Мальчишка затравленно оглянулся. Увы — бежать уже некуда, да и укрываться тут негде: они, как сидячие утки, торчали посреди крутого каменистого склона. Внизу угрюмо темнел лес, вверху виднелись основания скал, сразу же уходящих в тяжелые, низко нависшие тучи. Да уж, повезло им... как утопленникам. Всего минут через десять, быть может, они бы скрылись в этих облаках — а учуять их след на этих мокрых камнях не смогла бы, наверное, даже хорошая собака. Но действительно не повезло. Да и не могло наверное повезти — они и так были полудохлые после бешеной гонки, и бежать быстрее всё равно уже не могли. Ну что ж, значит, так...
— Наверх! Быстрее! — заорал Льяти. Он повернул и они теперь взбирались прямо вверх. На взгляд Антона дороги там вообще не было — лишь обрывы уходящих в тучи скал. Но Льяти знал эти места — там, наверное, можно как-то подняться наверх... или отыскать какую-то пещеру. Пещеру было бы хорошо — тогда у них хотя бы появлялся шанс продать свою жизнь подороже. Тут же...
Мальчишка вновь невольно оглянулся. Так и есть — твари дружно поднимались вверх. Медленно и неуклюже, это да, — но и расстояние им предстоит одолеть небольшое. Метров пятьсот, может, чуть побольше... И почти двести метров вверх — лишь это не давало стае налететь всей массой и порвать. Значит, минут десять поживем ещё... А там, глядишь, найдётся какая-то расщелина, в которой они смогут отбиваться, как спартанцы в Фермопилах... или даже пещера, уходящая во чрево горы... и даже, может быть, выходящая где-то с другой уже стороны... Ладно, Льяти видней...
Антон повернулся, вновь упорно карабкаясь наверх. Под ноги ему приходилось смотреть очень внимательно — его подвернутая ступня тут означала верную смерть всем четверым, потому что его никто не бросил бы... Обидно конечно, что их поход кончается вот так — но правду говоря уже то, что они добрались до этих вот проклятых гор — настоящее чудо. Без Льяти они вообще не прошли бы никуда, сгинули бы, наверное, уже на второй день. Впрочем, и Льяти бы тут не помог, не окажись у Сергея запасного компаса. Без него они тоже заплутали и погибли бы тут, что с Льяти, что без. Спасаясь от погони, он вёл их по таким буеракам, где солнца-то не удавалось разглядеть. Да и небо, как назло, было затянуто тучами, из которых то и дело лился дождь...
Если бы Льяти догадался рассказать им хоть о половине тягот этого похода — никто из них и не пошёл бы сюда, плюнул бы и на немцев, и на горы, и вообще на всё. А ведь им вообще-то страшно повезло, погоня прицепилась к ним только дня три назад, да и были это лишь насланные Хорунами звери. Настоящая погоня началась всего пару часов назад — и уже подходила к концу...
Антон ошалело мотнул головой. Он совсем не представлял уже, как они вообще пойдут назад, даже если сейчас каким-то чудом спасутся. Снова проходить через всё это...
Это был даже не лес — это было одно огромное гноище, состоявшее сплошь из болот, чудовищных рухнувших стволов и крутых осклизлых склонов, где на каждый шаг вперёд приходилось пять шагов обхода. Даже здешний северный лес на его фоне выглядел ухоженным пригородным парком. Там были джунгли, да, — а тут сельва, гилея, дождевой экваториальный лес. В который ему когда-то наивно хотелось попасть... а теперь не хотелось. Совсем. Даже воздух тут был душный, так пропитанный влагой, что, казалось, не заполнял до конца грудь. Дышал мальчишка словно через раз, и уже одно это изматывало. А если добавить к этому почти полное отсутствие дров, сухих мест, да и просто твёрдой нормальной земли... в общем, иногда ему хотелось выть и долбиться башкой о ближайшую стену. Точнее об ствол, разумеется.
Стволов тут хватало — куда ни глянь, везде одни только бесконечные стволы, обомшелые, покрытые какими-то неопрятными космами, не то лишайников, не то упавшей сверху мёртвой растительной дряни. Она тут, наверное, покрывала землю на много метров в глубину — по крайней мере, иногда мальчишка проваливался в неё чуть ли не по пояс.
Учитывая, что этот рыхлый слой кишмя кишел червями, многоножками и ещё чёрт знает чем, удовольствия это ему не доставляло. Тем более, что одежда тут стремительно приходила в негодность. Даже добротная шерстяная ткань тут покрывалась плесенью, становилась противно ослизлой и расползалась прямо на глазах. Штаны уже приказали долго жить, рубаха пока ещё держалась — но уже превращалась в настоящие лохмотья. Запасная одежда в рюкзаке тоже прела и начинала расползаться, да и сам рюкзак выглядел неважно. Не ровен час, развалится на обратном пути... да и плевать, в нём почти ничего не осталось. Все припасы они уже подмели, а остальное теперь годилось только на помойку. Металл тут ржавел на глазах, дерево гнило — и лишь пластмасса держалась непобедимо...
Хорошо ещё, что в кедах её как раз хватало — иначе давно пришлось идти бы босиком, а от одной мысли о такой перспективе мальчишку натурально корчило. Босой Льяти в его глазах вырос до настоящего героя — но геройствовать заодно с ним Антона ну никак не тянуло. Он-то был уроженцем совсем других мест, его предки не жили в таком вот лесу последние сто тысяч поколений или где-то около того...
Кожа землян в такой сырости тоже начинала преть, покрываясь грибком — и спасались они только соком ксорны, липким и жгучим. Кожа от него начинала натурально гореть, как в огне, а потом и вообще сходить клочьями, словно от солнечных ожогов, — и не на спине где-нибудь, а в таких местах, для которых и приличное слово-то не сразу подберёшь...
Днём от этого ещё как-то удавалось отвлечься — но стоило только прилечь — и мальчишку буквально начинало корчить от мучительного, с ума сводящего зуда. И не почешешься ведь, вот что самое поганое-то. Иначе кожа и вовсе превратится в кровавое месиво, начнётся воспаление — а там недалеко и до заражения крови...
Оставалось лишь кусать себе губы, извиваться и терпеть. Сутки напролёт, день за днём. Даже когда всё тело от зуда буквально сводит судорогой. Выспишься тут... Тем более, что и спать-то тут всем было нельзя — только парами, в то время как другая пара напряженно пялится в ночную темноту. Одним часовым тут было не обойтись — он в любую минуту мог заснуть, а так ребята постоянно расталкивали друг друга...
Иногда Антон думал о том, что может с ними стать, если уснут сразу оба. Иногда нет. Значения это всё равно не имело. Делай, что должно, случится, что суждено, как говорится. Черные "волки"-нантанг шли за ними по пятам, буквально "передавая с рук на руки" от одной стаи к другой. Льяти даже не пытался в них стрелять — всех не перебьёшь, а делать новые стрелы тут некогда, да и особенно не из чего. Если на наконечники ещё годились половинки семян пальмы-бритвы, то с оперением тут дела обстояли неважно. Птиц тут было полно — но жили они так высоко наверху, что об охоте на них не стоило и думать...
Несколько раз им попадались невыразимо мерзкие твари-шипоносы. Одну убил Сергей, насквозь пробив копьём широкую, похожую на капюшон кобры шею, другую копьём же сильно ранил Андрей, других, к счастью, удалось отогнать. Ему, Антону, в этом плане везло больше — крупные твари на него пока что не бросались. Но летучих ящериц-рити тут хватало на всех, а их острые, похожие на иголки зубы оставляли неожиданно глубокие, сильно кровившие раны, которые тоже приходилось мазать соком ксорны — а тогда ощущения были такие, словно в рану вливали расплавленный свинец...
В первый раз Антон заорал не своим голосом — и с тех пор старался держать мерзких тварей подальше. Получалось не всегда — нападали они совершенно внезапно, а тогда и копьё помогало не очень. Андрей вооружился длинной палкой — от рити она помогала куда лучше, только вот попадись зверь побольше — Андрюхе пришлось бы весьма кисло...
Один раз за ними погнался чудовищный гигант ри`на — и от него они спаслись только забившись совсем уж в непролазные заросли. В другой раз им могло и не повезти — но тут оставалось надеяться лишь на удачу...
Видел Антон и пресловутый сомтилор — или, как его тут звали, "горячую красотку". Ничего общего с красоткой он, конечно, не имел — зелёно-розовая полосатая штуковина, похожая на кактус, этакая бацилла высотой в человеческий рост, торчавшая из земли на толстенном и низком зелёном стебле и утыканная похожими на узкие и длинные языки жесткими листьями, окрашенными в безумный оранжевый цвет. Льяти говорил, что ночью сомтилор светится неземным голубым светом — но дожидаться ночи, чтобы убедиться в этом, они, естественно, не стали. Не стали и проверять, взрывается ли он, если выпустить в него стрелу с наконечником из черного камня — того же, на котором рос сомтилор. Тем более, что Льяти сказал, что взрываются от этого лишь старые растения, накопившее в себе много "злой силы". Да и использовать их против Хорунов не вышло бы — те жили в этом лесу не первый год и сами прекрасно понимали, что к сомтилору не стоит даже подходить близко...
Антон ошалело мотнул головой, очнувшись от воспоминаний. Всего метров пятьдесят оставалось до скал впереди — совершенно неприступных на вид, и он опять невольно оглянулся. До Хорунов с их тварями оставалось всего метров сто. За спинами у них торчали длинные луки, но стрелять они пока не пытались — то ли расстояние оставалось слишком уж большим, то ли их хотели захватить живьём. О том, что ждёт их тогда, не хотелось даже думать...
— Сюда! — заорал вдруг Льяти, оборачиваясь. — Быстрее! Да быстрее же!
Антон из последних сил бросился вперёд... и замер, увидев впереди врезанную в скалу узкую стальную дверь, совершенно невозможную здесь. На миг он даже решил, что ему показалось. Но Льяти бросился к ней, на бегу вытаскивая из сумки... связку ключей!
В голове у мальчишки всё перевернулось — он не знал даже, что и думать. Первая мысль почему-то была, что это ключи от совсем другой двери. Но, к удивлению Антона, замок поддался, дверь распахнулась. За ней висела кромешная тьма — но когда Льяти нырнул внутрь, произошло второе чудо: внутри вдруг вспыхнул тусклый, но несомненно электрический свет!..
Поняв, что добыча уходит из рук, Хоруны взвыли с дикой злобой. Антон наддал, как только мог... и в этот миг возле самого его уха свистнула стрела. Не решаясь оглянуться — споткнуться и упасть на бегу точно означало смерть — он пригнулся, отчаянно надеясь на удачу.
Она его не подвела — рядом просвистело ещё несколько стрел, но он всё же влетел в проём двери, и, развернувшись, захлопнул её, уже в последний миг заметив перекошенные злобой лица в какой-то полусотне метров. По металлу стукнуло ещё несколько стрел — но Антон уже нашарил замок и запер дверь. Затем, словно из него выпустили воздух, буквально сполз вниз. Короткая лестница выходила в короткий коридор, упиравшийся во вторую такую же дверь. Над ней горела тусклая, пыльная лампочка.
В голове у мальчишки творился сейчас полный кавардак. Он совсем не представлял, чего ждать дальше, — то ли Льяти обернётся сейчас Мефистофелем в красном плаще и разразиться сатанинским хохотом, то ли, напротив, усатым мужиком в форме и скажет густым басом "я, майор КГБ Пронин, имею задание вернуть вас домой...".
Льяти схватился за древко глубоко вошедшей в правый бок стрелы, вырвал её, скривившись, осмотрел, потом бросил на пол...
А ведь его уже тут достало, как-то отстранёно подумал Антон. Прямо тут, в туннеле, когда он повернулся посмотреть, как я там... Только его — он видел, что другие целы.
Холодея, мальчишка взглянул на стрелу. Самую простую, деревянную, без наконечника даже, лишь с обожженным на огне остриём — но, судя по налипшей на древко крови, вошла она в тело сантиметров на пятнадцать, прямо в печень... Правда, кровь из раны шла как-то неохотно, да и держался Льяти пока вполне бодро...
Они замерли, отчаянно пытаясь отдышаться, но почти сразу же сверху донеслись тяжелые удары. Судя по ним, у Хорунов кроме луков нашлись, как минимум, каменные топоры. Вышибить стальную дверь они, понятно, не могли — но, если постараться, то и каменными топорами можно обколоть её по краям и выворотить из скалы...
Льяти помотал головой, кое-как поднялся и подошёл ко второй двери. Тоже запертой — но и к ней у него отыскался ключ. За ней оказалась низковатая комната с бетонными стенами. Справа и слева их прорезали арки низкого, всего метра в полтора, туннеля. Между них стоял небольшой, словно игрушечный вагончик, такой узкий, что кресла помещались в нём в ряд...
Антон вновь ошалело мотнул головой. Меньше всего тут он ожидал попасть в метро, пусть даже и такое...
Открыв дверцу, похожую на автомобильную, Льяти сел в переднее кресло. Антон сел за ним, Андрей и Серый — ещё дальше. Сейчас они были слишком удивлены, чтобы что-то спрашивать.
Перед Льяти был маленький пульт. Он нажал несколько кнопок, внизу что-то загудело и вагончик скользнул в темное жерло туннеля, словно пуля в ствол. Зазор между его корпусом и стенами едва ли превышал пару сантиметров, и Антон невольно поёжился. Остановись вагон в туннеле — выбраться из него уже вряд ли получилось бы...
Он потёр ладонями лицо и вздохнул, попытавшись расслабиться. Он по-прежнему совсем не представлял, что всё это значит — но уже не сомневался, что всё сейчас закончится: их встретят взрослые, отвезут Льяти в больницу, объяснят, что тут произошло, вымоют, накормят, отправят домой, наконец...
Они ехали, наверное, всего минут пять, миновав несколько таких же крошечных станций. Потом Льяти остановил вагон в просторной кубической камере. Здесь в скальную стену была врезана решетчатая дверь лифта, и они все вошли в него. Льяти повернул рубильник и лифт, дёрнувшись, с грохотом пошел наверх. Сквозь решетчатый пол Антон смотрел вниз, на быстро уменьшавшийся квадрат дна и убегающую вниз цепочку тусклых лампочек... пока подъем не закончился в такой же скальной комнате, разве что без туннеля. Единственный выход вёл на уходящую дальше вверх крутую лестницу. Поднявшись, Льяти открыл дверь — и Антон невольно зажмурился от хлынувшего в неё дневного света.
Проморгавшись, он вышел наружу — и замер, ошалело осматриваясь. Он стоял на бетонной, огороженной железными перилами площадке, от которой вниз вела бетонная же лестница. Вокруг же простиралось широкое, мрачное ущелье — его почти отвесные темные стены уходили в массу тяжелых клубящихся туч. Справа ущелье, казалось, обрывалось в бездну — там он видел лишь уходивший в туманную мглу склон возвышавшейся за ним горы, в то время как дна словно не было. Слева ущелье плавно поднималось вверх. Но больше всего мальчишку поразили стоявшие у его склонов стальные каркасы огромных многоэтажных зданий — не разрушенных, а недостроенных. Они мрачной анфиладой протянулись к верхнему концу ущелья — там, в расщелине между гигантскими утёсами, словно в каких-то колдовских воротах, мерцал призрачный свет. Антон не сразу понял, что это лишь кружащийся между скалами туман, но зрелище всё равно пробирало до озноба — он словно попал в царство гигантов, туда, где людям нет места...
— И куда дальше? — спросил он, невольно приглушая голос. Здесь царила странная, зыбкая тишина — какие-то смутные, далёкие звуки доносились отовсюду, но столь слабые, что опознать их никак не удавалось.
