Наследник Звёзд

Первым молчание нарушил Джумаш:

— Не могу поверить, Апион, что ты пошёл на поводу у этих святош и зажарил кондоров, которых сам же и подчинил! Ты совсем недавно рассказывал, что можешь подчинять только одно существо, и думаю, ты затратил много времени, чтобы усовершенствовать этот навык! Мы не доберёмся до столицы и за две недели! Хотя должны за четыре дня!

— Успокойся, Джумаш! По-твоему, я должен был снять заклятие и освободить птиц? Или нарушить своё слово? Всё очень просто — мы лишились кондоров, мы подчиним и новых, как только появится такая возможность.

— О, боги! Как же до меня самого это не дошло?!

* * *

Через шесть часов карета Джумаша колесила по дорогам Гэнни-Джунна, будучи вновь запряжённой двумя степными рысаками и тремя кондорами. Чем дальше наша повозка продвигалась на восток, тем теплее становился воздух. Вскоре зимняя погода Гэнни-Джуна напоминала осенний Солнцеград: довольно тёплый воздух и вечные дожди.

— Поздней весной и летом дожди в западном Гэнни-Джуне — редкость, — сказал Джумаш. — Поэтому степь в южной части страны может ненадолго превратиться в пустыню, от чего все кочевники сдвигаются на север. Только зимние дожди позволяют нашей растительности сохраниться.

Я осмотрел степь. Помимо огромных, непроходимых зарослей различных трав, на нагорьях Гэнни-Джуна произрастали знакомые по пустыням южных земель Эрты кактусы, способные расти без воды. Также в глаза бросилось множество огромных красно-зелёных цветков. Возле одного из них летал стриж: очевидно, запах растения казался пташке вкусным. Неожиданно цветок поднялся ввысь, к птице — и со скрежетом закрылся. Хищное растение! — догадался я. Похоже, в степях Гэнни-Джуна много опасностей. Если не явных, таких как кондоры, то хорошо замаскированных.

По нагорьям бывшей мойренской провинции скакали серые зайцы и тушканчики. Впрочем, последние, как я и предполагал, оказались нечистью. Хотя бы потому, что любой виданный им кот уступал местным тушканчикам в размере. Как выяснилось, к нечисти принадлежали и степные зайцы. Однажды к такому зайцу подкрался койот и попытался запрыгнуть со спины. Зайчишка увернулся от зубов хищника, после чего из его рта вылетел длинный язык, как у хамелеона — и обвил шею ни о чём не догадывающегося койота. Хищник, оказавшийся добычей, вскоре задохнулся, а заяц расцарапал когтями шею супостата и впустил в неё свои острые зубы. Как мне показалось, двуличная зверюга посмотрела в направлении лошадей и облизнулась. Впрочем, это только показалось.

Вскоре солнце зашло и наступил вечер. Утомлённый яркими картинами гэнни-джунского дня, я заснул...

* * *

Мне снилось, что я прогуливался по солнечным горам летней Мойрении, как вдруг внезапно солнце погасло, а я оказался в кромешной тьме. Со всех сторон веяло опасностью, и я попытался бежать к деревне, лежащей в долине. Но тут же мои руки и ноги обхватили не то змеи, не то верёвки, не то лианы, и я не мог пошевелиться. Я попытался вырваться из цепких лап невидимого врага, но нечто ещё сильнее вцепилось в меня. Моё сердце бешено забилось, а дыхание участилось. Я в ужасе закричал и проснулся.

— Апион! Апион, что с тобой случилось? — изумился Джумаш.

— Да ничего, — отдышавшись, произнёс я. — Просто кошмар приснился. Как будто я ходил по горам, вдруг солнце погасло, меня обхватили какие-то змеи, и я не могу пошевелиться.

— Не может быть, — выдохнул Джумаш.

— В чём дело, — изумился я.

— Этот ночной кошмар снится помимо прочих снов каждую ночь всем гэнни-джунцам старше двенадцати лет. Именно он сопутствует божественному клейму, это — часть проклятия нашего народа.

— Но как же я смог увидеть этот кошмар? — спросил я, — я же не гэнни-джунец.

Хотя в голову уже пришёл вариант ответа: из-за повышенной чувствительности к всемирному информационному полю.

— Я не знаю, — пожал плечами Джумаш.

— Может быть, оттого, что я приехал сюда, я и увидел кошмар, прописанной в эгрегоре страны. Проще говоря, люди видят гэнни-джунский кошмар только в Гэнни-Джуне.

— Нет, Апион, — ответил Джумаш. — Гэнни-джунцы видят такие кошмары не только у себя на родине, но и в других странах. А чужеземцы, живущие у нас, никогда его не видели. Может, ты был в прошлой жизни одним из наших?

— Может быть. Но что же теперь делать? Неужели меня теперь всегда будут мучить подобные сны?

— Нет, — ответил Джумаш, доставая из-за пазухи небольшую бутылочку. — Это — настойка травы мертвосплюна. Выпьешь на ночь, и спи как убитый: кошмары отступят от тебя. Как и все остальные сны. Ты будешь спать так крепко, что не увидишь ни одного сна.

— Значит, всякий гэнни-джунец обречён либо на жизнь без снов, либо на вечные кошмары?

— Да, друг мой.

Карета продвигалась всё дальше, к столице. По пути встречались аулы местного населения. Большинство зданий составляли обычные строения кочевников, которые можно быстро собрать, погрузить на телегу, и поехать дальше — шатры. В центре поселений всегда находился шатёр, над входом которого висел череп буйвола — как рассказал Джумаш, в такой постройке всегда жили шаманы. А крупный шатёр, над которым висела катана, принадлежал вождю. Кочевникам Гэнни-Джуна было свойственно разделение власти на духовную, власть шамана, и военную, власть вождя, называемого ханом.

— Джум-Баллом и другими городами тоже управляют ханы, только они не военные вожди, как в племенах, а аналоги князей Мойрении, — произнёс Джумаш. — Акжар-хан, правитель всего Гэнни-Джуна — потомок династии ставленников царей Мойрении. Он не настоящий хан, вроде тех, что были Бахар-хан и Бареш-хан. Хотя номинально Гэнни-Джун больше не принадлежит Мойрении, Акжар-хан лоялен мойренским князьям. Даже крещение принял. Настоящий хан — лидер кочевников, однако, какой же ты кочевник, если ты осел, а тем более родился в городе? Несмотря на наши названия, гэнни-джунские города были построены мойренскими оккупантами. И до сих пор у большинства жителей столицы родной язык — мойренский.

— А у тебя какой родной язык, Джумаш?

— Гэнни-джунский. Я — истинный кочевник, и происхожу из рода шаманов. Но я решил стать не шаманом, а магом. В поисках магов я пошёл в Джум-Балл, где выучил основы мойренского языка и познакомился с Урджаром, магом Огня. Урджар обучил меня азам пиромантии, и я направился в Солнцеградскую академию, где успешно прошёл испытание.

— А как зовётся твоё племя?

— Уштобе. Именно из нашего племени вышел Бареш-хан, и наше племя больше всех сохранило верность его культу. Ибо мы знаем, что Бареш-хан после смерти стал богом — и что вскоре он вновь примет человеческий облик — и вернётся в наш мир.

— Как я понимаю, главные в этом культе — шаманы? Надеюсь, твои родители не отреклись от тебя после того, как ты заявил, что станешь магом?

— Нас было двое братьев: старший, Осибай, и младший — я. Согласно нашей традиции, хотя бы один сын шамана и шаманки должен стать "Внимающим Духов" — так у нас зовутся шаманы. А желательно, чтобы стали все. Осибай хотел стать шаманом, а я — нет. Поначалу родители устроили скандал. Но всё обошлось мирно: Осибай стал очень сильным шаманом и превзошёл в мастерстве общения с духами нашего отца, и тот решил, что одного Внимающего Духов, достаточно, если он так силён — и разрешил мне покинуть Уштобе, чтобы стать магом.

* * *

Повозка подъехала на версту к кирпичным вратам Джум-Балла, столицы Гэнни-Джуна. Я сделал рукой знак Джумашу, и тот остановил карету. Я направил длань на кондоров, и нечисть, запряжённая в карету, попадала зажаренной на землю. Джумаш понукнул двух лошадей, и повозка тронулась дальше, ко вратам.

Когда наша дипломатическая миссия доехала до входа в город, врата открылись, и нам навстречу вышло двое местных стражников в кольчугах. По счастью, инквизиторов при входе в город не было. Джум-Балл сильно напоминал города Мойрении, за исключением того, что на его белых вратах красовались местные орнаменты. И дома Джум-Балла выглядели точно так же, как и мойренские городские постройки, то есть так же, как и вестландские дома Эпохи Мрака. Не могут же городские здания выглядеть как гэнни-джунские шатры, — отметил я. — А собственных городов до этого кочевые племена не строили.

— Кто такие? — спросил один из узкоглазых стражников.

— Дипломатическая миссия от Солнцеградского княжества, — произнёс я, показав привратнику бумагу. — Надеюсь, вы умеете читать?

— Нет, не умею, — ответил гэнни-джунец. — Мой напарник Ахрам тоже. Как-то руки не доходят научиться.

— Что же, мужики, когда будет время, купите себе буквари и подтяните грамотность, — сказал я, кинув стражникам по серебряной монете. — Полезный навык, в жизни пригодится.

— Уж как-нибудь купим, друг! Проезжай!

Повозка заехала в город, и я продолжил осмотр столицы. Помимо домов мойренского типа я увидел множество лавок, принадлежащих совершенно различным торговцам: как местным гэнни-джунцам, так и смуглым кедмийцам, очень похожих на мизрахимов, и бледнолицым мойренцам. В северо-западной части города возвышались фиолетовые башни квартала магов, и там же находились многие храмы мойренских богов. Впрочем, найти их можно было по всему городу. Как и минареты кедмийских храмов Единого Бога. Но вот незадача: в столице Гэнни-Джуна я не заметил ни одного местного храма!

— Ищешь наши храмы, Апион? — догадался Джумаш по моему взгляду. — Что же, их отсутствие вполне естественно. Местные язычники не имеют общей религии, у каждого племени есть свой бог. И поэтому каждая семья имеет свой собственный домашний алтарь, посвящённый родовому или племенному богу. Даже у нас, гэнни-джунцев, обращённых в мойренскую веру — магов и их почитателей. Хорс, которому я служу — небесный бог, а Бареш-хан — бог нашего племени.

В квартале магов я увидел и башни языческих кедмийских храмов. Среди кедмийцев также встречались маги, но из-за конфликта со служителями Единого Бога их было мало.

Повозка, проезжая мимо квартала магов и рыночной площади, подъехала к замку хана. Он оказался мало отличим от крепостей феодальных правителей Мойрении: ведь кочевые гэнни-джунцы не строили собственных замков — замок построили мойренцы. Справа от обители хана стояла огромная церковь Азариэля, покрытая строительными лесами. Под лесами проглядывалось пять высоченных шпилей, выше, чем башни ханского замка. После постройки церковь должна была стать главным собором Гэнни-Джуна.

— Вот они добрались и до Джум-Балла, — меланхолично произнёс Джумаш. — Нас, истинных кочевников, обратить в новую веру невозможно. Но оседлые гэнни-джунцы, родившиеся в столице, могут легко попасть в цепкие лапы инквизиторов!

Карета остановилась возле замка, и мы вышли из неё. Тут открылась входная дверь, и из неё в сопровождении двух здоровяков в палаческих капюшонах вышел бледнолицый мужчина, которому недавно перевалило за тридцать — сверстник Джумаша. По мойренским, а тем более по гэнни-джунским меркам он выглядел высоким, его светлые длинные волосы были аккуратно зачёсаны назад и приглажены. Над орлиным носом сидели большие зелёные глаза, в которых ощущалась великая харизма. Лицо мужчины оказалось гладко выбрито, а из одежды он носил чёрную рясу инквизитора. На груди незнакомца висел огромный крест, а на поясе — серебряный молот, про который я читал в библиотечных книгах об истории Церкви — самый настоящий Молот Апостола, право на ношение которого получали только высшие чины церкви — сам папа Маритский и кардиналы. Всего было двенадцать Молотов — и каждый из них в своё время носил апостол Азариэля.

— Я слышал, вы сказали что-то нелестное о нашем ордене, или мне показалось? — мягким голосом произнёс инквизитор, но я сразу почувствовал, что эта мягкость наигранна. — Отец Казимир уже предупредил меня о вашем прибытии, служители Дьявола. Я — отец Светозар, кардинал Гэнни-Джунский, глава местной Церкви и инквизиции.

— Что-то ты молодо выглядишь для кардинала, парень! — снисходительно произнёс Громобой.

— Новой церкви — молодого кардинала, — ответил Светозар. — Месяц назад папа Аврелий Второй издал указ о создании новой церкви в Гэнни-Джуне, и решил назначить кардиналом молодого епископа, ещё не проникшегося интригами маритского двора. Меня.

— Рад за тебя, отец Светозар, — ответил я. — Но мы, посланники от Солнцеградского княжества, спешим на приём к Акжар-хану

— Думаете, слуги Дьявола, что я буду к вам снисходителен только оттого, что вы — мои земляки? Я тоже родился и вырос в Солнцеграде. Но когда моё княжество приняло крещение, я отроком сбежал в семинарию от фанатичного отца-язычника, а после того, как окончил её, уехал учиться в Марит, в Высшую Школу Инквизиции. Я сам когда-то был язычником, колдуны! И я исправился, приняв крещение! Вы ещё молоды, Дьявол мог не до конца овладеть вами! Ещё не поздно пойти по пути спасения души!

Глядя на инквизитора, я вновь убедился, что повзрослевшие дети ведут либо такой же образ жизни, что и их родители, либо противоположный ему. Также как самые фанатичные последователи любой религии — как правило неофиты, новообращённые. По той причине, что они подсознательно чувствуют себя неполноценными представителями своей новой религии — и стараются доказать себе и окружающим, что ничуть не хуже исконных носителей этой веры.

— Колдуны — не только служители Дьявола, но и его дети, — продолжил отец Светозар. — Ибо Азариэль когда-то говорил колдунам: "отец ваш Дьявол". Языческий храм — жилище демонов, так говорил Искупитель. Дьявол — человекоубийца, а значит и служители его — демоны!

— Азариэль не имел в виду, что Дьявол действительно отец всех магов. Это был обычный полемический приём, распространённый и среди наших политиков!

— Ты думаешь, будто знаешь замыслы Господни лучше нас, пропащая душа?! Он и имел в виду, что отец всех магов — Дьявол! Но я вижу по вашим лицам и глазам, что вы — люди молодые. Дух дьяволизма ещё не очень крепко отравил ваши души. Я уверен, старшие маги ещё не посвятили вас во все тайны своего ордена. И вы можете обрести спасение.

— И какие же тайны ты имеешь в виду, служитель Азариэля? — как можно тактичнее спросил я.

— Значит, ты не знаешь, что колдуны отравляют колодцы, после чего мирное население болеет чумой?! Ты не знаешь, почему колдуны живут дольше обычных людей и гораздо медленнее стареют?!

— Насчёт чумы — полная чушь. А про медленное старение знаю, отец Светозар. Маги медленно стареют, потому что в их жилах помимо крови протекают и энергии, называемые клатхой и манной, продлевающие жизнь.

— Ответ неверный, юный колдун! Старшие колдуны обманывают вас! — фанатично произнёс инквизитор, и его глаза разгорелись зелёным огнём, как у знакомой мне Зарины. — Они долго живут, потому что проводят демонические ритуалы, в которых используют кровь крещёных младенцев!

Я слышал о магии крови, которая основывается на том положении, что кровь — великий источник магических энергий, особенно кровь мага. Эта отрасль знаний была запретна в Академии, но её практиковали маги Хаоса и некроманты. Отец также рассказывал мне во сне, что только магия крови поможет справиться с Зораном. Но чтобы её практиковали все немолодые маги?! Похоже, у святого отца здорово сорвало крышу! Хотя, слегка напрягши мозг, я вспомнил, что похожие мифы про орков долго ходили по Эрте. Похоже, очерняющие мифы про иноверцев и инородцев одинаковы во всех мирах!