Дождь, к счастью, не шёл, зато ветрище бушевал так, что казался тугой струей воды, но не холодный и пронизывающий, а какой-то нездорово-теплый. По небу бешено неслись растрепанные сизые тучи, между них то появлялась, то скрывалась полная синеватая луна. Под ней, из чащи неистово машущих ветвями голых черных деревьев, поднималось крестовидное многоэтажное здание, тоже черное против тусклого лунного света. Лишь слева, под крышей, светились мутно-багровым два окна. Шторы наверное, — но всё равно, выглядит всё это на удивление зловеще, подумал Димка... и проснулся.
* * *
Какое-то время он лежал неподвижно, глядя в затянутое высокими облаками утреннее небо и пытаясь вспомнить, где он. В первый миг показалось, что дома, и ощущение получилось... болезненным. До дома было как раз очень далеко, и Димка не знал, смогут ли они вернутся. Да и сон был определённо нехороший — интересный, конечно, но нехороший, как ветер в самом сне, где надвигался невиданный, чудовищный шторм... Очень похожий на грозу, которая перенесла их сюда, но хуже, много хуже, потому что он должен был не забрать что-то из этого мира, а ПРИНЕСТИ... что? Он никак не мог вспомнить, но от этих безумно машущих деревьев, от здания, как-то нехорошо похожего на областную больницу, тянуло какой-то мертвящей, неземной жутью...
Димка недовольно помотал головой и приподнялся, осматриваясь. Он лежал у давно погасшего костра. Борька и Юрка ещё бессовестно дрыхли. Певцов и след простыл — ну да, они простились с ними ещё вчера, уже далеко за полночь. Пели они в самом деле хорошо — в любой школе такой хор оторвали бы с руками, да и не только в школе, наверное...
Вдруг Димке показалось, что всё это — тихая утренняя степь, высокий свод облачного неба, тихое серое море — всё это уже снилось ему там, ещё дома...
Он замер, пытаясь вспомнить, так ли это, но лишь запутался уже окончательно. Такого с ним раньше не случалось — воспоминания шли всегда одно за другим, ясно и чётко, и он всегда помнил, что сон, а что не сон. Да и таких странных снов ему дома не снилось. А теперь...
Димка даже немного испугался — он чувствовал, что с ним происходит что-то непонятное. Но чем больше он старался вспомнить, тем больше ему казалось, что он уже видел во сне это место — и не только. Видел высоченную, как телевышка, пальму, видел деревню Виксенов... выходит, что и другие миры, которые он видел во сне, существуют?..
Эта идея ему не понравилась. Он совсем не хотел, чтобы что-то, похожее на последний его сон, существовало в реальности — но, тем не менее, он чувствовал, что идея верна. Есть его родной мир и есть вот этот мир — почему бы ни существовать и другим? И раз он попал из своего родного в этот вот мир, почему нельзя попасть в другие?..
Димка недовольно помотал головой, отбросил одеяло и поднялся. Теплый ветер, летящий со стороны моря, сразу же упруго толкнул в грудь. Так же упруго в голову вдруг толкнулось воспоминание...
Случилось это кажется в июле — день был жаркий и влажный, солнце расплывалось за тонкими облаками, затянувшими весь небосвод, прямо как сейчас. Лет ему тогда было около двенадцати. Каникулы, от нечего делать он катался на автобусах и вышел на окраине города — автобус шел в дачный посёлок, а делать там было совершенно нечего...
Как-то сразу ему стало вдруг не по себе — дренажные канавы, болота, заросли, вокруг — ни души: понедельник, всего часов десять утра... Сам не зная, зачем, он попёрся в кусты. Отойдя от остановки всего метров на двадцать, он замер на берегу маленькой, заросшей бурьяном поляны, на берегу небольшого пруда — скорее, заполненной водой большой ямы. Воронки — земля вокруг неё поднималась пологим валом. Словно от бомбы — но какая тут война? Даже боев с колчаковцами тут не было, он бы знал...
Вода в яме была темная, глубокая, странного сероватого оттенка — и вдруг ему показалось, что оттуда, со дна, на него кто-то смотрит. Ощущение оказалось резким и неприятным — он вылетел на дорогу, и, ошалело осмотревшись, быстро зашагал к городу. Больше он никогда там не бывал — но проклятая яма несколько раз потом снилась ему. Во сне он раздевался и заходил в воду — и каждый раз просыпался до того, как погружался с головой. Каждый раз ему казалось, что погрузившись он уже и не проснулся бы. И каждый раз ему хотелось съездить туда, искупаться в этой проклятой луже — просто чтобы убедиться, что ничего такого с ним на самом деле не случится... и каждый раз он не решался, потому что боялся, что всё будет как раз, как во сне. Сейчас, в этом сне, ощущение было такое же гадкое — не похожее, а в точности такое же. Он никак не мог понять, в чём тут дело, и именно поэтому мысль назойливо зудела в мозгу. Невесть отчего она показалась ему невероятно важной. Словно какая-то нечистая сила прицепилась к нему ещё там, у той проклятой ямы, — и тянется за ним с тех пор, даже сквозь миры, причём тут, в Ойкумене, ей даже проще дотянуться до него, чем дома...
Вздохнув, Димка сел, скрестив ноги, и задумался, вспоминая другие свои странные сны. В первый раз ему приснилось, как Машка... нет, это очень интересно, конечно, но явно не то. Тогда что? Застроенный дачами овраг? Какой-то праздник не то в будущем, не то в родном для Волков Союзе Народных Республик? Но там как раз не было никакой жути, напротив, там ему понравилось... или, как раз, не ему?..
Димка замер, ухватив наконец мысль — сны эти отличались от обычных тем, что в них он становился не собой, а каким-то местным мальчишкой, незнакомым — оттого и получалось ощущение странности: он не узнавал себя. Но как такое может быть — и что всё это значит? Может ли он застрять в таком сне, потерять себя — или стать тем, другим мальчишкой?.. Казалось, что да — как раз это и пугало, потому что стать таким вот перекати-полем, носимым по мирам, Димке совершенно не хотелось. Но тут, наконец, проснулся Борька — и все эти рассуждения показались ему полной чушью...
Глава тринадцатая: на море и вокруг
Голубеет небосвод,
Утро начиная.
За рекой труба поёт,
Серебром сверкая.
На зарядку поспеши,
Не ленись, приятель.
Чистым воздухом дыши -
Дела нет приятней!
Хорошо проснуться вместе с птицами,
Перекликнуться с дружком.
Ключевой воды напиться,
И опять в поход пуститься -
Хорошо, хорошо, хорошо!
Спорить весело с волной
В жаркую погоду.
Даже солнце с головой
Окунулось в воду.
Как чудесно полежать
На песке прибрежном.
А потом нырнуть опять,
И поплыть, как прежде!
Научись в лесу, дружок,
Не плутать по кругу:
Вечной зеленью дубок
Повернулся к югу.
Тренируй-ка зоркий глаз,
Смелым будь и ловким.
Пригодится много раз
Пригодится много раз -
Молодым - сноровка!
Музыка: Олег Хромушин. Слова: Михаил Садовский.
Сашка проснулся — и тут же замер, отчаянно пытаясь поймать ускользающий сон. Во сне он читал какую-то книгу, страшно интересную, но вот о чём, он уже никак не мог вспомнить. А ведь ещё несколько секунд назад он был твёрдо уверен, что точно дочитает её, когда проснется!.. Да, очень, очень жаль, что нельзя брать из сна книги. Сколько Сашка их читал во сне — даже в целых книжных магазинах бывал, какие в реальности просто не встречаются. Ему, по крайней мере, не попадались магазины с высоченными потолками и мебелью из черного дерева с золотом, в древнеегипетском стиле. И черными бронзовыми люстрами с матовыми плафонами в форме бананов. И с девами в древнеегипетских костюмах в качестве продавцов. И чтобы между стеллажами стояли столики с едой. Никакого, понимаешь, сервиса, куда ни зайди...
Мальчишка вздохнул — и, отбросив одеяло, поднялся. По телу тут же пробежал озноб — рассвет ещё только брезжил, а за долгую здешнюю ночь воздух успевал остыть довольно ощутимо. Вайми, впрочем, всё равно проснулся раньше и уже жарил рыбу, сидя у костра. Сашка втянул носом аппетитный запах и усмехнулся. Надо же — третий день идут по степи и питаются рыбой. Смешно...
— Привет, — сказал он, и тоже сел у костра. Завернулся в одеяло и поёжился: земля под босыми ногами тоже оказалась холодная. А Вайми в его набедренной повязке — хоть бы хны.
— Неужели ты сейчас не мерзнешь? — спросил он.
Вайми удивлённо посмотрел на него.
— Почему? Нет. Я же у костра.
— А вообще?
— Холодно бывает. А что?..
Сашка хотел спросить его про одежду — но тут же прикусил язык: и ежу ясно, что взять её тут негде. А в кое-как выделанных шкурах ходить, наверное, не очень-то приятно...
— А это зачем? — сказал он, показывая на бусы из разноцветных камешков, — они висели не только на шее Вайми, но и были намотаны на запястья и щиколотки босых ног, и даже на пояс. — Так у нас даже девчонки не ходят.
— А это не для красоты, — ответил Вайми. — Это обереги от нечистой силы.
— От какой? — удивлённо спросил Сашка. Когда он увидел Вайми в первый раз, никаких бус на нём и в помине не было.
— От вас, конечно.
Сашка даже задохнулся от возмущения.
— От нас?! Мы кто, по-твоему? Черти?
Вайми непонятно посмотрел на него.
— А вот не знаю. Злые духи, бывает, так под людей маскируются, что не отличишь.
— А ты их что — видел?
Вайми спокойно кивнул.
— Видел, конечно. На вид-то как люди — но такое творят, что люди никогда не могут.
— Что, например?
— Например, обещают людям всякое, и уводят с собой. В Нижний Мир прямо. И больше их никто не видит.
— Так это не злые духи, это эти... как их там... маньяки, — сказал Сашка. — А тут разве можно кого-то убить?
— Тут — нет. Тут Страна Вечной Охоты же. Но всякое бывает... Хоруны, например — рабовладельцы. Убить не убьют, а вот в плен взять и заставить вместо них работать — это запросто. Они, говорят, чёрной магией балуются и вообще волю отнимают. И немцы ещё эти... Плохое место запад.
— Тут... что? — спросил Сашка. Про Страну Вечной Охоты он слышал — но это ж что-то, вроде древнебытного рая!..
— Страна Вечной Охоты, — повторил Вайми. — А что ещё-то? Никто не умирает, дети не рождаются. И еды всегда полно. Всё, как шаман Грибб говорил.
— Так мы же не умерли! — возмутился Сашка. — И ты тоже не слишком-то мёртвый.
— А ты помнишь, как сюда попал? — спросил Вайми.
— Как, как... — Сашка почесал в затылке. — Знаешь, а, пожалуй, нет. Там, дома, гроза страшная была. Ну, может, и не гроза, а то, из-за чего мы сюда вот попали... Залезли от дождя в палатки... и заснули. И проснулись здесь уже. А вы?
— А так же, — Вайми ловко выкатил из углей палочкой запечённую в глине рыбу. — Спрятались от грозы в пещере — а когда проснулись, она уже здесь была. В лесу. С тамошними зверями мы немало лиха хлебнули — сюда, на равнину, лишь где-то через год выбрались, не знали, что она есть...
— А другие как сюда попали? — раньше Сашка как-то не додумался обо всём этом спросить у кого-то из местных.
— А всё так же. Все в каком-то месте заснули — и оно сюда вот попало. Как — никто не помнит. И всегда группами. Дружными. Одиночки сюда редко очень попадают.
Сашка вновь недовольно помотал головой. В ней мелькнула какая-то мысль — но её никак не удавалось ухватить...
— А отсюда пропадал кто-то?
Вайми пожал плечами.
— Да часто. Кое-кто, правда, возвращался. Через много лет. И не всегда в своём теле.
Сашка поёжился. Он уже слышал о ребятах, превратившихся в зверей, — но поверить в это до сих пор не мог...
— А в зверей их тоже Хозяева превратили?
— А они не помнят, — Вайми с сомнением посмотрел на рыбу. — Тоже заснули — а проснулись уже не собой. И всё.
— А Хозяева кого-то забирали?
— Ерна и Йо. Это сестра и лучший друг Терне.
— А Терне кто?
— Жрец Туа-ти, кто ещё? Он говорил, что их забрали Хозяева, давным-давно уже. И с тех пор к морю и близко не подходит, чтобы его тоже... не забрали. А за ним и всё его племя, соответственно. Я сам от него это слышал, только давно очень. Туа-ти никому не верят и ни с кем не общаются. Ну, почти. Они говорят, что тут — мир злых духов.
— Да ну тебя, — Сашка лишь махнул рукой. — Тысячу лет прожил — а веришь в такую вот чушь.
— Это не чушь, — спокойно ответил Вайми. — Это правда. Разве люди живут по тысяче лет?..
Сашка прикусил язык. Это он и в самом деле объяснить никак не мог.
— А как это — прожить тысячу лет? — вдруг спросил он.
Вайми вздохнул и задумался. Похоже, что никто раньше не задавал ему такой вопрос.
— А как прожить десять лет, или двадцать, или сто? У меня же нет ДРУГОЙ жизни для сравнения. Лишь последние несколько лет я помню отчётливо. А дальше — всё словно в тумане. Нет, детство я помню очень хорошо, и многое из того, что было потом, но оно всё так... сливается. Тут ничего не меняется же. Всегда одно и то же. Разве что новые племена появляются иногда. Но это очень редко.
— И никто не умирает?
Вайми вновь пожал плечами.
— Сам по себе — никто. И не растёт, и не стареет. И детей не бывает ни у кого.
— А если дубиной по башке кому-то дать? — спросил Сашка.
— А он просто пропадёт, как и не было. И в тот же миг очнётся в каком-то другом месте, далеко. Целый. И всё.
— И ты?..
— И я, — Вайми спокойно кивнул. — Много раз.
— И как оно?
— А никак. Просто не помню ничего.
Сашка ошалело помотал головой. Услышанное никак в неё не лезло. Он и представить не мог, как это человек мог пропадать в одном месте и тут же появляться в другом — но проверять как-то не хотелось. Не бить же Вайми в самом деле дубиной по башке? Или, тем более, просить его треснуть по башке себя?.. Интересно, конечно, — а ну как не сработает? И в самом деле попадёшь в Страну Вечной Охоты или вообще в самый натуральный ад, о котором говорят попы?..
Мальчишка вновь помотал головой. Странно — но с какой-то стороны этот вот мир казался ему намного более правильным, и он даже испугался этой мысли, испугался, что ему расхочется возвращаться домой. Чтобы окончательно прогнать её, он спросил:
— Как ты думаешь, когда мы сможем отыскать Туа-ти?
Вайми в ответ лишь пожал плечами.
— Мы сейчас уже на их тропе. Если идти по ней, то рано или поздно мы их встретим. Ну, быть может.
— Почему?
— У Туа-ти много троп, и я не знаю, по какой они идут сейчас.
— Час от часу не легче... — Сашка вздохнул. — Тут не так много места же — где тут блуждать?
— Две недели от западных лесов до восточных пустынь, — пояснил Вайми. — И неделя от северных лесов до самого озера. Это, знаешь, совсем не так мало. Тем более, что Туа-ти совсем не мечтают о встрече с нами. Если они нас заметят, то немедленно скроются.
— Но вы не скрылись же, — ответил Сашка.
— Скрылись бы, если бы заметили, — буркнул Вайми. -А кстати, как вы нас нашли?
