Поначалу Димка отнёсся к Виксенам снисходительно — ну, какие-то дикари, подумаешь!.. — но теперь выходить против этих хмурых, мускулистых парней, густо покрытых шрамами, ему было уже страшновато — как-никак, они все на год физически старше его и гораздо сильнее. Да и драться учились далеко не первый век. По сравнению с ними он был тут просто зелёным новичком, и они над этим посмеивались, причём, вовсе не беззлобно...
Он ожидал, что теперь, когда он одолел их вождя, его, как минимум, хорошенько отлупят — и был очень удивлён, услышав явно одобрительные возгласы...
Он помог Ивану подняться и Виксены — каждый из них — подходили к нему, брали за руки, крепко сжимали их и называли братом, чем окончательно смутили его. Впрочем, Димка уже знал, что именно теперь всё начнётся по-настоящему...
* * *
— Сони, подъем! — крикнул Сергей, не заходя в палатку, и Димка неохотно поднял ресницы. Синяки по-прежнему горели, все мускулы ломило, а голова после вчерашних затрещин до сих пор отчётливо кружилась.
Сжав зубы, мальчишка сел. Судорожно растирая все ноющие места, он старался понять, зачем терпит всё это — ведь Иван просто издевался над ним!.. Вчера он весь день заставлял его изучать бой на копьях — проще говоря, нещадно бил, если Димка не мог отбить удар или увернуться, а когда он уже просто не смог стоять на ногах, отправил делать наконечники для стрел, вместе с девчонками, — и это обидело Димку больше всего остального...
Он яростно помотал головой и вдруг широко улыбнулся: по крайней мере, за это он уже заплатил авансом. А коль он одолел Ивана один раз — то сможет и второй. И третий. И...
Он старательно потянулся, с удивлением чувствуя, как боль стихает с каждым мгновением. Так или иначе, но его ожидал новый, длинный и интересный день — и не только в плане овладения оружием. Так как земляне стали сейчас как бы одним целым с племенем, им приходилось помогать Виксенам и по хозяйству — а заодно знакомиться с их жизнью...
Димка давно уже мечтал попасть в племя первобытных индейцев — и вот теперь его мечта исполнилась. Правда, на самом-то деле Виксены оказались не совсем первобытными. Считать они умели и даже знали четыре действия арифметики — но на этом их познания и кончались. По идее, они много чего знали в своей прошлой жизни — хоть и при капитализме, но всё-таки, — но если и так, об этих своих знаниях они не вспоминали так давно, что они совершенно выветрились из их памяти. Два века — это далеко не шутки... Тут и как тебя звать забудешь, а школ никаких у них нет — потому, что тут нет детей, которых приходилось бы учить...
К тому же, детьми оказались, собственно, и сами Виксены — пожалуй, у одного только Ивана нашлись "взрослые" интересы. Даже, пожалуй, СЛИШКОМ взрослые — но, когда вокруг тебя одни лишь легкомысленные мальчишки и девчонки, оно и не удивительно. Виксенам явно нравилось, что вождь думает за них. Они относились к нему с искренним и глубоким уважением, но Иван порой мало, что не выл от него, — надо же иногда и своей головой думать!.. Она же не для того только дана, чтобы в неё есть и носить на ней шапки!..
Нельзя сказать, правда, что Виксены совсем уж отупели и впали в дикость. Кое-какие интересные штуки в их племени встречались — например, в Димкиной палатке теперь висел местный фонарь-ловушка. Вроде бы совсем несложная штука — берем желудок или мочевой пузырь стага, выскабливаем, высушиваем и сшиваем при помощи стеблей и кожаных шнурков так, чтобы получилось что-то вроде натянутого на плетеные прутья шара. Внутрь наливается сок, нектар, или как там это называется, панопиры — громадного здешнего цветка, жрущего насекомых. И всё! Фонарик наверху открыт, в него набиваются здоровенные местные светляки, — и он светит всю ночь, не очень ярко, конечно, но красиво — неземным голубовато-зелёным светом, без которого в темной палатке или "фигваме" было бы довольно неуютно...
Димка оделся — жарко, конечно, но не может же пионер ходить как папуас какой-то? — и выбрался из палатки. С удовольствием потянулся, посмотрел на небо — и...
— Димк, тебе нравится?..
Мальчишка повернул голову — и его сердце едва не вылетело из груди. Машке сегодня почему-то пришло в голову нарядиться в местный "национальный костюм". Нарядиться... угу. Сейчас на ней был только цветной хлопковый фартучек и довольно-таки реденькое ожерелье из длинных листочков, прикрывающее, так сказать, грудь. Вот, собственно, и всё — если не считать бус из разноцветных камешков, сушеных ягод и другой пёстрой фигни, которые Машка не только нацепила на шею, но и намотала на запястья, щиколотки, плечи и даже заплела в волосы!
Это было красиво. Даже СЛИШКОМ красиво. Мальчишка отвернулся, отчаянно краснея, — но образ девчонки стоял перед глазами, как выжженный. Димка не сомневался, что не забудет увиденного до самой смерти — а возможно, что и несколько дольше. Раньше он не замечал, что Машка такая... э-э-э... стройная. Каждый день она бегала к Иннке — якобы поучиться ведению хозяйства или, как предполагал Димка, потрепаться — и вот результат. Одичала. Смотрелось это, конечно же, здорово — но... но... но...
— Нравится? — снова спросила Машка.
— Маш... — мальчишка отчаянно покраснел, чувствуя, что ему хочется провалиться на месте, — ты лучше оденься, а? По нормальному. Мы же всё же не эти... не дикари.
Машка хихикнула и нырнула в палатку, сверкнув босыми пятками. Кажется, она была ОЧЕНЬ довольна эффектом — и мальчишка недовольно помотал головой. Вот ведь заразы!.. Девчонки наверное — это совсем другой вид. Он вот, например, до сих пор не может решить, друг ему Льяти или нет — а Машка с Иннкой вовсю треплются, глядя на них, и хихикают. Да и остальные девчонки... собираются вокруг очага — якобы еду готовить — и начинается... Туда лучше даже не ходить — а то такое про себя услышишь, что уши вянут... Он же с друзьями о Машке не треплется — а ей решительно каждую мелочь надо обсудить с подругами. И даже не с подругами — в чём другом, но в любопытстве здешним девчонкам не откажешь. Правда, своё дело они знают — готовят так, что пальчики оближешь. И с очагом у них на самом деле серьёзно — огонь в нем горит с самого основания селения, не потому даже, что Виксены не умеют добывать огонь — как раз умеют — а потому, что так положено. Вообще-то понятно, почему — Виксены ведь и охотой промышляют, а добычу после удачной охоты нужно немедленно зажарить, холодильников-то тут нет. Льяти говорил, что остывший пепел в очаге означает неуважение к охотнику и к животному, отдавшему ему свою жизнь. Димке это показалось смешным, но смеяться он всё же не стал — нехорошо смеяться над чужими обычаями, даже если они и глупые на твой взгляд. Ведь вообще-то Виксены ребята хорошие, трудолюбивые и честные — а это по здешним меркам уже дорогого стоит. Конечно, не сами по себе они хорошие — тут Иван постарался немало — но всё равно...
Димка осмотрелся. Селение Виксенов уже совсем проснулось и жизнь в нем била ключом. Несколько парней на окраине строили дом — пока что глинобитный, с деревянным или каменным вышло бы слишком много возни, — но после пламенного выступления Аглаи всё племя загорелось идеей построить настоящий посёлок, даже с крепостной стеной и сторожевой башней. По мнению Димки, на это уйдет несколько лет, но времени тут как раз хватает... Борька ходил вокруг и покрикивал на строителей — осуществлял общее руководство. Как ни странно, его слушались — хотя в другой ситуации сразу послали бы или без затей дали в ухо, здесь с этим просто. Похоже, что пламенная речь Аглаи поразила Виксенов в самое сердце — бедняги прониклись собственной неполноценностью и из кожи вон лезли, стремясь в цивилизацию. Пока что получалось не очень — водопровод-то, например, здесь не проведёшь, хоть ты пополам тресни, да и жрать тоже надо, хотя бы иногда, — а здесь как потопаешь, так и полопаешь...
Четверо местных парней гнали на выпас стадо бычков-стага — пастух тут вполне себе боевая должность, Нурны запросто могут угнать скот, а тогда племени придется кисло... Кто-то возился с оружием, кто-то уже ушёл на охоту... Этим у Виксенов занимались лишь мальчишки — девчонок вообще старались не выпускать из посёлка, и им не слишком это нравилось... на словах, по крайней мере.
Между вигвамов там и сям сновали кендеры — забавные зверьки, похожие на большого бурундука или на белку. Девчонки всячески привечали эту забавную живность, а вот мальчишки могли и пнуть под настроение. Очень уж кендеры вороваты, утащат какую-то мелочь — потом фиг найдешь. Да и пользы с них никакой — разве что поржать над их ужимками, особенно когда несколько кендеров делят лакомый кусок — никакого телевизора не надо...
Радио здесь тоже нет — но замену ему Виксены отчасти нашли: на главной площади селения стоял большущий барабан. Вернее, даже не барабан, а сложная конструкция из полудюжины наклоненных друг к другу шестов, к которым красными плетеными шнурами было привязано сразу три барабана — один очень большой и два поменьше. Сделаны барабаны из обрезков полых стволов, с двух сторон обтянуты дублёными шкурами и наполнены водой. Били по ним здоровенными палками, больше похожими на дубины, — и звук был слышен километров за десять. Виксены придумали даже что-то вроде азбуки Морзе — по крайней мере, могли с её помощью указать, откуда какая опасность приближается, и Иван заставил землян это учить. Димка не возражал — в конце концов, дело тоже нужное, да и не сложное особо...
— Проснулся? — Сергей был голый до пояса, с копьём в руке. За ним стояли Макс и Антон. — Хорошо. Пошли. Только оружие не забудь.
Шагая вслед за друзьями, Димка невольно хихикал про себя — вот уж о ТАКИХ мелочах дикой жизни он никогда не думал. Хорошо ещё, что клозет здесь вполне похож на деревенский — с оградкой из плетёной пёстрой ширмы и вполне удобным сидением — но вот до бани Виксены так и не додумались. В итоге, умываться, стирать и прочее приходилось у протекающего за полкилометра ручья — нужда постоянно наблюдать за полями не позволила племени поставить селение прямо на берегу. А это значило, что ходить по воду в одиночку не стоило — и как минимум двое должны следить за купавшимися. Случаев, когда Нурны уводили там девчонок, в прошлом хватало. Вернуть удавалось не всех — так что в любое время половина парней должна оставаться в селении или рядом. И дозор на "водопое" тоже приходилось выставлять. Вот это как раз Димке очень не нравилось. Раз уж соседи такие зловредные, так почему не объединится с другими, хорошими, и не прогнать плохих куда подальше?..
Миновав поле, мальчишки нырнули в узенький проход в зарослях окружавшей его сине-голубой "крапивы". Димка уже знал, что это растение, именуемое здесь солнцецветом, обладало одной забавной способностью — оно начинало светиться, когда к нему кто-нибудь подходил, и чем ближе — тем ярче. Так что даже самой темной ночью (а скорее — именно самой темной ночью) никто не мог незаметно подобраться к полям Виксенов. Льяти рассказывал даже, что с помощью солнцецвета можно точно узнать, говорит кто-то правду или лжёт — если говоривший встанет ночью в его зарослях. Мол, чем больше кто-то врёт — тем ярче солнцецвет вокруг светится. Ирка тут же начала рассуждать о каких-то феромонах страха, которые лгун якобы при этом выделяет, но Димка не очень её слушал. Уж он-то лгуна и без всяких цветочков распознать сможет — не то, чтобы много приходилось, но всё же...
Иван давно носился с идеей заменить бесполезный в общем-то солнцецвет скорпионовым чертополохом — или даже аватеи, жутковатым здешним растением, которое стреляло во всех, кто подходил слишком близко, отравленными семенами. Но слишком уж дорого встало бы присматривать за такой изгородью — попробуй-ка, прополи её, если она начнёт наступать на поля!.. Нет уж, о себе лучше заботиться самим, даже если это и утомительно...
Миновав заросли солнцецвета, мальчишки выбрались, наконец, на берег ручья. Сбросив одежду, Димка с наслаждением плюхнулся в небольшой прудик — за долгие годы Виксены выкопали в русле что-то вроде котлована, где можно поплюхаться всласть, что приходилось очень кстати, так как ни до ванн, ни даже до бань Виксены не додумались, равно как и до мыла — грязь с тела счищали деревянными скребками или просто руками. Не очень-то удобно — но выбирать не из чего. Прихваченное в поход мыло приходилось беречь для волос — нового-то тут взять неоткуда. О мыловарении земляне имели, увы, самые смутные представления, а Виксены и вовсе о нём позабыли, даже если и знали когда-то...
Плюхаться долго, правда, не получилось. Пока они с Максом бултыхались, оттирая грязь песком, Серёжка и Антон их караулили — а от этого Димке становилось неловко. Он быстро выбрался на берег — и не сводил глаз с другого берега, пока Серёжка и Антон купались. Много времени это не заняло. Наконец, все четверо уютно уселись на берегу, обсыхая. Одеваться пока что совершенно не хотелось, жарко тут, хоть уже и не джунгли...
— И что дальше? — спросил, наконец, Антон. — Чем сегодня займёмся?
Сергей встал, потянулся. Подпрыгнув, ловко перевернулся в воздухе, встав на руки. Помахал в воздухе босыми пятками.
— Сейчас лагерь свернём — и пойдем к Волкам, пожалуй.
— ЧТО? — Димке показалось, что он ослышался. — Почему сегодня? Зачем?
— А затем, — Сергей вновь ловко крутанулся в воздухе, встав на ноги, — что иначе мы отсюда не уйдём. Вообще не уйдём. Никогда.
— Почему это? — недовольно спросил Антон. — Нам только с оружием местным обучиться — и всё.
— А ты хоть представляешь, сколько на это времени уйдёт, чудо ты моё? — обманчиво ласково спросил Сергей. — Год, три, пять — когда мы решим, что готовы с местной шпаной глаз к глазу сойтись? Борька вон крепость строить тут наладился — хорошо, если за десять лет управится... Мы с Виксенами передружимся все, к местам их привыкнем... Не-ет, если мы сейчас прямо не уйдём — то навсегда тут и застрянем.
— Ну и что? — вдруг спросил Антон. — Тут-то не так плохо — а у Волков этих кто ещё знает, что будет. Льяти не понравилось вон — очень уж, говорит, учат там жить. Да и дойдём ли ещё, среди этих разбойников...
— А ты что — домой не хочешь? — в упор спросил Сергей и Антон вдруг опустил взгляд. — Хочешь до конца веков в шалаше жить и груши хером околачивать? В том-то и беда, что Виксены милые — а так-то пустые людишки, я теперь хорошо представляю, почему у них на родине всё к концу пришло... Хотят, чтобы всегда было хорошо и думать ни о чём не надо. Иван о них заботится, они и рады. А без него — пропали бы на раз, даром, что здоровые все и в драке не дураки... Не-ет, ребята — гиблое тут место, как болото... В дикость-то войти легко — а вот обратно хрен вырвешься. Тебе вот нравится, как Машка нарядилась? — вдруг повернулся он к Димке.
— Ну... — мальчишка вдруг отчаянно смутился. — А что? — с неожиданным вызовом спросил он. — Красиво же!
— Во-от! — Сергей поднял палец, как учитель, доказавший нерадивому ученику сложную теорему. — Тебе красиво, ей легко — а смотрится-то непотребно, друг мой ситный. Думаешь, ей легко потом будет в школьную форму влезать, когда вернёмся? Или она захочет везде так ходить? Красота и удобство, кругом пляж — так, что ли, получается? А сегодня она — завтра все девчонки так нарядятся, и фиг мы тогда с ними что-то сделаем, разве что сами с ними все одичаем, на пару. Не-ет, милые мои, как только мы собой быть перестанем — тут нам и конец. Превратимся в здешних леших и будем по ночам ухать, пугать народ. Мы ж пионеры, как-никак, — а пионеру попой кверху лежать не просто вредно, а прямо-таки смертельно. Так что — час на сборы и вперёд. С теми, кто не захочет идти, я поговорю лично.
