— А в чём это выражается? — интересуюсь я. Проблемы с головой? Может у пацана какая-то фобия? Или наоборот — мания к чему-то? Не зря же он в горло какому-то рейдеру вцепился зубами
— Ну... — Эван слегка поморщился. — Иногда он блажить начинает — мол, запахи какие-то не те, звук невкусный. Вот как звук может иметь вкус?
— Ты не поверишь, Эван, но может.
У того аж брови в удивлении вверх полезли. А я кое-что вспомнил.
"Осязание было вкусом... Прикосновение к дереву отдавало во рту кислотой и мелом, металл был солью, камень казался кисло-сладким на ощупь, ощущение стекла липло к нёбу как приторное пирожное.
Запах был прикосновением... Раскалённый камень пах, как ласкающий щёку бархат. Дым и пепел были грубым твидом, натирающим кожу, почти что мокрой парусиной. От расплавленного металла несло яростно колотящимся сердцем; ионизация от взрыва ПирЕ наполнила воздух озоном, пахшим как сочащаяся сквозь пальцы вода.
Фойл не был слеп, не был глух, не лишился чувств. Ощущения поступали к нему; но поступали профильтрованные через нервную систему исковерканную, перепутанную и короткозамкнутую шоком от взрыва ПирЕ. Он находился во власти синестезии, того редкого состояния, когда органы чувств воспринимают информацию от объективного мира и передают её в мозг, но там все ощущения путаются и перемешиваются друг с другом. Звук выражался светом, движение — звуком, цвета казались болью, прикосновения — вкусом, запах — прикосновением". Строки из когда-то давно прочитанного фантастического романа американского писателя-фантаста Альфреда Бестера "Тигр! Тигр!". И сейчас память из своих глубин вытолкнула эти строки, как морская вода выталкивает из своих сумрачных глубин кусок чего-то лёгкого с очень положительной плавучестью. Там главный герой в результате того, что загнал себя в опасную ситуацию, получил это состояние — синестезию, нейрологический феномен, при котором раздражение в одной сенсорной или когнитивной системе ведёт к автоматическому, непроизвольному отклику в другой сенсорной системе.
И вспомнил одного монтёра пути, который когда-то работал в нашем ПМС. Он прошёл Афган, где был ранен в голову, и в результате операции ему удалили кусочек мозга, а на черепе была металлическая пластинка. На его разуме и поведении это никак не сказалось, а вот на ощущениях... Он как-то поведал нам, что иногда табачный дым вызывает у него ощущение чего-то липкого, вроде патоки, а звуки, издаваемые пневматическими костылезабивщиками, воспринимались им как рыбий жир, который его в детстве заставляли принимать в детском садике. И в медицинской карте у него был прописан какой-то мудрёный диагноз, но в скобках было указано что это разновидность той самой синестезии. И противопоказаний к работе на железной дороге у него не было.
И теперь, как видно, я снова столкнулся с таким человеком. Только у этого синестезия, похоже, развивается с самого рождения. Хотя я и не доктор, но очень уж знакомое описание. Интересно, а Вэнс тоже страдает этим? Или у него это по какой-то другой причине и с его желанием хлебнуть кровушки никак не связано?
Как смог, я поведал об этом Кингу. Тот только удивлённо смотрел на меня.
— Ну, Джеймс... Никогда бы не подумал о таком! — Он только покачал головой. — Ты до Великой Войны случайно не был доктором?
— Не-а. — Качаю головой в отрицании. — И пацану помочь ничем не могу. Похоже, что когда он вырастет, вырастет с ним и эта болезнь. Она не смертельная, просто неудобно ему будет, когда приступ накатит. И как часто приступы смешения чувств у него будут приходить — я тоже не знаю. Возможно, довоенные врачи смогли бы ему чем-то помочь, медицина тогда была на высоте, но сейчас... Увы! Ему придётся просто учиться жить с этим. А его сестра таким не страдает?
— Нет, обычная девка, со своими тараканами в голове. По крайней мере, я ни от кого не слышал, что бы она о чём-то таком упоминала.
— Вот и хорошо. А за пацаном просто приглядывайте. Похоже, что ты прав, и его мама, будучи беременной, вляпалась где-то в радиацию. А на пацане это отразилось вот таким образом. Не смертельно, но неудобно.
Похоже, тогда у рейдера, который наткнулся на него, было что-то, что вызвало у малого жуткую агрессию, раз он ему зубами в горло вцепился и порвал его. А потом это как-то смогли повторить и его родители, с которыми он провернул то же самое, отправив их на тот свет. Ну, при таких приступах, когда одно ощущение выражается другим, в этом нет ничего странного. Главное, что бы это с ним не повторялось снова и снова.
— Да уж, Джеймс, задал ты мне задачку! — Отвлекает Кинг от размышлений теперь уже меня. — Что же, буду решать её. Давай ещё по стаканчику, и можешь быть свободен. Ваши получают сегодня свой товар, завтра грузят его на браминов и уходят. С Дженни я поговорю, расскажу ей, что к чему, пусть держится поближе к тебе.
Пока он это говорит, его рука сама разливает выпивку по стаканам, после чего мы цокнулись и выпили каждый за своё. За что пил Кинг, я не знаю, а я выпил за то, что бы мы дошли до Мегатонны без лишних проблем, целыми и невредимыми.
После того, как выпили, посидели ещё немного, поговорили о всякой ерунде, и я ушёл, попрощавшись с Кингом.
Вернувшись к своим под мост, я провёл свой дальнейший день в блаженном ничегонеделании. Меня никто не тревожил, а я дремал, ел, купался в реке, играл с телятами браминов, которые подходили к нам иногда. Было так забавно смотреть, когда эти двухголовые несмышлёныши ласково тыкались в подставленные ладони, доверчиво смотря на меня своим глазёнками, или пытались лизнуть в лицо, как собаки. Когда мелькнула в голове мысль, что неплохо было бы подняться на мост опять и попробовать через "ПипБой" просканировать радиочастоты в округе, может смогу и Тридогнайта нормально послушать, но лень быстро подавила этот неуместный порыв, и я никуда не пошёл.
На ночь заступил в охрану. Ночью какие-то идиоты попытались угнать брамина, но чем они думали — абсолютно непонятно. Не видеть, что в составе охраны супермутант — они не могли. Но полезли всё равно! Может просто не знали, что супермутанты могут в темноте очень хорошо видеть? Скорее всего, иначе объяснить их поведение я не могу.
Я даже не понимал тревогу. Показав жестом напарнику, чтобы тот не волновался, начал действовать. Просто начал бросать в них камни. И когда попал в одного, тот заорал от боли. От его криков проснулись остальные, но поняв, что я и сам справляюсь, даже не стали стрелять. Воры тоже почему-то не стреляли. Пытались убежать, я догнал одного. Почему — узнали, когда я поймал ещё одного, а остальные притащили второго поближе к огню.
Двое грязных худых мужчин, в каких-то обносках, лица заросшие. Одному я своим удачным попаданием камня перебил ногу, вот он и не смог убежать, а падая, ещё и приземлился неудачно. Это даже не рейдеры, обычные бродяги, не нашедшие себе места в каком-нибудь селении, не имеющие никаких нужных талантов вроде меткой стрельбы или знания чего-то нужного. Слишком миролюбивые и добрые, чтобы войти в ряды какой-нибудь банды рейдеров. Оружия, кроме ножей и самодельных дубинок, у них не было. Голод заставил их решить украсть брамина.
— И что с ними будет? — спросил я.
Красноречивый жест — рукой по горлу. За воровство браминов — смерть. Сразу и без всякого снисхождения. Брамины — это мясо, молоко, шкуры, удобрение в виде навоза. Это тягловая сила и вьючное животное. Это возможность выжить. И к тем, кто лишает этой возможности других, отношение жёсткое. Поймали на месте преступления — смерть.
Их оттащили в сторону, слышу только тихие всхлипы, которые прерываются невнятным хрипом, который быстро стих. Возвращаются мои, вытирая ножи пучком травы.
Больше нас ночью никто не тревожил.
Утром после завтрака, караванщики собрали своих браминов и погнали наверх. Там началась суета, грузили товар, прощались со знакомыми. Кинг представил мне Дженни.
Симпатичная молодая женщина, коренастая, с широкими бёдрами. Одета в потрёпанную одежду, с собою из вещей у неё старый чемодан с многочисленными следами ремонта и узел, охотничье ружьё и нож. Вещи пристраиваем на одного из браминов. Место в караване оплачено, а значит и груз попутчицы тоже.
Уходим из Арефу. Нас провожают до конца моста, ещё раз желают удачи и счастливо дойти до Мегатонны, после чего провожающие возвращаются к себе. А мы снова идём по Столичной Пустоши.
Дорога назад прошла спокойно, но я весь извертелся высматривая возможные опасности для этой подруги, ночью спал вполглаза и готов был стрелять на любой шорох. Хорошо ещё, что она никуда от нас не отходила сама и всё время была у меня на глазах. Даже когда мы снова прибыли в Большой Город, я настоял, что бы её поселили рядом со мною. Дженни, конечно, сперва посмеялась, но потом поблагодарила меня за заботу и охрану. Относилась она ко мне сперва с настороженностью, но потом, увидев, что я веду себя нормально, перестала опасаться.
В Большом Городе я проспал почти сутки, нагоняя то время, пока шли по Пустоши. Даже для супермутанта хроническое недосыпание и постоянная бдительность, будь она неладна, не проходят бесследно для организма.
Из Большого Города в Мегатонну путь тоже был спокойным, но мелькавшие время от времени по сторонам от каравана фигурки людей на достаточно близком расстоянии, заставляли нас всех нервничать. В том, что это рейдеры — никто не сомневался. В Мегатонну мы проскочили вовремя. Как нам сказали, в Спрингвейл прибыло пополнение к рейдерам и они сейчас лазили по окрестностям. Симмс сказал, что это ненадолго, еды и наркотиков у них там мало, так что скоро они уйдут куда-нибудь. Или перережут друг друга.
Сдав подругу родственнице и получив обещанную оплату, снова начал втягиваться в рутину спокойной жизни.
Терминал пока что достать не удалось, Мойра демонстративно дулась на меня, и потому приходилось читать и просматривать материалы в электронном виде на экране "ПипБоя".
Свободное время коротал за просмотром информации о Мегатонне. Удалось выпросить у Симмса и Сталла доступ к архиву города, вернее к той его части что относилась к его основанию и первым годам существования. Я получил как электронный носитель с информацией, так и возможность читать старые бумаги, которые ещё сохранились к этому времени.
Мегатонна возникла на основе уцелевших остатков аэродрома. Он был двойного назначения, и принимал как гражданские самолёты, так и военные. Правда не истребители, а транспортники. Кстати, по иронии судьбы, последний самолёт, который принял существовавший тогда аэродром, за сутки до атомного удара, был военный транспортный самолёт из Китая с грузом "200", сиречь с убитыми американскими военнослужащими. И такой же убитой силовой бронёй Т-45.
Потом аэродром принимал на себя только удары судьбы в виде бомбардировки китайской авиацией и последствий атомных взрывов.
Как оказалось, сперва была атака авиацией. Старые стратегические бомбардировщики китайских ВВС в первой волне не несли атомных бомб. Но легче от этого не стало. Самолёты несли на себе обычные, не атомные, бомбы. Один из таких самолётов прорвался через ПВО побережья и сбросил несколько бетонобойных бомб, которые разрушили одну из взлётно-посадочных полос(всего их было три), после чего был сбит ПВО аэродрома, которое составляли несколько старых зенитных пушек, чуть более новая ракетная зенитная установка(какая-то очередная модификация "Пэтриота") и несколько стволов мелкокалиберной зенитной артиллерии. Всё зенитное вооружение было устаревшим и выделено по принципу "на тебе Боже, что мне не гоже".
Потом пришла вторая волна, которая отработала по вскрытым пунктам ПВО и военным аэродромам. Немного досталось и гражданским, но в первую очередь выбивались средства ПВО и ПРО.
А уже потом прилетели новейшие китайские самолёты стратегической авиации с атомными бомбами на борту. И та бомба, вокруг которой построена Мегатонна, как раз и была предназначена стереть аэродром с лица земли вместе со всем, что было в радиусе поражения.
Но ирония судьбы — старый зенитный ракетный комплекс каким-то чудом смог подбить самолёт, который собирался отбомбиться по аэродрому атомным гостинцем, а когда тот снизился из-за повреждения, пытаясь совершить заход на цель, его достали старые зенитки. В итоге самолёт, так и не сумев сбросить бомбу прицельно, просто разломился в воздухе, атомная бомба выпала из него как мешок с дерьмом. При этом, не иначе как божьим попущением, она не рванула, и не сработал механизм самоликвидации. Зато открылся парашют бомбы, и та, сравнительно медленно упала на землю. Где и лежит до сегодняшнего времени.
А после всего этого прилетели и ракеты с ядерной начинкой. Сухие строки повествуют о том, как поступали донесения с постов о том, что люди видели, как ракеты пролетали где-то в стороне, летя к одним им известным целям на североамериканском континенте. Кое-что удалось перехватить
А уже потом рвануло... Ударная волна добралась до аэродрома в ослабленном виде, но этого хватило. Жертв и разрушений хватало.
Поначалу пытались что-то восстанавливать, отстраивать, разгребали завалы, но с каждым днём ситуация всё ухудшалась и ухудшалась. Часть солдат дезертировала. Потом группа каких-то дезертиров в силовой броне пришли и забрали часть продовольствия, что было в одном из складов. А потом повалили толпы мародёров. Люди хотели есть, им нужны были лекарства и одежда, и всё это они рассчитывали и хотели найти на складах и в обломках самолётов на остатках аэродрома.
Я читал о стычках с обезумевшими людьми, о том, как остатки охраны расстреляли из зенитной установки толпу людей. Как застрелился один сержант, опознав среди убитых своего отца.
Узнал, что китайцы таки действительно пришли в Вашингтон. Эти сведения поступили от возвращавшихся двух китайских солдат во главе с раненным офицером, который называл себя капитан Цао Лунь. Он довольно хорошо говорил на английском языке. Они остались на аэродроме, построив себе небольшое жилище. Их никто не трогал, и они никого не трогали. Офицер рассказал, что отряд, в составе которого он был, имел целью достичь Вашингтона и объединится там с другими отрядами. Но там были оставшиеся верными правительству США войска, и они оказали сильное сопротивление. Им удалось запросить авиационную поддержку, но слишком близко были друг к другу солдаты враждующих сторон, слишком сильно они перемешались в городе, на развалинах которого кипели бои. И самолёты отработали наугад. Китайцев было больше, и они смогли подавить сопротивление, но захватив развалины столицы противника, они вынуждены были уйти оттуда, потому что вокруг была радиация, смерть и голод.
И снова мелькнуло слово "реконкиста", которое несколько раз упомянул китайский офицер. Его отряд шёл с территории Мексики, и он принёс это слово оттуда. Как записали с его слов неведомые хронисты, "реконкиста" — созданное не без помощи китайцев, поддерживаемое и финансируемое ими довольно мощное на тот момент движение в странах Латинской Америки против диктатуры "проклятых гринго". Реконкиста ставила целью использовать ослабление США и вернуть под власть потомков испанских конкистадоров как минимум те территории, что в своё время США оттяпали у Мексики. А как максимум — взять под свою власть весь североамериканский континент. Интересно, а эта реконкиста занималась саботажем на предприятиях Латинской Америки, которые принадлежали американцам? В общем, как я понял, китайцы тут действовали с размахом, встречая полное одобрение и поддержку среди испаноговорящего населения. Тот китайский офицер видел совсем крохотный кусочек общей картины, но даже его хватило, что бы понять, какую грандиозную работу провела китайская разведка. Интересно, а кубинцы приложили там свою лапку? Я почему-то думаю, что да.
