...
Гюнтер уже принял ванну и вытирался полотенцем, когда телефон завибрировал от пришедшего сообщения. Абонент оказался неизвестен, но содержание было очень важным — "Немедленно уезжай из дома, он знает, где девчонка, уже выехал". Кто прислал предупреждение, легко догадаться — Магдалена. Она, видимо, решила сыграть по -своему и сама предупредила Марка. Сука! Дрянь!Гюнтер в ярости отбросил мобильник к стене. Не могла потерпеть еще пару часов, пока Гай ему документы передаст! Что ж, для такого случая у него есть еще одно потайное местечко. Парень бегом поднялся по лестнице и остановился у двери спальни, переводя дыхание. С ноги открыл дверь, вошел. Достал нож из кармана джинсов, подошел к кровати.
Внезапно остановился на полпути и потряс головой. Да что ж такое? Туман никак не хотел уходить из головы. Лина теперь принадлежит ему, как того туман и требовал, но вампир продолжал все видеть в искаженном, изломанном свете. Лина резко распахнула испуганные глаза. Что он задумал? Неужели хочет окончательно добить?Гюнтер еще раз тряханул головой, затем склонился над кроватью и перерезал веревки, удерживающие правое, израненное запястье девушки. Ладонь, занемевшая от долгого неподвижного положения, почти не ощущалась. Обошел кровать с другой стороны и стал перерезать веревку на другой руке. — Что ты делаешь? — прошептала Лина. Сорванное криком горло дико дергало от боли, к тому же разбитая ударом кулака губа не позволяла широко открывать рот. — Поднимайся! Живо! — приказал вампир и дернул девушку с кровати. Лина почти упала на пол, невольно опершись на руки. Онемение уже начало проходить и боль от ран, удвоившаяся приливом крови, заставила девушку застонать. — Вставай! — Гюнтер схватил ее за волосы и окончательно стащил с кровати на пол, не жалея сил, — Поднимайся, дрянь! Мы уезжаем!Лина непонимающе посмотрела на парня, но заметив, как тот бросил взгляд на часы, мгновенно все поняла. Гюнтер не просто уезжает, он бежит! А значит, Марк скоро будет здесь! Лина ухватилась окровавленными пальцами в ножку кровати. Мокрые, они скользили по дереву, но девушка цеплялась даже ногтями, лишь бы вампир ее не вытащил из дома.— Я никуда не поеду! Гюнтер оскалился. — Поедешь как миленькая! — схватил за руку и резким движением, отодрал ее пальцы от мебели. — Не поеду! — завизжала Лина, цепляясь за все, что попадалось под руки, — Марк! Марк!! Девушка сопротивлялась как бешеная, откуда только силы взялись в этом избитом без жалости теле. Вампир был сильней, но он видел, что время безнадежно утекает. Понимая, что если Лина и дальше будет так упираться, а она будет, потому что догадалась о приближающейся помощи, то Гюнтеру сбежать не удастся, парень решил выплеснуть всю злобу и бешенство на девушку. Не поедешь? Ну, тогда и он уже не увезет!
...
Лука осторожно подергал закрытую входную дверь, она спокойно открылась. Мужчина вошел в дом и сразу же увидел кровь на полу. С опаской глянул вверх, потом по сторонам, вроде бы все было тихо, да и Артем уверял, что в доме он ощущает только одну ауру. Наверху. Рустам вошел вслед за напарником и сразу стал подниматься по лестнице. Лина лежала на полу в луже крови, синяки, ссадины и кровоподтеки были по всему телу. Одежды на девушке не было, она клочьями валялась рядом с кроватью. Кровь из разорванного горла уже не текла ручьем, а лишь слегка сочилась. Правая рука, сломанная и неестественно выгнутая, была закинута за голову, как будто девушка прилегла отдохнуть. Окровавленная внутренняя сторона бедер сама говорили о том, что произошло. И несколько колотых ран в районе сердца. Лука склонился над несчастной, оглядывая повреждения. — Он над ней хорошо поработал, — он тихо проговорил напарнику. Рустам печально кивнул головой, оглядывая комнату. Тут он заметил боковым зрением движение и перегородил проход: — Господин, лучше не надо! Марк, белый как смерть, стоял в дверях и пожирал глазами лежащее на полу тело, отмечая каждую мельчайшую подробность и запоминая ее. Лука дотянулся было до валяющихся остатков одежды, но соединить разорванные кусочки ткани было невозможно. Тогда он взял окровавленное покрывало, свисающее с кровати, и начал закрывать Лину им. Дошел до плеч, оглянулся неуверенно на понтифика и поднял конец покрывала над головой бедняжки.Все верно, покойников полностью накрывают.— Пусти! — прохрипел понтифик телохранителю. — Не надо, господин, пожалуйста! — Рустам все еще пытался его задержать, — Она уже мертва! Марк рукой грубо отодвинул охранника, загораживающего проход, и вошел в комнату. Подошел, едва передвигая ноги, и медленно упал на колени рядом с девушкой, прямо в лужу ее крови. — Лина! — еле слышно простонал он, — Как же так, Лина! Лука коснулся его плеча: — Господин, мне очень жаль, но ей уже не помочь...И опустил руку, понимая, что слова ушли в пустоту.Марк не отвечал, он был в прострации от увиденного. Вампир склонился над Алиной и, не обращая внимания на кровь и грязь, аккуратно взял ее на руки, прижал к себе. Бедная любимая девочка, истерзанная и сломанная по извращенному желанию одного выродка! Единственная женщина в мире, ради которой Марк был готов на все. Абсолютно на все! И он ее не уберег! Обещал — и не смог!Он больше никогда не увидит ехидных искорок в глазах, не услышит ее мелодичного смеха и протяжного стона удовольствия. Она никогда больше не коснется его руки, привлекая внимание, не будет сидеть в своем любимом кресле в его кабинете, забравшись в него с ногами, и с улыбкой наблюдать, как он работает. Марк прижал Лину к себе сильнее, как будто хотел оживить ее, передав собственную жизненную силу, зажмурился от рвущей сердце нестерпимой боли.И поразился, не поверив услышанному. В его глазах зажглась надежда. — Господи, она еще жива! Едва дышит, но жива! Нужно срочно врачей! Рустам мигом полетел вниз, машина скорой помощи приехала вместе с кортежем понтифика. Аккуратно положив Лину обратно на пол и снова укутав ее покрывалом, Марк клыками разорвал себе запястье и приложил окровавленную руку ко рту девушки: — Пей, пей, моя радость, ты должна жить! Ты сможешь!
...
Небольшая кафешка на МКАДе с романтичным названием "Перекресток" на самом деле являлась обычной дешевой забегаловкой, в которой отдыхали водители-дальнобойщики и местные алкоголики. Несколько пластиковых столиков, стойка в засаленных жирных пятнах, с которой свисает заляпанное меню в целлофановом пакетике. Единственным оживляющим элементом был большой телевизор на стене, беззвучно показывающий новости. Народу в кафешке почти не было, лишь двое дальнобойщиков у окна ужинали, да молодой парень, мрачный и сосредоточенный, сидел за дальним столиком. Он вяло отмахивался от регулярных подходов официантки с вопросом "будет ли молодой человек что-либо еще заказывать?", тупо уставившись на стоящий перед ним стакан с пивом. Мысли шли вразброд. К столику подошел мужчина в темно-синем деловом костюме, пару мгновений посмотрел на него сверху вниз и со вздохом сел напротив. — Ты зачем девочку изнасиловал-то? — он лениво поинтересовался. — Сорвался, — глухо ответил Гюнтер. Его собеседник хмыкнул, покачал головой и подозвал жестом официантку. Заказал себе пива, отправил женщину жестом обратно и снова стал изучать вампира. — Сорвался, значит, — он повторил его слова, — Сорвался... Ты чуть все не испортил, мерзавец! Гюнтер поднял на собеседника мрачный взгляд. — Я выполнил твой приказ. Девчонка в больнице, жива, — каждое слово он буквально выдавливал. И снова уткнулся в стоящий перед ним стакан. — Жива? — переспросил мужчина и заорал на всю забегаловку, — Она при смерти, ублюдок, ты понимаешь? Моя ткущая при смерти! Марк сейчас с ней в больнице и выкарабкается она или нет — одному Богу известно!Официантка с любопытством глянула на них из своего угла, но мужчина не обратил на нее никакого внимания. Взрыв эмоций уже прошел и он снова взял себя в руки: — Я приказывал тебе что? Создать видимость угрозы ее жизни. Всего лишь видимость! Избить, сломать пару ребер и поставить синяк под глазом! И все это тайно, чтобы никто не знал, кто именно это сделал! Гюнтер попытался что-то сказать, но собеседник жестом прервал его. — А что натворил ты? Открыто ее похитил, изнасиловал, избил до потери сознания и пил ее кровь! Ты совсем мозгов лишился?! — Я сорвался! — смог лишь повторить Гюнтер. — А мне что теперь с этим делать? Марк объявил тебя в розыск не только по нашим каналам, но и человеческим! Причем, ты нужен ему живым!! Он поклялся, что лично с тебя будет шкуру сдирать, кусочек за кусочком! А ты знаешь моего брата, он слов на ветер не бросает!— Мне еще раз сказать, что сорвался? — огрызнулся Гюнтер. Пальцами он вертел зубочистку, чтобы хоть чем-то занять руки.Гай шумно выдохнул. — Да нет уж, наслушался. За столиком воцарилась тишина, каждый размышлял о своем. — Не думал, что ты сам возьмешься за это дело, — проговорил понтифик, отпивая пиво. Поморщился. Да, гадость та еще, — Есть ведь наемники! — Если что-то нужно сделать хорошо, сделай это сам, — ответил ему Гюнтер, бесстрастно глядя в окно. — Ну, а насиловал ты ее тоже для дела? Гюнтер хмыкнул, зло усмехнулся и глянул на понтифика исподлобья: — Только не для твоего. Гая покоробило такое открытое признание вампира, что он еще и свои цели преследовал в этой некрасивой истории. Он вопросительно поднял бровь, побуждая парня рассказать подробнее. — Марк не возьмет себе Лину обратно после меня. Гордость не позволит! Обещанное имущество. Получив подтверждение от Гая о том, что Лина его обещанное имущество, Гюнтер решил любым способом ее себе вернуть. И Гай это понял. Выбирал он парня для этого дела неспроста, Ветрова доверяла без оговорок только трем мужчинам клана — его брату, ученику брата и своему другу. И только их инициальная метка подпустила бы к девушке без проблем. Задумка понтифика была проста: наемники нападают на Ветрову, Гюнтер ее спасает и выставляет Марку претензию, что тот не справился со своими обязанностями. Парень становится покровителем Ветровой и дает возможность Гаю провести над ней ритуал. Так он убивает двух зайцев — получает бессмертную ткущую и выполняет обязательство, данное немцу.Правда, это верховный понтифик сказал Гюнтеру. На самом деле, отдавать менталку молокососу вампир не собирался. Ученик Эстебана выступал лишь стрелочником, которым Гай в своей интриге жертвовал не задумываясь. Марк должен был испугаться за жизнь своего инициала, которую либо Гюнтер сам, либо нанятые им исполнители немного повредили бы, совсем чуть-чуть, например, сломав ребра или порезав немного мышцы. И, выйдя через наемников на заказчика, брат без сожалений прибил бы Гюнтера. А потом вовремя появился бы Гай, подарил брату некий дневник и Марк, сломя голову, понесся бы к магам ставить на Ветрову ритуальную печать.Но Гюнтер решил, что он умнее и сможет забрать Алину себе таким зверским способом. Узнав о том, что сотворил мерзавец с девушкой, Гай на мгновение хотел отказаться от своего плана, но вовремя одумался. Ветрова выживет, в этом понтифик был уверен, а этот случай будет ей лишним уроком, что не стоит доверять, кому ни попадя, и надо всегда слушаться собственного опекуна, тем более, если это правитель клана. Гюнтер едва не поставил его план под удар, но пока Гай с этим будет мириться. Верховному понтифику плевать было на то, с кем спит Ветрова, кого любит его брат, кому принадлежит тот или иной ментал. Главное, чтобы он мог использовать ткущую в своих целях, в любых своих целях. И мог использовать всегда. А с Гюнтером он в ближайшее время разберется. Это даже хорошо, что парень такое сотворил с инициалом брата. Ни сам Марк, мстя за свою любовницу, ни Эстебан — за ткущую, ему этого не простят. И тут только один вопрос остается — кто из них доберется до вампира первым. А Гаю надо лишь помочь Гюнтеру без проблем выбраться из города и страны. Чтобы отвести от себя подозрения.Он вытащил из внутреннего кармана документы и бросил их на грязный столик. — Вот тут, держи, все документы на новое имя. На таможне будешь завтра ровно в час ночи, у меня уже все подготовлено, тебя выпустят без проблем. Езжай в Румынию и пережди там. — Я ждал их еще днем! — зло проговорил Гюнтер, — Ты обещал, что сделаешь их максимально быстро! — Что поделать, у смертных такая бюрократия! — лениво пожал плечами верховный понтифик. — А Лина? — тот пролистал документы и не увидел в них имени своей жертвы. Гай со свистом втянул в себя воздух.
— Ты хочешь выкрасть девчонку из-под капельниц, окончательно ее угробив? — Что будет с Линой? — не отставал Гюнтер, — Она принадлежит мне! — Пока она принадлежит моему брату! И открыто напав на нее, ты сам положил свою голову на плаху! — жестко парировал Гай, — Я итак помогаю тебе, радуйся хотя бы этому! — Лина — мое имущество! — Когда она поправиться, я подниму вопрос о лишении ее инициала брата, как не справившимся со своими обязанностями, — пообещал Гай, — Что будет дальше — решим потом. Гюнтер обдумал сказанное понтификом и согласно кивнул. Мужчина вздохнул. Ну что ж, пока он эту задачу решил, теперь осталось отдать брату давно ожидающий его сюрприз и ждать, что он в связи с этим предпримет.
25 Глава.
Пока Алину везли в больницу, врачам скорой помощи приходилось дважды возвращать девушку к жизни. Повреждения были очень серьезны, и только наличие крови высшего позволило довезти бедняжку до больницы и сразу положить в реанимацию. Марк не отходил от нее ни на шаг, пока шла операция, пока ожидал в коридоре заключения врачей, пока Лину перевозили в отдельную палату. У дверей палаты он выставил охрану и категорически запретил всякие посещения без его разрешения. Алина поправлялась на удивление быстро. Уже через пару дней отключили аппаратуру, поддерживающей жизнедеятельность, и девушка смогла самостоятельно дышать. А к концу недели она более-менее начала ходить по палате с помощью медсестры. В отличие от быстро выздоравливающего тела, психически девушка была раздавлена. Она до сих пор не могла прийти в себя из-за такого поступка человека, которому доверяла, и ежедневно навещающий ее врач отмечал, что психика девушки держится на грани. Что беспокоило и понтифика, и приглашенного им психиатра. У Лины не было никакого эмоционального выплеска происшедшего, она стала молчалива, тиха и подолгу сидела у окна, думая о чем-то своем. О произошедшем Лина говорила спокойно, без эмоций, без интонаций, как будто речь шла не о ней самой, а о кукле. Как вытащить девушку из этого состояния, мужчины не представляли. Оставалось только ждать, пока она сама не выберется. Но это было не все. С того момента, как Лина смогла самостоятельно передвигаться, понтифик, хоть и продолжал регулярно навещать Алину, но делал это все реже и реже. К концу недели он заезжал только утром минут на двадцать и общался с врачами, интересуясь ее самочувствием. И Марк больше не говорил ей о своей любви, ни разу не коснулся ее, не сделал ни одной попытки обнять или приласкать. Девушка не могла этого не заметить, она пару раз пыталась спросить об этом Марка в лоб, но тот лишь отмалчивался или отговаривался словами, что все хорошо. И тогда она перестала спрашивать, поняв, что сказанное Гюнтером полностью подтвердилось. Внезапное отчуждение Марка означало только одно: понтифик не смог принять Лину после насилия, как прежде. И забота высшего о здоровье девушки объяснялась только тем, что она была его инициалом. Пока еще была. Ее оттолкнули. Ей дали понять, что она больше не достойна. Что изуверство чужого мужчины над ее телом не позволит теперь ей встать рядом с правителем клана в качестве его спутницы. Что Марк не может и не будет любить ту, кого так легко сломать.А понтифик ей был необходим, как глоток воздуха, как стакан воды для страждущего. Его внимание, забота, любовь, в конце концов, его легкие, нежные прикосновения и страстные поцелуи, которые помогли бы Лине стереть из памяти совершенное над нею насилие. Вера в то, что Марк на самом деле ее любит, не позволила Лине сойти с ума в том доме. И сейчас девушка хотела, чтобы Марк хоть одним словом, одним жестом показал, что он продолжает в ней нуждаться, что она любима и желанна. Даже после тех извращенных, изуверских пыток. Особенно после них.Но он не сделает этого, а она не скажет. Не будет просить или умолять о лишней встрече или объятии.Не будет тянуться за прикосновением. Ведь тогда это будет унижением, которого ей предостаточно. Лина будет молчать. Нет — значит, нет. Значит, так тому и быть.
