Наследник Звёзд

— И что же было дальше, Джерай?

— На следующий день, как мы и договаривались, я пришёл в десять вечера к колодцу — и принёс все ингридиенты.

— Все?

— Кроме сердца азариэльца. Я не решился пойти на убиение человека — или на разграбление могилы — и убил на своём дворе свинью, взяв её сердце. Очень похоже на человеческое. Колдун не заметил подвоха — и принялся готовить свои зелья.

— С колдуном кто-то был?

— Никого. Никого живого. Только скелет-приспешник.

— Ты испугался этого скелета, Джерай?

— Не особо. Гораздо больше я испугался глаз колдуна — этих бездонных, бесчувственных, мёртвых глаз, в которых ощущалась пустота — и холод!

Я тихо засмеялся. По особо живым и вороватым глазам некоторые опытные городские стражники в Стейнгарде могли распознать во мне преступника — но чтобы у Апиона Гранта были мёртвые холодные глаза — это нонсенс.

— Протестую, господин судья! — крикнул я. — Какие же у меня бесчувственные глаза? Свидетели явно обознались. Они видели не меня, а другого человека — только очень похожего на меня.

— Может ты был под действием какого зелья или травы, Апион, что и изменило твой взгляд, — равнодушно произнёс Светозар. — Не отнекивайся от правды. Оба свидетеля тебя опознали. Ещё скажи, что у тебя нет приспешника-скелета!

— У меня нет приспешника-скелета, святой отец. И ты сам никогда не видел его.

— Это так. Но ты — чернокнижник, мастер некромантии. Ты искушён в призыве нечисти. Я видел с тобой демоническое создание — гигантскую чёрную кошку с крыльями, как у нетопыря! Этого ты не будешь отрицать?

— Я действительно могу призывать это существо. Но оно не демоническое создание, а мой фамильяр — магическое животное, привязанное к своему творцу. Фамильяр может принимать только один физический облик, и если мой компаньон похож на кошку, облик скелета ему уже не принять. К тому же, я — не некромант. Я закончил факультет стихийной магии — и кафедру аргомантии, — я показал свой амулет с двумя молниями. — А некромантия вообще запрещена в Солнцеградском княжестве.

— Протестую, — встал один из бледнолицых присяжных инквизиторов в возрасте около сорока лет. — До крещения я сам был колдуном — и ничего не слышал о призыве так называемых "фамильяров".

— Но ты не мог познать все области магии, — парировал я фанатичного неофита.

— А это может значить, колдун, — презрительно продолжал бывший маг, — что ты мог познать скрытые от меня области. Ту же некромантию, которую вполне мог изучать подпольно. И призывать помимо своего фамильяра ещё адскую кучу демонов.

— Имеются ли у суда ещё вопросы? — оглядел зал Светозар. — Похоже, вопросов не имеется. Подсудимый, тебе предоставляется последнее слово.

— Я утверждаю, что невиновен! — произнёс я. — А что касается того колдуна-отравителя — то отныне я уверен, что он принял мой облик — ибо мастера магии иллюзий могут принять облик любого человека. Колдун преследовал цель не уничтожить крещёное население, а подставить меня. Потому что я представляю серьёзную опасность его хозяевам — империи Айрос. А если вы пошли у него на поводу, вашей доверчивости можно посочувство...

— Довольно! — прервал меня Светозар. — Суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора.

* * *

Я предчувствовал, что присяжные признают меня виновным — иначе и быть не могло. Хотелось сбежать — но не было возможности — наручники и кандалы мешали, да к тому же где-то рядом находился гаситель клатхи.

Через пять минут присяжные во главе со Светозаром вернулись — и на лице инквизитора читалась такое довольное выражение, будто бы он только что провёл ночь с первой красавицей города.

— Итак, после небольшого совещания, — приторным голосом произнёс инквизитор — суд признал колдуна Апиона Гранта виновным в отравлении колодца — и покушении на уничтожение крещёного населения Гаурдака. И сей колдун приговаривается к немедленной казни через повешение! Казнь состоится на центральной площади!!!

Я попытался двинуться навстречу выходу — но куда уж там. Руки и ноги почти не слушались — а кандалы не давали даже проползти.

— И куда ты направился, дьявольское отродье? — Издевательски сказал подбежавший отец Светозар. Не уйдёшь! — Он достал из кармана амулет со странным светящимся зелёным камнем — и повесил его на мою шею. — Парни, схватите его!

Подбежали двое здоровенных экзекуторов — и схватили меня за руки и ноги, потащив к выходу. Сам я после того, как инквизитор нацепил этот зелёный кристалл, почувствовал себя из рук вон плохо. Похоже, гаситель клатхи. Я не только потерял свою магию, силу, реакцию и остроту чувств, но и почти ничего не соображал. Весь мир, исказившись, поплыл перед моими глазами — и я почувствовал, что скоро упаду в обморок. Не было сил не то чтобы сопротивляться, а вообще, думать о сопротивлении.

Меня несли по улицам Гаурдака — но я, обладавший ранее фотографической памятью, совершенно не мог запомнить облика улиц. Вот меня поставили ногами на эшафот. Точнее нет... Не на сам эшафот, а на табуретку на нём. Вот на шею надели петлю. Вот к здоровякам-палачам подошёл ещё один, более здоровый, очевидно, старший по званию, потому что после пары слов те палачи ушли. К тому палачу присоединился ещё один, худощавый, судя по глазам — гэнни-джунец. Они жестами приказали толпе отойти подальше. Глашатай о чём-то оповещал город. О чём же ещё, как не о казни опасного колдуна! Что-то ощущалось знакомое в этой парочке — но у меня ослабли чувства и рассудок, поэтому никак не получалось узнать их. Рядом с площадью стояла смутно знакомая повозка.

Двое палачей окружили меня, загородив от толпы. Один из них кивнул другому головой — и второй кивнул в ответ — похоже, договаривались о выбивании табуретки. Худощавый резким движением выхватил из-за спины катану, которой рассёк верёвку. Здоровяк же не менее резко сорвал с моей шеи гаситель клатхи — и разбил его вдребезги об деревянную мостовую. Я понял, что палачи почему-то помогают мне вместо того, чтобы убить — но естественно, народу и присутствовавшим инквизиторам это не понравилось.

Инквизиция окружила эшафот. Я ощутил, что ко мне начали возвращаться ясность чувств, рассудка, и способности к магии. Гэнни-джунский палач взмахнул рукой — и над ней вырос из воздуха гигантский огненный шар. А над правой рукой здоровяка появились три шаровых молнии.

— Назад! Назад, мать вашу! — возбуждённо прокричал здоровяк, и публика пошатнулась. — Разойдитесь! А то познакомитесь с гневом Перуна!

— Великий Хан, ты в порядке? — спросил худощавый палач, отпирая ключом наручники и кандалы.

Теперь уже не узнать эту парочку было невозможно:

— Громобой! Джумаш! Как я рад вас видеть!

— В пути поговорим, хан Октобай, — ответил Джумаш, держа силой воли огнешар. — А сейчас пора бежать! Карета ждёт!

Внезапно отец Светозар достал из-за пазухи гигантский зелёный камень — и потёр его. Камень загорелся. О, Абсолют! Ещё один гаситель клатхи! Огнешар Джумаша и шаровые молнии Громобоя потухли — и я вновь почувствовал упадок сил.

— Ходу, ходу! — крикнул Громобой, схватив меня и положив на левое плечо. Он выхватил с пояса зачарованный топор, блеснувший серебристым светом под лучами Гэнни-Джунского солнца и с криком истинного берсеркера ринулся сквозь толпу — прямо к карете. Публика начала разбегаться, но между Громобоем и повозкой встал отряд из четырёх палачей. Мой бывший учитель, размахивая секирой, бросился на них, а за ним следом прыгнул Джумаш с катаной. Один из палачей получил в лоб от Громобоя — и не топором, а кулаком, и, похоже, упал с сотрясением мозга. Остальные экзекуторы в страхе поубегали. Джумаш выхватил топор у упавшего палача — и кинул его прямо в отца Светозара. Точнее, в зелёный гаситель клатхи. После чего Громобой закинул меня в карету и залез сам, закрыв дверь, а Джумаш сел на козлы, попутно воззвав к заклятию огненного щита, который тут же окружил карету и лошадей. Джумаш пришпорил лошадей — и повозка тронулась.

* * *

— Джумаш, за нами направлена погоня! — крикнул Громобой. — Что же делать?!

— Возьмёмся за руки — и применим заклятие, ускоряющее лошадей, — ответил кочевник. Громобой перешёл с повозки на козлы — и взялся левой рукой за правую руку Джумаша. Маги взмахнули свободными руками, невербально воззвав к силам клатхи — и лошади помчались как ошпаренные.

— Друзья! — устало, но счастливо выдохнул я. — Друзья! Как же я рад вас видеть! Как же вы узнали, где меня искать? И что мне вообще нужна помощь.

— Я разузнал, где находится пещера Бахар-Хана, в которой и должно всё завершиться, — ответил Джумаш. — Тут я и поехал в Гаурдак. А в городе я встретил Громобоя, который, только увидев меня, сообщил, что над тобой скоро состоится суд — и тебя необходимо спасать. Вдвоём мы поймали парочку экзекуторов, приглушили их — и одолжили одежду. А дальше ты и сам видел.

— А ты, Громобой! Как ты узнал, что меня надо спасать? Как ты оказался здесь? Ты вообще был в академии? В Солнцеграде? Как там?

— В Солнцеграде всё хорошо. Алисия превосходно справляется с ролью преподавателя аргомантии. Ирвэн стал лучшим алхимиком в академии — и метит в проректоры. Похоже, этот зелёный хмырь имеет планы и на власть во всей академии, мать его!

— А как Снежана?

— Учится отлично. Скучает по тебе. И ещё...

— Что — ещё?

— Снежана беременна.

Я ощутил целую гамму чувств — изумление, желание подготовиться к ответственности — и радость.

— О, боги! — выдавил из себя я.

— Алисия тоже. Судя по тому, что она рассказывала, от тебя.

— Едрить твою налево! — выругался я.

Около трёх минут все молчали.

— Итак, Громобой, — я нарушил молчание. — Как ты узнал, что я — тут?

— Профессор Артемий обладает некоторыми артефактами, благодаря которым он может заглядывать в будущее. Точнее, предвидеть не само будущее, а...

— Один из его вариантов, — ответил я. — Самый вероятный.

— Именно так. Он предвидел, что война с Айросом начнётся в пределах четырёх месяцев! Мы поняли, что медлить нельзя ни минуты — и способность Мойрении отразить атаку неприятеля напрямую зависит от успеха твоей миссии — и мы попросили Артемия посмотреть, или хотя бы попробовать посмотреть, что же будет с тобой. Он сказал, что двадцать восьмого марта тебя повесят. И мы решили отправить кого-либо спасать тебя. Поскольку я — опытный боевой маг — и к тому же, твой бывший учитель, то я и вызвался добровольцем. И я прибыл в Гаурдак в последний день. Хорошо, что подоспел Джумаш — и мы сели в его карету.

Утомлённый судом и длительным контактом с гасителями клатхи, я некоторое время сидел молча. От усталости и потрясений — как приятных, так и неприятных, я задремал. Мне снилось, что я нахожусь в Стейнгарде, в башне Азиза Шакира на верхнем этаже, в его кресле, только самого Шакира рядом нет. На верхний этаж поднялся Иллиндил:

— Здравствуй, Апион! Во-первых, поздравляю тебя с будущим прибавлением в семействе. Значит, родятся ещё два представителя нашего рода, способные справиться с Зораном. Если тебя сейчас настигнет инквизиция!

— Не смешно, отец, — ответил я.

— А вот об этом я и хочу с тобой сейчас поговорить. Гаситель клатхи — довольно распространённый во многих мирах артефакт, используемый для борьбы с магами. Но маг, поднявшийся до шестого уровня, на котором и находишься ты, может выработать устойчивость к гасителям клатхи. Слушай, что надо делать...

* * *

— Всё! Приехали, друзья! — радостно крикнул Джумаш. — Пещера Бахар-Хана.

— Что? Уже?! — Недоверчиво произнёс я, оглядываясь. Действительно, внутренним зрением в пещере виделось огромное синее сияние — это означало присутствие могущественного артефакта Абсолюта. На его фоне с трудом проглядывалось нечто тёмное. Рядом с артефактом, бывшим, очевидно, мощью Сканды, оно казалось каким-то незначительным.

— Там что-то есть, — задумчиво произнёс я. — И кто-то. Поэтому заходим в пещеру все вместе. С моим фамильяром, — я повёл глазами, и перед каретой материализовалась Марта.

И наша троица вместе с фамильяром зашла в пещеру. Она ничем не отличалась от личной пещеры Бареш-хана — такая же усыпальница вождя, такая же металлическая рука рядом с гробом. Только никаких артефактов.

"Маг! Истинный маг! Помоги мне!" — раздался в моей голове громогласный голос. Я огляделся. Голос, похоже, никто кроме меня не слышал.

"Я Сканда, бог небесного огня", — продолжал голос. — "Гашман и Авузл убили меня, сохранив лишь мой мозг, который также сильно деформировали. Моя сущность повреждена, и я не могу восстановить тело. Но я не могу и покинуть этот мир, пока жив мой мозг. Я застрял между мирами".

— Ты что-нибудь видишь, Апион? — спросил Громобой, глядя на меня, закрывшего глаза. Я повернулся к рисунку на стене, изображавшему человекообразное существо с шестью руками и солнечным диском на лбу.

— Я вижу внутренним зрением магический замок очень сложного уровня.

— Что же делать?

— Мне доводилось справляться и не с такими, — я сжал пальцы правой руки — и провернул длань под небольшим углом. — Готово!

Часть стены пещеры неспешно открылась. За ней находился проход. Я двинулся туда, а следом и Громобой с Джумашем.

— Да, ты действительно — опытный взломщик, — изумился мой бывший учитель.

— Конечно, Громобой, — с достоинством улыбаясь, ответил я.

Внутри следующего отсека склепа находилась стела — а на ней лежал мозг, раза в три больше человеческого.

"Спаси меня! Уничтожь мой мозг!" — раздался тот же голос в моей голове. — "Избавь меня от этого межмирового плена! И я смогу вернуться в виде духа на божественный план бытия, а потом возродиться!"

— Неужели мы нашли его? — изумился Джумаш. — Ключ к спасению нашего народа?! Действуй же, Избавитель!

— Не так быстро! — услышала наша троица сзади знакомый голос. Оглянувшись, мы увидели отца Светозара, стоявшего в окружении ещё двух инквизиторов.

— Как ты умудрился догнать нас? — изумился я.

— Отец Иннокентий — бывший колдун, он и применил к нашим лошадям заклятье ускорение.

— Неужели инквизитору позволено колдовать? — иронично ответил я. — И заимствовать силу у Дьявола?

— В исключительных случаях — можно, — ответил Светозар. — Экстренные ситуации требуют экстренных мер. Приготовьтесь к смерти, колдуны!

Я усилием воли толкнул Светозара, и из-за его пазухи упал гаситель клатхи, разбившись вдребезги.

— Не претендуй на мою добычу, святоша! — услышали маги и инквизиторы надменный баритон. Из подземелья вышел человек в синей одежде аргоманта — и он оказался похож на меня, как брат-близнец. За исключением холодно-мёртвых глаз. — Это — мои маги!

— Самозванец! — выкрикнул я. — Ты! Ты выдал себя за меня! Из-за тебя меня чуть не казнили!

— Конечно! Зоран никогда не ограничивается лишь одним планом. Он всегда подстраховывается, — ехидно ответил самозванец знакомым голосом.

— Покажи своё истинное лицо, мразь! — повелительным тоном произнёс я.

— Да без проблем! — ответил колдун и пробормотал некое заклятие, покрывшись дымом. Когда он рассеялся, перед нашим взором предстал бледный седой человек с абсолютно белыми глазами. Сказать, что он был худощавым значило ничего не сказать. Бледная кожа обтягивала настоящий скелет.