мой сенпай, Нагиса-тян? — вежливо спросила я.

— Ой, нет-нет, не называйте меня сенпаем, я смущаюсь! — та замахала руками, и мне пришлось извиняться. Ну вот, опять не то.

— Нагиса, можно тогда с вами чуть попозже наедине поговорить? — спросила Юкинэ-тян. — Хочу кое-что обсудить.

Теперь мне ещё и не доверяют. От расстройства я стала накладывать салат по тарелкам и ставить их перед гостями.

— Ну, как тут дела идут? — Кё-тян заглянула в комнату. — Э, Котоми, на всех-то не накладывай, парни решили в саду убираться, потом поедят.

— Простите... — опять не то делаю! Даже плакать хочется. В следующее мгновение Кё-тян взяла меня за руку и мягко прижала к себе.

— Подарки имениннице все вручили? — спросила она.

— Ой! — всполошилась Юкинэ-тян. — Простите, пожалуйста, Котоми-сан, я думала, мы все вместе вручать будем. — и она достала из кармана небольшой пакетик, внутри которого оказались две серёжки с маленькими синими камушками.

— Блин, Юкинэ, приди на мой день рождения, пожалуйста. — сказала Кё-тян, рассматривая серёжки. — Котоми, тебе как, нравятся?

— Цвет напоминает медный купорос, образующийся при соединении сульфата меди с молекулами воды...

— Буду считать, что да. — прервала она меня. Фуко-тян, всё это время с милым видом смотревшая на составленный из булочек образ звёздочки, встрепенулась и протянула мне деревянную звёздочку, которую держала в руках.

— Возьми! — выпалила она. — Фуко уже дарила одну, но у мастера звёздочек их должно быть много!

— Спасибо, Фуко-тян. — я взяла звёздочку. Кё-тян почему-то удивлённо посмотрела на меня, но никак не прокомментировала.

— Ёхей точно принёс для Котоми магнитофон? — обратилась она к Юкинэ-тян.

— Да, и ещё несколько кассет захватил. — мягко улыбнулась та.

— Хм, я тоже кассеты принесла, только магнитофон не добыла. Спасибо ему. — Кё-тян отчего-то задумчиво хмыкнула и вновь посмотрела на меня.

— Котоми, садись. — она силой усадила на стул во главе стола. — И не красней. Представь, что мы устраиваем игру в короля, и ты всё время выигрываешь, именно так себя и веди.

— Эм... Кё-тян... а что такое игра в короля?

— У, как всё запущено. — она уселась на стул рядом со мной. — Смотри, это когда собирается группа людей, и все тащат из кулака палочки с номерами. Одна из этих палочек с иероглифом короля, и вытащивший её объявляется собственно королём и может приказать другим номерам сделать что угодно — при этом он не знает, чей номер кому принадлежит.

— Что угодно?

— Ага. Скажешь "Я хочу, чтобы номер пять меня поцеловал!" — и придётся исполнять. А поскольку неизвестно, кто именно номер пять, то это добавляет пикантности.

— Кё-тян, это очень страшная и неприятная игра.

— В этом и смысл. — хмыкнула она. — Кстати, нас всех тут получится много, так может, сыграть?

— Я боюсь, Кё-сан. — нервно сказала Нагиса-тян. — Вдруг меня попросят сделать что-нибудь неприличное?

— Все свои и никто не расскажет. — усмехнулась Кё-тян. — Хотя... есть шанс, что король выпадет Ёхею... хм... — она призадумалась, одновременно приступив к поеданию салата; мы вчетвером начали то же самое, однако меня прервал звонок.

Когда я вышла наружу, то за калиткой обнаружилась девушка в сине-бежевом платье, очень похожая лицом и цветом волос на Кё-тян. Ах да, это она тогда на заднем дворе приставала к Томое-куну.

— Здравствуйте. — немного неуверенно сказала я, открывая калитку.

— Здравствуйте, Ичиносэ-сан. — она пока что осталась стоять на улице. — Я Фуджибаяши Рё, сестра Фуджибаяши Кё. Меня к вам на день рождения пригласили, но вас, как я вижу, не предупредили? — мне стало неуютно от её взгляда.

— Нет, мне сказали, что вы можете прийти. — поспешно сказала я, отступая так, чтобы она зашла без помех. — Проходите, Рё-тян.

— Рё-тян? — она зашла внутрь. — Вы со всеми так фамильярничаете?

— Ой, простите... — для меня так удобнее называть людей, и никто ещё не возмущался... и приветствие не сказала, опять всё запарываю...

— Ладно, извините. — неожиданно сказала Рё-тян и даже поклонилась. — У меня всё плохо... да уже месяц, наверное, и могу срываться. Простите, если ещё раз так поступлю. — и она снова раз поклонилась.

— Простите, если чем-то не угожу. — я поклонилась в ответ, немного успокоившись. Девушка выпрямилась, посмотрела на сад, где Томоя-кун и Сунохара-сан вырывали сорняки, и молча зашла в дом.

— М, кто там... о, Рё! — Кё-тян тут же оживилась и подтащила к себе стул. — Садись сюда!

Та немного посмотрела на сестру, а затем всё так же молча уселась туда. Кё-тян больше не стала её беспокоить, лишь положила перед ней тарелку с салатом, который та тут же начала есть. Я вновь уселась во главе стола, ощущая дискомфорт.

— Знаете, у нас так-то почти все в сборе. — сказала Кё-тян, наливая сестре газировки. — Томоё хотела ещё подойти, и всё. Правда, она не сказала, когда...

— Ещё и Томоё будет? — спросила Рё-сан.

— Ага. — Кё-тян улыбнулась ей, но у сестры губы даже не дрогнули. Похоже, они в ссоре, только не знаю, почему.

— Котоми-сан, можно мы пока осмотрим дом? — Нагиса-тян прервала наступившую было тишину. — Мне любопытно...

— Да, конечно. — торопливо кивнула я и вместе с Нагисой-тян, Юкинэ-тян и Фуко-тян отправилась в коридор, оставив сестёр в гостиной.

— Только извините, мой дом не очень интересный. — сказала я по пути. — И простите, что день рождения скучный, впервые его устраиваю...

— Ничего, Котоми-сан, я и не люблю большие сборища, так что тут, можно сказать, расслабляюсь. — успокоила меня Юкинэ-тян, а Нагиса-тян добавила:

— У нас же вечером будет основное веселье, когда все соберутся.

Я согласно кивнула, но всё равно беспокоилась. Тем более что показывать гостям было нечего, разве что отвела их в свою комнату, где обе сразу прилипли к опоясывающей ту книжной полке.

— Я и представить не могла, что здесь будет так много книг. — Юкинэ-тян измерила её взглядом, пока Нагиса-тян внимательно изучала корешки астрономической секции. — И вы их все читали, Котоми-сан?

— Да, а что?

— Просто это невероятно. — сказала Юкинэ-тян так, что я засмущалась. Не знаю, что тут невероятного, перечитывала эти книги дважды, трижды и даже больше, даже запомнила их содержание, пусть и не всегда наизусть. Больше заняться просто нечем.

— Я самих названий понять не могу. — восхищённо сказала Нагиса-тян, продвигаясь вдоль полки. — Вы такая умная, Котоми-сан, если всё это прочитать смогли.

— Да нет... — не знаю, что умного в том, чтобы просто читать книги. Учиться готовить мне и то было труднее, хотя там только и надо что помнить рецепт да засекать точное время. Однако Нагиса-тян и Юкинэ-тян превозносили это как что-то особенное, вынуждая краснеть. Фуко-тян же вместо изучения книг погрузила ещё одну невесть взявшуюся звёздочку прямо на книги на моём прикроватном столике.

— Три звёздочки для мастера звёздочек! — громко объявила она. — Фуко ещё думает четвёртую в ванную поставить, ей там самое место! — Она осеклась, подошла к Юкинэ-тян и что-то прошептала ей на ухо.

— Котоми-сан, простите, но нам нужно в ванную не только для того, чтобы звёздочку поставить. — сообщила та, улыбаясь.

— Да, конечно. — я повела всех за собой вниз. В гостиной сёстры о чём-то тихо беседовали, я не стала ни вслушиваться, ни всматриваться, сразу указав всем на дверь ванной. Фуко-тян юркнула туда и тут же закрылась.

— Похоже, мы будем ждать в очереди. — Юкинэ-тян оперлась об стену, всё так же улыбаясь. Я только хотела сказать, что не пойду и они могут не пропускать меня вперёд, как вновь раздался звонок, и Кё-тян крикнула:

— Котоми, это наверняка Томоё пришла, открой!

— Простите, сейчас приду. — я поспешила наружу. За калиткой стояла самая очаровательная девушка из всех, что я когда-либо видела — высокая, едва ли не выше меня, с отменной фигурой, серебряными волосами и изящными очками в бесцветной оправе. Одета она была также шикарнее всех — чёрная юбка слегка выше колен, чёрные же чулки и идеально белая блузка с накинутой на плечи чёрной кофтой.

— Э... здравствуйте... — я даже заробела, почувствовав себя неказисто рядом с такой красавицей, и вновь едва не забыла отпереть калитку.

— Блин, Томоё, ты оделась как на собеседование. — Кё-тян выскочила мне на помощь.

— Так и ты не как на физкультуру. — ответила та. — Здравствуйте, Ичиносэ-сан, я Томоё Сакагами, президент школьного совета. Мы лично почти не знакомы, но я много о вас слышала. — и она протянула руку.

— Э... — я оглянулась на Кё-тян и после её одобрительного кивка осторожно протянула и свою руку. — Спасибо, я... — это ведь невежливо будет сказать, что понятия не имела, кто в школе президент студсовета? Хотя да, мы ведь уже здоровались, но всего один раз и я... ой, она действительно говорила себе как о президенте... совсем волнуюсь, аж забывать стала...

— Приятно познакомиться. — Томоё-тян пожала мне руку, окончательно смущая. — Можно заходить?

— Да, конечно. — я тут же ушла с её пути, но Кё придержала меня.

— Особо не шарахайся. — тихо сказала она и уже нормальным голосом продолжила. — Томоё, у нас там пока скучно, но это пока, вскоре основные празднества устроим. Устраивали впопыхах, вот и вышло. Можешь салат поесть, он вкусный, а я пока пару пицц закажу. Томоя, готовься раскошелиться на две пиццы!

— Парни тоже тут? — Томоё-тян поглядела в сторону сада. — А мне чего-то показалось, что будет девичник.

— Да почти так и есть, шесть девушек на два парня. — хмыкнула Кё-тян. — Но они смирные, так что не бойся.

— Я бы и не боялась, будь шесть парней на две девушки. — улыбнулась Томоё-тян. — Ладно, пошла скучать. — она зашла в дом, а Кё-тян прикрыла калитку и обернулась ко мне.

— Всё нормально, Котоми? — поинтересовалась она.

— Похоже, людей больше, чем я думала...

— Ага, но это и хорошо. Больше людей — больше знакомств, больше выгоды, больше плюсов. Одиночка выживает только если он крут, и то без общения никак. — Кё-тян похлопала меня по плечу. — Не бойся, Котоми, мы тебя всему научим. Главное помни — никто здесь и не думает тебя оскорблять или придираться к каждому слову. Люди просто хотят посидеть, повеселиться и поесть торт, что я им предоставлю, а ты и вовсе в качестве именинника, так что если хочешь поглупеть, то спокойно приступай.

— Поглупеть?

— Праздничный колпак нацепи. Ай, блин, Томоя же их не купил. Томоя, тебе придётся ещё раскошелится и сбегать кое-куда! — опять заорала она в сторону сада. — Пойду с ним поговорю, а ты пока заходи внутрь и ничего не бойся. — она вновь похлопала меня по плечу и направилась к выпрямившимся парням. Я посмотрела на дверь, с силой вдохнула и выдохнула.

Ничего не бойся. Ничего не бойся. Ничего не бойся.

И с этими мыслями я зашла внутрь.

Ёхей Сунохара

С одной стороны, всегда приятно, когда о тебе заботится девушка.

С другой — эта девушка не должна быть твоей сестрой.

— А ну просыпайся, братик! — завопила Мей, заскакивая в комнату и распахивая занавески. Для этого ей пришлось встать ногами на меня, что она проделала без раздумий и сожалений.

— Мей! — взвыл я, дёргая ногами и спихивая её с кровати. — А если бы ты мне сейчас всё отбила?

— Пришлось бы соблазнять девушек мозгами! — ядовито отозвалась она. — Хотя и так придётся, не думаю, что твоя пиписька хоть кого-то привлечет!

— У тебя сейчас на лбу пиписька вырастет! — я швырнул в неё подушку, попал и ожидаемо разозлил.

— А ну вылезай из кровати, братик! — она стала выдёргивать из-под меня простыню. — У тебя свидание сегодня, на котором пойдёте в гости, тебе надо всё утро прихорашиваться!

— Я же не девушка! И вообще, восемь утра, Юкинэ-тян лишь к десяти подойдёт, мне что, всё это время накрашиваться?

— Да! — Мей перестала тянуть простынь и стала меня толкать. — Потому что тебе, братик, надо готовиться в два раза дольше, чем обычному парню! Как минимум!

— А НУ ЗАТКНУЛИСЬ ТАМ! — заорали из соседней комнаты и так ударили по стене, что та задрожала. Регбисты давно были недовольны нашими ссорами, один раз даже пришлось подраться, когда они стали дразнить меня девчачьей игрушкой. Синяк под глазом красовался бы до сих пор, не принеси Юкинэ-тян какую-то особую мазь.

Заснуть теперь уже и не мог, пришлось вставать, тащиться в ванную и как следует умываться. Мей грозилась, что если останусь грязным, то она вымоет меня сама, и ведь наверняка попробует, вредина.

Хотя не могу не признать — повод серьёзный. Мой лучший друг пригласил меня на день рождения девушки. Правда, не своей — хотя я после его переходов от одной к другой уже не уверен. Вообще как-то перестал в последнее время общаться с Оказаки. В школе ещё более-менее, в кружке у нас когда как получается, но по вечерам ко мне почти не заходит, и то когда попрошу, а по городу мы с начала апреля не шастали. Даже как-то обидно, будь у меня такой выбор из девушек, то о приятеле точно бы не забыл.

Однако такого выбора нет, даже не знаю почему, вроде всё делаю правильно. Девушки любят выделяющихся из толпы — я покрасился в блондина. Девушки любят спортивных — я занимался футболом, и не моя вина, что выкинули из команды. Девушки любят тех, кто обращает на них внимание — я готов каждую секунду находиться рядом с ними и сыпать комплиментами.

И всё равно не помогает. Даже Юкинэ-тян встречается со мной потому, что я попросил её разыграть спектакль перед Мей, которая иначе стала бы притаскивать ко мне девушек со всей округи. Может быть, не против и по-настоящему, но мне страшно просить. Одно дело увиливаться за какой-нибудь незнакомой девушкой, и совсем другое — проделывать то же самое с Юкинэ-тян. Она же такая... милая и добрая...

Когда вышел из ванной, то Мей успела разложить на кровати бежевые рубашку и штаны.

— И что, я в гости это надену?

— Братик, в белом тебе нельзя идти, ты его быстро запачкаешь и опозоришься! А так хоть незаметно будет! И потом, твоя Миядзава наверняка в таком же придёт!

Ох, надеюсь, что нет. Мей почему-то была убеждена, что когда возлюбленные одеваются одинаково, то это очень классно, и заставила меня купить два таких комплекта, один из которых достался Юкинэ-тян. Если она действительно сегодня наденет его, то мы будем выглядеть как дурни.

Но особого выбора одежды у меня нет, а если я прав, то на дне рождения могут оказаться и другие красивые девушки. Нагиса-тян так точно придёт, а она симпатичная. Так что принарядиться стоит, пусть даже в такое.

Мей дождалась за дверью, пока я переоденусь, после чего стала сразу же пшикать в меня духами так, что чихнул и зашипел на неё. Она зашипела в ответ, и мы ещё немного поругались, после чего сунула мне в руки пакет.

— Чего там? — я заглянул внутрь и увидел книгу.

— Книга как подарок на день рождения. — сказала Мей таким тоном, что я едва не треснул ей пакетом по голове. — Поскольку ты, братик, понятия не имеешь, что такое книга, то изволь объяснить...

— Я знаю, что такое книга! — пакетом всё же взмахнул. — И ты в курсе, что дарить книгу девушке, которая торчит в библиотеке, тупо! Она её если и не прочла, то точно отложит вдаль, пока не прочтёт тысячу запланированных!

— Но... — начала Мей и замолчала, не находя возражений. — Тогда пусть этот подарок будет таким же бесполезным, как и ты, братик-дурак! — она уселась на кровать и надулась. Начнёт теперь переживать, что не угадала с подарком.

— Прости, Мей, но я возьму с собой магнитофон. Вряд ли у читающей девушки он есть, а так поставлю ей какой-нибудь хип-хоп, день рождения же. — проворчал я, смотрясь в зеркало.

— И тебя там хипхопнут за это. — вздохнула Мей, но грустную мину убрала и, когда приготовления закончились, вместе со мной вышла наружу, где стали ждать Юкинэ-тян.

Ждали недолго — ещё за полчаса до назначенного времени она подошла к общежитию и, разумеется, была одета в ту же бежевую простоту.

— Ну и разве не мило? — рассмеялась Мей. Юкинэ-тян тоже улыбнулась, увидев мой наряд.

— Доброе утро, Сунохара-сан, Мей-сан. Вы не долго меня ждали?

— Да не, всё нормально. — отмахнулась Мей. — Сразу и пойдёте?

— Да, если Сунохара-сан не против. — Юкинэ-тян взглянула на меня, и я сразу же помотал головой.

— Отлично, тогда удачно повеселиться. — Мей развернулась к общежитию.

— Мей-сан, а вы с нами не идёте? — удивилась Юкинэ-тян.

— А там будут мои ровесники? — повернула голову сестра.

— Не думаю...

— Тогда и мне нечего там делать. Будут ещё тыкать и называть обезьянкой, как некоторые. — она недовольно взглянула на меня и ушла.

— Сунохара-сан, вы называли свою сестру обезъянкой? — с интересом спросила Юкинэ-тян.

— Она шутит! — называл, как только я её не называл. Юкинэ-тян лишь улыбнулась и взяла меня за руку. Это она считала обязательным во время наших прогулок, не отпуская даже тогда, когда моя рука от волнения ощутимо запотевала — что происходило слишком часто.

И ведь Юкинэ-тян не сказать что... ну... сногшибательная. У неё обычная причёска, обычные волосы, обычное лицо, фигура, так сказать, подержаться не за что... всё обычное. Даже в Фуко-тян больше чего-то эдакого, а про лидеров вроде близняшек Фуджибаяши вообще молчу. Только её улыбка всегда белоснежная, милая и такая добрая, что затмевает всё вышеперечисленное.

— Юкинэ-тян, а Фуко-тян с нами не пойдёт?

— Пойдёт, почему нет, она на полпути к нам присоединится. И, Сунохара-сан, прошу вас — не говорите про Фуко тем, кто её не видит. Это и им непонятно будет, и её нервирует.

— Хорошо. — то, что происходит с Фуко-тян, с трудом поддаётся осмыслению. Я понял лишь основное — она призрак, она хочет устроить свадьбу сестры, не каждый её видит, а те, кто увидели, могут вскоре забыть. Я, по счастью, пока и вижу и помню, правда, помочь ничем не могу.

— Сунохара-сан, можно ещё попросить вас сейчас зайти куда-нибудь перекусить? — продолжила Юкинэ-тян. — Не уверена, что там сразу будет всё готово и позволят сесть за стол, а я не отказалась бы поесть.

— Да конечно! — деньги, слава подработке, у меня имеются. — Только это, Юкинэ-тян... если мы и там будем делать вид, что встречаемся, то называй меня нормально? Скажем, Ёхей-кун! — улыбнулся я ей.

— А... можно лучше Ёхей-сан? — попросила она.

— Ну или так. — уже прогресс, а то меня все по фамилии зовут, как сговорившись. Только Кё по имени, но это она со всеми так. — Опять в лапшичную?

— Хорошо... Ёхей-сан. — какое счастье, что Юкинэ-тян не из тех, кто требует лишь дорогие рестораны. Хотя школьников в таких простых костюмах туда и не пустят наверняка.

Фуко-тян нашла нас уже в лапшичной, просто-напросто появившись, усевшись рядом и потребовав заказать и ей тоже. Пришлось брать лапши и наблюдать, как абсолютно никого не беспокоит, что миска пустеет сама по себе.

— Знаете, Ёхей-сан, мне кажется, будто всё то, с чем Фуко взаимодействует, пропадает из внимания людей. — неожиданно сказала Юкинэ-тян.

— Может. Слушай, ты чего сегодня такая официальная? — я улыбнулся ей, а она недоумённо посмотрела в ответ.

— Разве? Ой... я просто готовлюсь к важному разговору, и это... могу сбиваться, да, ещё раз простите. — Юкинэ-тян и впрямь нервничала, так что теперь уже я потянулся взять её за руку.

— Давай на ты перейдём? — предложил заодно, и Юкинэ-тян замерла, а затем отвернулась.

— Ты там на Миядзаву особо не заглядывайся! — Фуко-тян ткнула в меня пальцем. — Она с тобой исключительно из жалости, так что не раскатывай губу!

— Сейчас кому-то миску с лапшой на голову надену! — Фуко-тян меня тоже почему-то не любит.

— Не надо надевать. — Юкинэ-тян, как всегда, вмешалась в наши ссоры. — Прос... ти... Ёхей-сан, кажется, я много тружусь в последнее время. — она слабо улыбнулась.

— Да всё нормально! — бодро отозвался я. — Может, помочь чем?

— Не думаю, что у... тебя выйдет. — она опустила голову, и я почувствовал себя неуютно. Везёт Оказаки, у него с Кё наверняка таких проблем нет.

Попросить совета, что ли, когда придём.

Шли мы молча, благо Юкинэ-тян продолжала держать меня за руку. Вот ещё одна проблема — не знаю, о чём с ней говорить. Точно надо будет спросить у Оказаки, как он с Рё выкручивался. Фуко-тян же трещала о том, как снова встретится с мастером звёздочек — я не особо понял и потому не особо слушал.

Котоми-тян жила в престижном районе — престижном на словах, я даже дорогих машин не увидел по пути — но дом выглядел совершенно обычно, по цвету так и вовсе на моё общежитие похоже. Вышедшая нас встретить хозяйка была гораздо шикарнее самого дома — со всё так же поддерживаемой оранжевыми шариками сложной причёской и в синем платье, подчёркивающем грудь так, что мне стоило больших трудов отвести взгляд. Отвел удачно — в глубине сада, протянувшегося вдоль всего дома, Оказаки и Кё о чём-то беседовали, так что попросил у Юкинэ-тян разрешения и отправился к ним.

— Хэй, Кё, Оказаки, как дела? — специально сделал пробел между их именами как можно меньше, и, судя по лицам обоих, они прекрасно поняли подкол.

— Были хорошо, Ёхей. — ядовито отозвалась Кё. — Иди в дом, там уже салат лежит, можно есть.

— Да я так-то хотел просто с вами поговорить, давно ведь не общались, вы всё вдвоём воркуете. — и впрямь было обидно. Не то чтобы я как-то скучал по общению с Кё, но если бы не Мей и Юкинэ-тян, то чувствовал бы себя покинутым и одиноким. И так накатывает порою.

— Ты хоть подарок принёс? — нисколько не смягчилась Кё.

— Да, магнитофон, только он у Юкинэ. — обиженно ответил я.

— Насовсем?

— Одалживаю. Не скажи вы за пару дней до, нашёл бы какой и насовсем.

— Ну, это к Томое претензии. — Кё похлопала его по плечу. — Он бы ещё в субботу задумал.

— Понял уже. — проворчал Оказаки. — И что теперь, отменять?

— Нет, ко... — Кё резко взглянула в сторону улицы, а затем сорвалась с места и рванула к забору, едва не просунула голову сквозь прутья решётки и стала оглядываться.

— Чего это она? — недоумённо спросил я Оказаки, но тот не ответил, встревоженно всматриваясь в её сторону. Наконец Кё прекратила озираться и вернулась к нам.

— Какой-то мужчина смотрел на дом, а как увидел, что я поворачиваюсь — дунул куда-то в сторону. — мрачно сообщила она.

— Похожий на того, что Котоми атаковал? — тут же спросил Оказаки.

— Не разобрала. — Кё опять оглянулась в сторону улицы. — Знаете что, болтайте тут, а я прошвырнусь вокруг дома, повысматриваю всякое подозрительное. — и она направилась к калитке.

— На Котоми-тян кто-то нападал? — удивился я.

— Ага, мужчина, которого она назвала плохим человеком. — Оказаки мрачно наклонился, схватил растение и с силой выдернул его. — Подробностей не рассказала, а мы с тех пор бдим. — Он швырнул растение в груду таких же у дальнего края забора.

— Это ты что делаешь? — я проследил за полетом зеленоватого стебля. Недолёт.

— Сорняки вырываю. — пояснил Оказаки. — Их тут целая туча, который день уже работаю и всё не справлюсь.

— Но их, похоже, мало осталось?

— Да их всё время мало остаётся.

— Давай тогда помогу.

— Зачем? — махнул рукой Оказаки. — Иди в дом, будь гостем и располагайся.

— Нет, давай помогу. — не похоже, чтобы это было сложно, а с приятелем я давно не беседовал. — Тут что угодно вырывать можно, да?

— Ну да. — оглядел сад Оказаки. — Даже если не сорняк, то ладно, всё равно потом заново высаживать будем. — он вновь нагнулся. — Как у тебя там с Юкинэ?

— Ну вот, вместе к вам пришли. — и больше сказать нечего. — Оказаки, слушай, как ты думаешь, о чём с ней поговорить можно?

— Поговорить?

— Ага. — я нагнулся за сорняком. — А то ходим молча и она наверняка скучает.

Оказаки это почему-то рассмешило.

— Знаешь что, Сунохара? — сказал он, вновь кинув сорняк и на этот раз добросив до кучи. — Я ведь с этим же вопросом как раз к Юкинэ обращался. Угадай, что она ответила? Не забивать этим голову. Мол, главное не трещать о чём-то, когда вместе, а просто повеселиться. Как там было? Поесть вместе мороженое или посидеть на берегу реки.

— И что, работало? — удивился я.

— С Рё да. — ответил он. — А Кё редко молчит и сама пять тем на поболтать за секунду найдёт.

— То есть у вас всё хорошо? — уточнил я, задумываясь над его словами. Просто повеселиться...

— Ага. — кивнул он. — Мелочи бывают, но справляемся.

— И на какой вы уже стадии? — воодушевился я.

— Даже если выйдем на последнюю, то всё равно тебе не расскажу.

— Так нечестно, Оказаки.

— То есть ты расскажешь мне, если выйдешь на стадию с Юкинэ?

— Почему нет?

Оказаки выпрямился и вздохнул.

— Потому что, Сунохара, даже Юкинэ будет недовольна, если ты начнёшь разбалтывать про ваши интимные моменты. А ты у меня про Кё требуешь. Кё, ты ведь не будешь соглашаться, ведь так?

— Разумеется. — цепкие руки знакомым до похолодания жестом ухватили меня за плечи. — Ёхей, если у тебя так остро стоит вопрос, то я могу порешить его, раз и навсегда.

— Не надо. — даже при не очень понятном смысле тон говорил сам за себя. Кё фыркнула, отпустила меня и подошла к Оказаки.

— Я никого не нашла, но вы посматривайте тут, ребят. — сказала она. — Это не похоже на обычных воров, они бы давно вломились, да и Котоми того мужчину словно бы знает. Надо будет её расспросить нормально, но не сегодня, и так наверняка нервничает уже. Кстати. — она запрыгнула на веранду и вгляделась внутрь дома. — Пойду к ней, помогу. Проголодаетесь — заходите свободно. — И она отодвинула дверь, исчезая внутри дома.

— Поесть ладно, но лучше бы попить вынесла. — солнце сегодня пекло не так сильно, как на неделе, но всё равно старалось.

— Так вон там на стуле кувшин как раз для этого. — указал Оказаки. Я и не заметил, посему оставил сорняки и сходил попил.

Так, торта там вроде бы не намечается, а с Оказаки хочется ещё поболтать, так что возвращаемся к сорнякам.

Кё Фуджибаяши

Когда Котоми с Нагисой и Юкинэ вышли из комнаты, то я впервые за несколько недель оказалась наедине с Рё.

Одетыми.

И не на мопеде.

Она пришла всё в том же сине-бежевом платье, которое фактически стало её выбором для свиданий, и сейчас ела салат — а я сидела рядом и не знала, с чего начать и нужно ли начинать. По счастью, Рё заговорила сама.

— Каппей согласился на операцию. — сказала она. Я чуть не сказала "Это хорошо!", но в последний момент осадила себя, ибо сестрёнка сразу скажет, что ничего хорошего нет, и вновь поцапались бы.

— И это хорошо. — продолжила она, сломав ход моих мыслей. — Он будет жить, без ног, но будет жить.

— Рё. — тихо начала я. — Мы тут потолковали с Котоми, и похоже, что она знает какой-то способ обойтись без ампутации. Можешь даже спросить чуть позже, нам она подробно не рассказывала, но тебе не откажет. Только он дорогой.

— Спасибо, ты меня обнадёжила и тут же перерезала верёвку. — ответила Рё, и мне стало больно от её правоты. — Всё как всегда, не так ли?

— Прости, сестрёнка. — тихо пробормотала я. — Извини, тогда пойду, не буду тебе мешать.

— Сядь, Кё, я ещё не закончила. — ответила она, одним тоном усадив меня обратно. — Слушай, знаю, что ты сейчас удивишься, но спасибо тебе.

— Э? — и впрямь удивилась.

— Если бы ты не украла Томою, то Каппей был бы мёртв. — продолжила она. — Просто исчез бы из нашей жизни, не факт, что стали бы искать... а даже и стали бы, то поздно. А так он будет жить, так что можешь считать, что спасла жизнь человеку, надеяться на карму получше.

Так-то это Томое надо передать, он же меня выбрал в итоге.

— И Томое такое же спасибо. — Рё сегодня читала мои мысли. — Тоже жизнь спас, молодец. Потом отдельно ему скажу.

Я даже не могла понять, насколько она серьёзно. Сказанное походило на издевку, но говорила Рё тукслым, безжизненным тоном, почти без эмоций.

— Рё... может, всё же попробуем помириться?

— Видишь ли, Кё. — тут же отреагировала она. — Вчера, когда Каппей согласился на операцию и сказал, что сделал это благодаря уговорам Томои, я... м, как сказать... в общем, я больше не хочу на вас дуться. Проблема в том, что я вообще почти ничего не хочу. Последнее время вымотало меня так, что нет желания ни мириться, ни ругаться, ни учиться, ни работать, ни даже наслаждаться этим салатом, хотя он очень вкусный. Я хочу, чтобы Каппей жил — и это сейчас единственное, чего хочу. Остальное уже так... будет-не будет, и ладно.

— Но Рё, без учёбы и работы...

— Я его не вытащу, знаю. Поэтому и учиться, и работать буду. Просто не хочу. — она так всё спокойно и говорила. — Кё, не думаю, что ты в принципе способна понять, каково это — жить и просто-напросто ничего не хотеть.

— Думаю, могу. — возразила я. — У меня тоже были моменты...

— У тебя моменты. А у меня жизнь. — перебила Рё. — Твои моменты можно изгнать, вкусно поев, пообщавшись с Томоей или пробежавшись. А мне не поможет, даже если всё сразу. — всё это время она поедала салат и теперь задумчиво посмотрела на опустевшую тарелку. — Хотя знаешь, салат всё-таки хочу. Можно ещё порцию?

— Конечно, ешь сколько влезет. — я схватила ложку и мигом положила ей целую гору.

— Столько-то не съем. — оценила Рё. — А развлечения будут? Я сюда и пришла ради того, чтобы попробовать развлечься.

— Ещё не сейчас, но скоро Томоё обещалась подойти, и дальше мы всемя соберёмся, поедим, поболтаем, я думаю в короля поиграть.

— В короля? Ты же тогда вся красная сидела и злилась, помнишь?

— То тогда, а сейчас народ не такой каверзный, про трусы не спросит.

— Я их не особо знаю, не могу сказать. — Рё зевнула. — Кё, будь другом, станешь королём — незаметно покажу тебе свою цифру и прикажи меня обнять кому-нибудь. Я так давно не обнималась, Каппею сейчас каждое лишнее движение болью в ногах отдаётся...

— Могу тебя и сейчас обнять. — я раскрыла руки, и сестрёнка послушно упала в них, позволяя захватить себя. Так мы и сидели, прижавшись друг к дружке насколько позволяли стулья.

— Я так скучала по тебе, Рё. — наконец выдохнула, целуя её в лоб.

— Я тоже, Кё, и по тебе, и по себе. — прошептала она. — Давай попробуем начать с чистого листа, потому что мне сейчас без помощи никак. Прости, если что не так, сейчас я сама не знаю, что с собой делать и как быть.

— Я помогу.

— Я и как помочь не знаю.

— Сестра со всем разберётся. — теперь погладила её. Рё тяжело вздохнула, но высвобождаться не надумала. Бедная сестрёнка, сколько же ты пережила, пока я думала, что ты сильная и справишься сама. Как же ошиблась, оставив тебя одну. Больше не оставлю, даже когда мы разъедемся.

— Это там не твоя Томоё случайно? — звонок раздался совершенно неожиданно, мы обе даже чуть вздрогнули, и Котоми по моему зову пошла через гостиную открывать.

— Может быть. Слушай, Котоми же её не знает и от шикарности может в ступор впасть. Пойду-ка помогу ей, потом ещё посидим, хорошо?

— Давай, я салата пока поем. — не возражала Рё.

Фуко Ибуки

Звёздочку Фуко в итоге оставила на небольшой этажерке рядом с ванной, где толпилась куча ненужных тюбиков с кремами. У сестры они тоже лежат, Фуко однажды попробовала один, и ещё долго плевалась.

Толку от них, звёздочка в руках — вот секрет хорошей внешности.

Мастер звёздочек, к сожалению, успела уйти, а идти искать её Фуко не решилась: Миядзава до того, как сама зашла в ванную, попросила Фуко немного подождать. Пришлось ждать, пусть и немного, а пока что вновь достать звёздочку и прижать её к себе.

— Фуко. — сказала Миядзава рядом с Фуко, так что Фуко даже вздрогнула. Когда она успела выйти? Или это опять магия звёздочек, которые отправляли в будущее на несколько часов, а то и вовсе в странное незнакомое место? — Сейчас будем говорить о тебе, приготовься. Нагиса, можно с вами поговорить? — обратилась она к девушке, только сейчас покинувшей ванную.

— Конечно. — Нагиса-тян даже без звёздочки очень милая, хотя её пряди напоминают усы раков, злейших врагов звёздочек. Всё, что смеет не походить на звёздочку, их злейший враг. Особенно тюлени.

— Нагиса, скажите пожалуйста, вы верите в призраков? — спросила Миядзава, и Фуко опять вздрогнула, только начав воображать себе картину бравых звёздочек, сражающихся с кровожадными тюленями.

— Э... призраков? — занервничала та. — Не верю, но боюсь...

— Не бойтесь. — мягко сказала Миядзава. — Лучше скажите, вы знаете, что у Ибуки-сенсей есть младшая сестра?

— А? Что-то такое слышала... ах, точно, которая под машину попала и теперь в коме.

— Да, увы. Из-за этого Ибуки-сенсей отложила уже намечавшуюся свадьбу, откладывает уже два года, и... простите, Нагиса, если то, что сейчас скажу, покажется вам невероятным, но я вас не обманываю.

— Я верю вам, Юкинэ-сан. — улыбнулась та.

— Так вот, хотя младшая сестра Ибуки-сенсей и в коме, она каким-то образом — не спрашивайте каким, я сама не знаю — уловила то, что свадьба откладывается и её старшая сестра несчастна. И не придумала ничего лучше, чем воплотиться в виде духа — опять-таки не знаю, как. И, собственно... — Миядзава аккуратно положила руки Фуко на плечи, а Нагиса-тян широко распахнула глаза. — Нагиса, это она и есть. Фуко Ибуки, младшая сестра Коуко Ибуки.

— Фуко-тян... — прошептала та, рассматривая Фуко как вынесенную на берег китовую тушу. — Это... правда?

— Что Коко тупит — да. — сердито ответила Фуко. — Вышла бы замуж и там страдала сколько захочет, так нет, ждёт, пока Фуко из комы выйдет. А Фуко не знает, когда выйдет. — и Фуко заслонила звёздочкой лицо, показывая, что не хочу об этом говорить.

— Поэтому наша главная цель — уговорить Ибуки-сенсей выйти замуж. — подхватила Миядзава. — И очень желательно сделать это как можно скорее, в идеале во время фестиваля, потому что Фуко... исчезает. Вы, Нагиса, видите её, можете с ней общаться, можете потрогать, но сама Ибуки-сенсей нет, как и, скажем, Томоя и Кё-тян. Даже если Фуко возьмёт тарелку с лапшой и наденет им на голову, то они воспримут это как... не знаю как, честно, но не как то, что сделала Фуко или кто-то невидимый. Фуко, не проверяй.

— А надо бы. — хихикнула Фуко. Извращенец с лапшой на голове... очень хорошо.

— То есть вы хотите, чтобы я вам помогла? — спросила Нагиса-тян.

— Извините. Просто я не смогла уговорить Ибуки-сенсей, даже когда вышла на её будущего мужа, и не думаю, что она теперь меня послушает. Нужен кто-то другой, кого она знает, и вы, Нагиса, лучше всего подходите.

— Ещё бы я уговаривать умела. — вздохнула она.

— Можете попросить родителей помочь вам. Насколько я знаю, ваш отец не откажется.

— Мама тоже, но им же не расскажешь про призрака...

— Необязательно рассказывать, что-то другое придумать для них постараюсь. Но вы будете нам помогать, Нагиса?

— Разумеется. — кивнула она. — Просто я не уверена, что от меня хоть какая-то польза будет...

— Будет! — крикнула Фуко. — Вы такая миленькая, сестра вас точно послушает!

— Вот видите. — улыбнулась Миядзава. — Только я не знаю, смогу ли пойти с вами. В моём присутствии Ибуки-сенсей может вновь остаться на своей позиции вне зависимости от нашего старания...

— Не бойтесь, Юкинэ-сан. — улыбнулась Нагиса-тян. — Я поговорю с родителями. Папа умеет убеждать, однажды он даже умудрился за день продать весь мамин хлеб — и никто не вернулся с претензиями!

— Это действительно достижение. — признала Миядзава. Они бы так и продолжали торчать у ванны и болтать, но Фуко надоело и Фуко пошла в гостиную. Там сидела только одна девушка, похожая на злую Кё, поэтому Фуко недобро на неё посмотрела. Девушка не обратила никакого внимания и лишь поедала салат, чем Фуко тоже занялась.

Вкусно.

Котоми Ичиносэ

Никогда ещё меня не окружало так много людей. Нагиса-тян, Юкинэ-тян, Фуко-тян, Томоё-тян, Рё-тян, а ещё Кё-тян сейчас подойдёт, и Томоя-кун с Сунохарой-саном в саду работают, там же Ботан бегает. Итого восемь человек и один кабан.

Даже немного страшно, особенно сейчас, когда я сижу во главе стола и не знаю, с кем о чём говорить и что делать. Тем более что так придётся говорить через пол-стола, стулья рядом со мной не заняты, ближайшая из всех — Рё-тян, сидящая по правую руку через стул и не отрывающаяся от тарелки. Рядом с ней Нагиса-тян, которая обращается больше к Томоё-тян, что сидит прямо напротив меня и ужасно смущает даже когда просто скользит по мне взглядом. Уже по её правую руку уселась Фуко-тян, затем Юкинэ-тян, затем два свободных стула до меня. Все весело беседуют, и от этого ещё хуже — ощущаю себя ненужной. Может, уйти в ванную и там побыть немного одной...

— Так, ну что, проблемы есть? — Кё-тян вышла с веранды в гостиную; Сунохара-сан зашёл следом, и Юкинэ-тян тут же помахала ему, показывая на незанятый стул рядом с собой. — Салат можете накладывать, булочки хватать, газировку пить, скоро прибудут пиццы, а там и торт. — Она уселась рядом с сестрой и оглядела стол. — Претензии?

— Мы только будем сидеть и есть? — спросила Томоё-тян.

— Я думала в короля поиграть, но не сейчас, а когда Томоя явится. — усмехнулась Кё-тян. — Мы же не можем пропустить возможность узнать его секреты и поиздеваться над ним, а?

— Кё-сан, может, всё-таки не надо? — заволновалась Нагиса-тян.

— Не знаю, я подумала и решила, что риск стоит того. Хотя, Котоми, что ты скажешь? Твой день рождения, тебе и решать.

— Э? — смешалась я от неожиданности. — Ну... эм... не знаю... может, стоит попробовать, только без неприличного...

— Так весь смысл игры пропадает. — разочарованно протянула Кё-тян. — Достаточно взять с Ёхея обещание не требовать пошлятины, и уже нормально будет.

— И с тебя. — сказала Рё-тян.

— Да, но я обещание нарушу и никто мне не указ.

— Тогда... можно попробовать... — пролепетала я, хотя уже никто не слушал. Томоё-тян что-то сказала сёстрам про фестиваль, и они начали разговаривать об этом. Я же не слушала, а вместо этого выскользнула в ванную, закрыла дверь и лишь тогда облегчённо вздохнула.

Очень много людей.

Весь день только и делаю, что с кем-то говорю или пытаюсь говорить.

И Томои-куна нет, с ним было бы легче. Он мне сказал, что я должна общаться с другими, день рождения празднуем ещё и для этого, но... их слишком много, меня даже немного мутит. И это мы ещё не сели за один стол, не начали ту игру, подарки не дарили...

Страшно. Как придёт Томоя-кун — подойду к нему, он успокоит. Томоя-кун всегда меня успокаивает одним своим видом, потому что если он рядом, то всё хорошо и нечего бояться. А пока же ещё немного тут постою, руки помою. Выйду — надо будет поесть, а то уже проголодалась.

Но как только вышла из ванной, то тут же наткнулась на Кё-тян, которая стояла напротив двери и сразу же внимательно на меня посмотрела.

— Всё в порядке, Котоми? — спросила она.

— Нормально, Кё-тян. — я даже улыбнулась. После её слов о том, какой сильной я должна быть и требовать в день рождения внимания, будет стыдно признаваться в том, что это не удаётся.

— Просто у Рё было такое же. — продолжила она, пристально смотря на меня. — Неумение общаться с людьми и незнание, как именно. Я ей помогла с этим, болтушкой в итоге не стала, но более-менее смогла... хотя Томоя здесь помог куда больше, да. — слегка помрачнела она.

— Томоя-кун вообще замечательный. — поддакнула я. — Полагаю, он сможет помочь кому угодно.

— И вместо этого сплю без задних ног. — совсем непонятно выразилась Кё-тян. — Ладно... я-то сюда пришла в туалет. Иди, возвращайся главой стола и расслабься, остаток вечера проконтролирую. Но захочешь с кем о чём поговорить — не думай, а говори. — она скрылась в ванной, а я послушно направилась за стол, положила себе салату и на этот раз стала прислушиваться к тому, о чём все разговаривают.

Вот только разговаривать начали сразу со мной.

— Котоми-сан, можно спросить, а как вы стали лучшей ученицей Японии? — спросила Нагиса-тян, и остальные тоже оживлённо зашевелились. — А то мне хотелось бы оценки повыше, вдруг какой секрет расскажете.

— Секрет? — растерялась я. — Даже не знаю, Нагиса-тян... я просто читаю, а когда мне дают написать тест, то указываю верные ответы, которые были в книгах. Если просят написать самой, то опять-таки пишу то, что было в книгах, только стараюсь своими словами.

— А запоминаете как, Котоми-сан? — спросила Юкинэ-тян.

— Запоминаю... ну... — я немного собралась с мыслями. — Просто когда читаю книгу, то ведь... человек же писал её, и человек умный, особенно если книга о науке... и потому я слушаю то, что он говорит, пытаюсь разобраться, если противоречит тому, что читала ранее... и не дословно, конечно, но запоминаю сказанное им... а потом ещё и перечитываю...

Слишком сумбурно, но я просто не знаю, как сказать им, что если прочитала и перечитала книгу, то уже многое из неё могу воспроизвести хоть устно, хоть письменно.

— У меня другой вопрос. — подала голос Рё-тян. — Котоми-сан, как вы познакомились с Томоей? Вы лучшая ученица Японии, он ровно наоборот, как так умудрились?

— А? — вот теперь едва не впала в панику. Говорить про Томою-куна с другими девушками... да и кроме того...

— Брэк, ребят, Котоми не очень приятно говорить об этом. — Кё-тян вернулась как раз вовремя и уселась на стул справа от меня. — Или мне рассказать? — я кивнула в ответ на её вопросительный взгляд.

— Окей, ладно... Короче, Томоя и Котоми дружили в самом детстве, когда ещё не были обалдуем и лучшей ученицей. Но потом у Котоми погибли родители, и так получилось, что Томоя после этого не только перестал с ней видеться, но и прочно забыл — понятия не имею, как умудрился. Сейчас же они случайно встретились вновь, он вспомнил, ну и вот. — Кё-тян аккуратно поглядывала на меня всё это время, возможно, опасаясь, что я заплачу при воспоминаниях о том ужасном времени.

Но я не буду плакать. Не сейчас и не сегодня.

— Мне так жаль, Котоми-сан... — сказала Нагиса-тян с таким лицом, будто это она виновата.

— Всё нормально. — я даже улыбнулась. — Стараюсь продолжать дело мамы и папы, так что они могут не волноваться об этом.

— А что за дело?

— Ммм. — я задумалась. — Вы когда-нибудь слышали о параллельных мирах?

— Это типа когда ты оказываешься в фэнтези, где владеешь магией и все девушки на тебе виснут? — спросил Сунохара-сан.

— Почти. — ответила я, и Кё-тян, потянувшаяся через весь стол стукнуть парня, застыла на полпути. — Мои родители работали над теорией, что существуют мириады миров, которые чем-то отличаются от нашего — как совсем незаметно, так и весьма масштабно. И они хотели разработать способ попасть в эти миры.

— Зачем? — спросила Томоё-тян.

— Ради будущего человечества. В других мирах может быть технология или лекарство, до которых мы не додумались, другие необитаемы и богаты ресурсами, так что могли бы их использовать, уменьшить напряжённость в мире или даже переселиться туда, когда Солнце начнёт нагревать Землю или возникнет другая угроза планетарного масштаба...

— Но если вы говорите, Ичиносэ-сан, что миры могут отличаться от нашего незаметно, то это означает, что в них будет существовать такая же цивилизация. — сказала Томоё-тян, которую тема заинтересовала. — Или совсем другая, необязательно людей. Не приведёт ли встреча с ними к войне или даже полному нашему уничтожению?

— В таком случае мы все переместимся в мир, где этого не произошло. — пошутила я, и тут же поняла, что шутку никто не оценил.

— В смысле, переместимся? — спросила за всех Кё-тян.

— А... есть теория, согласно которой, когда мы умираем... эм... наша... ну, скажем, наше сознание не исчезает, потому что информация не пропадает бесследно, а... переносится в подходящий параллельный мир, где смерти не произошло.

— Даже от старости? — уточнила Томоё-тян. — И что тогда было с тем телом и его сознанием, что существовали до момента переноса?

— Это... очень сложная концепция, если честно, она замешана на квантовой физике, которую я до сих пор не понимаю... и эта теория не подтверждена фактами, с нынешним уровнем технологий её вообще невозможно подтвердить, как и пройти в другой параллельный мир... извините... — думала рассказать убедительно, а получилось как всегда. До чего же стыдно.

— Меня другое интересует. — вновь выступила Рё-тян. — Ладно масштабно, там, динозавры ещё живы или монголы доплыть сумели. А незаметно — это как?

— Это когда мир отличается от нашего какой-то мелочью по общим меркам. Например...

Например, мама и папа никуда не полетели. Или Томоя-кун остался со мной, не уходил, и мы росли вместе. Или он так никогда и не зашёл в библиотеку, не обнаружил меня и не привлёк моё внимание.

— Например, если Томоя встречается не с Кё, а с... кем-то из нас. — сказала за меня Рё-тян, и лицо Кё-тян как-то неприятно застыло. — Существуют миры, где такое происходит?

— Да. — сказала я, и тут же пожалела об этом. Лица изменились уже у всех: Нагиса-тян уставилась в стол и что-то тихо пробормотала, Томоё-тян выпрямилась и задумалась, Фуко-тян насупилась, Рё-тян кривовато улыбнулась, а Кё-тян так и продолжала молчать, не двигая ни одним мускулом. Одна только Юкинэ-тян сохранила безмятежное выражение, да Сунохара-сан почесал в затылке и выдал:

— Что, есть такой, где и со мной тоже?

Шум хохота едва не оглушил меня. Смеялись все, в том числе сам Сунохара-сан. Мигом расслабившаяся Кё-тян аж рухнула на стол и захрюкала так, что её кабанчик, некоторое время назад зашедший в комнату, опасливо зацокал подальше от двинувшейся хозяйки.

— Боже! — простонала Рё-тян. — Гей Томоя... я ж теперь не засну...

После этой реплики стол ещё больше развеселился, да и я заулыбалась и попробовала хихикнуть, в итоге за шумом мы не сразу услышали звонок.

— Ох... это либо Томоя, либо пицца... сиди, Котоми, я сейчас... — Кё-тян, едва не икая, поползла к двери. Остальные уже более-менее успокоились, и Юкинэ-тян ушла с Фуко-тян в ванную — последняя в припадке хохота стукнулась лбом об свою звёздочку и теперь смотрела на неё как на предательницу, из рук, впрочем, так и не выпуская.

В итоге оказалось и то и то — Томоя-кун зашёл в гостиную вместе с Кё-тян и большими белыми фирменными коробками, уже посмеиваясь.

— Весело тут у вас. Налетайте. — они поставили коробки на стол, и Томоя-кун занял стул слева от меня и напротив Кё-тян. Только сейчас поняла, как же по нему соскучилась.

— Котоми. — он взял небольшую коричневую коробку, которую я не сразу заметила, и протянул её мне. — Это праздничные колпаки и заодно мой подарок, ибо больше ничего не успел подготовить.

— И так хорошо, Томоя-кун. — то, что он в мой условный день рождения сидит рядом, уже огромный подарок, о котором все эти годы только и могла что мечтать. Томоя-кун сразу же открыл коробку, а затем нацепил на меня красно-зелёный бумажный колпак. Я покраснела и от его прикосновений, и от мысли о том, как выгляжу в нём — но все остальные тоже начали нацеплять колпаки и надевать их, весело посмеиваясь.

— Ну что, ребят, официально начинаем веселье! — крикнула Кё-тян; Юкинэ-тян и Фуко-тян с нанесённой на лоб мазью успели вернуться на свои места. — Наполняем бокалы газировкой и за именинницу!

— За именинницу! — наперебой сказали голоса, и я уставилась на свои колени, сгорая от смущения.

— Сейчас можно поесть и попить, кто ещё не. — продолжила Кё-тян. — Скоро мы устроим игру в Короля, затем будем торт и вручение оставшихся подарков, а там, может, ещё что-нибудь придумаю! Ёхей, где магнитофон? Тащи сюда, посмотрим, какая из кассет лучше подойдёт.

Пока они ставили магнитофон на котацу и перебирали кассеты, я положила Томое-куну на тарелку побольше салата, и он с благодарностью начал есть, а я наблюдать, благо скоро зазвучал Майлз Дэвис.

— Котоми, тебе как? — оглянулась на меня Кё-тян.

— Оставь, пожалуйста. — попросила я. Никто за столом против трубы вроде как не возражал, а мне казалось уместным под её звуки любоваться Томоей-куном. Кё-тян и Сунохара-сан сели обратно и тоже приступили к еде. Я поглядывала было, не скучают ли гости, но те охотно ели и общались.

— Сакагами-сан, можно спросить, а почему у вас волосы такого красивого цвета? — поинтересовалась Нагиса-тян.

— Я их покрасила после того, как брат в больницу попал, потому что в этом была и моя вина, так что дала себе наказ не перекрашиваться, пока он не вылечится. — Томоё-тян нахмурилась. — Фурукава-сан, и не спрашивайте, какой логикой руководствовалась, у меня тогда был пересмотр всей жизни и подавленный настрой.

— Понимаю. — грустно кивнула Нагиса-тян. — Желаю вашему брату выздоровления. Но можете оставить их такими и после того, как он выпишется? Мне кажется, вам очень идёт.

— Да, мне говорили, так что и не знаю. — Томоё-тян взяла прядь волос в руки и задумчиво её рассмотрела. — Всё время чувствовала себя белой вороной... простите за каламбур.

— Зато выиграла выборы. — вступила в разговор Кё-тян, попутно отрезав сестре кусок пиццы. — И здесь волосы скорее помогли.

— А мне тогда почему не помогает? — спросил Сунохара-сан.

— Потому что тебя, Ёхей, никакая краска не спасёт. — Кё-тян следующий кусок пиццы передала Томое-куну. — Не знаю ни одну девушку, которая могла бы запасть на парня лишь из-за цвета волос, а если такая есть, то лучше бы её стороной обходить, мало ли.

— Простите, пожалуйста, Кё-сан, но вы неправы. — вступила в разговор Юкинэ-тян. — Цвет волос может иметь значение в выборе любимого человека. Наши вкусы разнообразны и появляются из-за сочетаний самых причудливых факторов, мы можем влюбиться в блондина, но отвергнуть точно такого же брюнета.

— Ну не знаю. — Кё-тян взяла пиццы и себе. — По мне так связывать жизнь с человеком лишь потому, что он на себя краску опрокинул, глупо. Правда... — она уставилась на Томою-куна. — Томоя, не перекрашивай волосы, тебе не пойдёт.

— И не думал. — спокойно ответил он. — А вот на тебя рыжую посмотрел бы.

— Почему рыжую?

— Потому что тогда не отличить от кицунэ.

— Хммммм? — Кё-тян завертела палочками. — И как мне это воспринять, как оскорбление или как комплимент?

— Зависит от тебя. — ухмыльнулся Томоя-кун.

— Юкинэ-тян, ты какую пиццу будешь, мясную или рыбную? — обратился к ней Сунохара-сан.

— Рыбную, пожалуй. — решила она. — А вы мясную, Ёхей-сан?

— Да, более мужскую. — улыбнулся он.

— Мне тоже мясной передайте, пожалуйста. — попросила Томоё-тян, протягивая тарелку. Нагиса-тян же взяла кусок рыбной, как и Фуко-тян. Я пиццу не брала, ограничившись салатом. Пусть гостям больше достанется.

— Ботан, ты тоже рыбную будешь? — под ногами у нас согласно захрюкали. — Держи. — Кё-тян опустила кусок пиццы вниз, и там зачавкали. — Котоми, все палочки для еды на кухне?

— Да, Кё-тян.

— Тогда я пошла готовиться к игре. — Кё-тян вновь выскочила из-за стола и направилась на кухню, оставив часть пиццы недоеденной.

— В Короля, значит? — задумчиво сказал Томоя-кун.

— Оказаки, если тебе выпадет, загадай двоим поцеловаться! — Сунохара-сан ткнул его локтем.

— Ага, и ими окажешься ты и Сакагами. Угадай с трёх раз, кто этого не переживёт.

— Э... — Сунохара-сан бросил испуганный взгляд на Томоё-тян, которая как раз внимательно посмотрела на обоих парней, и поёжился. — Нет, лучше так не рисковать.

— И ты не рискуй. — Томоя-кун наконец прикончил салат. — А то пожелаешь что-нибудь пошлое, а оно выпадет... да в общем-то, кому бы ни выпало, Кё тебя точно прибьёт. — заключил он, обведя взглядом стол.

— Так неинтересно будет. — проворчал Сунохара-сан.

— Я вот тоже размышляю. — Кё-тян вернулась из кухни с палочками и маркером. — С одной стороны, позволять командовать Ёхею жутко, с другой — вся игра рисковая и на адреналине, а у нас, кроме него, только я и смогу что-нибудь эдакое выдать. Или мне надеяться на тебя, Томоя?

— Без понятия, дойдёт до меня — там и подумаю.

— Кё, а ты не боишься, что потом донесут о том, как президент и вице-президент школы участвовали в неприличной игре? — спросила её Томоё-тян.

— Кому доносить-то? — Кё-тян начала работать маркером, рисуя на палочках цифры. — Все тихие, неконфликтные и жить ещё хотят. Нет, но если вы боитесь...

— Котоми, а ты как считаешь? — спросил меня Томоя-кун. — Хочешь сыграть?

— Я даже не знаю, Томоя-кун, я никогда в такое не играла. Кё-тян сказала, что это когда все тащат палочки, и кто вытащил короля, тот может приказывать?

— Да, отдать один приказ, и его исполнят беспрекословно. Приказы могут быть пошлыми, чего все и беспокоятся. — Томоя-кун глянул на ребят. — С Кё-то всё ясно, она рисковая оторва...

— Сейчас оторву за оторву...

— ... но остальные нормальные и боятся. — Томоя-кун и ухом не пошевелил.

— А ты сам хочешь, Томоя-кун?

— Я? — он задумался. — Да так-то не против. Раньше не играл, но интересно будет посмотреть, как вы разной фигнёй страдаете в группах. Приказы же можно отдавать и одному, и двум, и трём, и вообще всем, так ведь, Кё?

— Почему нет.

— Я тоже не против. — сказала Рё-тян. — По этим же причинам. Похоже, нас уже четверо?

— Я за. — сообщил Сунохара-сан.

— Ага, я тебя и посчитала.

— Тогда я тоже могу попробовать. — пролепетала Нагиса-тян. — Но простите, если не смогу придумать или исполнить...

— А мне не оставляют выбора, да? — вздохнула Томоё-тян. — Ладно, участвую.

— Я не против, если что. — безмятежно добавила Юкинэ-тян, а затем наклонилась к Фуко-тян и что-то прошептала. Та оскорблено уставилась на неё, но затем недовольно встала со стула и помчалась в сад, остановившись рядом со мной и безмолвно ещё раз вручив звёздочку, которую я так же безмолвно взяла. Томоя-кун взглянул на меня, наморщил лоб, словно что-то вспоминая — а затем равнодушно отвёл взгляд.

— Тэкс. — Кё-тян закончила рисовать на палочках номера. — Первой держу их я, затем тот, кому выпал король. Ну, приступаем! А, стоп, давайте перейдём на пол и сядем в круг, и тогда приступаем.

Мы все послушно перебрались на мягкий коврик, который я, по счастью, вчера пропылесосила, и Кё-тян выставила вперёд кулак с палочками. По её команде мы все одновременно потянулись и схватили по палочке.

— Кто же король! — по следующей команде мы разжали ладони и вгляделись в номера.

— Похоже, я. — иероглиф короля оказался у меня. Ох, что бы такое придумать...

— Первая, как и положено имениннице. — усмехнулась Кё-тян. Ага, но что мне придумать-то, так, чтобы никого не обидеть?

— Эм... ну... это... — на этот раз помогать мне никто не собирался. — Давайте... номер два возьмёт за руку номер пять!

— Начинаем с лёгкого, да? — вздохнула Кё-тян, но безропотно взяла за руку Нагису-тян.

В следующем розыгрыше победил Томоя-кун, и обвёл всех таким взглядом, что девушки подобрались.

— Да не беспокойтесь вы так. — хмыкнул он. — Пусть номер три покормит с ложечки салатом номер четыре.

— Томоя, это очень странный фетиш. — задумчиво сказала Кё-тян, пока Юкинэ-тян безропотно сходила за тарелкой салата и начала кормить Томоё-тян. А за этим реально весело наблюдать.

Следующей короля вытянула Кё-тян — и хищным взглядом уставилась почему-то на свою сестру.

— Хаха. А давайте-ка — номер шесть обнимет номер восемь!

— Серьёзно? — сказала Томоё-тян, но позволила Рё-тян себя обнять и держать примерно с полминуты. Томоя-кун и Сунохара-сан при этом переглянулись и как-то синхронно кивнули.

Следующий король вновь достался мне, и теперь я попросила номера семь и один спеть "Twinkle Twinkle Little Star". В итоге сёстры Фуджибаяши спели в унисон под всё ещё звучащий джаз, и мы даже поапплодировали.

Сунохара-сан вытащил следующим, и не придумал ничего лучше как попросить номер четыре поставить свою любимую кассету.

— Но мне и эта нравится. — ответила я; Дэвис уже давно сменился на Амстронга.

— Что, Сунохара, надоела труба? — хмыкнул Томоя-кун.

— Да не, я просто что-нибудь другое послушал бы... — пролепетал он.

Вытащившая короля Юкинэ-тян неожиданно для всех попросила номер пять полежать на коленях у номера семь. В итоге Нагиса-тян с красным лицом улеглась на колени Томои-куна, полежала несколько секунд, после чего сразу же села и бросилась извиняться.

— Ха, разгорячим-как это общество ещё больше. — хмыкнула Кё-тян, вновь вынув короля. — Номер восемь пусть снимет один предмет одежды!

— Кё, я тебя убью. — ответила Томоё-тян, снимая кофту и оставаясь в блузке.

Когда король достался мне, то я попросила номер четыре и два рассказать о смысле жизни, заодно хихикнув. Шутку, к сожалению, опять никто не оценил.

— Я даже не знаю... просто жить? — растерялась всё ещё красная Нагиса-тян.

— Быть готовым к любому дерьму. — кратко ответила Рё-тян.

Сунохара-сан загадал шестому номеру выпить стакан газировки, не отрываясь, и Томоя-кун без проблем это выполнил. Следующий король достался ему, и он попросил первый номер рассказать страшный секрет.

— Многие городские бандиты мои друзья. — спокойно ответила Юкинэ-тян; я на секунду поверила, но затем увидела, как все, кроме Томоё-тян, смеются, и поняла, что это шутка.

Получившая короля Рё-тян махнула рукой и потребовала от номеров два и три поцеловаться. Слава богам, это оказались Томоя-кун и Кё-тян, которые быстро даже не столько поцеловались, сколько скользнули губами — и когда Кё-тян вынула короля, то мы все испуганно съёжились в ожидании мести.

— Хааааа. — она постучала палочкой по своей руке, зловеще улыбаясь. — Номер семь, рассказать про самый постыдный случай из жизни!

— Сестра увидела, как я читаю порножурнал. — пробурчал красный как рак Сунохара-сан, обиженно слушая раздавшийся смех. В отместку он потребовал от номера два встать на голову — и бедной Нагисе-тян пришлось помогать переворачиваться и опускаться обратно.

Следующий король наконец-то выпал Томоё-тян — та попросила пятый и восьмой номер поймать до сих пор спокойно следившего за нами Ботана. Увидев, что со своих мест поднимаются Сунохара-сан и Рё-тян, кабанчик мигом умчался — и мы на несколько минут прервали игру, наблюдая за тем, как эти двое ловят его по всему дому, причём Кё-тян громко поддерживала и сестру, и Ботана. К счастью, он не стал пытаться пройти на второй этаж или выскочить наружу, так что вскоре оба загнали его в угол, схватили — и преподнесли Кё-тян, тут же принявшейся гладить своего питомца.

Нагиса-тян осталась последней, кто не вытаскивал короля — и, получив палочку, попросила второй и седьмой номера теперь напеть песню про булочки, которую тут же стала мурлыкать. Томоя-кун и Томоё-тян более-менее пристойно повторили её, а затем Юкинэ-тян сказала третьему номеру процитировать классика.

— В выс-шей сте-пени пе-чаль-но, ес-ли че-ловек хо-рошо от-но-сит-ся к тем, кто по-лезен ему, и пло-хо от-но-сит-ся к тем, кто бес-по-лезен. Ходзе Сэгитоки. — вспомнила я первое пришедшее на ум, и мне похлопали.

Кё-тян следующей хитро посмотрела на Томою-куна и приказала седьмому номеру покормить с ложечки Ботана. Юкинэ-тян сделала это с какой-то обречённостью.

Король достался мне, и я попросила первому номеру сделать то, что он хочет.

— Тогда я сажусь за стол и жду торт, который хочу поесть. — зевнула Рё-тян, и это послужило сигналом к завершению игры.

Томоя Оказаки

Мы вернулись за те же места, что и раньше, так я вновь сел рядом с Сунохарой и Котоми. Точнее, сел и тут же встал, отправившись на кухню помогать Кё с тортом.

— Похоже, Котоми довольна. — заметила она, пока мы вытаскивали его из холодильника.

— Ага. Кё, на тебя что, кулинарный дух снизошёл? — шоколадный торт, украшенный глазурью, был немаленький, не факт, что съедим.

— Нас тут восемь человек, решивших на день забить на фигуру. — махнула рукой Кё. — Да и Ботан подъест.

— А ему можно шоколад?

— Кабаны всеядны, а он особенно. Потом опять на диету посажу, если что. — Кё начала втыкать в торт свечки. — Уже восемнадцать, ха? А ведь Котоми самая старшая из всех нас.

— Не скажу что незаметно. — я полез доставать спички.

— Согласна. Но Томоё её на два года младше, а куда серьёзнее, самостоятельнее... даже не знаю, у кого грудь больше.

— Могу сравнить. — хмыкнул я, уворачиваясь от свечки. — Хотя подожди... а разве Нагиса не старше?

— В смысле? — Кё аж прекратила работу.

— Она же на второй год оставалась, как я понял. Значит, должна быть старше даже Котоми.

— Хм. — Кё почесала затылок. — Надо будет спросить, как-то внимания не обратила. Блин, я младше Нагисы, подумать только. — она с силой вогнала свечку в торт. — Хорошо хоть тебя старше.

— На полтора месяца, всего-то.

— Вот именно что на целых полтора месяца. Знаешь, сколько за такой срок можно узнать и изучить? — Кё закончила втыкать свечки. — Поджигай, только аккуратнее, спалишь торт — обмажу тебя шоколадом и подам на стол.

— Не дождёшься. — я осторожно зажёг каждую свечу, мы вновь взяли блюдо с тортом и понесли в гостиную, сразу со входа напевая "С днём рождения тебя!", что подхватили и остальные. Котоми сидела и смотрела на торт так, словно видела его впервые в жизни, даже когда его поставили прямо перед ней.

— Задувай свечи и начинаем дарить подарки! — похлопала её по плечу Кё. Котоми вздрогнула, неуверенно встала и начала дуть. Свечки погасли лишь с пятой попытки, во время которых мы активно хлопали краснеющей Котоми, подбадривая её. Томоё вынула из кармана кофты небольшой пакет и развернула его.

— Прости, мне сообщили слишком поздно и я не успела как следует обдумать подарок. — вздохнула она, встав со своего места и подойдя к Котоми. — Поэтому такая вот заколка. Я заметила, как ты за волосами ухаживаешь, и решила, что пригодится.

— Спасибо, Томоё-тян. — искренне сказала Котоми, вынимая из пакетика фиолетовую заколку, слегка мерцавшую в свете лампы, которую Кё успела включить.

— Я как всегда. — сокрушённо выдохнула Рё. — Прости, тоже поздно узнала и с деньгами беда, а так решила, что тебе этот цвет подойдёт. — она вручила Котоми тёмно-зелёную заколку.

— Спасибо огромное, Рё-тян. — ответила Котоми с всё тем же восхищением.

— Я в качестве подарка кассеты принёс. — поспешил уточнить Сунохара. — Слушай сколько хочешь. Магнитофон потом заберу, извини.

— Спасибо, Сунохара-сан. — Котоми тактично умолчала о том, что у неё магнитофона нет.

— Ну а от меня этот жирный торт подарком. — вздохнула Кё. — Радуйтесь ему все.

Дарение на этом закончилось — остальные уже своё вручили — и началась раздача торта. Резала Котоми — очень аккуратно и стараясь так, чтобы каждый кусок был со свечкой. Юкинэ попросила себе два куска, видимо, решив оттянуться.

— Очень вкусно, Томоя-кун. — сказал Котоми после первого куска так, будто я к торту имел какое-то отношение, и сидящая напротив меня Кё недовольно фыркнула. — Ой, да, Кё-тян, спасибо вам огромное.

— Да пожалуйста. Хотя я, похоже, даже саму себя превзошла. — Кё, не стесняясь, облизала ложку.

— Оно и видно. — сказала Рё. — Как мне теперь худеть прикажете?

— Ты же вроде на диете сидела? — посмотрела на сестру Кё.

— Угу, с такой жизнью мне ещё и диетами себя добивать. Может, в самом деле спортом заняться, а то толстею, скоро уже заметно будет.

— Бегай вместе со мной, костюм выдам.

— Так ты ж меня обгонишь.

— Ну и что, мы же не на состязаниях. Здесь главное сам бег. Или можешь пробовать меня обогнать для мотивации.

Похоже, Фуджибаяши свои конфликты немного решили, по крайней мере разговаривают без проблем. Ну да, теперь, когда осталось лишь добыть денег Каппею на операцию, Рё может чувствовать себя получше.

Только вот где их добыть?

— Котоми, я выйду? — даже не стал доедать торт.

— А? — всполошилась она. — Хорошо, Томоя-кун...

Я улыбнулся ей и вышел на веранду, заодно приоткрыв дверь и запустив в комнату свежего воздуха, а то уже становилось душно. Ботан проскочил под ногами и устремился в сад, я же остался на веранде, облокотившись об перила и наблюдая за разминающимся кабанчиком.

День пролетел незаметно, и закат уже постепенно обозначал свои позиции. Хлава богам, праздник Котоми удался. Она, может, ещё не сообразила, но вряд ли на следующий год нам удастся его отпраздновать, по крайней мере в точно такой же компании. Кё и Рё поступят в колледж, сама Котоми улетит в Америку или тоже поступит, Нагиса возможно что куда-то отправится учиться, Сунохара, если не умудрится остаться на второй год, найдёт работу или вовсе вернётся к себе домой, ну а я... я буду работать и ждать, когда Кё доучится и мы сможем нормально быть вместе. Томоё и Юкинэ останутся в школе, но и для них это будет последний класс. В итоге наша компания, которая только образовалась и ещё даже не стала по-настоящему дружной кучкой, не просуществует и года.

На душе стало неожиданно грустно. И ведь ещё надо как-то найти деньги Каппею, разобраться с садом Котоми, и про свои личные дела забывать нельзя. Сумею ли я справиться с этим?

Дверь позади скрипнула — Кё ещё немного приоткрыла её и встала рядом со мной, тоже облокотившись об перила.

— Там внутри уже дышать нечем. — сказала она. — И с тортом я всё же переборщила, он слишком жирный, нам всем на хлебе и воде придётся неделю сидеть, чтобы вес сбросить.

— Стоит того. — просто ответил я. Кё посмотрела на меня, а затем на сад.

— Томоя, ты по-прежнему хочешь в одиночку его украсить? — тихо спросила она.

— Да.

— Когда у тебя под рукой целый отряд девушек, которые не прочь протянуть руку помощи?

— Кё, мы же не в манге, где они мой прибегающий по первому свистку гарем. Многие из них почешутся после уроков приходить сюда, возиться с землёй, цветами, всяким мусором и не знаю чем ещё? Причём за еду и "спасибо"?

— Ну вот я, например, могу.

— Тебе нельзя, Кё. С твоим графиком и ежедневной работой тебе надо возможности для отдыха искать, а не наоборот.

— Можно подумать, что ты работаешь меньше.

— Разве нет? — я удивлённо посмотрел на неё.

— Боже, Томоя, в зеркало хоть смотришься? Ты учишься, причём сразу и школьное, и рабочее, и даже делаешь успехи. Собственно, работаешь, опять-таки с успехами, иначе давно бы выгнали. С садом Котоми возишься, Каппея навещаешь, в кружке участвуешь, по моим просьбам в магазины бегаешь, и ведь это не предел, так? По мне так всё это ничуть не легче моей жизни.

Я даже не нашёлся что возразить, и просто повернулся в сторону сада. Кё безмолвно прижалась ко мне, и мы приобнялись. Так и стояли, пока дверь не скрипнула вновь — Томоё вышла и полной грудью вдохнула свежий воздух.

— Ой. — только после этого она увидела нас. — Я вам не помешала?

— Нормально, постой тут, подыши. — махнула ей Кё, не отцепляясь от меня. Томоё кивнула и прислонилась к стене, окинув взглядом сад.

— Диссонанс — чистый дом и такой ужас снаружи. — заметила она.

— Это Томоя ещё убрался. — ответила Кё. — Предлагаю ему нашу помощь, так упрямится.

— А зачем предлагать? — нахмурилась Томоё. — Приходите и делайте сами. Ты же не будешь хватать всех за шкирку и на улицу выкидывать?

— А стоило бы. — хмыкнул я, и Кё обнимающей рукой ткнула в бок. — Но я сейчас и сказал Кё, что вряд ли кто согласится, тут с сорняками не закончено, а ещё надо цветы садить и фонтан чинить.

— Чинить? — Томоё протерла очки и прищурилась, вглядываясь в сад. — Так он же не разбит, там надо прочистить внутри и воды налить.

— И что, пойдёшь сама это делать?

— Только потому нет, что у меня немало своих дел. — ответила она. — Сюда-то еле выбралась. Не будь их — с охотой, Ичиносэ-сан нужно помочь.

— Ну вот, Томоя, а я о чём? — Кё вновь ткнула меня. — Сестру сюда притащу, раз она худеть хочет, то пусть худеет с пользой. Нагиса, если ты попросишь, хоть на Фуджияму копать полезет. Юкинэ не откажется — да блин, тот же Ёхей!

— Ага, так я и позволю вам тут копаться, ломать себе все ногти и потом жаловаться.

— Обижаете, Томоя. — Юкинэ как по заказу тоже появилась в дверном проёме. — Неужели в ваших глазах я похожа на девушку, которая откажется от работы только потому, что её ногти могут пострадать?

— Нет, я не это имел в виду...

— Конечно, не думаю, что такая уж мастерица вскапывать грядки. — продолжила Юкинэ. — Но ради помощи, особенно друзьям и особенно вам с Котоми-сан — постараюсь. В конце концов, вы, Томоя, тоже много сделали для меня.

— Когда? — только и спросил я, лихорадочно перерывая в памяти моменты, когда моя помощь пригождалась Юкинэ. Ни одного не находилось.

— Ммм... я расскажу вам чуть позже. — загадочно улыбнулась она.

— Не надо брать всё на себя, Томоя. — тихо сказала Кё. — Я понимаю, что ты вину перед Котоми чувствуешь и готов весь дом для неё перепахать, но не делай этого в одиночку. Мы все готовы помочь хотя бы советом.

— Советом ещё ладно... — проворчал я, хотя нутром уже чувствовал — добьют. Девушки продолжали стоять на веранде, якобы дыша свежим воздухом, но на деле ожидая моего единственного верного ответа.

И когда моя жизнь успела стать такой?

— Тогда не плакаться, что приходится работать. — сказал я им и увидел в ответ лишь улыбки.

— Ну вот, и чего упрямиться. — Кё оглядела сад. — Сегодня ничего делать не будем, ладно уж, но завтра я постараюсь сюда прибежать с Рё и повыдёргивать. Томоё, освободишь мне денёк?

— Валяй. — махнула та.

— Спасибо. Надо будет с Нагисой поговорить, что её чувство прекрасного думает о том, какие сюда цветы лучше. Юкинэ, тебя тоже спрошу, не переживай.

— Я не переживаю и уже думаю. — улыбнулась та. — Полагаю, надо такие, за которыми Котоми-сан без проблем будет ухаживать?

— Надо у неё и спросить. Хотя Котоми скажет "садите что угодно", я её знаю. Что ты думаешь насчёт тюльпанов?

— Сейчас время неподходящее... — они обе спустились в сад, продолжая болтать о цветах. Дверь веранды вновь открылась, и Нагиса высунула голову наружу.

— Я боялась, что у вас тут случилось что. — сказала она, беспокойно посматривая на меня и Томоё.

— А что, Котоми уже беспокоится?

— Она в ванную ушла, но оглядывалась несколько раз...

— Ладно, тогда возвращаюсь. — решил я и зашёл внутрь. Нагиса посторонилась, пропуская меня, и вышла на веранду, закрыв дверь.

В гостиной остались лишь Сунохара и Рё, которые пользовались случаем и доедали оставшееся на столе. Музыка уже замолкла, а менять кассету никто не собирался, так что ощущение завершённого праздника сразу начало подбираться.

— Когда ещё так покормят, да? — я плюхнулся на стул рядом с приятелем.

— Ага. — промычал он. — Оказаки, пригласишь меня на дни рождения остальных?

— Почему нет. — сегодня он относительно прилично себя вёл.

— Можешь прийти, разрешаю. — равнодушно сказала Рё, и я невольно посмотрел на неё. Девушка ела торт и, похоже, ничего другого и не хотела. Надеюсь, она сегодня хоть как-то повеселилась, хотя и не похожа сейчас на довольную, но и прежней мрачной злобы нету.

— Томоя, не смотри на меня, а то сейчас Кё придёт и начнёт бухтеть. — уловила она мой взгляд.

— Кстати, она хочет тебя завтра отправить вырывать сорняки в саду у дома. — сказал я, решившись попробовать вызвать её на разговор.

— Вот как? — она хмыкнула и отправила в рот ложку с куском торта. — Узнаю сестру, коли попался в её лапы — так найдёт способ приобщить к делу. Ладно, я тут столько сегодня съела, что не грех и отработать. — она вновь зачерпнула ложку, и я не стал беспокоить дальше. Хотя бы так мимолётно поговорить с Рё, без обвинений, криков и упрёков — оказывается, скучал по этому...

Котоми вышла из ванной, увидела меня и тут же с улыбкой поспешила сесть рядом.

— Как тебе праздник? — спросил я.

— Прекрасно, Томоя-кун. — ответила она, молитвенно сложив руки. Наверняка сказала бы то же самое, будь это посиделки на двоих-троих с простым чаепитием, но я всё равно счастливо улыбнулся. Если расставание с Рё будет поступком, которого буду стыдиться до конца жизни, то нынешняя радость Котоми — тем, которым буду гордиться.

— Ичиносэ-сан, простите, но можно я уже пойду? — Томоё вернулась в дом. — Надо в магазин зайти и ещё кое-куда, а на улице уже темнеет.

— Да, конечно. — Котоми поспешно встала и поклонилась. — Эм... благодарю вас за то, что навестили.

— И я благодарю вас за то, что пригласили. — Томоё поклонилась в ответ. — Всё было очень вкусно. Заранее приглашаю вас на свой день рождения, хоть он и будет лишь четырнадцатого октября. Вам помочь убрать со стола?

За две недели до меня, ха. Интересно, кто это надоумил наших родителей такие похожие имена дать родившимся в октябре детям.

— Обязательно приду, Сакагами-сан. Нет, спасибо, не нужно. — пообещала Котоми, они ещё раз раскланялись и Томоё вышла, у двери окликнув Нагису и предложив ей пойти вместе. Ответа не услышал, ибо дверь закрылась.

— Похоже, праздник заканчивается, Томоя-кун? — Котоми вернулась на стул с грустной мордашкой.

— Он был замечателен. — успокаивающе ответил я. Дверь веранды вновь открылась, и Кё с Юкинэ зашли внутрь.

— Ичиносэ-сан, извините, но я, пожалуй, тоже пойду. — Юкинэ поклонилась Котоми. — Ёхей-сан, вы меня проводите?

— Разумеется! — тот стал выбираться из-за стола.

— Котоми-сан, я ухожу. — Нагиса высунулась с веранды в комнату. — Сакагами-сан меня проводит до дома. Огромное вам спасибо за стол, всё было очень вкусно!

— Спасибо, Нагиса-тян, надеюсь увидеть вас ещё. — поклонилась Котоми.

— Я сейчас помогу убраться и тоже соберусь, наверное. Рё, не торопись, если что, с собой захватим. — Кё отправилась на кухню, а Рё посмотрела на оставшийся кусок торта, вздохнула и пошла в ванную умывать успевшее запачкаться шоколадом лицо.

— Магнитофон сейчас понесём? — спросил Сунохара Юкинэ.

— Лучше оставьте тут, потом заберёте. — улыбнулась она, и парень беспрекословно подчинился. Похоже, между ними и впрямь что-то есть, как бы странно это не выглядело.

Нагиса ушла, зачем-то дополнительно попрощавшись со мной, и я начал помогать нацепившей фартук Кё собирать тарелки и убирать со стола. Торт мы накрыли попавшейся под руки коробкой — вернувшаяся Рё не стала доедать, а больше никто пока не хотел. Котоми сунулась помогать, но Кё шуганула её провожать Юкинэ и Сунохару, заявив, что мы и так справимся.

— Томоя, пойдём вместе домой? — спросила Кё, подхватывая тарелки и унося их на кухню.

— А... а да, давай пойдём. — точно, я и забыл совсем, что для всех живу не у Котоми. Придётся прогуляться с близняшками, пройти кружным путём и уже тогда вернуться.

Наконец мы снесли всё на кухню, помыли, разложили и только после этого собрались. Котоми, к счастью, была в курсе нашего притворства, не моргнула и глазом, когда я сказал "До завтра", только помахала в ответ.

И вот я впервые за долгое время иду по уже темнеющей улице с близняшками Фуджибаяши и смирно цокающим у наших ног Ботаном. И вновь, как обычно в таких походах, мы молчим, не зная, что сказать друг другу.

— Томоя, если мы пойдём завтра в сад убираться, то ты к нам присоединишься или всё-таки работать пойдёшь? — наконец нарушила молчание Кё.

— Я думал отпуск ещё на неделю взять...

— Не стоит. Ты и так потратился, а без денег жить нехорошо. Мы справимся с садом, обещаю, так что вернись к работе.

Рё промолчала, как и я. Сказал бы, что со стороны это будет выглядеть так, словно парень спихнул немалую часть работы на девушек — но Кё и тут найдёт что ответить. Посему мы продолжили молча идти, пока наконец не остановились на одном из перекрёстков.

— Ну что, Томоя, расходимся? — обратилась ко мне Кё.

— Ага. — кивнул я. — Рё, я завтра опять к Каппею съезжу, примерно после работы.

— Я тоже где-то в это время. — кивнула она. — Может, там увидимся. — Рё посмотрела на меня и вроде как хотела что-то сказать, но вместо этого неожиданно расхохоталась.

— Ты чего? — я ажно испугался.

— Да так. — махнула она. — До завтра. — и Рё отправилась дальше по улице, продолжая хохотать.

— Кё? — покосился я на свою девушку.

— Всё в порядке, Томоя. — ухмыльнулась она. — Кажется, я знаю, чего она так. — И вместо пояснений поцеловала меня, попрощалась и убежала вслед за сестрой. Я покачал головой и свернул в сторону, делая вид, что ухожу к центру города, но на деле на первом же повороте сворачивая обратно к дому Котоми, словно меня кто-то выслеживал.

Не знаю, что там на них нашло, но близняшки Фуджибаяши наконец-то помирилсь — и это главное.

Уже у дома Котоми я обнаружил человека во всё тех же плаще и шляпе, внимательно оглядывающего сад и прислонившегося почти к самой калитке. Попытался подкрасться незаметно, но он услышал, посмотрел на меня, вздрогнул — и бросился бежать.

Надо будет завтра предупредить Кё и, возможно, позвонить в полицию, это уже опасно оставлять на самотёк. Наверное, тогда мне придётся у неё не жить некоторое время, ну для безопасности и сойдёт, Юкинэ на недельку в архив пустит без колебаний, особенно когда ситуацию объясню. Но сейчас же, вызванивая Котоми, я сделал спокойное лицо. День рождения ещё не закончен, тревожить незачем.

— Томоя-кун. — Котоми радостно открыла мне и тут же завела в дом. — Томоя-кун, можно эти шарики ещё повисят? Мне так радостно на них смотреть.

— Да разумеется, кто ж заставляет убирать. — наверное, любовь к шарикам в крови не только у детей, но и у девушек. — Прости, что в подарок лишь колпаки, я хотел как следует украсить сад, но не успел...

— Всё хорошо, Томоя-кун. — мягко улыбнулась Котоми. — Честно говоря, то, что ты рядом со мной, уже огромный подарок. Я так долго тебя ждала... — она опустила голову, но не заплакала, как я успел испуганно подумать.

— И в итоге дождалась. Жаль, что поздно.

— Лучше поздно, чем никогда... — она тихо опустилась на один из стульев, а я сел на другой напротив неё.

— Устала?

— Очень много людей, Томоя-кун. — призналась Котоми. — Мне даже пришлось дважды в ванную выходить, чтобы побыть наедине с собой и расслабиться.

— Так это нормально. — по крайней мере я надеюсь. — А так ты просто молодец, никаких истерик и затыканий, даже поговорила со всеми нормально. Привыкнешь постепенно.

— Да, только... — Котоми замялась. — Томоя-кун, можешь пока побыть рядом со мной это время? Мне так гораздо легче общаться.

— И в Америку вместе с тобой лететь? И всякие научные конференции, или что там будет, с тобой посещать? И на экззаменах, когда будешь учителю рассказывать, рядом с тобой сидеть?

— Томоя-кун, ты задира. — обиженно сказала она. — Нет, просто... пока я учусь общаться и пока ещё тут... помогай мне с этим, пожалуйста.

— Да помогу, разумеется. — вздохнул я. — Магнитофон Сунохара завтра или когда там заберёт, я тебе потом другой куплю.

— Хорошо, Томоя-кун.

— Торт себе оставь, скушаешь завтра, коли говоришь, что шоколад полезен для мозгов.

— Хорошо, Томоя-кун.

— А сейчас мы вместе сходим в ванную и как следует вымоем друг друга.

— Хорошо... Томоя-кун!

— Шучу, шучу. — усмехнулся я, глядя на её мигом покрасневшее лицо. — Иди первой, я тут ещё поприбираюсь.

Мы заранее пожелали друг другу спокойной ночи, и после ванны разбрелись по своим комнатам. Лишь в кровати я понял, как же устал за день, но это была приятная усталость.

Всё прошло хорошо. Замечательно. Да просто идеально — пришли все, кого мы хотели увидеть, никто ничего не испортил, никто не заставил Котоми плакать. Даже игра в короля прошла одновременно и весело, и без воспоминаний, которые нужно было бы стирать из всеобщей памяти.

Только тот странный мужчина меня напрягает, но и он не угроза. Посмеет хотя бы пальцем тронуть Котоми и будет иметь дело со мной и Кё как минимум, а как максимум со всей празднующей сегодня компанией. Никто в здравом уме не решится на такое.

Уже засыпая, я решил, что послушаюсь Кё и с завтрашнего дня вернусь на работу. Денег и в самом деле осталось мало.

О, и не забыть в летнюю форму переодеться. Если она там ещё не смялась вся в шкафу.

2 июня, понедельник

Нагиса Фурукава

Ещё вчера вечером предупредила маму и папу, что мы пойдём в гости к Ибуки-сенсей. Тем не менее, папа ещё одевался, когда я пришла из школы.

— У Акио возникла небольшая проблема с рубашками. — сказала спустившаяся ко мне мама, уже переодевшаяся в светло-коричневое шёлковое платье. — Он слишком давно их не надевал. Перекусишь перед выходом, Нагиса?

— Да, конечно, мам. — я как была, в школьной форме, села за стол. Мама быстро организовала чай с парой булочек и уселась напротив меня.

— Нагиса, забыла вчера спросить: Ибуки-сан знает, что мы придём к ней в гости?

— Нет, мам, но я всё равно хочу её навестить.

— Просто это невежливо. — вздохнула она. — И Ибуки-сан сегодня за хлебом не заходила, так что не смогла предупредить. Нехорошо получается.

— Всё в порядке, мам. Ибуки-сенсей добрая, она не обидится, а мы в качестве извинения ей хлеба принесём, так?

— Так. — улыбнулась мама. Сама знаю, что это нехорошо, но нельзя позволить даже сообщить Ибуки-сенсей сегодня и прийти завтра. Один день сейчас может стать решающим для Фуко-тян.

— Но, Нагиса, тебе действительно надо сегодня? — продолжила мама. — Мы ведь спокойнее сходим к Ибуки-сан и на выходных.

— Да, мам, мне надо сегодня. — я даже не могу рассказать про Фуко-тян. Родители меня всегда понимают, но просить женщину выйти замуж ради призрака её сестры — не то дело, которым они готовы заняться.

— Сегодня так сегодня. — не стала возражать мама. Я тем временем подкрепилась и ушла переодеваться, выбрав то же самое белое-серое платье, что и вчера. Папа называет меня в нём "милой шахматной доской", не знаю почему — ничего чёрного в платье нет. После этого расчесала волосы, посмотрелась в зеркало, ещё как следует себя поправила и отряхнула. Вроде готово.

Жаль, что никто не сможет помочь, потому что никого и не предупредила, просто не успела. В школе мы в основном встречаемся в драмкружке, а подходить на перемене я не всегда решаюсь. Юкинэ-сан боится прийти и всё испортить, а Фуко-тян хотела появиться, но не уверена, что в этом будет толк. Не все её видят, Оказаки-сан, например, не видит, а то попросила бы его помочь.

С той самой поры, как Оказаки-сан сказал мне двигаться к другому счастью в первый день учёбы, я чувствую между нами какую-то связь — которая лишь подтвердилась, когда он пришёл в мой драмкружок. Пришёл не один, не сказать чтобы играл какую-то заметную роль да и просто ходил нерегулярно, но связь я всё равно чувствовала, хотя и не могла описать словами. Это даже не просто любовь — хотя не буду скрывать, Оказаки-сан невероятно красив — а нечто большее. Словно мы уже давно и прочно знаем друг друга... как будто женаты несколько лет...

Я похлопала себя по мигом покрасневшим щекам. Успокойся, Нагиса, у Оказаки-сана есть девушка и он ею доволен, ты вчера сама в этом убедилась. И даже не будь её — такой парень ни за что не взглянет на мелкую болезненную плаксу. Сосредоточься на Фуко-тян и своём плане, который придумала сегодня утром. А теперь действуй.

Когда я спустилась вниз, то папа уже был готов. Под свои яркие рыжие волосы он выбрал синюю рубашку, воротничок которой мама аккуратно поправляла.

— И надо нам идти, Санаэ? — проворчал он. — Сегодня как раз моё любимое телешоу будет.

— Оно у тебя каждый день будет, Акио. — мама любовно смахнула ему пылинку с плеча. — А Нагиса не каждый день тебя просит что-то сделать для неё. Или ты хочешь, чтобы она перестала рассчитывать на отца и вместо этого нашла себе надёжного парня?

— Что!? — папа в ярости так взмахнул руками, что рубашка едва не вылезла из брюк. — Чтобы какой-то... парень для Нагисы стал надёжнее родного отца? Который её с детства выхаживал, растил и менял памперсы?

— Тогда нечего упрямиться, папа, когда я прошу о помощи! — ответила я ему.

— Да кто ж упрямится. — папа тут же включил задний ход. — Но пойми, я там буду сидеть в компании двух женщин и одной ещё маленькой дочурки, слушать их болтовню и скучать. Нагиса, ты хочешь, чтобы твой папа сидел и скучал?

— Так и ты поговори с нами, Акио. — мама стала надевать белую шляпку.

— Так вы ж будете о... вязании всяком, не знаю. Что я там с вами поговорю?

— Тогда послушай. Вдруг ещё заинтересуешься вязанием крючком, это лучше, чем бейсбол.

— Телевизор с тобой не согласен. — проворчал папа, но дальше упрямиться не стал. Мы втроём наконец вышли из дома и отправились к Ибуки-сенсей, благо она жила совсем недалеко.

Сама Ибуки-сенсей возилась у себя в саду, поливая клумбы, и мама аккуратно постучала по калитке.

— О. — она немного удивлённо посмотрела на нас и отложила лейку. — Здравствуйте. Давно ко мне не приходили такой большой компанией.

— Здравствуйте, Ибуки-сенсей. — поклонилась я.

— Здравствуйте, Фурукава-сан, но можете уже не называть меня "сенсей", который год не преподаю. — с улыбкой сказала она, отпирая калитку, здороваясь с родителями и приглашая всех пройти.

— Чаю? — спросила она, когда мы зашли в дом.

— Спасибо, Ибуки-сан. — ответила за всех мама. Мы прошли в гостиную, и я сразу же начала оглядываться, стараясь делать это как можно вежливее.

Дом Котоми-сан был огромен, но пуст — даже в её комнате книги занимали больше места, чем остальные вещи. Здесь же наоборот, комната казалась небольшой из-за множества чашек, блюдец, глиняных фигурок, раскрасок, карандашей, книжек — и всё это не валялось в беспорядке, совсем нет, оно стояло на своём месте и нисколько не мешало, но, казалось, было везде. Даже на белом журнальным столике, за который мы уселись, стояла наполовину обрезанная красная пластиковая бутылка с высовывающимися карандашами и кисточками, а на кресле с обивкой цвета леопардовой шкуры лежал какой-то журнал — севший туда папа сразу же подобрал его и начал листать.

Судя по тому, что я видела — журнал был как раз о вязании.

— Простите, что у меня тут небольшой разброс. — Ибуки-сенсей вынесла поднос с четырьмя чашками и небольшим чайником. — Я не ожидала гостей и недавно только немного порисовала.

— Всё нормально, Ибуки-сан. — улыбнулась мама. — У меня после того, как ученики уходят, разброс ещё больше бывает.

— Вам с ними не сложно, Фурукава-сан? — Ибуки-сан отнесла папе одну из чашек с чаем, и тот благодарно принял её.

— Ну, они активные и любознательные, но заодно и милые, так что всё нормально. После Акио справиться с детьми вообще не проблема.

— А? — папа опустил журнал.

— Ничего, дорогой. — он настороженно посмотрел на маму, а затем вновь углубился в чтение.

— Ибуки-сенсей, можно вас спросить? — начала я, воспользовавшись паузой.

— Конечно. — улыбнулась та.

— Какие цветы лучше всего сейчас высаживать?

— В горшке или на клумбе?

— На клумбе.

— Хм. — Ибуки-сенсей призадумалась. — Вам быстрорастущие лучше или двулетники?

— Ой... простите, Ибуки-сенсей, я даже не знаю...

— Тогда быстрорастущие, с ними легче. Фурукава-сан, может, запишете?

— Да, конечно. — блокнот и ручка были прямо под рукой, так что я подхватила их и приготовилась.

— Я советую вам посадить календулу и космею, а если клумба небольшая, то лучше календулу. — начала Ибуки-сенсей. — За ними всеми не надо чрезмерно ухаживать, достаточно поливать и вовремя обрезать. Но космея требует много места, хотя и аромат от неё восхитительный, особенно если выберете кроваво-красную. Можно и бархатцы попробовать... хотя нет, их лучше было в начале апреля садить. Или у вас какие-то особые предпочтения, Фурукава-сан?

— Да нет, у меня подруга хочет цветы высаживать в саду, и не знает, какие. — ответила я. — Ей цвет и сорт неважен.

— Цвет ещё может быть, а вот сорт важен, вдруг у неё на запах аллергия будет или просто неприятным покажется. Подождите, Фурукава-сан, вроде как у меня тут была... — Ибуки-сенсей подошла к небольшой книжной полке и стала её рассматривать. — Да, возьмите эту книгу, она про быстрорастущие цветы расскажет лучше меня. А, и эту ещё, тут вообще про цветы, которые лучше всего сажать летом.

— Спасибо большое. — искренне сказала я, принимая две небольшие книжки, на обложках которых красовались ромашки и розы. — Моя подруга как раз читать любит. Не бойтесь, она надолго не задержит, так что скоро верну!

— Можете не торопиться, Фурукава-сан, я буду только рада, если вы их подержите подольше и разобьёте прекрасную клумбу. — улыбнулась Ибуки-сенсей.

Мы ещё немного поговорили про цветы, а затем незаметно перешли на мои школьные годы. Ибуки-сенсей с улыбкой рассказала про то, как я люблю рисовать семью булочек, и даже показала старый рисунок, на котором был изображён составленный из булочек кот. Папа тут же взял его и объявил, что повесит над входом в булочную как символ магазина; пришлось как следует на него повопить, чтобы отдал. Мама и Ибуки-сенсей тем временем рассказывали друг другу о бывших и нынешних учениках.

Возможности перевести разговор на Фуко-тян так и не находилось.

Через пару часов в дверь позвонили, и Ибуки-сенсей, извинившись, ушла открывать. Вернулась она уже с мужчиной по виду чуть младше отца, с чёрными волосами и яркими голубыми глазами.

— О, наконец-то! — встрепенулся папа, откровенно скучавший после потери рисунка. — Я уж думал, придётся до ночи в женской компании куковать. Акио Фурукава. — и он протянул руку поздороваться.

— Юсуке Ёсино. — он тоже протянул руку, но выглядел куда более мрачным.

— Юсуке, что-то случилось на работе? — участливо поинтересовалась Ибуки-сенсей.

— Да так. — махнул он. — С учеником проблемы некоторые. Извините, сейчас приду. — и он ушёл наверх.

— Юсуке работает электриком. — пояснила Ибуки-сенсей, отправляясь на кухню за чашкой. — Работа сложная, но не унывает, месяц назад даже ученика принял. Да и платят достойно. — Она налила всем ещё чаю как раз когда Ёсино-сан, переодевшись из серой рабочей формы в джинсовые рубашку и брюки, спустился вниз. Я посмотрела в его сторону — и вздрогнула, заметив стоящую у лестницы Фуко-тян. Она помахала мне звёздочкой и грустно посмотрела на Ибуки-сенсей.

Хорошо, пускай и в лоб, но медлить больше нет смысла.

— Ибуки-сенсей. — тихо начала я. — Простите, пожалуйста, но ваша сестра правда сейчас в больнице?

Боже, до чего же страшно, когда четверо взрослых разом замолкают и смотрят прямо на тебя.

— К сожалению. — с тяжёлым вздохом подтвердила Ибуки-сенсей. — Вы это в школе услышали, Фурукава-сан?

— Да, и... — спокойно, теперь надо выдать свою задумку чётко и так, чтобы в неё поверили. — Она ведь такая небольшая девочка с пшеничного цвета волосами, синим бантом и деревянной звёздочкой в руках?

— Да, хотя звёздочками она стала увлекаться совсем недавно, одну только из дерева сточила с моей помощью. — тон Ибуки-сенсей не изменился, но я чувствовала, что она волнуется.

— Просто я видела её во сне. — выпалила я и быстро продолжила:

— Такую вот девочку. Она посмотрела на меня и сказала: "Коко всё время к тебе ходит, так и ты к ней сходи, скажи, чтобы не упрямилась и выходила замуж". Ой, простите, Ибуки-сенсей, я дословно передаю... и сразу не поняла, о ком она, а потом да, услышала, что у вас сестра так вот, а девочка на вас немного похожа, ну и... пришла...

Чётко не получилось, но Ибуки-сенсей немного промолчала, разглядывая меня так, что я от смущения не знала, куда деваться.

— Коко... — наконец сказала она. — Фуко иногда называет меня так — то ли имя Коуко для неё слишком сложное, то ли что "Коко и Фуко" звучит лучше... — она вновь немного помолчала, как и все остальные.

— Фуко хочет нашу свадьбу. — продолжила Ибуки-сенсей, взяв Ёсино-сана за руку. — Даже мечтала вслух, воображая такое, что я в жизни бы не потянула. — она ласково улыбнулась. — И когда... это случилось... я просто не могла себя заставить устраивать праздник без Фуко. Но если вы говорите, что она вам приснилась и сама требует...

— Ой, она ещё сказала. — чуть не забыла, чуть было всё не испортила! — Что свадьбу вы должны устроить во время школьного фестиваля.

— Это как раз было одной из её идей. Фуко почему-то уверена, что на свадьбу учителя в школе сбегутся все ученики. — Ибуки-сенсей покачала головой. — Только я сомневаюсь, что нам позволят, даже если я всё-таки решусь... Санаэ-сан, а что вы скажете? — неожиданно обратилась она к маме.

— Что раз Фуко-тян вас любит, то ни за что бы не согласилась с оттягиванием свадьбы ради себя. — без запинки ответила та, лучезарно улыбаясь. — Я сочувствую вам, Ибуки-сан, но не думаю, что вы должны откладывать своё счастье из-за этого. Не хочу тешить вас напрасной надеждой, но кто знает — если Фуко-тян и в самом деле может ходить по снам, то вдруг ваша свадьба ускорит её выздоровление?

Ибуки-сенсей улыбнулась как-то неуверенно, поглядела на каждого из нас по очереди и вздохнула.

— Я даже не знаю. Ко мне ещё и девочка из школы приходила, говорила, что узнала о нашей беде, тоже просила меня выходить замуж... кажется, я единственная, кто против, так ведь, Юсуке?

Тот дипломатично промолчал, а мама вновь сказала:

— Знаете, у меня в школе есть определённые связи, и я могу поговорить насчёт вашей свадьбы. Не обязательно же делать её центром празднества, если хотите, можно просто скромно устроить в том же старом здании.

— Хорошо. — ответила Ибуки-сенсей. — Хорошо, я... мне теперь есть над чем поразмышлять, завтра я приду к вам за хлебом и скажу, Фурукава-сан. — она вновь улыбнулась, теперь уже задумчиво.

Мы ещё немного поболтали — как и вышедшие в коридор папа с Ёсино-саном. Темы Фуко-тян и свадьбы больше не касались, а Ибуки-сенсей обращалась ко мне точно так же, хоть я и боялась, что обидела её своими рассказами. Фуко-тян немного побродила по комнате, потаскала печенья, отпила из чашки Ибуки-сенсей и куда-то делась. Ближе к ужину мы спокойно распрощались, поблагодарили за гостеприимство и отправились домой.

Теперь я боялась, что мама и папа пристанут с расспросами, но они вели себя как обычно и ни слова не сказали о моём выступлении. Когда пришла пора ложиться спать и мама пришла в мою комнату поцеловать на ночь, я не выдержала и попросила прощения.

— За что, доченька? — удивилась она. — Ты ничего не сделала плохого.

— Да, но... я потребовала от Ибуки-сенсей выйти замуж из-за своего сна...

— Не только из-за него. Та девочка ведь и есть Фуко-тян?

— Ты её видела? — я взволнованно села на кровати.

— И я, и Акио. — подтвердила мама. — Но как только ты заговорила, то сразу поняли, что надо о ней молчать. Жаль, такая милая девочка...

— Спасибо, мам. — облегчённо вздохнула я.

— Не за что, Нагиса. Тебе спасибо от Ибуки-сан, даже если она его ещё не сказала. — мама поцеловала меня в лоб и ушла, оставив засыпать.

Завтра надо будет рассказать Юкинэ-сан обо всём. И, наверное, быть готовой к тому, что на большой перемене работать на точке придётся в одиночку, если мама пойдёт общаться с учителями. Но и хорошо, главное, чтобы Ибуки-сенсей всё-таки надумала и всё у неё получилось.

Жаль, что Оказаки-сан понятия не имеет о Фуко-тян, так бы похвасталась.

Томоя Оказаки

Праздник закончился, начались трудовые будни.

И начались отвратительно.

— Привет, Оказаки. — сказал Юсуке, когда я залез к нему в машину. — Сегодня будешь самостоятельно ставить фонарь на место.

— Как-то неожиданно. — осторожно сказал я.

— Знаю, но так совпало, что как раз работа появилась. Мы с боссом потолковали и решили, что ты готов. С моделью фонаря знаком, руки на месте, теорию знаешь на уровне, так что настало время практики.

После слов о руках я похолодел. Всё это время больше смотрел и читал, поднимать правую руку не было причины, и в итоге забил на то, как буду выкручиваться. Теперь надо срочно что-нибудь придумывать, и не так, чтобы отказываться от задачи. Ладно, левая рука у меня за эти годы поднималась вместо правой немало, может, удастся ею справиться, а потом сказать, что я внезапно левша.

Или этот, как его там, кто обеими руками владеет.

Пока обдумывал всё это, то мы подкатили к нужному месту, и Юсуке начал инструктаж.

— Значит так, сниму фонарь я сам, спущу и подниму замену тоже. — сказал он, завязывая ремешок каски. — А вот дальше работа чисто твоя, разве что отвёртки подержу. Ты уже залезал, видел, как я работаю, так что справишься. Готов?

— Готов. — кивнул я, привязал страховочный трос и начал осторожно подниматься. Юсуке делал то же самое на другой стороне столба, вставая так, чтобы его ноги оказывались ниже моей головы. Наконец мы оба добрались до верха и я закрепился, наблюдая за тем, как Юсуке отвинчивает разбитый чем-то фонарь, а затем с огромной осторожностью кладёт его в люльку и спускается с нею вниз. Там он поменял разбитый фонарь на целый и начал поднимать люльку.

— Приступай, Оказаки! — крикнул он.

Я дождался, пока люлька доберётся до меня, и прикоснулся к фонарю. Сразу видно, что тяжёлый, но уже носил такие, а сейчас-то всего и надо что поднять его, закрепить...

Ох.

Мне его не поднять.

Одной левой я его не удержу, а двумя... тем более не удержу. Эту боль не могу превозмогать, она вырубает как кирпич по затылку. Если я его уроню...

Спокойно, Томоя, спокойно. Время у тебя есть, Юсуке поругает за нерасторопность, но лучше это, чем полный провал и разбитый фонарь. Может, удастся подлезть повыше...

Нет, не удастся. Его в любом случае придётся поднимать, как поднимать и правую руку. Разве что осторожно, всё-таки попробовать... но я не знаю точной границы, начну поднимать осторожно — и вырублюсь. И даже если вставлю в пазы... мне надо будет удерживать его одной рукой, а второй вставлять болт и закручивать...

— Оказаки?

— Сейчас-сейчас! — блин, как быть? Висеть, ничего не делая? Признаться, что не справляюсь, и рассказывать о травме? Пытаться и терять сознание?

Все три варианта ведут к увольнению.

При одной мысли об этом я встрепенулся и решительно взялся за фонарь левой рукой. Выполню, спокойно выполню. Надо всего лишь его поднять, так вот, аккуратно, вроде выходит...

Руку повело, а вместе с нею и фонарь. Я лишь каким-то чудом удержал его, наполовину опустив обратно в люльку. Так, не свезло, сейчас ещё раз и...

Юсуке взобрался на столб и выхватил у меня фонарь прежде, чем я успел поднять его во второй раз. Абсолютно молча он вставил его в паз, взял болты с отвёрткой, закрутил всё что надо, бросил мне "Спускайся" и направился вниз. Я послушно стал спускаться, по пути лихорадочно соображая, чем бы оправдаться. Может, сказать, что загулял на вчерашнем дне рождения? Не вариант, но всё лучше, чем...

— Оказаки. — спросил Юсуке, когда я наконец встал на землю. — Что у тебя с правой рукой?

— Что? Да всё в порядке у меня с рукой, я просто это...

— Оказаки, если сейчас опять солжёшь, то буду писать рапорт о твоём увольнении. — жёстко сказал он. — Что у тебя с правой рукой?

Выхода не было.

— Я не могу поднять её выше плеча. Травма.

— Давно?

— С конца средней школы.

— Вот как? — он тяжело вздохнул, залез внутрь открытого кузова и сел на скамейку.

— Садись. — он кивнул мне на скамейку напротив себя, и я осторожно сел, отгоняя полезший в душу страх.

— В некотором роде это наша вина. — начал Юсуке. — Мы не проверили медицинскую карту, поскольку и подумать не могли, что у тебя может быть такое. Но Оказаки, ты-то почему сам не сказал?

Потому что иначе вы бы меня не приняли, я бы не заработал денег, благодаря которым в том числе организовал день рождения Котоми, а Рё тогда и Кё сейчас смотрели бы как минимум с меньшим восхищением.

— Я не думал, что это будет важно. — ответил вместо этого.

— Это очень важно, Оказаки. — склонился ко мне Юсуке. — Если бы я не встревожился, то ты бы уронил фонарь и мог упасть сам. Представь себе последствия.

Моё воображение мигом подкинуло картину: я лежу перебинтованный в больничной палате, а заплаканная Кё склоняется надо мной и шепчет: "Значит, как и сестра, я буду теперь ухаживать за тобой до конца жизни".

— Вот видишь. — он даже заметил, как я передёрнулся. — Абсолютно ничего хорошего для тебя, для твоей девушки, для меня, для всей нашей компании.

Я промолчал. Нет смысла комментировать очевидное. И дальнейший результат можно предсказать без гаданий Рё: "Извините, вы нам не подходите".

— Честно, Оказаки, тебя следовало бы уволить. — продолжил Юсуке, подтверждая мои мрачные мысли. — Но я не хочу терять такого перспективного работника, без этой травмы у тебя всё в порядке. — Он задумчиво посмотрел на сумку с разбитым фонарём. — Вообще поднять не можешь?

— Вообще не могу.

— Больно?

— Адски.

— Понятно. — он замолчал. — Так, Оказаки, как поступим... я говорю с боссом наедине, мы думаем, что тут можно сделать. Ты сейчас отправляешься домой. Учить на всякий случай учи, в любом случае пригодится. Завтра приходишь как обычно, и уже там поговорим.

Домой я не пошёл, сел на ближайшую скамейку и провождил взглядом удаляющийся фургон Юсуке.

Зашибись. Что бы там ни говорили, но ясно одно — никто не допустит парня с повреждённой рукой к работе с фонарями. Никакого "давай рискнём" и быть не может. Поэтому вариант остаётся ровно один.

Увольнение.

И что я тогда скажу Кё? Даже понятия не имею, где искать новую работу, и найду ли с такой же приличной зарплатой. Да и... колледж мне не светит, знаний мало, рука повреждена...

Похоже, окажусь в ситуации Каппея.

Надо к нему съездить, кстати, едва не забыл. Хотя бы отвлекусь от мрачных мыслей, ибо ещё вчера казавшаяся неплохой жизнь начинает шататься. Крайне маловероятно, что я найду хорошо оплачиваемую работу, а значит, не смогу обеспечивать Кё, а значит... ну, как она тогда, когда я встречался с Рё, и сказала — никакая девушка не выдержит жизни с парнем, неспособным её содержать.

А потерять Кё я не могу. Не могу даже представить, каково это — лишиться её, её насмешек, поддержки, мягкого и тёплого тела, сладких влажных губ и озорной улыбки. Не смогу жить без неё, просто не смогу.

Спасибо, отец, удружил. На всю жизнь удружил. Будь он здесь — вдарил бы по челюсти, не раздумывая, даже если вся вчерашная компания тоже стояла бы рядом. Ему что, поболит и заживёт, а у меня вся жизнь под откос. Без работы, без Кё, ничего не зная, ничего не умея... кому и зачем такой будет нужен?

Кто-то сел рядом на скамейку, и я лишь немного повернул голову. Затем, увидев часть знакомого плаща, повернул ещё больше и выпрямился. Рядом со мной сидел тот самый человек, который преследовал Котоми всё это время.

— Пожалуйста, не кричите и не убегайте. — сказал он таким умоляющим тоном, что я, как раз намеревавшийся схватить его, замедлился. — Полагаю, я для вас выгляжу злодеем, но это всего лишь досадное недоразумение.

— О чём вы?

— Видите ли... можно ваше имя и фамилию, пожалуйста?

— Сначала свои скажите.

— Ладно. — поколебался человек. — Меня зовут Камия Ацухиро. Я... м, как бы сказать проще... учёный-физик, работаю в Токийском университете.

Блин, и сразу такое не проверишь. Хорошо, допустим.

— Меня зовут Томоя Оказаки. И я тот, кто защитит Котоми от всех ваших попыток напасть на неё.

— Вот в этом всё и дело. — человек снял шляпу и распахнул плащ, открыв белую рубашку с коричневыми брюками, но оставил чёрные очки. — Я не нападал на Ичиносэ-сан, но мог быть излишне резок в попытках её уговорить. Кроме того, я подозревал, что вы... как бы теперь сказать мягче... пытаетесь воспользоваться Ичиносэ-сан как парень.

— Что вы сказали? — мои кулаки сжались на автомате.

— Я и говорю про то, что возникло недоразумение! — заторопился Ацухиро. — Поймите, пожалуйста... Ичиносэ-сан всегда жила одна, даже нашу помощь принимала неохотно и с каждым годом всё больше закрывалась... а тут я вдруг обнаружил, что вместе с ней живёт парень и регулярно приходит девушка... честно, даже и не знал, о чём думать. Решил было, что Ичиносэ-сан кто-то решил облапошить и ограбить, но она выглядела такой счастливой, а вы стремились её защитить...

А ещё физик, умный по идее человек.

— Почему она тогда вас плохим человеком называла, если вы ей помочь хотели?

— А, это... — он съёжился. — Когда супруги Ичиносэ погибли... я не сразу узнал, подумал, что они опять увезли с собой бумаги, бросился к ним домой узнать, не осталось ли копий, открыл ключом, который они мне дали, а наверху... всё горело. — на мгновение картина пожара и рыдающей девочки вновь проявилась в моём мозгу. — Я сумел потушить огонь, но оказалось, что был не первым, кто хотел забрать эти бумаги, потому что те представляют большую ценность для науки, они колотили по двери дома и Ичиносэ-сан... сожгла бумаги. Я в расстройстве... обругал её, сказал, что так она окончательно уничтожила возможность её родителей и после смерти совершить вклад в науку...

— И зачем же вы беспокоите её сейчас?

— Во-первых, я переживаю за Ичиносэ-сан. Она перестала играть на скрипке, почти не выходила из дома и до меня доносились слухи, что её обижали в школе. Во-вторых... — Ацухиро взглянул на меня. — Я всё ещё не совсем вам доверяю, поэтому скажу так: есть дело, которое касается только меня и Ичиносэ-сан.

— Она всё равно мне расскажет, так что выкладывайте.

— Простите, Оказаки-сан, это слишком личное дело...

— Ну тогда бывайте. — я резко встал со скамейки и зашагал. Он не ожидал такого и лишь через несколько секунд позвал меня, но я только ускорил шаг.

Некогда мне говорить с этим тупоголовым физиком, который якобы печётся о Котоми на далёком и безопасном расстоянии. Надо к Каппею отправляться.

В итоге и смысла особого ездить не было, разве что напомнить о себе. Рё уже была у него, уже сказала про жидкий азот и его дороговизну. Правда, она ещё не говорила с лечащим врачом, который мог уточнить по поводу цены, но вряд ли та была из небольших, которую мы за день соберём. Поэтому я просто посидел с ними обоими, понял, что мешаю миловаться, и вскоре ушёл.

К Котоми вернулся, когда уже почти стемнело, и очень удивился, застав сидящую на веранде Кё.

— Томоя! — помахала она мне. — Садись сюда!

Стул на веранде был только один и уже занят ею, поэтому я не стал долго размышлять и уселся прямо на саму веранду, вытянув уставшие от ходьбы ноги. В следующую секунду Кё встала, подошла и села прямо на меня так, что её бёдра оказались прижаты к моим, а лица едва не столкнулись.

— Кё? — она обняла меня, и я обнял её в ответ. Может, что-то случилось? Но она не выглядит расстроенной или печальной, такое плохо скрывает.

— Я устала, Томоя. Мы сегодня вспахивали это поле, таскали всякие вещи, спорили, что и как садить, и я впервые ничего не понимала. И это мы ещё мало поработали — Рё быстро ушла, Нагисы не было, далее меня гоняли Котоми и Юкинэ.

— Ну, примерила на себя шкуру безмолвного исполнителя, бывает. — я аккуратно погладил её по волосам.

— Не в этом дело, Томоя. — Кё ещё больше прижалась ко мне. — Я вообще устала. Каждый день чем-то занимаюсь, командую, кручусь, выполняю свой долг, и так надоело. Хочу скорее каникулы, чтобы вместе взять и свалить на море. Копи деньги, Томоя, пожалуйста, чтобы мы летом свалили на море.

Какое-то время я хотел рассказать ей, но не смог. Не смог открыть рот и ляпнуть, что работы у меня теперь не будет, и денег не будет, и моря не будет, и отдыха не будет. Только и сказал:

— Скоплю.

— Спасибо. — она поцеловала меня, а затем внимательно посмотрела прямо в глаза. — Томоя, всё хорошо? Ты сегодня опять грустный.

— К Каппею ездил и от работы успел отвыкнуть.

— Ох. Тогда давай... — она взяла меня за руки, аккуратно подняла их и прижала к своей груди.

Все мысли мигом вылетели из головы, оставив лишь одну бешено воющую сирену. Мягкое, округлое, неожиданно упругое, добивающее небольшой жёсткостью её рубашки... Сердце бешено застучало, жара повысилась градусов на десять, а всё естество завопило избавиться от ненавистной преграждающей ткани, увидеть, потрогать, поцеловать, заполучить...

— Пока хватит. — Кё с усилием отвела мои руки, тоже покраснев и тяжело задышав. — Хоть так компенсировать субботу. Прости, Томоя, я не знаю, когда мы сможем уединиться, мама вчера едва ли не допрашивала, и если опять отпрошусь с ночёвкой...

— Можно днём. — прохрипел я. — Отправить Котоми в её комнату, дать ей книгу, закрыть — и весь дом в нашем распоряжении.

— Ну это теперь разве что в воскресенье. — улыбнулась Кё. — Подумаю над этим. — она вновь поцеловала меня и наконец встала, собираясь домой. Мы попрощались, ещё раз поцеловались, и я немного понаблюдал, как она бежит по улице к ближайшему автобусу.

А затем меня обуяла злость.

Уволить? Ха, попробуйте. Левая рука у меня сильная, надо будет поднимать фонари ею — подниму без проблем. А и уволите — в городе полно работы, хоть что-то и найду, даже если придётся заместо Каппея таскать тяжести или пробоваться на офицантку. Что угодно — но я устрою отдых на море своей девушке, которую люблю, которую хочу и которая полностью это заслужила.

В такой злости и зашёл в дом, где Котоми уже ужинала картошкой с мясом. Порция для меня стояла напротив и ещё дымилась, так что я сразу сел за котацу и приступил к еде.

— Добрый вечер, Томоя-кун. — только кивнул в ответ, и Котоми не стала продолжать. Мы часто проводили вечера в таком вот молчании, если только я не начинал что-то спрашивать. Сегодня не хотелось, да и нечего было, разве что про того физика, но вряд ли там что-то важное.

3 июня, вторник

Юкинэ Миядзава

Фуко ворвалась в архив прямо посредине обеденного перерыва, когда мы с Ёхей-саном уже успели поесть, и едва не затормозила в стол.

— Она согласилась! Она согласилась! Ураааааа! — визгу было столько, что я не сразу поняла, о чём речь. Сморщившийся Ёхей-сан потянулся её остановить, получил звёздочкой по лбу, рассвирипел — и мне стоило немалого труда навести порядок.

— Коко согласилась выйти замуж. — наконец внятно сказала Фуко, показывая язык Ёхею-сану. — Нагиса-тян мне это сказала.

— Во время фестиваля будет свадьба?

— Наверное, когда же ещё. — фыркнула Фуко, вновь заметалась на радостях и выскочила в коридор. Надеюсь, она там ни в кого не врежется.

— Ёхей-сан, мне придётся сходить к Нагисе узнать подробности. — обратилась я к парню. — Проводите меня?

— Разумеется! — вскинулся он. — Могу заодно тебе булочки купить!

— Спасибо, я сыта.

Небольшой деревянный ларёк располагался прямо на окраине заднего двора школы, так что всем устраивающимся там школьникам бежать до него буквально минуту-две. Простейший дизайн, даже без вывески, которую успешно заменяли полки с булочками и красивые мама с дочкой в зелёных фартуках на бело-синюю школьную форму и бежевое платье соответственно. Сакагами-сан, пытаясь добиться равного распределения школьников между ларьком и школьной столовой, предложила в ларьке сделать повыше цены и пониже ассортимент. В принципе, работало, но булочки семьи Фурукава были вкуснее и народ охотно их раскупал, вот и сейчас перед ларьком стояла несравнимая с ужасом столовой, но всё же очередь.

— Нагиса-тян, привет. — Ёхей-сан пробился к прилавку вне очереди и к нему угрожающе потянулись.

— Здравствуйте, Сунохара-сан. — вежливо ответила та. — Встаньте, пожалуйста, в конец очереди.

— Я не покупать, тебя Юкинэ-тян зовёт поговорить.

— А, сейчас подойду. Мама, прикроешь меня, я ненадолго.

— Хорошо, доченька. — Санаэ-сан тут же взяла покупателей в свои руки. Мы отошли недалеко, чтобы никто особо не слушал; Ёхей-сан же, избежав тумаков, встал поодаль — он так делал вид, что охраняет.

— Фуко сказала мне, что её сестру удалось уговорить. — начала я. — Только не уточнила, согласна ли та устроить свадьбу во время фестиваля.

— Ага! — кивнула Нагиса. — Мама как пришла мне помогать, так сразу и сказала, что Ибуки-сенсей заходила утром и согласилась. И на фестиваль согласна, да, только надо как-то со школой договориться...

— Это я возьму на себя. — точнее, не прямо на себя, но всё равно буду частью цепочки. — Огромное вам спасибо, Нагиса.

— Эхехе, да не за что. — рассмеялась она. — Я сама удивлена, что получилось, немного запуталась, пока говорила... и мама тоже попробует договориться, она тут очень давно преподавала в начальных классах.

— Учту. — улыбнулась я в ответ. — Ещё раз спасибо и удачных продаж вам.

Следующий этап удалось реализовать лишь на следующей же перемене, догнав в коридоре Сакагами-сан.

— Здравствуйте, Миядзава-сан. — удивлённо посмотрела она на меня, а затем понизила голос. — Что-то стряслось?

— Да, но не по той теме, что вы думаете. Всё равно лучше поговорить наедине. — я приоткрыла первую попавшуюся дверь, убедилась, что там пустой класс, и мы с Сакагами-сан зашли внутрь. Там я устроилась за партой и объяснила президенту всю ситуацию со свадьбой, умолчав о Фуко.

— Свадьба! — простонала Сакагами-сан. — С этим фестивалем и так мороки больше, чем я даже опасалась, а ещё и свадьбу устраивать!

— Не вам устраивать, администрация школы может этим заняться. — успокаивающе сказала я. — От вас лишь просьба поддержать саму идею как президенту школы.

— А в другое время нельзя? — жалобно попросила она.

— Нельзя. Простите, но я не могу вам объяснить, почему.

— Могла бы и объяснить. — Сакагами-сан опустила голову, подумала, и тяжело вздохнула. — Похоже, мне опять выбора не предоставляют. Эх, ладно, я поболтаю с администрацией, а ты поговори с Коумурой-сенсеем, когда он к вашему кружку придёт. Он опытный, большое влияние имеет, а если ещё и заинтересуешь, то даже я вам не понадоблюсь.

— Обязательно. Спасибо, Сакагами-сан.

— Да не за что. Как там сад, начали работать?

— Да, уже заготавливаем.

— Я просто думаю в субботу прийти помочь, если ещё не доделаете. Но не раньше, у меня и в школе, и вне её куча дел.

— Удачи вам, Сакагами-сан.

— Спасибо, она как раз не помешает.

С Коумурой-сенсеем сразу поболтать не удалось потому, что он зашёл в кабинет и тут же начал с неприятного.

— Ребята, фестиваль на носу, а у нас ещё кабан не валялся. — обратился пожилой учитель к нам троим: Нагисе, Ёхею-сану и мне. — Есть хоть что-то показать?

— Я выучила пьесу! — радостно ответила Нагиса.

— Прекрасно. — кивнул он. — А костюмы? Звук? Свет? Режиссура? Реклама?

— Ой... — прошептала Нагиса, серея с каждым пунктом.

— Кроме того, народу мало. — он обвёл взглядом нас троих. — Где Оказаки-сан, Фуджибаяши Рё-сан и Ичиносэ-сан? Ходят когда им вздумается?

— Нет, у них срочные внешкольные дела. — Коумура-сенсей попал в точку, но я не могла не прикрыть друзей.

— А вчера они были у всех, я так понимаю. — он не злился, наоборот, говорил добродушно, но нам всё равно было стыдно. — Прихожу узнать, как дела с подготовкой к фестивалю у кружка, который с таким скрипом открывался и получал разрешение, а хоп — дверь закрыта, никого нет, какой ещё фестиваль.

— Простите... — прошептала Нагиса, едва не плача, и Коумура-сенсей смущённо крякнул.

— Ладно, не обижайтесь, я видел ситуации и похуже. Но работать всё равно надо, поэтому как вы смотрите на то, чтобы в субботу устроить полноценную репетицию? Само собой, присутствовать должны все.

— Я всех соберу. — решительно кивнула Нагиса.

— Прекрасно. Начинайте пока как-нибудь организовываться, я пока к музыкальному кружку схожу, у них тоже не всё хорошо. До скорого. — Коумура-сенсей поклонился нам и вышел, однако я догнала его в коридоре.

— Коумура-сенсей!

— Да, Миядзава-сан? — остановился он, и я рассказала ему про свадьбу.

— Значит, Ибуки-сан всё же решилась, гм, гм... — он задумчиво потеребил белую щётку усов. — Очень рад, но не уверен, что администрация позволит такое в день фестиваля...

— Президент школы нас поддерживает.

— Это хорошо, но не так полезно, как хотелось бы... а, ладно, если уж гулять, то по максимуму. — решил он. — Тем более что это и мой последний год в школе, устроить свадьбу своей бывшей коллеги — лучший способ это отметить. Считайте, что я на вашей стороне и потолкую кое с кем. Но про постановку не забывайте.

— Обязательно. Спасибо, Коумура-сенсей. — мы раскланялись, и я вернулась в кабинет кружка, где Ёхей-сан склонился над синтезатором, а Нагиса сидела с листом бумаги, маркером и очень задумчивым видом.

— Распределяю, кто за что ответственен. — пояснила она, когда я подошла полюбопытствовать. — А то и в самом деле как-то едва не прошляпила. — Нагиса явно была настроена серьёзно. — Надо будет сего... ай, Сунохара-сан! — раздавшийся рёв тигра едва не свалил её на пол.

— Прости, Нагиса-тян, я позабыл, что эта клавиша значит. — виновато сказал он.

— Ох. Надо будет сегодня, когда придём к Котоми-сан, напомнить ей про кружок и чтобы она Оказаки-сану передала. Или самим передать, если он там будет, как и Рё-сан.

Нагиса была настроена даже слишком серьёзно.

— Значит, Сунохара-сан у нас на звуке, Оказаки-сан на свете. — она постучала колпачком маркера по листку с фамилиями. — Рё-сан обещала мне помочь с платьем, а вы, Юкинэ-сан...

— Можешь записать как режиссёра, интересно будет попробовать, тем более что уже помогала тебе с пьесой.

— Хорошо. А Котоми-сан?

— Мммммм... — мы обе призадумались. Фактически всё, что тут делала Котоми-сан — пару раз прочла и похвалила текст пьесы. — Может, суфлёром? У неё память очень хорошая.

— Отлично! — просияла Нагиса-сан. — Давайте тогда сразу и отправимся, чтобы не терять времени!

Когда мы втроём подошли к дому Котоми-сан, то застали интересную картину: Томоя сидел на веранде, а его с боков подпирали Кё и сама хозяйка дома, причём первая гладила его по голове, а вторая аккуратно тыкала предплечье правой руки.

— Я его прибью. — проворчал Ёхей-сан, а Нагиса нажала на кнопку звонка. Троица вздрогнула и повернулась к нам.

— Простите, сейчас открою! — Котоми-сан вскочила и поспешила к нам. Кё поспешно отодвинулась от Томои, а тот встал и направился в дом.

— Оказаки-сан, не уходите! — окликнула его Нагиса. — Оказаки-сан, можете приходить эту неделю в кружок и заниматься? У нас в субботу репетиция будет!

— Разумеется, делать-то больше нечего. — мрачно ответил он и зашёл внутрь, с грохотом прикрыв дверь. Кё очень грустно посмотрела вслед ему, но осталась снаружи.

— Что-то не так с Оказаки-саном? — удивлённо спросила Нагиса.

— Томою-куна с работы уволили. — тихо ответила Котоми-сан. — Из-за того, что правая рука повреждена.

— Не уволили, а дали отпуск. — резко ответила Кё. — И должны будут принять назад. Можно подумать, им работники каждый день поступают, Томоя превосходно и левой справится.

— Что, так и не утешили? — Рё-тян вышла из дома. — Ушёл мрачный куда-то на второй этаж.

— Не утешили. — вздохнула Кё. — Ладно, девушки и Ёхей... приступаем опять к этому саду. Нагиса, говоришь, тебе книги выдали?

— Ага. — Нагиса вынула из сумки пару книг с цветами на обложке и блокнот. — Ибуки-сенсей мне ещё немного рассказала, какие цветы лучше всего сейчас садить. Так... кажется, там было про бархатцы... — она уставилась в блокнот.

— Котоми-сан, можно пока до туалета сходить? — тихо спросила я.

— Да, конечно. — разрешила она, и я зашла внутрь. Однако в туалет не пошла, а сразу отправилась на второй этаж.

Томоя сидел прямо в коридоре, опёршись об стену и вытянув ноги так, что они касались противоположной стены. На меня он обратил внимание только когда села рядом.

— Юкинэ! — он непроизвольно отодвинулся. — Тебе чего?

— Томоя, так тебя уволили или в отпуск отправили? — спросила я.

— Сразу разболтали, да? — проворчал он. — Сам не знаю, официально в отпуск, но на деле вряд ли уже вернусь.

— У меня контакт с Юсуке Ёсино ещё остался, могу уговорить...

— Да толку, он сам меня хочет оставить, как и все они, но с моей рукой это опасно. Я чуть фонарь не уронил, когда пытался его одной левой поднять, а если в следующий раз сам упаду?

Я согласно замолчала, не зная, что предложить.

— А Кё ещё и попросила меня на море её свезти, что я и сам хотел. — разоткровенничался он. — Какое теперь ей море...

— Томоя, вы больше переживаете за Кё, чем за себя?

— Не думаю. Кё справится без меня — даже, возможно, лучше справится без меня. А вот я без неё вряд ли. Хотя и с ней, как видишь...

— Я не о том. Томоя, когда вы узнали весть о вашем увольнении, вы первым делом подумали о том, как будет плохо вам, или как будет плохо ей?

— Сейчас и не вспомню. — ответил он после недолгого молчания. — Скорее всего, Юкинэ, моей первой мыслью была злоба на отца, ведь это из-за него у меня травма.

Я хотела было спросить, виноват ли только отец, но вовремя одёрнула себя. Томоя и другого не скажет, и на меня разозлится.

— На море вы всё равно сможете съездить. — сказала вместо этого, и Томоя недовольно посмотрел на меня.

— Какое море? Оно будет только если я завтра найду работу с такой же зарплатой, что очень сильно вряд ли...

— Попросите Котоми-сан вам одолжить, у неё вроде как имеются.

— Спасибо, мне чужих денег не надо.

— А Кё надо?

— Кё... — на этот раз он молчал дольше. — Думаю, деньгами Котоми она всё равно не воспользуется.

— Думаете или уверены?

— Юкинэ, тебе что-то конкретное от меня нужно? — кажется, он начал злиться.

— Мне нужно, чтобы вы не опускали руки, Томоя. Во-первых, вы сами сказали, что это официально отпуск и там не прочь вас оставить — значит, они будут искать решение и возможно, что найдут. Во-вторых, пока у вас свободное время, вы сможете помочь Нагисе с пьесой и Котоми-сан с садом, особенно если сами не против. В-третьих, вы просто отдохнёте, а то даже на дне рождения Котоми-сан трудились.

— Толку от этого отдыха...

— ... очень много, Томоя. Вы хотите себя довести до нервного перенапряжения?

— Каникулы через два месяца, там и отдохну. Сейчас мне всё равно надо учить, не рабочее так школьное. Да и сад с пьесой отдыхом не назовёшь.

— Это да, но Томоя, вам всё равно надо выбрать время и возможность отдохнуть. Простите, если я не то скажу, но вы ещё совсем недавно были лоботрясом, а потом резко начали работать сразу по нескольким направлениям. Уверены, что ваш организм выдержит такое?

— Юкинэ, прости меня тоже, но ты не понимаешь всей ситуации. Я мог бездельничать, пока был один, ибо смысл напрягаться. Сейчас же у меня есть Кё, человек, которого я люблю, и мне нельзя просто сидеть и отдыхать без работы, даже если она целиком и полностью за. Но я не знаю, какую работу найти, потому что эта мне досталась буквально чудом, и то оказался не годен для неё. Много куда возьмут парня, который не может нормально поднять правую руку, работать ещё год выйдет лишь по вечерам, а знаний в голове вот столько? — он отмерил пальцами около сантиметра. — И если я в таких условиях ещё и отдыхать буду, то Кё просто скажет, что не хочет быть с человеком, неспособным её содержать, как однажды уже и сказала. А потерять её я не могу.

С этим поспорить я не смогла, мы оба замолчали — и благодаря этому услышала тихие удаляющиеся шаги на лестнице.

Кто-то нас подслушивал.

Томоя повернул голову, но если он и различил шаги, то отнёсся равнодушно.

— Короче, Юкинэ. — заключил он. — Сейчас всё, что мне остаётся — рассчитывать на удачу, по которой мне подкинут хорошо оплачиваемую работу на мои возможности. Поэтому хоть дай ты лучший в мире совет, толку от него всё равно не будет.

Я извинилась перед ним, пожелала удачи и спустилась вниз в сад. Ребята там уже занимались делом: Ёхей-сан, Рё-сан и Кё вспахивали грядки, Котоми-сан, как и вчера, стояла в окружении книг и отвечала на все возникающие вопросы, Нагиса рассматривала пакеты с семенами и растерянно спрашивала, что же лучше садить, вынуждая меня вступить в дискуссию. Никто из них не подавал признаки того, что подслушивал нас. Найти виновного было бы просто — достаточно спросить, кто после нас заходил в дом — но я не собиралась этого делать. Возможно, услышавший нас сможет придумать для Томои что-то, что ни он, ни я придумать не в состоянии.

К вечеру мы закончили вскапывание, после некоторых споров остановились на том, что высаживать будем космею (Кё мрачно пошутила, что выкопаем вновь, если что-то пойдёт не так), опустили семена в участок вскопанной земли, полили и накрыли заранее притащенной плёнкой. Посмотрим, как проживут ночь, а там и оставшийся участок засеем.

Томоя всё это время из дома так и не выходил.

Кё Фуджибаяши

Я бешено ревную Томою.

Прекрасно понимаю, что он никуда не денется и любит меня — но ревную. Томоё всего лишь пару раз сказала, что он симпатичный, без всякой задней мысли, просто утверждая очевидное — и я ревную. Юкинэ иногда подходит к нему пообщаться, хотя в архив Томоя почти не ходит — и я ревную.

А уж Нагиса и Котоми...

Первая в него влюблена — я это точно вижу. Она отдельно здоровается и прощается с ним, волнуется в его присутствии и упрямо зовёт по фамилии, когда мы все давно уже перешли на имена. Возможно, преувеличиваю, но всё равно подозрительно.

Котоми же так и таскается за ним хвостиком. Уже раза три сказала, что надо уметь обходиться без Томои, и даже вроде понимает, не кидаясь искать его в любой непонятной ситуации... но по-прежнему, стоит Томое появиться — и Котоми от него фиг отцепишь. Она ему ужины готовит, даже если я прибегу, завтраки делает — после ругани с мамой о трате продуктов я теперь лишь обедами его снабжаю — ванну готовит, с уроками помогает, стирает...

Блин, они живут как муж и жена!

И без понятия, что с этим делать. Выгонять Томою из её дома — даже не рассматривается. Самой переселяться к ним — тоже. Бегать каждый вечер и заниматься всей учёбой и уборкой — я ж так сдохну. Фактически, единственное, что могу сделать для подтверждения того, что именно я его девушка и нечего разевать рты — лечь с ним в постель.

Что мы уже проделали, но тогда сразу заснула и мы лишь немного пообнимались утром. Ему надо больше — да и мне тоже — но когда... упросить маму устроить мне в субботу ещё одну ночёвку? Она на прошлую-то недобро посмотрела, абсолютно правильно подозревая.

А сейчас Томое это нужно как никогда. Он сегодня пришёл с таким отсутствующим лицом, что даже Котоми просекла — что-то не так. По счастью, на этот раз скрывать не стал и объяснил, что вчера едва не уронил фонарь из-за своей правой руки и сегодня его отправили в отпуск на неопределённый срок. По словам учителя Томои, имеет смысл подыскивать другую работу.

Я бросилась его утешать, а Котоми попросила пощупать больное место. Хлава богам, не потребовала его обнажить, но я и так недовольно на это смотрела. Пощупав, Котоми грустно призналась, что она, разумеется, прошерстит книги, но восстановить подвижность руки после такой травмы через столько времени практически нереально. Всё это за вычетом научной белиберды, в процессе которой она увлеклась и посоветовала заменить руку высокотехнологичным протезом, после чего я легонько стукнула ей по голове и мы закрыли тему. Сразу после этого подошли остальные ребята, и Томоя, так и не пришедший в себя, ушёл в дом. Я почти сразу зашла тоже, надеясь немного поговорить наедине, но когда увидела, что прошмыгнувшая вперёд Юкинэ потопала на второй этаж, то стала красться следом.

У лестницы на второй этаж интересная особенность — она выводит не сразу в коридор, как, например, у меня дома, а в небольшой закуток, из которой уже можно направиться направо или налево — дом у Котоми длинный. И возможность сесть у стены и незаметно слушать, о чём говорят в коридоре, есть — чем я и воспользовалась, поняв, что Томоя и Юкинэ стали беседовать.

Ушла, не дослушав до конца — хотя самое важное они уже сказали. Томоя, блин. Томоя. Дурак Томоя.

Когда я вернулась в сад, то сразу начала вспахивать грядки, как и вчера, заодно обдумывая услышанное. Рё и Ёхей присоединились ко мне, Котоми напоминала о размерах и оценивала их на глаз, а Нагиса со вскоре спустившейся Юкинэ начали засевать участки.

Дурак Томоя.

Он до вечера так и не вышел, мне пришлось опять идти за ним, встретить что-то жующего на кухне и отчитаться, а также попросить проводить. Томоя кивнул и вопросов не задавал.

Дурак Томоя.

Домой шла в окружении двух хмурых лиц — Рё устала и пыталась незаметно рассматривать свои руки, уже отзывающиеся мозолями. Как бы не вздумала завтра махнуть рукой на желание похудеть и не прийти. Томоя всё так и выглядел немногим лучше, но хоть дал себя поцеловать на прощание.

Дурак Томоя.

В субботу лягу с ним вне зависимости от того, кто или что решит нам помешать.

— Мам! — крикнула я сразу с порога. — У нас в субботу репетиция в драмкружке!

— Так ты же в нём не участвуешь. — вышла нас встречать мама.

— Рё участвует, а потому и я посмотрю да помогу. И если всё пройдёт хорошо и быстро, то мы, наверное, опять к Котоми завалимся и я у неё переночую.

— Что-то часто ты стала к этой Котоми бегать. — мама скрестила руки на груди.

— У неё очень хорошо, книг полно и дом большой, я до сих пор не все уголки облазила.

— Не всё облазила... Кё, пойдём поговорим на кухне. Рё, можешь к себе идти.

— Как и собиралась. — буркнула та, отправляясь наверх. Я же зашла с мамой на кухню, внутренне приготовившись к упрёкам и даже скандалу.

— Кё, твой Томоя живёт у Котоми, не так ли? — сказала мама, заодно прикрыв дверь. Ну, как и ожидалось, так что не вижу смысла врать.

— Да, мам.

— И когда ты дважды ночевала у неё, ты на самом деле ночевала с ним?

— Не совсем. — тут тоже нет смысла врать. — Первый раз мы вообще лежали в разных комнатах, а второй просто в одной постели. И только лежали, потому как я легла и сразу отрубилась.

— А сейчас ты под предлогом обшаривания дома надеешься обшарить его.

А теперь имеет смысл врать? Мама не любит Томою, но если она сейчас не поймёт меня, не поймёт, почему я это делаю, то вся наша будущая жизнь будет миром скандалов и упрёков.

— Да, мам, надеюсь. Ему сейчас нужна поддержка, ласка и забота, и я обязана ему их предоставить.

— Им всегда нужна поддержка, ласка и забота, когда пытаются в постель затащить.

— Томоя не пытается, мам.

— Ещё лучше, отчаянно делает вид, что не пытается, надеясь, что ты на это клюнешь.

— Да даже если и клюну, что с того? Вспомни себя в свои годы, мам.

— В твои годы я не позволяла себе даже спать вместе с парнем!

— А я позволю! Потому что сама этого хочу, мам!

— Так. — она глубоко вздохнула. — Кё, я начинаю задумываться, что не так тебя воспитывала.

— Мам, я люблю его. И хочу, чтобы он был счастлив. Мы не собираемся заниматься сексом, мы именно что немного пошаримся для успокоения друг друга, потому что оба вкалываем как ненормальные и нервы пошаливают. От меня нисколько не убудет, рассказывать никому не собираемся, а заняться этим нам всё равно предстоит в будущем, так почему и не сейчас.

— И почему же ты его любишь? — только и спросила мама.

— Он единственный, кто меня вытерпит и поймёт.

— Это точно. — вздохнула она, опершись на стул. Наступило молчание: я сказала всё, что хотела, а мама напряжённо размышляла. Затем она с очередным вздохом отклеилась от стула и открыла дверь.

— О, Рё, как раз вовремя, подойди сюда. Да сходи в туалет, конечно, и сюда подходи. — через минуту Рё зашла в кухню и безэмоционально посмотрела на нас.

— Кё, Рё, доченьки мои, раз вы такие взрослые, что домой являетесь лишь поспать, да и то не всегда, то давайте-ка мы с вами проведём беседу о презервативах и прочей гигиене. — сказала мама, вновь закрывая дверь. Рё округлила глаза, да и я опешила.

— Заодно, пожалуй, поделюсь кое-каким личным опытом. Тем более что мы с отцом до сих пор не покрылись плесенью. — и она улыбнулась так, что я поняла: мама хоть и признала поражение, но последнее слово оставит за собой и в процессе поиздевается как следует.

А убежать нельзя.

Только через час нас отпустили — лишь потому, что надо было ужинать, принимать ванну и спать. В ванной мы посмотрели на тела друг друга совсем в другом свете и на всякий случай помыли спины самостоятельно.

— Я сегодня узнала больше, чем нужно. — пробормотала Рё, намыливаясь как-то слишком тщательно.

— Я тоже. — поддакнула ей, умывая водой лицо. — Даже не знала, что можно так вот грудью...

— Кё. — сестрёнка зажала мне рот. — Говорю же, больше чем нужно.

— Прости. — ответила я, когда она убрала руку. — Но зато у тебя есть чем порадовать Каппея.

— У Каппея ноги болят почти постоянно, хоть и несильно. — вздохнула она. — Какое тут радовать, только аккуратно целовать и могу. Врачу сказала про этот жидкий азот, он обещал узнать больше, но сразу сказал, что это будет дорого.

— А как-нибудь в долг нельзя? Типа, спасите его, а я вам выплачивать всю жизнь буду.

— Надо будет спросить... — похоже, сестрёнке такой вариант в голову не приходил. — Но с зарплатой медсестры я реально всю жизнь выплачивать буду.

— Я помогу. И все остальные тоже.

— Было бы неплохо. — Рё и не подумала вставать в позу и гордо отказываться. Одобряю. — Значит, в субботу репетиция?

— Ага. Рё, ты обещала Нагисе с костюмом помочь, если я правильно помню.

— Возможно, но я уже не помню. С костюмом так с костюмом. — она равнодушно пожала плечами. — Ночевать потом с Томоей будешь?

— Планирую. — я настороженно посмотрела на сестрёнку, но если та и задала вопрос со злым умыслом, но никак это не показала.

— Минет сделай, для продвижения отношений самое то. — ответила она, и теперь уже я зажала ей рот.

— Как и что я сделаю с Томоей — это моё дело, Рё. Только, пожалуйста, не распространяйся об этом. Я не хочу, чтобы вся компания к субботе знала, что я планирую сделать с Томоей, и делала ставки на конкретные действия либо поглядывала и завидовала под дверью.

— Звучит весело. — хмыкнула Рё. — Не бойся, не скажу, если пообещаешь мне потом отчитаться.

— Сестрёнка...

— Мне любопытно, да и обмен опытом.

— Обмен опытом. — проворчала я. — Своим опытом тоже обменяешься?

— Если хочешь. Но он у меня пока нулевой, хотя чуть было и не изнасиловала Каппея.

— Чего? — я аж пеной подавилась, настолько спокойно Рё об этом сказала.

— Я ему пригрозила, что если не согласится на операцию, то насильно забеременею от него и рожу ребёнка, чтобы оставить хоть какую-то память, а он сам умрёт с мыслью о том, что бросает собственное дитя. В итоге согласился.

Ох. Я видела, что моя сестрёнка изменилась, но чтобы настолько...

— И... ты бы сделала это?

— Не так легко, как кажется, Кё. — посмотрела она на меня. — Я не такая извращенка, как ты. Но да, сделала бы, чтоб хоть какой-то смысл в жизни оставался.

— Рё... — я даже всхлипнула. — Прости меня...

— Простила. — сразу прервала она. — И не надо меня жалеть, Кё. Возможно... я влезла в ваши с Томоей отношения, прекрасно зная, что ты его любишь. За это и наказание.

— Рё, без тебя не факт что эти отношения состоялись бы.

— Не думаю. Рано или поздно ты бы всё равно себя проявила, ибо не подходила к нему лишь из-за собственной дурости. Ну начали, скажем, сейчас встречаться, у вас всё равно два месяца до каникул и за это время вышли бы на тот же уровень. А я... могла забрать его у тебя навсегда... — Рё тяжело вздохнула. Даже если Томоя для неё пройденный этап, то ей наверняка больно о нём вспоминать. — Поэтому забудем и простим. Каппей для меня важнее Томои.

В постели я не сразу уснула — Рё, подозреваю, тоже. С тех пор, как мы помирились, всё явственнее видела её положение и всё больше ужасалась ему. И ведь я виновата, не она и не Томоя — только я.

Могла ли прожить без него и не сражаться c Рё? Не знаю. Не могу представить себе жизнь без Томои, не могу представить, как смотрю на него с другой девушкой... но Рё точно так же смотрела на нас и преодолела это, наверняка Нагиса с Котоми точно так же смотрят, точно так же преодолевают... значит, и я смогла бы. С болью и слезами вырывая из сердца, как хотела сделать сначала и не смогла, осознав, что у меня появился шанс. Как там говорила Котоми, параллельные миры? Миры, где я не с Томоей. Миры, где я одна. Миры, где мы завтра не встретимся и не поцелуемся, я не приготовлю ему обед и в субботу мы не ляжем в одну постель. Миры, которые существуют где-то там.

Ни за что не хочу попасть в них.

4 июня, среда

От остановки автобуса до дома Котоми идти недолго, минут семь. Но именно на этом пути передо мной встал человек в плаще и тёмных очках — тот самый, что когда-то хватал Котоми — и я приготовилась заорать.

— Не надо! — он сразу понял мои намерения. — Пожалуйста, позвольте объясниться, я вам не враг!

Я приостановилась и с подозрением взглянула на него, а мужчина, воспользовавшись паузой, начал объясняться.

Хм. Физик, близкий к родителям Котоми, хочет ей что-то передать, но не может, ибо она его шугается из-за прошлого. Пытался заговорить с Томоей, но тот его фактически послал — говорил в понедельник, так что неудивительно. Сообразил, что тут ничего не добиться, и решил подкатить ко мне.

— И что именно вы хотите передать Котоми? — спросила я.

— Простите... — он с какой-то боязнью посмотрел на меня. — Но это касается лишь меня и Ичиносэ-сан.

— Это ей повредит?

— Что? Ни в коем случае!

— Тогда расскажите.

— Я не могу...

Мужчина выглядел искренним, и если я могла доверять своему внутреннему чутью — говорил правду. Для вора он избрал слишком сложную тактику — понимает ведь, что теперь с Котоми ему дадут встретиться только в большой компании под присмотром.

— Я подумаю и побеседую с ней. — наконец ответила я; не могу тут задерживаться, надо Томою перехватывать. — Там если что, вам сообщу.

— Благодарю вас. — он раскланялся и поспешил уйти. Подозрительно, что на такой жаре плащ носит, ажно потеет весь.

И вообще подозрительно. Что за личное дело может у него быть к Котоми, что нам доверить нельзя? Попросить какие-то особо важные бумаги, что ли? Надо будет её поспрашивать, да и у Томои узнать, если этот мужчина действительно к нему подходил.

Поймала обоих уже на улице — двигались к школе как ни в чём ни бывало, хорошо хоть не касаясь друг друга — и сразу выпалила про этого мужчину.

— Ага, был такой. — ответил Томоя. — Нёс про то, как он хочет встретиться с Котоми, но не говорил, зачем, и я просто от него ушёл. Не в настроении был. — он и сейчас был невесел, но всё же получше вчерашнего.

— Котоми, он действительно друг твоих родителей? — спросила я молчавшую всё это время девушку.

— Да. — только и сказала она.

— А почему тогда плохой парень?

— Он сказал, что когда потушил огонь, то наорал на Котоми. — пояснил за неё Томоя.

— В самом деле?

— Не помню. — так же кратко ответила Котоми, и мы не стали далее её пытать. Если уж Котоми не помнит, то и не стоит это восстанавливать.

Однако если мужчина не врёт, то это его дело к Котоми может оказаться важным и действительно личным.

Похоже, придётся Кё и этим заняться.

Кто-нибудь, отправьте меня в отпуск.

Из школы мы выбрались поздно. Подготовка к фестивалю захватила классы, даже уроки немного сократили, чтобы мы успевали. Класс Рё и Томои работал вместе с нашим, подготавливая мэйд-кафе — мы об этом ещё на дне рождения Котоми договорились с Томоё. Сам Томоя при этом не работал, утянувшись в кружок Нагисы, а чуть позже туда отправилась и Рё. Когда я наконец освободилась, то там их и застала: Рё сидела с иголкой и ниткой, аккуратно расшивая белый ворот зелёного платья, а Томоя над маленькой импровизированной сценой, которую они не знаю как умудрились изготовить, двигал прожектор, целясь точно в шагающую Нагису. Коумура-сенсей наблюдал за ними, Ёхей продолжал возиться со звуком, заполняя комнату какофонией, Юкинэ и Котоми сидели зрителями. Я тоже немного понаблюдала, благо вскоре они начали сворачиваться.

— Для любительской постановки выходит неплохо. — признал Коумура-сенсей. — Но Оказаки-сан, Сунохара-сан, вам надо потренировать тайминг, вы слишком поздно реагируете.

— На пару секунд. — проворчал Ёхей, но спорить не стал; Томоя же молча спустился по лестнице. Рё оставила платье на столе, аккуратно разложив, махнула нам и ушла, наверняка поспешив к Каппею. Томоя тоже быстро собрался, и я вместе с Котоми пошла его провожать.

— Готовы к репетиции? — спросила их по пути.

— Да. — кивнула Котоми. — Я уже заучила весь текст, он лёгкий, но немного странный...

— Ага, читала. Томоя?

— Двигай вовремя прожектор, и всё, Нагиса и так большую часть стоит. — ответил он. Радостнее Томоя не стал, и мы обе с грустью посмотрели на него.

А на выходе из школы наткнулись на того самого рабочего, который Томою всё время забирал. Он стоял на этот раз в джинах и джинсовой же куртке с чёрной футболкой под ней, так что узнали мы его только когда заговорил:

— Оказаки, я это даже комментировать не хочу.

— Вы про что, Ёсино-сан? — удивился Томоя. Ёсино-сан посмотрел на меня, на Котоми и вздохнул.

— Ладно, речь не об этом. Оказаки, насколько ты можешь поднять свою правую руку?

— Я вообще не могу её поднять... — раздражённо начал Томоя, но мужчина перебил его.

— Ты её при мне нормально поднимал, чтобы помахать. Значит, определённый предел есть, так?

— Так. — нехотя признал Томоя. — Но я его не измерял.

— Тогда предлагаю измерить.

— Простите, что вмешиваюсь. — вклинилась я между ними. — Но вы что, предлагаете сейчас Томое поднимать руку, пока он не вырубится от боли, а потом ещё несколько раз, пока не установите точные границы? И зачем?

— Да, предлагаю. — кивнул мужчина. — Потому что мы подняли шум вокруг этой руки, не озаботившись проверить, насколько именно Оказаки не может её поднять. Возможно, достаточно высоко, чтобы не делать из этого проблемы.

И тогда Томоя не лишится работы. Я повернулась к парню и только открыла рот, как он сказал:

— Сейчас не надо уговаривать, и так всё понял. Но тогда кто-нибудь поддерживайте сзади. То, что боль меня вырубает — совсем не шутка.

— Разумеется! — я тут же зашла ему за спину и притянула следом Котоми. Мы обе изготовились хватать его, и после этого Томоя под пристальным взглядом Ёсино-сана медленно начал поднимать руку.

Поднял он её высоко, на какое-то мгновение я даже подумала, не успел ли он незаметно для себя излечиться — и тут Томоя дико заорал, отшатнулся и упёрся в наши тут же выставленные руки.

— Это был минимум или ты какое-то время терпел, Оказаки? — спросил Ёсино-сан.

— Как будто это можно терпеть. — процедил Томоя сквозь зубы, пока я заботливо поглаживала его, а Котоми с перепугу тихо перечисляла снимающие боль мази, их состав и историю открытия.

— Просто если это минимум, то проблемы больше нет. — ответил Ёсино-сан. — А если ты показательно терпел, то вредишь сам себе, ибо на верхушке столба такое неминуемо приведёт к трагедии.

— Я не могу это показательно терпеть, Ёсино-сан. — Томоя всё ещё морщился. — Оно не нарастает постепенно, сразу стреляет и вырубает.

— Вот как? — Ёсино-сан крепко задумался. — Оказаки, попробуешь ещё пару раз?

— А я думал, что моя девушка садист. — Томоя всё же начал поднимать руку. И вновь он вскрикнул и опёрся об нас, начал поднимать во второй раз — и теперь уже молча рухнул, мы еле успели подхватить.

— Знаете, вам бы досталось, не будь у меня заняты руки. — прошипела я мужчине, хлопая Томою по щекам и приводя его в чувство; Котоми, вспомнив что-то своё, нажимала ему точки на руках.

— Прошу извинения, Фуджибаяши-сан, если я вас правильно запомнил. — поклонился он. — И передайте мои извинения Оказаки, как очнётся. Скажите ему, что, скорее всего, мы обернём ситуацию в свою пользу.

— Да уж постарайтесь. — Томоя начал шевелиться. К тому времени, как он очнулся, Ёсино-сан успел уйти, и мы повели его домой. Никаких знакомых по пути нам, к счастью, не встретилось, да и тащили мы его недалеко — со словами "у меня с рукой непорядок, а не с ногами" Томоя далее зашагал сам.

Дома Котоми отправилась за мазью, смазывать больное место, а я начала стаскивать с Томои форму.

— Кё, Котоми ещё не принялась читать. Или ты не против, чтобы она посмотрела? — он уже и шутить начал.

— Дурак, тебе мазать что, через ткань будут? — я наконец стащила с него форму так, что обнажила правую руку с плечом, стараясь не смотреть на то, что обнажилось в процессе. Через три дня должна буду и не такое увидеть, знаю... но это через три дня.

— Томоя-кун, вот это лучше подойдёт... ох... — вернувшаяся Котоми тоже увидела слегка обнажившегося Томою, жутко покраснела, уставилась в пол и попробовала так к нему подойти. В итоге я остановила девушку прежде, чем она завернула в стену, забрала у неё мазь и сама всё помазала.

— Томоя, так и ходи. Котоми, найди ему майку какую, с открытыми плечами.

— Сейчас... — она побрела наверх, а я взглянула на веранду, нет ли там кого подтянувшегося копать и вместо этого нарвавшегося на бесплатный полустриптиз.

— Томоя. — никого, к счастью. — В субботу я всё-таки договорилась после репетиции переночевать у Котоми. С тобой.

— Хорошо, Кё. — ответил он. — На этот раз не заснёшь?

— Не засну.

— И... чего мне от тебя ждать?

Я хотела ответить, что не знаю. Или что ещё подумаю. Или что он сам захочет. Но вместо этого, посмотрев на его руку, ответила:

— Счастья.

Томоя удивлённо посмотрел на меня, а затем улыбнулся и кивнул. Котоми вернулась с майкой, и мы обе вышли из комнаты на время, пока он переодевался.

— Котоми, я в субботу приду к тебе с ночёвкой. — сразу же надо её подготовить.

— Хорошо, Кё-тян.

— И ночевать буду у Томои. В его комнате. В его постели. — я пытливо уставилась на неё, ожидая реакции. Котоми призадумалась, покраснела и выдала:

— Сколько вам купить презервативов?

Томоя влетел в коридор, на ходу натягивая майку, и обомлел, увидев, что это я так ржу, цепляясь за стену и чуть не падая. Котоми и вовсе глядела с ужасом, не понимая, что такое происходит.

— Нисколько. — наконец простонала я. — Извините... боже, Котоми, ты чудо... давайте позанимаемся уроками, что ли... а то скоро опять с этим садом придут...

Или присоединятся к учёбе. Фестиваль и помощь подруге хорошо, но экзамены не за горами.

Томоя Оказаки

Всю эту неделю мы вкалывали на драмкружок и не только. Прожектор оказался не так прост, и мне пришлось учиться смотреть вниз, на Нагису, вовремя включать и передвигать вслед за нею. Коумура-сенсей прямо попросил её чуть больше двигаться на сцене, объяснив, что так люди не будут отвлекаться. Остальные тоже были заняты: Сунохара поэкспереминтировал с громкостью, чтобы речь Нагисы была слышна и во время музыки или звуков природы, Рё подшила ворот платья и в целом его подштопала, Юкинэ помогала Коумуре-сенсею с режиссурой, Котоми больше сидела и любовалась — услуги суфлёра Нагисе не требовалась, у той уже давно всё от языка отскакивало.

Кё заглядывала к нам редко, ненадолго и в основном для того, чтобы проводить меня и Котоми после занятий. Подготовка к фестивалю у неё проходила сразу на двух фронтах, и в качестве вице-президента, и в качестве старосты, так что в четверг она сумела прибежать только вечером, показаться в бело-синем костюме официантки — настолько аппетитном, что я велел ей подать мне ужин. Кё покачала тарелками с явным намёком на то, чтобы швырнуть их в меня, но просьбу выполнила.

С работой всё прошло как нельзя лучше — Юсуке уже в среду нашёл меня и сказал, что можно возвращаться. Точнее, сам отпуск продолжился — он тоже брал перерыв до фестиваля, а я воспользовался случаем продлить его на это же время — но место было оставлено за мной. В случаях, если работа требовала действительно серьёзных подъёмов рук, мне её обещали просто не выдавать.

Каппея готовили к операции. Рё всё-таки сумела договориться оплачивать в долг, в том числе, как я понял, засчёт её зарплаты медсестры в этой же больнице. Парня этот факт сильно смущал, и когда я навестил его в пятницу, то он грозился найти как можно более достойную работу и поддерживать свою девушку ("Даже если мне придётся носить тяжести в костюме официантки!"). Пока это была чисто похвальба — сама операция состоится только недели через две, а потом ему придётся долго восстанавливаться. Котоми прочитала об этом целую лекцию, и если сократить — Каппею фактически придётся заново учиться ходить, а полное восстановление займёт лет пять, и лишь после этого срока можно будет с уверенностью сказать, что болезнь побеждена.

С садом вышел небольшой конфуз — когда я спустился к возящимся в нём девушкам и заявил, что всё-таки хочу поработать, мне хором сказали, что уже не нужно. Основная работа была сделана — сорняки вырваны (хотя Кё всё-таки натаскала Ботана выгрызать их, если появятся), семена посажены и уже начали пробиваться ростки. Сейчас надо было следить, поливать, обрезать — не знаю, что ещё, на этот раз лекцию мне читали всемя, и я решил, что задерживать такое в памяти не стоит.

В пятницу Кё на большой перемене поговорила со мной о том преследующем Котоми физике. Похоже, он действительно не врал, когда говорил, что у него важное дело. Кё сумела надавить на него, выяснить, что это за дело, и согласиться, что оно и впрямь важное — а после её рассказа согласился и я. В итоге мы договорились завтра после репетиции прийти как можно большим составом — Томоё, скорее всего, утянуть не получится, да и сама Кё не знала, успеет ли выбраться — и поддержать Котоми.

Уверен, что она по итогу расплачется, так что поддержка будет необходима.

7 июня, суббота

Вот и наступила суббота, такой важный сразу по многим пунктам день. Утром я, только проснувшись, сразу же повторил себе их.

Пункт первый — репетиция пьесы в драмкружке.

Пункт второй — личное дело Котоми.

Пункт третий — ещё одна попытка провести ночь с Кё.

Ну и ещё уроки в начале дня. Сейчас я все дни провожу в учёбе, надоело до жути, но иначе меня с работы и без руки погонят. А завалю экзамены и вновь назначат летнюю школу — Кё меня в обещанном море утопит. Благо Котоми всегда можно воспользоваться как справочником, благо она более-менее работает над речью так, чтобы даже я понимал её лекции. Поэтому оставим беспокойство об учёбе и ещё раз сосредоточимся на трёх сегодняшних китах.

Пьеса. Котоми. Кё.

Для репетиции Коумура-сенсей выбил настоящую сцену, с занавесом и зрительским залом. Зрителей, к счастью, не завёз — Нагиса и так ходила с каменным лицом, постоянно шевеля губами.

— Не волнуйтесь вы так, Фурукава-сан. — заметил её нервозность учитель, когда мы всей компанией собрались на сцене. — Даже если сейчас запутаетесь, то целая неделя выправиться у вас будет. Но по мне так не запутаетесь, раз столько готовились. Или у вас боязнь сцены?

— Есть немного. — призналась Нагиса. — Мне страшно будет выступать перед множеством людей... я думаю представить, как они все сидят в нижнем белье, но это так постыдно...

— Кто вам сказал такую глупость? — удивился Коумура-сенсей, и я с невинным видом поспешно отвернулся. — Не надо никого ни в чём представлять, Фурукава-сан, просто сконцентрируйтесь на том, чтобы с выражением прочитать пьесу. Оказаки-сан, как насчёт того, чтобы немного усилить яркость и изменить угол падения? Если Фурукава-сан не будет нормально видеть зрителей, то ей легче будет сконцентрироваться.

— Но её саму должно быть видно... — призадумался я, уставившись на прожектор.

— Разумеется. Не бойтесь, у меня есть небольшой опыт подобного, так что объясню, куда и как. Сунохара-сан, вам лучше перетащить синтезатор на противоположную сторону, так акустика в этом зале будет лучше. Ичиносэ-сан, в суфлёрную будку вон туда. Миядзава-сан, Фуджибаяши-сан, проходите в зал и выбирайте любые места, я скоро к вам присоединюсь. Постарайтесь быть строгими в критике, если махнём рукой на ошибки, то зрители махнут рукой на нас. Всё, все тут, все готовы — приступаем.

Принявший командование Коумура-сенсей при всей внешней дружелюбности и улыбках не ведал жалости. С прожектором мы возились целый час, освещая Нагису так и сяк, пока наконец луч света не начал падать так, чтобы и девушка зала не видела, и по глазам ей не било. По пути учитель откопал где-то рупор и кричал в него то мне вовремя передвигать прожектор, то Нагисе не стоять столбом. Юкинэ подсела к нему, они быстро посовещались и Коумура-сенсей перешёл на сцену, что-то объясняя Нагисе — я сверху не слышал, что. После этого она прочитала монолог ещё раз, а я навострился вовремя сопровождать её светом прожектора. Коумура-сенсей ещё раз зашёл на сцену, теперь уже обратившись к Котоми. Нагиса вновь начала читать, на этот раз останавливаясь в случайных местах и позволяя Котоми подсказывать ей. Коумура-сенсей остался доволен, но ещё пару раз прогонял нас сделать одно и то же.

— Можно считать, что всё прошло успешно. — сказал он, когда мы вновь собрались на сцене. — Немного шероховатостей есть, я их сведу в одно и после выскажу, а сейчас можете расходиться, вам наверняка на подготовку классов надо. Оставьте сентизатор, Сунохара-сан, здесь его никто не потревожит.

Встретиться у Котоми мы договорились заранее, а та ещё вчера наготовила кучу горячих бутебродов и притащила газировку. Кё с Томоё, как я и предполагал, не появились даже на репетиции — чем ближе фестиваль, тем больше у них дел. Ребята вновь расселись за столом, который мы после прошлого раза не стали убирать, точно так же радостно общаясь, а я сразу вышел в сад, игнорируя недоумённые взгляды Котоми.

Кё не было, как и этого Ацухиро. Сказали же ему — понаблюдайте, как мы придём, и минут через пятнадцать подходите. Нет, где-то тормозит.

— Чего, сестру высматриваешь? — Рё тоже вышла наружу.

— Нет, она-то прибежит. — ответил я. — Тут один человек к Котоми должен прийти.

— А, понятно. — она не проявила особого интереса. — Томоя, пока мы тут одни — спасибо тебе за то, что порвал со мной и тем самым спас жизнь Каппею.

— Это очень странная формулировка.

— Какая есть. — Рё даже чуть улыбнулась. — Но серьёзно, я обдумала многое за последнее время и пришла к выводу, что такой вариант для нас лучший. Я тебя всё равно не прощаю — то, что ты сделал, непростительно, пусть даже и не было выхода — но претензий не имею и ругаться больше не желаю.

— Всё равно прости. — я тоже слегка улыбнулся. — И Рё, то, что мы расстались, не означает, что мы не можем общаться и быть друзьями.

— Я не против. — она пожала плечами. — Но Кё ревнива, так что объяснишься с ней ты.

— Знаю и объяснюсь.

— Угу. Кстати, ты в курсе, что она намерена тебя сегодня в постель затащить?

— Да, мы заранее договорились.

— Ишь как. Томоя, нам тут мама беседу обучающую провела на тему того, кто с кем и что может в постели делать, поэтому если захочешь минет — просто попроси её, не откажет.

— Рё, а не слишком ли ты мала для таких слов?

— Ну я же не мала для выбора работы, апатии, вкалывания на учёбе и долга перед больницей. — махнула она рукой. — Так что не придирайся, а пользуйся советом. Кё в тебя влюблена настолько, что многое может позволить, потому не стесняйся. Она со своим небольшим бзиком на наглости только рада будет.

— А вот и этот самый человек. — порадовался я возможности сменить тему. — Спасибо, Рё, подумаю. Можешь вернуться в дом? Котоми сейчас присутствие всех нас потребуется.

— Да пожалуйста. — она похлопала меня по плечу и ушла.

Ацухиро подошёл к калитке и вопросительно взглянул на меня. К счастью, он избавился от плаща и очков, которые надевал, чтобы не привлечь внимания Котоми (и привлечь внимание всех остальных), но всё равно остался в официальной белой рубашке и чёрных брюках.

— Ацухиро-сан, мы здесь не соблюдаем дресс-код, если что. — сказал я, открывая ему калитку.

— Простите, Оказаки-сан, но я не могу одеться иначе для встречи с Ичиносэ-сан, особенно такой важной. — ответил он. — Фуджибаяши-сан тут будет?

— Она придёт чуть попозже. Можете заходить, только после меня. — я быстро зашёл в дом и направился к Котоми. Та со странным интересом слушала Нагису, что-то рассказывающую про булочки.

— Котоми. — я положил руки ей на плечи, и девушка вздрогнула. — Здесь человек хочет с тобой пообщаться.

— Хорошо, Томоя-кун... — она встала, повернулась к вошедшему Ацухиро, застыла — и вновь развернулась ко мне.

— Томоя-кун, но это же... плохой человек... — в её глазах заблестели слёзы, и стол притих, вслушиваясь.

— Котоми. — я продолжал держать её за плечи. — Ещё одно правило общения: иногда придётся говорить с людьми, которые тебе не нравятся или грубо себя ведут. Не все люди такие, как собравшиеся здесь мы, очень многие злые, жестокие и неприятные как минимум по отношению к тебе. Но ты должна уметь общаться и с такими, говорить, чего хочешь ты, и выслушивать, чего хотят они. Это может оказаться важно для тебя или для других людей, гораздо важнее, чем не говорить с ними и чувствовать себя прекрасно. Кроме того, неприязнь к человеку не означает, что он плохой и так между вами будет всегда. Ты знаешь, что год назад я и Кё люто враждовали, и ни одна наша беседа не обходилась без оскорблений?

А ещё мы уже тогда были влюблены друг в друга. Но уточнять это я не собираюсь. Котоми удивлённо распахнула глаза, а затем без проблем позволила себя развернуть и подтолкнуть к безмолвно ждущему мужчине.

— У него к тебе дело, Котоми. Очень важное дело, так что, пожалуйста, поговори с ним и узнай, чего он хочет.

Котоми оглянулась на меня, а затем решительно кивнула, повернулась к мужчине и всё же дрожащим голосом сказала:

— Здравствуйте... Ацухиро-сан. Какое дело вас ко мне привело?

— Здравствуйте, Ичиносэ-сан. — мужчина поклонился, и Котоми быстро поклонилась в ответ. — Для начала простите, что тогда на вас накричал. Я не должен был ни пугать вас, ни произносить таких слов, но увы, думал только о себе и о бумагах ваших родителей, совсем не понимая, каково пришлось вам, маленькой девочке, после такого известия. Это было крайне непростительно с моей стороны. — и он вновь поклонился. Котоми некоторое время помолчала, вновь оглянулась на меня, получила одобрительный кивок — и ответила:

— Простите и вы, Ацухиро-сан. Я сожгла бумаги, потому что, как вы и сказали, была маленькой девочкой, и надеялась, что после этого бог сжалится и вернёт моих родителей. Я... была совершенно не в себе и только позже поняла, что натворила. Простите. — они вновь раскланялись, а затем Ацухиро протянул Котоми металлический кейс с пятнами ржавчины по всему корпусу.

— Это вам, Ичиносэ-сан. Видите ли, очень долгое время считалось, что обломки самолёта унесло течением, тел, как вы знаете, так и не обнаружили... однако выяснилось, что супруги Ичиносэ перед падением успели оставить вам это... послание.

Котоми резко выхватила кейс из рук Ацухиро, открыла его — и застыла. Все осторожно встали и вытянули голову, пытаясь рассмотреть, что внутри, но девушка развернулась и положила его на стол, продемонстрировав содержимое.

Там был плюшевый мишка — поблеклый, потрёпанный, но всё ещё сохранивший бурую расцветку плюшевый мишка. Он гордо возлежал на стопке бумаг, уложенных в пластиковую папку. Котоми взяла его, посмотрела на бумаги, на мишку — и повернулась ко мне.

— Томоя-кун... — прошептала она. — Когда мама и папа... выбирали подарок... я попросила их этого медведя... и... они... не успели... — она стала проглатывать слова, захлёбываясь рыданиями, и я, мысленно попросив прощения у Кё, притянул девушку к себе. Она уткнулась прямо в грудь и рыдала, громко и протяжно, вновь обращаясь к родителям, которых уже никогда не увидит. Нагиса и Юкинэ подошли её утешать, но только и могли что гладить по волосам.

— Это именно те бумаги, копию которых сожгла Котоми? — проверил я свою догадку.

— Да. — кивнул Ацухиро. — И мы решили, что они должны принадлежать Ичиносэ-сан, а я обязан был передать их лично ей в руки, но увы...

Увы, вместо этого Котоми шарахалась от человека, который обругал её в самый худший момент жизни, а сам человек не нашёл ничего лучше, чем в подозрительном облике заговаривать с ней.

— Ну-ну, Котоми, всё в порядке. — я аккуратно похлопал по спине едва не икающую девушку. — Посмотри эти бумаги, всё ли так и на месте.

— Хорошо, Томоя-кун. — как по приказу она потянулась к кейсу — и вновь застыла, уставившись в одну точку.

— Они успели написать только это. — Ацухиро рискнул подойти поближе так, чтобы видеть содержимое кейса. — Записку с просьбой передать находку их дочери, Котоми Ичиносэ. По счастью, выловившие кейс рыбаки знали английский, но не знали, куда именно отправить её. Нам сказали, что он путешествовал по всей Азии и даже побывал в России, прежде чем добрался сюда.

Котоми молча продолжила осматривать кейс, затем аккуратно закрыла его. Медвежонка она так и не выпускала, прижав к груди как своего ребёнка.

— Ацухиро-сан, я... рассмотрю это позже, хорошо? — она устало зажмурилась.

— Разумеется, они теперь ваши. — вежливо ответил мужчина. — А теперь, если извините, я пойду. Буду всегда рад вас видеть, Ичиносэ-сан. — он поклонился и вышел столь поспешно, что нагнал его уже у калитки.

— Ацухиро-сан, можно вопрос?

— Да, конечно, Оказаки-сан. — остановился он.

— Вы знаете кого-нибудь, кто может провести операцию по удалению остеосаркомы на поздней стадии с сохранением ног посредством жидкого азота?

— Как ни странно для такого специфического запроса, но да. — удивлённо ответил он.

— Моего друга как раз готовят к этой операции, и мне бы хотелось, чтобы её провели умеющие врачи, если такое возможно. — я продиктовал ему адрес больницы и те данные Каппея, о которых знал.

— Хорошо, я попрошу. — кивнул он. — И спасибо вам, Оказаки-сан, за то, что помогаете Ичиносэ-сан. Вы для неё такой важный человек, хороший друг... может, и не только друг?

— Увы, но у меня есть девушка.

— Понятно. Всё равно спасибо, Оказаки-сан.

Я лишь кивнул ему и отправился назад в дом, где все суетились вокруг сидящей с медвежонком и погружённой в своей мысли Котоми.

Кё вскоре всё-таки заявилась, оценила ситуацию и унесла Котоми в комнату. Там она поговорила с ней наедине, вышла к остальным, извинилась и сказала, что в понедельник всё будет в порядке, а также поблагодарила за помощь и поддержку. Все поняли намёк и начали собираться; Кё со всеми раскланялась, а когда мы остались вдвоём, то потребовала рассказать, как именно всё прошло.

— Ну да, как и думала. — сказала она, когда я закончил. — Я, правда, надеялась, что Котоми это легче воспримет, а она в прострацию впала, лишь сейчас мне сказала, что хочет поспать. Уже второго человека переоцениваю, надо с этим что-то делать...

— Котоми справится. — просто ответил я.

— Да конечно справится, мы завтра с ней весь день пробудем и растормошим. О, кстати, куда её можно вытащить? Если потребуется, то осилим даже другой город, там парк аттракционов, хотя до него и добираться тот ещё аттракцион...

— Завтра и посмотрим. — надо будет подумать... если получится, потому что сейчас мысль перескакивала исключительно на мою красивую девушку, сидящую напротив, когда на улице темнеет и в доме мы одни.

— Ага. Так... я первой в ванную. — Кё улыбнулась мне и сразу потопала в названную сторону. Я же пока сбегал до своей спальни, проверил, всё ли в порядке, и выключил свет, оставив гореть лишь прикроватную лампу. Далее прошёлся уже по всему дому, проверяя, всё ли заперто, закрыто и поставлено на сигнализацию. Даже в сад вышел проверить калитку и посмотреть на набухающие ростки — где до меня и донёсся крик Кё, что ванна свободна. К тому времени, как вернулся, девушка успела уйти.

Теперь уже мылся быстрее, а то опять заснёт и это будет даже не смешно. Шёл тоже торопливо, но у самой двери остановился и закрыл глаза.

Всё хорошо, Томоя. Миллиарды людей через это прошли и пройдут. Тысячи, если не миллионы, занимаются этим сейчас. То, что ты впервые увидишь обнажённую живую девушку, причём свою любимую девушку — абсолютно нормальный шаг во взрослую жизнь.

И насколько я знаю Кё — она боится ничуть не меньше, но будет храбриться и нагличать. Значит, надо так же.

И я решительно толкнул дверь.

Кё сидела на моей кровати, во всё том же багровом халате, и зачем-то расчёсывалась. На скрип двери она сразу повернулась — и улыбнулась.

— Давай, Томоя, садись рядом. — похлопала она по кровати, и я поспешил сесть. Кё тут же придвинулась, и наши плечи, разделенные лишь тканью халатов, соприкоснулись.

С минуту мы просто сидели, пока я рожал хоть какую-то осмысленную фразу и наконец не выдавил:

— Ты в курсе, что Рё знает?

— Ага, и Котоми знает.

— Не слишком ли много?

— Только они двое, и обе будут молчать. А и расскажут — ты что, стесняешься, Томоя?

— Я нет, а вот ты можешь и застесняться.

— Хе. — Кё положила голову мне на плечо. — Минутка откровенности, Томоя?

— Я рассчитывал минимум на часик.

— Это уже от тебя зависит. Вдруг через минутку раз — и всё?

— Ага, а тебя придётся полчаса греть, прежде чем хоть чего-то добиться?

— Я тебе дам полчаса! — Кё ткнула меня в бок, но я схватил её за руку, мы в борьбе рухнули на кровать и застыли, смотря друг на друга. Кё лежала на спине, синева её глаз одурманивала, и в моей памяти вновь вспыл тот момент, когда Кё подходила ко мне в полутьме склада.

Тогда я отказался от неё. Но сейчас этого не произойдёт.

— Так что за минутка откровенности, Кё? — я встал на четвереньки так, чтобы заключить её в своеобразную клетку из моих рук и ног.

— Видишь ли, Томоя, если ты вдруг мечтаешь о стеснительной девушке, которую даже в постели надо уговаривать, то это не мой случай. — прошептала Кё. — Я уже один раз скрывала свои желания рядом с тобой, притворяясь и обманывая себя. Больше не хочу. Развратницу тоже не жди, для меня это первый опыт и какое-то стеснение всё же есть, но скромничать не собираюсь.

— То есть минет у тебя просить можно? — улыбнулся я. Кё подняла руку и сделала из пальцев "козу".

— Сам додумался или Рё? — промурлыкала она.

— Рё. — сразу же ответил я.

— Как я и думала, мне она то же самое сказала. — Кё опустила руку. — Ну... если как следует попросишь, то почему и нет? — она улыбнулась, как мне показалось, слегка нервно, и я потянулся погладить её по голове.

Может, попрошу. Может, не попрошу. Это даже не так важно.

Важно то, что эта ночь принадлежит лишь нам двоим.

Кё потёрлась об мою руку, и я опустил её ниже, пробежавшись по щеке девушки и задержавшись на очерченном халатом треугольнике кожи под горлом. Пойду дальше — и перейду черту.

— Что, Томоя? — прошептала она. — Боишься увидеть мою грудь и потерять сознание от такой красоты?

— Вряд ли она будет красивее твоей улыбки. — стоп, я комплимент сказал или нет? Кё, судя по взгляду, тоже задалась вопросом, поэтому я опустил колени так, что несильно зажал её ноги, протянул руку — и аккуратно распахнул ей халат.

Ох.

А грудь действительно красивая. Не такая большая, как я воображал, но так даже выглядело лучше. Такие... два аккуратных, слегка покачивающихся, прекрасных холмика с розовыми лугами на вершине... о чём я вообще думаю... не знаю о чём, хочу лишь потрогать их...

— Томоя. — выдохнула Кё, когда я прикоснулся к её груди.

— Что-то не так? — чёрт, только бы не запороть всё с самого начала!

— Нет-нет, нормально, я просто... словно током ударило... — покраснела она. Да, тоже почувствовал, но ей наверняка сильнее отозвалось, рядом с сердцем же...

— Извини. — так, теперь касаться аккуратнее... одной рукой... до чего же упруго, тепло, хорошо... кажется, я даже сердцебиение слышу... интересно, двумя будет лучше... о да, точно лучше... как же хорошо...

— Томоя. — вновь прошептала Кё. — Я всё понимаю, но ты сейчас обеими руками держишь меня за грудь, тяжело дышишь и больше ничего не делаешь.

— Прости! — сознание и в самом деле словно померкло на несколько секунд. — Кажется, я увлёкся.

— Ну ещё бы. — она приподнялась на локте. — Томоя... можно мне...

Я не понимал, о чём она, пока Кё не потянулась уже к моему халату и не распахнула его, так что мы оба оказались обнажены по пояс — после чего точно так же учащённо задышала и забегала пальцами по моей груди. Не знаю, что её там привлекает, ничего выступающего там нет, как у неё... интересно, удастся ли пощупать так, чтобы не мешать друг другу...

В следующее мгновение Кё схватилась за меня и невероятным мощным рывком развернула так, что осознал себя лишь после того, как лёг на подушку, а девушка с горящими глазами и сползшим на талию халатом склонилась надо мной. Её грудь опустилась вниз и практически коснулась моего живота.

— Ну что, Томоя? — прошептала Кё. — Раз и ты просил, и Рё намекала, и я согласна, то давай и сделаем, а?

Тоестьтоестьтоестьтоесть...

— То есть ты можешь? — выдавил я.

— Конечно, я могу. — лицо Кё так и оставалось красным, скорее меняя оттенки. Сейчас, например, преобладал розовый. — По секрету, Томоя... тогда, на складе... я помню себя в тот момент... и думала начать с этого... хотя у меня тогда мысли вообще скакали... — она неожиданно склонилась и потёрлась об мою грудь, в то время как её скользнула по животу и вызвала новый взрыв ощущений...

— Делай что хочешь, Кё. — только и мог сказать в ответ. — Сегодня я в твоём распоряжении.

— Как и я в твоём. — прошептала она, спускаясь ниже и окончательно распахивая мне халат. Несколько секунд — и вот я уже лежу голый перед своей девушкой.

Одновременно лучшая и худшая сцена в жизни. Я и не подозревал, что может быть так стыдно. Рассудительная часть мозга орала, что это твоя девушка, происходящее абсолютно нормально, она сама уже цвета супергеройских трусов и ничто не мешает разглядывать её в ответ... но... но...

— Бояться нечего, Томоя. — Кё потянулась ещё раз коснуться моей груди. — Я трушу не меньше сейчас.

— Незаметно.

— Разве? — а ведь в самом деле, её рука немного дрожит. Как-то не замечал до сих пор, глаза слишком много чего другого наблюдали. Особого успокоения это не принесло, только стало хуже, когда Кё легла головой мне на живот, приятно пощекотав волосами бок, рукой обхватила уже давно готовый член и взглянула на него в упор.

— Ага, вот, значит, как... — нервно пробормотала она, а затем вновь звглянула на меня. — Всё нормально, Томоя?

— Да. — какое тут нормально. Кё слабо улыбнулась, отвернула голову — и затем я почувствовал её губы, медленно погружающие в себя... всё глубже, дальше...

Оооооооооох.

То, что там происходило... от каждого прикосновения, каждого движения, каждой ласки... её губы крепко обхватывали, а язык... язык...

Это лучшее... надо держаться... чем дольше продержусь, тем дольше буду чувствовать... тепло, влагу, краски, любовь... ещё... нет... нет, больше не могу... Кё!

Когда я наконец сумел открыть глаза, то девушка уже перебралась ко мне под бок, тоже избавившись от халата, так что теперь мог видеть её всю, насколько хватало взгляда.

— Томоя, ты там в порядке? — Кё вновь коснулась моей груди. — Я на миг подумала, что ты сознание потерял.

— Нормально, просто... люблю тебя.

— И я люблю тебя, Томоя. — Кё так и осталась красной. Так, потрясение потрясением, но надо бы и честь знать — как бы смешно это сейчас ни звучало.

— Томоя? — я аккуратно подхватил её за бока и вновь перевернул так, что вернулся в прежнее положение нависания сверху. Теперь видел её вообще всю, полностью обнажённую и машинально пытавшуюся прикрыться коленями.

— Блин, мне стыдно... — а мне не стыдно? После того, что ты сейчас сделала, о стыде вообще можно забыть. Противиться всё равно не стала, позволила развести колени и наконец посмотреть туда.

Так вот как оно выглядит.

Тоже красивее, чем думал. У Кё вообще всё красивое. Только вот что...

— Кё?

— Да?

— А что мне с этим делать-то? То же самое, что ты делала?

— Эээээээ... Томоя... ты серьёзно хочешь... — её словно бы охватила паника.

— Ну да. Возвращать долг, так сказать.

— Ээээ... ну да... но... — похоже, мы обменялись ролями, ибо Кё умудрилась покраснеть ещё больше. — Как бы... я не знаю...

— Выясним в процессе?

— Боже, Томоя... — теперь она закрылась руками. Разрешение получено, и посему я приступил к возвращению долга.

Вкус оказался солёным — приятно солёным, особенно когда кончик языка стало немного сдваливать. Руками удерживал Кё за бёдра, хотя девушка и так никуда не рвалась, скорее наоборот, попробовала ухватить меня за волосы и притянуть поближе, но промахнулась.

— Томоя... можно чуть повыше... нет, ещё... да, да, всё правильно... — она издала такой стон, что я сразу всё понял без слов и продолжил работу. Давящая пустота под языком сменилась мягкой влажностью с мелким, но выступающим бугорком, от ловли которого Кё простонала ещё громче. А если так? Или вот так...

Вкус внезапно стал совсем уж солёным, а затем Кё всё-таки ухватила меня за волосы и подёргала, как дёргают канат лебёдки с просьбой поднять наверх. Просьбе я внял, поднялся, не забыв по дороге вновь прикоснуться к её груди — и тут же оказался заключён в жаркие объятья.

— Я не ожидала... — прошептала Кё. — Я совсем-совсем не ожидала... — она всхлипнула, но тут же испуганно заверила, что это от счастья. Я обнял её, ощущая то же самое счастье, о котором она говорила.

Мы сделали это. Не до конца, но преодолели ещё одну преграду. И справились лучше, чем боялись.

Мы всё-таки надели пижамы обратно — Кё немного пробурчала про то, что ночью может быть холодно, но на самом деле просто оба стеснялись. В пижамах было спокойнее, и через некоторое время мы уже спокойно смеялись, забравшись в одну постель.

— Давай всё-таки сводим Котоми на аттракционы. — предложила Кё. — С самого утра поедем, так спокойно успеем на всём покататься.

— Её там не стошнит хоть?

— Да не думаю. Да и не везде там стошнит, завтра спросим и выясним. — она с удовольствием потянулась, и я вновь обратил внимание на выступы под её пижамой. Надо бы как можно скорее вновь до них добраться...

— Томоя. — она заметила это и слегка отвернулась. — Ты что, похотливое животное?

— Я не должен им быть, Кё?

— Разумеется. Парень обязан быть вежливым скромным юношей, перед каждым прикосновением трижды спрашивающим разрешения.

— А если спросит всего дважды, то это уже безнравственное развратное поведение?

— Как же иначе. — Кё, проговаривая всё это, прижималась ко мне так, чтобы я рукой чувствовал всё, что хотел почувствовать. — Абсолютно извращённое.

— Хочешь повторить ещё раз?

— Да.

Кё Фуджибаяши

Не имею ни малейшего права жаловаться на работу по подготовке фестиваля. Сама подписалась, сама согласилась, а Томоё делает раза в три больше и не ноет, фига с два ей уступлю.

Но до чего же хочется выть от усталости.

Хорошо хоть от сада Котоми меня окончательно отстранили — поливом и обрезанием занимается либо сама хозяйка, либо бегающая туда как к себе домой Нагиса. Рё постепенно отпала, а Юкинэ в последнее время что-то совсем не видно. Томоя вновь включился в работу, прочистив и запустив фонтанчик, так что сад с каждым днём приобретает всё более уютный вид.

Рё выпала обратно к Каппею. Как оказалось, Томоя додумался попросить помощи у того Ацухиро, тот нашёл человека, работающего с такой болезнью, а тому случай Каппея показался в хорошем смысле слова интересным — что-то там со сроками давности — и он обещал взять расходы на себя. Парня теперь готовили к операции, Рё переживала, однажды ночью мне даже пришлось вставать, идти на подозрительные звуки и оттаскивать сестру от холодильника. Благо хоть бегать со мной всё-таки начала, да и вообще заниматься стала, гантели купила, оценки с помощью меня и неотказной Котоми более-менее подтянула, даже с поста старосты не вылетела. И улыбаться стала чуть почаще, хотя с приближением дня операции, которая должна была пройти уже после фестиваля, улыбка становилась всё более нервной и мне приходилось её веселить, успокаивать и тормошить.

Обстановка в городе за эту неделю немного взвинтилась, прошло несколько митингов в защиту сакуры. По телевизору передавали очередные срачи политиков, которые пытались осторожно высказываться по теме, а вырубка леса под стройплощадки временно замерла. Я даже выразила Томоё свою благодарность, ибо они стали опасно близко подходить к моей полянке, а так, может, всё-таки не заденут. Томоё лишь махнула рукой, убегая вдаль — забота о проведении фестиваля легла полностью на её плечи, и без личного участия президента никто ничего не мог открыть, одобрить и устроить.

Репетиции драмкружка продолжались. Я на них уже совсем не забегала, но вроде как всё шло нормально, все были готовы и ждали выступления. Нагиса теперь попадалась ходящей по школе с каменным лицом и шепчущими губами, даже пару раз зашла не в свой класс, так что от неё на всякий случай шарахались. Пришлось и её потормошить и приободрить, а заодно пресечь распространение всяких слухов.

Я же готовила участников волейбольной команды к охране мероприятий. Нужно было нормально распределить людей, оценить наиболее уязвимые места, потренировать как отражение нападения, так и забеги на помощь. По слухам, байкеры наконец включили мозги и не собирались атаковать во время фестиваля, но лучше перебдеть. По крайней мере, бегающая по всей школе Томоё такой подход одобрила и попросила её без серьёзных поводов не отвлекать.

Отдельным поводом для беспокойства служило то, что бывшая учительница Коуко Ибуки решила в день же фестиваля выйти замуж с проведением церемонии на территории школы. Хлава богам, не в самом центре будущего веселья, а в старом здании, но всё равно надо было охрану и туда. Понятия не имею, чего ей так приспичило, но Коумура-сенсей лично подготавливал церемонию и возражавших не было.

Поддавшаяся общему настроению Котоми тоже готовилась к фестивалю, в воскресенье во время совместной прогулки заявив нам с Томоей, что хочет устроить скрипичный концерт, а саму скрипку одолжить у музыкального кружка. Я разрешила — по воспоминаниям Томои, играла Котоми хорошо ("Но это воспоминания меня в семь лет, учтите").

С Томоей у нас после той ночи ничего не было. То есть обычная программа в виде объятий и поцелуев как всегда, а вот на что-то более серьёзное просто не выкраивалось времени. Хотя и стоило бы, для снятия стресса и вообще, мы оба не против. После этого словно сломали ещё один барьер между нами, стали чаще касаться друг друга, говорить слова любви и в целом прижиматься.

И это ещё самого секса не было.

Думаю устроить его на летних каникулах — до не удастся из-за всякой учёбы, а там оттянемся. Заодно уточню кое-какую информацию, может даже у мамы спрошу — она ничего мне после той ночёвки не сказала, но сердитой не выглядит.

Но пока стоит всё-таки закончить с этим фестивалем.

15 июня, воскресенье

Утром дня фестиваля Рё зашла ко мне, пока я ещё сидела на кровати и уговаривала мозг выдвигаться в рабочее положение.

— Слушай, Кё, ты помнишь, как Томоя мне звёздочку подарил? — смущённо спросила она.

— Звёздочку? — зевнула я. — Какую звёздочку?

— Вот эту. — Рё показала мне кусок дерева, сточенный в форме звезды. — В то свидание, когда ты с нами ходила, помнишь?

— Мммммммм. — чего-то мозг упрямится. — Прости, не помню совершенно.

— Да я вот тоже до сегодняшнего утра не помнила. — тихо сказала Рё. — А сейчас гляжу на книжный шкаф — она там лежит, и словно всё это время невидимой была.

— Просто забыла. — успокаивающе сказала я.

— Да, но... я думаю взять её с собой сегодня, потому что... — Рё нахмурилась, не зная, что сказать.

— Хочешь, так возьми. — возможно, это немного смутит Томою, ну и пускай. Уж от звёздочки его чувства к Рё не воспылают.

Звёздочка, хм... звёздочка... а ведь мне тоже такую дарил кто-то, не помню кто... а, Томоя и дарил! А потом лапал мою задницу, так что пришлось догонять и объяснять, что без разрешения нельзя. Даже чуть пожалела потом, ибо больше не лапал — надо бы намекнуть, кстати. Где же там она лежала... в шкаф вроде как положила...

Да, там и нашлась. Пожалуй, тоже возьму с собой, потому что... не смогла придумать, почему, но в сумку положила.

— Ботан, прости, сегодня побудь дома. — я погладила огорчённого кабанчика. — Там будет очень много людей, а мамочку задёргают до нервного срыва. Посиди дома, поешь, поспи, в следующее воскресенье с Томоей до лесу сходим и тебя прихватим.

И чем-нибудь там займёмся. Надеюсь, у Ботана хватит такта не смотреть.

Томоя с Котоми ждали нас у ворот школы, в стороне от общего людского потока — как и договаривались. Девушка сжимала скрипку и явственно нервничала.

— Просил её сыграть мне что-нибудь, так нет, упрямится. — сообщил Томоя.

— Томоя-кун, я пока не настолько хорошо играю... — пробормотала Котоми. — Потом как-нибудь наедине, а пока что...

— Так, вы там брэк с играми наедине. — проворчала я. — У тебя почти сейчас концерт и будет, я правильно поняла?

— Да...

— Хорошо, послушаем, потом я вас покину по делам. Свадьба в полдень, не забудьте прийти, а пьеса вечером, так? Возможно, прибегу на неё.

— Подожди, Кё. — перебил меня Томоя. — Свадьба?

— Ну да, свадьба Ибуки-сенсей. Мы всё обязаны на неё прийти, потому что Фуко раздала нам звёздочки...

На мгновение мы застыли, а затем вчетвером полезли в сумки и достали деревянные звёздочки, о которых и не вспоминали до сегодня.

Как и о Фуко.

— Как я мог забыть про Фуко. — потрясённо сказал Томоя, рассматривая свою звёздочку. — Она меня тогда чуть не испинала всего.

— Но ведь Фуко была на моём дне рождения. — сказала Котоми.

— Что? — мы втроём посмотрели на неё.

— Она даже торт ела. — девушка посмотрела на нас столь же удивлённо. — И с Юкинэ-тян болтала. Вы её не видели?

Мы все замотали головами. Что-то странное творится... нельзя же так просто забыть про человека, а тем более не замечать, хотя он в одной с тобой комнате... Юкинэ-тян, говорящая с духами и болтающая с этой странной Фуко... кто ты на самом деле, Юкинэ Миядзава?

— Ладно, подумаем об этом потом. — народ уже подтягивается к месту выступления Котоми, рекламу я ещё со среды предоставляла. — Котоми, ты готова?

— Да. — а она успокоилась и решительно настроена, особенно по своим меркам. — Томоя-кун, я пошла.

— Удачи. — кивнул он. — Кё, тоже пойдём, а то лучшие места разберут.

— Давай. — ребята и без меня должны разойтись по точкам, так что сходить проверить можно попозже, а послушать Котоми хочется. Сестрёнка потянулась за нами, и втроём встали в задних рядах успевшей собраться толпы; мы с Томоей приобнимаясь, Рё чуть поодаль. Лучшие места не достались, ну да увидим и услышим всё равно.

Котоми вышла на обустроенный помост, оглядела зрителей и, ничего не говоря, положила скрипку себе на плечо. Только мы втроём знали, каких усилий ей это стоило, и даже хотели сразу и поаппладировать.

Но затем Котоми начала играть.

Я очнулась уткнувшейся в грудь Томои, лежавшего прямо на животе находящейся в отключке Рё. Вокруг тела валялись в не менее причудливых фигурах, кто-то ещё шевелился и постанывал.

— Кё, мы живы? — спросил Томоя, не поднимая головы.

— Если Рё ещё тёплая, то да.

— Тёплая. И живот такой большой и мягкий, как подушка.

Со стороны головы Рё донеслось несколько угрожающих рычаний, и Томоя поспешил встать, заключив меня в объятья. Уже не игравшая Котоми изумлённо оглядывала место побоища, устроенного издаваемыми её скрипкой звуками.

— Томоя-кун, это какая-то грустная мелодия оказалась? — спросила она нас. — Сейчас, подождите, я более весёлую сыграю.

— НЕТ! — заорали мы, но тут серебряная молния рывком проскочила через всю площадку — Томоё схватила руку Котоми со смычком и что-то тихо сказала так, что та мигом опустила скрипку. Затем президент развернулась, оглядела уже пришедших в себя людей — и уставилась на меня.

— Томоя, спаси. — сказала я, развернув его спиной к Томоё, но через пару секунд она обогнула нас и схватила меня за шкирку. Парень невозмутимо продолжал держать за талию, и несколько секунд Томоя и Томоё перетягивали канат имени Фуджибаяши Кё.

А затем Томоё напряглась и потащила парня вместе со мной, так что он вынужден был разжать руки.

— Пока, Кё! — ещё и замахал мне вслед. — Обещаю, я буду ухаживать за твоей могилой!

— Посади там розы! — крикнула в ответ, когда Томоё понесла меня в сторону школы.

— Лишь бы веселиться, Кё? — прошипела она. — Если кто-нибудь из павших там подаст жалобу, то я тебя так пропесочу, что и впрямь могила понадобится.

— Томоё, ты злая сегодня.

— Я либо злая, либо не президент. На кого повесят все шишки, если праздник будет испорчен? И не думай, что ты легко выкарабкаешься, раз вице-президент, то свою порцию тоже получишь.

— Ладно, ладно. Томоё, отпусти, пожалуйста, ещё форму порвёшь. — она наконец разжала пальцы. — Что именно мне надо делать, кроме как ходить и смотреть, всё ли в порядке?

— Серьёзно ходить и смотреть, всё ли в порядке. — вздохнула та. — За каждую мелочь спросят. Так что я пошла, а тебе удачи. — и Томоё выдвинулась в сторону школы, постоянно осматриваясь.

Ну удачи так удачи. Не очень хочется оставлять Томою с Рё и Котоми — первая его бывшая девушка, а вторая наиболее вероятная кандидатка после меня — но дело есть дело. Да и не посмотрит он на другую теперь, волноваться нечего.

Я обошла посты, поздоровалась со всей командой и выяснила, что пока всё тихо, так что завернула в наше кафе. Рё уже была там, принимала и разносила заказы с такой приклеенной улыбкой, что я аккуратно утянула её в угол и спросила, всё ли нормально.

— Порядок, просто у меня не самые приятные воспоминания о работе официанткой. — призналась Рё. — И после Котоми в ушах немного звенит.

— Да уж, я и не ожидала, что так ужасно играть будет. Куда ушла-то вместе с Томоей, не знаешь?

— В кружок, скорее всего, или даже на сцену, здесь не появлялись.

— Ясно. Тебя подменить?

— Не стоит, Кё, мне всё равно подвигаться надо. Большой и мягкий живот, ишь ты. — сестрёнка надулась, и я подбадривающее похлопала её по плечу.

Ладно, коли подменять не надо и все справляются без меня, то ещё пройдусь.

Знакомых лиц как-то мало. Томоя с Котоми где-то засели, Нагисы не видно, Юкинэ не попадается, архив вообще закрыт на замок. Томоё увидела пару раз: сначала когда она говорила с незнакомым старостой и мы лишь обменялись взглядами, а затем сидящую на скамейке и пьющую воду с видом "отстаньте вы все от меня". Даже Ёхей куда-то пропал, если вообще соизволил прийти, ибо в кафе поглазеть на официанток не заявлялся. Другие члены совета встречались, но мы лишь кратко здоровались и проходили мимо — у всех дела.

Ближе ко времени свадьбы я вынула из сумки звёздочку и стала подтягиваться к старому зданию. И, как оказалось, не я одна — людей со звёздочками, идущих в ту же сторону, становилось всё больше.

— Томоя! — наконец я выглядела его и тут же подскочила. — Тоже на свадьбу идёшь?

— Ага. — он вынул звёздочку, как и продолжающая ходить за ним Котоми. — Стоит запоминать, как что выглядит, на будущее?

— Правильно мыслишь. — усмехнулась я. — Ну и чем вы всё утро занимались?

— К Нагисе заглянули, она совсем себе места не находит, так Котоми её слегка успокоила.

— Не игрой на скрипке хоть?

— Попыталась. — слушавшая нас Котоми тут же надулась. — Но я запретил, сказав, что надо ещё тренироваться.

— У меня и так неплохо выходит... — неожиданно упрямо пробормотала девушка. Я весело поглядела на неё, но спорить не стала, ибо мы пришли.

Жениха и невесты ещё не было, но люди сами собой образовали коридор, ведущий от здания школы до дороги с холма. Мы пробились в первые ряды и начали оглядываться.

— Здравствуйте, Кё-сан, Котоми-сан, Томоя. — Юкинэ неожиданно появилась рядом в сопровождении Ёхея и Нагисы. — Ибуки-сенсей и Ёсино-сан уже внутри, скоро выйдут, так что мы долго тут не простоим.

— Да ладно, всё равно дела... блин, Рё! — протолкавшаяся через толпу сестрёнка навалилась на меня.

— Чего блин сразу, я устала. — она только больше оперлась. — Любящая сестрёнка, подержи меня.

— Может ещё на руки взять? — обняла я её. Рё и в самом деле выглядела измождённой, наверняка заставила себя все эти часы на ногах провести.

— Почему и нет. — проворчала она, но требовать не стала.

— Юкинэ, в смысле, Ёсино-сан? — спросил тем временем Томоя.

— Так ведь Ибуки-сенсей за него выходит. — пояснила девушка.

— Что? — Томою, похоже, эта новость потрясла. — Ну ничего себе... так вот почему он отпуск взял...

— Потом спроси у него про секреты первой брачной ночи. — хмыкнула я.

— Ага, чтобы с работы вылететь. — дверь распахнулась, прервав наши склоки, Коуко Ибуки вместе с Юсуке Ёсино вышли наружу, прямо в образовавшийся коридор — и мы все зааплодировали. У каждого присутствующего в руках была звёздочка — сколько ж времени Фуко их вырезала и раздавала — и каждый искренне радовался за пару, застывшую от неожиданности. Похоже, они не очень желали привлекать к себе внимания и облачились в строгие чёрные костюмы, разве что Ибуки-сенсей всё же надела белоснежную фату, так что сейчас оба были смущены овациями.

— Поздравляю! — крикнула я, и другие ребята тоже прокричали. Пара быстро справилась со смущением и двинулась по импровизированной дорожке, сопровождаемая всеобщей радостью — а затем вновь остановилась, прямо напротив нас.

Фуко стояла перед старшей сестрой и протягивала ей звёздочку, которую Ибуки-сенсей взяла без вопросов. Она улыбалась и мы все застыли, не понимая, откуда взялась девочка и чего она хочет.

— Удачи тебе, Коко. Живи счастливо! — сказала Фуко и растворилась в воздухе. Толпа заволновалась, а Ибуки-сенсей прижала к себе звёздочку и быстро зашагала так, что и Ёсино-сану пришлось ускориться.

— Не надо, Кё-сан. — сказала Юкинэ, когда я дёрнулась побежать за ними. — Всё в порядке. — и мы все испытали ещё один шок, впервые увидев, как та плачет.

— Ой, простите. — она тоже заметила и поспешно вытерлась рукавом. — Я слишком волновалась за них, вот и... ещё раз простите...

Ёхей вынул из кармана платок и услужливо начал вытирать её слёзы, я решила, что на сегодня потрясений хватит, переложила Рё на Котоми и вклинилась в начавшую расходиться толпу. Томоя вскоре догнал меня, и вместе мы быстро протолкались до скамейки, на которую и уселись, слушая потрясённые шепотки о случившемся.

— Томоё мне голову снимет. — наконец сказала я.

— Она где-то тут была, я вроде видел серебряные волосы. — ответил Томоя. — Кё, ты как, нормально?

— Да, вполне так.

— Я уж подумал, что у тебя картина мира посыпалась.

— Томоя, не делай из меня дуру, отмеряющую мир от и до. Я кабана научила потеть в суп для улучшения вкуса, знаешь ли.

— Прости, что?

— Ничего, шучу. Встречалась раньше с подобным, хотя и... не в такой степени.

— Ага, я тоже. Кстати, Юкинэ после этого вытянула руку к небу и что-то схватила, да ещё и прошептала. Не знаешь, что она сделала?

— Без понятия. — на Юкинэ вообще нужно поставить печать тайны.

— Потом у Сунохары выспрошу подробности, он наверняка знает больше, коли рядом стоял.

— Думаю, не стоит. — я потянулась. — Мистика есть мистика, нечего её в свою жизнь пускать, и без того тяжело.

— Кстати о тяжело, у нас пьеса часа через три начнётся. Хочешь посмотреть, как готовимся? А то мне надо там быть ещё и потому, что Котоми опять вздумает на скрипке сыграть и всех нас из строя вывести.

— О, это нельзя допустить. Да и Томоё сейчас ещё найдёт меня и во всём обвинит, так что побежали.

Мы встали со скамейки, и я беспрепятственно вцепилась Томое в руку. Наш роман уже ни для кого не был секретом и все смирились, даже письма от девушек перестали приходить, так что под ручку ходили без всякого стыда. Так и заявились к сцене, на которой Нагиса уже стояла и, судя по виду, жалела, что родилась.

— Нагиса, иду успокаивать. — я отцепилась от Томои и заскочила на сцену. — Твоя пьеса шикарна, ты шикарна, критики сволочи, но никто и не критикует.

— На самом деле это слабая пьеса, Фуджибаяши-сан. — Нагиса от волнения аж на фамилии перешла. — Миядзава-сан и Ичиносэ-сан показывали мне другие пьесы, они гораздо лучше моей. Я... не думаю, что вообще имею право...

— Имеешь. — я схватила её за плечи. — Ну и что, что у других лучше? Это твоё произведение, имей наглость его любить и представить публике. Сможешь прекрасно выступить — никто и не посмотрит, насколько оно хуже, наши певички охотно подтвердят. Да и не плохое оно, я же его читала и слышала в твоём исполнении, очень даже красивое.

— Просто, Фуджибаяши-сан...

— Томоя тоже считает, что оно хорошее. — тихо сказала я, и её щёки тут же вспыхнули. — Он наслаждался твоей пьесой на репетициях и намерен выслушать её в полном исполнении, а если ты будешь стоять и хныкать, то расстроится. А мы же не хотим расстраивать Томою?

Кажется, это низкий ход, но чего не сделаешь для подбадривания стеснительных глупышек. Нагиса судорожно вздохнула, похлопала себя по щекам и прошептала:

— Я постараюсь.

— Постарайся и сделай. — Томоя не слушал нас, а внимательно рассматривал верх сцены. С прожектором он прекрасно управлялся, наверняка благодаря своей работе, хотя и отрицал это. Я вернулась к нему и потыкала левую руку.

— Кё, ты саму пьесу смотреть будешь? — он в ответ обнял меня за талию.

— Хотелось бы, если Томоё не поймает. Пожалуй, я сейчас пробегусь по постам, проверю, всё ли в порядке, и сюда вернусь.

— Ага. Встретишь кого из наших — скажи, чтобы сюда подтягивались, вдруг пригодятся.

— Обязательно. — я ненадолго прижалась к нему, с неохотой отодвинулась и помчалась обратно в школу.

Сейчас быстро пробежать и вернуться.

Везде был порядок. Люди заходили в кафе, куда Рё вернулась на работу ("Обязательно приду на пьесу, Кё, а пока извини, у меня тут четыре заказа"), слушали гадания, посещали мастер-классы, штурмовали ларёк, где торговали родители Нагисы, толпились у дома ужаса и вообще веселились. Пакостей никто не устраивал, на мотоциклах не гонял, девушкам под юбки не лез. Волейболисты не скучали лишь благодаря бесплатному посещению мероприятий, и похоже, что всё хорошо.

Хотя ещё не вечер, да.

— Кё. — Томоё всё-таки поймала меня на втором этаже. — Всё нормально?

— Каждый раз, когда куда-то прихожу, все срочно делают вид, что занимаются делом и вообще законопослушные. — отрапортовала я.

— Прекрасно. — она даже слегка улыбнулась. — Меня чем дальше, тем меньше дёргают, так что надеюсь, что всё пройдёт замечательно.

— Со свадьбой проблем не было?

— Слухи разнеслись, но по пути успели раз в пять приукраситься. А организаторы дома ужасов ещё и воспользовались этим, объявив, что у них можно увидеть призрак маленькой девочки со звёздочкой.

— То есть втыка не будет.

— Втыка не будет. — подтвердила Томоё. — Коумура-сенсей тоже это видел, но сказал мне, что он за столько лет преподавания навидался всякого и извещать администрацию не спешит. Так что всё в порядке, если только Ичиносэ-сан не устроит ещё один концерт.

— Не устроит, Томоя ей запретил. — кстати, любопытно, а где Котоми? За нами она не пошла, за Нагисой и Рё тоже. Я быстро попрощалась с Томоё и отправилась на поиски.

Первая мысль оказалась правильной — Котоми обнаружилась в библиотеке, где по своему обыкновению соорудила форт из книг, сняла обувь с чулками и принялась за чтение, отказавшись от реальности. Тогда не стоит и трогать, потом забегу перед пьесой.

Больше проблем не было, так что я вернулась к Томое. Особо полапать друг друга не удалось — он вместе с Нагисой сидел за кулисами, а распускать руки перед ней совсем неудобно. Скоро начали подтягиваться и остальные — пришла Юкинэ с Ёхеем, уже вернувшая обычный безмятежный вид, Рё заявилась и рухнула прямо на кресло в первом ряду с твёрдым намерением как минимум часа два из него не вылезать, а там я вскоре сбегала за Котоми, которая следила за временем и сама уже собиралась.

— Ребята. — сказала всем Нагиса, когда мы вдвоём зашли за кулисы. — Спасибо вам за всё, что вы для меня сделали. — Она уже переоделась в сценическое платье, по-прежнему нервничала и старалась держаться ближе к Томое. Ладно, на сейчас позволю.

— Без вас и вашего труда, Нагиса-сан, мы бы ничего не сделали. — ответила за всех Юкинэ.

— Там народ уже собирается. — выглянул на сцену Ёхей, и Нагиса ещё больше побледнела.

— Давайте... расходимся по местам и начнём. Удачно всем выступить. — проговорила она.

— Тебе удачи. — хором сказали мы. Котоми направилась в суфлёрную будку, Томоя наверх, к прожектору, Ёхей встал за синтезатор. Я и Юкинэ перешли в зал и заняли места по обе стороны от Рё.

— Устала? — взглянула я на сестрёнку.

— Задолбалась. — ответила та.

— Ничего, сейчас отдохнёшь.

— Мне бы вообще, а не только сейчас.

— Прости, над этим не властна. — я склонилась к её уху. — Как там Каппей?

— Нервничает, но считает, что всё пройдёт хорошо. — прошептала та. — Врач, который ему будет делать операцию, куда лучше бывшего и опытнее. Я как-то даже не волнуюсь.

— И правильно. Уже надоело волноваться небось.

— Что мне только не надоело. — ответила Рё и я не стала её дальше беспокоить. Народ всё подтягивался и подтягивался, наверняка заставляя Нагису за кулисами переживать всё больше. Главное чтобы она вообще сумела выступить, а там уж как получится. Везёт мне, конечно, в последнее время на застенчивых тихонь, которых надо уговаривать показать смелость и решиться.

Хотя пригодится, коли буду воспитательницей работать.

Наконец пришло время пьесы и зал достаточно набился. Ёхей быстро приволок на сцену стол с графином — реквизит, который Нагиса потребовала — поставил его под заранее вытащенный фонарь и тут же убрался, а через минуту вышла и сама главная героиня.

Спектакль начался.

Я слышала эту историю на репетициях, да и сам текст читала, поэтому ничего нового не отметила. Нагиса рассказывала о девушке, очнувшейся в мире, который скоро погибнет. Она создавала куклу-робота из хлама, которая оживала и вместе с девушкой путешествовала по миру, пытаясь отыскать жизнь, но находя лишь светящиеся сферы, взлетающие в небеса. В конце девушка и робот уходили из мира, напевая песню — и Нагиса не придумала ничего лучше, чем спеть свою песню про булочек, от которой затаивший дыхание зал грохнул.

Хорошая пьеса. Сюжет странный, конечно, но исполнение Нагисы оказалось на высоте, она словно бы оставила всю свою нервозность за бортом и погрузилась в историю, не обращая внимания, кто там на неё смотрит. Томоя и Ёхей со светом и звуком справились — на мой вкус, по крайней мере. Зал считал точно так же, ибо аплодировал хорошо и искренне.

Короче, удалось.

— Я просто как вышла на сцену, так и словно в транс погрузилась. — рассказала Нагиса, когда мы собрались поздравлять её за кулисами. — Спасибо вам, Оказаки-сан, мне действительно не было видно зрителей.

— Да пустяки. — отмахнулся он.

— Фуджибаяши-сан, Фуджибаяши-сан, Ичиносэ-сан, Миядзава-сан, Сунохара-сан, спасибо вам всем огромное. — Нагиса, похоже, всё ещё волновалась.

— Не за что. — ответила я за всех. — Ребят, устроим празднование на следующей неделе, ибо сейчас уже поздно?

— А взрослым туда можно? — заглянул к нам папа Нагисы. — О, кабанья госпожа, и ты здесь?

— Как вы меня назвали? — придвинулась я к нему.

— Чего, это почётный титул. — рассмеялся он. — В благодарность за то, что помогла моей дочери. Вам бы тоже титулы придумать, да плохо всех знаю. Хотя что мне помешает!

— Акио, не пугай ребят. — мама Нагисы зашла следом и тоже стала всех благодарить. Томоя под шумок двинулся прочь из зала, я за ним. Мы вышли наружу и вновь уселись на скамейку.

— Отлично справился, Томоя. — сказала я, придвинувшись к нему.

— Я всего лишь нацеливал и двигал прожектор. — ответил он. — Всю работу Нагиса сделала.

— И всё равно ты молодец.

— Да уж... слушай, Кё, ты никогда раньше эту пьесу не слышала?

— Думаю, нет, иначе бы вспомнила. А что?

— Нагиса говорила, что это она не сама придумала, а когда-то услышала, но не может вспомнить, когда и как. А у меня такое чувство, что тоже когда-то слышал и тоже не помню.

— В театры, я так понимаю, ты не ходил.

— Какие театры, я дальше манги никогда не забирался. — зевнул он. — Потому и странно. Где мы оба могли услышать такую историю, да ещё и прочно забыть источник?

— На всякий случай помни, твоя главная любовь я.

— Кто ж спорит. — мы поцеловались, после чего неподалёку раздалось осторожное "Томоя-кун?".

— А я уже отвык ходить без прицепа. — вздохнул Томоя, не отпуская меня. — Усаживайся, Котоми, если не стесняешься.

— Да я просто... чтобы не помешать... — Котоми осторожно села на противоположный край скамейки. — А так привыкла уже...

— Мы портим девочку, Томоя.

— Её будущий муж скажет нам спасибо. Котоми, что-то стряслось?

— Нет, Томоя-кун, я просто хотела бы серьёзно поговорить.

— К беременности и теперь не имею никакого отношения.

— Ээээээээ... — Котоми зависла на одном звуке, а я ткнула Томою в бок.

— И теперь не имеешь? Ничего не хочешь мне рассказать, а, Томоя?

— Просто старая шутка. Котоми, продолжай.

— В общем, Томоя-кун. — Котоми решила не заостряться на его словах. — Я теперь уже точно после выпуска уеду в Америку. Записи, которые... мама и папа оставили мне... я их изучила и поняла, как продвинуться в работе... прости, что не могу рассказать подробнее, это долго, не факт что правильно и... эм...

— И я слишком тупой, чтобы понять. — кивнул Томоя.

— Ты не тупой, Томоя-кун! — обиделась Котоми. — Но да, там даже мне пришлось подумать и ещё не... в общем, в Японии у меня вряд ли будет такое финансирование и возможность печататься, чтобы исследованием мамы и папы заинтересовались другие учёные и помогли мне... так что придётся уехать в Америку. Именно что уехать, я, может, месяцами не смогу появляться в Японии...

— Мы будем скучать, Котоми. — серьёзно сказал Томоя, и я подтверждающе кивнула. — Но ты уверена, что справишься без нас в чужой стране?

— Да, Томоя-кун. — решительно сказала Котоми. — Да и уеду не на пустое место, уже веду переговоры насчёт лаборатории...

— Боже, Котоми. да ты знаменитостью будешь. — я отпустила Томою и придвинулась к ней. — Не возгордись и не забудь старых друзей.

— Как я вас забуду? — удивлённо заморгала Котоми.

— Мало ли.

— Не надо так, Кё-тян. — обиженно ответила она. — Томоя-кун, я к чему всё веду... после моего отъезда кому-то надо будет заботиться о доме и о саде, поэтому я хотела бы сделать тебя хозяином и совладельцем.

— Значит, мне придётся всё время обрезать цветы, спасибо. — то ли Томоя не понял, что именно ему предлагают, то ли спрятал волнение за шуткой.

— Котоми, ты хочешь сказать, что Томоя получит твой дом в своё полное распоряжение? — тихо уточнила я.

— Ну не совсем полное, к примеру, он не сможет его продать без моего разрешения. — уточнила Котоми. — Но да.

— Отлично... — начал Томоя, но я подняла руку, прерывая его.

— Котоми, а если... ну чисто если, в теории... он лишится работы и не сможет покупать, там, грабли, воду и метлу для ухода за домом и садом... или ещё что-то...

— Я могу выплачивать пособие по содержанию дома. — спокойно сказала Котоми. — В принципе... мне понадобятся деньги на обустройство лаборатории и покупку дома в Америке... но с моим счётом это не разорит... и если учесть выделяемые гранты... то пять тысяч йен в месяц позволю без проблем.

— Котоми, мы поговорим об этом позже, хорошо? — отреагировал Томоя прежде, чем я заорала от радости. — Обсудим, стоит или нет.

— Не отказывайся от денег, Томоя! — прошипела я ему на ухо, но он меня проигнорировал.

— Спасибо за дом, Котоми. — ответил ей вместо этого. — Но ты точно сможешь на меня его оформить? Я же тебе по закону никто.

— Вполне. — Котоми ничуть не обеспокоилась. — В Токийском университете помогут. Придётся немного походить и пособирать бумаги, но всё пройдёт хорошо.

— Ну раз ты так говоришь... — Томоя лишь развёл руками. — Спасибо ещё раз, Котоми.

— Спасибо вам, Томоя-кун и Кё-тян. — ответила она. — Без вас я бы вообще ничего не смогла. Простите, что помешала. — Котоми поклонилась, встала со скамейки и ушла в сторону школы.

— Томоя, есть грань, которая отделяет доброту от глупости. — повернулась я к нему.

— Причём тут доброта? — нахмурился он. — Кё, я же сказал, что обсудим. Не хочу остаться без денег, успел почуствовать на себе этот ужас, но и не хочу получать их за простое лентяйство, от которого уже несколько месяцев избавляюсь.

— Так я и не призываю уходить с работы. На пять тысяч йен в месяц не проживёшь, особенно со мной, но как прибавка к основной зарплате это очень хорошо.

— Выдержит ли Котоми эти пять тысяч постоянно отдавать?

— Томоя, я тут с ней болтала, и выяснила, что она не просто так говорит о продолжении дела родителей, но и пару статей уже написала и гонорар получила. Плюс эти из университета помогали, да и родители не с пустыми руками оставили. Даже после переезда для Котоми пять тысяч выдавать так, капля в море.

— Кё. — вздохнул Томоя. — Ты ведь не отцепишься, пока не уговоришь меня, ведь так?

— Томоя, тебе в руки идут халявные деньги, не несущие ровно никаких проблем и чуть больше ответственности, какого хрена ты упрямишься?

— Ладно, понял. Поговорю с Котоми, насколько она действительно согласна.

— Поговори. И да, Томоя... уговоры ведь работают в обе стороны.

— В смысле, я должен Котоми на что-то упрашивать?

— Нет. — я закинула ногу ему на колено. — Ты можешь меня поуговаривать на что-нибудь неприличное.

— Хммм. — Томоя погладил ногу. — Как насчёт совместной ванны?

— Томоя, что не так с твоими фетишами? То ты хочешь смотреть, как кормят, то хочешь смотреть, как моются? Или наоборот, твой фетиш в том, чтобы я на тебя моющего пялилась?

— Мой фетиш в том, чтобы совместить. — ухмыльнулся он.

— А потом мокрой домой поеду?

— Я могу отнести тебя в комнату и быстро высушить абсолютно неумелым массажем.

— Это звучит слишком соблазнительно. — я и вторую ногу закинула туда же. — Соглашусь, если донесёшь меня до дома Котоми.

— Хорошо. — он подхватил меня и встал так быстро, что даже взвизгнула. Ох, Томоя... хотя бы за шею обнять себя дал... да, вот так.

И ведь понёс. Ладно, донесёт — будет ему совместная ванна, от Котоми запрёмся, а больше никто не явится. А и не выйдет — идея хороша, обязательно попробуем потом.

Даже до конца года у нас немало времени впереди. А там я выучусь, вернусь к нему, поженимся — и больше никогда не расстанемся.

Эпилог

Пять лет спустя

Томоя Оказаки

— А я думала, что приеду на всё готовое, сразу за стол посадят кормить, а оно вот как. — сказала Томоё, осматривая гостиную с едва накрытым столом.

— Ну уж прости, дорогая. — ответил я. — Самой первой заявилась, раньше, чем все остальные, придётся потерпеть.

— Ладно уж. И Томоя, я тебе не "дорогая", а "дорогая гостья".

— Подумаешь, слово не добавил.

— Тебе подумаешь, а мой парень и твоя девушка с нас шкуры спустят.

— Он и у тебя ревнив?

— Нет. — вздохнула Томоё. — Но шкуру с тебя спустит. Чего тут помочь-то?

— Да если только стаканы расставить и пиво на стол поставить. Я три пиццы заказал, скоро должны прибыть.

— Три пиццы?

— Сам готовить так и не научился.

— Ну хоть бы что-то кроме трёх пицц... — Томоё опустилась на стул. — Хлеб в доме есть?

— Был в хлебнице.

— Тогда пошарю в холодильнике и себе сэндвич организую. Но пока отдохну. — растеклась она, и я лишь усмехнулся.

Мы с Томоё немного сблизились в год после моего выпуска, когда она периодически стала меня навещать. Не исключено что по просьбе Кё, так как сперва заглядывала исключительно буднично "Жив? Ну и хорошо, тогда пока", однако затем стала оставаться посидеть и поболтать, пару раз даже приготовила ужин ("Только не говори никому, пожалуйста. И извини, если невкусно, я на тебе тренируюсь"). Затем Томоё тоже выпустилась, пошла учиться дальше и заодно делать карьеру. Кё однажды по секрету сказала мне, что прокатившиеся до и после школьного фестиваля массовые выступления, приведшие к полному запрету на вырубку сакуры — дело рук Томоё, хотя та ни разу нигде не промелькнула и не упоминалась.

Полагаю, за её карьеру можно не беспокоиться.

Пару раз Томоё приводила своего брата — спортивного темноволосого Такафуми. Мы неплохо пообщались, но часто заглядывать он не стал, сконцентрировавшись на спортивной карьере и даже успешно выступив на городских соревнованиях по лёгкой атлетике.

Юкинэ тоже заходила меня навещать, правда, готовкой не занималась. Она после выпуска не отправилась в колледж ("У меня есть дела поважнее") и вообще непонятно чем занималась, на мои вопросы предпочитая отвечать уклончиво. Когда я пожаловался на это Томоё, то та пожевала губами, а затем сказала, что Юкинэ — сестра одного влиятельного в бандитских кругах человека. Когда тот погиб, то она фактически заняла его пост и работает над мирным искоренением преступности, причём вполне успешно.

— Тебе лучше не влезать в это, Томоя. — добавила Томоё. — Вряд ли ты можешь чем-то ей помочь, а она не очень хочет об этом распространяться и боится, что мы от неё отвернёмся, если узнаем. Знаешь, пожалуй, зря я это рассказала. Может, треснуть тебя этой бутылкой, чтобы память отшибло?

Я еле её отговорил, после чего пришёл для себя к выводу, что Юкинэ и в самом деле явившаяся в наш грешный мир добрая фея. В наших отношениях это ничего не изменило — да и если вечерние улицы стали гораздо спокойнее благодаря ей, то чего мне выступать-то?

Сунохара остался в городе. Он в итоге уволился из электриков, но нашёл работу водителем, а спустя три года после выпуска женился на Юкинэ. Я не знал, насколько ему известно о своей жене. Каждый раз, когда он заявлялся ко мне с парой бутылок пива и я решался спрашивать, Сунохара только и отвечал, что Юкинэ работает на дому всякой вышивкой на заказ. Возможно, он и в самом деле не знал — ума за эти годы у него не прибавилось совсем уж много, жена спокойно могла водить его за нос. Один раз с ним пришла Мей, та самая младшая сестра, которая уехала ещё до фестиваля, убедившись, что братик в надёжных руках. Она уже не смотрела на меня с подозрением, скорее наоборот, слегка пофлиртовала, но увидела, что тут ловить нечего, и больше не появлялась — хотя к Сунохаре с Юкинэ иногда наведывалась.

Ещё одним регулярно навещавшим меня человеком оказалась Нагиса, которая зимой нашего последнего учебного года серьёзно заболела. Мы поддерживали её как могли, пару раз даже устроили чаепитие вокруг лежащей в футоне девушки, но Нагиса всё равно просела по оценкам и посещаемости, в итоге вновь оставшись на второй год. На следующий год она всё же сумела выпуститься, хотя и снова болела, однако о колледже не могло быть и речи. В итоге Нагиса осталась работать в булочной своих родителей, нисколько из-за этого не переживала и частенько приносила мне свежую выпечку, в том числе и приготовленную своими руками. С большим трудом заставил её брать за это деньги. Зато драмкружок продолжил работу — Нагиса и Юкинэ сумели привлечь в него новых членов, а те уже привлекли других, так что её усилия не оказались напрасны.

Коумура-сенсей ушёл на покой, и мы устроили ему шикарные проводы. В дальнейшем наше общение свелось к отправке поздравительных открыток, но мы иногда встречались в магазине и спокойно разговаривали о всяком. С Сагарой-сан было примерно то же самое — она продолжала руководить общежитием и держать при себе кота, которого в итоге назвала Симой.

Котоми перевыполнила своё обещание, назначив не пять, а десять тысяч йен платы в месяц — и Кё пообещала задушить меня, если посмею отказаться. На самолёт в Америку мы провожали её всей компанией, девушка в итоге разрыдалась, сфотографировала меня и сказала, что поставит в рамочку на столе для поддержки. Кё потом весь вечер ходила надувшаяся. Приезжала обратно Котоми и впрямь до ужаса редко, только разве что на мои дни рождения и Рождество — да и тут не каждый год удавалось. Научная карьера девушки шла в гору, я даже откопал журнал, назвавший её самым сексуальным физиком из Японии, и показал его Котоми, когда она в очередной раз приехала, насладившись красным лицом и уверениями в том, что это неправда.

В свой родной дом я ни разу не возвращался, с отцом не встречался и понятия не имею, как он живёт. Желания выяснять нет.

Каппей и Рё жили в соседнем городе, так что встречались мы редко, но радушно. Они поженились ещё раньше Сунохары и Юкинэ, но с ребёнком обе парочки не спешили по каким-то личным причинам. Рё выучилась на медсестру и приобрела любовь к слишком подробным рассказам о том, с чем сталкивалась на работе, а Каппей "взял в долг у хороших людей" и открыл курьерскую службу — похоже, процветающую, ибо сам уже не бегал. Операцию пришлось делать даже не одну, и в ближайшее время Каппей должен был лечь в больницу на финальное обследование, но теперь он уверенно ходил на своих двоих, без проблем влился в нашу компанию и по-прежнему был влюблён в Рё, как и она в него.

Что же до меня и Кё... На летних каникулах мы всё-таки съездили на море (хотя Котоми пришлось одолжить нам денег), причём Кё привезла с собой и семью, включая Рё. В итоге я нормально поговорил с её родителями, объяснился и получил прощение, тем более что Рё подтвердила — меня она уже не любит и не страдает.

Следующей ночью я и Кё прошмыгнули в пляжный домик и лишили друг друга девственности. К предохранению отнеслись со всей серьёзностью, что в итоге сработало — все эти годы нашего секса Кё не беременела. А секса было много, мы едва не стали от него зависимы, так что ближе к выпускному даже всерьёз обсуждали возможность для Кё махнуть рукой на дальнейшую учёбу и остаться со мной жить. В итоге решили, что не стоит, а время вдали друг от друга сумеем пережить.

Переживали плохо, сильно скучали, и я с некоторым удивлением обнаружил, что очень быстро привык засыпать в постели с ней, так что одному было некомфортно. Благо Кё пользовалась любой возможностью приехать на выходных, когда это не вредило учёбе, да и перезванивались едва ли не каждый день.

Ботан жил у меня и в какой-то момент неожиданно стал расти, так что сейчас по саду ходила упитанная добродушная туша, однажды уже сбившая Кё с ног радостным рывком. Та не пострадала, но теперь скучала по дням, когда могла носить его на руках и использовать вместо подушки ("Хотя с ребёнком, думаю, будет точно так же").

Я же продолжал работать электриком. Рука нисколько не зажила, и Котоми сомневалась, что это вообще может произойти, однако работу всё равно выполнял добросовестно, а на "потенциально опасные участки" просто не отправляли. С Юсуке Ёсино мы сдружились и даже захаживали друг другу в гости, но особо близкими приятелями не стали. Моя жизнь вообще была скучной со стороны — работа, магазин, дом, на выходных с кем-то увидеться. Немного разнообразия появилось, когда купил игровую приставку и в первой же совместной игре с Кё всухую обыграл её в файтинге. Причём уверенная в себе девушка заранее заявила, что это будет бой на раздевание, в итоге осталась в одних трусах и я отнёс её в спальню, где мы поиграли совсем в другое.

И вот сегодня Кё наконец должна была вернуться с учёбы, теперь уже окончательно её закончив — по поводу чего я ещё за два месяца отправил всем приглашения погостить и потусоваться вместе. И Томоё оказалась первой явившейся на зов.

— Томоя, звонок! — крикнула она из кухни.

— А то не слышу. — я мигом открыл дверь и вышел к калитке, за которой уже столпился народ. Прибыли как раз обе женатые парочки, а вместе с ними незнакомая девушка с пшеничного цвета волосами и горящими жёлтыми глазами.

— Томоя, это Фуко Ибуки. — представила её Юкинэ, как только все зашли.

— Ну привет, Фуко. — ответил я. Девушка посмотрела на меня с неприязнью.

— Привет. — пробурчала она.

— И откуда такая невежливость?

— Ты большой и страшный. Фуко думает, что ты очень подозрителен, и вполне можешь покуситься на её тело.

— Теперь, когда ты это сказала, я и в самом деле это обдумаю. — я положил руку ей на голову, Фуко вспыхнула, сбросила руку и спряталась за Юкинэ.

— Не обижай Фуко, Оказаки. — усмехнулся Сунохара. — Она потом всему миру на тебя жаловаться будет.

— Да и пускай. — махнул я им и повернулся ко второй парочке. — Как ты, Каппей?

— Нормально, Томоя. — если остальные не сказать что особо изменились, разве что подросли и увеличили объёмы, то Каппей буквально возмужал. Принять его за девушку теперь бы смог только слепой — и руки прибавили в волосах, и мускулы ощутимо подкачал, и даже причёску сменил на коротко выстриженную. Рё казалась хрупкой на его фоне, притом что немного потолстела и очень обижалась, если на это указывали.

— Томоя, Кё обещала скоро приехать. — сказала она мне.

— Ага, что-то такое говорила.

— Я к тому, что как приедет — затащи её в постель, мы тут и без вас посидим. — ухмыльнулась Рё. — А то она вчера задолбала, позвонила мне, а все вопросы о том, как ты поживаешь, что кушаешь, с кем спишь и хорошо ли покакал. Так что успокой её перед тем, как к людям выпускать.

— Хорошо, передам. — ухмыльнулся я. — Заходите в дом и не стесняйтесь просить у Томоё сделать бутерброды, пиццы скоро привезут.

Компания поспешила зайти внутрь, а я остался стоять, опёршись на забор и высматривая Кё. Наверняка на такси опять приедет, но кто знает, вдруг решит помучать себя и явиться пешком. Да и Нагиса должна подойти, лучше заранее встретить. Хорошо бы ещё Котоми приехала, но она не могла ничего обещать, ибо была занята в каком-то важном проекте по столкновению частиц.

— Да скоро хозяйка приедет. — Ботан подошёл и ткнул меня сзади. — Постарайся на этот раз не нестись, ей полезно уворачиваться, но некрасиво ведь.

Ботан вздохнул и отошёл к своему кормильному углу. В какой-то момент бюджет его прокорма стал больше моего, после чего я созвал небольшой совет из желающих прийти, на котором мы порешили выращивать зелень так, чтобы кабан её грыз прямо с грядки. Сошлись на капусте, в которую я иногда подкидывал буханку-другую Нагисы. Ботана рацион устраивал, а большего и не требовалось.

Из дома раздался шум — похоже, Сунохара опять без спроса включил приставку и теперь подбивает кого-то погоняться. Себе он тоже приобрёл, но на чужой играть всегда веселее, не спорю. Где ж там Кё, я ведь жду...

Такси свернуло на нашу улицу, и остановилось прямо напротив дома. Кё в синем свитере и брюках вылезла из него вместе с чемоданом, расплатилась с водителем — и только тогда повернулась к дому.

— Томоя! — взвизгнула она, влетела в заранее открытую калитку и кинулась на меня. А в следующую секунду мы оба сделали кувырок — Ботан, благополучно забыв все наставления, пронёсся в сантиметре от нас и стукнулся об забор так, что тот зазвенел.

— Ох, мальчик мой, ты не ушибся? — Кё мигом и к кабану потянулась; выглянувшая на шум Томоё покачала головой и скрылась в доме. — Давай, я тебе больное место поглажу.

— Уже к работе готовишься? — усмехнулся я.

— Ребёнок от кабана ничем особо не отличается. — ответила Кё. — Томоя, а где неземная радость по поводу того, что твоя без пяти минут жена наконец домой приехала?

— Рё предложила вообще тебя сразу в постель понести, оставив гостей веселиться. Что думаешь?

— Очень заманчиво. — мы потёрлись носами. — Очень-очень заманчиво. Но я, как будущий педагог, должна уметь терпеть и быть собранной, так что сначала пообщаюсь с гостями.

— Второй раз предлагать не буду. — мы поцеловались и только после этого вернулись в дом.

— Всем привет и у меня сразу срочный вопрос: есть тут ещё девственники? — заорала будущий педагог, ещё не успев зайти.

— Только твоё чувство такта, сестрица. — отозвалась Рё, с комфортом устроившаяся за котацу и наблюдающая за тем, как Сунохара и Каппей рубятся в приставку. — Ты что, думаешь, женатые который год не нашли времени часик полежать в постели?

— Мало ли. — не смутилась Кё. — Закидоны бывают очень разные. Кстати, Томоё, ты же не замужем?

— У меня парень есть. — отозвалась она.

— Это ещё не значит, что у тебя что-то было.

— Зато это значит, что у тебя чего-то не будет. — Томоё отвлеклась от поедания бутербродов и ловко схватила Кё за нос. — Любопытного носа, например. Томоя, там звонят.

— Да слышу же. — я сходил и запустил в дом пришедшую с корзиной булочек Нагису.

— Всем здравствуйте! — жизнерадостно сказала она, заходя в дом.

— О, Нагиса! — Кё и не пыталась высвободиться от захвата Томоё. — А ты ещё девственница?

— Всем до свиданья! — так же жизнерадостно ответила Нагиса, разворачиваясь и выходя в дверь. Пришлось погнаться за ней и упрашивать вернуться.

— Да ладно, здесь все свои и никто не посмеётся. — проворчала Кё, потирая наконец высвободившийся нос.

— А Котоми приедет? — спросила меня Нагиса, полностью игнорируя Кё.

— Я не знаю. — и уже не уверен. — Самолёт в Токио должен был приземлиться час назад, но пока она такси поймает...

— Ничего, мы подождём.

— Кстати, Томоя, что там насчёт еды? А то меня Томоё к бутербродам не пускает. — высказалась Кё.

— Потому что ты сразу три схватила! Могла бы сама себе и приготовить, если так хочешь.

— Ну блин, я приехала после долгой и жуткой учёбы, тряски в поезде, разлуки с любимым, и мне за всё это бежать бутерброды готовить?

— Да сейчас я тебе сделаю. — направился было на кухню, но тут ещё раз позвонили. Увы, это оказалась не Котоми, а пицца, на которую все сразу накинулись.

— Не сразу заметила — а что это за чудо? — Кё шмыгнула за спину Фуко, подхватила её под мышками и подняла.

— Отпусти! — завертелась та. — Не хватай Фуко!

— Ты о себе в третьем лице говоришь? Милашка! — Кё чуть опустила её и потёрлась щекой об щёку возмущённой девушки.

— Миядзава, спаси! — завопила та. Юкинэ, до сиз пор сидевшая за котацу напротив Рё, со вздохом встала и протянула руки к Фуко.

— Ну вот. — Кё не стала протестовать. — А так хотелось кого-нибудь потискать. Томоя, придётся тебя!

— Ага, только подожди чуть. — я ушёл на кухню, где благоразумно в своё время разместил телефон, звонки которого настойчиво пробивались в гостиную.

— Алло? — снял я трубку.

— Томоя-кун, привет. — сказал давно не слышимый приятный голос. — Прости, я не смогу приехать.

— Жаль, Котоми. У нас тут беснующаяся Кё и три пиццы.

— Прости, пожалуйста. — она грустно вздохнула. — У нас тут не так весело, ибо ничего не работает, и мы не знаем, в чём дело.

— Типичный образ жизни?

— Да, есть такое. — Котоми немного развеселилась. — Томоя-кун, можешь позвать Кё-тян к телефону? Сразу поздравлю.

— Хорошо. Кё! — крикнул я в гостиную. — С тобой Котоми поговорить хочет!

Кё явилась через несколько секунд, и я передал ей трубку.

— Алло, Котоми. Привет, привет. Да нормально отучилась, уже завтра пойду устраиваться, договорённость есть. Жаль, очень жаль, думала, опять во главе стола сядешь. Не, нормально. Лучше приедь когда удобнее будет. И предупредить не забудь, а то мы с Томоей рассядемся голые в гостиной, а тут ты ввалишься. Ага. Кстати, Котоми, ты ещё девственница? Да ладно, когда успела? Да... да блин, я теперь твоего приезда ещё больше ждать буду! Пфф. Ладно, ладно. Хорошо, сейчас передам. Давай, удачи и спасибо. — Кё протянула мне трубку.

— Котоми, прости её, Кё совсем ошалела без моего присмотра. — сразу сказал я.

— Да ничего, Томоя-кун. — рассмеялась она. — Прости, что тебе не рассказала.

— Если ты про то, что я думаю, то и ладно. Нечего мне о каждой личной подробности докладывать, особенно такой.

— Хорошо, Томоя-кун, как скажешь. Я, пожалуй, ещё завтра смогу позвонить, и там подольше поболтаем. Передавай всем от меня привет.

— Обязательно. До скорого, Котоми. — и я повесил трубку.

— Америка портит нашу милую стеснительную девочку. — заметила оставшаяся на кухне Кё.

— Портит? — я прижал её к себе. — Кто из нас загорался желанием проверить, правду ли снимают в порно, а?

— Зато получили жизненный опыт. — фыркнула она. — И развлеклись. И вообще, парень с девушкой наедине не могут делать ничего предрассудительного.

— То есть ты всё-таки хочешь быть связанной.

— И не надейся.

— Эй, голубки, вас тут слышно, знаете ли! — крикнула Томоё из гостиной.

— А вот и нечего слушать! — Кё тут же отправилась к ней отбиваться. — Я и так не получила ответа, кувыркалась ли ты с кем-то, а сейчас тем более подозреваю, что нет!

— Сейчас кто-то у меня сам закувыркается!

— Ой, боюсь, боюсь... ай, Томоё, боюсь, серьёзно боюсь!

Посидели мы не с таким размахом, как в самый первый раз, но всё равно неплохо. Подняли бокалы пива за Кё, за будущее и за всё хорошее (Томоё и Нагиса предпочли газировку), обменялись новостями, послушали истории Кё об учёбе, а затем не успели заткнуть Рё до того, как она стала рассказывать о развалившейся в руках пациента утке с содержимым. Также немного поиграли в приставку, потусили с Ботаном — и вскоре начали расходиться. Воскресенье, у всех завтра работа, что поделаешь. Вскоре мы с Кё остались дома одни, быстренько убрали стол и сели на веранде, удобно поставив ноги на улягшегося на землю и ничуть не возражающего кабана.

— Наконец-то. — Кё с удовольствием потянулась и, не опуская рук, завалилась на меня.

— Наконец-то все ушли? — уточнил я.

— Это тоже. — она обняла меня за шею. — Но я про то, что наконец-то мы вместе. Пять месяцев, Томоя, тебя не видеть, это же ужасно.

— То же самое. — я поцеловал её в щёку. — Уже чуть было не стал покупать порножурналы.

— Найду хоть один — выкину. — промурлыкала Кё. — Ибо теперь ты имеешь доступ ко мне в любое время дня и особенно ночи.

— Хм, то есть я могу разбудить тебя в три ночи и поиметь доступ?

— Рискни. — мы оба тихо засмеялись.

— Томоя. — продолжила Кё. — Ты знаешь, что Рё беременна?

— Когда успела?

— Месяца три назад. И нисколько не против, наоборот, ждёт с нетерпением.

— Да уж, она ещё пять лет назад была морально готова. А Юкинэ?

— Пока нет. Сказала, что не спешит. Наверняка опять свои личные тайны.

— Бедный Сунохара. — хотя приятель сегодня выглядел вполне себе довольным. — Где они эту Фуко откопали?

— А ты не в курсе? Она младшая сестра Коуко Ибуки, жены твоего Юсуке.

— Он не мой. Ясно, встречался с ней, но не знал о сестре.

— Она в коме некоторое время лежала, и лишь недавно очнулась. Юкинэ помогает ей в себя прийти, она её знает откуда-то... ну да ладно, это их заботы. — Кё поудобнее устроилась на моём плече.

— И что теперь? — я погладил ей волосы, остающиеся всё такими же длинными. — Вслед за сестрой пожелаешь ребёночка?

— Да. — прямо ответила Кё. — Но давай сначала свадьбу сыграем. Хоть что-то сделаем нормально, а то буду с животом в свадебном платье расхаживать.

— И надо так организовать, чтобы даже Котоми смогла приехать.

— Обязательно. Денег хоть хватит?

— Разумеется, я с первого дня их получения немного откладывал.

— Умница. — Кё потёрлась об меня. — Ну что, как всегда, наверх и устраивать не настолько бурную ночь, ибо я немного окосевшая от поезда?

— Давай ещё посидим. — попросил я. Как-то совсем хорошо стало, с постепенно надвигающимся закатом и девушкой под боком сидеть на веранде, грея ноги об кабана. Кё возражать не стала, только устроилась поуютнее.

Теперь у нас начинается новая жизнь вместе. Как-то особо и не было до сих пор, так что заранее предчувствую конфликты из-за того, как расставляю тарелки или типа того — но и ладно, переживём.

— Как же хорошо... — прошептала Кё, и я довольно улыбнулся, почувствовав ту же самую гармонию и покой в душе.

И нисколько не удивился, когда в небе над садом появился маленький белый огонёк. Как снежок, он медленно опустился вниз, лёг в мою выставленную руку — и исчёз, словно впитался внутрь, а я... я почувствовал себя точно так же, как и после согласия встречаться с Рё, устройства на работу, переезда в дом Фуджибаяши, встречи с Котоми и первой ночи с Кё.

Ещё один шаг вперёд сделан. И теперь я могу двигаться дальше.

— Что там, Томоя? — сонно пробормотала Кё.

— Ничего, милая. Пойдём, отнесу тебя в постель. Секса не будет, а то ты заснёшь подо мной.

— Я не заааааа... ладно, утром наверстаем. — промычала Кё, нисколько не сопротивляясь, когда я взвалил её на плечо и понёс наверх.

Совместная жизнь. Всего лишь очередное испытание на нашем пути, которое мы преодолеем с блеском, ибо давно готовы и любим друг друга.

В этом мире нас ничто не разлучит.

Девочка в сопровождении робота продолжала идти по миру, ища другую жизнь, но наблюдая только огоньки, поднимающиеся к небу. Однако она не сдавалась и продолжала идти, чувствуя, что с каждым шагом цель становится всё ближе.

Осталось совсем немного.

Всего лишь несколько шагов.