— Хиро! — улыбнулась она. — Давно не виделись!
Парень тоже был обнят, затем закручен вокруг нее и пару раз подкинут в воздух.
Моя девушка теперь со мной, мой друг выбрался из тюрьмы и свободен, а я вот вернулся сюда, в это ужасное и прекрасное место.
Жизнь действительно забавная штука...
* * *
— Айзен-сама, мне кажется, не стоит принимать их в наши ряды, — говорил Канамэ. — Они могут быть шпионами Готея, подосланными им. Слишком опасно позволять им свободно разгуливать по Лас Ночес.
— Канамэ, не нужно так волноваться, — лишь улыбнулся Айзен. — Если бы они хоть как-то угрожали моим планам, они бы никогда порога Лас Ночес не переступили.
— Но они бесполезны нам!
— Хо, бесполезны? — прозвучал голос Гина, который просто сочился неприкрытой издевкой. — Канамэ-кун, как обычно, не разбирается в кадрах. Не удивительно, что всем в отряде заведовал твой лейтенант.
— Гин! — зашипел Тоусен.
— Ооно Хиро один из лучших ученых НИИ Готея, он подавал большие надежды, и если бы не тюрьма, то сейчас был бы одним из ведущих ученых Двенадцатого отряда, — пояснил Соске. — Одно то, что Куроцучи вступился за него и не дал убить, уже говорит о многом. А Куроки Хебико является одной из учениц Уноханы и первоклассным медиком. И такой человек нам действительно будет полезен.
Почему-то у Айзена появилась в голове мысль, что она будет полезна даже раньше, чем ему кажется. Похоже, внесение пустоты в тело Канаме повлияло на его характер, сделав его куда менее сдержанным.
— 'Стоит позже осмотреть его и поправить недочеты. Это может навредить его здоровью'.
— У нас уже есть ученый, это Заэль, зачем нам еще один?
— Ученый или просто лаборант, занимающий казенное имущество? — продолжил смеяться Ичимару. — Что-то я не помню, чтобы Заэль-кун особо пользу всей Эспаде приносил. Он разве что расчетами капитана Айзена занимается. А так, по сути, абсолютно бесполезен и лишь зря тратит деньги.
— Деньги несущественны для высшей цели!
— Именно поэтому заведовать финансами поставили меня, а не тебя. А без денег ни одна организация долго не живет.
— Гр-р-р-р-р...
— Все, достаточно, — Айзен повысил голос, прекращая конфликт. Порой он жалел, что доступ в его кабинет открыт для этих двоих. По одиночке они вполне терпимы, но вместе уже даже нерушимую крепость самообладания и выдержки Айзена начали разрушать. — Гин, обеспечь новую лабораторию всем необходимым. Также пусть сами набирают персонал к себе, остальное на тебе.
— Будет сделано, капитан Айзен, — кивнул Гин.
— Канамэ, если тебя это успокоит, то можешь следить за ними, но не вмешивайся без моего разрешения.
— Да, Айзен-сама, — чернокожий капитан поклонился.
А затем оба его помощника покинули кабинет, подарив ему столь желанную тишину...
Глава 46. Змейка среди монстров.
— У-а-а-а-а-а... — зевнула она и потянулась.
Стало немного холодно, а потому она сильнее прижалась к теплому боку своего любимого и, устроившись у него на плече, улыбнулась и продолжила дремать.
Вот только сон постепенно уходил от нее.
Привыкшая вставать рано, Хебико не могла долго валяться в постели, и постепенно разум ее прояснялся. Да и за двадцать пять лет она как-то отвыкла спать с кем-то. Те пару дней с Карасом в Сейретее не считаются, там они толком расслабиться не могли. А сейчас уже который день они спали исключительно вместе. Она настояла на этом, не желая оставлять своего любимого, да и сама, пусть и пыталась выглядеть уверенной и смелой, все же немного боялась окружения.
Вновь чувство полной безопасности. Вновь ощущение того, что весь мир лишь пустой пшик, когда она в его объятьях. Это то, чего она была так долго лишена: чувство полной защищенности и того, что ее безмерно любят.
— Эх, — грустно вздохнула она.
Мысли о любимом постепенно перешли на ее подругу.
Шаолинь точно уже узнала о том, что сделала Хебико. Это наверняка сильно ударит по ней и расстроит, но сама Котонэ просто не могла поступить иначе. Может это эгоистично и подло, но двадцать пять лет одиночества, слез и траура... Она так сильно устала от этого, что просто не могла иначе.
— 'Двадцать пять лет... это так долго...' — прикусила она губу.
Столько одиноких, холодных ночей в пустой постели, столько пролитых горьких слез, что давно пропитали подушку и простыни. Она зарывалась в работу и свои шутки, работала, пока оставались силы, чтобы приходя к себе просто отрубаться и не видеть снов.
Ей приходилось быть сильной, быть волевой и смелой, быть такой, чтобы ее подчиненные не волновались и верили в себя. Чтобы внушать спокойствие Пчелке и не дать той расклеиться.
Она просто не могла позволить себе быть слабой, быть грустной или унывать, все ради других и ради того, чтобы не впасть в отчаяние. Вера в то, что он вернется,... была глупой, наивной и откровенным бредом, в который она лишь на словах верила. Это был ее спасительный якорь от безумия, от депрессии и самоубийства.... Ведь кроме как ради него, ей в целом незачем было жить.
Хебико вообще жива лишь благодаря тому, что Карас спас ее в тот ужасный день в Мире Живых. Если бы не он, она бы погибла тогда, как и многие другие.
— 'Интересно, а как бы изменился мир без меня? — спросила она себя. — Вряд ли что-то серьезное... А вот без него точно многое бы было другим...'
Если задуматься, то да, все, скорее всего, пошло бы по другому сценарию.
У Сой Фон никогда не было бы ученика, что стал бы ее лучиком света и сумел бы растопить то ледяное сердце. Она бы была такой же мрачной, и серьезной, и одержимой своей 'госпожой Йоруичи'.
А остальные...
Ран, скорее всего, так и не пережила той охоты пустых, Такеру никогда бы не родился, а Хиро или погиб давно, или остался бы в тюрьме навсегда... Про остальных и говорить нечего. Хисана-сан тоже бы, наверное, не выжила и малышка Мирай никогда не родилась, а капитан Бьякуя совсем бы очерствел.
Девушка поежилась и сильнее прижалась к теплому телу любимого.
Эй, стало даже немного страшно.
Ее посетила жуткая мысль, что все это безумный сон.
Что она вот-вот проснется одна у себя в комнате, и окажется, что Карас не вернулся, что все это ее сумасшедшая мечта и что она окончательно рехнулась от одиночества. Или еще хуже, что его никогда не существовало, а она так и осталась никому не нужной уродкой, чья судьба будет столь же жалкой, как и ее наивные мечты.
— Ты дрожишь... — прозвучал его голос.
Она вздрогнула слегка.
Его голос вновь, каким был когда-то. Приятный, теплый, в нем ощущается сила и направленная на нее нежность. Для постороннего его голос более холодный, но для нее он всегда такой.
Когда она вновь увидела его в квартире Такеру, то чуть не бросилась к нему на шею прямо там. Так сильно она скучала, но все же решила сдержать свои чувства и не показывать слабость перед окружающими.
Да, глупо, особенно перед Хиро и Такой, которым, по сути, плевать на все, но все же.
Он вернулся иным.
Больше не было белой, как снег, кожи, черной склеры в глазах и мрачного мерцания сапфировой радужки. Из его голоса пропали металлические нотки, а сам он стал гораздо теплее, чем раньше.
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Доброе утро, — улыбнулась Хебико. — Все в порядке. Просто дурной сон...
— Ясно, — он крепче обнял ее, прогоняя последние остатки страха в ее душе.
Некоторое время они оба молчали, каждый думая о своем.
Увы, долго лежать они не смогли и начали одеваться и собираться.
Да, спешить им некуда, работы как таковой нету, но бездельничать как-то не хотелось.
Плюс, наверняка скоро к ним прибудут гости, а эти ребята не всегда понимают, что такое 'личное пространство'. Потому, чтобы терпеть вокруг себя толпу народа, будучи не одетой, она поспешила облачиться, Карас тоже.
Домик, который полагался Карасу, был не особо большим, хотя и маленьким его назвать нельзя. По сути это белые голые стены да такой же мраморный пол. Облагораживать это место еще долго придется.
До этого Карас и его фракцион Архитектор жили у Анзу...
— 'Эсперансы', — поправила она себя.
Как бы ей ни хотелось, но все же эта девушка не Анзу.
Ее одноклассница давно умерла, пожертвовав собой ради друга, а затем она, остатки души Кано и нескольких других убитых синигами слились воедино и переродились, а потом ее разум починила та маленькая зеленоволосая девочка, и так родилась Эсперанса Уроброс.
Пусть она и выглядела похожей на Анзу, только старше, женственнее и цвет волос другой, и даже характер был чем-то похож, но все же и различий было слишком много. Анзу и Эсперанса, увы, это два совершенно разных человека, пусть и имеющих много общего. И все же пусть она и была другой, но не признать в ней своего друга Хебико просто не могла.
Она первая вышла из спальни и пошла в ванну. Нужно привести себя в порядок.
Из окна лишь постоянный полуденный свет, что немного раздражало.
Хебико еще не привыкла к постоянному дню этого купола. То, что за пределами Лас Ночес, она тоже успела посмотреть, и ее ужаснуло, что Карас провел в этом мире вечной ночи и полного ничего, целых сто лет.
— 'Я вряд ли выдержала бы столько', — поежилась девушка.
Из гостиной послышалась музыка. Какая-то классическая мелодия, она в них слабо разбиралась, потому не могла точно сказать, что это.
Зайдя в зал, она увидела старинный граммофон, который воспроизводил какую-то музыку, а на диване, сложив руки на своей трости, сидел и улыбался старичок Архитектор. Он закрыл глаза и молча наслаждался звуками, которые наполняли комнату.
Как она узнала, этот дед является другом Караса, очень старым пустым, таким же древним, как сам Король Пустых. Он не особо силен в плане реацу, но очень опытный и пользуется полным уважением и почтением окружающих. Так как даже тот очень сильный арранкар по имени Старк обращается к старику весьма почтительно.
— 'У пустых есть уважение к старшим', — хмыкнула она.
Хотя если подумать, то тут нет ничего удивительного.
Как она успела узнать, жизнь в Хуэко Мундо крайне опасна и сурова, потому долго прожить очень нелегко, и самых старых пустых тут именуют Старейшинами, и их почитают все остальные. Сам факт того, что этот не особо сильный пустой прожил не одну тысячу лет и выжил, а также не сошел с ума, уже говорит о его силе духа.
— А, доброе утро, юная леди, — улыбнулся ей дедуля. Он и правда напоминал ей очень доброго дедушку, который смотрел на окружающих как на своих внуков. Чем-то был похож на ее дорогого Дедушку Зу, который ей практически родным был, пусть и был всего лишь старым слугой в их доме. — Я не помешал вам?
Он отключил музыку.
— Доброе утро, Архитектор, — кивнула она. — Нет, все хорошо.
— Вы несколько скованны, юная леди, — чуть приоткрыл он свои постоянно прищуренные глаза.
— Простите, — почесала она затылок. — Я еще не привыкла ко всему этому... Всю мою жизнь нам говорили, что пустые — это монстры без чувств и жалости... А потому вот так спокойно общаться с кем-то и чувствовать в нем пустоту... Не знаю даже, как передать словами...
— Понимаю, — кивнул он. — Я тоже никогда особо не имел возможности поговорить с синигами. Лишь некогда имел дела с джуанхурен, но я уже всего и не помню.
— 'Джуанхурен? — удивилась она. — Это же старое имя шоувей'.
Шаолинь как-то рассказывала о китайском аналоге синигами Готея, Десять Судилищ старше их организации на несколько тысяч лет. И многое, что сейчас там, было как раз скопировано у Судилищ, и потом переработано на японский манер. И 'джуанхурен' было старым названием для их Проводников...
— 'Которое они не использовали уже три тысячи лет... — поняла она. — Черт подери, да сколько этому старику лет?'
— Для многих пустых — синигами естественные враги, ведь даже ваша энергия противоположна нам, — продолжал говорить Архитектор. — Потому многие тоже к тебе и твоему другу относятся настороженно.
— Настороженно?
— Многие из нас синигами по сути никогда не встречали, — ответил он. — Адьюкасы, особенно под началом Баррагана, почти никогда не бывали в Обществе душ, а если и сталкивались с Проводниками, то лишь здесь, в Хуэко Мундо. Единственные Проводники душ, которых мы знаем, это Айзен и его соратники, и их сила очень велика. А потому двое не особо сильных синигами вызывает настороженность и... интерес...
Да, она заметила, что арранкары часто поглядывали на нее и Хиро, когда они появлялись перед ними вместе с Хиро.
— Нам всем нужно время, чтобы привыкнуть, друг к другу, — хмыкнула она.
— Именно, — согласился с ней дедуля. — Главное, не бойтесь никого, но и не смей расслабляться. Пустые все же существа, привыкшие к опасности, а потому недооценку и расслабленность в их присутствии могут воспринять как оскорбление.
— Учту, — кивнула она. — А если нужно, я могу за себя постоять.
— Очень рад это слышать, — искренне произнес он.
Все же странный старик.
Вроде и кажется безобидным, да и ощущается не таким сильным, но этот образ обманчив. За ним вряд ли стоит такая же огромная сила, как у Главнокомандующего, но что-то у него есть в рукаве, что заставляет даже сильнейших проявлять к нему уважение и опасаться его.
— Хватит грузить детей своим занудством, глупый бездельник, — прозвучал из двери сердитый женский голос.
В дом вошла немолодая, полная дама, в строгом костюме и с широкополой шляпой на голове.
Выглядела она весьма экстравагантно, а на лице было сильное недовольство.
— Ничего это не занудство, — возмутился дед. — И нечего так бесцеремонно вламываться в чужие дома.
— Я хожу туда, куда хочу, и ты мне не указ, старый маразматик, — фыркнула Доретта. — Если я не была такой, ты бы давно загнулся от голода в своей мастерской. Уж сколько раз я тебя откармливала, чтобы ты не регрессировал.
— Ох, это было всего раз...
— Сорок раз, если быть точным, — ворчала она. — Мои осы постоянно недалеко от тебя находились, чтобы ты не забывал питаться.
— Начинается, — закатил он глаза.
Сама Змея тихо хихикала, смотря на эту картину. Вот пришла эта дама и всю атмосферу таинственности и величественности испортила.
Она на пару секунд и забыла, что перед ней двое очень старых пустых. Сейчас они просто были похожи на очень старую супружескую пару. Вроде чувства давно прошли, а расходиться уже нет смысла, вот и пилит она его от скуки, а тот просто терпит и дает ей спускать на него пар.
— Доброе утро, госпожа Доретта, — поздоровалась Хебико. — Я сейчас заварю чаю.
— Здравствуй, доченька, — добродушно улыбнулась женщина, моментально из строгой и сердитой став сразу доброй и любящей тетушкой. — Ох, ты завариваешь просто восхитительный чай.
— Рада, что вам нравится.
Ну, Хебико же из благородной семьи, а там чайная церемония обязательное обучение для любой женщины. Плюс, общаясь с Шаолинь, она и от ее семьи немало о чае узнала, ну и Хисана-сан ее многому научила.
