Марк понимающе кивнул:— Теперь об этом. Ты хочешь наказать Ланевского? Лина вытерла губы полотенцем и встала из-за стола. — Спасибо за завтрак, Марк, было на самом деле очень вкусно. Тот кивнул головой, принимая благодарность. Девушка прошла в комнату и начала заправлять постель. Взбить подушку, сложить ровно одеяло, поправить простыню, чтобы не была скомканной. Накинуть сверху покрывало. — Ты не ответила на мой вопрос! — Я не знаю, что тебе ответить, понимаешь? — она села на кровать, — С одной стороны — да, то, что он со мной сделал, это мерзко и требует наказания. С другой стороны — как его ни накажи, сделанного не вернешь обратно. Это ведь сродни убийству — никакое наказание преступника не возродит убитого. И смысл наказания тут просто теряется. — Нельзя такое прощать! Алина устало закрыла руками лицо. — Да я и не прощаю. Просто, наверное, я уже привыкла жить с этой мыслью. Да и наказывать...что я могу то? Марк подошел к девушке и встал перед ней на колени, отнял ее руки от лица. — Лин, ты принадлежишь мне. И я могу это сделать! Лина внимательно вгляделась в его лицо. Не шутит, абсолютно серьезен. Она отвела взгляд. — Знаешь, я тут подумала. Раз уж ты знаешь эти детали моей жизни... Незачем тебе такая как я. Отпусти меня, пожалуйста. Вампир встал на ноги. В его глазах появился лед. — Нет. — Марк, я очень прошу, отпусти! — Нет! Девушка встала и подошла к шкафу, открыла его. На дверце висело большое зеркало в полный рост. Она поманила вампира к себе и встала вместе с ним перед зеркалом. — Когда я училась в университете, наш преподаватель искусств дал хороший совет: если чувствуете фальшь в рисунке, посмотрите на него через зеркало, и сразу поймете, где ошиблись. Знаешь, что я тут вижу? — и, дождавшись его согласного кивка, продолжила, — Вот красивый мужчина, сильный, богатый, умный. Да, не без недостатков, поэтому эгоистичный и самоуверенный, но это все можно пережить. Она отвернулась от зеркала и посмотрела на вампира. — А я... Марк, я калека. Калека телом — я никогда не смогу иметь детей, калека ментально — мой дар заблокирован, калека душевно — после того, что надо мной творил муж, я перестала доверять людям. Вампир хотел что-то сказать, но она жестом показала, что еще не закончила. — Я никогда не смогу быть полезной клану — мой талант практически отсутствует, а ничем другим я для вас не интересна. Я никогда не смогу родить ребенка, чтобы ему передать свои гены и надеяться на возрождение дара в нем. Мне очень сложно доверится людям, а мужчинам тем более, и в каждом я буду видеть потенциального предателя и изувера.— Ну, отпущу я тебя, и что ты будешь делать? — Марк тихо спросил, — Думаешь, другие вампиры тебя так просто отпустят? Да за тобой начнется охота сразу же. И вот этим твоим объяснениям они вряд ли поверят. И захотят проверить. Опытным путем. Ты этого хочешь? — Я могу уехать отсюда. Перееду в какой-нибудь маленький тихий городок и буду мирно доживать там. — И думаешь, тебя не найдут? — А для чего меня искать? — удивилась Алина, — Вы можете объявить, что я полностью себя выжгла и перестала представлять собой полезность для клана. Кто будет гоняться за бесполезным куском человеческого тела? — Допустим, тебя оставили в покое, хотя это маловероятно, ты сама -то как жить дальше будешь? — Да как и жила до вашего появления в моей жизни. Точно также, — она пожала плечами. — Работа, дом. — Семья? Она грустно ему улыбнулась. — Марк, какая семья? Кто захочет создать семью с бесплодной женщиной? Любой мужчина в итоге приходит к выводу, что ему нужно продолжение рода. — У вампиров не бывает детей. — Да, не бывает, — нехотя согласилась Алина. — Тогда почему ты отказываешься от меня? — А зеркало тебе не показало фальши? — Зеркало мне показало девушку, которую жизнь настолько побила, что она спряталась в раковину, как улитка, и боится оттуда нос высунуть, лишь бы не получить еще один щелчок. Я хочу вытащить тебя из этой раковины, в которую ты себя загнала. Лина усмехнулась. Закрыла дверцу шкафа, отошла к дивану. — Жалость. Жалость и благотворительность, — еле слышно проговорила она, но Марк ее все-таки услышал. — Не жалость! — Он резко оборвал ее, — Не жалость, а любовь и желание защитить. — Спасибо, Марк, но я ... — Ты правильно сказала, я эгоист, — он развернул девушку к себе, — и я хочу тебя. Надолго. Навсегда. До конца твоей или моей жизни, понимаешь? И я взял тебя себе. Я не отпущу тебя, можешь не упрашивать. Девушка тихо вздохнула. — Ты вернешься со мной домой? — спросил тихо Марк. Она отрицательно покачала головой. — Нет, не вернусь. Мужчина едва слышно простонал. — Что мне еще сделать, чтобы ты мне поверила наконец? Лина уселась на диван. Молчала, думала, вспоминала. Есть ли смысл еще раз пробовать? Или лучше вернуться к своему старому образу жизни до появления в ней понтифика? Лина вспомнила, как счастлива она была, живя в доме понтифика, когда они по вечерам шутили и смеялись вместе, играли как маленькие дети. Как однажды ночью поспорила с Марком, что тот ее не укутает в одеяло, и через несколько минут, безудержно хохоча, выбиралась из плотно свернутого импровизированного конверта. Или как вошла тихо к понтифику, когда тот расслабленно лежал в ванной, и неожиданно для него включила холодную воду. Марк, ненавидевший ледяной душ, долго потом еще гонялся за девушкой по ванной комнате и брызгался на нее водой, а потом они вдвоем приняли душ, плавно перетекший в занятие любовью прям там, на мокром полу. И их ночи, страстные, опьяняющие, доводящие до безумия чувств, ночи, после которых Лина отсыпалась по полдня в его постели. — Марк, — она взглянула на вампира, — Наши с тобой отношения начались с самого начала неправильно. Ты приказал, я подчинилась. Это неверно. Если ты так хочешь быть со мной вместе, ... — А ты? — перебил он ее, — Ты сама этого хочешь? Лина осеклась. Марк впервые поинтересовался ее желаниями. Чуть подумав, она кивнула головой: — Я предлагаю попробовать еще раз, еще раз начать. Но жить я пока буду у себя. Он помолчал, обдумывая слова девушки, затем кивнул головой, соглашаясь с ее предложением. — Знаешь, эта неделя без тебя была настоящим адом. — Знаю, — по-доброму усмехнулась Лина, — Филипп приезжал уже в среду, просил, чтобы я вернулась, пока ты клан не "разогнал к чертям собачьим". Марк тоже улыбнулся в ответ и ласково поцеловал Лину в губы. Поцелуй прервал звонок телефона. Марк достал мобильный из кармана брюк и, выслушав сообщение, подтвердил коротким "Хорошо". — Кто был? — поинтересовалась Лина. — Филипп, он уже у подъезда. — А зачем он звонил? — удивилась девушка. — Решил предупредить заранее, что скоро будет, чтобы мы успели одеться, — Марк довольно улыбнулся, глядя, как смутилась Лина. Несмотря на проведенную неделю в доме понтифика, ввести ее в краску одним упоминанием о сексе между ними было элементарно. Филипп вошел в квартиру, неся в одной руке большой объемный пакет, в другой что-то небольшое, завернутое в бумажную упаковку. В ответ на вопросительный взгляд Лины, он кивнул на высшего и пояснил: — Я к нему домой ездил, костюм взял чистый. А тут, — он протянул девушке сверток, — Жак передал, говорит, эклеры, твои любимые. Он специально для тебя приготовил, просил передать, что очень ждет возвращения, ты даешь ему смысл в его работе. Лина радостно улыбнулась. Эклеры! Жак специально приготовил для нее пирожные! — Видишь, любовь моя, не только я жду твоего возвращения домой. Пока Марк переодевался в чистую одежду, девушка ждала его вместе с Филиппом. Парень чувствовал себя неловко. С одной стороны, он очень хотел выразить Лине соболезнования по поводу ее прошлого, но с другой стороны, он не знал, как с этим подойти так, чтобы ее не обидеть. — Ну что, вы в итоге помирились? — спросил он, чтобы хоть как-то начать разговор. — Ну, клан разгонять он вроде не собирается! — задорно улыбнулась ему девушка и парень с облегчением выдохнул. — Ну, слава Богу, а то я уж подумал... — И что ты там подумал, мой ученик? — из комнаты вышел понтифик, застегивая на ходу манжет на рубашке. — Подумал, как здорово, что у вас все наладилось, — мигом нашелся Фил. Лина подошла к понтифику помочь ему с манжетой и шутливо подмигнула. Марк в ответ ласково погладил ее по щеке и улыбнулся. — Собирайся, любовь моя, мы едем в резиденцию. — Зачем? — сразу посерьезнела Лина. — Ты не хочешь встретиться со своим бывшим мужем? — Да нет, как-то не горю желанием. — А надо. Филипп был выдворен на кухню, пока девушка одевалась. Лина открыла опять дверцу шкафа. — Неужели ты совсем не поверил тем фотографиям? — поинтересовалась она, влезая в брюки. Марк развалился в кресле и с удовольствием наблюдал за ней. — Ни минуты не поверил. — А почему? — она обернулась к нему, застегивая пояс. Марк вздохнул. — Лина, поверить в то, что там изображено, может только тот, кто тебя совсем не знает. — Да ладно! Там, по-моему, все вполне достоверно! — Нет, это всего лишь довольно паршивая работа фотомонтажа. Вместо очередного вопроса "почему" девушка лишь подняла бровь, прося объяснить подробнее. — Что ты тогда сказала мне? Проститутка и алкоголичка? — припомнил Марк, — Хорошо. Пойдем с конца. Алкоголичкой ты никогда не была, это точно. — С чего такой вывод? — Ты практически не пьешь. Девушка застегнула последнюю пуговицу на блузке и подошла к Марку. Тот обнял ее за талию. — Хорошо, — Лина приняла правила игры, — Я могу почти не пить из-за боязни сорваться. — Нет, у тебя взгляд безразличный, когда ты смотришь на вино. А у алкоголика он был бы жадным, когда хочется, но нельзя. Лина чуть подумала и кивком головы согласилась с рассуждением. — Хорошо, дальше, насчет проституции. — Тут еще проще. Любая женщина, более-менее опытная в вопросах отношений между полами, мои намеки поняла бы еще осенью. — Когда? — недоверчиво спросила Лина. Он довольно ухмыльнулся. — Ну, по крайней мере, зимой, когда я на тебя инициал поставил. А ты, моя радость, по-моему, до сих пор сомневаешься в моих чувствах. — Но, ты же сам тогда сказал... Он фыркнул и засмеялся. — Родная моя, как я уже сказал раньше, ты иногда бываешь такой недогадливой! Так вот, у женщины, скажем так, пообщавшейся с кучей мужчин, эти намеки даже вопросов бы не вызвали. А ты долгое время даже не догадывалась о том, что все это значит. Но это еще не все. Она хмуро посмотрела на него исподлобья. Марк погладил девушку по животу и спустил руку ниже. Она дернулась было, но он не отпускал, просто удерживая там свою ладонь. — Видишь ли, у тебя есть две родинки, одна здесь, с этой стороны, другая — сзади. И увидеть их можно только, если при занятии любовью разглядываешь твое тело до мельчайших подробностей. Или целуешь, — он с удовольствием наблюдал за тем, как девушка краснеет, вспоминая некоторые моменты их постельных забав, — Так вот на тех фотографиях, где якобы ты в очень откровенных позах с мужчинами, про заднюю-то родинку не забыли, она виднее, а вот передней — нет. Значит, вывод — это фотомонтаж. — Но он теперь молодой вампир под руководством твоего палача. — Любовь моя, я сказал, что отдал его Дитриху, но не говорил, что тот его обратил.
11 Глава.
Лину Марк оставил ждать в своем кабинете а сам вышел на несколько минут. Вернулся понтифик довольно быстро, в сопровождении Агнешки и Инквизитора. Почти сразу же за ними в кабинет вошел палач. Дитрих. Верный друг понтифика и его преданный пес. Ростом почти с Марка, но более мощный, массивный. Волосы на голове были постоянно растрепаны, но это придавало на удивление грозный вид. Густая черная борода, темные колючие глаза, никогда не улыбающийся рот. Страшный мужчина, тем более вампир. Инквизитор же был полностью укрыт плащом с капюшоном, девушка смогла разглядеть лишь белые тонкие суховатые пальцы, сжимающие плечо Агнешки. Телепатка грустно посмотрела на Алину и тихо произнесла: — Бедна девчина! Лина смутилась. Полячка ее жалела, прекрасно зная обо всем, что девушке пришлось пережить. Инквизитор подошел к Лине и поднял ее голову за подбородок. Она нехотя посмотрела на вампира. Он был очень старым. Это показывало не лицо, на вид он прожил лет сорок человеком, а старость его выдавали глаза. Наверно, он был старше даже понтификов. — Ты хочешь наказания? — спросил он. Лина как-то поняла, что не у нее. — Да, — твердо ответил Марк за спиной девушки, — Я не оставлю это просто так. Вампир повернул пальцами голову Алины вправо и влево, рассматривая ее как игрушку перед покупкой, провел ласково по губам, дотронулся до щеки. Затем отошел в сторону уступая место телепатке. Агнешка встала перед девушкой.— Радость моя, расскажи вкратце, что было между тобой и Ланевским? — ласково попросил Лину Марк.Она недоверчиво оглянулась на понтифика. Зачем? Зачем им все рассказывать?Агнешка пришла сюда по приказу понтифика. Он ей не поверил? Вчера, когда она рыдала у него в объятиях, так и не поверил? Лина с досадой закусила губу. Что ж, ее история и правда не слишком отдает реальностью, чтобы в такое поверить, всего лишь услышав. А документов в подтверждение всего этого не осталось. — Мы... Мы были женаты, — едва слышно сказала она, не глядя ни на кого, — потом развелись, недавно снова встретились и он попросил у меня ...— Не могу! — недовольно перебила ее Неш, обращаясь к своему покровителю, — Я не могу пробиться, она просто не пускает меня!Инквизитор подошел к Лине и, резко ухватив ее подбородок жесткими пальцами, поднял ее голову вверх. Сильно сжал, причиняя девушке боль, заставляя ее смотреть на Агнешку.— Сканируй глубже! — коротко приказал он телепатке, — Мне нужна правда.Лина вырвалась из пальцев Инквизитора и затравленно посмотрела на подругу.— Алина, — та старалась говорить очень спокойно, — Мне нужны твои воспоминания. Пожалуйста, не сопротивляйся! Я никогда не расскажу о том, что сосканирую! Ты мне веришь?А какая разница, верит она или нет? Все равно они добьются правды!Лина нехотя кивнула, согласная поделиться прошлым.— Сейчас мы с тобой проведем один тест. Я буду называть слова, а ты говорить, первое, что тебе с ними придет в голову, хорошо? Марк положил девушке руку на плечо, высказывая свою поддержку и вселяя уверенность. Агнешка ласково погладила Лину по щеке, положила руки на ее виски и начала: — Детство. — Ребенок, — ответила на автомате девушка. А в голове стали появляться воспоминания. Вот она четырехлетняя бежит за папой по парку, синее платьице развевается от бега, девочка задорно хохочет, папа тоже смеется весело, поймал малышку, подкинул вверх... — Солнце. — Свет. Яркий свет озарил комнату утром, когда девочка впервые собиралась в школу. Первый раз в первый класс. Форменное платье, белый кружевной фартук, букет цветов больше нее самой... — Животное. — Кошка. Около дома всегда проживала кошка, за ней ухаживали всем подъездом. Алине родители не разрешали иметь животное, и эта бездомная кошка была отдушиной для ребенка. — Парк. — Лужи. Как же здорово гулять в парке, когда только-только прошел грибной дождик и в лужах отражается синее летнее небо, а солнечные лучи пробиваются сквозь изумрудную зелень. И пахнет так вкусно мокрой травой и землей. Бежишь по парковым дорожкам и визжишь от удовольствия, когда легкий ветерок сбивает с листвы капли тебе прям за воротник. — Деньги. — Работа. Первая работа, не очень удачная, вторая... На третьем месте Алина наконец-то поняла, чем хочет заниматься и кем хочет быть. Последнее увольнение, несправедливое, обидное. Марк и его помощь. — Любовь. — Счастье, — с небольшой заминкой ответила Алина. Агнешка перевела взгляд на Марка и улыбнулась ему кончиками губ. Марк. При слове "любовь" первым делом у Алины возник в голове его портрет. — Страх. — Боль. Первый удар Вадима был в живот, затем по голове. Лина отлетела к стене, прижимая к себе руку, вывернутую мужем. Первое изнасилование и она не понимает, за что именно так? — Вера. — Ложь. Он врал, он ей всегда врал. Про то, что всегда будет любить только ее, про то, что у него никого нет. Этому потом Лина верить перестала, но верила, когда он обещал больше не бить и не издеваться. Обман сопровождал всю ее недолгую жизнь с мужем. — Ненависть. — Злоба. Именно так Вадим избивал ее. Алина так часто видела ненависть в его глазах и дикую злобу. Она до сих пор не понимала, почему он стал ее ненавидеть и почему не убил в итоге. Было еще много слов, на которые девушка выдавала ассоциации. Цветы, улыбка, смерть, красота, жестокость... Агнешка доставала из глубин ее воспоминаний всю жизнь до малейших подробностей. Когда все наконец-то закончилась, девушка ощутила себя безмерно уставшей и, в то же время, вылеченной. Как будто все, что она пережила в браке, ушло на задний план, став эфемерной и бесплотной тенью, перестав постоянно давить тяжелым камнем на душе. Ей стало даже как— будто легче дышать. Телепатка слегка встряхнула руками, погладила кончики пальцев и повернулась к своему сопровождающему. Инквизитор подошел ближе и Агнешка положила ему ладонь на лоб. Через пару минут она отняла свою руку от его головы и прошептала: — Все. Лина вопросительно посмотрела на Инквизитора. — Прошу вас пройти в зал суда, уважаемая, — вместо ответа он пригласил Лину. Девушка перевела испуганный взгляд на понтифика. — Нет, пожалуйста, не надо открыто! Пожалуйста! Я не хочу, чтобы все... Позора, понял Марк, Лина боится быть опозоренной перед всеми, ибо, как бы она ни оправдывалась, что не виновна, шепотки и косые взгляды в любом случае пойдут. Он кивнул ей, сказал что-то еле слышно Инквизитору, тот согласился со словами понтифика и отдал приказ Палачу. Дитрих, повинуясь его жесту, вышел за дверь и вернулся через некоторое время, таща за собой Ланевского.
