Стрелы были тяжеленькие и Димка не сомневался, что такой вот стрелой вполне можно убить даже крупного зверя. А на древке копья был обтянутый шкурой упор, к тому же, на него была зачем-то плотно намотана сплетённая из растительных волокон веревка с петлёй. Как пояснил Льяти, при броске она раскручивала копьё, заставляя его вращаться, отчего оно летело дальше и точнее.
— Нарезное копьё, — выдохнул Юрка. — Офигеть...
Но больше всего внимания привлёк, конечно, лук. В отличии от игрушечных мальчишеских луков, этот был тяжелым — килограмма три-четыре. Он был тщательно вырезан из дерева, обтянут приклеенной очевидно кожей для защиты от сырости, а поверх неё, для красоты и удобства, ещё и оплетён такой же растительной верёвкой, украшенной вдобавок разноцветными каменными бусинами.
Лук оказался неожиданно тугим — Димка смог натянуть его одним яростным рывком, но удерживать так лук не получалось. На прицеливание оставалось мгновение, не больше, да и то, после одного этого рывка заныли мышцы...
В книгах Вальтера Скотта Димка читал, что знаменитые английские лучники учились стрелять с трёх лет. Раньше это казалось ему преувеличением — ну чего там уметь-то? — а теперь даже стало стыдно. В самом деле, попробуй, прицелься за мгновение — тут мало тренировок, тут ещё и талант нужен. Так что и оружие, и его владелец невольно внушали уважение...
В сумке Льяти оказалось мало интересного — несколько небольших каменных орудий, очень похожих на те, что Димка видел на витринах краеведческого музея, и какие-то свёртки из пёстрых листьев. На вопрос, что это, Льяти спокойно взял один... и откусил от него едва ли не половину. Это оказалось что-то вроде голубцов — с начинкой из мяса, каких-то здешних орехов и плодов, завернутых в съедобные листья. Димке достался сверток с чем-то сладковатым, похожим на креветки — он энергично прожевал половину... а потом из второй выпал толстый здоровенный червяк. Под полупрозрачной кожей отчётливо виднелись внутренности, и мальчишку едва не вывернуло. Он зашвырнул остаток свертка в заросли — и зло уставился на Льяти, который откровенно заржал. Нет, Димка читал, конечно, что голодающие негры Африки едят даже саранчу и всякую прочую гадость — но вовсе не мечтал отведать её сам. Вот уж точно дикари!..
Как оказалось, "повезло" только ему одному. Остальные ребята умяли свои свертки моментально и Льяти с несчастным видом посмотрел на свою пустую сумку. Похоже, что он только что остался без ужина — а заодно без завтрака и без обеда.
— Вы все, мальчишки, бараны! — возмутилась Аглая. — Давайте хоть к столу его пригласим!
Идея всем понравилась — но, когда Льяти вручили миску с кашей, он моментально запустил в неё пятерню, сунул её в рот — и принялся чавкать с явным интересом. Когда Ирка попыталась вручить ему ложку, он уставился на неё с искренним недоумением и показал ладонь, явно не понимая, что тут ещё нужно.
— Колбасы, колбасы ему дайте! — зашипела Аглая. Похоже, она считала, что если гостя не накормить от пуза, никаких "дипломатических отношений" не получится.
Льяти вручили кусок копчёной колбасы из Борькиных запасов — но он лишь понюхал её и осторожно отложил в сторону. Та же история повторилась и с печеньем. Зато тушёнка вызвала несомненный энтузиазм гостя — ловко орудуя пальцами, он быстро очистил консервную банку до дна.
После сытной трапезы Льяти сразу осовел и утратил прежнюю резвость. Лишь когда Танька зачем-то полезла со своим йодом к его грязным и поцарапанным босым ногам, он взбрыкнул ими и уставился на неё с явным подозрением.
— Как же ты босиком по всему этому ходишь? — спросила Танька с искренним недоумением.
Вместо ответа Льяти вытащил свой нож и с силой провел лезвием по пятке. Димка поёжился — оно должно было развалить её до кости — но вместо этого на ней остался лишь едва заметный белесый след...
— Офигеть, — Димка протянул руку и потрогал пятку гостя. Она была твердая, как камень. Похоже, что Льяти всю жизнь ходил босиком...
Льяти вяло отдёрнул ногу и зевнул. Ежу было ясно, что толку от расспросов сейчас будет мало...
— Удружили нам девчонки, нечего сказать, — вполголоса проворчал Сергей, когда они с Димкой отошли к своему, "сторожевому" костру. Льяти уже дрых, растянувшись на расстеленных возле костра одеялах. Похоже, что он с детской непосредственностью решил: раз его накормили, то ему тут точно ничего не угрожает. — Теперь утра ждать придётся. Когда это чудо природы продрыхнется.
— Да никуда он от нас не денется, — усмехнулся Димка. — Ему же интересно до чёртиков.
— Не нравится мне всё это... — сказал Сергей. — Вот откуда он русский язык знает, ты мне скажи? И он следил за нами — я ведь несколько раз за день его замечал, только разглядеть не мог, как следует.
— И мне не сказал?.. — обиделся Димка.
— А я уверен не был, что мне не кажется, — Сергей вздохнул. — Ловкий, паразит, и прятаться в зарослях мастак. Я бы, например, так не смог, хотя отец меня учил, знаешь...
— Ты что, думаешь, что он шпион этих... пришельцев? — нервно уже спросил Димка.
— Да ничего я пока не думаю. Не похож он на шпиона. Но парень очень странный, мы с ним ещё повеселимся, попомни моё слово. Не так он прост, как выглядит. Сумку свою, например, нам не дал посмотреть, вещи доставал только. А там явно что-то железное звякало, прямо как ключи...
— Интересно, откуда он взялся? — спросил Димка. — Он не из Союза, это ясно. И вообще не с Земли, судя по виду, — у нас-то таких племён нет, одни негры да индейцы. А он, похоже, всю жизнь в этом лесу жил. Значит, тут и ещё люди есть.
— В этом я не сомневаюсь, — Сергей вздохнул. — И похоже, что мы с ними скоро встретимся. Вот тогда-то всё и начнётся...
— Что начнётся? — спросил Димка.
— Веселье. Пока он один такой — он забавный, не больше. А ты целое племя таких вот представь, этак в пару сотен голов, — взрослых, здоровенных, со своими обычаями, с табу, с вождями, с колдунами всякими... Думаешь, они нас с распростертыми объятиями встретят?
— А что? Может, даже в племя примут — ну, после всяких испытаний, как в книжках про индейцев.
— Угу, — голову воина из соседнего племени принести, я читал про такое... И жить заставят по своим обычаям, а я босиком по лесу бегать и червяков жрать не хочу.
— А придётся, — угрюмо сказал сидевший рядом Сашка. — Потому что одни мы тут... ну, может и не загнёмся, но сделать ничего не сможем точно.
— Ежу ясно, что мы одни ничего тут не сделаем, — хмуро согласился Димка. — Даже если вообще поймем, что... Надо поднимать местных, прочищать им мозги, организовывать как-то...
— Ага, а как? — спросил Сашка. — Вот придёшь ты в какое-то племя — а там на тебя смотрит стадо в пятьсот голов. И ЧТО ты им скажешь? Вперёд, товарищи, ура? Так они тебя пошлют просто нафиг, и всё. Кто мы им?..
— Племена тут маленькие, голов по двадцать-тридцать максимум, — возразил Сергей. — Если Льяти верить.
— Ага, а сколько их тут? — тут же спросил Сашка. — Если пара сотен — то сливай свет, туши вёсла. Мы такую массу никогда не окучим, хоть из штанов все выпрыгнем.
Серый в ответ на его слова лишь зевнул.
— Ладно, завтра мы его расспросим, тогда и ясно будет. Сейчас мы с Максом дежурим, вторые — ты с Димкой. А пока спать ложитесь, насидитесь у костра ещё...
Глава четвёртая:
мальчишеский мир
Мальчишки здесь хозяева, девчонки здесь хозяйки,
А что им лет немного, так это ерунда!
Им небо улыбается, привет приносят чайки,
И Вега светит ласково, заветная звезда...
Раньше Димка никогда не был часовым — даже в почётный караул к дружинному знамени его не ставили, да он не очень-то и рвался. Не зря, как оказалось, — ничего приятного в этом деле не было.
Действительно, кому понравится, когда его расталкивают посреди ночи, и, вместо того, чтобы вовсю смотреть сны после, согласитесь, не самого легкого дня, заставляют сидеть у костра, глядя в окружающую лагерь непроглядную темноту? Ну, заставляют — это тоже преувеличение, вообще-то. Димка понимал, что от бдительности часовых зависят жизни всех ребят, так что никаких возражений на сей счёт у него не было. Только вот спать от этого меньше не хотелось...
Ночью прошёл сильный дождь, так что заметно посвежевший воздух пах просто одуряюще. Внизу, в зарослях, что-то светилось неясными пятнами — то ли гнилушки, то ли какие-то здешние грибы. К тому же, там роились крупные светляки, и всё это смотрелось сразу красиво и страшновато...
Ночные джунгли жили своей жизнью. Там то и дело кто-то повизгивал, взрыкивал, хохотал, и всё это сливалось в симфонию, которую Димка вполне искренне назвал бы игрой на нервах — его собственных, понятно, потому что образы издающих эти звуки зверюг рисовались самые жуткие. Наверху, над обрывами, кто-то непрерывно бегал, в конце ведущей в лес тропы иногда вспыхивали и гасли чьи-то глаза, а пару раз мальчишка замечал там стремительные черные силуэты. Один раз здешние "волки" подошли совсем близко и убрались лишь после того, как Борька запустил в них головней. Зверюги в самом деле оказались неприятные — с голой черной кожей и жёлтыми глазами, длинные, приземистые, но очень проворные. Общаться с ними поближе Димке совершенно не хотелось, даже с копьём...
Мальчишка вздохнул. Всё же, Сергей, настоявший на том, чтобы они потратили битый час на поиск защищённого места для лагеря и на сбор дров в таком количестве, чтобы их хватило на всю здешнюю ночь, оказался совершенно прав — страшно представить, что с ними стало бы, устрой они лагерь просто на какой-то полянке... В том, что брезент палаток смог бы остановить этих зубастых зверюг, Димка сильно сомневался. Похоже, что если они хотят выжить в этом лесу, им придётся строить целое укрепленное городище, вроде древнерусского. Оно увлекательно, конечно, но он прикинул примерный объём работ и ещё раз вздохнул...
Небо после грозы очистилось, там стали видны звезды. Ничего общего с земными созвездиями, как и следовало ожидать, не оказалось, и Димка долго смотрел вверх, складывая из звездных россыпей новые — Плуг, Танк, Бабочка... Занятие увлекало, а ощущение первооткрывателя подстегивало классификаторский зуд, так что в конце концов он покрыл созвездиями весь тот кусок неба, который видел из этой котловины. Двигались они тут неспешно, так что никакой особой трудности данный вопрос не вызывал.
На общем фоне выделялись две ярких белых то ли звезды, то ли скорее планеты — они не мерцали. Отец говорил Димке, что планеты не мерцают, и даже объяснял, почему, но сейчас мальчишка не мог это вспомнить. Отчасти его разочаровала здешняя луна — тусклый, маленький серп. Во всех читанных им книжках небеса других миров чуть ли не сплошь покрывали громадные разноцветные луны, но реальность, как оказалось, отличалась от них довольно сильно. Правда, на юго-западе, на самом горизонте, маячил какой-то смутный красноватый купол — но такой тусклый и так смазанный воздухом, что мальчишка ничего не смог разглядеть, даже в одолженный у Сергея бинокль. На луну это было не похоже — купол не двигался вместе со звездами — и Димка тщетно гадал, что это такое может быть. Явно не какое-то строение — слишком уж громадным оно должно тогда быть — и не облако, потому что светящихся облаков не бывает...
Увы — чтобы разгадать эту тайну, придётся подняться на высоченную гору, желательно, с настоящим телескопом — или расспросить местных...
Димка вздохнул. Единственный знакомый им местный бессовестно дрых возле погасшего второго костра, вольно раскинувшись на чужих одеялах — никакого страха перед земными ребятами он явно не испытывал. Мальчишке очень хотелось разбудить его и расспросить, но он понимал, что это невежливо — к тому же, спешить здесь им поистине некуда...
Снизу донёсся нарастающий шум. Какая-то здоровая зверюга ломилась через заросли — и Димка с подозрением посмотрел туда. Он не знал, водятся ли тут слоны — но, похоже, это был именно что слон. Под тяжелыми шагами трещало дерево, над кронами заполошно заметались, заорали разбуженные птицы. Зверюга явно направлялась сюда, и Димка порадовался, что от джунглей их отделяет десять метров почти отвесного скального обрыва — даже настоящий тиранозавр не достанет...
Наконец, заросли расступились под натиском громадного тела — и чудище выбралось на осыпь.
Это был не слон. В темноте плохо было видно, но Димке показалось, что у приземистой, величиной с дачный домик туши шесть здоровенных ног.
Сашка не нашел ничего лучше, чем запустить в зверюгу подобранным тут же камнем весом в добрых полпуда. Камень с отчетливым стуком отскочил от бронированной спины чудища. Оно подняло голову — Димка увидел, как в метровой, не меньше, пасти влажно блеснули зубищи, похожие формой и размером на рог для вина, который отец привёз из Грузии, — а потом мальчишку оглушил дикий рёв, который мог бы издать разве что реактивный истребитель...
— Ч-ч-ч-ч-ч... — выдавил через минуту Сашка. Руки у него тряслись, губы прыгали. — Ч-ч-чт-то-о-о эт-т-то бы-ы-ыло?
Димка не ответил. Будь он помладше — он бы, наверное, описялся. В ушах у него до сих пор звенело, тело стало словно ватное. В голове промелькнуло, что этому чудищу, наверное, не надо и охотиться — достаточно реветь и собирать зверей, погибших от разрыва сердца. Димка вовсе не считал себя трусом, но связываться с этой тварью без гранаты или противотанковой пушки он всё же постеснялся бы...
Рёв чудища поднял на ноги весь лагерь. Паники не возникло — оно уже убралось — но переполох поднялся изрядный. Ребята сбежались к обрыву, вниз бросили несколько наспех сделанных факелов — в их трепещущем свете стали видны поваленные заросли и сорванный с камней мох. Димка очень хотел, чтобы чудище ему показалось, но следы подтверждали обратное...
— Что это было? — спросил Сергей.
Димка пожал плечами. В самом деле, как назвать зверя, которого ни разу раньше не видел?..
— Палулукан, — ответил Льяти. Он тоже стоял сейчас среди ребят, глядя вниз.
— Кто?..
— Палулукан, — сейчас Льяти говорил медленно и насмешливо, словно объясняя прописные истины малышу. — Это самый большой зверь в здешних лесах. И к счастью самый редкий. Людей он не ест — просто разрывает их на части.
— Спасибо, порадовал, — фыркнул Димка. — И что нам теперь делать?
— Да ничего. Он ночью охотится, а днем спит — ну, если не голодный. Сюда ему не забраться.
— Как же вы тут живёте, среди этих чудищ? — удивился Борька.
— А тут никто и не живёт, — жизнерадостно ответил Льяти. — Все на юге живут, возле Моря Птиц. Это я сюда из любопытства забрался.
— Что ещё за Море Птиц? — деловито спросил Борька.
— Ну, море не море, но озеро громадное, с кучей островов. Вокруг него степи, холмы, перелески всякие... Там все нормальные племена и живут.
— Какие племена? — спросил Сергей.
— Ну, всякие. Разные. Тут местных жителей и нет — все из других миров сюда попали, кто раньше, кто позже...
— Офигеть... — выдохнул Борька. — А ты сам-то откуда?
