Ночная гостья

Нет. Не то. Я вполне смогу сойти за парня только в том случае, если никто особо присматриваться не будет, для моего же сегодняшнего забега по схронам и лавкам требуется более тщательная маскировка. Значит, нужно что-то делать и с глазами и волосами.

Глаза у меня не просто голубые, нет, они прямо-таки неестественно яркие. Да и ресницы длинные и густые и, кстати, от природы темные, а не крашенные. Изменить цвет глаз или хотя бы как-то приглушить его я никак не смогу, но ничто мне не мешает поработать над ресницами. Совсем, конечно, обрезать их не буду, но укоротить вдвое, да проредить... Вот. Так гораздо лучше.

Волосы я обрезала по плечи, нужно было бы еще короче, но рука не поднялась.

Да. Смешно. Никогда бы не подумала, что потерять косу до лопаток и ресницы будет так тяжело. Похоже, я все-таки больше женщина, чем сама стараюсь себя убедить.

Укороченная шевелюра с трудом уместилась под париком, и из рыжей бестии я превратилась в блондинистого юношу, то ли лоботряса подмастерье, то ли непутевого сынка лавочника средней руки.

Так, последний штрих. Втереть немного грязи под ногти и трещинки на руках, закинуть ремень потертой кожаной сумки на плечо — и готово. Осталось только незаметно выбраться из дома.

Место под швейную мастерскую я выбрала далеко не случайно. Дело в том, что у моего дома оказался просто замечательный, хотя и очень беспокойный сосед — трактир "У дядюшки Арля". Фронтон двухскатной крыши, которая венчала мой чердак, вплотную примыкал к заведению Арля. Так что за стеной у меня находился один из многочисленных номеров трактира и, если меня не обманывало чутье, постояльцев в нем сейчас не было.

Воспользовалась преимуществом такого соседства я лишь однажды, когда проверяла все возможные пути отступления из своей каморки под крышей. Потом, по здравому размышлению, решила, что такой ход лучше лишний раз не светить и приберечь на самый крайний случай. И если не воспользоваться им сейчас, то когда?

Я забралась в свой шкаф, с виду совершенно обыкновенный — платяной и распашной, и, путем нехитрых манипуляций извлекла из него заднюю стенку. За ней обнаружилось небольшое потайное окошко. Осторожно раздвинула доски, которые являлись задней стенкой совсем другого шкафа, и... еле-еле удержалась, чтобы громко не чихнуть. Внутри ящика, по чьему-то недомыслию названного шкафом, было очень пыльно, а пара засаленных тряпок, призванных, видимо, олицетворять одежду какого-то бедолаги, вовсе не добавляли этому пространству очарования. Интересно, что за свинья снимает эту комнату?

Дверь в коридор оказалась заперта, но в этом не было ничего страшного. Пара отмычек и пара секунд — все, путь свободен.

Руки я спрятала в глубокие карманы штанов (изящные девичьи ладошки могли меня выдать), взгляд вперила в потолок и походкой вразвалочку направилась по пустующему коридору. Не забывая при этом довольно фальшиво насвистывать некий фривольный мотивчик. Получился этакий подмастерье, возвращающийся с любовного свидания. А что? Позднее утро для такого образа время самое что ни есть подходящее, место же и подавно.

Обычно я не прибегала к столь тщательной маскировке, но сегодня особый случай. Слишком велик шанс, что соглядатаев больше двух, и такое примечательное заведение, расположенное по соседству с моим домом, люди Посредника не оставили без внимания. Что ж, значит, у них не должно закрасться ни тени сомнения в том, что этот вихрастый юноша может быть одной неудачливой воровкой.

Трактир "У дядюшки Арля" был, наверное, самым крупным заведением из тех, где потасканные девицы и жеманные юноши не оказывали услуги определенного толка. Хотя и тут чуть ли не половину комнат использовали для свиданий влюбленные и не очень парочки. Готовить у Арля тоже умели, так что этот трактир по праву считался одним из немногих мест в городе, где можно поесть довольно вкусно и недорого, а после этого еще и не маяться животом. Ну а статус благопристойного заведения привлекал семейных людей.

Сейчас общий зал был почти пуст. Всего лишь десятка полтора человек рассредоточились по весьма внушительному помещению кучками по двое-трое. Огромный камин не горел, а несколько слуг, судя по смуглым мордашкам и черным кудрявым шевелюрам принадлежащих к многочисленному потомству дядюшки Арля, надраивали пол да натирали до блеска пустующие столы и скамьи. Уже часа через два найти свободный столик здесь будет довольно затруднительно, ну а ближе к ужину на лавках так и вообще свободного места не останется...

С кухни аппетитно пахло свежей выпечкой. Живот предательски заурчал, намекая, что зря я отказалась от пирогов Нармины... Но завтракать здесь все же не стоит. Потом, будет время, перехвачу что-нибудь по дороге.

Я вышла из трактира и все также неторопливо зашагала по улице. И только через четверть часа, казалось бы, бесцельных блужданий по городу вздохнула облегченно. Меня не "вели".

Нырнула в очередной трактир и из него вышла уже другим человеком — более серьезным и солидным, но, в тоже время, не настолько, чтобы вызвать чрезмерный интерес у карманников или других любителей легкой наживы.

За следующие четыре часа я, казалось, облазила все закутки Нового города. Посетила свои многочисленные тайники и схроны — для путешествия мне нужны деньги, да и матери с Нарминой кое-что следовало оставить. Многое нужно было продать, еще больше купить, но при этом не привлечь к своей персоне особого внимания. Сколько раз за четыре часа я значительно или не очень меняла внешность уже и не припомню.

К трактиру дядюшки Арля я вернулась часам к трем после полудня. На плече у меня болталась довольно увесистая сума, и если вдруг кто-нибудь решился полюбопытствовать, а что же там лежит, то он нашел бы массу ценного и интересного. Но все же основная часть необходимых для путешествия вещей до поры до времени притаилась в одном из тайников.

Атмосфера в заведении уже ничем не напоминала утреннюю. Зал походил на растревоженный улей, стучали ложки, гремели кружки, юркими стрижами носились с подносами многочисленные разносчики и разносчицы.

Сейчас я уже ничем не напоминала розовощекого вихрастого юношу, хотя бы потому, что была женщиной. Еще довольно молодой, симпатичной и, по всему видно, замужней. На мне красовалось "моё" лучшее платье — старенькое и не раз старательно чиненое, а непокорные русые кудри венчала соломенная шляпка.

А еще я отчаянно смущалась и краснела.

Я нерешительно направилась к стойке, за которой восседал один из сыновей Арля, здоровенный черноволосый детина, который заведовал заселением.

— Здра-а-авствуйте... — тихонько проблеяла я.

— Чего желаете? — проявил вялый интерес детина.

— Да мне бы комнату... снять.

Мой собеседник понимающе усмехнулся. А что непонятного? Чья-то женушка решила поискать приключений на стороне.

— Час? Ночь? Несколько дней? Номер на одного, на двоих или?.. — хитро подмигнул.

Я нерешительно замялась, нервно покосилась на посетителей — вдруг кто узнает. Наконец решилась.

— До утра. И на двоих... Ко мне должны подойти... И, пожалуйста, что-нибудь очень не дорогое, но... ну вы понимайте.

— Конечно, — опять усмехнулся черноволосый. — На третьем этаже у нас как раз есть недорогие комнаты, в которых великолепно можно провести время. Уверен, вам понравится!

Я опять сделала вид, что недвусмысленный и довольно оскорбительный намек не заметила. И только судорожно кивнула.

— Сколько?

— Четыре л'реля

Дрожащими руками отсчитала монеты и чуть ли не вырвала из рук мужчины заветный ключ.

— Проводить?

— А?.. Нет. Я сама.

Подхватила суму и, смешно путаясь в юбках, заспешила по лестнице.

Комната, через которую шел ход на мой чердак, находилась в конце коридора, мой же номер располагался как раз по соседству. Но на этом везение закончилось — постоялец в комнате на этот раз был.

Весело. И что же теперь делать?..

Я глухо сквозь зубы выругалась.

И тут же устыдилась минутной слабости.

Как, что? Как всегда — импровизировать.

В своем номере я оставила суму и шляпку. Расстегнула пару пуговичек на тугом вороте платья, немного взлохматила волосы и только затем отправилась в гости.

Постучала в дверь. Не настолько громко, чтобы разбудить крепко спящего, но все же достаточно, чтобы привлечь внимание бодрствующего.

Оглянулась, прислушалась. Коридор пуст, по лестнице тоже вроде пока никто не поднимается.

Рискнем.

Опять прибегла к помощи отмычек. Замок еле слышно щелкнул, и я тихонько толкнула дверь.

Хайдаш!

Постоялец, длинноволосый неопрятно одетый мужик, сидел за столом аккурат напротив двери и задумчиво рассматривал початую бутылку. Поднял на меня мутный взгляд, зычно рыгнул и выдал:

— Чего надо?

Да он пьян, и сильно. Пояс с мечом валяется на кровати, но на столе лежит охотничий нож.

Похоже, всё не так плохо.

Я неловко улыбнулась и зашла в комнату. Прикрыла дверь.

— Извините. Я... Мне нужна помощь.

— Помощь? — тупо переспросил мужчина.

Судорожно кивнула. Медленно, осторожно начала приближаться, благо преодолеть всего-то каких-то пару метров.

— М-мой муж... Он сегодня выпил лишку, — так, побольше слезливости и истеричности в голосе, такое поведение многих мужчин дезориентирует. — Упал и ударился головой... И он не дышит!.. Пожалуйста, помогите...

— Помочь? — опять переспросил постоялец. — Дык это... ык... не ко мне. К тра... к трактирщику.

— Да все же решат, что это я его убила! — жалобно взвыла я и незаметно метнула в мужчину крохотный дротик.

— Уй, комарье!..

Длинноволосый только начал поднимать руку, чтобы прихлопнуть нахальное насекомое, и вырубился.

Я удержала разом обмякшее тело от падения со стула. Вытащила из шеи дротик со снотворным, выступившую капельку крови вытерла грязным полотенцем. Голову мужика положила на стол, а руки его обвила вокруг вожделенной бутыли.

Надеюсь, этот постоялец подумает, что это все ему лишь приснилось в похмельном бреду. А может, даже повезет, и он вообще о странной посетительнице не вспомнит.

Я быстро вернулась в свой номер за сумой и шляпкой, но дверь в комнату запирать не стала, а ключ так и вообще оставила на видном месте. Дверь же в номер алкоголика все теми же отмычками заперла изнутри.

Через час я снова отправилась на прогулку по знакомому с детства хитросплетению улиц. На этот раз я не стала прибегать к мудреным средствам маскировки и из швейной мастерской вышла Рийна Ноорваль собственной персоной. Почти. В отличие от Ночной гостьи, дочь хозяйки Веселого дома макияжем не брезговала. Настолько, что мало кому могла прийти в голову мысль о том, что эти две совершенно разные женщины могут быть хотя бы сестрами. Волосы я собрала в высокую прическу, дабы не у кого не вызвала вопросов их значительно укоротившаяся длина. А вот платье... Платье было для госпожи Ноорваль нетипичное. Вырез поражал своей целомудренной скромностью, да и рукава не по погоде оказались длинны.

Вряд ли такой облик вызвал вопросы у свиты, которую милостиво приставил к моей особе Посредник. Но вот мама на некоторые изменения в моем внешнем виде могла обратить внимание...

Да-да, мой путь лежал в скандально известное заведение "Три веселых юбки", хозяйкой которого и была моя матушка. Не сказать, что она очень придирчиво относилась к моей внешности. Отнюдь. Тереза давно (насколько мать на это вообще способна) признала меня взрослой и самостоятельной личностью. И все же... все же... У нее сложилось четкое представление о том, как должна следить за собой и ухаживать женщина, если хочет как можно дольше сохранить молодость, фигуру и красоту, а значит, и интерес к своей персоне особей противоположного пола. И на то были причины. В свои сорок три мама выглядела максимум на тридцать. Ее фигура сводила с ума мужчин и заставляла давиться слюной женщин, а лицо, как и в юности, поражало своей красотой, хоть и приобрело некоторые черты зрелости.

И все это притом, что большинство ее ровесниц давно уже превратились в дряхлые развалины!

Неудивительно, что к маме не раз и не два обращались за советом не только ее товарки по ремеслу, но и даже надменные матроны. Ведь каждая женщина хочет как можно дольше сохранить молодость. И Тереза помогала, не бесплатно, конечно... Но таких результатов, как она, не достиг все равно никто.

Мне старость не грозит даже в обозримом будущем. Но взгляды Терезы слишком широко известны, и если бы я не следовала ее заветам, это вызвало бы вопросы. А так... Мне ведь тоже никто не дает мои двадцать пять.

Веселый дом Терезы располагался недалеко от центра Нового города, в окружении других заведений подобного рода — поблизости наличествовали трактиры, в которых на столах танцевали полуобнаженные девицы, а также игорные дома. Ну а в центре этого рассадника порока находилось место с говорящим названием "Бойня". Там на нескольких аренах происходили петушиные и собачьи бои, хотя, разумеется, вовсе не они принесли заведению бешеную популярность. В "Бойне" регулярно происходили бои между разумными существами, людьми и нелюдями, свободными и рабами, а также мерзкими смертоносными тварями, на которые, благодаря Вратам, материк Таура был так богат... Всякие же пернатые и бездомные шавки — это удел бедняков.

Заведение моей мамы выделялось среди соседей не только ухоженностью и чистотой, но даже (представьте себе!) некоторой изящностью архитектуры — такое в Новом Таннисе поистине являлось редкостью. На первом этаже трехэтажного здания располагался трактир, где весьма недурственно кормили, хотя далеко и не всем здешние разносолы были по карману. Здесь же находилась небольшая сцена, на которой профессионально извивались в танце три полуобнаженные девицы, а по вечерам даже разыгрывались сценки весьма фривольного содержания.

Двое охранников на входе при виде меня учтиво поклонились.

— Госпожа Ноорваль, Тереза просила, чтобы вы, как появитесь, сразу поднялись к ней.

Да, вот так. Мы с мамой носим одну фамилию, но ее, в отличие от меня, никто "госпожой Ноорваль" не называет. Просто Тереза или хозяйка.

Я прошла через ярко освещенную залу к лестнице. По дороге поздоровалась с несколькими старыми знакомыми и словила пару десятков любопытных взглядов. На большее никто не решился. Даже завуалированного оскорбления в мой адрес, не говоря уже о некоторых телодвижениях вроде шлепков пониже спины, достаточно, чтобы стать нежеланным гостем в этом доме.

Поднялась по деревянной лестнице на третий этаж. Именно там, подальше от смрада и шума улиц, располагались апартаменты моей матери, а также комнаты более популярных, а значит, и дорогостоящих девушек.

На стук в дверь выглянула девчушка лет двенадцати — одна из служанок Терезы.

— Здравствуй, Цветочек, — улыбнулась я. На самом деле малышку звали Азалия, но иначе, как Цветочком, ее никто не называл. И как можно было не улыбнуться, увидев эту курносую мордашку со щедрой россыпью веснушек и со смешно торчащими в разные стороны рыжими косичками?