Двигаться дальше

— Чего? — я аж пеной подавилась, настолько спокойно Рё об этом сказала.

— Я ему пригрозила, что если не согласится на операцию, то насильно забеременею от него и рожу ребёнка, чтобы оставить хоть какую-то память, а он сам умрёт с мыслью о том, что бросает собственное дитя. В итоге согласился.

Ох. Я видела, что моя сестрёнка изменилась, но чтобы настолько...

— И... ты бы сделала это?

— Не так легко, как кажется, Кё. — посмотрела она на меня. — Я не такая извращенка, как ты. Но да, сделала бы, чтоб хоть какой-то смысл в жизни оставался.

— Рё... — я даже всхлипнула. — Прости меня...

— Простила. — сразу прервала она. — И не надо меня жалеть, Кё. Возможно... я влезла в ваши с Томоей отношения, прекрасно зная, что ты его любишь. За это и наказание.

— Рё, без тебя не факт что эти отношения состоялись бы.

— Не думаю. Рано или поздно ты бы всё равно себя проявила, ибо не подходила к нему лишь из-за собственной дурости. Ну начали, скажем, сейчас встречаться, у вас всё равно два месяца до каникул и за это время вышли бы на тот же уровень. А я... могла забрать его у тебя навсегда... — Рё тяжело вздохнула. Даже если Томоя для неё пройденный этап, то ей наверняка больно о нём вспоминать. — Поэтому забудем и простим. Каппей для меня важнее Томои.

В постели я не сразу уснула — Рё, подозреваю, тоже. С тех пор, как мы помирились, всё явственнее видела её положение и всё больше ужасалась ему. И ведь я виновата, не она и не Томоя — только я.

Могла ли прожить без него и не сражаться c Рё? Не знаю. Не могу представить себе жизнь без Томои, не могу представить, как смотрю на него с другой девушкой... но Рё точно так же смотрела на нас и преодолела это, наверняка Нагиса с Котоми точно так же смотрят, точно так же преодолевают... значит, и я смогла бы. С болью и слезами вырывая из сердца, как хотела сделать сначала и не смогла, осознав, что у меня появился шанс. Как там говорила Котоми, параллельные миры? Миры, где я не с Томоей. Миры, где я одна. Миры, где мы завтра не встретимся и не поцелуемся, я не приготовлю ему обед и в субботу мы не ляжем в одну постель. Миры, которые существуют где-то там.

Ни за что не хочу попасть в них.

4 июня, среда

От остановки автобуса до дома Котоми идти недолго, минут семь. Но именно на этом пути передо мной встал человек в плаще и тёмных очках — тот самый, что когда-то хватал Котоми — и я приготовилась заорать.

— Не надо! — он сразу понял мои намерения. — Пожалуйста, позвольте объясниться, я вам не враг!

Я приостановилась и с подозрением взглянула на него, а мужчина, воспользовавшись паузой, начал объясняться.

Хм. Физик, близкий к родителям Котоми, хочет ей что-то передать, но не может, ибо она его шугается из-за прошлого. Пытался заговорить с Томоей, но тот его фактически послал — говорил в понедельник, так что неудивительно. Сообразил, что тут ничего не добиться, и решил подкатить ко мне.

— И что именно вы хотите передать Котоми? — спросила я.

— Простите... — он с какой-то боязнью посмотрел на меня. — Но это касается лишь меня и Ичиносэ-сан.

— Это ей повредит?

— Что? Ни в коем случае!

— Тогда расскажите.

— Я не могу...

Мужчина выглядел искренним, и если я могла доверять своему внутреннему чутью — говорил правду. Для вора он избрал слишком сложную тактику — понимает ведь, что теперь с Котоми ему дадут встретиться только в большой компании под присмотром.

— Я подумаю и побеседую с ней. — наконец ответила я; не могу тут задерживаться, надо Томою перехватывать. — Там если что, вам сообщу.

— Благодарю вас. — он раскланялся и поспешил уйти. Подозрительно, что на такой жаре плащ носит, ажно потеет весь.

И вообще подозрительно. Что за личное дело может у него быть к Котоми, что нам доверить нельзя? Попросить какие-то особо важные бумаги, что ли? Надо будет её поспрашивать, да и у Томои узнать, если этот мужчина действительно к нему подходил.

Поймала обоих уже на улице — двигались к школе как ни в чём ни бывало, хорошо хоть не касаясь друг друга — и сразу выпалила про этого мужчину.

— Ага, был такой. — ответил Томоя. — Нёс про то, как он хочет встретиться с Котоми, но не говорил, зачем, и я просто от него ушёл. Не в настроении был. — он и сейчас был невесел, но всё же получше вчерашнего.

— Котоми, он действительно друг твоих родителей? — спросила я молчавшую всё это время девушку.

— Да. — только и сказала она.

— А почему тогда плохой парень?

— Он сказал, что когда потушил огонь, то наорал на Котоми. — пояснил за неё Томоя.

— В самом деле?

— Не помню. — так же кратко ответила Котоми, и мы не стали далее её пытать. Если уж Котоми не помнит, то и не стоит это восстанавливать.

Однако если мужчина не врёт, то это его дело к Котоми может оказаться важным и действительно личным.

Похоже, придётся Кё и этим заняться.

Кто-нибудь, отправьте меня в отпуск.

Из школы мы выбрались поздно. Подготовка к фестивалю захватила классы, даже уроки немного сократили, чтобы мы успевали. Класс Рё и Томои работал вместе с нашим, подготавливая мэйд-кафе — мы об этом ещё на дне рождения Котоми договорились с Томоё. Сам Томоя при этом не работал, утянувшись в кружок Нагисы, а чуть позже туда отправилась и Рё. Когда я наконец освободилась, то там их и застала: Рё сидела с иголкой и ниткой, аккуратно расшивая белый ворот зелёного платья, а Томоя над маленькой импровизированной сценой, которую они не знаю как умудрились изготовить, двигал прожектор, целясь точно в шагающую Нагису. Коумура-сенсей наблюдал за ними, Ёхей продолжал возиться со звуком, заполняя комнату какофонией, Юкинэ и Котоми сидели зрителями. Я тоже немного понаблюдала, благо вскоре они начали сворачиваться.

— Для любительской постановки выходит неплохо. — признал Коумура-сенсей. — Но Оказаки-сан, Сунохара-сан, вам надо потренировать тайминг, вы слишком поздно реагируете.

— На пару секунд. — проворчал Ёхей, но спорить не стал; Томоя же молча спустился по лестнице. Рё оставила платье на столе, аккуратно разложив, махнула нам и ушла, наверняка поспешив к Каппею. Томоя тоже быстро собрался, и я вместе с Котоми пошла его провожать.

— Готовы к репетиции? — спросила их по пути.

— Да. — кивнула Котоми. — Я уже заучила весь текст, он лёгкий, но немного странный...

— Ага, читала. Томоя?

— Двигай вовремя прожектор, и всё, Нагиса и так большую часть стоит. — ответил он. Радостнее Томоя не стал, и мы обе с грустью посмотрели на него.

А на выходе из школы наткнулись на того самого рабочего, который Томою всё время забирал. Он стоял на этот раз в джинах и джинсовой же куртке с чёрной футболкой под ней, так что узнали мы его только когда заговорил:

— Оказаки, я это даже комментировать не хочу.

— Вы про что, Ёсино-сан? — удивился Томоя. Ёсино-сан посмотрел на меня, на Котоми и вздохнул.

— Ладно, речь не об этом. Оказаки, насколько ты можешь поднять свою правую руку?

— Я вообще не могу её поднять... — раздражённо начал Томоя, но мужчина перебил его.

— Ты её при мне нормально поднимал, чтобы помахать. Значит, определённый предел есть, так?

— Так. — нехотя признал Томоя. — Но я его не измерял.

— Тогда предлагаю измерить.

— Простите, что вмешиваюсь. — вклинилась я между ними. — Но вы что, предлагаете сейчас Томое поднимать руку, пока он не вырубится от боли, а потом ещё несколько раз, пока не установите точные границы? И зачем?

— Да, предлагаю. — кивнул мужчина. — Потому что мы подняли шум вокруг этой руки, не озаботившись проверить, насколько именно Оказаки не может её поднять. Возможно, достаточно высоко, чтобы не делать из этого проблемы.

И тогда Томоя не лишится работы. Я повернулась к парню и только открыла рот, как он сказал:

— Сейчас не надо уговаривать, и так всё понял. Но тогда кто-нибудь поддерживайте сзади. То, что боль меня вырубает — совсем не шутка.

— Разумеется! — я тут же зашла ему за спину и притянула следом Котоми. Мы обе изготовились хватать его, и после этого Томоя под пристальным взглядом Ёсино-сана медленно начал поднимать руку.

Поднял он её высоко, на какое-то мгновение я даже подумала, не успел ли он незаметно для себя излечиться — и тут Томоя дико заорал, отшатнулся и упёрся в наши тут же выставленные руки.

— Это был минимум или ты какое-то время терпел, Оказаки? — спросил Ёсино-сан.

— Как будто это можно терпеть. — процедил Томоя сквозь зубы, пока я заботливо поглаживала его, а Котоми с перепугу тихо перечисляла снимающие боль мази, их состав и историю открытия.

— Просто если это минимум, то проблемы больше нет. — ответил Ёсино-сан. — А если ты показательно терпел, то вредишь сам себе, ибо на верхушке столба такое неминуемо приведёт к трагедии.

— Я не могу это показательно терпеть, Ёсино-сан. — Томоя всё ещё морщился. — Оно не нарастает постепенно, сразу стреляет и вырубает.

— Вот как? — Ёсино-сан крепко задумался. — Оказаки, попробуешь ещё пару раз?

— А я думал, что моя девушка садист. — Томоя всё же начал поднимать руку. И вновь он вскрикнул и опёрся об нас, начал поднимать во второй раз — и теперь уже молча рухнул, мы еле успели подхватить.

— Знаете, вам бы досталось, не будь у меня заняты руки. — прошипела я мужчине, хлопая Томою по щекам и приводя его в чувство; Котоми, вспомнив что-то своё, нажимала ему точки на руках.

— Прошу извинения, Фуджибаяши-сан, если я вас правильно запомнил. — поклонился он. — И передайте мои извинения Оказаки, как очнётся. Скажите ему, что, скорее всего, мы обернём ситуацию в свою пользу.

— Да уж постарайтесь. — Томоя начал шевелиться. К тому времени, как он очнулся, Ёсино-сан успел уйти, и мы повели его домой. Никаких знакомых по пути нам, к счастью, не встретилось, да и тащили мы его недалеко — со словами "у меня с рукой непорядок, а не с ногами" Томоя далее зашагал сам.

Дома Котоми отправилась за мазью, смазывать больное место, а я начала стаскивать с Томои форму.

— Кё, Котоми ещё не принялась читать. Или ты не против, чтобы она посмотрела? — он уже и шутить начал.

— Дурак, тебе мазать что, через ткань будут? — я наконец стащила с него форму так, что обнажила правую руку с плечом, стараясь не смотреть на то, что обнажилось в процессе. Через три дня должна буду и не такое увидеть, знаю... но это через три дня.

— Томоя-кун, вот это лучше подойдёт... ох... — вернувшаяся Котоми тоже увидела слегка обнажившегося Томою, жутко покраснела, уставилась в пол и попробовала так к нему подойти. В итоге я остановила девушку прежде, чем она завернула в стену, забрала у неё мазь и сама всё помазала.

— Томоя, так и ходи. Котоми, найди ему майку какую, с открытыми плечами.

— Сейчас... — она побрела наверх, а я взглянула на веранду, нет ли там кого подтянувшегося копать и вместо этого нарвавшегося на бесплатный полустриптиз.

— Томоя. — никого, к счастью. — В субботу я всё-таки договорилась после репетиции переночевать у Котоми. С тобой.

— Хорошо, Кё. — ответил он. — На этот раз не заснёшь?

— Не засну.

— И... чего мне от тебя ждать?

Я хотела ответить, что не знаю. Или что ещё подумаю. Или что он сам захочет. Но вместо этого, посмотрев на его руку, ответила:

— Счастья.

Томоя удивлённо посмотрел на меня, а затем улыбнулся и кивнул. Котоми вернулась с майкой, и мы обе вышли из комнаты на время, пока он переодевался.

— Котоми, я в субботу приду к тебе с ночёвкой. — сразу же надо её подготовить.

— Хорошо, Кё-тян.

— И ночевать буду у Томои. В его комнате. В его постели. — я пытливо уставилась на неё, ожидая реакции. Котоми призадумалась, покраснела и выдала:

— Сколько вам купить презервативов?

Томоя влетел в коридор, на ходу натягивая майку, и обомлел, увидев, что это я так ржу, цепляясь за стену и чуть не падая. Котоми и вовсе глядела с ужасом, не понимая, что такое происходит.

— Нисколько. — наконец простонала я. — Извините... боже, Котоми, ты чудо... давайте позанимаемся уроками, что ли... а то скоро опять с этим садом придут...

Или присоединятся к учёбе. Фестиваль и помощь подруге хорошо, но экзамены не за горами.

Томоя Оказаки

Всю эту неделю мы вкалывали на драмкружок и не только. Прожектор оказался не так прост, и мне пришлось учиться смотреть вниз, на Нагису, вовремя включать и передвигать вслед за нею. Коумура-сенсей прямо попросил её чуть больше двигаться на сцене, объяснив, что так люди не будут отвлекаться. Остальные тоже были заняты: Сунохара поэкспереминтировал с громкостью, чтобы речь Нагисы была слышна и во время музыки или звуков природы, Рё подшила ворот платья и в целом его подштопала, Юкинэ помогала Коумуре-сенсею с режиссурой, Котоми больше сидела и любовалась — услуги суфлёра Нагисе не требовалась, у той уже давно всё от языка отскакивало.

Кё заглядывала к нам редко, ненадолго и в основном для того, чтобы проводить меня и Котоми после занятий. Подготовка к фестивалю у неё проходила сразу на двух фронтах, и в качестве вице-президента, и в качестве старосты, так что в четверг она сумела прибежать только вечером, показаться в бело-синем костюме официантки — настолько аппетитном, что я велел ей подать мне ужин. Кё покачала тарелками с явным намёком на то, чтобы швырнуть их в меня, но просьбу выполнила.

С работой всё прошло как нельзя лучше — Юсуке уже в среду нашёл меня и сказал, что можно возвращаться. Точнее, сам отпуск продолжился — он тоже брал перерыв до фестиваля, а я воспользовался случаем продлить его на это же время — но место было оставлено за мной. В случаях, если работа требовала действительно серьёзных подъёмов рук, мне её обещали просто не выдавать.

Каппея готовили к операции. Рё всё-таки сумела договориться оплачивать в долг, в том числе, как я понял, засчёт её зарплаты медсестры в этой же больнице. Парня этот факт сильно смущал, и когда я навестил его в пятницу, то он грозился найти как можно более достойную работу и поддерживать свою девушку ("Даже если мне придётся носить тяжести в костюме официантки!"). Пока это была чисто похвальба — сама операция состоится только недели через две, а потом ему придётся долго восстанавливаться. Котоми прочитала об этом целую лекцию, и если сократить — Каппею фактически придётся заново учиться ходить, а полное восстановление займёт лет пять, и лишь после этого срока можно будет с уверенностью сказать, что болезнь побеждена.

С садом вышел небольшой конфуз — когда я спустился к возящимся в нём девушкам и заявил, что всё-таки хочу поработать, мне хором сказали, что уже не нужно. Основная работа была сделана — сорняки вырваны (хотя Кё всё-таки натаскала Ботана выгрызать их, если появятся), семена посажены и уже начали пробиваться ростки. Сейчас надо было следить, поливать, обрезать — не знаю, что ещё, на этот раз лекцию мне читали всемя, и я решил, что задерживать такое в памяти не стоит.

В пятницу Кё на большой перемене поговорила со мной о том преследующем Котоми физике. Похоже, он действительно не врал, когда говорил, что у него важное дело. Кё сумела надавить на него, выяснить, что это за дело, и согласиться, что оно и впрямь важное — а после её рассказа согласился и я. В итоге мы договорились завтра после репетиции прийти как можно большим составом — Томоё, скорее всего, утянуть не получится, да и сама Кё не знала, успеет ли выбраться — и поддержать Котоми.