— А куда? У вас все же схвачено.
— Ну вот и хорошо.
В этот момент раздался стук и на приглашение войти пожаловал Эрик:
— Проснулся? Свест ты можешь не спешить. Мы сговорились и смена собирается не там, где обычно, а здесь рядом, в нижнем зале.
— Благодарю.
— Но я не за этим. Я вчера забыл сказать, что Нея жрец велел держать лежа, давая только милиоку и сон-траву.
— Да я бы догадался, не первый день живу. Лучше скажи — надолго так?
— Дня два или три.
— Ладно иди, я сейчас спускаюсь.
Свест действительно дал Нею только бутылочку с чем-то полупрозрачно-белым и, кажется, тягучим и бросив нам обоим "не подводите" выскочил за дверь.
— Как ты? — обратился я к Нею
— Сам не видишь, что хорошо? Просто великолепно. В этот раз мне кажется не хочется клясть тебя за то, что ты не дал мне совершить последний полет.
— А там, в избушке, клял?
— Да, даже не вдаваясь в подробности, что тебя вообще не сразу смогли привести в сознание, — поделился Ней и тут же перевел разговор на другую тему, — Жрец вчера тебе ничего не говорил?
— Говорил и он поил меня своею кровью.
— Значит ты инициирован. Хорошо.
— Тебе сейчас не нужна кровь?
— Узнаешь у жреца. Ты же теперь наверняка должен прийти к нему?
— Да, а ты знаешь зачем?
— Никогда не обращал внимание — у меня, да и у других есть чуть заметный рисунок на спине, плечах.
— Не обращал внимание. А что это?
— Это знак кем ты являешься в племени. Например, тебя немногие знают в лицо, но по знаку будут знать, что ты можешь ходить свободно по территории и не станут за тобой следить. На твоей коже это, кстати, будет заметней. Ты никого из таких как ты не видел ведь вблизи? Не волнуйся, это просто краска. Она через какое-то время стирается. Обрати сейчас внимание: у Свеста на плече и спине знак вождя караула — три луча, исходящие из четырехконечной звезды.
— А у тебя какой знак?
— Сейчас не видно почти, но у меня был знак доступа к древним рукописям. Я переводил их на современный язык. И еще я, конечно, входил в сменный караул как любой здоровый парень племени. Жрец, к тому же расскажет тебе о некоторых обычаях и правилах. Извини, но мне тяжело говорить будучи связанным. Узнаешь бутылочку сон-травы на столе?
Я даже еще помнил сон-траву на запах и вкус поэтому легко нашел.
Когда вернулся я Свест, Ней уже спал.
— Пойдем и прихвати свою жемчужину, — произнес он, — покажешь жрецу.
Что ж жрец он везде жрец. Я с трудом нашел закатившийся в угол перламутровый шарик.
* * *
— Мы пришли, — остановился Свест в коридоре около одной из ниш центральной горы, — дальше иди один. Я так и быть тебя подожду. Иди.
— Знаешь, я боюсь. Хотя Ней успел мне рассказать...
— Ну тем более, иди, — с этими словами он решительно постучал и сразу же буквально втолкнул меня внутрь.
Жрец сидел на широком кресле у стола и жестом предложил занять мне соседнее.
— Присаживайся, ты теперь полноценный член общины, но это пока не всем очевидно.
Он щелкнул пальцами. Появился еще один жрец с тонкой палочкой и чашей в руках. Он их взял и знаком отпустил его.
— Положи голову и руки на стол впереди себя и постарайся не двигаться.
Действовал он довольно быстро, краска слегка пощипывала, но особых неудобств это вроде и не вызывало. Довольно скоро процесс был завершен. Выпрямившись я успел заметить, что рисунок на плече тихонько шипит.
— Запомни, ты принадлежишь общине, а ни кому бы то ни было персонально. При этом община вправе рассчитывать, что ты будешь ей полезен. Ты сейчас в достаточно хорошей форме. Поэтому общине больше всего нужна от тебя твоя кровь. До сих пор объектом своей работы был наэрл Нияст. Совет общины допускает, что, учитывая все обстоятельства, ты можешь продолжать поддерживать его до полного выздоровления. Но можешь и отказаться — община найдет тебе другое применение. Его же будет поддерживать кто-нибудь еще. Возможно, тебе тяжело находиться рядом...
— Нет, я хочу оставаться с ним... Когда он поправиться?
— Думаю, не скоро, не раньше следующей осени, не этой ближайшей. Тебе следует каждые семь дней приходить ко мне. Я должен знать в каком ты состоянии. Ты не должен слабеть. Нияст тоже всегда приходит ко мне.
— Неужели нельзя ему помочь побыстрей?
— Мы бы провели еще один обряд, о котором ты знаешь, если бы было с кем. Но сейчас мы не можем никого довести до полумертвого состояния. Даже готовить некого. Сразу говорю — ты не подойдешь. Даже если сейчас дать тебе отдых восстанавливаться тебе придется слишком долго. Два раза подряд — это слишком опасно.
— А сейчас, когда ему можно будет встать?
— Завтра утром, если, вернувшись, ты дашь ему напиться кровью. Если нет — проваляется три дня. Когда встанет — он сам будет знать сколько ему нужно и когда. Можешь не навязываться.
— А могу ли я кому-либо еще давать свою кровь? — мне все-таки было интересно, а моя ли она еще в принципе.
— В крайне ограниченных количествах, — серьезно ответил жрец. — Впрочем, это знает здесь любой. О каждом таком случае ты должен непременно сообщить мне. Я, рано или поздно, узнаю все равно. Если кто-то возьмет больше, чем допустимо — разбираться с ним я буду сам. Если я сочту, что ты слишком расточителен и это мешает твоей основной работе — я нарисую на тебе знак запрета. И вот еще, такое случается крайне редко, но все-таки, если кто-то воспользовавшись тем, что ты слабее наэрла и насильно присосется — немедленно сообщи либо мне, либо Нею, либо Свесту... больше ты все равно никого толком не знаешь.
— А защищаться я могу?
— Хотел бы я знать как... Лучше на это не рассчитывай, доверь разобраться нам.
Затем он встал, взял со стойки плошку, в ней была какая-то жидкость, в ней плавал плетеный шарф. Он намотал его мне на шею:
— Следы укусов тоже надо заживлять. Снимешь, когда он станет сухим.
Затем он опять щелкнул рукой. В этот раз младший жрец принес поднос с какой-то едой, напитками и поставил его на стол.
— Ешь — повелительно распорядился жрец, — я должен быть уверен, что ты предпринимаешь достаточно усилий, чтобы восстанавливать линну.
Он смотрел столь властно, что я не посмел возражать. Наломанные и промасленные листья каких-то трав, бодрящие ореховые кубики, моховая настойка, рыба со странным кисло-сладким вкусом — не просто было поглотить все это в один присест. Кубики я оставил на последок и просто не в силах был их доесть.
— Забирай с собой, — смилостивился жрец, — тебе также стоит знать, что пока ты смело можешь не заботиться ни о том, чем тебе питаться, ни о том, как ты будешь зимовать. Первый год у нас принято опекать аллиолов, чтобы они освоились. У тебя будет довольно много свободного времени — выучись чему-нибудь полезному. Например, умеешь ли ты лазить по деревьям?
— Никогда не пробовал, — "и не мог попробовать" добавил я про себя: в нашей среде подобное предложение считалось оскорблением. Даже детей за такие попытки наказывали.
— Научись, здесь это — полезное умение. Учится лучше на детской площадке, когда ты ее посетишь — поймешь почему.
Тут я вспомнил о жемчужине, которая все это время была зажата в руке.
— Вот, я нашел на дне озера, когда еще первый раз шел во дворец.
Жрец взял ее в руки, повертел:
— Хороша, и большая редкость, если ты оставляешь ее здесь, я распоряжусь, чтобы выделили зеркальное стекло для твоего жилья.
— Оставляю, но у меня и жилья-то никакого нет — я живу вместе со Ниястом. Зеркальное стекло — это пластины хрусталя на черном дереве? — вдруг догадался я.
— Да, это искусственный хрусталь, изготавливается в наших мастерских. И жилье у тебя уже есть. Тебя ждет сюрприз. С кем ты пришел?
— Со Свестом
— Позови его сюда.
Я выглянул наружу. Свест скучал, глядя в потолок. Я поймал его взгляд и сделал знак войти. Жрец о чем-то беседовал с ним на вампирьем языке.
Когда мы вышли, Свест повел меня сразу наверх. Коридоры здесь были гораздо светлей и орнаменты более строгие и последовательные. В какой-то момент он потянул меня в одну из ниш.
За ней была обычная комната и обстановка обычная. Но что-то поразительно знакомое буквально бросалось в глаза. Я не сразу понял, что все вокруг: деревянный стол, плетеная из истняка полукруглая глубокая кровать, засыпанная сушеной травой, стулья, одежда в углу, гамак и тому подобное это все — мое. Из той, далекой жизни когда я жил на краю поселения у реки. Не веря своим глазам, я подошел к столу — и, конечно, узнал вырезанный на нем собственноручно узор. А вот это чернота возникла после того как он перезимовал первую зиму, закопанный в землю. Мало того, в одной из ниш я заметил веревки с сушеными ягодами, вяленой рыбой, которые, несомненно вязал я. В глиняном кувшине в таком случае было верковое вино. Я открыл, понюхал — оно. Все еще не понимая что происходит я запустил руку в сено и она вскоре натолкнулась на деревянную шкатулку, открыв ее, я обнаружил несколько самоцветных камней и пять мелких жемчужин. Сомнений не осталось — это действительно мои вещи. Пораженный, я тупо уставился на Свеста, который, глядя на меня с трудом сдерживал смех.
— К.к как? — еле смог вымолвить я. Пришла смутная догадка, что давнишний намек на то, что в случае гибели Нея, меня бы разыскивали всеми доступными способами, не является просто "красным словцом".
— Сразу же как ты решился остаться у нас. Часть гарнизона ринулись назад, часть отправилась искать твое жилье. Ты как-то упомянул в разговоре с Ниястом, где оно находится. Он рассказал это однажды нам. Ребята решили, что его удобное расположение как раз способствует тому, чтобы отдать вещи хозяину. Я не возражал.
— И ты молчал все это время?! А вы действительно были уверены, что это мое?
— Да, уверены. Такие как ты не знают, но каждое существо имеет свой уникальных запах. Потом, когда ребята притащили все это сюда — вещи дополнительно проверил жрец. Это все твое?
— Все, разве что несколько камней принадлежали моему знакомому, который очень болел после укуса одного из вас. Он хотел, чтобы я держал их у себя.
— Не думаю, что мы станем его разыскивать, чтобы ты смог их вернуть. Твой дом все равно бы разграбили соплеменники. Теперь, когда ты имеешь право на жилье, ты можешь сам решить, куда именно следует все это перенести. Придется показать тебе какие комнаты пустуют. А теперь захлопни рот и давай-ка поспешим к Ниясту. Он может вскоре очнуться, а никого рядом нет.
Мне безумно хотелось остаться здесь, почувствовать знакомый запах, зарыться в сухую траву, предаться ностальгии о навсегда потерянном. Но я не мог не признать, что Свест прав и вышел за ним в коридор. Он неожиданно повел меня не вниз, а вверх и там вывел на открытый воздух:
— Слабо спуститься вниз прямо отсюда?
— Вообще-то я, кажется, боюсь высоты.
— Ну так крепче будешь держаться. Залезай.
После некоторых сомнений, я все-таки оказался у него за спиной и он сиганул вниз с этой бешеной высоты. Ощущения полета в этот момент не шли ни в какое сравнение с передвижением в кронах деревьев. Правда, я все-таки предпочел закрыть глаза. Конечно, спустившись Свест также не пожелал идти пешком. Буквально свалившись с него недалеко от входа в нашу пещеру я не удивился не обнаружив на шее подаренного жрецом шарфа. Надеюсь, он успел просохнуть.
Зря мы так неслись, к нашему появлению Нияст спал. Свест сел около него и начал аккуратно тормошить.
— Надо же как надолго отключился, — обратился он ко мне. — Сон траву ты ему давал... Должно быть он большой сделал глоток? Ах да, бутылочка-то рядом и рука одна распуталась. Похоже он хотел забыться как следует. О чем вы говорили с ним?
— Он рассказывал чем занимался в общине.
— Тогда понятно. Ничего страшного, бывает. И это пройдет. Только вот что. Иди сюда, придется подкормить его так, во сне. Руку дай.
Он прокусил совсем чуть-чуть и аккуратно направил капли крови на закрытый рот. Когда Ней его чуть приоткрыл Свест вонзил клыки в запястье уже посильней. Я невольно вскрикнул — руку пронзила боль.
— Извини, — примеряющим тоном произнес Свест,— совсем забыл, и прижал мою руку ко рту приятеля.
— Я уже начал забывать, что от укусов может быть боль, — скривился я, — что именно ты забыл?
— Посмотри, — произнес он оскалившись, — видишь клыки?
Я кивнул.
— Так вот во время укуса они вырастают раза в два, — будто нехотя принялся он объяснять. — Точнее выдвигаются подобно нашим крыльям. На концах они становятся очень тонкими и входят в расслабленное тело без малейшего усилия. Но напряженные мышцы могут их поломать, не говоря уж о резком движении аллиола. Это не слишком приятно и надо потом ждать пока отрастут. Поэтому мы никогда во время охоты на диких не даем им выйти полностью. Загоняем почти тупыми резким ударом. К тому же, пока они выдвигаются, выделяется особая слюна, которая делает укус практически незаметным. Но я привык иметь дело с дикими, это Ней напрактиковался с тобой. Так что еще раз извини.
Я прижался к его лицу запомнившимся мне жестом примирения. Кажется, он был этому рад.
— Пора идти разбираться с караульными, — разговорился Свест, — они и так сегодня без меня крутятся. Отпустили... Но злоупотреблять этим нельзя. Все, завтра смена кончается. Пойду охотиться, тянет уже... Неприятно слушать? Постарайся привыкнуть. Здесь свои нормы существования и бесполезно закрывать на это глаза.
— Это не легко. Трудно полностью освоиться с тем, что "свои" для меня вы, хищники, а не люди-аллиолы.
— Мне тоже сложно. Я сейчас пробовал на язык твою кровь. Мне давно пора охотиться — надо было перед сменой успеть. Но исчез Ней, потом вернулся... А там смена моя началась. Теперь жажда только сильней. Хочется хотя бы глоток.
— Это же можно решить?
— Боюсь мне будет сложно остановиться вовремя. Так что живи. Вот если бы Ней был в сознании..., — не договорил он ныряя в дверь.
8. Дом родной.
Еще одно утро, еще один день. Я уже не хотел считать эти дни. Вчера я так и не удосужился подыскать себе какое-либо занятие, даже не выходил. Бессмысленно бродил по пещере Нияста, рассматривая ниши, кувшины, перебирал предметы. Когда мне все это надоело я просто лег спать. Засыпая я и в этот раз долго вспоминая в деталях последние дни.
Много позже, уже совершенно проснувшись, я тоже не спешил вставать. Не знамо откуда нахлынувшая лень расслабляла, делала тело тяжелым, а каждое движение нежелательным. Собрав всю свою волю я все-таки встал. Нияст смотрел на меня и молчал.
— Почему ты не позвал? — поинтересовался я.
— Я только что проснулся, голову ломит.
— Свест сказал, что ты вчера выпил слишком много сон-травы.
— Возможно. Так, порыв. Не знаешь, сколько мне здесь лежать?
— Да вставай уже, — я начал освобождать его конечности от пут, которые должны были предохранять его от лишних движений.
— Аааа, спасибо, — Нияст разминал мышцы ног и рук, — я, наверное, многое пропустил, но ты, по всей видимости, остался со мной? Или просто заглянул на прощание?
