Заклинатель отвлекся от инвентаризации имущества и многозначительно уставился на Смерть, тот обернулся ко мне, и на сей раз его непрошибаемо-угрюмой роже расшифровка не требовалась. Надеюсь, я им нужен живой и здоровый. Ну, хотя бы относительно.
— Мы... — восьмерка со звуком втянул воздух сквозь сжатые зубы, словно каждый звук причинял ему мучения, — их... убьем.
Хм, сбой коммуникации. Беда покрутил пальцем у виска, полностью соответствуя моему состоянию. Конкретнее формулировать надо, конкретнее... Меня чуть кондрашка не хватила, нельзя же так.
— А-а-а, так это бедные лиловые бронированные тараканы отгораживаются от вас!
— Ничего ты не понимаешь, — в сердцах плюнул Беда. — Это Та Самая Дверь.
Бой барабанов, момент истины. И вот сейчас я наконец познаю тайну того, что за ересь тут творится... пожалуй, нет. Не познаю.
— Да что ты говоришь? Та самая?
— Да.
— Ты уверен?
— Определенно.
— Ну... поздравляю. Зачем вы меня к ней притащили?!
— Это Та Самая Дверь... — маг приложил к стеклянной панели лист бумаги и дверь плавно отъехала в сторону. — Которую открывает Та Самая Карта!
Карма, еще и карта... За дверью, на удивление, оказались не порождения фантазии голодающего ниморского народа, а завал, прорезанный узкой трещиной, в которую едва можно было пройти боком — как будто кто-то взял и со всей дури расколол земную твердь.
— А вышибить... совсем никак?
— Какое колдовство, тут все на воздух взлетит! Кто-то из белых прошелся. Их же хлебом не корми, дай сунуться куда поопасней, — посетовал образцовый домосед Беда, заклинивая створки большим бетонным блоком. — А это не простая карта, Лоза. Однажды ей уже открывали эту дверь... Я считал, что она пылится где-то в друидских хранилищах — представь мое удивление, когда я увидел пропуск у тебя!
Пробираться по разлому по колено в воде — до умиления занимательное занятие. В затылок сопел Черная Смерть, впереди разглагольствовал Беда, стены давили со всех сторон, темно, но это прекрасное состояние определенности продолжалось меньше минуты, а потом завал вновь начали разбирать серьезно. Там горела зеленым точная копия первой двери, и на стенах над грудами камней светились серебром десятка два лесенок постижения.
— Последняя экспедиция, — пояснил заклинатель, не отвлекаясь от захламления прежде чистой выступающей над водой плиты всякой подозрительной колдовской атрибутикой. Судя по остаткам линий и свечным огаркам, происходило это далеко не в первый раз; к счастью, рисунок, да и сама плита, выглядели слишком маленькими для приличного жертвоприношения. — Далеко прошли, но у них не было самого главного — ключа.
— Эм... карты?
— Тебя, Лоза, тебя.
Вот почему я незаменим только тогда, когда грядет очередная неприятность? Определенно, мне дали не то имя. Конечно определенное соотношение между мной и шедевром координационного кретинизма есть...
— В каком месте от этого чахоточного сорняка способно быть больше толку? — мирно поинтересовался Смерть. Как всегда, неизменная поддержка, загораживающая выход.
— Потому что он Тот Самый... потому что нулевик. Тут датчики настроены на ниморцев, не на магов, чуть что почуют — не выберемся, — уже нормальным деловым тоном пояснил Беда, водрузив в центре абстрактной фигуры череп.
В глазницах богато украшенного резьбой черепа неукротимым огнем горели гербы Ниммы.
— Призраки вас не простят.
— Он считает, что разговаривает с духами шольцев, — черные маги обменялись ироничными взглядами, и Смерть подошел к алтарю, прокусив палец, и небрежно накорябал на кости кровавый знак. По разлому пронесся порыв ветра, словно тихий вздох; пуговицы засверкали ярче, огоньки свечей разом выросли и вытянулись, так и застыв по линейке. Караул. Два черных мага проводят один ритуал. Да они давно уже должны были перегрызться чьи линии прямее, свечи ярче, а заклинания внушительней и кто тут профи, а кто только из песочницы вылез.
— Эту карту нашел отряд памяти из братства Звезды, — заклинатель достал толстую книгу и вырвал первый листок, скормив его крайней свече. — На развалинах знакомого тебе объекта шестнадцать. Отряд из Шоваллы пожертвовал своими жизнями, чтобы принести карту и открыть ту дверь; а командира отряда звали...
— Дэн Рола. Я, в общем, не удивлен, — печально констатировал я.
Все ниморские странные вещи тяготеют именно к нему. Вот как только исследователи поняли, что поддельная карта — это шифр, а не платок в лубочном стиле?
— Ошшерраш...иммали...
Ну вот и ниморские словеса уже слышатся.
— Прекрати... — тихое шипение шорохом бумаги вползало в уши. Дымок от чуть свечей потянулся вверх, собираясь в клубок. — Не смей прикасатьсяк Слову, раб...
Беда приподнял брови и, продолжая беззаботно насвистывать, вырвал сразу две страницы:
— А то что?
— Тебе никогда не постигнуть и часть той мудрости, которую ты уничтожаешь. Грязный дикарь...
Бумага корчилась в огне, осыпаясь золой и истекая дымом, а заклинатель продолжил потрошить книгу:
— "Наша обязанность и долг — вывести отсталые народы, замершие на младенческой стадии развития, на путь прогресса"... м, не то. Вот: "на нерационально используемых народонаселением землях разбить виноградники...". Виноградники. Вас Северное братство благодарит до сих пор.
— Не смей! — справедливую критику Рола пропустил мимо. В любом великом деле случаются просчеты. Иногда великое дело из них и состоит.
Новая страница замерла над свечкой, обугливаясь по краям.
— А ответь на вопрос и разбежимся? Тут еще... ого, да тут еще про внутренних врагов осталось!
Призрачная дымная фигура смерила призывателя духов презрительным взглядом, явно решив поиграть в шовалльца на допросе. Интересно, почему наше мнимое величие дает право только унижать других, а не обязанность становиться лучше?
— Пароль, — устало велел Черная Смерть, и линии рисунка вспыхнули и поднялись в воздух, заключая призрак в клетку. Угольные значки закружились внутри круга свечей, как жирные пауки переползая на прозрачную фигуру, которая с каждым мигом становилась все ярче и материальней. Вот уже приобрела болотно-зеленый цвет потрепанная форма, и человек, представший перед нами, ничем не отличался от того, кто встретил меня на границе Великого Леса.
Карма, это же настоящий призыв!Не какие-то не описанные ни в одной темной книжонке разговоры во снах, а настоящий некромантический ритуал! Эх, где мое детство в приюте? Хотя с другой стороны, пляски друидов выглядели страшнее...
— Силой и правом, полученным мной, приказываю тебе говорить, — вдохновенно продолжил Черная Смерть.
Ниморец явственно боролся с собой, но воля призвавшего его оказалась сильнее.
— Набери... триста двадцать шесть, пароль Чаша Скорби, — через силу шевельнулись серые губы, — товерраш...
— Лоза, закрой уши. Шольц друида хорошему не научит, — велел Беда и, пока я боролся с трудностями перевода, вручил карту и подтолкнул к двери.
Под прицелом трех пар глаз я приложил расписной платок к панели. По спине пополз холодный пот; почему-то показалось, что меня внимательно изучают, но не заклятые враги за спиной, а нечто иное... Такое же чувство возникало тогда, когда я проходил через биометрические датчики на входе в город; фигня артефактная на нулевиков реагирует через раз, а под ногами люк и доменная печь. Пристальный сканирующий взгляд просветил до косточек, и когда я уже внутренне приготовился к испепелению на месте, внутри монолитной створки что-то пиликнуло, и мелодичный женский голос произнес:
— Идентификация произведена. Назовите пароль.
В горле пересохло, и я, взмолившись Большому Ниморскому Словарю, просипел:
— Фамма Улаи.
Эмблема биологической угрозы погасла, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Вполне в ниморском духе за ней оказался небольшой тамбур и лифт — к бесконечным дверям соседи относились с пиететом.
— Выполни свое обещание, — прошелестел вновь побледневший призрак.
Беда поднял череп и задумчиво ковырнул узоры:
— М-м-м... я передумал.
Дух в бешенстве рванулся к заклинателю, но Черная Смерть лишь провел по воздуху рукой и фитильки свечей вспыхнули и погасли, утонув в лужицах расплавленного воска, книга посыпалась трухой прямо на расплывающиеся линии, в считанные мгновения превратившие заклинательную фигуру в абстрактный рисунок на мотив пролитой банки краски. На долю мгновения мне показалось, что в глазах Дэна Ролы мелькнуло торжество... и оставшийся без привязки призрак бессильно ударился об осыпающиеся линии и осыпался угольной пылью вместе с последним погасшим огнем.
Смотреть на экзорцизм в исполнении черных магов было и грустно, и страшно. Такое нарушение техники безопасности не часто встретишь. Соны на них нет.
— Смерть, Беда! На вас-то ничего не подействует, а вдруг вы притащите оттуда какой-нибудь вирус? Вы хотите выпустить в мир новую эпидемию?
Я почти поверил, что заставил черных магов заколебаться... а потом Смерть раздраженно сморщился и переступил порог, а Беда вновь заулыбался, выкинув лишние мысли из головы.
Они не хотели об этом задумываться.
— Этот сектор закрыли еще до войны. Тут просто хранилище, не грузись.
Эм... а при чем здесь я?
Как хорошо чувствовать себя нужным и полезным. Такое новое и необычное чувство, ты, Лоза, к нему просто не привык. Отмычке и ни к чему. Лифт ехал долго, вполне хватило, что проклясть весь род Беды до десятого колена. На вопрос о том, будут ли они каждый раз вызывать дух шовалльского капитана Дэна Ролы, заклинатель с готовностью ответил, что ниморские правители любили высказываться по любому поводу, и у него этой политической ереси полная сумка.
— И что по-вашему здесь хранится?
Приграничник даже понизил голос:
— Когда в Нимме случился переворот, и золотой запас...
— Беда, — я глубоко вдохнул, уговаривая себя не срываться на крик. — Ты действительно веришь в вывезенные и спрятанные в тайных бункерах ниморские сокровища?
И вот так мне открылись две вещи: нельзя недооценивать силу мечты и народный фольклор. Это в то, что планета — шар, можно верить или не верить. Про сокровища они знали. Так вот на почве чего у черных магов вновь полное взаимопонимание — грабеж объединяет.
— Ильда хранила это место, как зеницу ока. Тут есть сила, — в глазах шестерки сверкала алчность. — И нечего этой силе валяться без дела. Оружие. Золотой запас. Должны же они быть хоть где-то?! Я не жадный, разделим на троих...
Распилим ядерную боеголовку, излучения всем хватит.
Лифт наконец остановился, пропуская внутрь переливающееся сияние новой лучшей жизни...
...-Мне вот интересно: почему не химическая? — нарушил я тишину. — В смысле, почему метка именно биологической опасности?
Вопрос канул в пустоту. Черные маги не интересовались, а зачем вообще сюда стремилась та экспедиция, а зря.
— Вода? — Беда выглядел как ребенок, у которого отобрали конфету. — Зачем утопленнице охранять воду?! Тут этой воды хоть залейся!
Это выглядело как огромный бассейн, куда больше того, что устроила Ильда в Зале Собраний. Покрытые плиткой бортики уходили совсем уж в запредельную даль, а нерукотворные своды поддерживали источенные временем колонны. Противоположную стену, больше похожую на груду камней, оплетали толстые, покрытые корой корни, ныряющие прямо в воду. Чистейшая вода, заполненная мерцающими искрами, сияла нежно-голубым светом. Но самым удивительным было другое: в центре бассейна, на глубине, висел серебряный шар, завернутый в многослойную трепещущую кисею,похожий на жемчужину размером с человека, с темной середкой, покрытой множеством слоев перламутра. Именно он излучал свет, от которого по белому дну и мозаичным стенам бежали бирюзовые блики.
И именно от него исходило зло.
Зло мельчайшими капельками тумана висело над водой, плескалось в каменном ложе, зло излучали стены, зло смотрело на меня — так знакомо и пристально. И взгляд этот был расчетлив и полностью разумен.
И что-то появилась у меня идея насчет причин, почему Ниморский Лес так себя ведет...
— Потому что я создал ее для того, чтобы она охраняла это место, — произнес человек, сидящий на бортике. — И от меня тоже.
— Рассеиватели, ведь так? — я шагнул к бассейну. — Опыты с водой?
Град кивнул:
— Рассеиватели были признаны неликвидными и сняты с производства. Вода поглощала магию, но после становилась порченой. Ниморцы сливали ее в специальные резервуары, потому что так и не научились очищать.
А если что-то долго оставлять без присмотра, то рано или поздно там заведется какая-нибудь бяка. И, судя по состоянию жемчужной сферы, она близка к тому, чтобы отрастить ложноножки и отправиться завоевывать мир. Или раскрыться и выпустить то, что там зрело долгие годы...
— Но зачем, зачем ее охранять?!
Глаза умертвия были столь же чисты и безмятежны, как вода:
— Потому что она в любой момент может просочиться в грунтовые воды, и тогда на поверхности начнется мор.
— Забери меня Зверь-из-Бездны, — Беда со стоном вцепился в волосы. — Забери меня Зверь...
Я отвернулся, пытаясь хоть так избежать давящего взгляда, но теперь появилось четкое ощущение, что враг уже дышит в спину. Немного поодаль от лифта виднелась маленькая дверка — скорее всего, в технические помещения, а рядом с ней висела полустертая металлическая табличка:
"О...кт 1 ...етственные: Рэм ...лой, Нэт Лоза. Перед ухо... не за...айте выключать свет и запирать дверь".
Нэт Лоза.
Лоза.
Нэт.
— Какого рода порча? — спросил Смерть.
Не может быть. Это просто совпадение.
— Энергия. Много темной энергии. Эта вода впитывала все эмоции, что чувствовали пленники и хозяева Холла Томаи. Ненависть, ярость, боль... Очень много.
Хм, а вот кто станет охранять объект номер раз сейчас?
— Но для меня — лишь капля в море, — умертвие свесил с бортика руку и кончиками пальцев коснулся воды.
Быстрее всех среагировал Смерть. Я все еще соображал, что происходит, а Беда упрашивал выдать ему вид на жительство в Бездне, когда колдун одним рывком зашвырнул нас в кабину лифта, долбанув по кнопке "вверх". Но я еще успел увидеть, как вода разом гаснет, как будто кто-то повернул рубильник.
— Карма... что это было?
— Сорвался. Выжрать такое количество темной энергии за раз — крышу снесет, — лаконично пояснил Смерть, напряженно к чему-то прислушивающийся.
— Он еще Ильду создал, — прорыдал от смеха приграничник. — Создал! Высшую нежить! Чтобы самого себя не пустить к кормушке! А я-то: заговор, демоны...
Колдун развернулся и влепил ему затрещину, по моему, не столько ради помощи, сколько по зову души. Не помогло. Вообще.
— Так. Тихо, — я прислушался к собственным ощущениям, вынеся двух черных придурков за скобки. А в Холла Томаи царило затишье: исчез взгляд, исчезла темнота по углам, от которой не спасали никакие лампы, исчезла даже гнетущая атмосфера, обосновавшаяся в разрушенных коридорах навсегда. Ничего. — Если Град выпил абсолютно всю магию, что здесь годами копилась, то мы — единственные живые люди в пустых подземельях, набитых...
