Марк подмигнул малышке и спросил:
— А он катался верхом на лошадке или в коляске?
— В коляске,— подумав, уточнила девочка.
— А хочешь верхом покататься? В седле? Как взрослая?
Лина закатила глаза. Марк знал, что предлагать Ляльке. Ее глаза зажглись непередаваемой смесью восторга и желания утереть нос Витьке. И покататься на лошадке. И еще...
— И мороженое тоже будет! Клубничное! — клятвенно пообещал понтифик ребенку.
— Марк! — возмутилась Лина, — Кончай мне ребенка совращать!
— Родная! — укоризненно потянул понтифик, — Я абсолютно отвечаю за свои слова!
— Я именно об этом!
— Ну, тетя Лина! — Лялька задергала девушку с другой стороны.
Девушка громко вздохнула.
— Ладно, малявка, беги одеваться! — Лялька, довольная как слон, ускакала в комнату, — Но шапку наденешь обязательно!
Пока девочка одевалась, Лина проводила разъяснительную беседу с понтификом:
— Марк, ты понимаешь, что делаешь? Это, — она указала в сторону комнаты, откуда периодически доносились победные крики, — смертный ребенок!
— И что? — Марк уже выпрямился и непонимающе смотрел на Лину.
— Она мало того, что не в курсе твоей сущности, но еще верит в сказки и чудовищ!
— Лин, ты думаешь, что я этого не понимаю? Я не собираюсь пить ее кровь!
— А если она что-то такое увидит?
— Что, например?
— Ну не знаю! Но это же ребенок!
— Лина, — Марк громко вздохнул, — Ты считаешь меня чудовищем?
— Иногда — да, — четко припечатала девушка.
— Ну, значит, я смогу прогнать всех хулиганов одной только своей улыбкой! — он ослепительно улыбнулся и показал клыки.
— Главное, на поклонниц не нарвись, а то от них даже улыбкой не отмахаешься!— недовольно пробурчала девушка и ушла в комнату проверять, как оделась крестница.
— А что, у меня есть поклонницы? — уточнил со смехом понтифик, — Хоть с одной познакомь!
— Разбежался! — ответила ему Лина, выводя в коридор Ляльку, — Если мы будем вместе, разрешу смотреть только на женщин пенсионного возраста, с типичными экземплярами можешь заранее ознакомиться на лавочке у подъезда!
Лина как в воду глядела. Когда смертно-вампирская троица выходила из подъезда, на лавочке как раз сидели бойкие старушки и внимательно разглядывали всех, кто входил, выходил и шел мимо, чтобы затем между собой обсудить их и осудить.
Девушка приветственно склонила голову:
— Маргарита Степановна, добрый день.
Самая главная старушка подъезда покровительственно ей улыбнулась и поджала губы, глядя на выходящих Марка и Ляльку.
— Что, гулять собрались?— уточнила она, незаметно толкая в бок свою напарницу по сплетням, мол, оцени, что тут происходит.
— Да, погода хорошая, съездим в парк.
Лина по привычке пошла к машине понтифика, ведя Ляльку за руку. Марк скользнул по старушкам равнодушным взглядом и поспешил за своей женщиной.
— Это ты на таких мне предлагаешь любоваться теперь до конца жизни? — с ухмылкой спросил он, когда выводил машину из двора.
— А что, тебе не понравились? — с искренним удивлением уточнила девушка, — Ты глянь, какие они бойкие и бодрые, прям как огурчики! Кое-кому шикарный пример для подражания!
Лина подняла иронично бровь, намекая на чей-то очень долгий срок жизни.
— И такие же сморщенные!
— Что поделать, у всех есть свои недостатки! У них — внешний вид, у тебя, — притворно вздохнула Лина, пряча улыбку, — он же!
— Тиранша! — заклеймил понтифик девушку и глянул на нее в зеркало.
Алина довольно ему улыбнулась.
Лялька носилась по парку как заводная, прося, а то и требуя, покатать ее на всех аттракционах и каруселях. Она проехалась на лошади, причем Марк сдержал свое слово и договорился, чтобы ее усадили в седло. Понтифик даже шел рядом с шагающим животным и страховал малышку от падения. Девочка объелась мороженым, сладкой ватой, и жареными орешками в сахаре. Вообще, у Ляльки был день исполнения всех желаний. Марк оплачивал любой каприз ребенка, будь то огромный надувной шар у уличного продавца или мягкая игрушка, билет на карусель или на американскую горку, где девочка каталась с дикими визгами смеси страха и восторга. Алина сначала протестовала, но понтифик очень понятно объяснил ей, что ему не в тягость и вообще он получает от этого удовольствие. Девушка, разумеется, не преминула поёрничать на тему того, от чего высший вампир, оказывается, получает удовольствие, на что Марк с таинственной улыбкой пообещал ей, что она убедится в этом на личном примере и в ближайшее время.
Сам понтифик был в восторге от прогулки едва ли не больше Ляльки. Он впервые за очень долгое время чувствовал себя главой такой маленькой, но замечательной семьи, совершенно забыв про обязанности понтифика, дела клана и прочие вампирские проблемы. Он просто наслаждался жизнью и обществом любимой женщины. Ну и заодно маленькой Ляльки. И решая с Линой такие вопросы как "можно ли девочке холодное мороженое, все-таки на улице не лето" или "что лучше — карусель с лошадками во второй раз или автодром", Марк как никогда чувствовал себя кому-то нужным. Особенно, когда Лина , забывая о том, что он вампир и в обыденной жизни смертных не очень-то разбирается, начинала советоваться с ним по поводу чего-либо. Например, вот как сейчас, когда к паре подошли два пенсионера, муж и жена, и спросили, как лучше добраться до метро. Лина совсем запуталась в объяснениях, и обратила их внимание на понтифика, пусть он попробует рассказать, по какой аллее лучше выйти к транспорту. Марк понятно все объяснил, подсказал, где можно сократить дорогу, и в ответ услышал благодарственное "какая у вас замечательная семья, красавица-жена и дочка". Понтифик как ребенок расплылся в довольной улыбке.
Лина же, как обычно, разрывалась как та обезьяна, на две части. С одной стороны, ей очень нравилась прогулка, понтифика она увидела совершенно с другой стороны и это ей очень импонировало. Но, с другой стороны, девушка понимала, что высшему такое времяпровождение непривычно, и нравится ему только лишь из-за своей необычности. Да и о том, что это глава вампирского клана, она не забывала. Лина заметила, как ему поклонились двое вампиров, встреченных в парке, и как они потом переглянулись между собой, удивляясь, что встретили понтифика в таком обществе и таком месте.
Но потом, глядя на задорно смеющуюся крестницу и довольного жизнью вампира, девушка решила не забивать себе голову плохими мыслями и полностью отдалась веселью на прогулке.
Эмоциональная прогулка Ляльку сильно утомила и девочка заснула уже в машине. Лина пару раз оглядывалась на малышку, проверяя, как она спит, но потом успокоилась и сосредоточилась на дороге, хотя тоже периодически зевала.
— Устала?— Марк глянул на девушку.
— Есть немного, — согласилась Лина, — Нечасто доводится так весело погулять!
— Согласен! — улыбнулся понтифик и посмотрел в зеркало заднего вида, проверяя Ляльку, — У тебя чудесная крестница!
— Да уж, не зря мать ее называет заводным электровеником!
Марк нашел ладонь Лины и сжал ее пальчики.
— Из тебя выйдет отличная мать, Лина. Почему у тебя нет детей?
Девушка отвела взгляд и, как показалось понтифику, грустно улыбнулась.
— Какие дети, когда вокруг одни вампиры? — она отшутилась и высвободила пальцы.
— Знаешь, я сегодня впервые за долгое время чувствовал себя в семье, — поделился с ней понтифик, — Удивительное ощущение.
— Да, мне тоже понравилось.
— Может быть, еще как-нибудь повторим, а?
Лина глянула на вампира и кивнула головой.
Когда машина подъехала к дому, на улице совсем стемнело и у подъезда зажглись уличные фонари. Лина аккуратно растолкала девочку, чтобы та просыпалась, и помогла ей вылезти из машины. Вслед за собой Лялька вытащила розового большого зайца и надувной шарик.
Глядя на это богатство, девушка не смогла промолчать.
— Марк, так с кем ты хотел погулять в парке?
Вампир подошел к девушке.
— А ты тоже хотела шарик и розового зайца? Почему не попросила?
Девушка фыркнула от смеха.
— Не забудь подарить их мне на день рождения!
Лялька дернула Марка за рукав куртки:
— Дядя Марк, у тети Лины день рождения еще нескоро, в октябре! Но я тебе напомню!
Марк перевел серьезные глаза на ребенка.
— Обязательно! Мы вдвоем ей подарок выберем!
Девочка с серьезным видом кивнула, мол, договорились, и потопала к лавочке.
Марк обернулся к улыбающейся Лине, обнял девушку и, склонившись к ней, начал страстно целовать. Лина сама отвечала со всем пылом испытываемых к нему чувств, пока сзади не донеслось недовольное:
— Ну, вы там, заканчивайте уже целоваться, я спать хочу!
Лина загадочно посмотрела на Марка:
— Ну как, ты еще хочешь семью?
— Больше, чем когда -либо, родная моя! — он обнял девушку и поцеловал ее в висок, — И она у нас будет!
Лина обернулась к крестнице:
— Ну что, тунеядка-шантажистка, пошли домой в кроватку?
— Я бы тоже сейчас туда! — прошептал ей на ухо Марк.
Лина задорно ухмыльнулась и указала понтифику на машину:
— А вам, уважаемый понтифик, еще ехать и ехать! Так что, вперед, до победного конца, точнее — вашей кроватки!
Марк фыркнул от смеха и, чмокнув напоследок Лину в затылок, обошел машину и сел на водительское место.
Девушка тряхнула шевелюрой, проследила за тем, как вампир уезжает, и пошла медленно к подъезду.
— А мне он нравится, — Лялька взяла крестную за руку.
— Мне тоже, — согласилась Лина и открыла подъездную дверь.
...
В воскресение утром Марина забрала Ляльку, с удивлением заметив, что игрушек у той стало больше. Лина объяснила как смогла, что и откуда, девочка подтвердила, что гуляли с женихом тети Лины и тот ей понравился, так что она его одобряет.
Марина довольная, что подруга, наконец, начала устраивать личную жизнь, пообещала выяснить все подробности как можно скорее и забрала дочь домой. В одной руке Лялька тащила любимого мишку, в другой — не менее любимого зайца, а к запястью нее был привязан большой надувной шар. Выходные у девочки удались.
Лина же, обследовав свой холодильник, решила устроить налет на ближайший супермаркет. Пожалев, что Гюнтер уехал с наставником в Европу и теперь некому довезти покупки до дома, девушка взяла сумку и вышла из дома.
Возвращалась она обратно с двумя пакетами, набитыми доверху. С другой стороны, она скептически посмотрела на себя со стороны, на неделю этого хватит.
А у подъезда уже сидели вчерашние бабушки-старушки, неизменный местный бомонд. Кто, где, с кем и почему — они все узнавали и тайно вслух разносили по округе. Лина, конечно, уважала в старых сплетницах их возраст, но не стремилась выбалтывать кому попало про свою жизнь и слушать про других, а поэтому, бросив бабулькам стандартное "Здравствуйте", она поспешила к двери подъезда.
— Алиночка! — остановила ее самая заядлая сплетница, Маргарита Степановна. Старушенция была бойкая и на внешний вид, и на язык, при этом обругивая всех, хоть чем— то ей не угодивших: собак, громко лающих; детей, вышедших с мамами гулять; самих мам, не так воспитывающих своих чад. Под ее указания и порицания попадали практически все. Самое неприятное было в том, что жила она на одной лестничной клетке с Линой.
Девушка обернулась.
— А кто это у тебя был вчера? — Степановна спросила с прищуром глаз, — Мужчина какой-то незнакомый!
— О ком это ты, Степанна? — сразу зашушукались ее подружки.
— Да вчера я тут сижу с МарьМатвевной, — начала старушка рассказывать подружкам, — И Алиночка наша вместе с мужчиной каким-то выходит, с ними еще девчушка была маленькая. Они все в машину сели, дорогую, иномарку, и поехали куда-то.
И Маргарита Степановна глянула ехидно на девушку, мол, знаем-знаем, зачем это мужчины к молоденьким девушкам приходят.
Бабки сразу уставились на Алину в ожидании полного рассказа о том, кто это был, как зовут, на какой стадии отношения. А то непорядок получается! Мало ли кто это!
— Да это так... знакомый просто..., — замялась девушка.
— Ага, — поддакнула ей Степановна, — И ездит он на большой такой черной машине, иномарке, сразу видно дорогая! Я сыну рассказывала, он назвал ее как-то, "Бенти", что ли?
— Это просто знакомый, ничего больше, — она решила стоять на своем, — А машина — "Бентли", английская марка.
— Ага, ага, знакомый! А деньги-то такие откуда у знакомого на эту "Бентли"? Небось, наворовал?! Все они такие, сначала наворуют миллионы себе, а потом девок наших сманивают в свои бордели! По телевизору вот показывали, недавно совсем, плакалась одна такая тоже, мол, говорил про любовь, а сам продал за границу как проститутку!
— Ой, да что вы такое говорите! — возмутилась девушка, — Марк совсем не такой!
— Да знаем мы не таких, — отмахнулась от нее Маргарита Степановна, — Видели уже! Ворюга он и есть ворюга! И имя-то какое нерусское у него — Марк! Еврей что ли? Все они ворюги и предатели!
— Он иностранец, а Марк это вообще латинское имя! — Алина начала защищать понтифика.
Бабка справа от Маргариты Степановны даже сплюнула с досады.
— Тьфу, нашла с кем связаться, с иностранцем! Тебе что, парней русских мало, что на импортного позарилась! Ведь красивая девка-то! Вон хоть на Витьку моего посмотри, хороший же мужик, работящий...
— Умолкни, Федоровна, — в дискуссию о вреде иностранцев для русских девушек влез новый голос.
Лина обернулась. У входа стояла невысокая щуплая старушка в шерстяном кардигане и черных брюках, обе руки заняты сумками с продуктами. Вера Павловна, на пенсии, но все еще работающая учительница физики в ближайшей школе.
— Нечего своего Витьку каждой девке пихать, сама виновата, что такого дурака вырастила! — сердито продолжила Вера Павловна отчитывать сплетницу, — Я его еще учила и помню, что он уже тогда олухом был и неучем! А ты девочка, пойдем со мной, сумки старухе дотащить поможешь. Лифт-то вроде опять сломался!
Алина с готовностью переложила свои пакеты в одну руку, подхватила сумки учительницы и пошла вслед за ней в подъезд, стараясь не прислушиваться к шушукающим за спиной старухам. Те продолжали осуждать лининого знакомого.
В подъезде девушка поначалу ослепла, глаза не сразу привыкли к полутьме. Она покорно направилась к лестнице, но Вера Павловна уверенно подошла к лифту и нажала на кнопку.
— Работает лифт, работает, — та подозвала девушку к себе.
В кабине та нажала на верхний, шестнадцатый этаж, где жила учительница, и поставила аккуратно сумки на пол. Они, и правда, были очень тяжелыми.
— Ты их не слушай, — вдруг сказала Вера Павловна, — Не вор твой мужик.
— Да я знаю, что не вор, — спокойно проговорила девушка, — Просто неприятно, что они вот так вот за глаза каждого...
— А что им остается то? Вот ту же Федоровну возьми, кому угодно готова своего сынка-то сплавить. Он же, когда пьяный, совсем головы лишается, да еще к твоей соседке Дашке — пьянице шляется, — вздохнула учительница.
Девушка помолчала. Да, пьяный мужчина — это очень плохо. По себе знает.
