— А, — Антон осмотрелся. Шагах в двух от пьедестала с "огнём" пол, потолок и стены комнаты обегало что-то вроде непонятно как вставленной в монолитный гранит литой сложной металлической рамы, странно похожей на раму от какой-то великанской картины. Воздух в ней странно мерцал и струился — и, шагнув вперёд, мальчишка коснулся чего-то зыбкого, упругого, однако же непроницаемого. Оно поддавалось под рукой, но чем сильнее он давил, тем сильнее становилось сопротивление. Казалось, что он, держа в руке сильный магнит, пытается прижать его к такому же полюсу другого магнита — только вот никакого магнита у него в руке не было...
— Силовое поле. Офигеть, — выдохнул Андрей, тоже ощупав преграду. — Ну, и что будем делать? Тут всю гору надо разбивать, чтобы эту раму из скалы выворотить...
— Да ясно же всё... — Сергей вздохнул... и сунул руку прямо в огонь.
* * *
Никто не успел ничего сделать — все словно оцепенели. Бесконечно долгая секунда, две, три — и Сергей вдруг коротко, пронзительно вскрикнул. Он отдёрнул руку и удивлённо взглянул на неё. Никаких ожогов не осталось, но кожа на ней вдруг покраснела, словно под горячей водой. Антон увидел, что даже его запястье залились краской.
— Ф-фальшивка, — пробормотал Серый. — Ну, тем проще...
И сунул руку в огонь вновь.
* * *
...потом Антон так и не смог понять, сколько же всё ЭТО длилось. Серый прикусил губу, его лицо застыло, словно высеченное из камня, по телу пробегали быстрые, короткие судороги. Голова у мальчишки закружилась, в какой-то миг он понял, что сейчас или свалится в обморок или просто набросится на друга, чтобы оттащить его в сторону, потому что смотреть на ЭТО у него больше нет сил... но тут вдруг и "огонь", и странное мерцание в раме погасли со странным свистящим звуком. Сергей попытался улыбнуться ему — и свалился прямо где стоял.
* * *
Они — все сразу — бросились к нему. Серый мычал и вяло отпихивался. Рука у него покраснела, как ошпаренная, и стала горячей на ощупь — но ничего страшного с ней, по виду, не случилось. Наконец мальчишка отдышался и смог сесть.
— Как ты? — испуганно спросил Антон.
— Да нормально... — Сергей помолчал. — Знаешь, боль, сама по себе, страшна лишь сначала. А потом... вроде как гул такой в голове, и просто перестаёшь понимать, как и что... Я испугался, что сойду с ума... и может, сошёл бы. Только эта зараза сдохла раньше...
— Вы все, русские, чокнутые, — хмуро сказал Вальфрид. Лицо у него, почему-то, было при этом виноватое. — Вот поэтому и... — он не договорил.
Антон вспомнил, как сам совал руку в этот "огонь". Тепла он не почувствовал — но было очень больно... Сколько выдерживал это Сергей? Минуту? Две? Три? Немыслимо...
— Я бы так... не смог, — смущённо признался он, понимая, что краснеет сам, унизительно и глупо. — Я даже мгновения не смог терпеть, а ты...
— А я, — Сергей снова помолчал. — Знаешь, мне просто надоело всё это, вся эта беготня туда-сюда-обратно, тайны, загадки все эти... Я просто решил, что должен это сделать, иначе и дальше... а, ладно. Давайте посмотрим, что там...
Осторожно переступив через раму, мальчишки подошли к пьедесталу и заглянули в чашу. Она была доверху заполнена прозрачной водой, а на её дне лежали... бусы. Самые обычные... хотя нет, как раз НЕ обычные — несколько самых крупных бусин были словно налиты изнутри сочным светом, зелёным, жёлтым или фиолетовым...
— Что это за фигня? — возмутился Антон. Он ожидал увидеть в самом деле ключ, большой и сложный, как рисуют их в сказках, или на худой конец какой-то магический кристалл — но это!.. — Они что, издеваются? Да я им всем ноги вырву, когда найду! Мы сюда столько пёрлись, Льяти потеряли, Серый сам чуть не сдох, чтобы сюда войти, — а это...
— А это, — Сергей сунул руку в воду (Антон напрягся, но ничего такого не случилось — это оказалась самая обычная вода) и вытащил всю связку. Бусы были стеклянные, разноцветные — густо-фиолетовые, сочно-жёлтые, глянцево-черные, в общем, самые обычные на вид. За исключением нескольких бусин, которые светились, как маленькие фонари...
— Наверное, они радиоактивные, — нервно предположил Андрей.
— Нет, — Серый усмехнулся и сунул бусы в карман. — Пошли отсюда. Всё, нечего здесь делать...
С непонятным облегчением ребята выбрались наружу, где снова пошел снег. Никто, однако, не спешил спускаться, зловещую возню на лестнице все помнили слишком хорошо...
— Ну, что нам дальше делать? — наконец спросил Антон. Ждать им тут было совершенно нечего, а когда он представил себе обратный путь — ВЕСЬ обратный путь, с лавинами, Туманом, адским лесом и ждущими их в нём Хорунами, у него откровенно ослабли колени. — Вот, пришли мы сюда, куда никто не приходил, взяли то, чего и взять нельзя, — и что? Даже если местные легенды не врут, этот чёртов Надир аккурат на другой стороне этого проклятого сумасшедшего мира, за пустыней, через которую и пройти вовсе нельзя, в таком месте, где люди с ума сходят. Да даже если мы туда как-то дойдём... потратив чёрт его знает сколько месяцев... Даже если эти чёртовы бусы и есть Ключ, то надеть их может лишь один человек. И что-то говорит мне, что это вовсе не один из нас. Не жизнь, а сказка — чем дальше, тем страшнее.
— Хорош ныть, — коротко сказал Сергей. — Ну да, мы в сказке. Страшненькой, чего уж там... И играем по чужим правилам, в которых ни фига не понимаем. Но ведь выигрываем же! Сюда вот дошли, Ключ взяли...
— Ага, взяли — и что? — уныло повторил Антон. — В Столицу назад топать? Снова через этот ср... этот лес? Так нас там Хоруны ждут — не дождутся. Поймают, Ключ отберут... А вдруг он как раз только ихнему вождю подходит? Вот тогда в самом деле будет свету конец, как тот шаман сказал...
— Шаман много чего сказал, — Вальфрид молча поиграл желваками. — Только плевать мне... даже если это всё правда. Плевать!..
Антон очень захотел спросить, что там говорил шаман... но сдержался... к своему удивлению. А ведь всего пару месяцев назад... да что там пару месяцев, пару дней всего! — он бы непременно полез к Вальфриду с вопросами... и вышло бы нехорошо. Совсем. Теперь он это чувствовал. Чувство это было новым и почти пугающим. Словно он сам стал каким-то другим человеком. Взрослым, например.
— Делать-то что будем? — повторил он. — Надир — ладно, Надир это фигня, мы хоть примерно знаем, где он... А вот этот... единственный — мы же не знаем, кто он, и он сам наверное не знает. Сидит где-нибудь на берегу и рыбу ловит... или шишки сшибает в лесу... и в ух не дует, что и как...
— Шаман говорил, что он сам узнает Ключ, если ему показать, — неохотно сказал Вальфрид. — И поймёт, что с ним делать.
— И что? — уныло спросил Антон. — Будем каждому тут эти бусы дурацкие под нос тыкать? Так на это лет сто уйдёт, не меньше. Это если мы их по пути не потеряем, у нас их не отберут, и мы сами не плюнем на всё это... Нет, ребята, что делать, в самом деле?
— Будем решать проблемы по мере их поступления, — Серый усмехнулся. — Проблема номер раз — унести ноги из этого милого местечка, не встретившись с... в общем, тихо.
— Это-то просто, — Вальфрид вытащил из сумки здоровенный моток верёвки. Конец её он привязал к перилам, остальное бросил куда-то за гребень и насмешливо посмотрел на ребят. — По канату спускаться умеете?..
* * *
Соскользнув наконец на землю, Антон сразу сел на снег. Вот вроде бы простое дело — но высота была метров сорок, склон неровный, с выступающими скалами, и дело затянулось надолго. Не то, чтобы он так уж сильно боялся... но ноги теперь его не держали. Остальные впрочем тоже сели на снег, переводя дух. Мальчишка покосился на совсем близкий торец пятиэтажки. Внутри царила тишина — но войти туда вновь он не решился бы ни за какие коврижки...
— Проблема номер два, — сказал Сергей, отдышавшись. — Спуститься с этих чёртовых гор.
— Мимо Тумана мы уже не пройдём, точно не во второй раз, — спокойно сказал Вальфрид. — Нам и в первый-то глупо повезло, правду сказать. Да и Хоруны вас там ждут...
— И что? — спросил Сергей. Тон немца был не очень-то пессимистичным.
— На север пойдём, к нашим, — Вальфрид поднялся. — Тут недалеко, кстати, только отрог перевалить. Ну и заодно на край Ойкумены посмотрим.
И тут Антон понял, что не так он и устал...
* * *
Лес стоял перед ними сплошной стеной — невысокие, в три-четыре метра, ели росли тут так часто, что их кроны смыкались друг с другом. Лезть в него совершенно не хотелось, и не ему одному. Вальфрид даже достал из сумки карту и сверился с ней. Увы, нужная ему пещера помещалась именно за ним — на выступе над поднимавшимся за лесом склоном. Склон был крут и высок, Антон не представлял, как по нему заберется, — но сперва им надо было добраться до него. Вальфрид вздохнул, убрал карту, и, вздохнув, первым вошёл в лес.
* * *
Всё оказалось ещё хуже, чем Антон даже думал — им пришлось буквально продираться сквозь ветки, за которыми ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Земля под снегом была неровная, усыпанная камнями. Он всё время оскальзывался и оступался на них, и, если бы не высокие, на совесть затянутые голенища горных ботинок, наверняка давно вывихнул бы ногу. Заблудиться тут ровно ничего не стоило. Антон и заблудился бы, но здесь довольно было просто идти по склону вверх. Правда, идти было тяжело. Ветки цеплялись за одежду, назойливо лезли в лицо. Ветра здесь не было. Антон с удивлением понял, что взмок и запыхался. Высота уже была изрядная, и дышать здесь было тяжело...
До склона было добрых километра два. Мальчишка с ужасом подумал, что они не успеют добраться до пещеры до ночи... но лес, к счастью, стал редеть. Теперь он мог просто идти, лавируя между деревьями. Стало видно хотя бы на несколько метров вокруг, иногда между елями проглядывали горы. Вальфрид сказал, что они идут куда-то в сторону, и, Антон, выругавшись про себя, повернул...
Лес казался бесконечным. Наконец, Вальфрид остановился, и Антон сел прямо в снег, переводя дух. Сердце билось, как безумное, горло, грудь горели. Мальчишка испугался, что может простыть — в его положении это был бы конец — но тут же эти неприятные ощущения стали стихать...
Вокруг было неожиданно тихо и уютно. Антону захотелось спать, он даже задремал на минуту... и тут же Серый грубо растолкал его. Мальчишка испуганно вскочил. Если бы он заснул — он наверняка замерз бы. Страх подстегнул его, и он, сжав зубы, пошёл дальше...
* * *
Теперь они шли медленнее, часто делая перерывы, — Антон уже понял, что должен беречь силы. Наконец, лес остался позади. Мальчишка посмотрел на склон — от его высоты буквально кружилась голова, но он был всё же не настолько крут, каким казался снизу, из долины. Если Вальфрид не врёт — там, наверху, есть пещера, в которой они смогут остановиться на ночь. Антону страшно не хотелось туда лезть, но выбора у него, к сожалению, не было...
* * *
Подниматься по склону было тяжело — мальчишка согнулся почти вдвое, вспахивая снег и всё время оскальзываясь на скрытых под ним камнях. Если бы не растущие вокруг кусты, за которые он то и дело хватался, он никогда не смог бы подняться здесь. Сам подъём казался бесконечным.
Увидев впереди обрамленную темными скалами небольшую площадку, Антон на секунду замер, буквально не веря собственным глазам, потом судорожно рванулся вперёд. Выбравшись на неё, он, наконец, перевёл дух. Перед ним был лишь невысокий склон, а за ним — только небо...
* * *
Взобравшись наконец на перевал, Антон протянул руку Андрею, потом повернулся лицом к западу.
На сей раз, они поднялись на самом деле высоко. Дышать здесь было тяжело, а мороз немилосердно обдирал лицо и впивался в грудь сотнями ледяных игл — но сейчас мальчишка едва его замечал. Долгий, да и чего там, мучительный подъём внезапно кончился — и они все замерли, глядя на открывшийся им пейзаж.
На этой высоте, где не было облаков, открывался широчайший обзор — на сотни и сотни километров. Слева до горизонта море, впереди холмы и возвышенности. Земля перед ними уже лежала в тенях и тумане. В нём можно было разглядеть только контуры далёкого города, — неясные очертания зданий и домов. Вдали, справа, на севере, возвышался обрубленный конус одинокой вершины, наверно вулкана, белый от вечных снегов. Затем полоска золотого моря, через неё перешеек, ведущий на другую, необозримую уже равнину.
И там, у самого горизонта, черными тенями на закате, воздвиглись четыре одинаковых прямоугольных горы — силуэты непомерных, выше виденных им исполинов, зданий, утопающих в палевой дымке. И в этой дымке, как будто в тумане, но всё же более конкретные, чем туман, проступали контуры каких-то огромных статуй, напоминавших человеческие фигуры, которые, казалось, двигались...
А справа, перед вулканом, поднимался колоссальный серп Таллаара, весь в бурлящем, словно бы жидком узоре зеленовато-белесых и темно-синих полос. Отсюда, с высоты, он был виден совершенно отчётливо, и у мальчишки просто перехватило дух. Ради такого зрелища Антон точно согласился бы проделать весь путь с начала до конца ещё раз... и ему даже захотелось завыть от невозможности полететь туда, увидеть всё это вблизи, своими глазами...
* * *
Насмотревшись, Антон обернулся. Крутой неровный склон уходил вниз метров на сто, и мальчишка осторожно спустился к нему. Сорвись он — он мешком бы покатился вниз, ломая руки и ноги. По снегу вился их след, исчезавший в лесу, — он был похож на след пьяной гусеницы, и Антона снова передёрнуло. Он не мог поверить, что поднялся здесь...
Впрочем, погода уже ощутимо портилась. Небо быстро затягивали облака, порывы ветра стали заметно теплее, в воздухе уже крутились первые хлопья снега. Если снегопад будет достаточно сильным — снова начнутся лавины...
* * *
Невольно поёжившись, Антон направился к дальнему концу площадки. Вальфрид не соврал — между неровными выступами скал зияло треугольное жерло пещеры, и сердце у мальчишки ёкнуло — мрак в ней казался плотным, словно черная жидкость. Тем не менее, другого укрытия вокруг просто не было, к тому же, уже начинало темнеть...
Вздохнув, Антон побрёл к ней. Остановился у входа — вблизи тьма пещеры казалась ещё более непроницаемой.
Вальфрид расстегнул куртку, достал из внутреннего кармана фонарик и включил его. Желтый луч скользнул по неровным выступам камня, таким же, как снаружи. Всего метра через три пещера поворачивала вправо. Вздохнув, Антон вслед за ним вошел в неё. Здесь, по крайней мере, не было ветра, и он, переведя дыхание, заглянул за поворот.
Здесь было нечто вроде небольшой комнаты — с почти ровным полом и неровным, низким потолком. Дальше пещера превращалась в уходящую в толщу скалы расселину, забитую камнями. Впрочем, ничего большего им не требовалось. Положив фонарик на выступ скалы, Вальфрид сбросил, наконец, свой объемистый рюкзак. Расстегнул её, достал пачку галет, разорвал её и начал торопливо грызть. Антон поступил точно так же. Вкус у промёрзших галет был так себе, но он был слишком голоден, чтобы обращать внимание на это...
