Ночная гостья

— Почему? Всего лишь не успела сдать последний экзамен... Но с'кааши у меня есть. Если не веришь, спроси у своих людей.

С'кааши? Ритуальное и дуэльное оружие эльфов... Мало кто из людей осмеливается им владеть. Да, есть жадные торговцы, для которых возможная прибыль от продажи сердолловых клинков перевешивает риск, и безумные коллекционеры... Но только Охотники используют с'кааши как оружие. И вручают они эти клинки своим ученикам только после того, как те сдадут последний, самый трудный экзамен. После того, как убьют своего первого, а для многих и единственного, эльфа. Так что или Нефрит врет, или Серый отошел от этого правила, или... За свою нечеловечески длинную жизнь я собрал множество информации, в том числе и об Охотниках. Но могу ли я сказать, что действительно что-то знаю про этот клан безумных фанатиков?

А на клинки Ночной гостьи все же нужно будет обязательно взглянуть, вдруг это действительно с'кааши.

— От чего же ты бежишь? Чего так боишься?

— Посредник. Я провалила тот заказ, да так, что нет ни малейшего шанса все исправить. У меня осталось два дня, а потом меня казнят. Так что ты — мой единственный выход.

Как все коротко и лаконично.

— Хмм... Посредник, конечно же, приставил к тебе людей, так что с караваном ты никак не могла уйти, — задумчиво протянул я. — А в одиночку, даже если из города выберешься, то до Вольгорода вряд ли дойдешь. Так?

— Да, — кивнула Нефрит, — помоги мне попасть в Вольгород и, клянусь, о твоей тайне никто и никогда не узнает.

Я усмехнулся. Встал, прошелся по пыточной.

Тайна. Моя тайна — мое происхождение. Когда-то давным-давно я был так глуп, что доверился человеку, и даже не одному. Я наивно думал, что меня поймут, поддержат, и что больше не буду так одинок.

Но я ошибся.

Опять. Впрочем, как всегда.

— Как ты вообще об этом узнала?

— Джаред, у меня тоже есть свои секреты.

— Разумеется, ты мне не скажешь... — Это уже не вопрос, а скорее констатация факта.

— Разумеется, — в тон мне ответила Нефрит.

Что же мне делать?.. До отплытия чуть больше двадцати часов, и этого времени вполне может хватить, чтобы вытащить из Ночной гостьи информацию, особенно, если прибегнуть сразу к радикальным мерам. Все равно потом воровку придется убрать, так как ни отпустить, ни оставить при себе я ее уже не смогу.

Великий Прародитель, как мало времени и как много дел, а я ведь даже разговор с этой девкой доверить никому не могу. Разговор... Одно дело — прижигать раскаленным железом шваль из банды Сеньки Вольного, а другое — красивую девушку, будь она хоть трижды ранкова тварь! И ведь Нефрит не боится, не плачет, не умоляет, а просто тихо сидит на полу и смиренно ждет моего решения.

Зачастую для того, чтобы сломать человека, сами пытки и не нужны. Достаточно просто показать ему пыточную и ее более чем специфический инвентарь. Для некоторых особо твердолобых в демонстрацию можно включить раскаленные до красна щипцы, а то и вырвать показательно несколько зубов.

Только вот вряд ли всем этим Нефрит впечатлишь.

Хайдаш! Она даже меня... меня!.. не испугалась!!! Ни моих клыков, ни того, что мне ничего не стоит свернуть ее худенькую шейку.

А что если она действительно ученица Охотника, и не какого-нибудь там, а именно знаменитого Серого? А что, если Нефрит, и правда, умеет терпеть боль?

Охотники давно уже стали легендой, страшной сказкой, в которую мало кто из людей верит. О них рассказывают шепотом, тайком, трясясь от страха и озираясь по сторонам — ни дай Фиерт, какой-нибудь эльфийский соглядатай услышит. И все-таки рассказывают, несмотря на то, что за распространение таких историй вменяется тридцать плетей, и то в лучшем случае. Эльфы в Охотников не только верят, нет, они доподлинно знают, что эти фанатики существуют.

А еще Охотники прекрасно умеют терпеть боль. Нет, палачи эльфов рано или поздно развяжут язык любому, ведь в их распоряжении не только причудливые в своей извращенности пыточные инструменты, но и зелья, амулеты, магия. Но и у Охотников, помимо силы воли, духа и тела, тоже есть свои секреты.

— Ациаланин? — спросил я.

— Ага, — воровка расплылась в улыбке и показала почерневший язык. — Ты многое знаешь об Охотниках, Капитан.

— Когда ты успела?

— Раздавила минут десять назад. А если ты о горошинке, то она у меня все это время лежала за щекой.

Да, воровка к нашей встрече основательно подготовилась.

Ациаланин — редкое многокомпонентное зелье, разумеется, запрещенное, которое сильно поднимает болевой порог. По сути, человек, принявший его, становится, невосприимчив к боли. Время действия зависит от дозировки и, насколько я знаю, колеблется от нескольких часов до нескольких дней. Правда, при больших дозировках это зелье дает довольно неприятный побочный эффект — не самым лучшим образом влияет на все органы чувств. Ациаланина официально не существует, и его нельзя купить ни у одного алхимика или лекаря. Изготовление, хранение и продажа этого зелья сурово карается законом, к тому же мало кому, кроме клана Охотников, вообще известен его рецепт. Но гораздо большей любовью у Охотников пользуется другое зелье — ликсия, иначе "тихая смерть". Именно горошинку, содержащую этот быстродействующий яд, они обычно кладут за щеку, когда отправляются на охоту. К слову, против ациаланина и ликсии противоядия не существует.

— Дозировку ты мне, конечно же, не скажешь.

— Ты опять угадал, — улыбнулась девчонка.

— А ликсии у тебя случайно при себе нету?

— Не думаю, что в твоих интересах моя "тихая смерть", ведь если я не окажусь в...

— Знаю, знаю! — перебил я пленницу. — Так чего ты хочешь?

— Я хочу заключить с тобой договор, и на этот раз, надеюсь, ты не нарушишь его.

Ациаланин не будет действовать вечно, так что на корабле или потом, в Вольгороде, я еще успею разговорить воровку. А если вдруг что-то пойдет не так, то я всегда смогу просто уйти. Тем более что давно об этом мечтаю.

— А откуда мне знать, что твой "старый друг" не прочитал письма сразу после того, как ты ушла?

— Он не умеет читать. И потом, я спасла ему жизнь, а он не из тех, кто забывает такие вещи.

— Говоришь, не умеет читать? А как же он тогда сможет прочитать твое письмо? Ну, то, которое ты ему из Вольгорода пошлешь?

— А я и не говорила, что это будет письмо — поправила меня Ночная гостья. — Посланник должен будет передать ему от меня ... некую безделицу и еще кое-что на словах.

— Ну-ну... — задумчиво протянул я. — Хорошо, возьму тебя с собой, но только при одном условии — ты скажешь мне имя этого друга и как его найти.

— Ты и правда, думаешь, что я настолько глупа?

— Скажешь не здесь и не сейчас, а там... в Вольгороде.

— А что будет с ним?

— Это уже не твое дело. Решай! Твоя жизнь или...

Нефрит молчала. Наконец медленно, как бы через силу, кивнула.

— Но у меня тоже есть пара условий.

— Каких же?

— Мне должны вернуть все мои вещи и оружие. А также две трети денег и камней, остальное можешь оставить себе — это более чем достойное вознаграждение за место на твоем корабле.

Я усмехнулся, вот бестия! И тут же сказал:

— Половину, на меньше я не соглашусь.

Девчонка вздохнула и как бы нехотя кивнула.

Не дура, понимает, что не в том положении, чтобы торговаться, и так добилась от меня слишком многого.

— Деньги и вещи получишь только после того, как мы прибудем в Вольгород, — продолжил я. — А пока тебе придется побыть моей пленницей.

Нефрит пробормотала под нос ругательство, а потом, словно через силу, кивнула. И тут же встрепенулась.

— Но меня должны не забывать кормить!

— Не волнуйся, если ты умрешь, то точно не от голода.

Я вышел из пыточной в коридор.

Брейн подпирал стену неподалеку от коптящего факела. При виде меня патрульный встрепенулся, сонно заморгал.

— Девка... вы ее того? — и указал...

... на не подающее признаков жизни тело Нефрит, лежащее у меня на плече.

На багрово-лиловую шею девчонки, согнутую под неестественным углом.

— Немного переусердствовал, — раздраженно поморщился я. — Эта тварь кого угодно может вывести из себя.

— И что теперь?

— Ничего. Брошу в яму к краагам, — сказав это, я направился дальше по коридору. Брейн остался недоуменно топтаться у меня за спиной.

Да, похоже, что недосыпание не только на моей мозговой деятельности пагубно сказывается.

Обернулся, придерживая тело девчонки рукой.

— Пойдем... Факел с собой захвати!

От третьего, самого нижнего, влажного и душного уровня вниз шел всего один ход. Точнее, даже не сколько вниз, сколько в сторону. Примерно посередине этого длинного, узкого и извилистого коридора окружающая атмосфера изменялась разом, и притом кардинальным образом. Воздух становился сухим и чистым, со стен перестало капать, да и ручейки, бегущие по полу, после того, как достигали какой-то незримой черты, разом высыхали. Магия, да и только.

Ход упирался в огромную яму, длиной метров в пятьдесят, шириной — около двадцати, а глубиной всего в пять. Стены и пол ее были слишком ровными, что опровергало всякие мысли о естественном происхождении этой пещеры. Я подозревал, что до Открытия Врат ее использовали как резервуар для пресной воды. Но как могла сюда попадать эта вода и как она поднималась потом наверх, я так и не понял. Как и то, почему нельзя было сделать емкость более удобной формы... А может, раньше эта пещера использовалась для хранения какого-нибудь товара? Например, того, которому нужны особые условия хранения, или который желательно запрятать подальше от внимания властей. Не знаю, да это сейчас и не важно.

Мы довольно долго не могли решить, как использовать это помещение. Климат в яме был, конечно, очень хорош: ни какого-либо неприятного запаха, ни чрезмерной влажности... Но таскать сюда каждый раз товары слишком неудобно.

Несколько лет назад в очередной раз остро встал вопрос, куда девать трупы. Нет, тела своих людей мы по фиертурианскому обряду сжигали, но устраивать погребальные костры для того, чтобы избавляться от тел всякой швали, которая слишком загостилась в тюремном блоке, — слишком хлопотно и расточительно. А каждый раз вытаскивать на поверхность и относить подальше от базы не только неудобно, но и опасно — кровь приманивает тварей.

Вот тогда-то я и вспомнил о странной яме. Мои люди отловили нескольких краагов, этих крыс-переростков, и запустили их туда. Трупы из тюремного блока мы сбрасывали в яму нечасто, и это не давало падальщикам сильно размножиться — в голодные месяцы они пожирали друг друга. С утилизацией тел крааги справлялись просто великолепно, и уже через несколько часов от бедолаг оставался лишь голый скелет...

Коридор, по которому мы шли, заканчивался обрывом, и внизу, на дне ямы, за годы скопилась весьма солидная гора человеческих костей... Я сбросил тело воровки в эту кучу и обернулся к Брейну, который стоял у меня за спиной.

— Здесь нечего больше делать.

— А вы не посмотрите?..

— На что? Как падальщики пожирают ее плоть? — И вслед за патрульным я направился прочь из могильника.

Краем уха я уловил, как из ямы раздался странный звук, будто что-то потревожило неустойчивую гору костей. Ему вторил другой — попискивание и стук коготков краагов, которые сбегались со всех сторон к долгожданному завтраку.

Впрочем, эти звуки были слишком тихими и естественными, чтобы привлечь чье-либо внимание.

Глава 18

Рийна Ноорваль

6-й — 10-й дни Атанарил-лин 223 года от О.В.

Я рухнула прямо в кучу человеческих костей. Единственное, что успела, это чуть извернуться в полете и приземлиться не на спину, а на бок.

Замерла. Старалась даже не дышать. Пусть у Брейна не останется сомнений в том, что я мертва, — мертвее не бывает.

Слава Такиме, гора костей несколько смягчила мое падение, а благодаря ациаланину я не почувствовала ни малейшей боли. Надеюсь, что отделалась только синяками, что ничего себе не отбила, не повредила...

Тусклый свет от факела наверху стал меркнуть, а голоса удаляться.

"Ну же, быстрее!" — мысленно закричала я, — "Не собираюсь ждать, пока меня тут живьем сожрут!"

Ирония судьбы заключалась в том, что ациаланин не только полностью отсекал боль, но и значительно притуплял мои чувства. Сейчас я видела и слышала так же, как и обычный человек — слабого света факела хватало только на то, чтобы обозначить дыру коридора в четырех метрах над головой и вертикальную стену пещеры. Чутье вообще молчало. А слух?.. Тихие, еле различимые шорохи и противное попискивание раздавались со всех сторон. Крааги?..

Хайдаш! Не могу больше ждать.

Я рывком бросила свое тело прямо на отвесную стену ямы. Туда, где еще минуту назад в слабом свете факела разглядела металлические скобы-ступени, вбитые в каменную твердь.

Пальцы схватили пустоту, царапнули шероховатую скалу. Я с размаху налетела на стену и рухнула вниз. Обратно на кучу костей.

Самая нижняя скоба лестницы была где-то в двух метрах надо мной. Где-то...

Я прыгнула еще раз. Второй. Третий. Все так же без толку.

Но я же видела!!! И Джаред говорил... он не мог меня обмануть! Или мог?..

Под сапогом что-то хрустнуло, раздался обиженный писк крысы-переростка... Я, как ошпаренная, взвилась вверх, и мои пальцы мертвой хваткой вцепились в скобу. Буквально взлетела по лестнице на самый верх стены, замерла под небольшим козырьком.

Я тяжело дышала, а сердце билось о стенки грудной клетки в безумном припадке.

Всё... Всё! Я справилась. Я уже почти выбралась...

Но нервное состояние последних дней и особенно часов давало о себе знать, мой взбунтовавшийся организм никак не хотел прислушаться к тихому голосу рассудка. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я успокоилась и смогла связно мыслить.

Я чуть не умерла. Так глупо... Но если бы не моя нечеловеческая реакция, то скоро к груде костей внизу прибавились бы еще и мои. Ведь мне нечего было противопоставить голодным падальщикам. Да, можно отбиться от двух краагов или от трех, при должном навыке даже от пятерки... Но никак не от двух десятков. А у меня даже оружия никакого не было.

Кстати, о краагах.

Эти "милые дружелюбные" создания жалобно обиженно пищали внизу, будто недоумевали, за какие грехи их лишили столь долгожданного завтрака. Умоляли меня спуститься к ним.

Ага, ждите дальше! Я лучше на стене повишу! Тем более что Джаред обещал вернуться так быстро, как только сможет.

Джаред...

Этот хайдашев перестраховщик!!! Этот...

Некоторое время я развлекалась тем, что крыла контрабандиста всеми известными мне ругательствами. Но вскоре мне это наскучило — самообманом нельзя заниматься вечно.

Да, бросить меня в яму к падальщикам предложил Джаред и... я согласилась. Конечно, после того, как более чем подробно расспросила Капитана о самой яме и количестве ее обитателей.