Филип помрачнел еще больше и промолчал.
— Я расцениваю молчание как согласие на все мои условия, — дожал крестника Правитель.
— Да.
— Отлично, — усмехнулся Хьюго.
Он полностью оправился от неожиданности и наслаждался тем, как удачно все сложилось. Разбойник оказался законным сыном его покойного друга — замечательно! Правитель слишком верил в породу и не думал, что отпрыск герцога Олкрофта способен на низость или подлость. Да и чутье до сей поры ни разу не подвело Адингтона. Крестник сумел превратить шайку отребья во вполне боеспособный отряд, значит, кой-какие способности у него имеются. Более того, ни люди Жеребца, ни он сам ни разу не были замечены в зверствах, коими славились многие разбойники.
Мальчишка удивительно к себе располагает, не прилагая никаких усилий, скорее, наоборот — пытается оттолкнуть. В смелости и самообладании ему не откажешь, он не глуп и, судя по речи, образован. Впрочем, наверное, не слишком — сбежал из родового замка в шестнадцать или семнадцать. Похоже, не растерял остатки совести. Безусловно, дерзок не в меру, любит придуриваться, но если взяться за щенка как следует, может, и получится что-то путное. Ах да, еще женщины... Ну, с этого и начнем. Настоящий мужчина должен думать головой, а не тем, что болтается между ног, как бы щедро не наделила его в этом отношении природа.
— Ну что ж, вроде бы обо всем договорились, — Правитель с затаенным удовольствием смотрел, как угрюмый крестник переминается с одной босой ноги на другую. Все правильно, время зубоскальства закончилось, пора задуматься о будущем. — Надевай мешок на голову, караульные отведут тебя в темницу, посидишь там денек. Спрашивать ни о чем не будут, так что постарайся сам рта не раскрывать.
Ив не отрывалась от глазка, пока дверь за пленником не закрылась, после подхватила фонарь и побрела в свои покои. Знакомство состоялось, по крайней мере, с ее стороны. И она твердо намерена его продолжить.
II
Утром в день наказания Ив стояла на крепостной стене и наблюдала, как площадь перед дворцом заполняется народом. Посередине светлел новый позорный столб, пространство вокруг было оцеплено солдатами. Кулаки сжимались от злости на отца. Старый хрыч и здесь себе не изменил: приказал заменить старый, почерневший столб на чистенький, странно, что не с отполированными до блеска кандалами. Зачем? Как будто какая-то извращенная забота о крестнике.
— Что ты здесь делаешь? — раздался у нее над ухом недовольный голос Хьюго.
— Собираюсь посмотреть на наказание, — это ж надо, как подкрался! Хорошо, не подскочила от неожиданности. Мысли о разбойничке чересчур отвлекают, а сейчас нужно быть вдвойне начеку.
— Раньше ты не проявляла интереса к подобным зрелищам.
Правитель не обрадовался, заметив дочь на стене, да еще в той части, что выходила на площадь. Если дрянная девчонка попадется на глаза крестнику (не сейчас, конечно, сейчас ему точно будет не до смазливых мордашек), тот, скорее всего, позабудет все свои обещания. Так что интерес дочурки к бывшему разбойнику нужно пресечь в зародыше. Хорошо бы выяснить, торчала она у глазка во время разговора с Жеребцом или нет?
— Отец, я осведомлена... — Ив сделала большие глаза и перешла на шепот. — ...О вашем преступном сговоре. Сюда пришла не столько ради зрелища, сколько для того, чтобы поздравить вас с обретением долгожданного сына. Как чувствовала, что вы появитесь.
— Сдается мне, целью твоей утренней прогулки были упражнения в остроумии. — Девчонка здорово облегчила задачу, теперь ничего объяснять не придется. И, будем надеяться, вид этого молодчика нагишом отбил у нее всякую охоту знакомиться с ним ближе. — Впрочем, поздравления приняты. Боюсь только, проку от такого сына будет не больше, чем от тебя.
— В связи с его бесполезностью вы устраиваете эту торжественную церемонию усыновления? — дочь небрежным жестом указала на площадь. — Какой миленький столбик. Он из сосны или березы? Такой беленький! Наверное, все-таки из березы, ведь гадкая сосна дает смолу и может перепачкать бедненького мальчика.
— Послушай, Евангелина, мне известно, что ты не находишь удовольствия в созерцании наказаний, — тон был бесстрастен, хотя герцог уже начал закипать от мерзкой болтовни, довольно верно передающей манеру разговора придворных дам (хвала Небесам, Берта никогда так не изъяснялась). — Ты меня поздравила, теперь пора уйти. Бедненького мальчика уже ведут. В ближайшие несколько часов его так перепачкают, что смотреть будет противно.
— Но вы-то остаетесь. Вам не противно? Может быть, даже приятно?
— Не то чтобы приятно, скорее, необходимо. Я привык убеждаться в правильности своих действий. Наказание заслуженное. И очень мягкое в сравнении с тем, что он должен был бы получить по закону.
— Правителю не к лицу мелочность. Вы сохранили крестнику жизнь, но не отказываете себе в удовольствии помучить и унизить его. И если б за преступные делишки! Нет, всего лишь за то, что он позволил себе неуместный тон в разговоре с вами. Да еще, похоже, попортил немало крови вашему другу. — Ив понимала: пора придержать лошадей, но не могла с собой совладать. — Помимо мелочности, вы еще жестоки, несправедливы и мстительны!
— Любопытно, какая из тебя вышла б Правительница.
Евангелина не ответила, пытаясь успокоиться. Ну вот, у нее уже руки-ноги трясутся, а старик бесстрастен, как камни крепостной стены, и голос ледяной. Чтобы не смотреть на отца, девушка невольно взглянула на площадь. Бывшего разбойника приковывали к столбу, глашатай читал приговор с вымышленными именем и преступлением. Его величество наверняка придумал что-нибудь погаже, но она ни за что не будет вслушиваться.
— Какая гордая осанка, — неожиданно для себя самой произнесла Ив. — Даже сейчас, у позорного столба. Вы поняли, что сломать его не удастся, так решили унизить и изуродовать? Сейчас он совершенен, а после бичевания... Еще толпа будет глумиться, закидывать всякой дрянью. Могут нос сломать или зубы выбить. — Ив замолчала, смиряя дыхание. Правитель впился глазами в обращенное к площади девичье лицо. — Отец, отдайте его мне, пожалуйста! — глаза дочери, теперь устремленные на него, полыхнули такой зеленью, что Хьюго моргнул. — Вы же сами признали, толка с него не будет. А я привяжу его к себе, он не вернется к прежней жизни, поверьте! Заберу в мой феод, и вы никогда-никогда больше не услышите ни о нем, ни обо мне. Отдайте, молю!
— Ах ты тварь! — прошипел Правитель, вплотную подступая к дочери. — Я лучше повешу его, чем дам вам сойтись! Он опозорил имя своих предков, тебе не терпится запятнать мой герб? — герцог с трудом подавил желание дать мерзавке пощечину — на крепостной стене они были открыты взглядам. Вместо этого он схватил девушку за плечи и как следует встряхнул, надеясь, что та прикусит свой паскудный язык.
Молящее выражение лица Евангелины тут же сменилось торжествующе-издевательским.
— Получилось! Получилось! — она расхохоталась.
— Как мне надоели твои штучки! — Правитель грубо оттолкнул дочь.
— Эта могла бы оказаться последней, если б вы пошли мне навстречу! — продолжала издеваться Ив.
— Евангелина, раз ты шпионила за мной той ночью, то должна была слышать, что я сказал крестнику насчет женщин. Уверен, он не посмеет нарушить это условие. Предупреждаю: как только мне станет известно, что ты взглянула на Филипа, подошла к нему или заговорила, парень отправится на виселицу. И никакие твои мольбы, слезы, уверения в том, что это была очередная безобидная шутка, не помогут. Его смерть будет на твоей совести. Ясно?
— Да! Отец, даже когда я хочу быть с вами мила, ничего не получается! Мне казалось, вы способны понять шутку. На что мне этот молодчик? На него смотреть страшно. Ну, вы понимаете... — Ив потупилась и постаралась покраснеть. — При дворе полно родовитых холостяков, если б я хотела...
— То он совершенен, то на него смотреть страшно, — перебил излияния дочери Правитель. — Будь добра, выбери что-то одно. Мне было б спокойнее, если б ты остановилась на втором. Впрочем, я предупредил.
Девушка не ответила, она вновь смотрела на площадь, оттуда донесся первый щелчок бича. Герцог тоже взглянул вниз. Закричит парень или нет? При его норове, скорее, не издаст ни звука. Не нужно было увеличивать число ударов до дюжины. Некстати вспомнился последний разговор с Томасом, друг был совершенно раздавлен исчезновением этого щенка... А мерзавка опять угадала верно. Кстати, где она? Сбежала, и трех ударов не выдержала. Хотя, если б это ее полосовали, тоже наверняка молчала, как рыба, упрямства ей не занимать.
Ив еще несколько раз поднималась на стену, но проводила там совсем немного времени. Наказание шло, как должно. Толпа улюлюкала и швыряла в преступника гнилые фрукты-овощи, тухлые яйца и прочую мерзость. Солдаты из оцепления поглядывали, чтобы никто не кидал камни. Для начала весны день был жаркий, и Филипа напоили водой, видно, по приказу Правителя. После полудня, когда зеваки потихоньку стали расходиться, девушка вновь столкнулась с отцом.
— Придумала очередную шутку? — Хьюго неодобрительно взглянул на дочь.
— Нет, всего лишь размышляю, кто будет ставить на ноги вашего крестника.
— Придворный лекарь, вестимо. Коновалу такое совершенство не поручу, не беспокойся.
— Вы настолько доверяете вашему лекарю?
— Несколько ссадин даже он сумеет вылечить.
— В этом я не сомневаюсь, но вряд ли бедненький мальчик отделается так легко. Раны сильно загрязнены, начнется воспаление. Он уже сейчас без сознания, — Ив бросила взгляд на безвольно обвисшую фигуру у столба.
— Не страшно. При таких неглубоких ранах опасности для жизни нет. Проваляется на несколько дней дольше, вот и все.
— Согласна. Только в бреду бедняжка может, сам того не желая, выболтать страшную тайну. Преступный сговор! — последние два слова Ив опять произнесла страшным шепотом, чуть придвинувшись к уху отца.
Правитель потер переносицу. Вот и не знаешь, сердиться на девчонку или поблагодарить: такой оборот ему в голову не пришел, а предусмотреть его следовало!
— Я могу выходить его, — небрежно произнесла дочь.
— Зачем тебе это? — подозрения Хьюго вновь проснулись, но он не спешил их высказывать. У Евангелины могут быть вполне безобидные причины, она так увлечена своими снадобьями...
— Прежде всего, я хочу опробовать кой-какие шарлатанские эликсиры собственного изготовления, — девушка с усмешкой взглянула на отца. — Не волнуйтесь, хуже от них точно не станет. Еще мне очень интересно послушать его бред. Редкая возможность — узнать подноготную такого бывалого человека. Отменное развлечение! — хохотнула и тут же манерно добавила: — Вы же знаете, отец, как мне здесь ску-у-уш-шно.
Правитель поморщился и махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху.
— И, наконец, за пособничество преступнику и последующее молчание я потребую исполнить одно мое желание на выбор.
Хьюго ответил не сразу, прикидывая выгоды и опасности такого сотрудничества. Мотивы дочери вполне убедительны, ложью не пахнет. Возможно, девчонка недоговаривает и, помимо прочего, мечтает беспрепятственно налюбоваться на совершенство со всех сторон. Пускай. Может, сообразит, что в постели с таким не слишком сладко. Парень все равно будет без сознания, глухонемую сиделку за несколько часов не найти, а Евангелина, помимо прочего, быстро поставит его на ноги. Шарлатанские снадобья! Надо же, запомнила!
— Ладно, договорились. Но имей в виду: я буду лично следить за выздоровлением. Как только горячка немного спадет, твои услуги больше не понадобятся.
— Очень хорошо. Мне интересно лишь бредовое состояние, дальше пусть простыни ему меняет сиделка. Подыщите пока старушку побезобразнее или лучше старичка. Мало ли что...
— Благодарю за совет, — благодушно кивнул Правитель. — Да, имей в виду, желание на выбор должно укладываться в разумные рамки. Жить отдельно от меня я тебе не позволю и общаться с Филипом не разрешу.
— О, конечно, конечно! Я еще подумаю, но, скорее всего, ограничусь парой новых платьев, может быть, попрошу к ним сережки и ожерелье... Или украшения уже за рамками?
— Получишь хоть сундук, если будешь строго следовать моим указаниям. Филипа поселю в Западной башне. Сможешь незаметно добраться туда по потайным ходам?
— Попробую.
— Заранее приготовь все необходимое для лечения, пусть будет под рукой. Сама приходи на рассвете, к этому времени парня принесут и приведут в порядок.
— Нет, пусть принесут и оставят в купальне, остальное я сделаю сама.
— Будешь наслаждаться, смывая помои? — Хьюго брезгливо поморщился. — Значит, все-таки совершенен, а не страшен?
Ив закатила глаза.
— Наслаждаться не буду, боюсь, стошнит. Зато смогу быть уверена, что раны промыты как следует, и, значит, выздоровление пойдет быстрее. А совершенен или страшен — для лекаря значения не имеет. Больной должен поскорей встать на ноги. Так, во всяком случае, учила меня мать.
— Что ж, моим людям хлопот меньше. Не забудь: придешь в башню незадолго до рассвета.
* * *
Ив поспешила уйти со стены — дел на ближайшие двенадцать часов у нее хватало. Прежде всего необходимо было узнать, где именно в Западной башне скрыты потайные двери. Оказалось, там же, где и в Южной, которая после смерти матери служила Евангелине домом. Одна, более очевидная, находилась за картиной в гостиной, другая — внутри гардероба в расположенной этажом выше спальне.
В своих покоях дверь в спальне Ив давно и тщательно замаскировала с обеих сторон, теперь предстояло сделать то же самое в Западной башне. Девушка зажгла свечу и проверила, нет ли крупных щелей по контуру отъезжающей в сторону створки. Пламя колыхнулось лишь в одном месте, у пола — здесь со стороны лабиринта нужно приладить полоску войлока.
За стенкой гардероба находилась узкая каменная лесенка, которая вела к основному проходу в стене второго этажа. Все то же самое, что и в Южной башне. Придется и здесь поставить в основании ступенек легкую раму с перемазанным темной глиной холстом. Несколько угольных штрихов, и в скудном освещении вполне сойдет за каменную кладку, этого хватит, чтобы отвести глаза старику. Блуждания по лабиринту даются ему с трудом, и вглядываться да ощупывать стены он вряд ли станет, а план нужно будет аккуратно подправить. Удивительно, что обладая совершенно крысиной натурой, его величество не переносит тесных замкнутых помещений, едва ли не задыхаться начинает. Хоть в чем-то повезло! Пускай любезный батюшка прикажет замуровать дверь в гостиной, в распоряжении Ив останется вход в куда более заманчивое помещение.
Обезопасив доступ в Западную башню, девушка быстро собрала все необходимое для лечения в корзинку и отнесла к двери за картиной. До рассвета оставалось еще несколько часов, их разумнее всего было использовать для отдыха.
Волнение не давало Ив заснуть, пришлось принять несколько капель снотворного собственного приготовления, а чтобы не проспать, воспользоваться сигнальными часами. Устанавливая стрелку, а потом заводя хитрый механизм маленьким ключиком, дочь Правителя неожиданно погрузилась в воспоминания.
