В конце концов, миру я ничего не должен.
Мой опекун сел рядом с кроватью и улыбнулся знакомой теплой улыбкой:
— Не говори глупостей, Найджел. Машину заправят, и мы поедем в Илькке. Все будет в порядке.
Так. Не понял. Мне аж в могилу перехотелось, до выяснения обстоятельств.
— Маскировка умертвий. Амулеты для нежити, позволяющие ей пройти контроль. Встроенная энергетическая матрица, копирующая человеческие биоритмы...
— Проект "Память", — с каким-то ожесточением сказал Александр Юстин. — Давно надо было уничтожить эти проклятые бумаги.
— Простите?
Магистр сцепил руки в замок и горько усмехнулся:
— Это старая, очень старая история. Мы пытались договориться с теми, кто вернулся, но разговора не вышло.
— Но зачем?!
Он стиснул руки так, что побелели пальцы:
— Тяжело терять тех, кто ушел... Смерть — жестокая и беспощадная вещь. Она не отпускает никого, — человек сидящий напротив, встряхнулся и провел ладонями по лицу. — Забудь. Поверь, это давно в прошлом. Исследования давно прекращены, архив попросили передать одни... люди, но это слишком опасные знания даже для них.
Ага. Прямо-так и человеки.
— Град спрашивал, почему прекращены исследования. Умертвие. Это ему вы должны были все передать?
Магистр спокойно выдержал мой взгляд:
— Клянусь, что я впервые слышу это имя. Нет, Найджел. К сожалению — обычным людям.
— Вы не лжете? — жалобно спросил я. Получается, что... что я поднял панику из-за закрытого секретного проекта, проходящего под эгидой Совета? Нет, невозможно! Тогда что эти документы делали в кабинете магистра? Что делал там я, это вопрос другой... Постоянные отлучки, подозрительная переписка, встречи с непонятными типами, запрет покидать башню, новые эксперименты над диагностическим кругом, амулеты, изменяющие энергетический фон... я искренне считал, что опекун занимается проблемой нулевиков, пока не влез в эти демоновы папки.
— Не хотелось поднимать вокруг пустого недоразумения шум, но Эжен принял все слишком близко к сердцу. Пожалуйста, не сердись на моего ученика: он бывает резок, но в душе вовсе не зол.
Охотно поверю, вместе с друидами из братства Города-у-Леса, у которых белых маг как-то вырубил священную рощу.
— Эжен говорил, что тебя заставлял идти с ним какой-то колдун из бывших бунтовщиков. Это правда?
Несчастный Черная Смерть, он бы пинками выгнал меня из команды, если бы знал, с кем связался. Ох, чувствую почерк Беды. Жаль вот только, что черный маг не указал, где он сам в то время находился.
— Да при чем здесь Смерть... — я закрыл лицо руками, чувствуя, как по коже разливается жар. Мда. А теперь вспомним о собственных свершениях: два... или три убийства, сотрудничество с врагом, поджог заповедника, обвинение в связях с нежитью... Замечательно. И кто тут перед кем должен оправдываться? Словно в насмешку, огненные тени придвинулись ближе, окружив кровать плотным кольцом. Свет гас; предметы выплывали из марева причудливыми светлыми пятнами между кружащихся дымных силуэтов, с крыльев которых сыпались багровые искры.
Опекун повернулся к выходу и что-то резко крикнул. Житель с подносом появился сей же миг, словно специально караулил под занавеской — впрочем, может и караулил — присутствие сразу двух Юстинов привело маску в состояние, близкое к религиозному экстазу, но кружку он таки донес, и даже нашел путь обратно.
Александр Юстин пристально заглянул мне в глаза:
— Что ты видишь?
— Огонь, — я не стал упоминать теней. Нечего тратить силы на всякую нечисть. — Скажите, это же не опасно?
Магистр отвел взгляд, бросил в кружку несколько плоских таблеток и поднес ее к моим губам:
— Выпей. Тебе сразу станет лучше.
Благословенные Небеса, более прекрасной воды я не пробовал ни разу в жизни! Вся сладость горных родников, не знавших даже слухов о существовании ниморских заводов, прохлада подземных озер и свежесть морского ветра с северного полюса... и, главное, никто не врывался, удушаемый жабой справедливого перераспределения ресурсов. Умывальник полезнее, чем нулевик, а значит, кому достанется лекарство? Правильно...
— Ниморский Лес! Мастер, вы были правы насчет друидов!
А правей всех были ниморцы. Вот только бетона на все не хватило.
Путаный рассказ длился недолго; мне почти хотелось, чтобы на меня разозлились, но опекун смотрел с жалостью, отчего на душе становилось еще поганей.
— Я вас подвел, — сделал я неутешительный, но все еще далекий от реальности вывод. Будь здесь Эжен, он-то бы нашел верный синоним.
— Это мой долг — защищать и заботиться о тебе. Я его не выполнил.
— Я сам виноват, — попытался возразить я, сражаясь с подступившей дремой. — И что сейчас... теперь будет?
— Все будет хорошо, — ободряюще сказал магистр. — Спи спокойно...
Вопреки словам, в его голосе слышалась печаль, но я не успел разузнать, что плохого готовит грядущий день; могучая подземная река подхватила меня и понесла вдаль, мягко баюкая на волнах сна.
— Проклятые Небеса...
Покачиваясь на ее ладонях, как в колыбели, я опускался все ниже и ниже, и тьма окутала меня мягким покрывалом. Казалось, я пробыл здесь целую вечность, свернувшись клубочком и слушая шепот ночи; здесь было так тихо, так спокойно, что не хотелось просыпаться...
Не знаю, когда все изменилось. Покой сменился страхом, ласковый мрак превратился в тяжелый удушающий кокон, а вода стала вязкой трясиной; паника накрыла с головой, я попытался закричать, я рванулся вверх, но захлебнулся тьмой; какая-то неведомая сила тащила вниз, сковывая по рукам и ногам, и свет мерк перед глазами...
А потом кто-то схватил меня за шкирку и вытащил на поверхность.
— ...отвечай, когда с тобой разговаривает представитель высшей расы!
— Беда, иди в Лес, — я повернулся на бок, собираясь закутаться в одеяло и выбросить очередной кошмар из головы, и вот тут-то и осознал всю величину подставы. Ни одеяла. Ни кровати. Остался один кошмар.
Глаза я открывал не торопясь, уже зная, что ничего хорошего не увижу, но затянуть этот процесс надолго все же не так-то просто... Итак. Что имеем в анамнезе? До душевного трепета знакомая картина: тьма и я. Как незначительная вариация — потрепанный тип в таких лохмотьях, будто прополз в них болото из конца в конец; и только на остатках воротника, как монумент "Слава Нимме" над голодающей страной, сияла серебряная бляшка с гербом.
Я заткнул уши:
— Нет, нет, нет, не говори это!
Ни слова на "ч", ни слова на "ч"...
— Ты читаешь мои мысли, — верный воин Шоваллы собственной персоной не собирался никого щадить. — Где мой череп?
Я застонал и стукнулся лбом об какую-то доску. Четвертым на поляне вечеряли большие напольные часы со слепым циферблатом, выглядящие здесь так же дико, как фиалка на столе у ниморского чиновника. Я потыкал в лакированный корпус пальцем, но чужеродный механизм и не подумал исчезать; вместо этого внутри него что-то треснуло, захрипело, и часы со скрипом выдавили первое "тик-так".
— Скажи-ка, Дэн, а ведь странно, что ты единственный из всех Голосов Леса смог сбежать? — опираясь на простуженный ящик, я поднялся на ноги, чувствуя, как по венам разбегается живительное пламя мести. — Не было ли это подстроено, чтобы привести меня к Древу?
Если кроме занудного ниморца у меня в голове поселится деревенский хор, то я конфискую у Марии Энгель мозгопромывочный шлем. Нет пощады врагу! И пусть возмездие направит мой удар... Я оценил расстояние до ниморца и молча бросился вперед.
Мда, пожалуй, шлем был все же более осуществимой идеей.
— Зверь-из-Бездны — это ваш мифический персонаж, олицетворяющий злое начало? — осведомился бывший Голос Леса, когда поток моих ругательств иссяк.
— В этнографы... записался? — нести возмездие не слишком удобно, когда утыкаешься носом в землю. И в очередной раз грубая сила, мастерство и хорошая реакция победили... за неимением у себя хороших качеств, которых можно было победить, я оставил мысль незаконченной. — Да отпусти уже!
— Кто же по вашим верованиям олицетворяет доброе? Ни разу не слышал.
Ха. Будто я слышал. В данный момент его олицетворял сам Дэн, наконец убравший болевой захват.
Я подобрался ближе к часам, потирая вывернутое запястье и надеясь, что ниморцы, как и белые маги, рядом с техникой буянить не рискнут. Связываться с инвалидом войны больше не тянуло. Вот поговоришь о высоком — и сразу в душе такая просветленность, мир снисходит...
— Возможно, Древо рассчитывало на такой исход, — преспокойно сообщил беглый Голос. — Возможно, я был слепым орудием его воли. Но нашей сделки это не отменяет.
Интересненько, и как же это согласуется?
— Древа больше нет.
— Эй, я твой череп вытащил? — я искоса поглядывал на циферблат, гадая, кому не понравились цифры и стрелки. Подозрительные какие-то часы: время не показывают, стоят себе и лязгают... — Вытащил. Исчезни.
Это будет лучшей наградой за смертельно опасный рейд в глубины зачарованной тайги, населенной потусторонними существами, прячущимися в ночи, когда моими единственными спутниками были отвага, враг, идущий по пятам, и угрюмый и ненадежный проводник, бросивший меня в одиночку сражаться со стражами, хранящими покой мертвых...
— Ты заблудился в двух шагах от лагеря, влип в магнитную аномалию, принял Сону за ваш мифологический персонаж, позволил девчонке-мутантке его уничтожить, попал в ловушку Древа, получил ключ к Сети, но так и не сумел им воспользоваться, — быстро перечислил ниморский блюститель точных формулировок.
— Спасибо, Дэн. А теперь забирай свою черепушку и убирайся уже из моей головы!
— Без меня в твоей башке останется вакуум, — не упустил случая верный сын павшей империи.
А если мне сейчас ниморский гимн спеть, то это сойдет за обряд изгнания?
— Великое всегда останется великим! — разбил надежды Рола, высказав другими словами "черного мага микробом не испугаешь".
— Стой, — меня внезапно озарило. — Когда в нашу первую встречу ты закопал меня на полянке с грибницей, ты ведь не с друидами советовался. Ты в это время в мою голову влез. Точно! — я раздосадовано хлопнул себя пол лбу. — Я же после этого смог тебя увидеть!
— Не думай, что это было легким решением, — поморщился Дэн.
Да, я согласен, что жизнь в дереве импонировала ему больше. Кстати, а почему я сейчас вижу его, а не Гарша?
— Теперь мне не столь уж неясно, почему некоторые из вашего народа считают деревья выше по ступеням эволюции, — отбил представитель высшей ступеньки... нет, финальной лестничной площадки. — Просыпайся и за дело.
Что, не вынесла бродячая душа гордого народа долгого контакта с представителем низшей нации? Между прочим, с выражением "спать много вредно" не согласны все черные маги, а это немало народу...
— Истинный человек не потакает своим слабостям!
Ну да, и аскетами ниморцы стали по собственному желанию, а не потому, что у них ничего не было...
— Что ты понимаешь в воспитании новой расы, дикарь? — ниморец нашел свою тему, и его слегка перемкнуло. Ладно, что-то мне контакт с этой душой тоже поднадоел.
Я закрыл глаза.
Я открыл глаза.
Ничего ровным счетом не поменялось.
— О, вакуум подсказал мне одну идею. Давай ты заглянешь на ваш оружейный склад, склеишь там Сону из чего-нибудь...
— Разве осталось что-то, что твой народ еще не разграбил? — скептически осведомился бывший Голос Леса.
— ... а потом отнимешь черепушку у одного типа. Не хочешь насилия — обменяй ее на Сону, главное, чтобы он на черном рынке высоко ценился...
Дэн посмотрел на часы и вздохнул.
— Эт-то... Сона?! — я смерил взглядом угрожающий черный силуэт с демоническим белым ликом, из нутра которого доносился замогильный скрип... Дядя мой машиностроительный завод! Хотя... хотя, ничего себе гробик... это удачно ниморского маньяка в коробку запихнули...
Часы яростно заклекотали, и я не удержался от смешка. На сей раз Дэн просчитался: у нового воплощения Соны не было ни когтей, ни шипов, и высказывать свое возмущение он мог только неодобрительным "тик-так".
— Тик...
Наученный горьким опытом, я на всякий случай отступил, нервно следя за маятником.
— Так... — зловеще сообщили часы и умолкли.
— Заржавел? — я сочувственно похлопал неприятеля по корпусу. — Древность не радо...
— БАМ-М-М-М!!! — от пронзительного грохота по телу прошла дрожь и заныли зубы. Я еле-еле отдернул руку и, нервнически подергиваясь, отполз в сторону. — БАМ-БАМ-БАМ!
— С-спокойно! Ты, конечно, часы... Да замолчи же! — я прижал ладони к ушам, боясь, что сейчас лопнут барабанные перепонки. И кому голос дали... — Извини, извини! Ты замечательные часы... настоящее акустическое оружие! Часы с душой льва!
С душой звуковой колонки...
Бам-бам-бам-бам-БАМ!!! Звук гонга, в который со всей дури лупят колотушкой, взмыл до недосягаемых ультразвуковых высот... и я пробкой вылетел из сна.
Истинный человек новой расы, совершенная модификация старого. "Гражданин Сона" — верный друг, надежный охранник и лучший в мире будильник! Только в Великой Ниморе! Небо, этот грохот и мертвого подымет...
Я поежился, отнял ладони от ушей и открыл глаза. Комната исчезла; я остался в одиночестве на крохотном освещенном пятачке перед приоткрытой дверью. Над головой мигала и потрескивала люминесцентная лампа, бросая причудливые тени на серые стены. Хм, со всем прочим я еще и лунатик.
— Дэн?
Ниморец не отозвался.
Я с сомнением посмотрел на дверь. Дверь была обычная, узкая и тонкая, серая, стальная, безо всяких украшений; за ней было темно, и через узкую щель было не разглядеть, что внутри. Мне предлагается туда войти? Я покосился направо, потом налево, и признал, что идти тут особо некуда. Между прочим, холодно стоять босиком на бетоне...
На полу перед дверью лежал какой-то овальный предмет. Я поднял и недоуменно повертел в руках черную маску — как раз такую, какую носят жители. А тела тут поблизости не валяется?
— Есть тут кто?
Открывать дверь не хотелось. А вдруг там, там...вдруг я кого-то задушил, пока бродил в несознанке? А маску забрал, как трофей. Она мне как раз подходит. Карма...Что-то не давало покоя, какая-то странная мелочь... Я потер висок и вспомнил. В поселении нет электричества.
Дверь начала медленно открываться.
На мгновение я оцепенел от страха, а потом швырнул в нее маску и бросился прочь.
Я мчался по темному бесконечному коридору, а лампы трещали и мигали над головой. Серые стены прыгали перед глазами. Я не знал, от чего спасаюсь; меня гнал вперед слепой страх, заставляя бежать все быстрее, быстрее и быстрее, выбиваясь из сил и задыхаясь, пока на пути не выросла очередная дверь. Я с размаху ударился об нее плечом, потом потянул на себя, но железная сейфовая створка осталась непоколебима. Тупик.
Лампы начали гаснуть. Не одна за другой, а одновременно, постепенно становясь все тусклее и тусклее. Я суматошно заколотил в дверь кулаками:
— Откройте! Откройте-е-е!!!
Глаза заволакивала тьма; и там, в темноте, из-за спины, послышался нарастающий шорох. Шорох, как от множества лапок, скребущих по бетону...
