В дверь соседки девушка позвонить не успела, тетя Даша выскочила как ошпаренная из квартиры, столкнув Лину на пол, и вопя во все горло о помощи. Стал виден открытый огонь в квартире, полыхало очень сильно. Соседи начали выбегать из своих квартир, кто-то уже обливал собственные двери водой, кто-то стал звать пожарных. С улицы донеслась сирена, через некоторое время по лестнице послышались гулкие звуки бега в тяжелых сапогах, пожарные начали выводить жильцов на улицу. Алина бросилась в свою квартиру, вспомнив об одном — у нее с соседской квартирой общий балкон, который по причине теплой погоды девушка приоткрыла на ночь. Пожар уже охватил всю квартиру соседки и переметнулся на ее собственную. А там документы, деньги, вещи! Лина влетела в комнату, та вся была в дыму и уже частично горела, шторы занялись быстро, огонь потихоньку подбирался к мебели. Лина заметалась, в панике не понимая, за что надо хвататься. Самое первое — документы. Она бросилась к горящему шкафу, но в этот момент сильные руки схватили ее поперек талии. Алина заверещала от ужаса. — Тихо, тихо, — грубый мужской голос ее успокаивал, — А ну, тихо, разоралась тут! — Мои документы!! Мои деньги!! — начала плакать девушка, — Все там, в шкафу! — Нет уже там в шкафу ничего, горит все!! — тот же голос резко оборвал ее вопли. — Сама-то не пострадал? Не обгорела? Степанов, выводи отсюда эту! Ее перебросили в другие руки и на лифте спустили вниз. На улице свежий воздух слегка привел девушку в чувство. Вокруг суетились спасенные соседи, причитали женщины, две пожарные машины стояли тут же, команда спасателей оттесняла зрителей подальше от горящего дома. Доносились крики, что это теракт. — Маша! — вопль тети Даши прорезался как вторая сирена. Алина резко оглянулась. Пожарные выносили на руках девочку, та была без сознания, правая рука и бок сильно обгорели. — Врача, врача! — пожарный пытался отнести девочку к стоящей недалеко машине скорой помощи, но тетя Даша буквально вырвала ребенка из его рук. — Машутка! — вопила она не переставая, — Доченька моя! Не умирай! К ребенку бежали уже врачи, они пытались забрать девочку у беснующейся матери, но та, будучи еще нетрезвой, не понимала, что люди хотят помочь ее ребенку. Она отбивалась от врачей, отпихивала их руками. Пожарник, тот самый, что вынес малышку, уже скрылся снова в здании, на помощь врачам бежал шофер скорой помощи, но в тетю Дашу как будто вселился дьявол. Она причитала над дочерью, уронив ее на землю и не давая никому к ней подойти. Лина, откашливая дым из легких, подошла ближе. Машутка была без сознания.— Теть Даш, — позвала она тихо соседку, — Теть Даш, успокойтесь, дайте им посмотреть ребенка! Соседка лишь рыдала над дочерью, сидя на земле. — Теть Даш, пусть они посмотрят, ей же помощь нужна! — Это я виновата! — завыла женщина, — Это все из-за меня! Лина села успокаивать несчастную мать, не вслушиваясь в ее рыдания. Пользуясь возможностью, врачи все-таки занялись тут же ребенком, прослушивая ее дыхание и осматривая раны. — Что с девочкой? — тихо уточнила у них Лина. — Надышалась и обгорела сильно, — так же тихо ответил один из врачей. Они как-то нехорошо переглянулись между собой. — Бедный ребенок! — погладила Лина Машу по щеке. Но щека была холодная. Девушка не поверила, склонилась над ртом ребенка — дыхания не было. Лина прикоснулась губами ко лбу — тот был холодным. — Машутка! — затрясла она девочку, но та кулем упала обратно на носилки. Она подняла взгляд на врача рядом, но тот лишь сурово поджал губы и замотал головой. Тут сзади вдруг раздались крики, и доктор метнулся с места, спеша на помощь другим пострадавшим, у которых еще был шанс выжить. — Маша! — Алина сама хотела попытаться сделай той искусственное дыхание, но она боялась причинить еще больший вред. Девушка оглянулась в поисках хоть кого-то, более знающего, чем она, но стоящие вокруг соседи стали вдруг расходиться, отводя взгляды от умирающего ребенка. — Она умирает! — раздался знакомый голос за спиной. Алина оглянулась. Марк. Вампир. Он может помочь. — Марк, помоги ей! Ты можешь, я знаю! Помоги! Девушку не волновал вопрос, как он оказался рядом, давно ли вообще тут, ей сейчас было главным спасение ребенка. — Нет! — резкий отказ как будто ударил Лину. — Помоги, она же умирает! — взмолилась она.— Да, умирает, — бесстрастно согласился вампир. — Ты можешь ей помочь! Дай ей своей крови! — Могу, — опять бесстрастное согласие, — Но не буду! Марк подошел ближе и встал рядом с Линой. — Почему? — она снова начала плакать, — Это же ребенок! — Именно поэтому и не буду! — он сложил руки на груди. — Марк, ну ты же не сволочь, чтобы дать умереть невинному ребенку!! Ей же всего семь лет! — девушка умоляла о помощи. — Тебе так она важна? — уточнил вампир. — Да! Мужчина склонился над ребенком, поднес ко рту руку, прокусил кожу и мазнул своей кровью по губам ребенка. — Этого хватит. Пара капель попала в приоткрытый рот Маши, вампир сжал ее челюсти. Девочка судорожно вздохнула, хрипнула, и начала дышать.
...
Пожарные уже уехали, скорая помощь увезла ребенка в больницу. Пожар выкосил две квартиры, алинину и соседки-пьяницы, и повредил еще три. Из вещей практически ничего не осталось. Пострадавших жильцов других квартир разобрали к себе сочувствующие соседи. Лине тоже хотели было предложить помощь, но Марк не отходил от нее ни на шаг, и соседи отступили от девушки. Она сидела на лавочке детской площадки перед домом и печально вспоминала все, что потеряла. Сгорело все: деньги, документы, немного того имущества, что она имела. Даже одежда. Алина так и была в ночной рубашке, в которой ее вытащили из горящей квартиры. Плед валялся рядом грязным комом. Хорошо, что ночь теплая почти по-летнему. Марк сел рядом, укрыв девушку своим пиджаком, чтобы не замерзла. — Для тебя человеческая жизнь ничего не значит — тихо проговорила Алина, констатируя факт.
Он промолчал.— Она же всего лишь маленький ребенок! — продолжила девушка, — И тебе было совершенно наплевать на нее! — Ты всегда это знала, — чуть помолчав, ответил ей вампир, — И знала, кто я.— Даже если ты пьешь человеческую кровь, — качнула головой Алина, — это еще не повод перестать быть человечным.
Марк вздохнул.— Думаешь, я мало видел умирающих детей? От голода, холода, жажды, от болезней? И если бы я постоянно спасал всех, кого мне было жалко..., — он покачал головой. — Я не могу всех спасти, понимаешь? Лина молча слушала. — А эта девочка... Я видел ее мать, она законченный алкоголик. Ну, вылечится ребенок, куда ей возвращаться? К такой матери? Хотя, скорее всего ваши органы опеки отберут у нее дочь и отдадут в детский дом. Думаешь, там девочке лучше будет? Нет, радость моя, я глубоко убежден, что этому ребенку было бы лучше умереть сегодня. Милосердие это бич разума. Девушке на это нечего было ответить. Он прав, как всегда, он прав, и от этого было еще паршивей. — Тогда почему ты это сделал?
Марк искоса глянул на Лину:
— У "Странного места" ты просила жизни смертных, которым лучше было умереть, чем жить. Сегодня такую жизнь я тебе подарил. Лина хотела было ответить ему, но осеклась. Он подарил ей жизнь Маши, семилетнего ребенка, у которой мать-алкоголик, родных нет, жилья теперь тоже нет. Сделал, как она просила, но...
Но что теперь будет с самой Машей?
И Лина девочку взять к себе не сможет, сама в такой же ситуации. Ни документов, ни денег, ни жилья.— Как ты вообще тут оказался? Я думала, ты все еще злишься, — она покосилась на понтифика. — Заехал по дороге в офис. — По дороге? Резиденция же совсем в другой стороне, — не поняла Лина. Марк глянул на нее и перевел тему: — Вставай, любовь моя, нам пора ехать домой. Лина подняла на него недоуменный взгляд. — Ты спать где собираешься, тут на лавочке? Или в той квартире, что от мужа осталась? Девушка как-то нехорошо улыбнулась, в который раз почувствовав себя круглой дурой. — А нет квартиры, я продала ее. — А деньги? Лина помолчала немного, затем с горькой усмешкой ответила. — Ты не поверишь, сколько благотворительных организаций в одной только Москве. И всем нужны деньги. — И ехать тебе некуда? Девушка кивнула. — И никаких документов, — тихо произнесла она, задумчиво глядя на черный квадрат сгоревших окон. — Я бомж. — Наконец-то! — так же тихо произнес Марк. В этот момент у него затрезвонил телефон. Он достал трубку из кармана, коротко поздоровался, выслушал, что-то ответил. Алина не вслушивалась. Марк пообещал скоро приехать кому-то по телефону и убрал его обратно. — Поднимайся, радость моя, и поехали, мне еще надо будет в резиденцию потом наведаться, — он подал девушке руку. Лина встала, подняла с асфальта плед. Грязный, в пыли и дыму, но оставить его она не решилась. Это было единственное, что у нее осталось из вещей. Марк вздохнул, забрал у девушки плед и выбросил в мусорный контейнер. Лина так и стояла около лавочки в тапочках на босу ногу, кружевной ночной рубашке и пиджаке понтифика, чувствуя себя настолько изможденной ночными событиями, что не в состоянии сделать ни шагу. Понтифик все также молча вернулся к Лине, подхватил ее на руки и отнес в машину. Девушка отключилась, как только он выехал на третье кольцо, закутавшись в его пиджак, как в одеяло. В свой дом Марк внес ее уже глубоко спящую. Девушка не проснулась, даже когда понтифик уложил ее на кровать, лишь перевернулась на другой бок и обняла подушку. Марк ласково улыбнулся, глядя на Лину, и погладил ее по щеке.
16 Глава.
Эстебан стремительно вошел в здание и почти бегом поднялся по лестнице на второй этаж. Далее — в приемную, кивнул в приветствии Адаму и прошел без приглашения в кабинет к господарю. — Думаю, вам понравиться новость, которую я принес, Владимир! — не здороваясь, Эстебан сразу приступил к делу, — Орден открыто выступил. В Москве начались боевые действия, там сейчас черт знает что творится. Владимир заходил по комнате взад-вперед, периодически поглядывая в окно. Не так давно Эстебан посвятил его в подробности проводимого им проекта. Столкнуть лбами московских понтификов и Орден, а затем попировать на костях и тех и других. То, что бойня будет грандиозная и в ней мало кто выживет, испанец не сомневался. Владимир получает в управление растерзанный московский клан с его обширными территориями, остатки охотников не поднимутся еще очень и очень долго, а сам Эстебан попросит лишь одну единственную услугу от ткущей, которую в ближайшее время планирует передать господарю в подарок. Как он ее добудет — неизвестно, это тайна, которую Эстебан не стал раскрывать, но он очень уверен в хорошем исходе всей затеи. Заманчиво, очень заманчиво. Но остается Конклав, с которым нельзя не считаться. С одной стороны, конечно, было бы неплохо отправить в Россию своих наблюдателей, чтобы на месте контролировать происходящее. С другой стороны, любое действие в сторону столицы сейчас могло было быть воспринятым как нарушение территориальных интересов во время тяжелых для клана дней, а значит — прямая дорога на Конклав. А это совсем не то, чего хотел Владимир. Господарь вызвал помощника. Адам вошел в кабинет, держа в руках папку с документами. — Насколько серьезные дела в Москве? — уточнил Владимир у него. — Официальная информация не дает ничего конкретного — адепты снова поднялись, но их выступления успешно подавляются силами клана. Информация из сторонних источников либо не заслуживает доверия, либо противоречит сама себе. Владимир протянул руку и Адам уверенным жестом вложил в ладонь вытащенную из папки бумагу. Господарь быстро прошелся по ней взглядом, затем повернулся к Эстебану. — Своих людей я на это не пошлю. Это была твоя идея играть с Орденом, вот ты и решай, кто поедет туда из твоего семейства. Как решишь — предупреди меня. Эстебан опешил. Отправлять кого-то из его учеников обратно в Москву? Это же практически положить его голову на плаху. Нет, он не может так поступить. Вампиры Владимира будут иметь статус посла, статус неприкосновенного дипломата, а любой член семьи Эстебана — автоматически приравнен к смертнику, ведь господарь пока еще не дал добро на вступление семьи испанца в свой клан. Его семье запрещено появляться на территории Московского клана и Гай очень четко это объяснил. Владимир показал жестом, что испанец может быть свободен, и отвернулся обратно к окну. Аудиенция окончена. Эстебан поклонился спине господаря, бросил слегка растерянный взгляд на его помощника и вышел из кабинета. Адам подошел к господину и взял у того из рук листок бумаги, аккуратно положил его в папку. — Вы думаете, нам не стоит брать быка за рога? — спросил он у Владимира. Тот покачал головой. — Если дело выгорит и клан окажется без лидеров, мы всегда можем заявить на него свои права. А если победит Орден, то лучше, чтобы на Конклаве не имели доказательств нашей причастности, — он повернулся к Адаму, — Это интрига Эстебана, и, если ничего не получится, пусть он сам и отвечает за все.
...
Агнешка спустилась в подземный переход.
Устала, очень устала.
Весь день проведя в больнице, сканируя пострадавших при взрыве дома, она была вымотана до предела. Но от машины отказалась. Ей хотелось пройти пешком, пусть и далеко, пусть и уставшей, но пройтись своими ногами по городу, зайти в парк, посидеть на лавочке, съесть мороженого, может быть, как в детстве, покачаться на качелях, и пусть на нее будут коситься посторонние люди. Ей хотелось почувствовать обычную обывательскую жизнь города, в которой нет стонов боли, криков ярости или отчаяния, нет листков со списками умерших, обсуждений, кто и как мог провести теракт. Устала. Очень устала от этой сумасшедшей и ненормальной жизни. Неприкасаемые, смертники-камикадзе, обученные Орденом жертвовать собой, чтобы унести как можно больше жизней вампиров и их приближенных, постарались на отлично. Во взорванном доме погибли почти все. Выжившие, вытащенные из под обломков здания, почти задохнувшиеся, с раздробленными костями, с проломленными черепами и изуродованными внутренностями были обречены. Они — люди, пусть и с вампирской клановой меткой, но от таких ранений защиты не было. Агнешка медленно шла по подземному переходу. Остановилась у уличного музыканта, старый дедушка наяривал какой-то задорный вальс на аккордеоне, она бросила ему пару бумажных купюр. Затем — книжный столик, где разложена продукция издательств — фантастика, мистика, детективы. Девушка скользнула по ним равнодушным взглядом. Рядом бродяжка просит милостыню, а еще чуть дальше двое молодых парней с собакой собирают деньги на очередной приют. Этих последних Агнешка обошла по широкой дуге, прижимаясь к противоположной стене. Что-то с ними не так, легкое чувство тревоги возникло при взгляде на одного из них, невысокого, но крепкого и мускулистого. И собака у них тоже неприятная. Мощная, сильная, из бойцовых овчарок. Такую бросать на улице не будут, она вон какая ухоженная, шерсть аж лоснится. Что-то не так. Или это просто усталость и эмоциональная вымотанность? Агнешка выбросила собачников из головы и пошла дальше, убыстряя шаг. Тревога нарастала. Почти у самого выхода из перехода девушка сорвалась на бег, но не успела. Собака сзади молча набросилась на Агнешку и сбила ее с ног.
