— Он ненавидит мою выдержку, — пробормотала, опустив руку и принявшись терзать пальцы.
— Возможно, слегка завидует, — дипломатично заметил Савиль. — Со временем это пройдет. Мою покойную супругу в молодости изрядно раздражало, что заказчики отдают предпочтение одежде, придуманной мной, а не ею. Зато ее вышивки и кружева не знали равных, а у меня к этому совсем нет способностей, даже подходящий рисунок набросать не получается. А какие наряды нам удавалось создавать вместе...
— Спасибо, мэтр, — Ив неожиданно для себя самой взяла руку Савиля и пожала ее. — Спасибо за все.
— Ну что вы, моя леди, — портной неуверенно накрыл маленькую крепкую руку своей и пожал мягко, по-отечески. — Все образуется, поверьте.
Дочь Правителя поверила было, что все и правда образуется, когда через пару часов служанка передала ей записку от Савиля-законника. Тот извещал, что свободен сегодня после полудня и с радостью примет высокородную посетительницу. Евангелина сорвалась сразу, благо была подобающим образом одета и причесана, оставалось лишь накинуть плащ с капюшоном.
Стоило девушке покинуть свои покои, как она столкнулась с камердинером Правителя. Слуга почтительно, но твердо сообщил ей, что его величество приказал сопровождать леди Адингтон в город, буде она туда отправится. Ив в раздражении топнула ногой, опасаясь проволочки (уж со слугой-то можно и не проявлять хваленую выдержку!), но отцовский камердинер оказался даже полезен. Он быстро распорядился насчет кареты, небольшой и неприметной, без гербов, да и дорогу кучеру растолковал доходчиво, заодно позаботившись, чтобы тот не разглядел, кого именно выпала честь везти.
Ступив на мостовую у трехэтажного каменного особняка знаменитого законника, Ив быстро двинулась к входу, мельком успев разглядеть грозных каменных грифонов по обе стороны ступеней. Дом Савиля находился неподалеку от торговой площади, и на улице было полно народу. Правитель поступил предусмотрительно, отправив с дочерью камердинера, которому наверняка дал подробные указания насчет кареты без гербов. Как будто она сама не сообразила бы! Еще меньше внимания привлекла б, добежав сюда одна.
Оказавшись в просторном холле, девушка прогнала ненужные мысли. Хотя сейчас ей было совершенно не до этого, она не могла не заметить, что хозяин не только любит свое жилище, но и обладает отменным вкусом. Чего стоит одна разноцветная мозаика на полу, даже наступать жаль на замысловатое переплетение ветвей, покрытых резными листьями и причудливыми цветами.
— Приветствую вас в моем скромном обиталище, ваше высочество, — раздался знакомый голос.
Ив подняла глаза от чудесного узора (может быть, нарисованного много лет назад женой брата хозяина?) и с удивлением увидела перед собой портного, склонившегося в почтительном поклоне. Хотя нет, мэтр, пожалуй, немного полнее... Отец Небесный, да они близнецы!
— Спасибо, сударь, что согласились принять меня столь быстро, — ответила Евангелина, церемонно кивнув. — И, позвольте заметить, дом ваш не столько скромен, сколько устроен с необычайным вкусом и изяществом, — откуда только всплывают столь витиеватые фразы после года в лесу с невоздержанным в том числе на язык бывшим разбойником? Впрочем, действие они оказывают более чем правильное. Савиль-законник засиял, словно глаза сорванца, затеявшего очередную пакость.
— Не стоит благодарности, моя леди. Вы чрезвычайно польстили мне, так отозвавшись о моем доме. Это моя слабость, понимаете ли... Но не буду отвлекать вас пустяками. Позвольте проводить ваше высочество в кабинет. Я целиком и полностью к вашим услугам.
Евангелина еще несколько раз выразила восхищение убранством комнат, через которые они проходили, и заверила законника в искренности своих восторгов.
— Если б вы позволили, когда-нибудь я с удовольствием осмотрела бы ваш дом. Сейчас, увы, ни о чем не могу думать, кроме дела моего друга.
Они уже вошли в кабинет, от пола до потолка уставленный полками с книгами. Хозяин, усадив высокородную посетительницу в удобное кресло, занял место за рабочим столом напротив нее.
— Итак, моя леди, я весь внимание.
Ив собралась с духом и изложила суть дела, стараясь опускать наиболее пикантные и скандальные подробности. Законник слушал, не перебивая. Когда девушка закончила, он спросил:
— Правильно ли я понимаю, что лорд Олкрофт самостоятельно принял решение стать разбойником? Его не принуждали ни люди, не обстоятельства?
— Совершенно верно, — кивнула Ив, отлично сознавая, что судье не будет дела до отношений Филипа с его отцом.
— Он провел за этим занятием десять лет?
— Да. Или около того. Вряд ли он считал дни и месяцы.
Савиль взял стоявшее в резном деревянном стакане перо, серое с рыжими полосами, и принялся задумчиво вертеть в пальцах, потом рассеянно провел им по губам и взглянул на дочь Правителя.
— Ваше высочество, я непременно побеседую с вашим другом лично, но, насколько могу понять, он вряд ли сообщит мне что-то, способное значительно смягчить приговор. Лорд Олкрофт ведь не станет оговаривать покойных либо живых людей, утверждая, что его принудили или обманули, не так ли?
— Уверена, что не станет. Как и лгать судье. О наших отношениях он, конечно, промолчит, но они не имеют касательства к делу и никоим образом не нарушают закон. Мы оба совершеннолетние и свободные.
— Да, конечно, ваши отношения тут не при чем. Но если лорд Олкрофт намерен играть по-честному... — Савиль замялся.
— Он отправится на виселицу, — закончила за него Ив.
— Сожалею, моя леди.
— То, что он спас Правителя и его людей от разбойников, не смягчит приговор?
— Повешение могут заменить пожизненной каторгой или, в лучшем случае, отсечением головы. Казнь, достойная дворянина, — Савиль вздохнул, наблюдая, как темнеет прекрасное лицо дочери Правителя. Теперь он отлично понимает брата — девица и впрямь необычная. Самообладание, ум, благородство. Такое сочетание, увы, нечасто встретишь и у прирожденных лордов. — Ваше высочество, десять лет разбоя, очень и очень успешного. Жертвами, смею заметить, не только грабежа, но и личных оскорблений, становились большей частью весьма и весьма обеспеченные люди, имеющие немалый вес в Алтоне. Да еще похищения молодых женщин. Сами похищенные, насколько мне известно, по большей части не в претензии, но говорить за них будут родственники-мужчины. Вы же понимаете...
— Отлично понимаю, — лицо Евангелины оставалось вежливо-бесстрастным. А привычно сжатые кулаки Савиль-законник не заметит, она постарается. — Но, насколько мне известно, даже в случае смертного приговора у Филипа есть возможность сохранить жизнь и даже свободу. Вторую, правда, до определенной степени, — дочь Правителя усмехнулась, едва ли не криво — давало себя знать нервное напряжение.
Савиль, по-прежнему вертя в пальцах перо, некоторое время смотрел в лицо посетительницы задумчиво, будто оценивая.
— Вы правы, моя леди, такая возможность есть, — наконец ответил он. — Откуда вы узнали о ней? Из какой-нибудь баллады? От самого лорда Олкрофта? Или из книги?
— Из книги, — Ив облегченно перевела дух. — Не из сборника законов, из жизнеописания нашей единственной Правительницы. Я не была уверена, что введенный ею закон все еще имеет силу. Ни разу не слышала о его применении в последние десятилетия.
— О, Дар Правительницы вступает в силу нечасто. Условия его действия слишком маловероятны. Честная, не связанная узами брака женщина должна потребовать приговоренного к смерти себе в мужья. Но даже любящие женщины обычно отворачиваются от преступников, тяжесть деяний которых заслуживает смертного приговора. А если не отворачиваются, то еще раньше становятся их пособницами и попадают на скамью подсудимых вместе с избранником. Были, конечно, в истории случаи, когда закон применялся и даже неплохо работал, — Савиль вновь задумчиво провел пером по губам. — Заключенные под сенью виселицы браки оказывались вполне нормальными, один или два даже весьма счастливыми. Меня это не удивляет. Здравомыслящая женщина не возьмет себе мужа со скамьи смертников, если, конечно, полностью не уверена в этом мужчине. А не здравомыслящая и без смертника будет маяться по жизни и оставит столь же неумное и несчастливое потомство. Да, случались в подобных браках и убийства, но они, увы, происходят и в обычных семьях. Что бы ни болтали законники о Даре Правительницы, он работает. На первый взгляд это странно, но приходится признать, что женщины мудрее и безжалостнее мужчин.
В глазах Евангелины, внимательно слушавшей Савиля, под конец мелькнуло недоверие. Он правда так думает или пытается подольститься? Да какая, впрочем, разница? Главное, что Филипу теперь ничего не грозит. Кроме брака с ней, разумеется, но ненаглядный, кажется, и не возражает.
Законник некоторое время смотрел в посветлевшее лицо девушки, потом вздохнул и продолжил.
— Моя леди, я вижу, вы уверены в лорде Олкрофте. — Последовал решительный кивок. — Увы, не все так просто. Вернее, все достаточно хорошо для простонародья, им почти нечего лишаться.
— А чего лишимся мы?
— Вы, моя леди — ничего, во всяком случае в глазах закона. Мнение же окружающих, насколько я могу судить, для вас и сейчас немного значит.
— Верно. Я думаю, вы в курсе столичных сплетен. Моя репутация погибла уже давно, о чем я ни чуточки не жалею, — улыбнулась Ив.
— Моя леди, я не прислушиваюсь к досужим разговорчикам, когда пытаюсь составить мнение о человеке, — улыбнулся в ответ Савиль. — Или, если и прислушиваюсь, чаще всего стараюсь воспринять все наоборот. Поэтому меня ничуть не удивило, что брат после встречи с вами неустанно восторгается любезностью и умом леди Адингтон, тогда как столичные сплетники говорят о вас противоположное. Не сердитесь за прямоту, ваше высочество.
— И не думаю. Но давайте вернемся к делу. Чего лишится Филип?
— Всего, моя леди. Всего, кроме жизни.
— Всего? — с трудом заставила себя переспросить Ив, чувствуя, как по позвоночнику волной прокатывается холод. — Земель? Замка? Имени?
— Да. Всех привилегий дворянства. Возможности защищать свою и вашу жизнь и честь. Он станет человеком вне закона, лишится его защиты. Если кто-то посягнет на его жизнь, то уйдет безнаказанным.
— Но он же будет моим мужем!
— До той поры, пока он будет при вас, вряд ли кто-то станет ему угрожать. Но у него не будет права ни обнажить оружие, ни просто поднять руку на любого человека, даже того, кто посягнет на вашу жизнь. Лорд Олкрофт, конечно, может постоять за вас и себя, но в случае его смерти или увечий виновый не понесет наказания. В случае гибели или увечий противника ваш муж вынужден будет ответить по всей строгости закона. Скорее всего, заплатить собственной жизнью.
Ив приложила чуть дрожащую руку ко лбу, пряча глаза, на которые навернулись злые слезы. Отец Небесный, все надежды пошли прахом! Право выбора, которое она так хотела предоставить Филипу. Его обещание посчитаться со сплетниками, марающими ее имя. Все оказалось много хуже, чем если б они приняли условия старика! В этом случае помыкать Филипом, временами втыкая иголки в его гордость, стал бы только Правитель, который все же любит крестника, пусть и на свой странный манер. А ее ненаглядный вполне может мириться с выходками крестного. Лишиться же всего ради сомнительного удовольствия стать ее мужем? Вряд ли Филип пойдет на это. И что же теперь делать ей? Все рассказать и поставить его перед выбором? Но он же...
— Выпейте, ваше высочество.
Перед ней появился кубок, примерно на треть наполненный прозрачной жидкостью. Ив, туманно досадуя, что ей предлагают воду, как слабонервной барышне, да еще в таком жалком количестве, приняла кубок. Видно, Савиль полагает, что она, борясь с рыданиями, заплюет ему стол, вот и налил всего ничего. Девушка механически опрокинула содержимое в рот и тут же закашлялась, в нос ударил острый запах хвои. Адово пламя, этот законник что, издевается? Предложить леди Адингтон чуть не полкубка юла?!
— Простите, моя леди. Я опасался, что вода вам не поможет, — будто прочел ее мысли Савиль.
— Вы, равно как и ваш брат, отличаетесь необычайной проницательностью, — пробормотала Евангелина, прокашлявшись.
— Вы сильно огорчились, моя леди, — утвердительно произнес законник. — Но другого выхода у вас с лордом Олкрофтом нет, если только ваш отец не посчитает нужным вмешаться.
— Пожалуй, это предпочтительнее.
— С точки зрения закона — вряд ли.
— Что вы имеете в виду?
— Видите ли, моя леди, если вы потребуете лорда Олкрофта в мужья, он действительно все потеряет. Включая свои прошлые прегрешения. Их ему в вину уже не поставят. Его судьба будет полностью в его руках. Он волен уехать из Алтона туда, где его никто не знает, и начать заново.
— Он и раньше мог уехать. Мы как раз собирались...
— Бегство — это совсем другое. Чистая совесть дорого стоит, ваше высочество, поверьте немолодому законнику, — чуть улыбнулся Савиль. — Сбежав, вы оба боялись бы встретить кого-то из прежних знакомых. Кого-то, кто узнал бы лорда Олкрофта и выдал его тайну. После суда тайны не станет. И не надо думать, что каждый алтонец возжелает пнуть беззащитного или плюнуть ему в лицо.
— А простолюдины, поженившиеся таким необычным образом, уезжали из родных мест или оставались? — адов юл делал свое дело, заставляя думать не о том, или, если и о том, то в каком-то неверном ключе.
— Покидали родные места лишь те, кто сильно насолил тамошним жителям, — серьезно ответил Савиль. — Если женщина пользовалась уважением и любовью, никто не пытался навредить ни ее избраннику, ни ей. Народ любит романтические истории. Вы ведь наверняка слыхали баллады на эту тему, вот хоть о прекрасной Лиз и разбойнике Вороне.
— Приходилось, — Ив вовсе не улыбалось стать героиней баллады, учитывая разбойничью кличку Филипа. — К сожалению, я не пользуюсь ни уважением, ни любовью окружающих.
— Ваши вассалы недовольны своей леди? — удивился законник.
— Нет... Ох, сударь, ваш юл помогает слишком хорошо. Я должна все обдумать на трезвую голову. До суда, насколько мне известно, еще далеко.
— Да, такие дела требуют на подготовку не меньше месяца, а то и двух. Десять лет успешного разбоя с очень небольшим количеством убитых. Да и свидетелей найдется не так уж много, учитывая слабость женщин к лорду Олкрофту. Простите, ваше высочество.
— Бросьте извиняться! — махнула рукой Ив. — Я знаю о нем больше, чем хотела бы. Хотя это неправда, сама ведь расспрашивала. Пожалуйста, не рассказывайте Филипу о нашем разговоре. Скажите, что я только наняла вас, уговорила помочь. И ни в коем случае не поминайте, чего он лишится, заполучив меня в жены! О Даре Правительницы лорд Олкрофт, кажется, знает.
— Скорее всего, — Савиль ненадолго замолчал, ему неловко было в разговоре с высокородной клиенткой называть вещи своими именами. — Простонародье и преступники прекрасно осведомлены об этой лазейке, — все же пояснил законник свою уверенность.
