— Ты. Останешься. Здесь, — с трудом, словно ему сдавило горло, проскрежетал Смерть.
Ага. Прям. Щас. Я дико устал, замерз и ужасно хочу спать. Я всю ночь таскался по этой, пожри ее Бездна, треклятой равнине. Меня пытались убить два человека, ниморские ловушки и собственная мнительность.
И, главное, все-без-толку!
Смерть стоял чуть сгорбившись, опустив голову и прижимая ладонь к груди. Сейчас я его ненавидел. За все свои неудачи. За свою беспомощность, страх и унижения.
Все. Надоело.
Я шагнул вперед, приблизившись к колдуну почти вплотную, и со злобной радостью ответил:
— Да. Пошел. Ты.
Оказалось, надоело мне жить.
— Что ты сказал, ничтожество? — прошипел колдун. Казалось, он не может поверить своим ушам.
— Что ты слышал, выродок, — пропел я в ответ, с ужасом понимая, что меня уже несет.
Смерть поднял голову. Колдуна била крупная дрожь; на бледном лице блестели капли пота, а в зрачках, расползшихся на всю радужку, плавало безумие. Ой-ой-ой, Лоза, и зачем ты лезешь к больному человеку...
— Осмелел? — выдохнул Смерть. На границе слышимости, тихо-тихо, загудела туго натянутая струна.
Я понял, что колдун сейчас меня просто убьет. Просто потому, что я вывел его из себя. Потому, что он в бешенстве и не контролирует ни эмоции, ни магию...
— Смерть, утихни, он со мной! — жизнерадостно возвестил Беда, вставая между нами. Сумасшедший маг, куда он лезет?! По деревьям пробежался громкий шелест, и все замерло. Застыли деревья, остановилось солнце, утих ветер. Мир превратился в стремительно выцветающую черно-белую фотографию; ни движения, ни звука, и только басовитое гудение стало чуть громче. Беда пошатнулся и прислонился к джипу; в его голосе, все так же беззаботном, явственно проскальзывали напряженные нотки. — Смерть-Смерть-Смерть, кто же поведет, если ты меня сейчас прикончишь?
Гудение оглушающе взвыло и резко оборвалось, а потом послышался глухой удар — Смерть со злости влепил кулаком по ни в чем не повинной машине. Беда болезненно дернулся.
— И когда только сговорились, — с бессильной злобой процедил колдун.
— Друг мой Смерть, понимаешь, это же не трудно. Даже у тебя получится, если потренируешься! Будь чуть поприветливей... дружелюбней...
Смерть невнятно выругался и залез в джип, громко хлопнув дверцей, показывая, что настоящий черный маг никогда не запятнает себя использованием таких подлых приемов.
Беда сполз на землю, запрокинув голову и прикрыв глаза.
— А он ничуть не изменился, — негромко констатировал он. — Разве что характер совсем испортился...
— С тобой все в порядке? — я топтался рядом, не зная, то ли звать на помощь (кого?!), то ли искать аптечку, то ли бежать рыть могилу, пока маг не превратился в умертвие (это не быстрый процесс, но хватит с меня нежити...).
— Оклемаюсь, — Беда поднял ладонь и неопределенно поболтал ей в воздухе. Он по-прежнему не открывал глаз, но выглядел уже лучше. — Что вы сцепились-то?
Я пожал плечами. Действительно, что на меня нашло? Колдун понятно, ни дня без психоза, но я-то мог держать себя в руках?
— Достал.
— Понимаю, — Беда рывком поднялся на ноги. — Относись к нему снисходительней. Он же просто черный маг...
Должно быть, видок у меня стал еще тот. Я представил снисходительное отношение к черным магам.
Я думал, все самое страшное позади. Зря думал. Угрожающее молчание продержалось ровно до того момента, как Беда включил музыку, а Смерть практически одновременно потребовал вырубить эту дрянь. Черные маги начали ругаться, и все бы ничего, но Смерть так и не догадался притушить свою разрушительную ауру (я понял, что колдуны так делать вообще не умеют), а Беда оживленно жестикулировал, отпуская руль. Джип ухарски прыгал по ухабам, иногда его заносило, но Беда каким-то чудом успевал перехватить управление перед самой встречей с деревом. Я сполз на сиденье и зажал уши, не желая ни видеть, ни слышать этого безумия. Верните меня обратно. Нет, серьезно. Эжен умеет водить машину. И когда он садится за руль, то молчит, и смотрит на дорогу...
Разбудил меня шум голосов. Спросонья я еще успел перепугаться, что Беда все-таки завез нас прямо в озеро: мир тонул в темно-зеленых сумерках и слегка покачивался — но вовремя пришел в себя и выглянул наружу.
О-па. Местные. Пришли отбирать дань. Сейчас растащат джип на железячки. Судя по количеству металлолома, на них понавешанного, мы станем далеко не первыми. Только бы не сболтнуть, что они походят на приграничные пугала в стандартном серо-буро-черном, с нацепленными консервными банками для устрашения ворон.
Несмотря на странный вид, пугала вели себя довольно агрессивно, окружив Смерть и то ли знакомясь, то ли наезжая: понять было невозможно. Каждый встречающий считал, что только его слова ценны и достойны быть услышанными, а то, что проскальзывало в общем гвалте легко забивала пронзительными воплями рыжая девица, повисшая на колдуне. Смерть взирал на суматоху с таким кислым видом, словно непременно желал выполнить совет Беды с точностью наоборот.
— Черняночка, где ты был все это время, негодяй?! — ввинтился в небо возмущенный вопль. — Беда, как ты смог его уговорить? Ты настоящий волшебник!
Смерть... Смерть мученически закрыл глаза, резко развернулся, отшвырнул с пути замешкавшегося приграничника — мечту металлодетектора, и буквально вылетел с площади. Это его не спасло: девушка легко соскользнула на землю и тотчас же мертвой хваткой вцепилась колдуну в руку, не без труда успевая за широкими шагами.
— ...Черняночка? Серьезно? — выдохнул я, кое-как справившись с хохотом.
— Забудь об этом, — загробным голосом отозвался Беда, заглядывая в машину. — Посмевшие произнести это не жили дольше нескольких минут, и это были не самые приятные минуты в их жизни... да и в жизни свидетелей тоже... Этот репей зовется Колючка, и запомни, если ее встретишь — беги. Не отцепится, пока не изведет, а вашего брата она сильно не любит. Как из друидов погнали, так и не любит, а хватка у нее как у ловчей мокрицы. Когда-то Смерть опрометчиво пообещал на ней жениться...
— Правда?! — что же, черные маги тоже люди... Но представить Смерть и семейную жизнь вместе оказалось выше моих сил.
— Вот и Смерть все отрицает. Хочешь верный способ его разозлить? Напомни об этом.
Ха-ха. Чтобы его разозлить, мне достаточно напомнить о себе.
Мы стояли на небольшой площади, окруженной мутной черной водицей с маслянистым блеском. Из воды то тут, то там высовывались склизкие коряги, поросшие бурым мхом, стеной вставали заросли остролистой травы с белесыми венчиками, вздымались ввысь корявые стволы деревьев с бугрящейся корой, которые где-то там, над головой, переплетались ветвями, не пропуская свет.
Сейчас на стоянке, кроме джипа Беды, были крытый грузовик, пара мотоциклов и еще несколько колесных, которые я не рассмотрел. На их фоне джип выглядел довольно внушительно: не совсем побитый, с кое-где сохранившейся краской и почти целыми стеклами.
От площади отходила дорога на насыпи, по которой мы приехали, и несколько шатких мостков, протянутых между деревьями, по одному из которых быстро удалялась компания со Смертью во главе.
— Они ему ничего не сделают? — забеспокоился я.
— Скорей уж он им, — отмахнулся маг, подходя к другому мостику. — Нам сюда.
— Точно? — я проверил ногой прочность опоры. Дитя косорукого зодчего выразило желание развалиться и не позорить мир своим существованием.
— Точно-точно. Ты не смотри на мост, он еще нас переживет. Друиды строили. Ругались, угрожали, но строили. А куда им было деваться? — ностальгически припомнил Беда, и зачем-то добавил: — А вот по тому, что начинено, лучше не ходить.
Мостик действительно выдержал, и скоро я перестал обращать внимания на его протестующие скрипы, полностью увлекшись открывшимся видом.
"Поселок беженцев после ниморской бомбежки, потопа и нашествия черных магов с топорами" — так бы я назвал эту картину. Из ядовитой водички как поганки торчали маленькие домики на сваях, очень косые домики на сваях, самые умные из которых перекособочивались в сторону деревьев. С забитыми окнами, циновками вместо дверей, дырами в стенах и обязательными антеннами на крышах. Как призраки минувшего из болотного мрака вставали мраморные побитые статуи, заросшие мхом, гранитные чаши и кирпичные стенки, с головой выдававшие ниморское присутствие. Непонятные нагромождения досок с торчащими во все стороны гвоздями, символизирующие старания местных что-то построить. Бледные фонари, не разгоняющие мрак, но придающие мрачную атмосферу. Фосфоресцирующая плесень, мерцающие гнилушки, светящиеся пучки тонких полупрозрачных грибов, водомерки размером с ладонь и переплетение проводов, увитых лианами...
Жители города в это инфернальное великолепие вписывались идеально. Бледные лики, расписанные красками, рваная одежда в несколько слоев с багряными узорами, сплошь увешанная блестящими побрякушками, пепельные и пестрые перья, вплетенные в волосы, кольца, браслеты, выражение недокормленных зомби-мизантропов и презрение ко всему живому в глазах.
И выглядело они не смешно. Совсем не смешно. Все эти сороки-декаденты, стоило только приблизиться, мгновенно бросали свои дела и начинали пялиться на нас. Толпа безмолвно расступалась, пропуская Беду, и смыкалась сразу за моей спиной, сразу принимаясь шептаться. На фоне горожан мы выглядели бедными родственниками и выделялись как злостные поборники аскетизма. Я чувствовал себя глупым мышонком, по дури забравшимся в мокричное гнездо.
— Беда, а расскажи о Городе-на-Болотах! — с нездоровым энтузиазмом потребовал я, очнувшись от культурного шока.
— Оу, это не совсем город... — немедленно отозвался тот. Рассказывал он крайне путано, отвлекаясь то на одно, то на другое, но суть я уловил. Город-на-Болотах оказался бывшим санаторием, который предприимчивые ниморцы устроили на берегу Озера-как-Моря, и который не менее предприимчивые местные жители превратили в перевалочную базу. Обычное поселение, в котором жили черные маги.
Что?!
На мой вопль Беда даже остановился и уверил, что не все и не всегда, просто это их основной опорный пункт на севере. Личный город, отданный целиком под власть колдунов. Нет-нет, в обычное время здесь спокойно останавливаются экспедиции друидов и белых магов, местные-немаги и прочие искатели ниморских сокровищ. Останавливаются, кроме нескольких дней в году. Нескольких дней, когда в городе собираются черные маги со всей страны на празднование Дня Победы.
Стоит ли говорить, зачем сюда приехали Беда и Черная Смерть?
— К-какой Победы?! Он же только через месяц!
— Ваш — через месяц. Настоящий — завтра. Наша последняя битва, наша победа... — Беда с наслаждением прикрыл глаза. — Додушили последних шовалльских ублюдков. М-м-м, повторял бы это каждый год.
Так. Спокойно. Черные маги. Относиться со снисхождением.
— Почему, — я сделал глубокий вдох, сдерживая желание сорваться на крик. — Ты мне не сказал?
— А разве ты бы не поехал? — невинно отбил Беда. — Даже Смерть тебя не остановил.
Я схватился за голову. Вряд ли Смерть действительно заботился о моем здоровье, но упомянуть-то мог?!
— И ч-что там будет?
— Да ничего такого. Немного посидим, вспомним старые обиды, кто-то кого-то прикончит, что-нибудь подожжем...
— А С-смерть не обрадовался приглашению... — я вспомнил, с какой злобой колдун уничтожил письмо. Да он должен был бегом сюда мчаться!
— Это же Смерть, — безразлично пожал плечами Беда. — Кто его разберет?
Теперь я мог увидеть местных в новом свете. И свет этот хотелось выключить. Колдунов было не так уж и много, но я никогда не встречал столько разом, да и теснились все на узких мостиках и небольших деревянных площадках.
Внешний вид легко горожан списывался на общую склонность черных магов к выпендрежу. Революционная мысль, что для того, чтобы выделится, достаточно надеть что-нибудь светленькое, в их головы не забредала. Не думаю, что сильно ошибусь, если предположу, что количество побрякушек — в прямой пропорциональности от уровня силы. Тогда Беда в канон кое-как вписывался, а вот Смерти с его порочной приверженностью к однотонно-черному точно не хватает пары килограмм цепочек — ну да ладно, надо будет, отберет, в Смерти я не сомневаюсь.
Зато я смог расшифровать жадные взгляды, которые мне дарили местные: "друид, настоящий, живой, среди нас! — о, а давайте и его заставим что-нибудь построить?" Припашут, как пить дать припашут, как тех зеленых, что мосты делали. К счастью, вторым горожане замечали Беду и обиженно куксились. С чего куксились, кстати, было совершенно непонятно — если я верно понимал иерархию колдунов (кто сильнее — тот и прав), то Беда там далеко не в начале и даже не в середине.
Постепенно улицы опустели; дома стояли заколоченные, а через прорехи в листве все чаще пробивалось солнце. С каждым шагов мои намерения нравились мне все меньше и меньше, меньше и меньше. Лучше темной ночью бродить по древним развалинам, чем грабить кладбище черных магов. Тем более, с непонятно кем. С первого же взгляда видно, что Беду в городе: а) знают и б) опасаются. Что нужно сделать, чтобы тебя забоялись колдуны, я представлял плохо.
— Беда, а умертвия вас не беспокоят? — я обнаружил, что в разговоре образовалась зловещая пауза, и занервничал.
— Что? А, эти. Умертвия трутся около больших городов, а у нас система оповещения — видел тарелки? — Беда отвлекся от своих, несомненно темных, планов. — Да и последние два года мертвяки попритихли. Видимо, кончились.
Хорошо быть оптимистом.
— Или сбежали в центр... — я не договорил. Деревья резко раздвинулись, пропуская нас к подножию величественного мраморного здания с крышей-куполом. Оно медленно погружалось в болото под тяжестью своего веса; белые ступени уходили прямо под воду. Прозрачные зеленоватые волны тихо плескались о камень, рассыпаясь яркими бликами, да приглушенно шумела листва — ничто больше не нарушало тишину и торжественность этого места.
— Пришли, — торжественно объявил Беда. — Вот оно, пепелохранилище!
Я вздохнул полной грудью — хорошо-то как, будто из подземелья выбрался — и поперхнулся:
— Крематорий?!
— А где ты здесь видишь Великий Лес? — в тон отозвался маг.
Глаза привыкли к яркому свету, и я разглядел несколько мрачных багряно-красных кирпичных построек, прячущихся за мраморным гигантом. К ним тянулись множество проводов; вверх, в сияющее лазурью небо с белоснежного купола устремлялась решетчатая антенна, а за ней — длинная, покрытая копотью труба.
Вот так номер. Неужто Дэн Рола так привязан к своему праху?
Я замялся, придумывая подходящий предлог, чтобы избавиться от черного мага, но тот на кладбище не стремился.
— Пожалуй, я тут подожду, — Беда устало опустился на выщербленные ступеньки и мрачно сложил руки на груди. — Мне туда пока рано.
Ага, а мне в самый раз? Не думал, что черные маги так суеверны. Впрочем, неудивительно, с их-то стилем жизни.
Длинная лестница вела к красивым узорчатым дверям в два человеческих роста; табличка рядом с входом жизнерадостно сообщала на ниморском что-то про дом культуры. Вопреки ожиданиям, открылись створки легко и бесшумно.
