...
На телефоне отобразился незнакомый номер. Гай присмотрелся, сочетание последних трех цифр было ему известно, и ответил на звонок. — Слушаю. — Я в Москве, есть какие-то дополнительные указания? — Нет, делай, как и договорились. Задачу ты помнишь, верно?— Гай посмотрел в окно. Листва деревьев, росших у здания, почти закрывала улицу, но верховному понтифику это даже нравилось. Он любил смотреть на истинную природу, а не на созданную цивилизацией. Гюнтер коротко кашлянул в телефон. — Господин, я бы хотел еще раз поднять вопрос об инициале Ветровой. Вы обещали ее мне. — Гюнтер, ты же прекрасно понимаешь, что не сможешь обеспечить ей достаточную защиту, — устало проговорил Гай в телефон. Как же ему надоело обсуждать эту тему, но молодой вампир не успокаивался. Ему почему-то очень важно было вернуть себе Ветрову. Зачем — Гай даже не задумывался, но исполнять свое обещание и отбирать Лину у брата он не собирался. Но Гюнтер ему нужен, очень нужен. Девчонка считает его другом и доверяет. А значит, для свершения плана, парень ему необходим. Пока необходим. — Господин, вы обещали ее мне! — вампир не успокаивался, — Если вы хотите, чтобы я сделал все в лучшем виде, то Ветрова должна быть моей!— Если все пройдет, как задумано, то я отдам ее тебе, — пообещал снова понтифик. — Я хочу получить от вас письменное подтверждение! — О чем? — оторопел высший.— О том, что она мое обещанное имущество.Старый, древний способ владения смертными. Им пользовались до изобретения клейм принадлежности, получая от главы клана или семьи обещание в том, что определенный смертный является имуществом вампира. И подтвердить такое обещание можно было легко — всего лишь затребовав сканирование телепатом. — И что ты предполагаешь сделать? Даже если я дам тебе бумагу, что ты просишь — она все равно будет ложной. Ветрову я отдал брату еще в день ее появления в клане, любой телепат это подтвердит.— Прошу прощения, господин, — Гюнтер не собирался отступать, — Но Ветрова — ткущая. Когда она будет моим фамилиаром, я смогу решить эту проблему.Гай в ярости сжал телефонную трубку. Он заставит Ветрову изменить прошлое? Или будущее? Что именно хочет сделать этот щенок, имея ткущую? Впрочем, это неважно. Гай медленно выдохнул. Нельзя терять самообладание с этим паршивцем, тот пока еще не выполнил, что нужно. — Хорошо, я напишу тебе подтверждение! Но ты обязан сделать то, о чем мы договорились! — Я от своих слов не отказываюсь, господин, — максимально учтиво произнес Гюнтер и отключился.
...
Главное — получить Ветрову, все остальное не важно. Когда она станет его фамилиаром, Гюнтеру будет глубоко наплевать и на судебное расследование, которое наверняка начнется, и на сканирование телепатами.Потому что он будет владеть ткущей. Самой сильной в роду.Туман теперь был постоянным. Затмевающий сознание, искажающий реальное видение, он заставлял вампира следовать лишь одной цели — заполучить любым способом Лину. Получить право на владение. Сделать ее своим имуществом, вещью, рабыней. И тогда туман уйдет.
19 Глава.
Лина сидела в машине, и покорно ждала, пока Марк проснется. Вампир лег на заднем сидении и тщательно укрылся старым пледом, найденным в багажнике. Время уже почти восемь, самый пик ненавистного им рассвета уже миновал. Девушка закрыла глаза и попыталась заснуть сама, но сон не шел, мозг был слишком переполнен впечатлениями, слишком многое требовалось обдумать. Понтифик пил ее кровь очень аккуратно, совсем не похоже на тот страшный случай в библиотеке. Марк вонзал клыки в запястье девушки не слишком глубоко, чтобы не причинить ей лишней боли. Сделал пару глотков, отстранился, и только ругань Лины, что для него этого должно быть мало, так как рана на руке до сих пор не затянулась, заставила его приложиться снова. Он не хотел ее крови, хоть она и была ему нужна, он не хотел использовать ее как пищу. Лина это понимала и очень подробно и понятными выражениями объяснила ему, что не собирается представлять эту ситуацию именно в таком виде. Девушка вспомнила его слова "она для меня как наркотик". Как ей на это реагировать? Даже если сделать вид, что не слышала, слова все равно уже были сказаны. Лина даже не подозревала, что понтифик настолько сильно ее любит. И не особо этому порадовалась, ибо ответить ему такой же силой чувства она пока не могла. Нет, Марка она любила, девушка честно себе в этом призналась. Но при этом всеми силами старалась не впасть в зависимость от своих чувств. Как это получилось по отношению к Анастасии.
Девушка тогда только-только поступила в университет, а Настя там уже училась на четвертом курсе. Они столкнулись в университетской библиотеке, слово за слово, познакомились — разговорились, вместе дошли до метро. Оказалось, что живут они в одном районе, даже недалеко друг от друга. Лина часто бегала к новой знакомой с вопросами, благо учились на одном факультете, за помощью, да и просто поболтать. Девушки сдружились настолько, что Алина в порыве чувств рассказала той о своей способности. Настя отреагировала на удивление спокойно, заявив, что, хоть подруга и обладает редким даром, но такая не одна. Для Лины это было откровением. До этого девушка пару раз рассказывала о своих возможностях, и в ответ над ней лишь всегда посмеивались, считая, что она лишь придумывает, чтобы прибавить себе загадочности. Анастасия же оказалась первой, кто не поднял ее на смех. С тех пор Алина доверяла той полностью и безоговорочно. Однажды подруга даже познакомила ее со своим парнем, она его называла по старинке женихом. Милый молодой человек, ходил, правда, почему-то всегда в черном, но Лина тогда решила, что он был приверженцем одной из молодежных субкультур. Их дружба разрушилась в один момент, почему — Лина не знала до сих пор. Она до сих пор не понимала, что заставило Настю назначить ей встречу в парке и там... Тот день девушка вспоминала с горечью. Настя стала оскорблять подругу, обзывать мутанткой, выродком, говорить, что такие, как она, не должны жить на свете. Лина стояла и молча слушала, как ее поносит та, кому она так доверяла. Слушала все оскорбления, что та ей высказывала. Смотрела на ее искаженное злобой лицо и не понимала — за что? Что Лина ей сделала, что еще вчера дружелюбная и милая девушка сегодня превратилась в трясущуюся от бешенства злобную стерву. И Лине было плохо, очень плохо. Ведь подруга проходилась по тому, что для девушки было самым важным, тому, что она доверила той под большим секретом. Тайна, которую Настя считала ранее обычным делом и не видела в этом ничего странного, стала сегодня чуть ли не вселенской катастрофой, которую надо уничтожить. Ее, Алину, надо уничтожить. Хотя бы морально. Что она и делала. Лина почувствовала себя преданной, униженной, раздавленной. Ей захотелось, чтобы эта плюющаяся от злобы слюной женщина почувствовала все, что та испытывает. Чтобы она поняла, насколько это больно — быть растоптанной тем, кому безоговорочно доверяешь. Сейчас она понимала, что большая часть той обиды на Настю случилась из-за чересчур глубокой привязанности, которую так необдуманно позволила себе девушка. Иной раз она даже ловила себя на мысли, что испытывала к бывшей подруге явно не только дружеские чувства, иначе вряд ли так отреагировала. Но тогда она об этом не думала. В голове билась только одна мысль — узнай, как мне сейчас больно! Почувствуй, что ощущает человек, чей мир разрушен! И Лина начала концентрироваться. Больше подруга в ее жизни не появлялась. Лина всем говорила, что они поссорились и разошлись, Настю после того дня она больше никогда не видела, хотя иногда ей было интересно, как та живет. И только через полгода до нее дошли слухи. Жизнь женщины оказалась полностью разрушена. В этот же год она бросила университет и вышла замуж, но муж оказался садистом и извергом, доведя издевательствами несчастную до психиатрической клиники. Впоследствии, Лина, сама пережив подобное, посочувствовала бывшей подруге, но в целом была удовлетворена. Как она и сказала понтификам на первой же встрече, предательства она не прощала. Но и никому не рассказывала подробностей произошедшего. К сожалению, для самой Алины это происшествие тоже оказалось фатальным, способности ее пропали напрочь, как будто их и не было. Пережить это было тяжелее всего. Девушка, привыкшая во всем полагаться на свой талант, привыкшая в любой момент подстраховываться исполнением мелких желаний, чувствовала себя слепым котенком, не понимающим куда идти и что делать. И почти сразу же совершила одну из первых серьезных ошибок, познакомившись с Вадимом Ланевским.
Лина поежилась, вспоминая ночное происшествие.
Когда они уезжали с места драки, девушка пристально всматривалась в тот участок оврага, куда понтифик свалил тела адептов, и втайне надеялась, что женщина все-таки окажется жива. Потому что, если нет, то тогда получается, что ... Вдруг в боковое стекло кто-то постучал. Лина испуганно открыла глаза и посмотрела на неожиданного гостя. У машины стоял полицейский, невысокий, толстенький, но грозно смотрящий на девушку. Мужчина козырнул ей, еще раз постучал по стеклу и попросил открыть окно. — У вас проблема? — Нет, — Лина улыбнулась как можно искренней, — Все хорошо, просто всю ночь ехали, муж устал очень, вот и спит на заднем сидении, а я пока сижу, отдыхаю. Страж закона пристально посмотрел на разбитую в драке губу девушки, затем на замотанную второпях руку. Лина заметила, куда он смотрит, и попыталась прикрыть окровавленные тряпки. — А с рукой что? Девушка про себя выругалась. — Да я такая неуклюжая, пошла в туалет ночью в лесу, споткнулась и упала, да еще и на ветку сильно напоролась. Но уже все хорошо, не беспокойтесь. Полицейский недоверчиво покосился на заднее сидение, где спал понтифик, затем перевел взгляд на перевязанное горло девушки, на вторую руку, увидел шрамы клейма. — А это все тоже от неуклюжести? Если вас бьет муж... — Нет, нет, что вы, он у меня хороший, — Лина мило улыбнулась полицейскому. Покопавшись в своей барсетке, тот протянул ей небольшую карточку. Девушка взяла ее в руки и стала разглядывать. Это была визитка центра помощи женщинам, пострадавшим от семейного насилия. Того самого, куда она недавно перечислила все состояние бывшего мужа. — И все— таки, не выбрасывайте. Может пригодиться. Лина сжала визитку в руке. Марк сонно поднялся на заднем сидении. — Какие-то проблемы, господин полицейский? Мужчина сердито посмотрел на вампира, отметил его потрепанный вид и процедил: — Документы на проверку. Ни "здравствуйте", ни "извините". Раскланиваться с ублюдками, которые избивают своих женщин, он не намерен. С такими у него разговор короткий — посидит десять суток в обезьяннике, подумает, а там может и за ум возьмется, поймет, что бить жену это не самый лучший способ налаживать семейные отношения. А то сидит, красавец, небось думает, что все девки терпеть будут его выходки, лишь бы он спал с ними! Очевидно же, что между ними произошла ссора и мужчина устроил ей хорошую трепку. Сам-то без всяких синяков и ушибов, целехонек, поганец, только футболка испачкана землей да кровью. Девушка, наверное, пыталась сопротивляться, но куда ей с этим бугаем справиться. Но без ее официальных обвинений полицейский ничем ей не может помочь. Марк недоуменно глянул на него, затем на съежившуюся на переднем сидении Лину, и полез в карман джинсов за документами. Полицейский проверил бумаги, лишний раз открыл и закрыл паспорт. — Это ваша жена? — грозно спросил он Марка. Тот удивленно уставился на Лину. У понтифика совершенно вылетело из головы, что среди смертных отношения принято узаконивать документально. Девушка ответила ему растерянным взглядом. Как еще она должна была представить понтифика смертному служителю закона, Лина не знала и назвала первое, что пришло в голову.— Да, жена, а что, какие-то проблемы? — Марк протянул руку за документами. Полицейский подал ему паспорт, но не спешил выпускать его из рук. — А в паспорте нет упоминаний, что вы женаты. Лина поспешила вмешаться. — У нас пока гражданский брак, мы присматриваемся пока только друг к другу, верно, милый? — она с ослепительной улыбкой обратилась к понтифику, показывая бровями, чтобы тот срочно соглашался. — А, да, действительно, все так, дорогая. Полицейский еще раз хмуро оглядел странную парочку. Женщина усердно делала вид, что она довольна жизнью, но окровавленное запястье и шрамы на другой руке это отвергали, а мужчина нервно озирался по сторонам и кажется вообще не был в курсе, что у него есть жена. — Не нравитесь вы мне, уважаемый, — процедил полицейский, — Очень не нравитесь. Пока езжайте, но я вас предупреждаю, номер вашей машины я запомнил и передам данные куда надо. Если вы еще раз поднимите на женщину руку... Марк оторопело взял у него из рук документы и кивнул в согласии. Страж закона еще раз тому кивнул, козырнул Лине на прощание и медленно с достоинством пошел к своей служебной машине. Марк несколько секунд смотрел ему вслед, затем повернулся к девушке и спросил: — Я не понял, это что сейчас такое было? Они оглядели друг друга с ног до головы и оба прыснули со смеху, выражая в безудержном смехе все напряжение оставленное ночными событиями.
...
Мила впервые очутилась в такой роскошной квартире. Два этажа, высокие потолки, на полу дорогой ковер, новейшая бытовая и медиа-техника, на стене в гостиной — большая плазменная панель. Филипп жил в недавно выстроенном доме на Баррикадной, его квартира находилась на самом последнем этаже и была совмещена с мансардой, что позволило парню сделать лестницу и оборудовать наверху большую спальню. Внизу, на первом этаже квартиры находились кабинет, библиотека, несколько гостевых комнат и небольшая студия. Единственное, что очень удивило девушку, в его квартире совсем не было кухни. Ни кухни, ни плиты, ни холодильника. И совершенно никаких продуктов питания. Это было странно. Фил объяснил отсутствие кухни нелюбовью к готовке, но Мила считала, что всегда может возникнуть ситуация, когда нужно приготовить что-то, да даже чай попить. Разрешив девушке ходить по квартире, где хочет, кроме второго этажа, Филипп отправился спать. Рассвет был близко. Он разобрал постель, укрылся одеялом. Сон приближался. Глаза закрывались, дыхание выравнивалось. Главное теперь, чтобы смертная ничего не натворила, пока он спит. Фил искренне надеялся, что за три часа девушка не устроит мини-апокалипсиса. Мила же решила по внимательней рассмотреть квартиру, в которую ее привез парень. Можно ведь многое узнать по тому, как он живет, как ведет свой быт. Что ж, тогда надо начать, наверное, с кабинета. Конечно, лазить по столам и шкафам, девушка не собиралась, привитое матерью и бабушкой воспитание не позволяло ей без разрешения читать чужие документы, но любопытство, немного поборовшись с воспитанием, разрешило ей поворошить бумаги на столе. К слову сказать, очень странные бумаги. Пара приказов о передаче какому-то палачу трех людей с указанием их вины и предполагаемого наказания. Палач? Наказание? Затем Миле попалась на глаза служебная записка и.о. префекта Центральной директории Лайонелла с просьбой о размещении на доверенной ему территории специального боевого подразделения. Еще какие-то материалы, список со странным названием "менталы", кстати, там фигурировало имя недавно встреченной ею у бабушки соседки Ветровой Алины. Странно это все. Мила повернулась к секретеру. Открыла с любопытством, пробежалась глазами по полкам. Папки, папки, папки. Одна по директориям, девушка ее пролистала поверхностно, поняв, что директории это округа Москвы, только разделенные по другому принципу, к примеру, Зеленоград почему-то значился в Северной директории и управлял ею какой-то Матвей. Одна из полок была посвящена боевым подразделениям, на третьей — документы по экономике, причем вкладки содержали материалы по многим областям России. По всему видно, Филипп был очень деловым человеком. Но только вот вопрос — что за дела у него такие непонятные?
