10 Глава.
Марк открыл дверь своими ключами, быстро вошел внутрь. На улице уже стемнело, но в квартире Лины свет не горел. Создавалось ощущение, что она была пустой, но понтифик чувствовал, что девушка здесь. Фил, шедший следом за учителем, включил свет в прихожей. — Я посмотрю в комнате, может она там, — бросил ему Марк. Из кухни дул легкий ветерок. — Кровью пахнет, — встревожился парень и прошел на кухню. Включил свет. — Марк! Марк! Иди сюда! — понтифик бросился на голос ученика. Лину они увидели лежащей на полу под окном, она съежилась в позе эмбриона, прижимая к груди окровавленные руки. Рядом с ней в темной луже валялся нож. Понтифик испуганно метнулся к девушке. Проверил руки, раны были неглубокими, правда, до сих пор слегка сочились кровью. Нащупал пульс, услышал дыхание. От сердца отлегло — жива. Это самое главное. Высший рванул клыками собственное запястье и приложил сочащуюся кровь к ранам девушки. Когда они полностью затянулись, похлопал Лину по щекам. Девушка слегка приоткрыла глаза, скосила взгляд, увидела, кто именно ее потревожил, и невидяще перевела глаза на стену. — Лина, родная, зачем ты это сделала? — максимально нежно спросил Марк, усаживаясь на пол рядом с ней. — Ты его обратил? — она не услышала его вопроса. Мертвый голос, пустой взгляд, ни малейшего движения. Алина, живая и веселая девушка с яркими глазами вдруг превратилась в полумертвое существо, аморфное и совершенно безразличное. — Он у Дитриха. — Хорошо, — она вновь закрыла глаза. Значит, Марк выполнил ее просьбу. Значит, Вадима сегодня обратили.Филипп хотел было что-то сказать, но Марк жестом услал его в комнату. — Зачем ты здесь? — За тобой. Девушка закрыла глаза, по щекам потекли ручейки слез. Наказывать. Марк приехал ее наказывать за обман. Почему она не умерла раньше, до его приезда?Трусость. Банальная трусость. Она испугалась боли и слишком слабо порезала вены. Лина протянула руку к ножу. Лучше уж так, чем позор перед всеми. Чем его презрительный и брезгливый взгляд. Марк, заметив, куда потянулась девушка, быстрым движением отбросил нож к Филиппу и тот, подняв его с пола, аккуратно положил в мойку. — Не надо, — умоляюще едва слышно проговорила девушка, — Я... Пожалуйста, Марк, не надо так. Я уйду сама... Не надо... — Ты о чем? — Ты приехал наказывать.
— Лина, я не собираюсь ничего такого с тобой делать. Я хочу понять, что происходит, — сердито, но в тоже время мягко проговорил понтифик.— Ты все знаешь, — опять этот мертвый голос. Со стороны двери донесся вопрос Фила: — Лин, это из-за фотографий? Девушка зажмурилась. — И ты видел? Филипп посмотрел растерянно на учителя, тот ответил гневным взглядом. — Лина, — снова Марк. Когда ж они оставят ее в покое-то? — Лина, ты зачем руки порезала? — Не хочу позора... и ты... ты так ненавидишь меня! Это так страшно! Марк перетащил девушку с пола к себе на колени, обнял, погладил по голове. — Да что ж ты делаешь-то? Она замолчала и начала тихо всхлипывать. — Поплачь, поплачь, моя родная, все пройдет со слезами. Поплачь. А я говорить буду, ладно? Лина заплакала еще сильнее, закрывая лицо руками.— Он ведь шантажировал тебя, да? Этими фотографиями? Сказал, что либо он попадает в список, либо он их опубликовывает? Верно? И ты пошла ко мне, потому что боялась его. А я согласился внести его имя в списки, потому что видел ужас в твоих глазах. Девушка, рыдая, кивала головой на каждый его вопрос. Марк говорил, как будто видел все происходящее собственными глазами. — Ты разозлился. — Конечно, разозлился, радость моя, — он погладил девушку по голове, — Ты пришла просить меня нарушить собственный же закон. — А сегодня он передал тебе фотографии, — он еще громче всхлипнула. — Я давно отдал Филу приказ выяснить все про твою жизнь, я должен был понять, почему ты так шарахалась от меня и боялась своего мужа. — Увидев эти фотографии, ты возненавидел меня! — повторила девушка. — Нет, я лишь разозлился снова. Потому что ты мне солгала сегодня, — он поднял ее голову и посмотрел ей в глаза, — Я ведь уже говорил тебе, чтобы ты так никогда со мной не поступала. А ты до сих пор это делаешь. Вот я и разозлился. Алина потерла глаза руками, как маленький ребенок. Тушь расплылась огромными черными пятнами, подзасохшая кровь с запястий, смоченная слезами, размазалась по щекам. Марк вытер мокрые щеки девушки и сердито сказал: — А только что ты едва не сделала самую большую глупость в жизни, и я имею полное право рассердиться на тебя еще сильнее. Почему ты хотела покончить с жизнью? Из-за этого ублюдка? Лина опустила глаза и промолчала. О чем ему говорить? О своей обреченной, не имеющей смысла жизни? Ему? Что он сможет понять, счастливый в любви мужчина? Марк поднял глаза на Фила. — Дай стакан холодной воды. Ученик подал воду. Марк поднес стакан к губам девушки. — Выпей, а то начнешь сейчас икать, а фаворитке понтифика не пристало это делать. Лина покорно выпила воды и немного успокоилась. — Родная моя, я не ненавижу тебя. Просто ты совершаешь иной раз поступки, которые меня очень злят. Но любить тебя меньше от этого я не перестану. Она вспомнила недавние события. — Ты и не любишь. — Лина, — он протяжно вздохнул, — У меня действительно не было ничего с Магдой! Она робко подняла голову. Неужели это правда?— А вот отшлепать тебя за то, что ты тут натворила, не мешает, — он мягко усмехнулся ей. — А теперь ты, внятно и ничего не скрывая, расскажешь мне абсолютно все, что касается твоих отношений с этим ... Ланевским. И не врать! Хорошо?Девушка, чуть подумав, кивнула головой. Все равно, хуже уже не будет. Рядом на табурет уселся Филипп. Марк сидел и слушал Лину, и с трудом сохранял спокойный вид, понимая, что его злость и бешенство сейчас может навредить ей еще сильнее. — Я... мне девятнадцать было, училась в университете на третьем курсе. А тут — он, красивый, богатый. Ухаживать начал, о любви говорил, заботился, — девушка начала было рассказывать, но снова зашлась тихим плачем. Марк успокоил ее, и она продолжила, перемежая рассказ всхлипыванием и слезами, — Мы поженились очень быстро, месяца через три, как познакомились. А потом... Через месяц я застала его с другой женщиной, с его секретаршей. В нашей постели. Устроила скандал, хотела уйти от него. Он тогда в первый раз избил меня. Филипп поднял оторопелый взгляд на учителя, тот гладил девушку по спине, успокаивая от очередного приступа плача. — Потом он извинялся, говорил что любит, что никогда себе такого не позволит больше. Я поверила. Дура была. Надо было сразу уходить, как только очнулась. А потом он пришел пьяный домой и снова избил за то, что я отказалась лечь с ним. Я же жена была, обязана по первому требованию мужа, а я отказалась.... И изнасиловал. И говорил, что я сама виновата, ему повод дала. А я... Я же девственницей была до замужества, берегла себя для мужа.— Почему ты не заявила на него? — спросил ученик высшего. — Куда мне заявлять? — огрызнулась Лина, — В полицию? Для них все, что происходит в семье, кроме убийства, обычное дело. — Ну, ну, не злись на мальчика, — укорил девушку высший, поглаживая по голове, — Он же переживает. Он часто бил тебя? Лина кивнула. — Да, то просто ударит, мимо проходя, то изобьет. Насиловал тоже постоянно, я же отказывалась спать с ним. Говорил, что я обязана подчиняться мужу во всем, мол, муж — мой хозяин и господин. Меня воспитывали, что семья — это главное, святое и самое ценное. Бил за все: не идеально вымытые полы, недосоленную еду, что долго готовилась за компьютером к занятиям, что был свободный час, а я ничего по дому не сделала, что не улыбнулась, когда надо, не дала тапочек, когда он пришел с работы. Выгонял в халате босиком зимой на улицу. А я терпела, ведь семья — святое. Я слушала ежедневно, что если уйду — то никому не нужна буду, ведь я некрасивая, толстая, тупая и меня нужно в психушку. Мне пришлось уйти из университета, он заставил. Девушка опустила голову, переживая прошлый позор и унижения. — И защитить никто не мог? — А кто? Родители уже старые, да и зависели от него, он им деньги на лечение выделял. Да и я старалась не говорить, зачем им лишний раз волноваться-то? Папа однажды увидел синяки у меня, понял, откуда они, с ним ночью инфаркт случился, а через три дня после похорон мама умерла. Она папу очень любила, не пережила его смерти. И я осталась вообще одна. — А ты не могла использовать свой талант? — снова подал голос Филипп. — Тогда уже нет, — качнула Лина горестно головой. — А что с фотографиями? — уточнил Марк. Девушка вытерла слезы, потянулась за платком в карман брюк, высморкалась. — Вадим мне как-то руки поломал, меня в больницу отвезли. Там врач оказалась очень понимающая, Анна Дмитриевна. Она сразу догадалась, откуда у меня такие переломы, с лестницы так не упадешь. Стала помогать мне, заставила написать заявление в полицию, предоставила материалы по регулярным избиениям и насилию. На Вадима завели дело, ему грозило до десяти лет. Он стал ласковый, тихий, спокойный, больше не приставал ко мне, Я уж было решила, что все, изменился человек, одумался, верила, что он взялся за ум. А он... Он чем-то меня напоил, не знаю чем, у меня та неделя просто вывалились из памяти. Я не знаю, что он со мной тогда делал, Вадим показал мне фотографии и документы, потребовал забрать дело и отказаться от обвинения, мол, иначе он меня засадит за проституцию. И Анне Дмитриевне пригрозил семью всю убить, а у нее только-только внук родился. Я забрала заявление. Мужчины молча слушали. — Потом оказалось, что я беременна от него. Видимо, в ту неделю это произошло. Я Вадиму сказала не сразу, все боялась, как он отреагирует. Правильно боялась. Он сказал, что ребенка от такой шлюхи ему не надо и ударил в живот. В больницу меня увезли с выкидышем. — И что дальше? — хрипло спросил понтифик. — Он подговорил врача, тот накачал меня какой-то дрянью, сунул бумажку на подпись, я и подписала. Откуда ж я знала, что в ней было, я от наркотика полусумасшедшей была, до галлюцинаций дело доходило. — Лина... — Они мне перевязали маточные трубы, сделали стерилизацию. Теперь я стопроцентно бесплодна, — глухо пояснила девушка. Марк спиной оперся о стену, пытаясь оставаться спокойным и не рвануть сейчас к Дитриху, рвать Ланевского живьем на части. Сейчас он больше нужен девушке. — Я подала на развод, это было последней каплей. Вадим на удивление быстро согласился. Как я позже узнала, не просто так. Мы перед свадьбой брачный договор подписывали, там и было сказано, что если муж меня с другим мужчиной застанет, то я уйду из дома как пришла, без денег, без имущества. А тут ему и видеть не надо было специально, у него такие фотографии на руках. Мне даже жить было негде после развода, он продал квартиру моих родителей после их смерти, сказал, что за долги за лечение. В общем, вот такие у нас были отношения, — закончила глухо девушка. Понтифик устало прикрыл глаза рукой. — Не понимаю я только одного: почему ты мне это не рассказала все с самого начала? — Марк, а какие у меня есть доказательства, что все это правда? У него — документы, мое заявление на перевязку с моей же подписью, фотографии. А что осталось у меня? Все, что я имела, он отнял и уничтожил, выкинув меня на улицу почти голой. Спасибо Марине, без нее я бы, наверное, уже была мертва. — Лина, Лина, — покачал головой высший, — Все время забываю, как ты мало еще вращаешься в нашем обществе... — Марк, — подал голос Фил, — Дай мне право на убийство, а? Я сам хочу удавить эту мразь! Он будет у меня в соплях ползать, умолять поскорее прикончить. Я смогу, Марк! Понтифик перевел взгляд на ученика. — Нет, это сделаю я. Это мое дело! Алина устало проговорила: — Да не надо уже ничего. Это давно было, — тихо проговорила девушка, — Просто... он же вампир сейчас. А я... — А ты официальная фаворитка понтифика клана, моя радость, и я очень хочу, чтобы ты об этом никогда не забывала! — сердито произнес Марк и встал с пола, затем нагнулся и подхватил девушку на руки. — Филипп, едешь сейчас к Дитриху, все ему рассказываешь. Что делать, он знает. Фил согласно кивнул, погладил Лину по руке и вышел из квартиры. — А ты, моя радость, сейчас ложишься спать! Марк отнес девушку в комнату, раздел и уложил в постель, сидя рядом, пока она не заснула.
...
Голова раскалывалась от боли, яркий свет бил в глаза. Лина проснулась в отвратительном настроении. Видно, вчера она забыла закрыть шторы и солнечный свет теперь полностью освещал ее комнату. Девушка ненавидела такие пробуждения. Она в полусне отвернула голову от окна и заметила рядом черное пятно. Внимательно пригляделась. Пятно стало похожим на плотную ткань. Лина подняла глаза выше — черные брюки, белая рубашка, почему-то в бурых пятнах. Она подняла взгляд еще выше.
Марк. Он сидел рядом с ней на кровати, обнимая одной рукой девушку, и мрачно глядя в окно. Лина все вспомнила моментально, и вчерашнюю неудачную попытку самоубийства, и следующую за ней истерику. — Что ты тут делаешь? — И тебе доброе утро, любовь моя, — улыбнулся Марк. — Ты здесь всю ночь просидел? — А ты думала, что я уйду? — И рассвет? — Лина прекрасно знала, как высший ненавидел рассветные часы. — Беги умываться, — кивнул головой Марк в сторону ванной, — А я пока завтрак тебе приготовлю. Она слезла с кровати, босиком побрела в ванную комнату и полностью забралась под душ. Ей было стыдно за то, что она вчера вечером наговорила. Лина никому никогда не рассказывала особенностей своей семейной жизни, считая, что это были только ее проблемы и что она сама в них виновата. Будь девушка чуть более разумной, она бы подала на развод в тот же день, когда Вадим ее впервые ударил. Алина же этого не сделала, оправдывая мужа, мол, у него сложная, нервная работа, вот и не сдержался. Потом избиение повторилось. Девушка пыталась говорить с Вадимом, пыталась отказывать ему в постели, но тот лишь начал ее насиловать. Он муж — и имел право на ее тело. А уж когда здоровье родителей стало полностью зависеть от денег мужа, она вообще замолчала и смирилась. Выйдя из ванной, Алина не поверила своим глазам: Марк на кухне готовил ей завтрак. Заметив девушку, он кивнул ей на стол и продолжил помешивать кофе на плите. — Бутерброд с маслом, яичница и кофе. Все верно? — он подал ей дымящуюся тарелку. Алина ошеломленно смотрела на него. — Ты приготовил мне завтрак? — Ничего сложного — он ей мягко улыбнулся, — Главное — начать. Девушка робко улыбнулась в ответ и принялась за еду. — Лин, надо поговорить, — Марк был очень серьезен. Вилка зависла в воздухе. Начинается! — О чем? — Обо всем, что произошло. Лина доела яичницу и принялась за тост. — Не о чем говорить, ты вполне .... Марк ее оборвал. — Лина, мы договаривались о честности друг перед другом, и я хочу выполнить это обещание. Между нами не должно быть недоговоренности. Сейчас ты меня выслушаешь? Лина мрачно кивнула головой. Все равно деваться ей некуда. — Что действительно произошло пару недель назад? Я ждал тебя в кабинете. Лоренца сообщила, что пришла Магда по какому-то крайне важному делу. Учитывая, что мы с ней расстались еще зимой и обсуждать нам в принципе нечего, я не хотел ее принимать, но она ученица канадского лидера, поэтому пришлось. Иначе это было бы неуважением к Николасу. Ее крайне важное дело оказалось тем, что она всего лишь уговаривала меня вернуться к ней. — Ты ее целовал, — глухо ответила девушка. — Да, я не отрицаю, — согласился понтифик, — И вполне заслуженно получил от тебя пощечину за это. Кстати, это было больно! Он слегка улыбнулся, как бы прося Лину подхватить его шутку, но девушка не поднимала головы. — Ты тогда сказал... — А сказал я тогда следующее, — перебил он ее, — "Да, Магда, в этом Лина с тобой не сравнится. Она никогда не будет унижаться перед бросившим ее мужчиной, чтобы тот вернулся обратно". Ты просто не услышала всей фразы! Понимаешь теперь?Девушка ошарашено подняла на него взгляд и коротко кивнула головой. Он прав. Продолжения этой фразы она не слышала, слишком сосредоточившись на первых ее словах. Теперь она это понимала. — И это на самом деле то, что произошло между нами. В том что касается наших отношений, я честен с тобой, всегда таким был и буду. Если ты мне не веришь, можем пригласить любого телепата, чтобы тот считал меня для тебя. Лина недоверчиво посмотрела на высшего. Он, казалось, был совершенно серьезен, предлагая такое. Она поставила чашку с кофе на стол. — Мне было очень больно, Марк! Он промолчал, но по всему его виду можно было понять, что и ему пришлось несладко. Понтифик взял ее ладонь в свою и чуть сжал. — Я обещаю тебе... Лина вытащила свою руку и покачала головой: — Не обещай. Или не обещай, или просто так больше не делай. — Не сделаю! — сразу же оговорил он, — Ты мне веришь? Девушка покрутила в руках вилку и отложила ее в сторону. — Не знаю. Правда, не знаю. Мне сложно доверять людям после того, что со мной было, и ...
