— Мам, смотри!
Через недалёкую седловину переваливают две бронированные машины. Шесть высоких и широких колёс, вытянутый корпус, орудийная башня. Они продвигаются вперёд медленно и осторожно, позади идёт группа вооружённых людей в непривычной броне. Неужели? Неужели это порождение бездны всё же прикончат?! Ради бога, осторожнее, его нельзя недооценивать!
Переваливаем гребень. Чуть впереди и ниже — какой-то явно временный лагерь, в нём активно суетится народ. Вот из него выдвигается ещё пара машин. Спасены.
Медленно бредём вперёд. К нам приближается роскошная черноволосая женщина. Ухоженное лицо, стильный комбинезон, холодный взгляд голубых глаз. Её вид разительно контрастирует и с окружающей обстановкой, и с развернувшейся за холмом битвой.
— Кто вы, мэм? На планете производится военная операция, тут нельзя находиться гражданским, а тем более — маленьким детям! — говорит на английском с каким-то трудноопределяемым акцентом, но вполне разборчиво. Себя к гражданским она явно не относит.
— Мы уже поняли, — мне стоит огромных трудов не рухнуть на траву прямо здесь, на месте, — наш корабль потерпел крушение. Нам удалось приземлиться в спасательной капсуле. Уловили ваши переговоры и пошли пешком. Хикс, — сжимаю зубы, — не дошёл. Последний из взвода.
— Сочувствую, — кивает брюнетка, — молотильщики — смертоносные твари. Недавно они уничтожили лагерь учёных, оценивавших возможность терраформирования, а потом полсотни солдат, посланных на разведку. Не выжил никто. Нас отправили разобраться. Не бойтесь, нам по силам справиться с этими переростками.
— Молотильщики — это ещё не самое страшное. Та чёрная зверюга — это ксеноморф. Они откладывают яйца, заражают людей и прочую живность. Его необходимо уничтожить!
— Спасибо за информацию, — кивает собеседница. Хотя на лице сохраняется всё то же отстранённо-вежливое выражение, видно, что её встревожили мои слова, — я немедленно отдам соответствующие распоряжения. Не беспокойтесь, в случае необходимости можно запросить помощь с орбиты. Мы разберёмся с этим экземпляром.
Всё закончилось. Всё наконец-то закончилось. Женщина явно имеет право принимать решения. Отойдя в сторону, она отдаёт приказания по рации. Голубое небо пронзает чёрточка космического корабля, заходящего на посадку в злополучную впадину. Мы с Ньют идём, нет, скорее даже бредём к лагерю. За холмом раздаются редкие выстрелы, пару раз гремит пушка. Хикс. Ещё одна свежая, незаживающая рана. Сколько их уже накопилось? Экипаж "Ностромо", десантная партия "Сулако"... Только Ньют выжила. Ньют и я. И, возможно, Бишоп. Не забыть бы рассказать про него.
— Мы разобрались с... как вы его назвали? Ксеноморфом?
— Да.
Чувствую, как меня отпускает застаревшее, давнее, неизбывное напряжение. Ещё не раз мне приснятся кошмары, но они будут лишь бессильными отголосками прошлого. Мысли бродят взволнованным хороводом, временами фокусируясь на абсолютно незначащих мелочах.
Например, что за странный символ изображён на боевых машинах и броне пехотинцев? Никогда не видела ничего подобного...
Денис
Что же ты никак не сдохнешь, урод...
Противник выглядит неважно: многочисленные раны, потёки разъедающей крови... Вот только я и сам чувствую себя не лучше. Такое ощущение, будто из меня сделали отбивную, потом провернули в мясорубке, а напоследок забыли во включённой микроволновке. Узнал о множестве новых внутренних органов, исключительно по болевым ощущениям. Наверное, пора отступить. Скрыться, залезть под землю, отрегенерировать. Понимаю, что способен к регенерации. Но женщина с девочкой ещё не перевалили через верхушку холма. Червяк ещё может достать их. Говорят, волк или тигр, распробовавшие человечину, будут охотиться за ней вновь и вновь. Не знаю, относится ли это к гигантским инопланетным монстрам, но почему нет?
Устал. Как же я устал. Но надо. Есть такое слово — надо!
Скручиваюсь и прыгаю на врага.
Он тоже устал. Он тоже начал ошибаться. Мне удалось добраться до его тела, обвиться вокруг него, использовать жалы и хвост... о, хвост — это просто великолепная вещь! Честное слово, если я проснусь, то буду скучать по его прочности и гибкости.
Вгрызаюсь. Впиливаюсь. Червь орёт, извивается, пытается сбросить непрошенного наездника. Кровь потоками течёт по его шкуре, проникает между сегментами моего тела, раздражает, щиплет. Да сдохни же ты наконец! Моя выдвижная челюсть впивается во вкусную и аппетитную плоть. Странно — и жвалы, и зубы, и сегменты, и хвост. Ну и уродливая же я химера.
Противник дёргается, бьёт мной о землю, во мне что-то трещит и обрывается, но я не разжимаю хватки. Не разжимаю хватки. Не имею на это права!
Всё. Агония. Не моя — вражеская. Я наконец-то повредил какой-то важный нерв, это уже предсмертные корчи. Ох. Бросаться на кого-то не из моей весовой категории — крайне опасно. Но я справился. Справился и победил. Теперь можно и поесть.
Мда, интересно, сколько ног я сломал? Немало. Не одну и не две, это точно. По-прежнему не могу разобрать их точное количество. Ммм, а червячина даже вкуснее земли! Так, а это кто?
Ко мне приближалась пара бронированных машин и полтора десятка добрых молодцев. Явились — не запылились! Ну что вам стоило зайти пораньше? Тогда и мне, авось, не пришлось бы эту многоножку чёртову грызть. Хотя не исключен вариант, что спасать бы пришлось самих солдат.
Ну ладно, явились вы оружно и в силах тяжких, и что теперь? Не знаю, смогу ли справиться с отрядом в таком состоянии, да и проверять как-то не с ноги. Ведь я человек, зачем мне драться с сородичами? Лучше умотать по добру — по здорову, пока обстановка не накалилась. С другой стороны, не вечно же мне сидеть на этой планете? Когда-нибудь всё равно к людям придётся выходить.
Принял компромиссное решение: спрятался в землю, выставив наружу лишь краешки жвал. И видно (в смысле, слышно) всё, и убежать всегда успею. Бравые ребятинушки, успевшие аккурат к шапочному разбору, агрессивных намерений не проявляли, но и на контакт не шли. Ждут чего-то?
Точно, ждут. Рядом приземляется летательное средство, или даже космический аппарат, не знаю. Но весьма большое, и с идеальной, зализанной, чётко выверенной аэродинамикой утюга. Скорее, что-то космическое. Приглашающе открываются створки грузового отсека. Из него выдвигается огромный... подъёмный кран? Точно. Кажется, меня переносить собираются. Хм, а такая бандура даже меня поднять может. И не страшно им, смелым? Наверное, страшно, но приказ есть приказ. Пара человек дают очереди куда-то в сторону.
Хм. И что же мне делать? Раскрытый зев грузового отсека и медленно подбирающийся подъёмный кран энтузиазма не вызывает. С другой стороны...
С другой стороны. Предположим, что я останусь на планете. Один-одинёшенек. И что тогда? Да я с ума сойду от скуки и одиночества! Вспоминается главный антагонист из "Детей капитана Гранта", которого на необитаемом острове оставили. Его ещё потом герои "Таинственного острова" нашли, полностью свихнувшегося. Вот-вот, и меня такая же судьба ждёт. Через год, через два, через десять лет — неважно. Да ещё и с поправкой на нечеловеческую анатомию. Нет, такой вариант меня не устраивает! Человек — существо биосоциальное, он должен жить в коллективе!
С другой стороны, что со мной сделают люди? Худший вариант — отвезут в заранее приготовленное место и убьют. Да, неприятно, не говоря уж о том, что смертельно. Но жить в теле исполинской многоножки? Не самый привлекательный вариант. Нет, самоубийств я устраивать не буду, но и за жизнь-жестянку цепляться особо не стану.
Но убийство — это худший вариант. Скорее всего, поместят в лабораторию. Будут исследовать. Авось, смогу установить контакт с людьми, продемонстрирую свою разумность. Может, научники что интересного скажут. Человеческое тело не вернут, на это и надеяться не следует. Но вдруг на пару нобелевок наработают? По техническим причинам не смог стать учёным — буду двигать науку в качестве подопытного.
Решено!
Эллен Рипли
Например, что за странный символ изображён на боевых машинах и броне пехотинцев? Никогда не видела ничего подобного. Контур вертикального чёрного ромба на белом фоне, а по краям — две оранжевых полосы.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗИГОНЕМА
Если какая-нибудь неприятность может произойти,
она обязательно случится.
Закон Мерфи
2177 год
5. Планирование
Миранда Лоусон
Эти три дня были сущим безумием.
По коридорам космического корабля быстро шла величественная и энергичная брюнетка. Пожалуй, никто не сказал бы, что на протяжении трёх суток она спала от силы часов восемь.
Средство, разработанное для приманивания молотильщиков, оказалось не просто мощным. Оно было несуразно, избыточно мощным. Миранда предполагала, что уцелеет хоть кто-то из солдат, посланных на выручку команде учёных. "Церберу" нужны были такие подопытные!
"Церберу" достался лишь мясной фарш.
Неудачей закончились и поиски молодой особи молотильщика. Все обнаруженные экземпляры транспортировке не поддавались категорически.
Зато удалось найти кое-что иное.
Ксеноморф. Существо восьми метров длиной и массой под десять тонн. Размерами уступающее молотильщику в десять раз — и способное расправиться с ним в одиночку. Миранда никогда не слышала о подобном биологическом виде. Откуда он взялся? С какой планеты? Надо бы расспросить эту Рипли поподробнее.
Правда, толку от одного-единственного существа — чуть. Если, конечно, оно не размножается спорами, но Эллен говорила о яйцах и о заражении людей. Значит, получить потомство не получится. Жаль, орда подобных тварей стала бы неплохим козырем.
Миранда вошла в свою каюту, быстро сменила комбинезон и уже собралась идти к Рипли, как на её уник пришёл срочный вызов.
— Да?
— Мэм, эта зверюга... она откладывает яйца! И большие — по пояс взрослому человеку! Дальнейшие действия?
— Попробуйте забрать их с помощью подъёмного крана. Если ксеноморф прореагирует агрессивно — немедленно прекращайте! Ясно?
— Так точно, мэм.
Секунд десять Миранда простояла на месте, барабаня пальцами по губам. Значит, "Церберу" попалась самка. Хорошо. Скорее всего, яйца бесплодны. Скорее всего. Но если нет... Перспективы открываются воистину головокружительные.
Быстрее к Рипли!
Джек Харпер (Призрак)
За огромным окном близко-близко — в каких-то жалких ста миллионах километров — ярился красный сверхгигант Анадиус. В адской печи горело всё, что могло гореть: остатки водорода и гелия, углерод и неон, магний и кремний. Термоядерные реакции безжалостно отравляли ядро звезды изотопами железа.
Звезда была стара, страшно стара, она сияла на протяжении долгих десяти миллионов лет. Смешной срок по сравнению с Солнцем, но тяжёлые звёзды не умеют жить миллиарды лет. Их век ослепительно ярок и ошеломительно короток. Совсем скоро — через несколько тысяч лет — невообразимое давление в ядре запустит URCA-процесс. Поток новорождённых нейтрино ринется прочь, сквозь зону конвекции и фотосферу, и дальше, к самому краю вселенной, стремительно и необратимо охлаждая звезду. Через несколько часов после этого Анадиус сдуется, как проколотый воздушный шарик, превратится в крошечный нейтронный мячик, не способный никого согреть. Но колоссальный взрыв сверхновой сорвёт оболочку звезды, размажет её по десяткам световых лет. Возможно, когда-нибудь из новорождённой туманности возникнет новая звезда.
Мужчина, любовавшийся пляской протуберанцев красного сверхгиганта, резко развернул своё кресло. Никто из людей не доживёт до взрыва сверхновой. А доживёт ли до него человечество... это зависит от его и только от его решений.
Мужчина поднёс ко рту сигару, сделал глубокую затяжку и погасил её в пепельнице. Его лицо не показывали по новостным каналам, не публиковали в журналах, не выкладывали в экстранете. Его как бы и вовсе не существовало. Его — но не его дела.
Организация "Цербер" была признана террористической как Советом Цитадели, так и Альянсом Систем. Военные, которые некогда стояли у её истоков, давным-давно открестились от блудного детища. "Цербер" считался бандой экстремистов, изредка устраивавшей громкие, но бесцельные теракты. Их идеи считались радикальными, методы — аморальными, политическое влияние — ничтожным. Немногие ведали о незримой сети, накинутой на галактику. О многочисленных подставных фирмах, карманных политиках, контрольных пакетах акций, поддельных документах, успешных сделках и купленных партиях. На счету "Цербера" было несколько прорывных научных открытий, множество выигранных бандитских войн и идеально исполненное убийство Папы Римского. Немногие знали об истинном масштабе происходящего, и практически все из этих немногих состояли в "Цербере".
Человека некогда звали Джек Харпер, но сейчас он предпочитал псевдоним "Призрак". Он и был призраком, сокрытым в тенях и дёргающим за ниточки. Сегодня, как и обычно, он был одет в официальный чёрный костюм и белую рубашку от "Джиули и Ворн": натуральная льняная ткань плюс встроенная защита от лёгкого огнестрельного оружия. Чёрные, начинающие седеть волосы уложены в идеальную причёску. Кибернетические импланты придавали радужке глаз неестественный, ярко-голубой цвет.
Отвернувшись от звезды, Призрак небрежным движением пододвинул к себе оранжевую голографическую консоль.
"Цербер" провозглашал своей целью величие человечества. Поздно, слишком поздно вышло оно на звёздные просторы. В галактике, населённой десятком разумных видов, человечество в лучшем случае ждала участь младшего партнёра, подбирающего крошки с барского стола. Три доминирующие цивилизации, три межзвёздные державы — Республика Азари, Саларианский Союз и Турианская Иерархия — не спешили уступать место под солнцами. Призрак знал, что люди достойны лучшего. Динамично развивающаяся, активная, разносторонняя раса... они должны занять лидирующее место в галактике.
Именно эти идеи нёс в массы "Цербер", именно они привлекали множество верных, преданных, убеждённых сторонников. Именно ради этого его агенты шли на риск и шли на смерть. Это была правда, чистая правда — но не вся правда.
Призрак знал: где-то там, в глубине космоса, таится угроза. Неведомая, неотвратимая и смертоносная. В своей жизни ему уже приходилось сталкиваться с загадочным артефактом, который кардинальным образом менял сознание разумных существ. Сам Харпер после контакта с Монолитом тоже не остался прежним. Теперь он знал: рано или поздно человечеству бросят вызов, который поставит под вопрос само его существование. Обычным способом, привычным оружием неведомого врага не победить. Необходимо нащупать во тьме невежества нечто новое. Открыть то, что способно отразить угрозу, нависшую над галактикой. Ради этого допустимо всё.
Вообще всё.
Призрак знал: многие сочтут эксперименты "Цербера" жестокими, аморальными, бесчеловечными. Но там, где речь идёт о существовании биологического вида, понятия "мораль" и "жестокость" теряют смысл.
