— Это не помешает, но позже. Значит, лежал на полке... А знаешь ли ты, Скорпиус, что стало с Лордом Воландемортом?
— Конечно. Об этом всем известно. Его убил Дамблдор. Спалил Адским пламенем с большей частью приближённых.
— Ах, вон оно как... Ты знаешь, как в вашей семье появился этот дневник?
— Нет, Том. Сколько себя помню, он всегда лежал на зачарованной книжной полке. Наверное, это ещё от деда Люциуса.
— И где же Люциус?
— Том, он погиб ещё тогда, когда мой отец был младенцем. Его труп обнаружили на магловской свалке, словно какой-то мусор, — Скорпиус до побелевших костяшек сжал кулаки. — Его убили маглы! Пристрелили из пистолета, как и мистера Крэбба, и мистера Гойла. Бабушка однажды проговорилась, что Тёмный Лорд послал деда на миссию по поимке Джессики Олливандер. Сейчас она замужем за новым Тёмным Лордом Дунканом Хоггартом.
По лицу Тома зазмеилась хищная улыбка. Его голос звучал вкрадчиво, как у змея-искусителя:
— Ты не думал, что это Хоггарт убил твоего деда? Или же сама Джессика?
Скорпиус нахмурил лоб.
— Том, а ведь ты прав! Этот драклов Хоггарт якшается с маглами. Он вполне мог убить моего деда... Да, я уверен — это он. Я должен отомстить, — заскрипели от злости его зубы.
— Я помогу тебе, а пока свари ещё один котёл эликсира.
У Тома были свои планы. Как он и сказал Скорпиусу, он всего лишь воспоминание, часть души. Он так и не обрёл полноценного тела, лишь набрался сил и стал плотным подобно фантому или сильному полтергейсту. Для полноценного возрождения ему нужно настоящее тело живого человека.
Изначально Том собирался захватить тело своего спасителя, но передумал. Он сделал вывод, что Малфои честно ему служили. Более того, он настолько доверял кому-то из этой семьи, вероятно, Люциусу, что доверил ему на хранение самое ценное сокровище — свой дневник.
Во время общения со Скорпиусом у Тома родился более интересный план. Если и захватывать тело, то самое лучшее. Например, самого богатого волшебника и своего конкурента на звание Тёмного Лорда. Эликсир поможет избежать разложения тела и улучшит приживление куска души к физической оболочке. А мальчишка ему ещё раз поможет...
Глава 58
После презентации Дункан направился на выход из конференц-зала. Стоило ему сойти со сцены, как по бокам от него встали сопровождающие авроры.
Хоггарт почувствовал, что один из авроров вовсе не человек. Злой дух, натянувший на себя образ человека. Второй волшебник настоящий. Оба мага выглядят точь-в-точь как пара, что охраняла его, но он отметил, что моторика обоих авроров изменилась.
Нужно быть совсем слепым или обывателем, чтобы не заметить подмены.
Несмотря на то, что зал наполнен людьми, что мешает сверхчувственному восприятию, Дункан сконцентрировался на вампирском чутье. В ближайшей кладовке лежали двое людей с замедленным сердцебиением. Он ни капли не сомневался, что это настоящие авроры из его охраны, приставленные британским Министерством магии.
При всём этом он не подал виду, что распознал подмену. Оставалось понять, что это: покушение, похищение, попытка тайно выйти с ним на связь от неизвестной группы?
Он замер с задумчивым видом, тем самым вызвав учащённое сердцебиение у живого 'охранника'.
'Нервничает, плохо себя контролирует, руки подрагивают, — мысленно отметил Хоггарт. — Новичок. Это хорошо и плохо одновременно. С новичком справиться легче, но он может из-за нервов отчебучить такое, чего профессионал не допустит'.
Дункан думал над тем, как лучше поступить. Можно прямо тут дать бой парочке и захватить их. Но тогда их задержат местные правоохранительные органы. О том, насколько коррумпировано британское волшебное правительство, Дункану известно не понаслышке. Он рискует не узнать, кто его заказал. Если же увести парочку в тихое место, тем самым спровоцировать на атаку, неизвестно, как всё пройдёт. Но этот вариант лучше. Главное, атаковать первым. Так он сможет захватить исполнителей и вызнать у них имя заказчика.
Он вошёл в состояние динамического транса и более полно ощутил силу злого духа. Тот ничуть не уступает в возможностях волшебнику. Более того, он завладел волшебными палочками авроров, одну из которых прячет под иллюзией.
Дух-спутник видел больше шамана. Он передал ему новую порцию информации. Оказалось, что злой дух привязан к дому для духов в виде тетради, защищённой волшебством. Эта тетрадь находится в кармане мантии волшебника, который изображает аврора.
Дункан принялся доносить до своего спутника план действий. Он наметил путь и пошёл. 'Авроры' двинулись следом. У волшебника участился пульс и вспотели ладони. Хоггарт ощущал каждое движение своих сопровождающих.
Стоило им скрыться в пустынном коридоре гостиницы от любопытных взглядов и отойти от толпы подальше, как волшебник и злой дух потянулись за палочками.
Пора!
Восприятие Дункана ускорилось в разы. Время будто замедлилось. Дух-спутник метнулся к злому духу и сковал его, удерживая на месте. Дункан резко развернулся к волшебнику и взглянул на него, вложив во взор астральную силу. Зрачки вертикально вытянулись, радужка окрасилась в смесь красного и жёлтого цвета.
Мага сковало параличом. При виде глаз Хоггарта в его душе зародился суеверный ужас. Он не мог ни шевелиться, ни колдовать, мысли текли вяло. Его тело стало каменным, сердцебиение замедлилось до нескольких ударов в минуту и сознание ухнуло во тьму.
Дух-спутник взвыл и вернулся к шаману. Он не сумел надолго удержать злого духа. С того спала иллюзия. Перед Дунканом предстал плотный призрак в виде шестнадцатилетнего симпатичного парня с перекошенным от злобы лицом. Но он двигался медленно, словно человек. Обычные духи, не скованные подобными ограничениями, могут двигаться гораздо быстрее. Таким страдают лишь призраки волшебников. Привыкнув жить в человеческом темпе, они и после смерти не могут выйти за пределы реакции простого человека — мешает психологический барьер.
Именно по той причине, что духи из-за грани не скованы психологическими ограничениями, в случае вселения в тело человека они делают одержимого невероятно сильным. При этом тело страдает: рвутся связки и сухожилия, повреждаются мышцы и кости. Так-то любой человек при снятии барьеров мозга может использовать сто процентов возможностей своего тела, но это не способствует долгой и здоровой жизни. Обычно ограничения снимаются на небольшой срок в момент максимальной опасности. Так старушка при нападении большой собаки может запрыгнуть на крышу гаража, сама не поняв, как это сделала, или обычный мужчина может приподнять бетонную плиту, спасая своего ребёнка, или у водителя во время аварийной ситуации время словно замедлится и он сумеет вырулить, избегая угрозы.
Дункан снова подал силу в глаза, но злой дух даже не почесался, словно обладал иммунитетом к ментальным атакам. А ведь в теории взор василиска на астральной тяге должен влиять и на духов, и на призраков. Но если учесть, от кого достался дар, то исключением являются змееусты. Выходит, что либо на злых духов взор не действует, либо ему попался дух змееуста.
Том направил палочку на Хоггарта. Он всё ещё собирался завладеть его телом, поэтому опасался попортить шкуру жертвы, которая оказалась излишне прыткой. Он узнал волну силы, накрывшую его, и глаза Дункана показались ему подозрительно похожими на змеиные. Сила взгляда василиска в сильно ослабленном виде прошлась наждачной бумагой по его сознанию, вызвав волну гнева. Он никак не ожидал, что волшебник может обладать чем-то подобным. Застывший статуей Скорпиус Малфой своим видом подтверждал, что такое возможно.
— Ступефай!
Дункан легко увернулся от луча заклинания и начал сближаться с Томом.
Реддл перестал тратить время на вербальные чары. С палочки сорвался красный луч оглушающих чар, но на этот раз он был в два раза тоньше.
На видимых участках кожи Дункана засветились белые линии. Правая ладонь засияла ярче. Ею он отбил заклинание обратно в Тома, который от подобного ошалел и округлил призрачные глаза. Луч Ступефая вернулся обратно к нему и пролетел сквозь призрачное тело. Это было неприятно, словно щекотка пером внутренностей, но не причинило Реддлу никакого вреда.
— Ты ничего мне не... — Том чувствовал превосходство, несмотря на то, что Дункан быстро сблизился с ним и ударом ладони разрубил волшебную палочку пополам. — А-А-А-А-А!!!
От удара кулаком в живот по призрачному телу Реддла разошлись волны. Впервые со времени заключения в дневник кусочек души волшебника испытал боль.
Тут же раздался хруст — он лишился второй палочки. Следом за этим на него обрушился град ударов, от которых призрачными брызгами разлеталась протоплазма.
— А-А-А-А-А! Больно! — у Реддла перед взором всё расплывалось, слышал он будто через вату, хотя реально он глаз и ушей не имел. Боль была настолько сильной, будто он заполучил физическое тело и его избивают кувалдами. — А-а-а!!!
Кулаки Хоггарта мелькали с невообразимой скоростью, смазываясь в восприятии. Он методично метелил призрака, выбивая из него всю астральную силу, которую с жадностью пожирал дух-спутник. Тело Тома теряло краски и плотность, становясь всё более прозрачным.
Животный ужас охватил всё естество Тома. Настолько сильно Реддл испугался во второй раз в жизни. Если бы у него было тело, то дрожали бы поджилки. Первый раз подобный ужас он испытал во время бомбёжки Лондона в тысяча девятьсот сорок первом году, когда бомба обрушилась на приют, в котором он ночевал, и его завалило обломками здания. Именно тогда он загорелся идеей о бессмертии. Сейчас же он чувствовал, что его окончательно уничтожат. Не основу, а именно его, кусочек души. Он полагал, что осколку души в крестраже невозможно навредить, не уничтожив вместилище, но как же он заблуждался.
Из последних сил он рванул в свой дневник и оттуда по связи, которая образовалась с первой написанной в тетради строкой, вселился в тело Малфоя, сделав того одержимым.
— Куда, тварь! — обернулся к нему Дункан, сурово сдвинув брови. — Стоять!
Реддл уже не помышлял захватить тело Хоггарта. Ему теперь и тушки Малфоя за глаза, и плевать, что он дружил с его прадедом. В его глазах плескался ужас. Он дрожащей рукой направил палочку на смазавшуюся от движения фигуру Дункана.
— Авада...
Дункан не собирался допускать ни малейшего шанса на проигрыш, который равен смерти. Он вновь натравил на противника духа-спутника. На этот раз тот стал сильнее, а Том Реддл изрядно убавил в силах. Поэтому спутнику удалось парализовать тело Малфоя, что не позволило Реддлу продолжить непростительное заклинание.
Напуганный до грязных штанишек Том желал оказаться отсюда как можно дальше. На шее Скорпиуса продолжал висеть Маховик времени. Том в виде призрака покинул тело, запустил руку прямо через мантию к артефакту и крутанул маховик.
В этот момент Дункан приблизился и нанёс удар по злому духу. Он не видел под одеждой Малфоя артефакт. Полупрозрачный Том стоял перед Скорпиусом спиной к нему. Сияющий кулак пробил туловище злого духа насквозь и остановился, лишь встретившись с солнечным сплетением Малфоя.
Раздался звон разбитого стекла. Из-под мантии Малфоя вылетело облако серебристой пыли, которая мгновенно, быстрее реакции Дункана разлетелась по коридору гостиницы.
Стены коридора дрогнули, а всех участников событий перекрутило. Дункану стало настолько дурно, что в глазах потемнело.
* * *
Первым пришёл в сознание Дункан. Рядом с ним лежал Скорпиус. Сердцебиение ощущалось, следовательно, живой. Злой дух не подавал признаков активности.
Хоггарта качало, словно обычного человека после литра бренди. Он доплёлся до Малфоя и принялся обыскивать. Из-за пазухи достал дневник с надписью 'Том Марволо Реддл'.
— Вот оно как...
Имя ему до боли знакомо. Он не знал: радоваться или нет тому, что ему достался дом духа Воландеморта. Только этот дух ощущался не так, как при прошлой встрече с Квирреллом. Он словно ущербный, неполноценный, будто лишь часть души Тёмного Лорда.
Обитатель дневника пришёл в себя и попытался воздействовать на Дункана, но дух-спутник сковал дом злого духа, заперев внутри его обитателя. И судя по ощущениям, он так может его сдерживать вечность. Это не борьба один на один, а словно подпереть бревном дверь дома и караулить жильца у единственного узкого окна с топором. Стоит тому просунуть в проём часть тела — хруп, и нет оной!
По первому впечатлению это была та же самая гостиница, тот же коридор, вот только Дункан не ощущал связи с Кошкотуном. Вернее, нить связи душ сохранилась, но настолько слабая, словно они оказались в разных мирах.
При обыске Дункан снял с шеи цепочку с разбитым Маховиком времени и вынул из кармана небольшую тканевую сумочку наподобие кошеля для монет с завязками. Она оказалась с незримым расширением. Он вытряхнул всё содержимое. На красной ковровой дорожке образовалась горка из десяти философских камней и десяти больших фиалов с красноватым Эликсиром молодости, в каждом по десять порций. Это выходит, что парень извёл на эти эликсиры целый камень. Ещё один камень он непонятно куда истратил, ведь похищена была дюжина камней.
В начале коридора показалась темнокожая молодая горничная в бело-голубой униформе служащих отеля.
— Эй, мистер, что вы делаете?! — проступило на её лице изумление в смеси со страхом.
Дункан оценил открывшееся ей зрелище. На полу лежит бессознательный, худой, болезненного вида юноша в красной мантии. Рядом с ним на корточках сидит крепкий мужчина в порванном костюме и с оторванными подошвами туфлей. При этом вид у него устрашающий из-за шрама на лбу.
Ничто не даётся просто. Дункан шёл на обычную презентацию, ещё и под охраной от Министерства Магии. Поэтому он не захватил с собой ни оружия, ни сумки путника. Из вещей у него с собой лишь смартфон, титановые противоударные и водостойкие часы с дозиметром и бумажник с кредитками. Там даже наличных нет.
В такой ситуации больше пригодился бы дорогой Ролекс в золотом или платиновом корпусе, чтобы можно было подороже загнать в ломбарде, но Дункан не гнался за дорогими статусными цацками. Ему больше по душе надёжные функциональные вещи, как его японские часы всего за четыре тысячи долларов.
Оделся он соответственно мероприятию, то есть представительно в дорогой костюм, который не предназначен для драки. Он не выдержал резких движений. Пиджак лопнул на спине по шву, пуговицы отлетели, а рукава оторвались и висят на честном слове. Штаны лопнули по шву в районе промежности и демонстрируют чёрное нижнее бельё в обтяжку. Дорогие фирменные туфли тоже не выдержали насилия.
— Всё нормально, — блеснул он вертикальным ало-желтым зрачком. Пришлось пустить в ход внушение, чего он не любит. — Тут не происходит ничего странного. Постоялец напился, а друг помогает ему добраться до номера. Открой нам свободный номер подальше от занятых номеров. Ты уверена, что он наш.
— Следуйте за мной, сэр, — походка негритянки стала деревянной. Она приближалась к мужчинам, покачиваясь, с остекленевшими глазами, словно накачалась дурью.
