Я уныло потащился следом за Крапивой, вполголоса брюзжа:
— Мы что, туда пойдем? Он до сих пор светится!
— Чего светится?
Я с трудом подавил зависть. Целительница с ее твердым четвертым уровнем темный отпечаток не видела и не чувствовала, а значит, могла о нем не беспокоиться. Мне идти внутрь светящегося домика хотелось не больше, чем в радиоактивный могильник, но оставаться под дождем в компании Кактуса и его алебарды хотелось еще меньше. Остаточная темная энергия убивает постепенно.
Шаги гулко отдавались в пустых коридорах и комнатах. Все поверхности покрывала пыль и кирпичная крошка; ни стреляных гильз, ни следов драки, ни крови. Ничего. Неизвестные нападавшие утащили не только тела, но вынесли все подчистую — шкафы, столы, стулья, диваны — оставив только светлые пятна на обоях. Если бы не магический отпечаток, я бы решил, что оружейники просто взяли и переехали в другое место.
Друиды поднялись в большую комнату на втором этаже и столпились у дверей. Крапива уверенно протолкалась вперед, потянув меня за собой...
Зал сиял. Сиял белым, невыносимым, пронзительно-ярким светом. Я крепко зажмурился, прижимая ладони к глазам, и несколько минут балансировал на грани ужаса ослепнуть, пока блестючие разноцветные круги не растаяли. Мы вышли к эпицентру.
Потолка и противоположной стены не было; голый мозаичный пол обрывался прямо в котлован. Заклинание ударило здесь, разрушило здание, а потом магия ушла в землю и растворилась в грунтовых водах. Надо думать, близко водоносный слой, иначе бы от здания ничего не осталось.
По разноцветной плитке змеилась выплавленная белоснежная молния.
— Как интересно, — Крапива потерла переносицу, приподнимаясь на цыпочки. Я разглядел на полу пятна гари и почувствовал дурноту. — Хм.
Целительница резко развернулась, таким же манером протолкалась обратно и стала быстро спускаться. Я растерянно проводил взглядом обогнувшую нас компанию с котелком и дровами. Реньевцы вели себя как дома.
— Мы что, собираемся тут остановиться?
С друидов станется.
— Ну. Только пепел в угол сметем, — кивнула целительница, и, когда я только открыл рот, чтобы выразить глубокое возмущение людской черствостью, рассмеялась:— Лоза, что ты такой серьезный? Конечно, нет.
Как грехи-за-все-воплощения с души.
— На первом этаже места навалом.
Все больше и больше убеждаюсь, что насчет профессиональной деформации зеленых братьев мой опекун совершенно прав.
Помимо грустных размышлений о судьбах страны, в которой самая законопослушная часть населения мечтает о превращении всего рода людского в деревья, я терялся в догадках о более жизненных вещах. Молния ассоциировалась у меня с одним только человеком — колдуном из Города-на-Болотах Карой Небес. Он как-то связан с Бедой, а Беда — подельник Ильды. Значит ли это, что Кара и Ильда тоже заодно? И это не считая того, кто предупредил умертвие о приезде карателей. Заговор какой-то.
Что-то я слышал о болотах и оружейниках. Что-то эдакое...
— Крапива, на болотах много оружейников? — дождавшись кивка, я продолжил: — Почему мы никого не встретили?
Друидка на ходу пожала плечами.
— Попрятались. Я-то откуда знаю? Там постоянно что-то случается...
— Но такого не было никогда, — как истинный ретроград ожил Кактус. А я уже начал его воспринимать как подставку для алебарды. — Болота пусты.
Крапива вновь пожала плечами.
— Всякое бывает.
Мы спустились в подвал, прошли по коридору, ведущему к очередной двери — от этой не осталось не только косяков, но и кирпичи вокруг казались погрызенными — и шагнули в длинный темный зал, тонущий во мраке.
— А вот и хранилище, — торжественно объявила друидка.
После грабежа со взломом зал хранил только тьму, воздух и длинные многоярусные полки, тянущиеся по стенам. Впереди, куда еще достигал свет из проема, стояли Клен и Черная Смерть.
— Народ собрали наверху и долбанули чем-то убойным, — радостно сообщила целительница. А, это она об оружейниках, а не о товарищах по команде...
— Пусто, — кратко отозвался Клен.
— Это все — для оружия? — я в некотором ступоре созерцал уходящие вдаль стеллажи.
Пожалуй, Кара Небес в истории с умертвиями ни при чем — иначе бы слуги Ильды были вооружены куда лучше.
— Ну, Марцик держал территорию отсюда до Города-у-Горы...
— Столько не вывезти просто так, — кивнул Клен. — И просто так не сохранить. Склад...
— Мы собираемся обсуждать это при нем? — громко поинтересовался Кактус.
В наступившей тишине на мне скрестились чужие взгляды. Я развернулся и вышел. Оружие. Магические войны. Чужие секреты. С меня хватит.
...Я очнулся, и обнаружил, что стою у уцелевшего окна и бездумно наблюдаю за потоками воды, стекающими по стеклу. Вода просачивалась сквозь раму, и на подоконнике уже скопилась целая лужа. Злость постепенно угасала.
Друиды не виноваты, что я к ним так бесцеремонно навязался и приношу столько проблем. Вот тебе, Лоза, зачем знать об этом оружии? Жить скучно? А сам ты честен, разумеется, и ничего не скрываешь.
Путешественники из Реньи Новы сновали по комнатам, шумели и таскали туда-сюда свертки с вещами, обустраиваясь на новом месте. На меня стандартно никто не обращал внимания. Вряд ли они понимали, что я делаю в экспедиции. Но раз мне позволено в ней быть и не делать ничего, значит, так и надо. По слову Великого Леса, конечно же.
Я до сих пор не курсе, как друиды отнеслись к моему уходу и внезапному возвращению. Из команды не выгнали, и на том спасибо. Я же вернулся с их ненаглядным командиром. Смерть вел себя так, будто полностью забыл о моем присутствии; ни нападок, ни бессмысленных угроз. Расшифровка: с той памятной ночи, когда умертвие по имени Ильда и фамилии Шадде здорово проредила популяцию колдунов, я не слышал от него ни слова. Я бы даже сказал, что он тщательно пытается меня избегать, но это странно звучит по отношению к черному магу.
Друиды попали в Город-на-Болотах вместе с карательным отрядом милосердечников и Северного Братства. Случилось то, что боялся Беда: Кара Небес стал для бедных жителей приграничья последней каплей. Самоуверенный колдун заявился в город Марии Энгель, что-то с кем-то не поделил, устроил бойню и преспокойно уехал через проломленную стену
Терпение жителей лопнуло.
Свою лепту внес некстати объявившийся Эжен, который вместо того, чтобы остановить кровопролитие, благословил мстителей на новые начинания (по крайней мере, его восприняли именно так). Ох, и влетит же ему от учителя. И даже не потому, что развязывать гражданскую войну — не очень хорошо. У обычных людей перед колдунами только одно преимущество — численное. И пусть автоматы куда опасней винтовок, держат их не радиоактивные слизни. Видно, мстители совсем не соображали, иначе бы чуток подождали и переловили разъезжающихся колдунов поодиночке. Но соваться в город, полный черных магов, накануне их праздника...
Резни, которою обе стороны еще долго бы припоминали друг другу, не случилось. Благодаря Ильде. Удивительное везение. Прямо-таки невероятное.
Не то что их методы действовали лучше, но милосердечники путались под ногами, мешали собирать тела, покусились на подболотную лодку и больше всего достали саму Шадде. Основной удар умертвий пришелся по тем местам, где гоняли нас, и по центру, но даже там колдуны в конце концов сорганизовались и дали отпор. Магия нападающих не убивала, факт: они ее просто пережрали, попутно теряя форму, ружья и цель действий. С другой стороны, энергия разрушения, и так обладающая сомнительной прицельностью, в тумане окончательно ее потеряла, и сколько народу пострадало от своих же — сказать сложно.
Клен и компания покрутились в городе еще немного, узнали в описании пособников умертвий меня и Смерть (так и знал!), и свалили. На нас друидов вывели монстры Ильды.
Конец истории.
Историю монотонно выдал Клен буквально за полминуты. Друиды не видели в ней ничего, стоящего внимания, кроме, разумеется, участия в веселье Северного Братства, за что отступников требовалось поставить на вид и строго порицать.
В душе надоедливо скреблась совесть, укоряя, что из-за меня остается в тени тот, кто заставил Шадде перенести нападение на день раньше. И Беда. Но что делать? Самому бы оправдаться. Я утешал себя тем, что сейчас умертвиями занимаются люди поумнее меня.
Дождь ливанул с новой силой, и в окно забарабанили маленькие ледышки. Осталось дождаться снега, и Кактус меня точно в него же закопает. Колдовства во всех его проявлениях друиды не боялись. Ужасная погодная магия — вот наш новый главный враг!
Идти с друидами, куда они там шли, мне вовсе не хотелось, но что делать еще, я не знал. И Дэн Рола, ниморец-призрак, пропал неведомо куда. Иногда мне казалось, что в общем потоке бредовых снов мелькали знакомое лицо или голос, но с такой же вероятностью это могло быть частью очередного кошмара. Надеюсь, беглого Голоса Леса еще не поймали, и по возвращении меня не ждут гостеприимные подвалы центральных братств.
Возвращении — куда?
Намерзший на стекло лед образовал причудливые узоры, и я в задумчивости водил по ним пальцем. Л-о-з-а...
Лоза?!
Я отдернул руку и отшатнулся от окна. Поздравляю, Лоза, с тобой треплется дождь. Что дальше — буквы на солнце? Но, увы, сошел я с ума или нет, узоры ясно складывались в короткое послание:
Лоза.
Нужно встретиться.
Немедленно.
— Д-дэн? — дрожащим голосом позвал я. Так, навскидку, больше паранормальных знакомых у меня нет. Буквы никуда не делись, став только четче, полностью дискредитируя меня в глазах общественности и собственной самооценки. Последняя мысль заставила преодолеть страх и завозить ладонями по стеклу, пытаясь растопить вражескую шифровку. — Ты здесь? Где встретиться?
Я взглянул на себя со стороны и оттуда мрачно покрутил пальцем у виска. Стоит идиот, разговаривает с окном.
Буквы внезапно оплыли, превратившись в неясные разводы, и вместе с водой стекли вниз. Я встряхнул головой и с грустью признал, что обещанное поражение мозга черной магией налицо. И это только начало...
И это правда было только начало.
По лужице на подоконнике прошла волна, и на поверхности воды появился крохотный бурунчик. Водяной клубочек перевалился через край, спрыгнул на пол и покатился к выходу. Я оглянулся на окно, на вторую дверь, снова на окно... и бросился следом.
Домчавшись до холла, клубочек плюхнулся в большую лужу, превратившись в маленькую прозрачную змейку. Впрочем, когда она проплыла до конца лужи, то стала уже далеко не маленькой.
— Сона?
Змея на миг приостановилась, повернув ко мне изящную голову, словно вырезанную из хрусталя, и выскользнула наружу.
Погода сдурела совсем. Ледяные капли больно секли лицо и руки, трава скользила, за два шага я промок насквозь и чуть не потерял из виду проводника. Надеюсь, друидам некогда глядеть в окна, и никого не вынесет прогуляться. Но, Дэн Рола, поборник здорового образа жизни, закалялся бы ты сам!
Ледяной проводник привел меня к одному из бараков. Внутрь я зашел не без опаски, опасаясь, что ниморский сарай продержался до сих пор только потому, что хотел напоследок прихватить с собой одного из захватчиков. Но соседей, в отличие от колдунов, хронически кусал бес однотипного строительства, а не косорукости.
В бараке оказалось сухо и темно; рассеянный дневной свет и капли дождя просачивались сквозь редкие дыры в крыше. Змейка, терпеливо дожидавшаяся меня на пороге, скользнула между нарами. В душу постепенно начало закрадываться подозрение: для Соны посланник вел себя слишком мирно. Подлюга ниморец не упустил бы случая сделать мне гадость, покусать там, или придушить...
Дыхание вырывалось изо рта клубами пара. Я поежился и потер замерзшие ладони; проводник свернул вбок и остановился, застыв волнистым зигзагом. Впереди, в потоке света, боком ко мне стоял человек и глядел вверх.
— Эй, Дэн, тут такой морозильник... — я прищурился и шагнул вперед. Змейка хрустнула и с тихим хрустальным звоном рассыпалась на кусочки. — Град?!
— Добрый день, Лоза, — согласилось умертвие. То самое, которое я на свою голову вытащил с моста. То самое, которое в благодарность пыталось меня убить. То самое, из-за которого меня преследует хозяйка подболотной лодки Ильда. То самое, из-за которого я ввязался во всю эту историю с ниморцами. То самое умертвие, из-за которого меня обвиняют в пособничестве умертвиям, Бездна его забери!
Я попятился назад, шаря по карманам в поисках хоть какого-нибудь оружия. В голове суматошно прыгали мысли о том, что от мертвяка не убежать...
— Подожди. Не уходи, — тихо и устало попросил Град. — Выслушай меня. Не бойся, я не причиню тебе вреда.
Я ему не поверил. Ни чуточки. Это так, к слову, потому что на ни на что моя вера или неверие не повлияли. Из оружия в кармане отыскался только коробок спичек, и то отсыревший.
Но у меня появился шанс. Для того, что причинить вред, умертвию вовсе не требовалось со мной заговаривать. А значит... а значит что-то ему надо. Пусть даже просто поболтать. За неимением существенных аргументов попробуем заговорить противнику зубы, а потом... Э-э-э... Ну, по крайней мере, в процессе я буду жив.
— Тебя Ильда искала, — попробовал я нащупать общую тему для разговора. Вдруг обнаружится, что у нас полное совпадение интересов, и мы разойдемся друзьями? Вот, к примеру, интересно, если я предложу умертвию заманить сюда Черную Смерть, он меня отпустит? Смерть вкусный, Смерть питательный, у Смерти много силы, деликатесной черной-черной магии... Град, по-прежнему не оборачиваясь, чуть склонил голову:
— Я знаю.
И все? Где бурная радость от весточки старой знакомой, которая так волнуется о твоем здоровье и планах на будущее? Я подождал немного, оглядываясь вокруг — темно, мрачно, холодно — и с нарастающим раздражением спросил:
— И? Зачем ты меня позвал? Кушать захотелось?
Постоять и полюбоваться прекрасной погодой? Я попробовал поискать страх — и не нашел. С момента нашей последней встречи произошло столько всего, что сил боятся одного-единственного оживленца уже не было. Тем более, что Град показался мне тихим... за исключением, конечно, того факта, что он ближе всех подошел к возможности меня прикончить.
Нежить еле заметно усмехнулась.
— Рядом колдун... Успокойся. Я тебе не враг.
Похоже, мне вежливо намекнули, что в моем случае усилия результата не оправдывают.
— Не враг? Скажи еще, что ты мне помочь пришел!
— Да. Я пришел...
— Так и уйдешь! — я набрал воздуха, и обвиняюще возвестил: — Ты меня убить пытался, труп ходячий.
Ха. И зачем я об этом напомнил?
— Смерть — это всего лишь конец страданий. В ней нет ничего страшного, — тихий голос звучал плавно и отстраненно. Он убаюкивал, заставляя вслушиваться в невидимую мелодию, погружаясь в нее глубже и глубже... — Она дает свободу... Она дает право закончить этот бесконечный кошмар. Мне больно видеть чужие страдания.
Я спохватился, что зачарованно слушаю. Так, не нравится мне эта тема разговора.
