Лина недоуменно качнула головой.
— Не знаю.
— А затем, чтобы показать, что он в курсе того, что ткущая именно ты, мой инициал. Это связывает мне руки, причем довольно серьезно. И так же серьезно дает ему дополнительные рычаги воздействия на меня и на Гая. Теперь он может сделать все, что угодно, от морального давления до физического, чтобы добиться от нас нужного его клану поведения. Это во-первых.
— А во-вторых?
— Во-вторых, — продолжил понтифик, — Гюнтер продал информацию о тебе европейским механикам, пусть даже пока только Паулю, но он может продать ее и дальше. Эта информация стала для него хорошей валютой.
— Гюнтер не мог! — недоверчиво качнула головой девушка.
Марк лишь иронично поднял бровь.
— И что делать? — спросила тихо девушка. Злость на дикую идею покупки девушки Паулем сменилась страхом, когда она осознала, чем же именно обеспокоен понтифик.
— Делать? — усмехнулся Марк, — Пока мне в голову приходит только одно — ты немедленно переезжаешь ко мне в дом. Там абсолютно безопасно для тебя.
Как сказать, подумала девушка, там-то ты меня уложишь в свою постель сразу же.
— А без этого никак нельзя? — жалобно спросила она, прекрасно зная, что скажет вампир.
— Нет, без этого никак нельзя, — жестко ответил Марк, вставая на ноги и понимая за собой девушку. — Собирай вещи, любовь моя.
— Но ведь ты же обещал мне дать время! — все еще надеясь уговорить его, тянула девушка.
— Лин, — его терпение было на исходе, — Тебя что больше пугает: моя постель как любовника или поломанные руки и ноги, чтобы ты не сопротивлялась механикам?
Девушка надолго задумалась.
...
Что с собой брать в дом понтифика, Лина не знала.
На какое время она туда переезжает — тоже.
Марк на этот вопрос лишь иронично поднял бровь и сказал, чтобы вещей брала по минимуму, он ей все купит. В ответ Лина насупилась и достала большой чемодан. Содержанкой понтифика она становиться не собиралась. Решила, что поживет у того пару-тройку дней, разведает, так ли все паршиво, как об этом говорит высший, и после этого будет решать — оставаться ей или возвращаться обратно.
Но Лина боялась. Очень боялась и волновалась, как все сложится у него дома-то?
Ведь девушка еще ни разу не была не то, что в доме понтифика, но и в доме простого вампира. Ни один из ее немногочисленных новых знакомых в гости к себе ни разу не приглашал.
К тому же, Лина прекрасно понимала, что оттягиваемая с таким трудом ночь наступит именно сегодня и боялась этого не меньше. Марк монахом не был, за свою долгую жизнь он переспал со многими женщинами.
У Лины же других мужчин, кроме мужа, никогда не было, да и те эпизоды ее сексуальной жизни опытом можно назвать лишь с натяжкой. И ей в какой-то степени было страшно разочаровать понтифика. Хотя, она умом и понимала, что за ним при всем желании не угонится, но, тем не менее, Лина наверное предпочла бы, чтобы Марк не был таким опытным.
Нервозность девушки выдавали трясущиеся слегка руки, поэтому она старалась занять себя суетой и сборами, лишь бы не выдавать понтифику свое состояние. Но он заметил.
Лина как раз металась между прихожей и ванной, то забывая убрать зубную щетку, то рассыпая заколки-невидимки по полу. Марк остановил ее, перегородив рукой проход, и обнял девушку со спины.
— Не бойся! — прошептал он ей на ухо, ласково проходясь губами вниз к шее.
Лина застыла, боясь сделать лишнее движение. Понтифик слегка коснулся ее груди, едва ощутимо, с улыбкой отметил, как девушка напряглась, затем развернул ее к себе и поцеловал долгим нежным поцелуем. Не торопясь, не сминая жадно сопротивление, как вчера, а лишь смакуя и наслаждаясь ее губами. Она сперва не отвечала, стояла, ожидая, пока высший ее отпустит, но потихоньку поддалась своим чувствам, расслабилась и сама обняла понтифика за шею, притягивая его к себе ближе.
Марк оборвал поцелуй, когда девушка начала ему отвечать со всей страстью, которую испытывала, серьезно посмотрел ей в глаза и тихо произнес:
— Если ты не захочешь, то ничего сегодня не будет!
Он знал, что делал. Поцелуй заставил девушку искренне желать продолжения, и, когда он выпустил ее из своих рук, Лина на мгновение даже разозлилась на него. За то, что выпустил.
Впрочем, он помог перебороть страх, а это было сейчас важнее.
...
Но по дороге Марк все-таки дал выход своему гневу. Как бы он не относился к тому, что Лина наконец-то переезжает в его дом, ее безалаберность порядком возмутила высшего.
— Не могу понять, как ты его вообще впустила! — сердито начал выговаривать ей понтифик в машине.
— Дура потому что, — буркнула Лина, — Он сказал, что от Гюнтера.
— По-моему, я предупреждал, чтобы ты с этим немцем не общалась!
— А я и не общалась. Как он уехал с Эстебаном в Европу, так я его и не видела и не слышала, — говоря это, девушка открыла сумочку, проверяя, все ли документы взяла. И тут же прикусила себе язык, ведь Марк не должен был знать, что девушка виделась с другом до его отъезда.
Но понтифик не обратил на это внимания, занятый другими мыслями.
— Паулю о тебе рассказал именно он!
— Я не думаю, что это Гюнтер сделал. Рассказать обо мне мог спокойно и Эстебан, ему-то все равно терять нечего.
— Нет, моя радость, это именно твой друг немец! Иначе, зачем Пауль назвал именно его имя?
Лина задумалась на мгновение, но затем все равно замотала головой.
— Ты к нему просто слишком критичен. Гюнтер мой друг и я ему доверяю!
— Гюнтер тебе далеко не друг! Почему ты так в нем уверена? — Марк уже серьезно разозлился.
— Он не сделал мне ровным счетом ничего плохого! — категорично заявила Лина и отвернулась к окну.
Марк сердито покачал головой и не стал продолжать этот спор.
Дом понтифика представлял собой двухэтажный светлый особняк в центре города, в районе Патриарших прудов, окруженный небольшим парковым участком, с оградой и шлагбаумом для въезда. Марк остановил машину на подъездной дорожке и помог девушке выйти. Недавняя размолвка испортила ей настроение и к входной двери она пошла, не дожидаясь понтифика. Рванула на себя тяжелую дверь и едва не столкнулась с невысокой женщиной лет тридцати пяти в строгом черном платье с белым воротником и легких туфлях на низком каблуке.
Горничная. У Марка работала горничная. Как в элитных домах высшего света.
Хотя, Лина одернула сама себя, она и попала именно в такой дом. Высшей элиты вампирского общества.
Она пригляделась к женщине — едва заметный макияж, волосы убраны в строгий пучок, на лице суровая неприступность. Типичная строгая домохозяйка.
— Девушка, вы не ошиблись адресом? — сурово поинтересовалась горничная у застывшей на пороге Алины.
Женщина хотела было выдворить девушку обратно на улицу, но вслед за ней в дом вошел понтифик, и служанка склонилась в поклоне.
— Господин!
— Софи, комнаты для госпожи готовы? — спросил он, кивком головы отвечая на реверанс служанки.
— Да, господин, я все вымыла и убрала.
— Хорошо, спасибо, — он повернулся к Лине, — Софи покажет тебе твои комнаты, радость моя. Она будет твоей личной горничной, по всем бытовым вопросам обращайся к ней.
Он, казалось, не замечал ни гнева на лице девушки, ни ее напряженной позы.
— Софи, это твоя госпожа, ее зовут Алина, — представил он девушку,— Теперь она будет жить здесь, вместе со мной. Если она будет недовольна, то буду недоволен и я.
Софи перевела недоуменный взгляд на девушку.
— Мой господин, но...
— Тебе что-то непонятно? — холодно уточнил Марк.
Лина уже не знала, что ей делать, удивляться или возмущаться.
Девушка покачала головой.
— Марк, мне не нужна горничная!
— Я как-то сказал тебе, что не терплю пререканий, любовь моя, — он коснулся губами ее лба, — Так что будь любезна...
Лина повернулась к Софи, не дослушав Марка.
— Извините, пожалуйста, но мне на самом деле не нужна горничная, я вполне могу сама за собой проследить.
Несчастная женщина переводила взгляд с господина на девушку и обратно. Такое откровенно пренебрежительное поведение понтифик никому не спускал, но девушка даже не обратила внимания на нахмуренное лицо высшего вампира.
— Лина, — он жестко поднял ее лицо к себе, — Софи — твоя служанка, она покажет тебе комнаты, располагайся со всем удобством. Все остальное обсудим наедине, нам есть о чем поговорить.
Девушка ответила ему таким же хмурым взглядом и коротко кивнула:
— Нам действительно есть, что обсудить, Марк!
Софи склонилась перед ней в таком же реверансе, как прежде перед понтификом и проговорила:
— Прошу за мной, моя госпожа.
Алина выдернула подбородок из пальцев вампира и пошла вслед за горничной.
...
Жилые комнаты в особняке находились на втором этаже. Лестница наверх выходила в коридор, где друг напротив друга были обустроены апартаменты хозяина и гостевые, теперь занятые Алиной.
Ей понтифик отвел несколько комнат — личный кабинет, гардероб и спальня. К последней примыкала отдельная туалетная.
Спальня девушке понравилась больше всего — выполненная в светло-песочных тонах, она была полукруглой с большими окнами, выходящими на запад. Как пояснила девушке Софи, Марк приказал отвести под спальню для нее именно эту комнату, потому что по его словам, госпожа не любит, когда по утрам ее будят лучи солнца.
Откуда понтифик узнал об этой слабости девушки, Лина не знала, но, несмотря на свою злость к Марку, была тронута.
Она сразу попросила Софи не называть ее госпожой, мол, она всего на пару дней и госпожой уж точно не является, но служанка отказалась. Приказы понтифика та всегда исполняла в точности.
Осмотрев все комнаты, девушка спустилась снова вниз. Гостиная была великолепна. Дорогая кожанная мебель, журнальный столик красного дерева, окна до потолка и настоящий камин в стене.
Марк ожидал ее, сидя на диване и читая газету.
— Ну как тебе комнаты, радость моя? Все понравилось? — он отложил газету и поднялся навстречу Лине.
— Красивые, — одобрила девушка, — Особенно спальня.
— Я рад, — он довольно улыбнулся.
Лина обратилась к сопровождающей ее Софи:
— Спасибо большое за экскурсию, было интересно. Повторюсь еще раз, горничная мне не нужна, так что, думаю, вам лучше поступить обратно в распоряжение вашего господина. Единственное, я попрошу вас принести мне будильник. Или сами, если вам не сложно, разбудите меня завтра в семь часов утра, хорошо?
— Ты куда-то собралась, любовь моя, с утра пораньше? — спросил у нее Марк.
— Вообще-то на работу, — слегка удивилась девушка.
Странные какие-то вопросы он задает!
— Софи, выйди! — приказал понтифик служанке, а сам усадил Лину рядом с собой.
Женщина поклонилась понтифику и вышла из гостиной.
Девушка настороженно посмотрела на Марка.
— Радость моя, надеюсь, ты не считаешь, что став, наконец, моей женщиной, ты будешь продолжать работать?
Девушка сначала не поняла сути вопроса, сосредоточившись на словах про его женщину, но когда до нее дошло, что конкретно сказал мужчина, она возмутилась:
— Я не собираюсь становиться твоей содержанкой, Марк! Я вполне могу самостоятельно себя содержать!
— Родная моя, пока ты живешь со мной, работать ты не будешь!
— Без проблем, — Лина встала с дивана и выдернула ладонь из его руки, — Я больше не живу с тобой! Всего доброго!
Марк схватил ее и усадил обратно:
— Не дури, радость моя! Я не позволю тебе ни уйти, ни работать!
Девушка снова попыталась встать с места, но высший ее удержал.
— Я не содержанка, Марк!
— Ты моя женщина!
— В таком контексте это одно и тоже!
— Лина, а если бы ты вышла замуж, и муж приказал бы тебе сидеть дома и заниматься хозяйством?
— Но я не замужем за тобой и хозяйством у тебя есть, кому заниматься!
— Считай, что замужем! И работать я тебе не позволю!
Так яростно они еще не ссорились. Девушка категорически отказывалась сидеть на шее у вампира, как она высказывалась, и тратить его деньги. Она абсолютно самостоятельна и в благотворительности не нуждается!
Марк так же категорично запрещал девушке работать, мотивируя тем, что он достаточно обеспечен, чтобы его женщина не работала.
В итоге Лина, окончательно обозлившись, что не смогла настоять на своем, психанула и ушла в свои новые апартаменты, закрывшись в спальне.
...
Весь остаток вечера она просидела в комнате, злясь на понтифика. Ей категорически не нравилось, что он ведет себя так, как будто Лина его собственность и права на личное мнение по поводу собственной жизни не имеет.
Чтобы успокоиться, девушка решила принять ванну. Она нежилась в горячей воде до тех пор, пока окончательно не пришла в себя. Рядом с ванной на кушетке лежало полотенце и шелковый халат, как раз по ее размеру. Девушка поискала тапочки, но не нашла, и решила пока походить босиком, все равно в спальне на полу лежит пушистый ковер.
Наступила ночь. Из-за вечерних событий и ссоры Лина осталась без ужина, и ее желудку это очень не нравилось. Софи, правда, несколько раз приглашала девушку к столу, но она заупрямилась, как капризный ребенок, и отказалась. А сейчас есть уже очень сильно хотелось.
Девушка вышла из комнаты, тихо притворила за собой дверь, и на цыпочках босиком пошла по полутемному коридору к лестнице. Освещение в коридоре было почти погашено, и Лина большей частью ориентировалась на ощупь. Внезапно отворилась дверь кабинета напротив. Марк стоял в проеме в домашнем халате, брюках и легких туфлях.
— Ты куда?
Лина перестала красться и выпрямилась.
— Вообще-то на кухню, — ей было неловко в этом признаваться, особенно после той громкой ссоры, что была вечером, — я есть хочу.
— Голодная? — Марк улыбнулся кончиками губ.
Девушка кивнула головой в согласии.
— Позови Софи, она тебе все подаст.
— Да ну, что я сама себя не обслужу, что ли? — возмутилась Лина, — Да и ночь на дворе, она спит, наверно, уже давно.
— Ну, так ей платят за то, чтобы вставать по любому твоему желанию. Это твоя горничная.
Девушка устало вздохнула. Еще раз спорить и доказывать Марку свою независимость у нее не было ни сил, ни желания.
— Ладно, не надо ее будить, — махнула рукой девушка, — Раз уж ты не спишь, может, сам покажешь мне, где тут кухня? Тем более, мне ж все равно, наверное, надо будет это знать, да?
Марк вышел и закрыл за собой дверь. В коридоре опять стало темно. Он взял Лину за руку, переплетя свои пальцы и её, и повел за собой.
— Как ты понимаешь, мне лично кухня ни к чему. Все мои пищевые запасы, — в его голосе слышалась усмешка, — хранятся в другом месте. Но, учитывая, что у меня в доме служат смертные, да и ты со мной теперь живешь, я нанял повара и он обставил помещение на первом этаже, как ему было нужно.
— А говорили, что ты презираешь смертных, — Лина не могла не поддеть хозяина дома.
— О своем имуществе я всегда забочусь хорошо.
Они спустились по лестнице и вышли на первый этаж. Босые ноги девушки коснулись холодного пола и она вздрогнула от неожиданности.
