— Мы долго ждали, подождем ещё немного, — Флоренц, преисполненный достоинства, кивнул и, попрощавшись с Поттером, развернулся к чаще.
Майрон проводил кентавра взглядом, вопросов к Годрику было неприлично много. Оглядев себя, Гарри наложил очищающее заклинание и, надев мантию-невидимку, направился в сторону замка. Перед тем как зайти в Хогвартс, он оглянулся, ощущения четырех точек собранных вместе ещё не пропало. Вышедшие из леса семикурсники в сопровождении Хагрида шли к замку. Усмехнувшись, Поттер пошел к гостиной факультета. Навстречу, с этажа, отведенного под комнаты преподавателей, ему неслась профессор МакГонагал, видимо встречать и штрафовать. Гарри отступил, уступая дорогу. Декан Гриффиндора пронеслась мимо него, не останавливаясь и смотря только на входные двери.
Поттер поспешил дальше, мраморная лестница услужливо подлетела к краю площадки и перенесла его на пролёт выше.
* * *
Годрик Гриффиндор размышлял о главе своей башни, и о том, что тот не вернулся ещё в гостиную, как и четверо старшекурсников, наиболее агрессивно настроенных против его назначения.
От дурных предчувствий портрет основателя не мог усидеть на месте и прогуливался по своей картине, постоянно посматривая по сторонам.
— «Нужно попросить перенести или приобрести в гостиную несколько картин, хоть прогуляюсь» — растерянно созерцая свои охотничьи трофеи, подумал Гриффиндор. Шорох открывающегося портрета заставил его резко обернуться и всмотреться в проход. Портрет стража башни вскоре занял своё место, но в дверном проеме так никого и не появилось. Гриффиндор внимательно осматривал гостиную — никаких теней или магического всплеска, он ничего не чувствовал.
— Кто тут? Покажись! — воинственно приказал он в пустоту, нахмурив густые брови.
Ответом ему был смешок из пустоты. Почившему Основателю стало вдруг жутко от того, кого он может увидеть.
* * *
Полная Леди, недовольно поджав губы, открыла проход, как только услышала пароль. Майрон зашел в ещё освещённую гостиную, магические светильники мягко освещали каждый угол. В камине трещали дрова, отапливая большую комнату.
Внимание Поттера привлек портрет основателя, который замер в напряженной позе, вглядываясь в пространство.
— Кто тут? Покажись! — сурово потребовал он, Саурон усмехнулся и, не сдержав смешка, сбросил мантию.
— И Вам, доброй ночи, сэр Годрик, — проговорил лидер башни Гриффиндор, осматривая серебристую мантию, проверяя, нет ли повреждений или грязи.
Удостоверившись в её целостности и сохранности, Майрон сложил артефакт в несколько раз и убрал во внутренний карман школьной мантии.
— Откуда она у т..у Вас? — всё-таки исправился рыцарь пламени, заворожено провожая взглядом исчезающую в кармане мантию.
— Родовой артефакт, — просто ответил Поттер и наконец посмотрел в лицо мужчины.
— Быть того не может…Вы…Певерелл? — хрипло выдохнул Годрик и осел на своё кресло, затем подскочил как ужаленный и подошел к краю картины, так близко, будто желал выйти из нее.
— Что, простите? — Майрон, который собирался вызвать Основателя на серьезный разговор, был выбит внезапным вопросом из колеи.
— Вы Певерелл, — убежденно повторил Гриффиндор, рассматривая Гарри, — теперь я это отчетливо вижу. Меня смутила Ваша короткая стрижка, но ощущение знакомого не покидало меня.
Майрон удивленно приподнял брови и, пододвинув кресло, опустился в него, готовясь слушать. Гриффиндор стоял перед ним, держа осанку.
— Несомненно, у Вашего предка были длинные волнистые волосы, теперь я понимаю почему, — основатель тонко улыбнулся, смотря на непослушные вихры, которые за этот год немного отросли, но всё ещё топорщились.
— Вы были знакомы с моими Предками? — заинтересованно спросил Поттер, в мыслях опять всплыла сказка о Трех Братьях.
— Я был представлен Аспину Певереллу, на одном из балов, — уклончиво проговорил Гриффиндор, оглядывая лидера факультета.
Майрон заметил, что Основатель не садится в кресло, которое занимал обычно, чувствуя себя хозяином положения. Величественно сидя на своем месте и как наставник вещая для детей своего факультета, покровительственно оглядывая их всех. Сейчас Основатель взволнованно переминался с ноги на ногу.
— Сэр Годрик, отчего вы так занервничали? — Саурон усмехнулся. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов, что накопились за эти дни, но боюсь, время на разговор ограничено, — Поттер щелкнул пальцем и домовик Гриффиндорской башни, появился перед ним, отвесив глубокий поклон, от что его ушки коснулись пола. — Чай и перекусить, прогулка по Запретному Лесу способствовала пробуждению аппетита, — Гарри хмыкнул, видя, как на мгновение округлились глаза Основателя.
— Я отвечу на все Ваши вопросы, — проговорил мужчина, подождав, пока домовик сервирует ближайший столик и исчезнет.
Поттер, который, возможно, вовсе и не Поттер, заинтересованно посмотрел на Основателя и приготовился слушать.
* * *
Певереллы, сильнейшая семья не только Туманного Альбиона, но и во всем мире. Истинные некроманты, отмеченные такой силой, как Смерть. Отправная точка всех душ, начало и конец. Именно эта сущность благоволила этому семейству. Ходили слухи, что именно Смерть стояла у истоков Рода некросов. Дары только подтверждали благосклонность Вечной Невесты. И если камень и палочка исчезали в руках других, и только стечение обстоятельств возвращало артефакты к Певереллам, то мантия Смерти служила только им. Артефакт был словно нечто неотделимое и агрессивное к другим. Мантия стремилась вернуться к своему владельцу, жестко карая за кражу или удержание вещи чужими руками. Магия самой смерти заставляла укравшего или перепродавшего и знающего истинного владельца, возвращать вещь ему.
Майрон только хмыкнул на это, мантия точно была как кольцо, стремясь вернуться к владельцу. Проклятая вещь, не дающая даже умереть и ставя целью только вернуть её владельцу. Внутренний карман приятно нагрелся, словно мантия отзывалась на нежные о ней мысли. Расставаться с ней в последнее время Поттер просто не мог, а потому носил с собой.
Вошедший в силу Певерелл — машина убийства и справедливого возмездия. Никто не знает всех тонкостей общения и взаимодействия Певереллов с предвечной Госпожой, но сила некросов этого рода до сих пор неоспорима во всем Магическом Мире.
Историю о Трех Братьях Гриффиндор знал, но не в пересказе Барда Бидля, который написал свою сказку много позже, основываясь на слухах и фамилии, которую произносили с благоговением и страхом. Только три дара смерти и знак этих даров, сохранились в первозданном виде и не трансформировались в другие предметы.
— Знаешь, вас, судя по всему, этому не учат, политика Министерства Магии умалчивает, что Магическая Англия — это изначально монаршая держава. И благословение Магии — определяет императора. Не уверен, но возможно власть такой особы распространяется не только территориально, а на весь Магический Мир, — Гриффиндор сложил руки на груди и прикрыл глаза — Мои родители ещё помнили те времена, когда Императором стал один из Певереллов, но вот его потомки не смогли подтвердить силой свою власть.
Власть, сила и могущество. Были те, кого не устраивало средоточие силы в одной семье. Менее одаренные, амбициозные и не гнушавшиеся жертвами, везде и во все времена такие находились среди магов. Личи — ступившие на путь некромантов, но не признающие и боящиеся Госпожу. Отступники — утопающие в крови и взывающие к самому Хаосу.
— Пусть на слух это не отличается от демонологов, но поверь мне, взаимодействие с Инферно и высшими сущностями, это ветвь шаманизма, но это… — Гриффиндор передернул плечами от отвращения.
Майрон слушал внимательно, сейчас ему просто распахивали двери Магического Мира, о котором он догадывался. Ему открывали такие тонкости, которые следовало обдумывать несколько дней. А пока Гарри впитывал в себя каждую частичку информации.
По словам Гриффиндора, несогласные маги добились своего и начали планомерно настраивать магов против Императорской семьи. Уничтожались целые Рода, несколько Лордов и всё для того, чтобы пошатнуть власть императора, кровавой жертвой наслать проклятье. Певереллов уничтожали по одному, загоняя как дичь. Однако оставшись один против сотни магов, вошедший в силу член этого рода был опасен, а с каждым ранением становился ещё опаснее и сильнее. Смерть благоволила им, позволяя забирать и преподносить себе урожай из новых душ. Эта сила пугала, пугала до безумия и облавы продолжались, проклятья сыпались одно за другим, наследников убивали ещё в младенчестве, опасаясь силы, что может пробудиться в них.
— Именно Императором была создана Палата Лордов, да и для Лордов именно император был проводником, позволяя носить это звание. Сейчас нет новых Лордов, хотя сильные семьи с развитыми родовыми способностями есть, и могут претендовать на титул. Но титул даёт Магия, а к ней обращается император, — Гриффиндор жестикулировал, распаляясь в своих объяснениях.
Певереллы ушли в тень, злые языки говорили, что проклятья их уничтожили окончательно. Порой всплывали какие-то истории, связанные с дарами, но вскоре все затихло окончательно. К этому времени органом власти стала именно Палата Лордов, впоследствии, сравнительно недавно, по мнению Гриффиндора, ими было создано Министерство Магии. Лордов можно было понять, они желали распределить обязанности. Но были обмануты, или потомки, ставшие Лордами, слишком наивны и глупы. Со временем Министерство стало исполнительной властью, а Министр — главным человеком Магической Англии. Традиции забывались, уступая место маггловской бюрократии, знания терялись окончательно. Дальше собственных обжитых земель дело не доходило.
— Что уж говорить о том, что нынешнее Министерство находится в Маггловском мире, — Поттер подпер щеку рукой и вздохнул. Все это было очень интересно и запутанно. Именно такую историю хотелось изучать, а не гоблинские восстания. Хотя если бы те перекликались с ситуацией в магическом мире, и они довольно интересно вписались бы. — Я Вас понял, сэр Годрик, но скажите, с чего вы взяли, что я представитель этого… — Майрон усмехнулся. — проклятого семейства? Тем более Вы утверждаете, что они вымерли под гнетом Родовых проклятий.
Гриффиндор внимательно взглянул на мальчика.
— Эту историю мне рассказали доверенные лица потомка императора. В то время проклятья рода уже вступили в силу, и он был последним из живущих. После — полное исчезновение, словно они все ушли за Грань, — Гриффиндор прикрыл глаза. — Я вижу в тебе сходство с этим человеком, неуловимое, но всё такое же отчетливое. И самое главное — мантия-невидимка. Я уловил её магию, такое не спутать ни с чем. В полную силу этот…артефакт работает только в руках законного наследника. Он не терпит чужие руки слишком долго, это не как канувшие в неизвестность палочка и камень, это то, что всегда принадлежало одной семье.
Саурон поднялся и прошелся перед картиной, определённо, в ситуации были плюсы, если слова Годрика подтвердить, это облегчит путь к власти. Он просто возродит род Императоров из пепла. Смущали проклятья, про которые рассказал Гриффиндор. Но если Певереллы исчезли так надолго, есть ли шанс, что этот срок шел на то, чтобы окончательно очистить Род от проклятий?
Майрон сел в кресло лидера башни, это место стало уже родным и именно в кресле Гриффиндора думалось, как нельзя лучше. Портрет Основателя, подперев щеку рукой, наблюдал за парнем через полуприкрытые веки и не мешал. Тот объем информации, который он вывалил на парня, требовал осмысления.
Портрет, закрывавший вход в гостиную, отъехал в сторону.
— …Как сказать?
— Тише ты, просто заткнись. Мы никому ничего не скажем.
— Какого?!
В башню зашла четверка семикурсников, о которых Майрон совершенно забыл, под навалившейся на него информацией. Но он был рад отвлечься от своих тяжелых мыслей.
— О, я очень надеюсь на ваше благоразумие, — насмешливо протянул он, усмехнувшись, чуть наклоняя голову и соединяя пальцы пикой вверх. — Как прогулка, мальчики?
Всё ещё исцарапанные, грязные, уставшие Гриффиндорцы, словно призрака увидели, а когда до них стало доходить, что перед ними живой, целый и настоящий Поттер, плотину прорвало.
— Как?! Ты совсем с катушек слетел!
— Мы думали, тебя сожрали!
Клайд в гневе направился к Поттеру, но через пару шагов словно прирос к ковру. Свет в гостиной начал меркнуть, первым погружая в темноту угол в котором сидел Поттер. За тьмой пришло резкое понижение температуры. Пламя в камине начало затухать. Неровные блики играли на стеклах очков первокурсника, который словно растворяясь во тьме, стал еле различим.
— А теперь послушайте меня, все четверо, — Голос лидера Гриффиндора, словно ножом, вырезал каждое слово в сознании парней. — Если вас или кого-то ещё из ваших дружков, что будут учиться в следующем году, угораздит перейти мне дорогу или высказать что-то против меня, — Поттер криво усмехнулся, но в темноте этого видно не было, — сегодняшняя прогулка по лесу будет казаться сказочным приключением в стране фей. Все поняли?
Парни в ужасе стояли посреди гостиной не в силах сдвинуться с места, и это делал с ними первокурсник?! Холодно было так, что при дыхании вырывались клубы пара, даже одежда начала леденеть, покрываясь инеем.
— Я не слышу вашего ответа, — словно кнутом ударил резкий голос, и пламя камина взметнулось, почти вырываясь наружу.
— Да, мы все поняли, — вразнобой, с разной степенью хрипоты, произнесли парни.
— Отлично, — постепенно светильники начали осторожно загораться, освещая проход к спальням. — Вы свободны и можете идти спать. Думаю, мы друг другу доказали всё, что хотели, — Майрон махнул рукой в сторону лестницы и семикурсники почувствовали, что теперь они могут сдвинуться с места. Борясь с чувством опасности и желанием побежать, они прошли к лестницам и поднялись к себе. Зайдя в свою спальню, парни, не сговариваясь, начали накладывать все защитные чары, которые только могли вспомнить.
— Вы прекрасно сориентировались и воспользовались приоритетом лидера, играя с освещением и температурой, — проговорил Гриффиндор, молча наблюдавший сцену, что произошла в гостиной.
Поттер пожал плечами и поднялся со своего места, подходя к портрету.
— Я сегодня выложился в лесу на полную. Сил хватило только на то, чтобы бросить в них обездвиживающее, а остальное сделала магия башни, но зато какой эффект, — он устало потер запястья.
— Блоки магии? — с пониманием проговорил Гриффиндор, увидев жест Поттера.— Ещё одно доказательство, возможно, никто не знает, что Вы… Владыка, но то, что еще ребенок был сильным магом, не могло не насторожить «доброжелателей».
— Уже думаю, как от них избавиться, если будут идеи как, с радостью их выслушаю, — он кивнул и повернулся к лестнице — и про то, как снять ограничители, тоже, — Саурон кровожадно усмехнулся.
— Постойте, я хочу ещё уточнить, — Годрик подошел к краю картины и, собравшись с мыслями, вздохнул. — Мне говорили, что имя Императора знают только он сам и его вассалы. Словно у него есть два имени, одно мирское, для обычных людей, а другое Владыки, которое знают только проверенные люди. Эта предосторожность связана с проклятьями, завязанными на имени. Но я уверен, даже сирота знает свое имя. Скажите… — глаза Гриффиндора выдали его интерес и любопытство. — У Вас, есть имя которое вы не говорили никому?
