— Ага, людоедов, — фыркнул Юрка. — Зажарят нас, и тут же съедят.
— Насчет людоедов — это ещё неизвестно, — вмешался Сергей. — У меня отец во Вьетнаме служил — ну, советником. Так он говорит, что никаких людоедов не видел. А там тоже джунглей и дикарей хватает. Так что враки это всё.
Димка вдруг вспомнил, что говорил им Игорь Васильевич: "задача животного — приспособиться к любой ситуации. Задача человека — приспособить любую ситуацию к себе". Ну что ж, нечего делать — приспособим...
Кое-как разобравшись со своим положением, мальчишки вернулись к лабазу. Он выглядел так, словно стоял тут всегда, но земля под ним была уже другая. Хотя опоры уходили в неё, словно так и надо. Что-то тут было не так...
Димка вспомнил явственное ощущение чужого пристального взгляда — ещё там, дома, — и подумал, что сюда их забросил не природный феномен, а чья-то, явно недобрая воля. Мысль была настолько дикая, что мальчишка решил держать её при себе — ещё подумают друзья, что он свихнулся. Ведь все высокоразвитые существа должны быть добры, так во всех книжках пишут. Ну, разве что какие-то буржуи недобитые, как в повестях Бориса Фрадкова...
Как ни странно, эта дикая мысль придала мальчишке сил. Со стихией ещё непонятно, как поспорить, а недобитых буржуев можно взять за хобот и заставить вернуть их назад. Сразу резко улучшилось настроение. Димка в первый раз подумал, что попал в настоящий ДРУГОЙ МИР, совсем как в своих мечтах. Правда, без звездолета и скафандра, но зато с друзьями, а это уже очень и очень немало. Окажись он здесь один — он наверняка уже свихнулся бы, просто от страха и полного непонимания ситуации...
— Ребята, а ведь это саговник, — сказал Борька, показывая на растение, похожее на толстую, низкую пальму.
— Он съедобный? — спросил Юрка. Он сразу заметил конусовидные стручки с круглыми зелёными семенами.
— Не-а, ядовитый, — с видом знатока сказал Борька. — И на стволе какие-то анемоны растут. Тоже, наверное, ядовитые.
— Здорово, — с сарказмом ответил Юрка.
— Это точно, — сказал вдруг Сергей.
— Что здорово — что ядовитые? — удивился Юрка.
— Нет. Просто если это в самом деле земной саговник, то семена его сюда с Земли попали. И значит, такие переносы тут достаточно часто случаются.
— Саговники на Земле триста миллионов лет живут, — вздохнул Борька. — Может, их семена сюда ещё в эпоху динозавров прилетели.
— Спасибо, порадовал, — сказал Димка. — Что нам тут делать-то? Как дикарям в этом лабазе сраном жить, до самой старости?
— Нюни не распускать, — ответил Сергей. — Для начала надо на гору повыше залезть и осмотреться. Может, людей здешних найдём. Тогда всё куда проще будет.
— А с чего ты взял, что тут люди живут? — спросил Юрка. — Может быть, осьминоги какие-то, как в "Войне миров". Которые кровь из людей пили.
— Шляпа ты, — с чувством сказал Димка. — Тут и воздух, и сила тяжести совсем как у нас. Я, по крайней мере, никакой разницы не чувствую.
— И что?
— А ты "Туманность Андромеды" читал? Там же сказано, что в одинаковых условиях одинаковые существа развиваются. То есть люди.
Возражений не последовало — авторитет профессора Ефремова у пионеров был непререкаем.
— А всё же, странно всё это, — сказал Сергей. — Пусть какой-то подпространственный переход из-за особо мощной молнии, но вы размер планеты по отношению к Галактике представляете? Нас должно было в межзвездное пространство выкинуть — и привет, дышите вакуумом.
— А может, мы сюда как раз совсем не случайно попали, — решился Димка.
Сергей с интересом взглянул на него.
— С чего это ты взял?
Мучаясь и краснея до пяток, Димка объяснил. К его удивлению, смеяться над ним никто не стал.
— Так, это уже интересно, — сказал Сергей. — Похоже, что наши планы меняются.
— Почему это? — спросил Борька.
— Потому, что инопланетяне эти могли и остальных наших прихватить, за компанию. Так что сейчас, ребята, мы пойдем назад, искать их.
Димка вздохнул. Идти в этот дикий лес ему ну совершенно не хотелось — да он и понимал, что надежда найти тут своих бредовая. Ну а вдруг?.. Тогда предательство получится — там же девчонки, Машка... Мальчишка понимал, что если с ней хоть что-то случится, он себе никогда этого не простит.
* * *
В джунглях было темно и сыро. В джунглях было страшно. В джунглях было тяжело дышать. Димка даже в одних кедах и тренировочных штанах взмок, словно мышь. Прошлым летом у них была трудовая практика и он работал в теплице — ощущения очень похожие. Хорошо хоть, что у Серёжки нашёлся компас и что он работал так же, как и на Земле, — если предположить, что лабаз при переносе не развернуло и солнце тут восходит с той же стороны. Никакой уверенности в этом не было, но если ни во что не верить, то как тогда вообще жить? Так что Димка верил, что всё будет хорошо...
Но всё равно, было страшновато. Каждый шаг давал понять, что это — не Земля. Среди сырого растительного мусора ползали какие-то гады, похожие на земных уховёрток — только длиной сантиметров в двадцать. От одного их вида мальчишку пробивала дрожь. Хорошо хоть, что никакой агрессивности эти мерзкие твари не проявляли, напротив, панически улепётывали из-под ног...
Под кронами высоченных деревьев летали пёстрые, как бабочки, птицы, тоже явно не земные — с четырьмя крыльями. Над землей сновали громадные, в ладонь размером, осы. А может, и не осы — вид у них был такой странный, что Димка не видел ничего подобного даже в самых подробных атласах по энтомологии. С осами их роднила только черно-жёлтая яркая раскраска, и он не сомневался, что эти твари ядовитые — цапнет, так весь вдвое распухнешь. Однажды они вспугнули что-то, похожее на оленя, — он был зелёный, с черными полосами, словно какая-то странная зебра...
В кронах деревьев скакали с ветки на ветку какие-то довольно крупные животные, перекликаясь странными, высокими голосами. Один раз на мальчишек налетело что-то, похожее на небольшого птеродактиля — Борька пришиб его кстати срубленной палкой и мальчишки потом довольно долго рассматривали страшноватую тварь с четырьмя глазами и полной пастью похожих на крючки зубов. Размах кожистых крыльев был метра полтора. Настоящий птеродактиль, пусть и маленький, к их счастью...
Не менее странными оказались и здешние растения. Под кронами деревьев росли громадные, сине-зелёные папоротники, а сами эти деревья имели надземные корни-опоры и большие треугольные листья с колючими черешками. Иногда попадалось что-то совсем несуразное, вроде единственного, похожего на тарелку листа, растущего из земли на толстом стебле или увенчанных пучками громадных листьев каких-то покосившихся... пальм?.. с толстыми, похожими на бутылки стволами, косо поднимавшимися в небо на кривых корнях-подпорках. На земле часто попадались упавшие сверху плоды, похожие на земные бананы, почти все уже сгнившие, и Димка не стал их подбирать. На стволах деревьев кое-где росли странные... скорее, цветы, похожие на кошачьи уши. Они отчётливо шевелились, поворачиваясь вслед за мальчишками, и смотреть на это было жутковато — казалось, сам этот лес следит за ними, и следит вовсе не с добром...
Димка знал и любил лес — родную сибирскую тайгу. Но здесь лес был чужой. Нет, не так. ЧУЖОЙ. Чужеродный. Враждебный. Раньше мальчишка мечтал попасть в джунгли. Теперь он мечтал как можно быстрее выбраться отсюда — да только кто ж его будет здесь слушать?.. Старика Хоттабыча, готового выполнить любое желание советского пионера, поблизости не наблюдалось, а молиться богу было просто смешно — в него Димка, как и полагалось пионеру, не верил вот ни чуточки...
— Нет, ну, сколько можно-то, — проворчал Юрка, поправляя на голых плечах рюкзак. — Ясно же, что нету там никого.
— Не гони волну, — ответил Серёжка. — Мы ещё и трех километров не протопали, а дома прошли больше...
— Ты что, думаешь, что лагерь на том же месте остался? — ядовито спросил Юрка.
— Дойдём — узнаем, — отрезал Сергей. — Ясно?
— Да нету там ничего! — уже зло сказал Юрка. — Давайте к лабазу вернёмся. Всё же укрытие какое-то.
— Тише! — шикнул Сергей. — Слышите?..
— Что? — Димка замер... и почти сразу же до них донесся звук, знакомый им мало, что не до колик, — трель аглаиного свистка...
— Офигеть, — выдохнул Юрка. — Быть этого не может...
— Выходит, может, — ответил Сергей. — Ну-ка, в ту сторону, быстро!
Повернув почти под прямым углом, мальчишки двинулись на звук — благо, трели свистка повторялись едва ли не каждую минуту. С каждым разом они становились громче — и, как-то вдруг, Димка увидел Максима и Антона. Оба — тоже голые по пояс, без рюкзаков. Максим держал в руках затёсанную на конце жердь длиной метра в два, и смотрелся донельзя воинственно.
На несколько секунд мальчишки замерли, ошалело глядя друг на друга, не в силах поверить, что встретились. Максим опомнился первым.
— Чёрт! Где вы были?! — почти выкрикнул он.
— В лабазе, — ответил Серёжка. — Наши все в порядке?
— Все живы, — ответил Максим. — Только Сашку с Андрюхой волки порвали.
— К-какие волки? — выдохнул Юрка. Глаза у него стали совершенно квадратные. — Откуда здесь волки?..
— Ну, может и не волки, — Максим пожал широкими плечами. — Вроде собак такие твари, черные... Из леса налетели — и сразу... Хорошо, что костер горел — мы их головнями разогнали, больше они не полезут... наверное.
— Сильно порвали? — спросил Димка. На душе у него стало кисло. Аптечка у них, понятно, была, — но случись что серьёзное... "Скорую" сюда ведь не вызовешь, да и больниц тут тоже наверняка нет...
— Не, не очень — Андрюхе только кожу попортили. Хотя кровищи было море, наши девчонки чуть не свихнулись сначала... Потом-то Танька его перевязала, сейчас он в лагере как китайский богдыхан лежит.
— А Сашка?..
— Ему только руку прокусили. Правую, правда. Ничего страшного вроде, но всё равно, он пока не боец...
Димка вздохнул. Лишь сейчас до него начало доходить, что дело действительно очень серьёзное. Мечтать о походах в дальние страны конечно же здорово — но в мечтах-то у него всегда было ружьё или даже штуцер шестидесятого калибра (1.), из которого можно уложить даже самого крупного зверя — хоть тигра, хоть слона. А сейчас у него нет ничего, кроме складного ножа, которым даже от волка не отмахаешься. Правда, можно копьё, как у Максима, сделать. Или каменный топор...
(1.) То есть 0.60 дюйма или 15,24 миллиметра в метрической системе — максимальный калибр нарезного охотничьего оружия.
При этой мысли Димка усмехнулся. Представить себя, советского пионера, с каменным топором, он не мог, да и как сделать этот самый топор, он представлял себе довольно плохо. Андрей Семенович, учитель истории, рассказал им, как какой-то доктор наук решил сделать каменный топор тем же способом, что и далекие предки, но только вывихнул себе запястье и разбил очки. Любое дело надо делать умеючи, да и опускаться до такой дикости не хотелось...
В лагерь мальчишки возвращались молча и быстро, внимательно глядя по сторонам. Шагая рядом с товарищами, Димка как-то по-новому ощутил их дружбу. Дома всё было не так. Дома были родители, была пионерская дружина, была школа, государство, наконец. Там о них заботились. Здесь о них заботиться некому. Всё зависит лишь от них самих. Ощущение было новым и почти пугающим. Но именно "почти" — рядом с друзьями оказалось не страшно...
Теперь их было уже шестеро — может поэтому никакие здешние твари к ним не привязались. Димка считал секунды, думая о Машке, хотя и немного стеснялся этого. Ведь и другие девчонки, даже суровая Аглая, — девчонки, а значит, он тоже должен их защищать...
* * *
Как и всё, чего долго ждёшь, лагерь показался неожиданно. Димка увидел обширную, заросшую роскошной травой поляну, протянувшуюся вдоль бегущей в каменистых берегах речки. Возле неё стояли две палатки, между них горел костёр — а за ним, под самодельным навесом из каких-то здоровенных листьев, на свернутых одеялах возлежал Андрюха Гаюнов, весь перевязанный вдоль и поперёк, словно раненый боец Красной Армии — бинтов Танька не пожалела. Сама Танька и Аглая вполне бессмысленно суетились вокруг. Сашка с забинтованной до локтя рукой и страдающим лицом слонялся вокруг, тщетно стараясь привлечь их внимание.
От этой картины у Димки отлегло от сердца. Будь Андрюхе в самом деле плохо, у него не хватило бы сил играть Раненого Героя. Машка хлопотала у висевшего над костром котелка, а Ирка — офигеть! — возилась со своим гербарием.
Да уж, насмешливо подумал Димка. Ирке здесь будет счастье — дофига растений, и все земной науке неизвестные. Это тебе не по сибирским скалам лазить в попытке найти ещё неописанный никем вид лишайника — был у Ирки такой пунктик. Она мечтала обогатить науку, а заодно и оставить в ней своё имя — ведь каждый новый вид называют именем первооткрывателя...
Эдик с мрачным видом стоял возле левой палатки, опираясь на выломанную из здоровенного сука дубину. Полуголый, растрёпанный, он сейчас удивительно походил на троглодита — или на двоечника из школьной стенгазеты и явно сам это понимал, но смеяться над ним не хотелось. Дубина в таком вот окружении смотрелась очень даже уместно...
Потом Ирка подняла глаза — и спокойствие рухнуло.
— Мальчики!..
Дальнейшего Димка никак не ожидал. Машка бросилась ему на грудь, едва не сбив с ног. Ошалевший мальчишка еле-еле выбрался из её объятий, смущённый и растерянный, но Машка тут же схватила его за руки, неотрывно глядя в глаза.
— Димка!.. Живой!..
— Ну, живой, и что? — недовольно проворчал мальчишка. — Что со мной могло случиться-то?..
— Ой, да что угодно! — Машка отпустила его руки и тоже смутилась. — Тут такая жуть была!..
— Постой, а что с вами было? — спросил Димка. — Как вы сюда попали-то?
— Димк, я не знаю, — Машка одёрнула футболку и отвернулась. — Едва палатки поставили, как гроза началась — ну, мы и залезли внутрь. Потом заснули. А потом... Я чуть с ума не сошла, Димк! Всё вокруг чужое и вы непонятно куда делись. Хорошо хоть, Аглая на всех наорала и приказала прекратить панику. Таньку даже по щекам отхлестала с испуга! Но помогло. Мальчишки вооружились кое-как, потом она Максима с Антоном за вами к лабазу отправила. А нам, девчонкам, велела обед готовить, словно и не случилось ничего. А потом твари эти из лесу налетели. Было страшно! Хорошо, костер уже горел и мальчишки их головнями прогнали. И то — Сашку и Андрея порвали, Танька на них все бинты извела...
Машка замолчала, потом повернулась к мальчишке.
— Димк, что с нами теперь будет?
— Нормально всё будет, — веско сказал Димка, с уверенностью, которой вовсе не испытывал. Уши у него покраснели — это была почти что ложь, а лгал он едва ли не в первый раз в жизни. Но сказать девчонке что-то иное он просто не мог. — Мы домой вернёмся, обязательно.
Машка с сомнением посмотрела на него.
— Правда, Димк?
— Правда, правда, — проворчал мальчишка. — Люди и не из таких ситуаций выпутывались. Девятаев вон из фашистского концлагеря на бомбардировщике вырвался. А мы-то не в лагере, и фашистов тут нет — одно зверьё неразумное. Так что нормально всё будет.
