— Ага! — вместо своей подружки ответила Листик, выпрыгнувшая из моря на палубу корабля. Лунилимо укутала свою рыжую подружку в большое махровое полотенце, а Милисента строго сказала:

— Листик, только тебя ждём, все остальные уже готовы! Одевайся быстрее, и пойдем, нам опаздывать нельзя, обещали к десяти, значит надо быть точно к десяти...

— Ага, точность — вежливость королей, ваше божественное величество! — захихикала Листик, натягивая свои штанишки. Если Лунилимо ждала подругу с большим махровым полотенцем, то Рен, как верный оруженосец, кроме пояса с ножами, держал одежду девочки, выглаженную и аккуратно сложенную. А Листик пока одевалась, хихикая, рассказала, как она изображала для орков "божественное знамение", и за кого они приняли Милисенту.

— Да уж, Милисента, ты решила если притворяться, то уж с истинно королевским размахом. Листик была скромнее, на Гран-Приоре изображала Найду, хоть и богиню, но всё же подчинённую Посаданума, то ты, Мил, решила не мелочиться — стала сразу Анурам! Верховной орочьей богиней! — усмехаясь, сказала Ирэн, но в её голосе звучало уважение.

— Никого я не изображала, а если орки решили, что увидели свою Анурам, то это их проблемы, — ответила Милисента, пожав плечами, — я здесь совершенно ни при чём.

— Ага, они решили, что это не она меня сопровождает, а я её, а поскольку я Арыамарра, то могу сопровождать только богиню, — пояснила Листик. Хихикнув, добавила: — А так как я уже общепризнанная и заслуженная Арыаммара, то сопровождать какую-то второстепенную богиню мне не положено. Несолидно!

— А что, вполне правдоподобно, — кивнула Ирэн, — ауры у вас очень похожи. И если Листик Арыамарра, то ты Милисента....

— Анурам! О великая Анурам! Прости недостойного, что не признал сразу! О горе мне, горе! — басом заголосил Ыраламыр, тоже находившийся на палубе, затем с громким стуком распростёрся ниц. Упал-то он тихо, но вот, приложившись лбом о дощатый настил, сделал сильный "бум". Вслед за ним растянулись остальные орки абордажной команды, как бывшие на верхней палубе, так и выскочившие на шум и крики своих соплеменников. Милисента растерянно оглянулась, не зная как на это отреагировать.

— Ага! Не только мне одной страдать! — удовлетворённо заявила Листик и ехидно добавила: — Теперь тебе ходить будет трудно, они мешать будут, воздавая почести на каждом шагу! Куда не ступишь, везде орки лежат!

— Первый раз слышу, чтоб богиня страдала от того, что она богиня! — развеселилась Ирэн, остальные эльфийки тоже заулыбались.

— Ну какая я богиня! — развела руками Милисента. — Какая я богиня, вот явится настоящая Анурам...

— Ты скажешь ей, что замещала её... Ну, временно выполняла обязанности во время её отсутствия, — присоединилась к всеобщему хихиканью Листик. — Ну, чтоб её место никто не занял!

Но Милисенте было не до смеха, она скомандовала:

— Ыраламыр, встал! Немедленно! Собрал своих абордажников и занялся делом! В наше отсутствие ты остаёшься старшим на корабле! Остальные построились! Вперёд!

Милисента открыла портал в султанский дворец, первыми шагнули в него Листик и Лунилимо, за ними шеренгой пошли драги. Когда все скрылись в сером облаке телепорта, туда вошла Милисента, напоследок погрозив пальцем замершим оркам. Когда переход закрылся, Ыраламыр с шумом выдохнул. На вопросительные взгляды людей-абордажников, оркам-то всё уже было ясно, Ыраламыр пояснил, покаянно опустив голову:

— Анурам, наша великая богиня! Она пришла к нам под именем Милисенты! Как же я раньше не догадался! У неё верховой дракон! Разве может простая смертная, пусть даже очень сильный маг, владеть огнедышащим драконом!

— А Листик? — спросил кто-то из людей.

— Листик её сестра! Она не просто Арыамарра, она младшая богиня!

— А леди Тайша? И ещё две девушки — Рамана и Саманта? — последовал ещё один вопрос.

— Они свита богини, поэтому у них тоже есть драконы, — у Ыраламыра на всё был обоснованный ответ.

— Это правильно, — заметил Тремаз, абордажник-человек, — некрасиво получится — богиня впереди на драконе, а её свита за ней пешком бежит. А когда у всех драконы, то это правильно и демократично.

Орки посмотрели на него с осуждением, так говорить о их богине и её свите! А Тремаз пожал плечами, мол, ну и что, что богиня? Наниматель не хуже других, а во многом и лучше. Богиня там, или не богиня, главное, чтоб деньги во время платила. Хотя, сам Тремаз теперь уже не совсем наёмник, он чувствовал, что его связывало с Милисентой и Листиком нечто большее, чем договор найма, и он, старый циник, будет драться за этих девочек так, как ни за кого и никогда не дрался, драться насмерть! Тремаз оглянулся на своих товарищей-людей и встретился глазами с Трапыром, тоже наёмником с Граона, тот кивнул, видно он испытывал то же самое.

Должность султанского глашатая только с первого взгляда кажется незначительной, на самом деле она очень важна и ответственна! Ведь кроме обязательно приглашённых, существовала квота тех, кто желает попасть на большой приём без приглашения, в надежде, что султан рассмотрит его просьбу и, возможно, окажет милость, что-то из просимого да и выполнит. А попасть в зал большого приёма можно только с разрешения султанского глашатая, вернее, только после того как глашатай объявит имя вползающего, потому как в зал можно было только вползти. Такой проситель полз до тех пор, пока султан не разрешал ему подняться и стать к стенке. Встать к стенке зала больших приёмов — это было султанской милостью, потому как неугодного могли и выбросить из зала, причём выбросить по частям. Но сегодня, слава Единственному, никого не выбросили, всех поставили к стенке. Это тех, кто был официально приглашён, оставались ещё официально не приглашённые просители, они толпились у дверей и заискивающе заглядывали в глаза глашатаю, и с большим почтением предлагали ему подарки. Вообще-то эта должность называлась не "глашатай", а министр-распорядитель церемоний, и определять очерёдность неприглашённых просителей входило именно в обязанности этого министра-глашатая. Понятно, что должность была не только ответственная, но и очень хлебная.

Султанский глашатай удовлетворённо рассматривал перстень, преподнесённый ему в качестве подарка первым незарегистрированным кандидатом на вползание. Уже приближалось к десяти часам, из официально приглашённых оставался всего один посетитель, вернее посетительница, королева какого-то государства, судя по тому, что её поставили последней в официальную очередь, — крайне незначительного. Но её еще не было, поэтому распорядитель церемоний решил начать пускать официально не приглашённых. Вообще-то большой султанский приём начинался через час после восхода солнца — такова была традиция. Но первые полтора-два часа султан дремал, поэтому заползали просители с мелкими просьбами. Эти прошения, чтоб не беспокоить солнцеподобного, рассматривал великий визирь и решал — удовлетворить или нет. Потом, когда султан уже вполне проснулся и мог адекватно реагировать на просителей, запускали особо важных с не менее важными просьбами, а в конце шли уже все остальные, в том числе незарегистрированные, кто там их считает — скольким неофициально назначено, их списки-то у султанского министра-распорядителя церемоний! Поэтому можно облагодетельствовать и пропустить одного-двух сверх квоты незарегистрированных, не забыв, естественно, и про себя. Удовлетворённо хмыкнув, глашатай уже собрался было приоткрыть большую дверь и объявить очередного просителя. Открывать дверь полностью не разрешалось, министр-распорядитель должен был объявлять вползающего через маленькую щёлочку громадных дверей так, чтоб самому султана не видеть, и так, чтоб султан его тоже не видел, иначе пришлось бы и самому глашатаю падать ниц. Но приоткрыть дверь министр-распорядитель не успел.

Немного в стороне от толпы ждущих просителей возникло странное белесое облачко. Из него вышли, взявшись за руки, две девочки. Одна в скромном платье с внешностью типичной уроженки Эпира, а вторая... Рыжая и в узких штанах! Эти две детали удивлённый взгляд глашатая отметил в первую очередь, а потом он с изумлением, переходящим в негодование, увидел у этой девочки на поясе ножны, с двумя большими ножами! Такое нарушение! Ведь на приём к султану приходить с оружием категорически запрещалось! А девочка шагнула к министру-распорядителю, собираясь отодвинуть того с дороги, так как глашатай застыл не в силах пошевелиться от страха — за девочками из облачка вышли три огромных чудовища! Похожие на вставших на задние лапы маленьких драконов, эти чудища были одеты в кольчуги, а в руках держали что-то похожее на большие сарлы!

— Листик, это министр-распорядитель церемоний, он должен объявить о нашем прибытии, — произнёс мужчина в роскошном венисийском камзоле, тоже вышедший из этого облака. С ним были ещё двое, одетые в незнакомые одежды, но судя по их единообразному покрою — нечто вроде военных мундиров. За мужчинами вышли три девушки, но если две были пусть и в необычных для султаната красивых платьях, то третья... Глашатай с ужасом узнал в этой миловидной темной эльфийке сурового убийцу из самого страшного клана дроу, или как они себя сами называли — дарков. Убийцу из страшного клана "Мягко Ступающих"! Только они так одевались!

— Чего стоим? — вопрос задала девушка в замшевом брючном костюме, она вышла из этого странного облачка последней. — Мы как раз вовремя успели, нехорошо заставлять султана ждать!

— Мил, Каратто говорит, что вот этот должен объявить, что мы пришли, после этого мы можем войти, — пояснила рыжая девочка, ткнув пальцем в перепуганного глашатая.

— Да, без объявления — неприлично, — согласилась Милисента и сделала замечание девочке: — Листик, пальцами тыкать тоже неприлично.

— Мил, а чем мне в него тыкать! — возмутилась девочка. — Не ножом же! Могу, конечно, ногой пнуть!

Затем рыжая очень непочтительно, можно сказать крайне нахально, толкнула застывшего глашатая: — Ну, чего стоишь? Объявляй!

Министр-распорядитель церемоний только затряс головой не в состоянии произвести какое-либо другое действие.

— Ага! Шимба, помоги ему, — кивнула рыжая девочка одному из чудовищ.

— Ага! — копируя нахальную девчонку, ответило чудище и подняло за шиворот глашатая. Тот широко разинул рот не в силах вымолвить ни слова.

— Королева Милисента и принцесса Листик, со свитой! — торжественно произнесла рыжая, поясняя, что надо сказать, потом показала на дверь. Два других чудовища широко распахнули тяжёлые двухстворчатые двери, и Шимба вбросила в зал министра-распорядителя.

Султан Ваштанарам Седьмой, повелитель всех истинных последователей Единственного, владыка всех Заскийских земель, владетель гор Таренги, степей Оркании, властелин вод Гуланского океана и прочая, восседал на троне и благосклонно кивал торжественно подползавшим к трону участникам большого султанского приёма. Выразившие свои верноподданнические чувства и не менее верноподданнические просьбы отползали и становились вдоль стены просителей. Вдоль других стен расположились придворные, чье присутствие на большом султанском приёме было обязательно. У трона стояли султанские сарламы — воины гвардии. К удивлению присутствующих, на сегодняшнем приёме среди султанских телохранителей не было ни одного орка. А как известно, именно им султан доверял больше всего, и в отличие от гвардейцев-людей именно среди них большинство было магами. Знающие тихонько шептали тем, кто ещё не знал — гвардию султана покинули все орки. Некоторые даже рассказывали, что видели, как кавалькада орков-сарламов ночью покидала Яфру. Это было удивительно, необычно и страшно! Орочьи степи или Оркания, составляла почти половину территории Заскийского султаната. И вот теперь ширились очень пугающие слухи — Оркания перестала признавать султана своим правителем! А это значило, что врата, открывающие путь в мир Таринт, теперь для купцов султаната недоступны. Вернее, доступны, но уже за деньги, и немалые деньги. Словно подтверждая эти слухи, глава купеческой гильдии был необычайно мрачен. Он-то знал правду, вчера, после обеда, его посетила девушка с пшеничными волосами, и после разговора с ней почтенный Бараманакер ун Тартум стал очень мрачным и в таком виде пребывал до сих пор. С девушкой он говорил более двух часов, как она попала в кабинет и как ушла, никто не заметил, но слуги, носившее в кабинет кофе и сладости, эту девушку видели, так что сомнения в том, что посетительница у главы торговой гильдии была, ни у кого не возникало. Но мало кто знал, что в казармах орочьей части гвардии так же, неизвестно откуда, появилась рыжая девочка в сопровождении двух сарламов султана, она была там всего десять минут. А когда исчезла таким же непонятным образом, как и появилась, орки султанской гвардии заявили капитану, что покидают службу и стали собираться в дорогу. Мало кто знал, что Листик не только посетила казармы гвардии, она ещё и пробежалась по орочьим кочевьям Оркании, части огромных орочьих степей, племена которой признавали власть султана, надо сказать, что и до сих пор весьма условно. А теперь перестали вообще признавать, вести оттуда были получены голубиной почтой перед самым большим султанским приёмом. Но по внешнему виду султана нельзя было определить, что он опечален этими известиями, его бесстрастное лицо выражало только надменное величие.

Большие и тяжёлые двери, обычно чуточку приоткрывавшиеся, чтоб глашатай мог прокричать имя очередного посетителя и чтоб этот посетитель мог вползти в зал приёмов, с треском распахнулись настежь. Глашатай влетел в зал и упал на четвереньки и, не меняя позы, проблеял:

— Кор... Миии... При... Лиииии!

— Ты это что сказал! Ты как объявляешь! — громко и разгневанно произнесла рыжая девочка, появившаяся в дверях. Но не она вызвала испуг всех присутствующих на большом приёме, за ней стояли три ужасных чудища. Высотой в два человеческих роста, затянутые в кольчуги, чудища держали в руках огромные сарлы и устрашающе скалили зубы. На самом деле драги смущённо улыбались. В повисшей тишине девочка скомандовала:

— Давай объявляй, королева Милисента и принцесса Листик, со свитой!

— Ккк... Оооева Миисета и Пппп.... Лиии... ик, ик, ик.— начал, заикаясь, глашатай, но так и не смог произнести.

— Ладно, свободен, я сама объявлю, — вздохнула рыжая и громко сказала:

— Королева Милисента, Мил, иди сюда, а то они не поймут, что королева — это именно ты.

К девочке подошла девушка в светло-коричневом замшевом охотничьем костюме с двумя мечами за спиной. Её волосы цвета спелой пшеницы были уложены в красивую причёску, в отличие от непокорной огненно-рыжей шевелюры девочки.

— Ага! — удовлетворённо кивнула рыжая и продолжила: — И её сестра, принцесса Листик! Это я, если кто не знает — будем знакомы! Со свитой...