Вошел Ней:
— Подъем! — непривычно громко гаркнул он, — я посмотрел — уже утренний знак. Специально ждал, когда поменяют. Меня видели и ждут.
Свеста словно подбросило, но он быстро понял что к чему:
— Только поменяли, говоришь? Так что орать? — шел бы лучше команду будить, раз не спится.
— Так я тебя первым...
— Спасибо, дорогой. — Впрочем особой благодарности в его голосе не было. — Да, ладно, так и быть — спасибо. Пусть все собираются в зале...
Свест встал, Нияст вышел. Я тоже поднялся, окончательно проснувшись. С едой все опять было просто.
— Не терпится ему, — проворчал Свест, отправляя в рот сморщенные винолины и запивая это каким-то напитком, — а не ровен час наши сменщики припоздают до полудня.
Я жевал молча.
Вскоре явился Нияст.
— Аспрана не нашел, остальные собираются.
— Черт с ним. Нас пока и так больше чем нужно. Идем.
Мы через колодец спустились в зал. По всей видимости по коридорам они ходили раньше из-за меня? Или им просто не хватает сейчас полетов?
Разумеется из 17 наэрлов собравшихся в зале все 17 были из караула Свеста. Я всех узнал. Но не было постоянно крутившихся рядом со Свестом Эрика, Мэя, Каттеля и Лирана. Вероятно у них свои бригады, — догадался я.
Свест начал распоряжаться кому куда идти. Конечно, ради одного меня он не стал использовать смиати. И я просто наблюдал как он что-то обсуждает, машет руками и просто молчит, едва шевеля губами или даже раскрывая рот. Вскоре все начали расходиться.
— Мы — на часы, — пояснил мне Свест.
Кроме меня и Нея с нам на часы пошли Инеиль и Арбист.
Мы прошли по нижнему уровню в сторону выхода из пещеры, но до него самого, ныне замурованного не дошли. Вместо этого мы свернули в комнату, которая оказалась несколько больше обычной жилой.
Там сидели семь человек, которые встретили нас радостно. Буквально заключили в объятия. И здесь я уже увидел Лирана.
Прошлая бригада ушла — мы остались. На полу этой комнаты стояло два сосуда из дерева. Я заглянул внутрь одного из них — снаружи он казался ровным, но изнутри стенки сужались, в нем был мелкий желтоватый песок, уровень которого, вроде, понижался.
По всей видимости, Свест продолжал отдавать распоряжения. Поскольку Ней и Арбист устроились на креслах около сосудов так, чтобы видеть их содержимое. Кресла были такие объемные, что на них можно было не только сесть, но и почти лечь. А Инеиль разлегся на циновках, положив поближе к себе дощечку, на которой был закреплен лист. Рядом с ним оказался также набор для письма. Меня, конечно, взяли скорей для ознакомления.
Свест потянул меня за собой и мы устроились в стороне.
— Так: вот эти сосуды с пересыпающимся песком — это часы. Зимой без них не уловить времени суток в замурованной пещере, — начал он не дожидаясь расспросов, — песок пересыпается в течение единицы времени, часа. Всего в сутках считается 15 часов. Когда мы замуровались, наблюдающий жрец дождался рассвета снаружи и только потом протиснулся внутрь и щель заложили. И через столько времени, сколько понадобилось, чтобы дойти сюда запустили часы. То есть первый раз перевернули сосуды... Ты таких не видел, но я точно знаю — ваши жрецы, точнее их обслуга то же самое делает зимой.
— Нам никогда не сообщали времени суток...
— Значит не считали нужным, но кому-то это всегда интересно.
— Я не понял, ну просыпался до конца песок и что дальше?
— Как что — сосуд опять переворачивают и делают отметку в записях текущего дня, что единица времени прошла. От рассвета — кружочка на информационной дощечке до момента, когда к нему дорисуют лучики сосуды надо перевернуть 3 раза, до зачеркивания солнышка — еще 3, еще 3 раза перевернули — пора рисовать кружок с полумесяцем, еще через 3 — второй, и через последние 3 — все стирается и рисуется простой кружок и все начинается с начала. Конечно, реально снаружи это не так... и промежутки условны да и рассвет каждый день наступает немного не в то время, что раньше, но этого достаточно.
— И значит кто-то отсюда регулярно обегает информационные дощечки и рисует, что должно быть?
— Да, начиная с этой, — Свест кивнул на стену, где была дощечка с простым кружочком вверху.
— Одного я не понял. А зачем два сосуда?
— Это если кто прозевает — хоть один, но перевернет вовремя. Кроме того, такие же часы есть у жрецов. Время от времени они проверяют дощечки и наши записи, сравнивая их со своими.
— Значит ты пойдешь рисовать значки?
— Это мое любимое занятие всех обегать. Заодно проверю как там дела у печей. Хотя, в принципе я мог бы заниматься только последним. Ты — со мной.
— За компанию?
— Нет! Запоминать, где таблички расположены. Сегодня будешь при мне, а в следующее дежурство сам начнешь делом заниматься. Если, конечно, не откажешься участвовать. Хочешь — можешь отдыхать.
— Да нет. Мне нравится, что ты меня взял, — честно признался я.
— Я так и подумал. Мы, кстати, регулярно меняемся. А пока, до тех пор пока Ниль не сообщит, что пора изображать полдень мы можем расслабиться.
С этими словами Свест сложил циновки так, чтобы было удобно отдыхать на них полулежа и расположился в соответствии с этим. Я продолжал скромно сидеть на краю и осматриваться.
— Свест, — чрез время осенило меня, — а ведь наверно прошлой зимой Нияст дежурил в качестве главного зимой отдельно от тебя?
— Разумеется, — подтвердил тот мои слова, — но он не был в карауле последние месяцы, значит теперь может включаться только рядовым членом.
Я продолжил наблюдение. На моих глазах, почти синхронно Арби и Ней зажали верх часов крышками и перевернули их. Затем сняли крышки с уже теперь другой верхней части. При это они что-то выкрикнули и Ниль тут же сделал запись на листе.
Свест встал:
— Пойду, проведаю печников — времени до смены знака много. Ты — оставайся.
Пока его не было я подошел к Ниясту. Тот забрался на кресло с ногами и лишь время от времени поглядывал на сосуд. Арбист вообще принялся гулять по комнате.
— Начальство ушло, можно отдыхать... — откомментировал Ней общее настроение давая мне место рядом.
— Не пропустите переворот? — засомневался я.
— Время течет не так быстро, только ведь установили. Конечно, если увлечься и когда песка останется мало тоже почти не смотреть... — Нияст пожал плечами, — Но сейчас Свест придет. Всем устроит разгон, если сочтет, что есть риск потеряться в сутках.
— Занятие нудное, но полезное, — отметил я.
— Ответственное — не согласился Ней.
Арбист посмотрел на нас, убедился, что Нияст все же посматривает в сосуд и переместился к Нилю. Они начали о чем-то болтать.
— О чем думаешь? — просто так поинтересовался я.
— Думаю, что Свест порой практически не отпускает тебя от себя.
— Может это я около него держусь?
— Да, нечто среднее. За вами иногда интересно наблюдать. Вот сейчас Свест лежал с закрытыми глазами за твоей спиной. Ты вроде смотрел на нас. Вижу Свест открывает глаза и кладет руку за голову — ты тут же оборачиваешь к нему с вопросом. Отвернулся — Свест опять закрыл глаза. Мы стали переворачивать сосуды, ты чуть подался вперед, как видно сосредоточив внимание, на том, что мы делаем. Свест тут же тоже зашевелился и сменил позу, а потом и вовсе встал и ушел. Я не первый раз уже примечаю такую синхронность.
— Ну, я наверно услышал, что Свест шевельнулся...
— Ты хоть раз слышал как он подошел к тебе со спины?
— Ну значит как-то еще почувствовал.
— Ну вот об этом я и думаю.
В этот момент вернулся Свест. Если бы я не следил краем глаза за дверью, вероятно я бы заметил его, когда он уже стоял на середине комнаты, как это произошло с Инеилем и Арбистом. Последний подскочил как ужаленный возвращаясь к сосуду.
— Сколько раз можно напоминать, — проворчал Свест, — двое следят. Не заметите же как поздно будет.
— У нас есть более заметная примета, чем песок, что время есть, — пошутил Ниль, — ты еще не вернулся.
— Ну если только так. Все же не забывайте как обычно получалось при сбоях — то все следили, то все одновременно занялись кто чем. Поэтому давайте все же ориентироваться на первое. Все следят. Поговорить, пройтись можно. Но всегда имея в виду, чем занимаешься.
Закончив воспитание, Свест снова устроился на циновках. Я уставился на песок. В ямку посередке убегало время. Наглядное пособие... Нияст, кажется, доверил мне следить и сам задумчиво разглядывал потолок. Через время я обратил внимание, что открывшаяся стенка сосуда окрашена в красный цвет. Я дотронулся до Нея. Он сел рядом и кивнул. Теперь он уже тоже не отрывал взгляда от бегущего песка. Когда вскоре на стенке открылся желтый цвет, он взял в руки крышку. Только сейчас я заметил, что у нее в середине — почти прозрачное стекло. Нияст прижал крышку запором и когда через стекло стало видно, что последняя песчинка провалилась, быстро перевернул сосуд и открыл крышку — чтобы было заметней как бежит время. Арбист сделал все так же в точности.
— Инеиль — третий раз, — первым произнес он, — Свест! Просыпайся — полдень!
Свест лениво встал, подобрал известняк, куски которого в обилии валялись на полу. Махнул мне рукой подойти. Когда я оказался рядом — вывел на дощечке, висящей в нашей комнате, лучики вокруг кружочка.
— Ладно, отдыхайте, — миролюбиво бросил он, увлекая меня за дверь.
— Теперь — бегом, — скомандовал он в коридоре.
Первым делом мы исправили время суток вблизи расположения келий жрецов, потом пробежали мимо часовой комнаты в другой конец коридора. Там тоже была дощечка. Затем рванули наверх. Оказывается на всех уровнях, кроме последнего было по две таблички в разных концах. Всего уровней в башне пять. На пятом было меньше всего жилых помещений. А выше, я это знал, были только выходы наружу, теперь замурованные еще на уровне прохода выше пятого уровня.
— Все, со временем разобрались — идем к печникам — сообщил мне Свест.
Печи располагались на первом уровне. Оказалось одна из стен зала не являлась внешней стеной горы. За ней был еще зал — поменьше. И вот там стояли камины раза в три побольше, чем в комнатах. Они сообщались не с внешней стеной, а с внутренней. Только их длинные трубы уходили во внешнюю стену. "Печники" занимались тем, что поддерживали в семи печах огонь. Конечно, ожновременно с этим они успевали гоняться друг за другом, устраивать поединки. Они прекратили эти занятия, только завидев нас.
Большая часть этого зала была завалена кусками древесных стволов, которые раскалывались каменными топорам, прежде чем направлялись в печь. Прогорали они медленно. Кроме того в печи подкидывали какую-то коричневатую землю.
— Не устали? — Спросил Свест у дежурных.
— Да нет, дерево хорошо и горит и колется — дождей было мало, стволы просохли, — ответил один из них.
— Ну, вижу не скучаете... Ладно, не забывайте отдыхать. Смены устраивайте.
— Да мы и так продержимся, не волнуйся, Свест.
— Мне ж потом вас бегать будить, когда под утро начнете засыпать вповалку на дровах. А если смена задержится?
— Мда, первый раз мы в эту зиму... Хорошо, сейчас поделю, кто будет на отдыхе.
— На — дай им, чтобы поспали, — Свест передал какой-то мешочек.
— Будет сделано! — громко согласился главный по печам, кажется его звали Маррэст.
— Ладно, Мар, не подводи, — похлопал его по плечу Свест.
— Слушай, Свест, — спросил я, когда мы отошли, — почему вы говорите на понятном мне языке?
— Так принято, когда мы подходим — я сообщаю какой язык ты понимаешь. Впрочем, эти-то все и так знают. Так уж было когда-то еще не нами решено. Больше того, — я могу подойти один и подать знак говорить со мной на эттском или на шереви Вешеров, например. Это практика, чтобы не было потом мучительно трудно выбрать кого-то на прослушку. Конечно, когда, допустим, команду распределяю — это на родном.
— У меня иногда создается иллюзия, что все говорят на смиати и лишь иногда переходят на сатриил.
— Ней предполагает, что ты скоро более менее освоишь этарик. Вот тогда у тебя появится полная иллюзия, что все вокруг говорят именно на эттском и сатриильском.
— Зачем это?
— Чтоб ты действительно на нем заговорил. Иначе зачем время тратить? — пояснил Свест, — так, пойдем я тебе кое-что покажу и быстро назад. Вдруг забудут?
Сначала мы заглянули с ним в большой зал. Свест подошел к стене, которая, как я понял, была общей с печным залом. На ней выделялся более темный кусок породы. Когда мы подошли к нему ближе, я почувствовал, что от него идет жар. Дотронулся — горячо.
— Это идет от печей, — пояснил Свест, — поэтому в зале тепло. Иногда они еще горячей.
— Как это сделано?
— Понятие не имею, — проявил редкую для него не осведомленность Свест, — наши предки постарались. Мы лишь поддерживаем. Теплый воздух из зала поднимается по колодцу и наверху тоже тепло. К середине зимы будут еще топиться и печи на этажах. Тогда, конечно, будет еще одна команда дежурить.
— Когда вы только успеваете заготовить столько дров?
— В середине лета. Примерно, когда ты к нам прибился. Чем еще заниматься? Еды полно, основные запасы делать еще рано. А ближе к осени остается только запастись для комнат. Там камины мелкие — приходится чурки рубить. Правда мы-то с Неем чаще отлыниваем от этого самого интересного. Я как вождь имею право только руководить, он как один из семи занимающихся древними языками может засесть в библиотеку.
— Повезло мне с опекунами...
— И не говори. Круче было бы только жреца завалить.
— Но оказаться среди храмовых здесь проще всего...
— И то верно. И куда только Боги тебя тащат? Все, бегом возвращаемся, — не дав мне возразить произнес Свест.
Трое оставшихся в часовой комнате подскочили с пола сразу же как только мы вошли.
— Мы следим, следим, — примирительным тоном сообщил Арби.
Свест ничего не сказав занял свое место.
— Дурачатся, — тихо и доверительно сообщил мне он, — знают, что я долго не прохожу и вернусь раньше чем будет пора перевернуть.
— А если ты задержишься? Мало ли, допустим, жрец позовет.
— Не позовет. Любой жрец не хуже меня знает, если не присматривать — конец этому всему делу. Либо часовщики передерутся, либо печники напьются, либо грядет повальный сон. Вот поставь Нея во главе, как раньше ведь и было — ведь все нормально. Сам крутится как положено. Но когда он в общих рядах — то наравне со всеми. Наверно это здорово ни за что не отвечать и играть "все будет хорошо — ты ж за всем следишь".
— А ты бы на их месте как бы поступал?
— Да так же, наверно, только я забыл, когда это было в последний раз.
Конечно, и при Свесте все не сидели как изваяния. Кто-то постоянно перемещался по комнате, разминался. Ниль дремал с пером в руках. Никто его не беспокоил пока не пора было делать запись. Сам Свест тоже к кому-то подходил, с кем-то заговаривал. После второго дневного переворота он опять ушел. Расхаживающий в это время по комнате Арбист зачем-то поднял крошечных кусочек известняка и запустил им в Инеиля, попав ему в лоб. Тот подскочил, оглянулся. Известняк валялся только около выхода. Тогда он просто кинулся в вдогонку за Арби. Тот — от него. Пробегая мимо часов они едва не зацепили их.
