— Думаю, да. Решать это будет Звездная Палата. Ив тебе расскажет подробней, коли не слыхал. Н, сколько у них времени на подготовку?
— По нашим расчетам Арман будет на Гейхарте через месяц. Вам и вашим людям, сударь, разумнее прибыть туда раньше короля. Устроиться, оглядеться и начать поиски, тщательно наблюдая за вновь прибывшими.
— Значит, до отъезда у нас не больше недели, — прикинул Филип. — Это не самое худшее задание из возможных. И что скрывать, у меня больше надежды на успех, чем у кого бы то ни было.
— Поэтому мы и остановились на тебе, — кивнул Хьюго. — Взгляни-ка, — достал откуда-то из-под стола меч в ножнах и протянул крестнику.
Филип взял оружие, извлек на свет и залюбовался сверкающим клинком. У рукояти виднелось странное клеймо: языки пламени, окутанные клубами дыма. Крестнику Правителя показалось, что крошечный огонь на лезвии окрасился сочно-золотым, стоило чуть повернуть меч. Наверное, отблеск свечи странным образом сосредоточился на метке.
— Этот меч подарил мне твой отец, — сказал Хьюго. — Привез в свое время с Архипелага. Магии в нем нет, проверено, но мне никогда не нравились заморские игрушки. Неизвестно, кто их ковал. Нелюдям доверять я не склонен. А ты, судя по обломкам, которые мне представила Тайная служба, любишь такие вещицы.
— Угу, — Филип, отойдя подальше от сидящих, несколько раз со свистом рассек воздух светлым лезвием. — Мой меч был хуже, а уж сколько я его выбирал... Такой работы прежде встречать не доводилось. Будто для меня делали.
— Как следует испытай это оружие до отъезда. Если окажется недостаточно удобным, подберем другое, — сказал Хьюго. — Встречаемся в этом же составе через неделю. Мы с Н выслушаем твои соображения, ты получишь последние указания.
* * *
Следующим утром Шон и Кайл пришли в Южную башню, как и было условлено накануне. Друзья решили собраться вчетвером и обсудить предстоящее в своем кругу. Как выразился Филип, "привычным человеческим языком, без нудных старикашек и прочего начальства".
Слухов, баек и легенд о Гейхарте ходило немерено, а книг об этом месте не писали. Пришлось крестнику Правителя начать с краткого рассказа об Острове Наслаждений.
Располагался он в Птичьем море, у северо-западного побережья Алтона, почти напротив устья полноводной Лифианы. Плоская суша, когда-то унылой равниной лежавшая среди волн, была полностью застроена городом, по размерам раза в два превосходящим немаленький Валмер. Гейхарт не зависел ни от одного из материковых государств и управлялся советом старейшин, которые вели род от пиратов и беглых каторжников, чего вовсе не стеснялись, скорее, гордились. На острове почти не селились ремесленники и прочий трудовой народ, зато полно было игорных заведений, веселых домов и кабаков. Магию на Остров Наслаждений старались не допускать да и нелюдей не жаловали.
Порядки в разгульном городе царили соответствующие. Запреты отсутствовали, единственным непременным условием считалось добровольное согласие продавца и покупателя либо играющих сторон. Серьезные стычки случались нечасто, обычно недовольных и буянов в считаные минуты усмиряли вышибалы, сами хозяева заведений, а бывало, и продажные девицы. Хлюпики на Гейхарте не выживали, в том числе и приехавшие развлечься.
— Так что Лакомый остров для устранения Шестерки, пожалуй, лучшее место после Архипелага, — подытожил Филип. — И совсем неподходящее для тебя, ангел мой, — подмигнул Ив.
— Послушав тебя, можно подумать, что там царит беспредел. Чуть завидят кого послабее-поглупее, тут же прирежут, оберут-разденут и в море бросят, — девушка решила не возобновлять длившийся чуть не полночи спор об уместности ее участия. — А как же Стражи?
— Тебе-то откуда о них известно? — удивился парень.
— Не ты один выжил в кровавых закоулках Гейхарта. А я, если помнишь, долгое время была лишена иных развлечений, кроме прогулок по потайным ходам. С сопутствующими подслушиванием и подглядыванием.
— Может быть, сама поведаешь бедным невежественным друзьям, — кивнул на гвардейцев, — о тонкостях устройства жизни на Лакомом острове?
— Я не слишком доверяю своим источникам. Уж если ты взялся что-то скрывать...
— Ребята, присоветуйте, как убедить Энджи не влезать в это дельце? — Филип с шутовской беспомощностью воззрился на друзей.
— Э-э, нет, — усмехнулся Шон. — Я еще пацаном сопливым понял, что в супружеские дрязги лучше не встревать. Давай-ка дальше о Гейхарте. Что там за Стражи такие?
— Ну, Стражи на то и Стражи, неужели не понятно? — вздохнул крестник Правителя. — Они не столько за приезжими надзирают, сколько за островитянами. Чтобы не было соблазна, как проницательно заметила моя супруга, прирезать кого из гостей, обобрать-раздеть и в море сбросить. Такое случается, пусть и редко. Хозяева заведений, хвала Небесам, понимают, что выгоднее приветить гостя. Тогда он по доброй воле все оставит, иной раз до последней нитки. А через годик-другой, когда еще деньжат скопит, снова заявится. Резать несушку резона нет, сами понимаете. Буйных приезжих, конечно, тоже приходится усмирять, но такое нечасто бывает.
— А я-то думал, туда затем и ездят, чтобы от запретов отдохнуть, — удивился Кайл.
— От запретов там и без мордобоя отдохнуть можно, — усмехнулся Филип. — Выпивка и дурь на любой вкус. Играй на что угодно, хоть на собственную свободу и жизнь. А какие там девочки... И мальчики тоже, для состоятельных ценительниц, — обезоруживающе улыбнулся нахмурившейся было Евангелине. — И, справедливости ради стоит заметить, для любителей, вроде Шестерки. Сословных ограничений на Гейхарте нет. Впрочем, дворяне, которые туда приезжают, не стремятся выпячивать гербы. А мордобой на Лакомом острове узаконен. Все зашедшие чересчур далеко споры решаются поединком. Здесь иной раз тоже бывают нужны Стражи. Если спорщики сцепились серьезно, надзирающие за порядком проследят и за обсуждением условий, и за их выполнением.
— А поподробнее? — заинтересовалась Ив. — Каких именно условий? Выбор оружия? Драться до первой крови или до конца?
— Да, и это тоже. А еще на Гейхарте в ходу поединки, в которых победитель получает свободу или деньги побежденного.
— Ух ты! — восхитился Шон. — Я-то туда не ездил только потому, что кошель пуст. Знал бы, непременно нагрянул. Пощипал богатеньких увальней, и развлекайся!
— Теперь у тебя будет возможность развлечься на денежки из казны, — подбодрил друга Филип.
— А я полагала, мы едем на Гейхарт с важным и достаточно опасным заданием.
— Ив, нельзя же так, — проворчал Кайл, воодушевившийся не меньше Шона. — Мне показалось, это Старикан в разговор влез. Любит он сказануть этак спокойно, но с ядом.
— Энджи, я не позволю тебе впутаться в это дело, — на сей раз слова Филипа прозвучали серьезно. — Станешь упорствовать, придется отказаться от возможности вернуть себе имя. Я не шучу.
— Старик надоумил? Он хорошо знает, как проще всего добиться от меня желаемого, — Ив оставалась на диво спокойной. — Вот что я отвечу, любезный мой супруг. Откажешься — дело твое, неволить не буду. Имя мне с самого начала было безразлично, ты знаешь. Но я не могу так легко захлопнуть внезапно открывшуюся перед носом дверь. Правитель впервые соизволил признать меня разумным, небесполезным человеком. И я не упущу возможность показать, на что способна. Поединка с Арманом не боюсь, друзьям полностью доверяю, — взглянула на гвардейцев. — И, как ни странно, судьба Алтона оказалась мне небезразлична. Войны я не желаю.
— Ты возьмешься за это без меня? — опешил Филип.
— Конечно нет, — сладко улыбнулась девушка. — Разве ты сможешь отпустить меня одну? А запрещать тебе присоединиться я не стану.
Шон и Кайл переглянулись и не стали сдерживать смех. Их друг выглядел совершенно потерянным.
— Адова кочерыжка! Эк ты ловко повернула! Хорошо, вопрос решен. Ты с нами. Но запомни, ангел мой: главный — я. Слушаться будешь беспрекословно.
— О, конечно, мой лорд, — медовым голоском пропела Ив. — Ведь ты, как разумный мужчина, всегда прислушиваешься к моему мнению.
— Поздравляю, Кайл, — язвительно заметил Шон. — Очередное разногласие супругов исчерпано.
— Ты поосторожней, — с притворным испугом выдохнул черноволосый гвардеец. — Если они объединятся против тебя...
— И это меня старик постоянно называет шутом, — не дал закончить Филип. — Да-а, команда подобралась что надо. И задание в целом не такое уж сложное. Грязноватое, конечно, но не мне привередничать... — тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. — Основная трудность: опознать Шестерку.
— А, вот, кстати, — Шон достал из-за пазухи какие-то бумаги, присовокупил к ним несколько монет. — Н передал для ознакомления.
— Портрет? — Филип расправил плотные желтоватые листы.
Евангелина и Кайл, получившие по кэмденскому золотому, рассматривали выбитый на них профиль.
— Не очень-то его опознаешь по чеканке на деньгах, — дочь Правителя положила блестящий кругляш на стол. — Единственная примета: мясистый нос. И подбородок почти с шеей сливается. А что там на рисунке?
— Премерзкая рожа, — Филип положил набросок, сделанный серебряным карандашом, на стол, чтобы все могли увидеть.
Портрет был выполнен довольно живо, это дарило надежду на его близость к оригиналу. Ив подумала, что, правды ради нужно признать, лицо Армана можно было бы назвать красивым: высокий лоб, большие темные глаза, крупный чувственный рот. Но... Рот слишком чувственный, пожалуй, даже порочный. А большие глаза чуть навыкате делают облик короля несколько женственным. Да еще эти черные кудри ниже плеч и какая-то пухловатость черт... С Филипом не поспоришь, физиономия действительно мерзкая, не сама по себе, а из-за проглядывающей сути. И, если это не фантазия художника, Арман не только порочен, но и жесток. Занятно, в Тайной службе живописцы, кажется, много лучше модных столичных портретистов. Интересно было бы взглянуть на собственное изображение работы этого мастера.
— Что там со словесным описанием? — спросила Ив, оставив свои мысли при себе.
— Рост выше среднего, сложение крупное, рыхловатое, — Филип сосредоточенно просматривал исписанные аккуратным почерком бумаги. — Не хромает, ногу не подволакивает, не сутулится. Ну да, с чего бы, если он замечательный мечник... Размер ступни большой, руки изящные, пальцы длинные, никаких приметных родинок на открытых частях тела... Портрет, кажется, весьма точный. Губы пухлые, глаза большие, карие, нос крупный... Волосы до лопаток, всегда носит не забранными. Ну да, гордится, красавица .... — последовало несколько крепких ругательств. — Готов поспорить, на Гейхарте будет разгуливать с косичкой. Или, на худой конец, связывать в хвост. Может отпустить усы, бородку или все вместе. Маску вряд ли наденет, не думаю, что он такой глупец.
— Да, спрятаться за маской почти то же, что надеть плащ с гербом, — согласился Шон.
— Не совсем, — покачал головой Филип. — Вообще-то, маски на Гейхарте не редкость. Штука в том, что к такому способу маскировки прибегают либо наивные новички, либо, наоброт, хитрецы.
— С новичками понятно, — Кайл положил на стол монету и подвинул к себе портрет. — Раз нацепил маску, значит, родовитый и при деньгах. А хитрецам-то что за выгода?
— Выгода сомнительная, но иной раз бывает. Подойдут к тебе любители легкой наживы, прощупать. Изобразишь богатенького лопуха, что меч для красоты таскает, ребята тут же нарвутся на поединок с условием — победителю деньги. Дальше ты их делаешь и забираешь выручку.
— Хрена себе, выгода сомнительная! — хмыкнул Шон. — Если уверен в своей искусности...
— Да в искусности-то можно быть уверенным, а вот много ли денег в кошелях противников, кто скажет?
Шон ругнулся. О таком повороте он не подумал.
— Филип, мне тут в голову пришло... — задумчиво начал черноволосый гвардеец, покосился на Ив и замолчал.
— Договаривай, Кайл, — подбодрила его девушка. — И брось стесняться. По дороге на Гейхарт нам, возможно, спать всем в одной комнате придется.
Шон с Филипом переглянулись и хмыкнули, юноша покраснел.
— Да я, собственно, ни о чем таком... Совсем о другом... По всей столице уже о вас с Филипом баллады поют. Такие новости разлетаются быстро, наверняка до соседних стран добрались. Уж до Кэмдена точно, их шпионов у нас не меньше, чем наших — у них.
— И что? — спросил Шон.
— Филип, тебя на Гейхарте хорошо знают в лицо? — Кайл не обратил внимания на нетерпеливую реплику друга.
— Адова кочерыжка, я и не подумал! Стоит Шестерке услыхать, что на острове ошивается Жеребец, недавно породнившийся с Правителем Алтона, в кудрявой головке тут же проснутся подозрения. Придется как-то менять внешность.
Новый облик крестника, когда тот пожаловал с Евангелиной на встречу в кабинете Правителя, вызвал у Хьюго брезгливую гримасу.
— Видимо, так выглядят завсегдатаи Гейхарта? — поинтересовался глава Алтона, разглядывая заросшего неопрятной щетиной парня, левый глаз которого закрывала черная повязка. Очарования облику добавлял потертый бархатный камзол цвета недозрелой сливы, крикливо украшенный на рукавах и груди когда-то позолоченными, а теперь облезлыми медными бляхами. Из ворота и манжетов выглядывали иссекшиеся кружева посеревшей от многочисленных стирок рубахи.
— Повеса, недавно спустивший последние крохи наследства, — задумчиво проговорил Н, поднявшись из кресла и обойдя Филипа кругом. — Неплохо, молодой человек. Производите впечатление кичливого недоумка.
— Навидался таких, — произнес крестник Правителя, гнусаво растягивая слова. — Его величество прав в своей догадке, на Лакомом острове полно разорившихся молодцов.
— И манера разговора другая, — одобрительно кивнул начальник Тайной службы. — Райли и Моррис посоветовали?
— Не сочтите за дерзость, мой лорд, но я, если не забыли, долгое время нарушал закон. Искусство маскировки неплохо мне известно.
— Дерзость я вам прощу, — добродушно усмехнулся Н. — Люди, хорошо знающие свое дело, всегда невольно внушали мне уважение, чем бы ни занимались. Моя леди, не могу не оценить и ваших стараний, — почтительно кивнул дочери Правителя.
Евангелина, одетая мальчиком, с обрезанными до плеч волосами, в совершенно неподобающей для девушки позе развалилась в кресле и поигрывала кинжалом.
— Спасибо, мой лорд, — ответила низким голосом, и не подумав сесть прямо, свести ноги вместе или хотя бы убрать оружие. — Мне искусство маскировки прежде было знакомо мало. Так что хочу поблагодарить за помощь в создании образа Морриса, Райли и остальных гвардейцев.
— Так это правда, что ты дневала и ночевала в казарме? — нахмурился Хьюго, знавший о пересудах слуг от своего камердинера.
— Зачем мне там ночевать, имея такого мужа? — фыркнула девушка. — А дни да, в основном там проводила. Надо же было выучиться держать себя как мальчик. Из Филипа в этом деле плохой наставник.
