— А то нет. Ладно, секретничайте дальше.
— А я детство помню плохо, — продолжил разговор Свест, когда Ней вышел, — Так, бегали, лазили, играли во что-то. Помню еще отец никак не мог меня уговорить с ним уйти. Мы с моими сверстками как обычно договорились в прятки играть, я уже место присмотрел, а тут идти куда-то. Мне вполне хватало общения со взрослыми, пока линну дают. Ну там еще искупаться вместе, в охоту поиграть... Но бродить за руку или на руках по территории и сидеть в комнате!
— А твой отец жив?
— Конечно, и отец и мать... Правда они очень давно для меня просто Эркаст и Стиэлла, что в разных башнях живут. Ну разве что в общую компанию праздновать ни я их ни они меня никогда не позовем.
— Кошмар... — Это я представил, если бы позвали, — Слушай, а ты уверен, что через лет двести узнаешь собственную дочь и не спутаешь просто с девушкой!?
— Жрец напомнит. У них это строго фиксируется, — засмеялся Свест, — Впрочем у нас есть семейные праздники, когда у родственников есть возможность вспомнить как кто выглядит. Обычно в чей-нибудь день рождения все собираются. Без чужих. А у тебя родители где?
— Отец давно умер — он уже не молод был. Мама — его вторая жена. Первая умерла, оставив только одного сына. А мама в том же поселении, думаю, и сейчас живет.
— Да ни ее, ни сестер ты скорей всего больше не увидишь, а братьев у тебя сколько?
— Сводный, младший и старший. Но как-то я с ними не то что не ладил, просто мало общался.
В этот момент вернулся Нияст:
— Готово! Скоро нас сменят — с порога начал он, — быстро все по местам!
— Уже пора бежать? — поднял голову Арбист.
— Да, скоро, домой — подтвердил ему Свест.
— Я что проспал рассвет?
— Ничего, справились, — сообщил ему Ней — но сейчас давайте сделаем вид, что мы здесь все во внимании.
Все согласились с ним и устроились по одному на выбранные места. Но, увы, до того как пришла смена мы успели еще раз перевернуть часы.
24. Фатальность
Закончился безумно долгий день дежурства. Кажется нам наконец-то удалось как следует надоесть друг другу — и мы все разбрелись по своим пещерам. И что это я так разоткровенничался? Я же сам об этом годы не вспоминал, а тут на тебе — всплыло.
Кажется уже скоро должен быть вечер, а я все еще шатаюсь бесцельно по комнате, что-то перекладываю, что-то ем... подремал и опять с начала... Если так будет продолжаться зима покажется вечностью... как и всегда до сей поры. Надо найти занятие. И что это опять к ночи посещают хорошие идеи? Я пошел к приятелям.
Сделав несколько шагов по коридору я столкнулся со Свестом, который выходил от Нея.
— Ней весь в работе, — пояснил Свест, — ты тоже заниматься книгами собирался?
— Да нет... просто хотел зайти или вас к себе позвать...
— Ну так идем к тебе.
Мы зашли.
— Рин, — поинтересовался Свест, — ты делаешь секрет из того, что ты мне накануне рассказывал?
— Не думал об этом. С одной стороны как-то не приходилось это пересказывать, с другой... — я задумался, — нет, если сможешь не пересказывай никому. Я лучше сам, если захочу и если разговор зайдет...
— Понятно. Как хочешь. Спасибо, что доверился. Во всяком случае хоть стало ясно почему ты на других аллиолов во многом не похож. Привык видно, что у тебя судьба своя отдельная... вот она и стала такой.
— Только не думай, что я всегда такой везучий, как когда в реку упал. Иногда все с точностью наоборот...
— Да, у тебя старые рубцы на спине видны, — признался Свест, — У вас же много чего до конца жизни след оставляет. Значит хоть раз да не повезло. Но Смиалоэты в большинстве не без этого.
— Хочешь узнать откуда?
— Только, если хочешь рассказать — Свест достал бутыль и наполнил чашу, — тебе налить?
— Давай, — согласился я, — правда рассказывать особо нечего. Это можно сказать ни за что. Просто это оно самое везение наоборот.
Свест молча отхлебнул, одновременно словно находясь во внимании, но при этом и не настаивая на продолжении. Тем не менее я заговорил:
— Когда мы, группа пацанов лет четырнадцати-пятнадцати одного выпуска получили право уйти из семейного поселения в построенные специально для нас хижины, нам рассказали, что отныне община не будет нас кормить и мы должны сами приносить из леса еду, да еще и регулярно наполнять ею зимние закрома. Но при этом забыли рассказать некоторые правила жизни в общине. Нам казалось, что теперь, когда мы не дети можно практически все. Мы же и не девушки, которые могут покинуть семейную общину только для посещения центральной жреческой или зимней части селения и должны вести себя всегда незаметно. Нам можно все! Мы носились, шумели, задирали окружающих. И старшие ребята, видно, захотели над нами пошутить. Сказали, что один из их приятелей переоделся жрецом и скоро проследует вдоль наших поселений. Не помню, что они пообещали взамен, но подговорили нас всех одновременно выскочить на дорогу с криками.
— А жрец оказался настоящий? — догадался Свест.
— Да, и при его появлении в селении следовало пасть на землю лицом вниз. А переодеваться жрецом никто бы никогда не посмел. Но мы этого не знали — в семейной части не бывает жрецов. Взрослые мужчины и женщины сами выходят на дорогу, чтобы лицезреть его величие. Ну а мы были молодые, глупые и даже не подумали посмотреть, как поступают остальные, и когда на дороге в белых жреческих одеяниях появился человек мы сделали так, как было задумано, выскочив из засады. Засаду нам помогли устроить те же старшие и у нас там практически не было обзора.
— Могу себе представить!
— Да, конечно, жрец отшатнулся, закричал проклятия, — я рассказывал это первый раз, тем не менее подробности словно всплыли откуда-то из глубины памяти и я озвучивал их тупо глядя перед собой, — Тут же подбежала следовавшая в двадцати шагах за ним гвардия и разбежаться мы не успели. Потом подтянулись еще гвардейцы. Нас собирались отвести сечь на центральную площадь поселения. Но один из охранных гвардейцев, бросился в ноги жрецу и стал молить нам прощения, ссылаясь на то, что мы всего несколько дней как признаны взрослыми. Кажется, это был отец одного из наших. Жрец смилостивился. Велел нам всем встать на колени, опустив вниз голову, как полагается делать завидев жреца, пока он не даст разрешения подняться. Когда мы послушались, сам зашел сзади и ударил каждого три раза по спине длинной гибкой розгой. Помню как замирало сердце от вскриков друзей... Мы уже все вздохнули с облегчением, когда жрец произнес, что тем не менее мы должны знать, что нам полагалось бы за такое деяние на самом деле и он продемонстрирует это на одном из нас. Уж не знаю почему, но показал он на меня. Меня раздели полностью и я узнал, зачем в деревне, недалеко от дороги вкопаны крепкие столбы с развилкой наверху. Один из охранных жреца, связывая впереди мои руки сообщил, что мне крупно не повезло, другой перекидывая эту веревку через сук и натягивая сказал, что придется мне покричать в назидание остальным. Не знаю сколько раз они меня ударили, но очнулся я уже на земле оттого, что меня окатили холодной водой. Вокруг стояли перепуганные сверстники. А кто-то из старших парней предупредил, что если не будем вести себя прилично, то они и в дальнейшем обещают нам нечто подобное. Правда те же старшие парни и отвели меня в мою лачугу и уложили на постель.
— Страшно слушать Рин, — признался Свест, когда я замолк, — и это притом, что мы способны восстановиться от такого в течение нескольких дней без следа, у нас крайне редко кого когда так бьют. Чаще ограничиваются каким-то количеством дней в прохладных и летом подвалах башен. Может только в каких-то крайних случаях и то при согласии сборища вождей. Да и не... Военное время, когда все решает верховный вождь я даже не беру в расчет.
— За мной пришла ухаживать тогда моя мать, — одержимый приступом откровения опять продолжил я, — из всего, что она тогда мне наговорила, я запомнил, что она почему-то считала меня проклятым и говорила, что ей стыдно и за меня и за мою старшую сестру и что никого нет несчастней ее. Впрочем, я довольно быстро поправился и она ушла.
— Ты именно после того стал строить хижину на отшибе, где нет ни столбов ни дороги?
— Пожалуй да, первый раз я занял там место тем же летом, как только смог делать хоть чего-нибудь. Кстати, потом у меня все было хорошо. Вскоре приятели перестали меня шарахаться и в общем-то я жил нормально, не хуже других. И был далеко не последним.
— Делал что хотел и бродил где вздумается, — дополнил Свест.
— А центр поселения посещал только по необходимости, — закончил я.
— Жалеть тебя я не стану, — сообщил Свест, — все это в прошлом. Но думаю, что ничего ты не потерял, уйдя от своих. И все у тебя в итоге сложится.
— А мне, Свест, иногда почти все равно, что там еще будет... Надо жить тем, что есть.
— Ну что же, — вздохнул Свест, — вероятней всего, что если что я буду на твоей стороне если, конечно, ты не будешь прилагать слишком большие усилия, чтобы я передумал.
— Может быть я когда-нибудь и смогу тебя отблагодарить...
— Ой, не расплатишься! — обратил все в шутку Свест.
Дальше разговор как-то незаметно перетек на наши обыденные дела и мы, договорившись, что завтра пойдем вместе в зал, устроились для сна.
На следующий день мы так и поступили. Поначалу Свест как и раньше озадачил меня застилкой пола и повторением одних и тех же упражнений, но в этот раз он вскоре подошел и рассматривал как я тренируюсь, что-то видимо прикидывая. Потом поманил меня.
— Иди сюда
Я подошел.
— Надо забраться вон на ту площадку, — он показал мне выступ шагов в пять в длину и шага в три в ширину на довольно солидной высоте.
Я огляделся: стена почти отвесная, под ногами, как и везде — булыжник. Впрочем, для такой высоты последнее уже не существенно. Тем не менее я начал подъем. Едва мои ноги оказались на том уровне, где раньше была моя голова, я почувствовал, что Свест стоит за мной. Его левая рука легла на мое плечо.
— Не отвлекайся, — произнес он, — пойдем выше.
Он поднимался синхронно со мной. При этом хотя бы одна его рука оставалась всегда свободной. В какой-то момент я оценил преимущества такого способа передвижения для меня. А именно тогда, когда я случайно бросил взгляд вниз и тут же моя нога соскользнула с выступа. Но я не успел проверить смогу ли я удержаться на руках — Свест прижал меня всем телом к скале. Той рукой, что до этого момента была свободна, теперь он тоже держался за стену, по ту сторону от меня.
— Фиксируйся опять, — подсказал Свест, — испугаться не успел?
— Нет.
— Жаль. Ладно, потихоньку отпускаю.
Вот я и снова держусь практически самостоятельно. Остальной путь до площадки я проделал без особых сложностей.
— Устал? — поинтересовался Свест.
— Да, не очень.
— Теперь смотри вниз сколько хочешь и отдыхай, скоро вернусь, — с этими словами Свест рукой охватил мой затылок и заглянул в глаза, — не спускаться одному ума-то хватит?
— Я дождусь.
Отсутствовал он не очень долго. Но я успел вспомнить, как, когда Ней показывал мне окрестности дворца, я боялся отойти на шаг от стены. Сейчас же я стоял совершенно спокойно на узкой площадке. Единственно, когда я подходил ближе к краю пятки начинали слегка ныть. Спускался я так же как и забрался вместе с готовым меня подхватить Свестом. Впрочем его поддержка и не понадобилась. "Я это могу!" — отметил я для себя.
— Доволен? — Свест смотрел на меня с легкой грустью.
— Да! — ответил я.
Внезапно Свест развернулся, глядя в дальний темный угол зала:
— Меня позвали, сейчас вернусь, — пояснил он и последовал в том направлении, куда только что смотрел.
Вскоре там, куда он пошел, стало светло. Какие-то два наэрла составили ему компанию и по всей видимости они что-то обсуждали.
Я стал осматриваться. Вон там — еще одна небольшая площадка. Мне захотелось ее достигнуть. И я начал карабкаться по стене. Но вот незадача, вблизи нее поверхность оказалась более гладкая, чем где-либо еще. Я поднялся рядом, застыл на уровне этой площадки и все-таки решился. Одна нога встала на чуть заметную ребристость, я крепко держась руками за уступ сверху, начал переставлять вторую ногу. Но вот тут-то первая и сорвалась. Хорошо, что я хоть смог повиснуть на руках. Я попытался подтянуться, но не смог найти новую опору для ног. Руки начали уставать. Я старался не смотреть вниз и не думать на какой я высоте, а также о том, что внизу твердый камень. Еще раз... Нет, опоры нет. Сердце было готово выскочить из груди. И тут я почувствовал, как непреодолимая сила тянет меня, заставляя оторваться от стены. Затем я ощутил, что меня разворачивает в воздухе. Миг — и я стою на земле в объятиях Свеста. Он успел!
Свест молча поставил меня на землю и отойдя сел возле стены, закрыв руками лицо. Потом медленно поднял на меня глаза:
— Я сделаю все возможное, чтобы больше не оказываться рядом с тобой здесь. Поступай как знаешь.
— Свест, ну извини, не удержался. Но я же не сорвался!
— Не успел. Но я подскочил на пределе сил. Я предполагал, что мы договорились, что ты не станешь карабкаться без меня. Я ошибся.
— Мне показалось, что я смогу... — начал я оправдываться, — спасибо, что ты успел...
Однако потому как Свест нервно дышал и мрачно смотрел на меня, я понял, что он еле сдерживается.
— Я ухожу отсюда, — произнес он, — жди меня в моей комнате, не будет тебя там — стану тебя избегать. Выбирай!
Ушел он быстро и стремительно — я не успел найти слов, чтобы его остановить. Поднимаясь по переходам я думал, а не переждать ли мне время где-нибудь еще? Пока он не успокоиться. Досадное, конечно, происшествие, но обошлось-то все хорошо. Все же я прошел мимо своей комнаты и к Нею, который как всегда корпел над листами, не зашел. У входа к Свесту я помедлил. Да что он, в сущности, сделает? Ну не прибьет же как мальчишку, чтоб не лазил куда не разрешают — у них это не принято. Так... поговорит. Может и надо прислушаться. Я зашел к нему и сел на циновку в углу.
Он не заставил себя долго ждать. Сел в кресло поодаль у меня, сжал кулаки.
— Считай, что для тебя в этот раз все обошлось, — он смотрел на меня не моргая, — но в следующий раз в я не ручаюсь, что с тобой сделаю, если еще хоть что-нибудь. И не думай, что меня испугает, что с меня за это потом спросят. Лучше подумай о том, что тебе от этого легче не будет.
Не то, что я совершенно не принял эту угрозу всерьез, но и особо не испугался. Я подошел к Свесту и сел рядом.
— Свест — ты больше не станешь меня учить? — это единственное, что меня обеспокоило.
— Может и стану! — отвернулся он, — все равно ведь скучать не дашь. Так хоть будет больше шансов, что выпутаешься. Сегодня хоть провисел пока я до тебя добрался.
— Ты сразу бросился, как я соскользнул?
— Раньше. Когда случайно бросил взгляд на стену. Иначе может и не успел бы. Можешь особо не благодарить. Я сам привязался к тебе.
— Любимая игрушка?
— Вот именно! Да, но если тебе жизнь не дорога и ты ищешь способ прекратить свое позорное существование среди нелюдей — давай я тебе лучше яда дам, — неожиданно предложил он, — одним разом покончить.
