Наследник Звёзд

— Здравствуй, Октобай, — сказала мне шаманка — она по одному звуку шагов могла определить, кто именно зашёл.

— Здравствуй, Шураба, — ответил я. — Я пришёл поговорить насчёт пророчества. Я верю, что я — Бареш-Хан возрождённый, и именно я изгоню враждебных чужеземцев и сниму проклятие с Гэнни-Джуна. Для этого я должен подробно узнать, как именно ваш... наш народ попал под это проклятье — и вернуться к его истокам, чтобы совершить попытку с ним покончить.

— Гэнни-джунцы оказались прокляты после того, как Бахар-Хан объявил себя богом и заявил, что все старые боги умерли. Бахар провозгласил себя императором мира, правителем расы совершенных людей, достойных править всем Эламом. После провозглашения богом Бахар обрёл нечеловеческие силы — и колдовские навыки.

— Очень похоже на Зорана, правителя Айроса!

— Мне это имя ни о чём не говорит, Октобай!

— Проехали. И что же произошло потом?

— Боги разозлились на Бахара: в придачу к своим силам, наш хан приобрёл божественное клеймо в виде солнечного диска на лбу, и его начали мучить кошмары о западне, лишённой света и наполненной змеями. Через месяц то же самое произошло и со всеми гэнни-джунцами: боги наказали и их за пособничество предателю.

— Я не верю, Шураба, — сказал я. — Боги не могли наказать целый народ за поступок одного хана. Боги не дикари, которые воспринимают человека только как представителя племени, а не как личность!

— Что-что? — То ли обидевшись, то ли не поняв, переспросила шаманка.

— Боги знают, что каждый несёт ответственность лишь за свои поступки. И поэтому они могли наказать самого хана, его окружение, тех представителей народа, которые поддерживали политику Бахара — но никак не весь народ!

Я понял: здесь что-то нечисто. В течение последних тысяч лет боги (истинные боги, правящие Межреальностью, а не местные вроде Зорана) не вмешиваются в дела смертных. И тем более они не могли за преступление одного хана (за которое того же Зорана вообще не наказывали) проклясть целый народ. Варварский народ гэнни-джунцев придумал вписываемую в его менталитет легенду. Как всё обстояло на самом деле — пока не известно. Но я обязательно узнаю!

— Ты не прав, Октобай! — прервала мои размышления шаманка. — Весь народ виноват — поскольку позволил этому тирану воцариться — и не оказал вооружённого сопротивления.

— Включая женщин, детей и стариков?

— Не богохульствуй, Октобай! Пути богов неисповедимы! И этот человек ещё хочет доказать, что он — возрождённый Бареш-Хан!

— Милостью богов и волею судьбы я — Бареш-Хан возрождённый. Я бессмертен, мне не страшны никакие болезни и старость!

— Громкие слова, Брат Племени! Но чем ты их докажешь?

— Я никогда ничем не болел. А что касается бессмертия — может, поговорим на эту тему лет через триста? — иронически хмыкнул я.

— Это не смешно, Октобай. Но кажется, я придумала, как ты можешь доказать нам, что ты бессмертен и не подвержен болезням.

— И как же?

— Выйди в степь и позволь искусать себя степным крысам. Эти твари — самые опасные переносчики заразы. Причём одни лишь боги знают, что ты от них подцепишь. Если продержишься два дня здоровым и не помрёшь — значит, ты выполнил ещё одну часть пророчества. Однако ты станешь заразным! И потому не вздумай подходить к нам в течении этих дней!

* * *

Я, Джумаш и Шураба шли по степи на запад к холму, в котором, судя по овальной дыре, должна располагаться нора гэнни-джунских крыс. Эти твари, как и прочие местные грызуны, должны быть значительно крупнее, чем их мойренские собратья — и обладать песчаным оттенком. Шураба достала из-за пояса запечатанный кувшинчик, стукнула по его донышку, и крышка с шипением выскочила. Шаманка полила меня этой жидкостью, и я ощутил в воздухе терпкий запах, очень похожий на запах тухлого сыра в трактире "Голова Буйвола". Шаманка вместе с сыном отскочила от норы, и тут же из неё вышел отряд из пятерых крыс песчаного цвета. Каждая крыса выглядела не меньше средней собаки, и, глядя на них, я вспомнил подземных крыс, обитавших в катакомбах родного города Стейнгарда.

Зверюги жадно всасывали носами воздух. Ощутив, что запах тухлого сыра исходит от меня, бледнолицего человека, грызуны обнажили зубы и бросились в атаку. Я рефлекторно выхватил из-за плеча катану.

— Стой, Октобай! — крикнул Джумаш. — Ты должен позволить крысам искусать себя, иначе не подцепишь никаких болезней!

Я вложил катану обратно в ножны, закрыл глаза и попытался расслабиться. Тяжело было позволить грызунам искусать себя, не применив против них силу, но приходилось терпеть. Через минуту я не выдержал боли, царившей после укусов, открыл глаза, вновь выхватил из ножен клинок, и провернувшись вокруг своей оси, одним ударом порезал всех крыс пополам, после чего пустив шаровую молнию в нору грызунов.

— Достаточно! — сказала шаманка. — Учитывая, как долго они тебя кусали, ты уже должен заразиться. Если ты действительно устойчив к болезням, за два дня с тобой ничего не случится. Только не приближайся в течение этого времени к нашему аулу!

— А чем же мне питаться?!

— Ты же кочевник, Октобай! У тебя есть навыки выживания в степи! К тому же, тебе подвластна магия. Так что, ты не пропадёшь, если ты — Бареш-Хан, а не самозванец.

* * *

Я остался один в степи — но нечего было бояться. Укусы местных крыс не наносили никакого урона здоровью. Питаться приходилось степными ягодами и свежим мясом зажаренных лиловыми молниями гэнни-джунских зайцев. Я устроил ночлег на голой траве — в детстве мне приходилось спать и в более жёстких условиях. Если на меня, спящего, пытался напасть какой-либо из степных хищников, чувство опасности будило меня — и приходилось уничтожать супостата магией.

Но под первое утро пришла более интересная мысль: я мысленно воззвал к охранным заклятиям аргомантии, наполнив их в нагрузку элементами магии Ситтараса — и передо мной возникли незримые глазами энергетические ловушки, способные читать ауру. В случае, если приблизится агрессивное животное — ловушка разрядится выхлопом разветвлённого пучка молний.

На следующий день я вновь питался зажаренным мясом гэнни-джунских зайцев и степными ягодами. Вскоре до меня дошло, что к этим ягодам, можно применять заклятие увеличения — и превратить их в огромные ёмкости с соком.

Днём я практиковался в аргомантии и контроле клатхических энергий. Вечером, поужинав зажаренным зайцем и запив его выдавленным в самодельную чашку соком из степных ягод, я направился в объятия бога сна. Ночью мне снилось, что я восседаю на троне в деревянном дворце города Тааневера, а в моих объятьях лежит королева Треиля, моя жена, одетая в облегающие чёрные кожаные доспехи. Внезапно дверь в тронный зал отворилась — и вошла одна из стражниц:

— Ваше величество! Король Апион! К вам посетитель!

— Пусть проходит, — ответил я, кивнув головой.

Вслед за стражницей зашёл человек в чёрной робе Сумеречного Клинка, в капюшоне, закрывающем лицо — а на его поясе висели две зачарованные катаны.

— Здравствуй, Апион! Опять ты с девушками шашни крутишь, даже будучи женатым! Это, конечно, сон, но через подсознание он показывает твою истинную сущность.

— Отец?! Здравствуй! Рад тебя видеть!

— Я тоже рад, — ответил Иллиндил, и взмахнул рукой. Королева Треиля, стражница, весь дворец и гигантские деревья Тааневера исчезли, уступив место лесостепям Гэнни-Джуна. — Вижу, ты делаешь успехи в налаживании союзов!

— Да, отец! Я предчувствую, что Айросу придётся несладко после столкновения со всеми нашими войсками!

— Но не забывай, что с Зораном должен справиться ты! Поэтому тебе надо продолжить своё обучение!

— Я готов!

— Чтобы тебе не были страшны вражеские маги, ты должен уметь справляться с ними их оружием — и подчинять их заклятия себе. Заклятия любого мага, используй он хоть мощь Искупителя, хоть силы Смерти, могут быть перехвачены тобой, осесть в твоём мозгу — и быть использованными против своего владельца.

— Как мне это сделать?

— Выстави руку навстречу летящему магическому снаряду, вытяни вот так пальцы, как будто ты собираешься схватить мяч — и примени заклятие "Интерцепто магнус". Магический снаряд, направленный к тебе, растворится в воздухе — и в твоей голове осядут компоненты заклятия — вербальные, мыслеобразные и жестовые.

Иллиндил взмахнул рукой — и с неё слетела идеально круглая ледяная сфера. Я выставил в ответ правую руку, вытянув пальцы, и крикнул: "Интерцепто магнус"! Тут же я ощутил, что из моей руки вышла невидимая глазами астральная нить, долетев прямо до сферы льда. Через некоторое время эта нить мгновенно растворилась в воздухе. Тут же в моём мозгу осели все фрагменты чары: необходимый жест, мыслеобраз и вербальная формулировка заклятия: "Орбитум Глэйтум!"

— Теперь ты сможешь учиться не только у меня или у наставников! Ты сможешь учиться и у врагов!

— Выходит, мне теперь не страшны никакие маги, ибо ни одно заклятие не проскользнёт мимо моего разума?

— Не совсем. Видишь ли, сын, у магии существуют уровни. И знаешь, сколько их вообще?

— Четыре! Жестовый, вербальный, мыслефраза и мыслеобраз.

— Я имею в виду другие уровни. Уровни, которыми измеряется могущество магов Ситтараса. Всего их двенадцать. Конечно, в эту шкалу легко вписываются и маги Внешних Миров. Самый слабый из уровней магии — разумеется, первый, уровень младшеклассника магической школы. Двенадцатый — уровень архимага Ситтари, которым, собственно говоря, владею я. Никакой маг не может перехватывать заклятие, сложность которого превышает его собственный уровень магии.

— И у кого примерно какой уровень магии?

— Самые могущественные из магов Мойрении, местные архимаги, обладают седьмым уровнем. А самые сильные из магов Хаоса будут посильнее, у них восьмой уровень — поскольку они черпают силу у бога, находящегося неподалёку. Боевой маг Ситтари, закончивший академию, владеет заклятиями десятого уровня. Твой уровень я бы оценил как пятый — он соответствует первокурснику магической академии. Конечно, не той сельской школы, которую ты закончил экстерном в Солнцеграде (было бы удивительно, если бы человек с твоим интеллектом там подзадержался.), а настоящей академии, которая располагается на Ситтарасе. Двенадцатый уровень, как я уже говорил, соответствует архимагу. Есть и тринадцатый уровень, хотя официальная позиция Ситтараса не признаёт его существования. Нечистое число, дюжина Хаоса! Как ты думаешь, кто в Эламе владеет тринадцатым уровнем?

— Конечно же, Зоран!

— Да! Тринадцатый — божественный уровень, к которому примкнул Зоран. Зоран может создавать и использовать заклятия, пока что недоступные уровню архимага. Например, заклятие абсолютной левитации — способность свободно летать по воздуху быстрее ветра. Конечно, я могу зачаровать любой ковёр на абсолютную левитацию — но это не то. Истинный Маг лишь тогда может сказать, что овладел заклятием, если не использует вообще никаких артефактов. Только собственное тело и клатхические резервы — и никаких безделушек вроде посохов или волшебных палочек!

Зоран обладает и абсолютным бессмертием. И, будучи богом, он может делиться силами со своими последователями. Маги — жрецы Зорана, а самые ловкие и сильные из них могут совмещать колдовство с боевыми искусствами Айроса, становясь почти что непобедимыми воинами.

— Вроде шеддитов в Эрте?

— Да. А как думаешь, много ли тебе ещё предстоит испытаний, чтобы показать кочевникам, будто ты — Бареш-Хан?

— Не знаю. Меня отправили на покус к степным крысам, разносящим заразу, и хотят убедиться, что я не заболел. Но истинные маги вообще ничем не болеют!

— Это не совсем правда, Апион! Существует одно заболевание, которое может подхватить истинный маг — причём только он — это клатхоголизм.

— Зависимость от клатхи? — я изумлённо вытаращил глаза.

— Именно так, — ответил Иллиндил. — Никогда не злоупотребляй внешними источниками Силы — а ради восстановления или усиления — не важно! Если будешь часто и помногу поглощать клатхические энергии, твоя система энергетических каналов перегрузится, и в твоём организме нарушится выработка собственной клатхи.

— И что?

— А то, что заболевший не сможет жить без внешних источников Силы — а без них он будет сходить с ума, как алкоголик без бутылки. Особенно часто эту болезнь приобретали те маги, которые жаждали великих сил. Если клатхическую зависимость не излечить на ранней стадии, то может развиться хронический клатхоголизм — и выработка собственной клатхи прекратится вообще. У истинных магов, в отличие от магов смертных рас, клатха является основой сущности — наша душа состоит из неё, и связана с телом клатхическими же нитями. Вместо обычных флюидов по нашим нервам течёт клатха — именно она и обеспечивает нечеловеческую реакцию. Если выработка собственной клатхи прекратится — сущность Истинного Мага начинает таять — он теряет силы, память и координацию. Тело дряхлеет на глазах, и мозг резко сжимается, пока не наступит полное истощение. Это хуже, чем смерть — это Ничто, не-бытие.

— Ты хочешь сказать, что в случае болезни клатха ест мозг?

— Мозг ест не клатха, а её отсутствие. Заболевание хроническим клатхоголизмом носит три исхода — и все они неблагоприятны. Про первый я уже рассказал: маг превращается в Опустошённого, его сущность тает, а тело разваливается на глазах. Во втором случае клатхоголик соглашается на добровольное развоплощение, после чего, будучи сам клатхическим духом, летает вокруг Ситтараса в потоках клатхической энергии, пытаясь удовлетворить свой вечный голод. А третий исход — самый страшный: клатхоголик ищет вечные неиссякаемые источники — причём, не простых энергий, а более крепких, поскольку с развитием клатхоголизма простая клатха уже не так удовлетворяет его, как раньше...

— ...и поглощается Хаосом?!

— Да, Апион! Многие клатхоголики попали под влияние демонических артефактов. Я подозреваю, что одним из таких больных и был Зоран.

— Ты имеешь в виду, что Зоран — не злодей, а несчастный больной?!

— Я не знаю, был ли Зоран клатхоголиком, но мой отец, Ферендел Грант, рассказывал, что в своё время услышал от деда: боевой маг Зоран Грант поначалу был не злодеем, а вполне добрым, умным и честолюбивым гражданином Ситтараса. Он даже выставил свою кандидатуру в Совет Двенадцати, но не набрал нужного количества голосов. Зоран искал новых путей к власти. Когда Зоран со своим братом Глариндилом прибыли в Элам в роли боевых магов, призванных положить конец войне между Мойренией и Илунией, им пришлось устранить несколько генералов обеих сторон, а затем провести переговоры с правителями государств. С войной было покончено. Глариндил вернулся в Ситтарас, а Зоран решил остаться в Эламе — и принялся изучать местные артефакты Хаоса.

Мой дед тогда не догадывался, что его брат уже мог быть клатхоголиком — и искать способ навсегда утолить свой голод, используя артефакты Хаоса, поэтому он не потащил Зорана домой силой.

Потом выяснилось, что найдя в землях Гэнни-Джуна сердце титана Гашмана, он с тех пор принялся черпать из него силы. Хаос поглотил Зорана, и он стал деспотичным правителем. Объявив себя богом, Зоран устроил теархию, уничтожив прежнюю систему власти Айроса, и набрав себе последователей, с которыми поделился хаотическими энергиями, подчинил своим стальным кулаком весь Новый Свет, захватив аборигенов в рабство.