Правитель с удовлетворением отметил про себя, что к парню вернулся аппетит. Все-таки насколько легче справиться с мальчишкой, чем с девицей! Месяца не прошло, а он расстался с прежней дурью. Хотя нет, шуточки паршивец по-прежнему шутит премерзкие, но это ерунда по сравнению с выходками Евангелины. Кстати, с девчонкой нужно сегодня же договориться об одном деле...
— Ты меня порадовал, — обратился Хьюго к Филипу, уплетавшему за обе щеки оладьи с малиновым вареньем. Парень утер рот, сглотнул и уставился на крестного едва ли не с почтением. — Взялся, наконец, за ум.
— Ну, вообще-то не за ум, — щенок для вида потупился, но тут же вскинул глаза и расплылся в гадостной улыбочке.
— Я готов выносить твои шуточки лишь в очень умеренных дозах. На сегодня довольно.
— Простите, крестный.
— Закончишь трапезу — отправляйся отдыхать. Судя по твоему изможденному виду, ночка выдалась бессонная.
— С-спасибо, — Филип не поверил своим ушам. Похоже, кошечка принесла ему удачу — ломал голову, как бы отделаться от Адингтона, и вот пожалуйста! Только б не надоесть девице через пару дней...
— Пустое, не благодари, — благодушно махнул рукой Правитель. — Придешь в себя окончательно, возвращайся к прежнему распорядку. За исключением, пожалуй, пьянок в казармах.
— Согласен.
Общество друзей на время потеряло свою привлекательность, ведь вечера теперь обещали быть куда приятней и интереснее. Гвардейцам придется подождать, пока в голове лорда Олкрофта перестанет мутиться при мысли о близости с некоей зеленоглазой красоткой.
— Отлично, — настроение Хьюго стремительно улучшалось. А вчера он был почти уверен, что парень не выдержит и выкинет какую-нибудь глупость. Даже распорядился поставить на все выходы в город людей из Тайной службы. — И последнее на сегодня. Через месяц во дворце состоится ежегодный Весенний бал. Ты посетишь его и познакомишься с моей дочерью.
— Зачем?! — Филип выглядел совершенно огорошенным. — Вы же говорили, она для меня не существует.
— Не существует как женщина, — терпеливо пояснил Правитель. — Можешь смотреть на нее как на сестру. Я должен проверить, хорошо ли ты научился управлять животными желаниями. Сумеешь вести себя рядом с ней по-человечески — получишь полную свободу в отношении любой юбки, кроме, конечно, Евангелины. Не сумеешь... Ну, тут придется думать, что с тобой делать.
— Ну и причуды у вас, крестный! Да и с женщинами отношения, похоже... — Филип не стал заканчивать, заметив, как темнеет лицо Правителя. — Выбора у меня нет, как я понимаю? — спросил он после непродолжительного молчания.
— Нет.
— Ну, тогда пойду и познакомлюсь, что ж делать. Только, ваше величество, не сочтите за дерзость. Я слыхал, ваша дочь, как бы это помягче выразиться, раз шутить больше нельзя... Особа с непростым нравом. Обидно будет попасть на виселицу из-за капризов взбалмошной девицы.
— Рад, что ты еще до знакомства трезво оцениваешь первую красавицу Алтона. Да, норов у нее — хуже нет. Но на балу девчонка будет шелковой, обещаю. К тому же вас не оставят без надзора, я сам стану приглядывать. Если Евангелина что-то выкинет, то ей и придется отвечать, не тебе.
— Спасибо, успокоили, — проворчал Филип. — Со мной вы лихо управляетесь, а что же с дочкой не получается?
* * *
Ив проснулась поздно, привычно потянулась и тут же охнула — тело отозвалось позабытыми ощущениями. Вернее, даже не позабытыми, а новыми — мышцы ныли не только и не столько в тех местах, что после плавания или упражнений с мечом. Девушка хихикнула в подушку. Не нужно было позволять Филипу вытворять такие штуки. Впрочем, она тоже хороша, не слишком от него отставала. Она хороша, он хорош... Да, действительно хорош. Кто бы мог подумать, что бывший разбойник окажется таким нежным и заботливым любовником! Хотя не зря же болтали, что женщины от него без ума... Почему он ходил в один и тот же бордель?..
Евангелина резко села и тряхнула головой. Думает совершенно не о том! Надо привести себя в порядок и заняться делами, их хватает. Осторожно спустила ноги с кровати, встала, сделала шаг. Странно, болит где угодно, только не там, внутри. Снадобье все-таки отлично работает — воспользовалась перед сном, а утром даже ходить получается. Ох, леди, хоть перед собой-то не разыгрывайте нежный невинный цветочек, который грубо растоптали грязные разбойничьи сапоги. Невинность была только телесная, и расставание с ней оказалось не столь ужасным, как в рассказах придворных дам. Ах, я неделю не могла с кровати встать, он мне все там разворотил своим... Видели б они его... Забавно, что у нее первая ночь с мужчиной оставила лишь приятные воспоминания. Интересно, он врал, что прежде ни с одной... Нет, хватит! Прямо помешательство какое-то! Нельзя постоянно думать об этом. Быстро принять ванну и приступать к сборам. Совершенно ни к чему задерживаться во дворце, подвергая Филипа опасности.
Ив отбирала самые необходимые и редкие ингридиенты, которые трудно будет достать в бегах (во всяком случае, поначалу), когда в дверь постучали. Служанка, почтительно потупившись, передала, что Правитель желает немедленно видеть дочь.
Девушка отправилась к отцу с некоторым беспокойством. Вряд ли старику что-то известно, но зачем понадобилось вызывать ее именно сейчас? Она ни в чем не провинилась — все последние недели была слишком занята подглядыванием за крестником Правителя. И сейчас с удовольствием пошла бы на галерею над Тренировочным залом, Филип наверняка занимается с гвардейцами, а ей так хочется видеть его... Ох, влепить бы себе пощечину!
В кабинет отца Евангелина вошла в должном настроении.
— Зачем вы хотели меня видеть? — вопросила с порога.
— Мне нужно, чтобы ты посетила Весенний бал. Он состоится через месяц.
— Я в состоянии следить за календарем. Опять придется обхаживать какого-нибудь заморского старикашку? Или кто-то из алтонских дворян заслужил поощрение?
Ив не любила балы и по своей воле никогда не показывалась в дни праздненств не только в Бальном зале, но и в прилежащих покоях. Посещать дворцовые увеселения приходилось по приказу отца.
Для Хьюго внешность Евангелины была очередным средством достижения тех или иных политических целей: заставить посла потерять голову накануне важных переговоров, улестить недовольного. Девчонка прекрасно справлялась с такими заданиями, правда, не упускала возможность выторговать что-то. В феод покойной супруги Правитель ее ни разу не отпустил, даже на короткий срок, но пришлось разрешить верховую езду, да еще в мужской одежде. Согласие герцог Адингтон дал исключительно ради того, чтобы посмеяться над нелепым видом дочери, сидящей в седле по-мужски, пусть и в штанах. Мерзавка и здесь не доставила отцу удовольствия: с легкостью взлетела на лошадь, пришпорила бедную животину и понеслась, хорошо не с гиканьем, как степные кочевники.
— Ты должна будешь познакомиться с Филипом.
— Правда? Зачем? — девушка с трудом подавила смешок. Со славным разбойником она уже познакомилась ближе некуда, но старый хрыч, хвала Небесам, об этом не знает.
— Хочу проверить парня. Посмотреть, насколько хорошо он научился сдерживать свои порывы в отношении женщин.
— Какая же это проверка? — теперь смех можно и не давить. — Здесь все будет зависеть от женщины.
— Ты будешь послушна, если не хочешь запятнать совесть кровью.
— Как мне надоел ваш шантаж! Почему бы хоть раз не попробовать другой подход? Запугивание или, наоборот, улещивание?
— Потому что с тобой шантаж действенней всего. Остальное — лишняя трата времени, я проверял.
Ив едва не заскрипела зубами. Старый хрыч слишком хорошо знает ее слабые стороны. Впрочем, это взаимно. Но многомудрый Правитель делает огромную ошибку, недооценивая дочь.
— Простите, я на секунду забыла, что беседую с самым выдающимся политиком современности.
— Надо же, у тебя хватило ума заметить, — Хьюго был удивлен, не почувствовав в словах дочери привычного яда.
— Что именно я должна делать на балу? — Ив опомнилась и сменила тактику. К чему вступать в препирательства с отцом, если ни она, ни Филип не пойдут на адово праздненство?
— Ты должна быть вежлива, доброжелательна и мила с парнем. Смотри на него как на брата. Разговаривайте, танцуйте, веселитесь по мере возможности и в рамках приличий. Да, будь готова, что к тебе зайдет мэтр Савиль, снять мерки.
— Мэтр Савиль? Боюсь, бедненький мальчик все-таки отправится на виселицу. Приготовьте заранее шелковую веревку с золотой нитью.
Савиль был самым известным и дорогим портным в столице, Ив не раз видела его творения на придворных. Невзрачные замухрышки обоих полов в нарядах, созданных мэтром, выглядели не просто хорошо, а весьма и весьма соблазнительно.
— Судьба Филипа в его собственных руках, — пожал плечами Хьюго. — Шелковую веревку можешь поискать сама в модных лавках. Думаю, парень оценит. Увы, другого выхода нет, я должен подвергнуть крестника этому испытанию.
— Меня мало интересует кто из вас кому должен, — Евангелина скорчила презрительную гримаску. — Над просьбой обещаю подумать, если вы прислушаетесь к моей. Надеюсь, ваше величество не забыли своего обещания исполнить мое желание?
— Ну и что же ты хочешь?
— Сущий пустяк! Вам это не будет стоить и медяка. Я хочу, чтобы герцог Олкрофт обучил меня владеть мечом.
Правитель расхохотался.
— Надоело подглядывать за спальнями, обосновалась теперь в Тренировочном зале? Ты уже просила как-то об упражнениях с мечом. Забыла, что я ответил?
— Нет, отчего ж. Прекрасно помню. Вы сказали: гусыне крылья не нужны.
— Повторить?
— Повторяйте, пока язык не отвалится, если угодно. Я скажу один раз: не выполните мое желание — не стану обжиматься с драгоценным крестником на Весеннем балу!
— Дерзкая тварь!
Ив поджала губы и промолчала, в глубине души ликуя. Наконец-то удалось ответить на давнее оскорбление! Да и в целом вышло удачно: легко соглашаться было нельзя, у хрыча тут же проснулись бы подозрения.
— Хорошо, я выполню твое желание, — с неохотой ответил Правитель. — Естественно, лишь в том случае, если Филип выдержит испытание. И я не стану заставлять крестника обучать женщину, у него будет полное право отказаться.
— Мне достаточно вашего слова, — надменно заявила Ив, надеясь, что об уроках будет договариваться сама, без посредничества отца. И вряд ли получит отказ.
* * *
Евангелина провела день за сборами, то и дело отгоняя мысли о Филипе и воспоминания о минувшей ночи. Чем дальше на запад уходило солнце, тем трудней становилось сосредоточиться на необходимых за стенами дворца вещах. Наконец девушка не выдержала, спрятала кожаную сумку, заполненную едва ли наполовину, в потайном отделении под днищем шкафа, и чуть ли не бегом кинулась в купальню, освежиться. Потом надела прямо на голое тело одно из весьма откровенных платьев, в которых принято было появляться на балах, закуталась в плащ, чтобы не насобирать на юбку паутины, и отправилась в Западную башню.
Добравшись до цели, заглянула в глазки, проверяя, нет ли в покоях посторонних. Объявиться у Филипа на глазах слуги или, еще хуже, Правителя, не улыбалось. К счастью, все было спокойно. Ив вошла в спальню и услыхала плеск воды, доносившийся из купальни. Девушка решила не мешать омовению, устроилась на кровати, постаравшись принять соблазнительную позу.
Долго ждать не пришлось. Бывший разбойник в чем мать родила ступил в комнату, увидел гостью и разулыбался.
— Не знаю, чего мне больше хочется: не спеша снять с тебя это платье или быстро задрать подол.
— У нас хватит времени и на то, и на другое. Начать, наверное, лучше с подола, — Ив медленно потянула юбку, обнажая стройную ножку.
Филип тут же оказался рядом и одним рывком закончил начатое гостьей, заодно переворачивая девушку на живот. Да она голая под платьем! Вот проказница... Его желание пока не нуждается в подхлестывании, наоборот, охолонуть бы слегка...
— Тебе не будет больно? — в последний момент трезвая мысль все же разогнала сгущающийся вязкий туман. — Крови ночью было немного, но все же...
— Не беспокойся. У меня есть хорошие снадобья, все уже зажило. И, кстати, забеременеть случайно мне не грозит по той же причине. Если тебя вообще тревожат такие мелочи, — девица обернулась и глянула едва ли не с издевкой.
— Вообще тревожат, с тобой — нет, — неожиданно для себя буркнул он, ибо ее неласковый взгляд притушил желание. — Бастарды мне не нужны, а если ты понесешь, то придется выйти за меня замуж.
Ив прыснула, на душе стало до странности легко. Адово пламя, какой самоуверенный наглец! Совершенно не похож на мужчин, за которыми она иной раз наблюдала через глазки. И у нее нет никаких сил противиться его улыбке, собственное лицо предает, тут же расцветая в ответной.
Филип с облегчением заметил, что ледяные иглы исчезли из глаз девушки, а словам так легко запретить слетать с языка, если занять его поцелуем...
За окнами совсем стемнело, когда парочка пришла в себя на измятой постели.
— Я не успел поужинать. Все так и стоит внизу, — сказал Филип. — Принести сюда или предпочитаешь трапезничать за столом?
— Сюда, — ответила Ив, с удивлением ощущая просто ужасающий голод. Впрочем, чего и ожидать, если днем кусок в горло не лез?
— Как же тебя зовут? — парень быстро натянул штаны и завороженно смотрел, как поднявшаяся с кровати девушка зажигает свечи в одном из канделябров, совершенно не стесняясь собственной наготы. Хотя чего ей смущаться, такой красавице?
— Тебе непременно хочется получить ответ прямо сейчас? — обернулась, нахмурившись.
— Конечно, — кивнул он. — Я ведь все равно узнаю.
— Не сомневаюсь. Да и прятаться нет смысла, — вздохнула она.
Говорить о делах Ив не хотелось. О, конечно, она нашла бы в течении ночи удачную минуту для разговора, но сейчас Филип выглядел слишком открытым, умиротворенным и... беззащитным, чтобы наносить такой удар. Но темнить, юлить и уходить от ответа, глупо хихикая, на манер придворных дам, казалось недостойным.
Девушка вздохнула, не глядя на Филипа сдернула со спинки стула свой плащ и накинула на плечи. Кто знает, как он воспримет известие? Сейчас его взгляд ласкает, а потом? Лучше хоть как-то отгородиться, да и знобко после захода солнца в каменных стенах, до летней жары еще далеко...
— Евангелина Адингтон, — произнесла она и взглянула в лицо мужчины.
Филип, и без того удивленный ее зябким укутыванием, в первый момент вовсе потерял дар речи, потом растерянно спросил:
— Шутишь?
Нет, какие тут шутки? Глядит, будто смертный приговор читает. Адова кочерыжка, какой же он болван! Ледяница! Зимний холод нет-нет да и проглядывал в ее лице и взгляде. И она похожа на отца, очень похожа, сейчас отлично видно. Но ни один мужчина не заметил бы этого, не будучи поставлен в известность. Где уж тут замечать фамильное сходство, когда, позабыв обо всем, любуешься небесным видением...
