Ксеноморф делает маленький шаг назад.
Смотрю прямо в его чёрную безглазую морду. Ну же! Вот она я, беспомощная человеческая женщина; давай, убивай!
Ксеноморф отступает ещё на один шажочек, делает какие-то странные манипуляции с лапами. Оглядывается, начинает вертеться на месте. Что с ним? Неважно, это шанс!
Осторожно. Медленно, стараясь не спровоцировать зверя, ползу к трупу четырёхглазого. Беру в руки винтовку. Разворачиваюсь: монстр всё ещё топчется на месте, спиной ко мне. Губы практически неслышно шепчут:
— Ты моя звезда удачи...
Разобраться. Есть несколько секунд, чтобы разобраться в устройстве этой чуждой винтовки. Вроде всё просто. Надеюсь, на предохранителе не стоит. Ах да, из неё же стреляли, каким-то длинным непрерывным лучом. Тварь ранена, я заметила.
Единственный шанс. Одним движением срезать ей голову. Вперёд!
За миг до того, как я нажимаю на спуск, какая-то неимоверная сила вырывает оружие из рук.
— Фак, да ты что, <цензура>, угробить нас хочешь? — ко мне ковыляет лысая татуированная девушка, — да ты <цензура>! Эта грёбанная зверюга — наш единственный шанс на спасение!
Поднимаюсь, уклоняюсь от пощёчины. Теперь оружие валяется в нескольких шагах. Как, как убедить её? Она ведь не была ни на "Ностромо", ни на Ахероне.
— Это ксеноморф, безмозглая кровожадная тварь, одержимая ненавистью ко всему живому, — отвечаю негромко, но со всей доступной мне уверенностью. Краем глаза замечаю, что монстр разворачивается в нашу сторону и отступает на ещё один шаг, — Чтобы выжить, мы должны немедленно убить чудовище, пока оно не опомнилось. Иного выхода нет! — Ксеноморф опускается на задние лапы, прижимая передние к голове. Скорее всего, собирается прыгнуть.
Или ведёт себя, как маленький ребёнок, пытающийся укрыться от опасности. Выкидываю из головы нелепое и неуместное сравнение.
— Фак, разуй глаза, <цензура>! Оно нам помогает! Если бы ксеноморф хотел, он бы десять раз нас прикончил.
Да как же переупрямить эту глупую биотичку?!
— Монстры хитры и коварны. Он просто играет с нами, как кошка с мышкой!
— Если бы не он, мы бы просто растворились в этих <цензура> баках! А ксеноморф нас вытащил!
— Чтобы сожрать! Ты просто не сталкивалась с этими исчадиями ада.
— Щииит, я повидала достаточно, чтобы...
Девушка замолкла — ксеноморф, о котором в порыве спора мы как-то забыли, начал действовать. Длинный и гибкий хвост с силой врезается в труп. С костяного наконечника падают чёрные капли. Монстр проводит им по полу, оставляя неровную черту. Что за новая уловка, зачем? Он и в самом деле мог убить нас с лёгкостью, как тех жуков. Королева догадалась вызвать лифт, но то было вполне осмысленным действием. Этот-то зачем рисует?
Что?!
Нет. Не может быть. Я брежу, в реальности такое невозможно. Я по-прежнему вишу в баке, а моей измученной голове грезятся фантастические картины.
А может, я мертва? И всё это — последние, неимоверно растянувшиеся секунды агонии? Ведь наяву такое невозможно. Невозможно.
I AM NEWT
С силой впиваюсь зубами в кулак. Увы, бред неотличим от реальности. Но только в бреду ксеноморф может хвостом рисовать на полу такие буквы.
MAM?
— Ни <цензура> себе у тебя доченька...
— Ре-ребекка?
Этот ксеноморф... это порождение бездны, эта неостановимая машина убийства, с лёгкостью перемоловшая десяток солдат... закивала! Закивала поспешно, торопливо, словно боясь спугнуть пойманную удачу. В исполнении трёхметровой туши это выглядело дико, странно, нелепо.
Возможно ли? Возможно ли, что этому досталась часть воспоминаний Ньют?
— Что ты помнишь?
ALL
— Как звали спасшего тебя андроида?
BISHOP
Слово написано криво и косо, буквы неровные, угловатые, но вполне узнаваемые. Это она. Она. Моя дочь. Моя дочь в теле ксеноморфа!!!
— Кровожадная неразумная тварь, да? Убивает всё живое? — голос лысой доносится как будто из-за стеклянной стены, — Фак, да из-за тебя я чуть не лишилась главного козыря!
А ведь я могла её застрелить. Почти застрелила. И наговорила столько...
— Ньют, прости! — Подхожу. С содроганием берусь за огромную когтистую лапищу, склизкую и тёплую на ощупь. Моя ладошка просто тонет в этом ковше. Смотрю прямо в безглазое лицо, на пасть, полную острых зубов. Хочу что-то сказать. Не могу. Выдавливаю, — Прости. Мне надо... примириться с этим.
Чудовище оскаливается. Где-то в глубине вибрирует выдвижная челюсть. Резко отшатываюсь и понимаю, что это была улыбка. Ньют (или монстр, пытающийся замаскироваться? Или действительно Ньют?!) сжимает зубы, кивает и склоняет голову набок.
— И долго будешь примиряться?! — зло спрашивает лысая, — Фак, у нас каждая секунда на счету, а вы тут <цензура> занимаетесь! Пошли уже!
— Да, надо идти. Сейчас, — понимаю, что неразумно. Но не могу уйти, не попрощавшись с телом дочки. С телом настоящей Ньют. Или всего лишь первой?
Подхожу к пустой цистерне. Девочка валяется сломленной куколкой, половину груди занимает уродливый шрам. Странно. Видимо, та жидкость могла не только растворять тела, но и заращивать раны.
Лицо Ребекки безмятежно. Похоже, её смерть (перерождение?) была безболезненной. Со стороны кажется, что она просто спит. Увы, лишь кажется. Не вздымается грудь, и не бьётся сердце. Напоследок касаюсь ещё не успевшей остыть щеки.
Э? Дыхание есть? Пульс прощупывается?!
17. Самоуничтожение
Когда очередной эксперимент вышел из-под контроля, это не слишком обеспокоило Коллекционеров. Конечно, потеря нескольких особей — вещь неприятная, но информация о боевых возможностях ксеноморфов того стоит. Накладки на то и накладки, что иногда случаются. Законы Мерфи были открыты задолго до протеан. Обезвредить беглецов несложно; Коллекционеры были в этом абсолютно уверены.
Джек, вежливо дискутировавшая с Эллен, вовремя заметила надвигающуюся тучу насекомых. Женщины открыли огонь из излучателей частиц и даже умудрились кого-то сбить, но это было всё равно что вычерпывать ложкой озеро. Когда до живого облака оставалось несколько метров, Джек матюгнулась и поставила объёмный барьер.
Лицо лысой девушки быстро исказилось от напряжения: она то ли не до конца оправилась после бака, то ли масса навалившихся насекомых была слишком велика.
Ньют, одной лапой аккуратно прижимавшая к себе Ребекку, растерянно огляделась по сторонам. Нервно прикусила внутреннюю челюсть. И, подражая жесту новой знакомой, подняла вторую лапу вверх.
С неё тоже заструилась полусфера барьера, вот только была она гораздо ярче и насыщенней, чем у облегчённо вздохнувшей Джек. Всё-таки нервные системы человека (пусть даже уникума!) и чужого находятся в разных классах.
Женщины обвешались оружием. Ньют прихватила пару стволов, закинула в пасть несъеденный труп, аккуратно прижала к себе Ребекку и двинулась вперёд. По злой иронии судьбы они пошли в коридор, в котором концентрация насекомых была максимальна.
Коллекционеры были довольны: заполучить уникальный образец — это стоило небольшого разгрома в лаборатории. Каковы же будут его характеристики после превращения в хаска? Правда, для прояснения данного вопроса хорошо бы как-то обезвредить беглеца... но за этим дело не станет. Поддерживать такой барьер — дело затратное. Скоро ксеноморф ослабнет, и его можно будет взять голыми руками.
Через десять минут уверенность Коллекционеров слегка потускнела: Ньют не высказывала никаких признаков усталости. Кроме того, предварительный расчёт показал, что яд насекомых не окажет никакого влияния на её организм. Торопливо устроенные заслоны прорывались с необычайной лёгкостью, для обезвреживания гоп-компании явно требовалось больше сил. Подкрепления постепенно подтягивались с разных уголков Базы, но, увы, медленно. Наверное, всё же не стоило вводить в тело первого же подопытного столько нулевого элемента.
Отряд тем временем добрался до внутренней полости Базы, занял одну из летающих платформ и полетел. А что им ещё оставалось делать?
Незнание внутренней архитектуры сыграло с женщинами злую шутку. Надеясь прорваться к ангару, они лишь углублялись всё дальше и дальше. С помощью периодически подлетавших платформ их намеревались загнать в одно из тупиковых подсобных помещений. План удался лишь частично — Рипли и ко заняли один из вспомогательных пунктов управления реактором. Впрочем, в этом не было особых проблем: в комнате имелся всего один легко перекрываемый выход. Конечно, методом тыка кто-то из подопытных мог изменить вырабатываемую мощность — и только. Главный реактор Базы был физически неспособен к положительному останову.
Когда, помимо всякой мелочи, в атаку пошёл преторианец, положение беглянок стало совсем кислым. Джек и Ньют удерживали проход. Ксеноморфка стреляла с двух рук, периодически помогая себе биотикой. Спящая Ребекка лежала у дальней стены. Эллен, огрызаясь на просьбы Джек, колдовала у пульта управления. Нет, социопатке весьма импонировал план "взорвать тут всё к чёртовой бабушке", она просто не понимала, как напарница собирается этого добиться. Сложность пульта превышала все разумные пределы, понятие "интуитивно понятный интерфейс" отсутствовало как класс, а все подписи были выполнены на протеанском языке. Бесполезно.
Коллекционеры даже не предполагали, что Эллен Рипли способна активировать якобы не существующую систему самоуничтожения.
А зря.
18. Удвоение
Ребекка Джордан
Как хорошо...
Сплю. Я это точно знаю, наяву не бывает так здорово, так приятно. Сегодня воскресенье, занятий нет, мама и не будит. Можно подремать ещё чуть-чуть. Самую капельку. Сколько угодно.
Такой мирный, спокойный сон. Я всё помню: "Надежда Хадли", Акуза, корабль "Цербера". Но тревоги тонут в окружающей ласке и безмятежности. Меня несут тёплые волны, я плыву в какое-то надёжное, безопасное убежище. Не надо никуда спешить; не надо бояться, что меня съедят, что чудовище отложит в мой рот свою личинку. Мне хорошо. Я ещё немного посплю.
Что происходит? Не понимаю. Меня как будто что-то растягивает. Как в шутке, которую рассказывала Магда: "Два брата взялись за руки и пошли в разные стороны". Тогда это казалось смешным, сейчас — не очень. Нет, это не больно, даже не неприятно. Но — странно, необычно, непривычно. Я бы встала, но мне до одури не хочется просыпаться. Подожду ещё немного. Авось пройдёт.
Уф. Прошло. Можно ещё поспать.
...
Кажется, я слишком долго валяюсь в постели. Ощущение блаженства давно прошло, на смену ему пришло что-то тягучее, неприятное. Понимаю, что давно пора очнуться, вот только сил нет. Да и сны вижу дурацкие: как будто меня несёт кто-то большой и надёжный, а мама идёт рядом и с кем-то ругается.
— Эта лоханка подойдёт!
— Точно, <цензура>. Сейчас <цензура> экипаж, и рвём когти!
Сны следуют волна за волной, я то всплываю на поверхность, то тону в чёрной глубине. Опять накатило.
— Справа, нет, слева, нет СПРАВА!!! Джек, ты же говорила, что умеешь пилотировать!
— Фак, я говорила, что пилотировала!
— Успешно?
— Разбились к <цензура>!
Снова подступает что-то густое и липкое. Да что со мной? Я должна проснуться!
— Уф, вырвались. ... Нет, Ньют, я не знаю, куда лететь.
— Кончай раздумывать, до Омеги дотянем, и баста. Ещё раз через ретранслятор на этом грёбанном уродище я не полечу.
— У меня сложилось определённое впечатление об Омеге. Крайне негативное.
— Не боись, местечко нормуль. Вот только, фак, нашу красавицу надо скрыть обязательно. ... Я что, как-то не так выражаюсь, <цензура>?
— Джек, действительно, прекращай материться при ребёнке!
Какой гнусный сон. Столько отвратительных слов. Папа иногда тоже так говорил, когда у него что-то не получалось. Но мама (не Эллен, первая) всегда ругалась и требовала "не выражаться при девочке". И почему они как будто обращаются ко мне? И что за паузы в разговоре? Хотя это всего лишь сон...
Всё. Хватит спать. Да хватит же! Заставляю себя вырваться из этого кошмара. Становится легче. Слышу голос мамы, она что-то у кого-то спрашивает, но ответов нет.
— И ты помнишь весь процесс превращения? ... Ньют, извини, но я должна знать: это было больно? ... Самое прекрасное ощущение в жизни? ... Быть не может!
— Ну ты пи...сательница какая-то, подруга. Ты ж как выбралась, так и начала ху... дожественно раскидывать этих бл... ошиных жуков! ... Не сразу поняла? А как же трупы, что ты жрала? ... Сильна!
Слушая этот несуразный разговор, заполненный нелепыми паузами, я чувствовала, как меня наполняет спокойствие. На корабле "Цербера" меня не отпускало ощущение тревоги, здесь же оно полностью сошло на нет. Всё закончилось. Всё закончилось хорошо.
Открываю глаза. Вокруг тихо и спокойно. Корабль необычный, вокруг всё такое округлое, углов нет, свет тусклый, на стенах странные наросты. Наверное, инопланетный.
Лежу в какой-то большой комнате, вижу вход в кабину пилота (рубка, кажется?). Сейчас там никого нет. Мама, усталая и живая, разговаривает с ксеноморфом, он в ответ что-то печатает. По комнате ходит высокая лысая женщина. Всё хоро...
Закрываю глаза. Открываю глаза.
Мама разговаривает с ксеноморфом. Огромным. Чёрным. С гибким костяным хвостом, несуразной головой, когтистыми лапами, склизкой кожей.
— Аааа!
Вскакиваю. От движений противно ноет грудь. Забиваюсь в угол. Мама что-то кричит, не понимаю. Где вентиляционные шахты? Тут должны быть вентиляционные шахты!
Голову дёргает резкой болью. "...йся". Что?!
Рипли подбегает. Бросаюсь ей на шею, указывая рукой на опасность. Нас же сейчас убьют! Затылок наливается болью. "Я тв..." Откуда эти обрывки мыслей?
— Ребекка, успокойся, успокойся! Нам ничего не угрожает, это Ньют!
Поворачиваю голову, смотрю в глаза. Надеюсь, безумие ещё не зашло слишком далеко, не больше, чем у меня на "Надежде Хадли". Считать, что ксеноморф — это я... Неважно, сперва выжить!
Взгляд на ксеноморфа. Странно, я не чувствую исходящей от него угрозы. Умом понимаю, но — не чувствую. Он прекратил печатать... Стоп. Ксеноморф. Прекратил. Печатать?!!
В затылок будто иглу воткнули. "...трён...". Вскрикиваю, прижимаю ладошку к больному месту. Мама садится.
— Ребекка, что с тобой?
— Голова раскалывается, — боль постепенно успокаивается. Моргаю, смотрю, как на полупрозрачном экране (галаграфическом, кажется) появляются буквы "Извини, я нечаянно". Чужеродное чудовище виновато склоняет голову; откуда-то точно знаю, что виновато. Э?
* * *
— Значит, меня заразили лицехватом? И из меня вылупилась... другая я?
"Да. Я помню, как нас разделяло" — появляются на экране чёткие строчки.
— Да я, собственно, тоже помню, — интересно, каково это — быть ксеноморфом? — Мам, а потом ты взорвала базу?
— Ага, это было ох... ох, потрясающе, — ответила Джек, — колоссальное зрелище, раз в жизни увидишь! Ты многое пропустила!
— Круче, чем на Ахероне? — спрашиваю и замечаю появившуюся надпись "А на Ахероне было круче!", — маам? Ты как думаешь? — я себе доверяю, но всё равно надо убедиться.
