| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нет, — ответила старуха. — Она ищет путь назад.
— Но разве не мы должны были указать его?
— Ох-хо-хо, — рассмеялась Эрдани. — Это было бы слишком просто. Мы лишь открыли врата. Но найти их она должна сама.
Наконец, круг разомкнулся, и женщины смогли перевести дух. Эрдани поблагодарила каждую из них и с улыбкой отпустила отдыхать. Им требовалось восстановить силы, а до рассвета, с которым придет новый день и новые заботы, оставалось совсем немного времени. Поддерживая друг друга, женщины стали разбредаться кто куда.
Одна лишь Ноэми осталась со старухой. Ей не терпелось своими глазами, как вернется к жизни мертвая дроу.
— Как вы думаете, где она сейчас? — понизив голос, спросила Ноэми.
Эрдани помрачнела.
— Там, куда никому не пожелаешь попасть.
Глава 4
Прыжок в Бездну
Oloth zhah tuth abbil lueth ogglin.
Тьма — и друг, и враг
(Дроусская поговорка)
Отчаяние. Боль. Безнадежность. Они давили на Фелинрэ со всех сторон. Мороз по коже. Серые безжизненные холмы, объятые липким туманом. Уныние. Ледяные пальцы, стискивающие сердце.
Бездна. Не может быть...
Говорят, именно здесь живет Ллос. Неудивительно, что обитель столь мерзкого божества находится именно в месте, где ужас пробирает до самых костей.
Фелинрэ сделала пару неуверенных шагов. Что она скажет Ллос, если встретится с ней лицом к лицу? Разве не это ждет каждого дроу после смерти? Падет ли она ниц, сраженная величием Паучьей Королевы? Была ли хоть одна ее молитва искренней? Да и можно ли говорить об искренности, если вера в Паучью Королеву навязана ей от начала и до конца? Можно научить преданности, внушить страх на грани благоговения, но нельзя заставить любить то, что причиняет так много боли и страданий. Да и, если подумать, нужна ли Ллос любовь дроу?
Девушка остановилась. Ллос все известно. Она разорвет душу смертной на части и растопчет паучьими лапами. Фелинрэ знала, что бывает с дроу, которые впали в немилость Паучьей Королевы при жизни. Страшно представить их страдания после смерти.
* * *
Шиндилрину, увы, было далеко до Мензоберранзана как по значению, так и по благосостоянию жителей. И хоть здешние Дома выглядели куда скромнее тех, что находились в негласной столице, в них царили тот же хаос и такое же слепое поклонение Королеве Пауков. И в каждом уважающем себя Доме был тронный зал, где Мать-Матрона давала аудиенции подданным и редким гостям с поверхности. Место Матроны было неприкосновенно. Если кто-то, кроме самой Матроны, осмелился сесть на трон в ее отсутствие, значит, он метит на место главы Дома, и потому опасен.
Летучая мышь кружила под потолком, громко хлопая кожистыми крыльями. Маленькая дроу, сидевшая на каменном троне, предназначенном для Матроны Дома, заливисто смеялась, наблюдая за ней. Она была так увлечена забавой, что не заметила, как в зал вошла ее сестра, Тала.
— Ты что тут делаешь? — зашипела она. — Слезь сейчас же!
Тала, старшая дочь Виэркуири и ее правая рука, была первой в очереди на место Матроны. Поговаривали, она убила младших сестер, дабы те не смогли претендовать на власть. Те же сплетники прочили и Фелинрэ недолгую жизнь. Ведь рано или поздно младшая дочь Виэркуири повзрослеет и захочет потеснить Талу. И тогда вновь неизбежно прольется благородная кровь.
— Тала, смотри, triel*! — воскликнула Фелинрэ, спрыгивая с трона, и вовсе не замечая гнева сестры. — Она залетела сюда сама! Хочет поиграть со мной!
— Мать будет в ярости, если увидит. О чем ты только думаешь?
Улыбка сползла с лица маленькой дроу.
— Я... хотела поиграть...
Старшая дочь Дома Эверх"вал подняла голову и, глядя на летучую мышь, зашептала молитву Ллос. Фелинрэ смотрела на нее, досадуя, что веселье безнадежно испорчено. Летучая мышь вдруг будто споткнулась в воздухе и начала падать. Маленькая дроу испуганно вскрикнула. Тала поймала ее, но не успела Фелинрэ сделать и шага, как сестра резким движением оторвала ей крыло. Маленькое существо запищало и стало отчаянно вырываться.
— Тала, отдай! — в ужасе закричала девочка — Отпусти ее! Это же всего лишь triel...
Хрусть... К ногам Фелинрэ упала сначала голова мыши, а затем и ее тельце.
— Убери, — бросила Тала. — И никогда больше так не делай, Фелинрэ. Это недопустимо. Я не скажу Матери, но это первый и единственный раз, когда я закрываю глаза на твои странности. Всегда помни о том, кто ты.
Маленькая дроу смотрела ей вслед глазами, полными слез. Когда старшая сестра ушла, Фелинрэ достала из кармана грязный платок, который ей сунула одна из младших жриц Дома, и собрала в него останки летучей мыши.
Так ее учили ни к кому не привязываться.
___________________________________________________________________
*triel — летучая мышь.
___________________________________________________________________
* * *
Говорят, число слоев в Бездне бесконечно. Как бесконечны и страдания тех, кто волей богов или случая попал сюда. Есть здесь и рвы с огнем, источающим удушливый дым, и ледяные безжизненные пустыни.
Фелинрэ могла руководствоваться только ощущениями и теми немногими знаниями, что почерпнула о Бездне за время жреческого обучения. Она попала в Серые Пустоши, самый унылый из множества слоев.
Где-то здесь протекает река Стикс, в Нифльхейме* расположены корни Иггдрасиля, волшебного дерева, растущего далеко от Фаэруна и ведут нескончаемые кровопролитные войны демоны.
В Серых Пустошах нет ярких красок. Уныние и равнодушие, царящее здесь, выпивают их. Растения увядают бесконечно долго, с начала времен и до их окончания. Все живое превращается в пыль.
Жрицы Ллос нарочно ищут пути в Бездну, и Фелинрэ, будучи одной из них, с удовольствием воспользовалась бы таким опытом, если бы не одно. Отчаянное желание жить в прежнем смертном теле.
Ей казалось бессмысленным упиваться собственным бессилием и сидеть сложа руки в ожидании, пока кто-нибудь из обитателей Бездны найдет случайно забредшую в Серые Пустоши душу. Фелинрэ предпочла действовать. Она шла наугад, то и дело вздрагивая: туман принимал самые жуткие очертания, и порой она видела, как навстречу плывет призрак или один из вечных узников обители темных богов. Бездна играла с ее воображением. Проклятое место питалось страхом, отчаяньем, унынием и любой искрой жизни, возникающей в душе, которую оно еще не успело сломать.
В Бездне магия если и имела силу, то представляла опасность для самого колдующего. Никому не под силу перемещаться здесь с ее помощью. Мать Виэркуири рассказывала, что некоторые высшие жрицы знают, как вернуться из Бездны в смертное тело, даже если его покинула жизнь. Но Фелинрэ были недоступны эти знания. Ей вообще не слишком нравилась мысль о том, что всю жизнь придется следовать по стопам других, оправдывать надежды, возложенные на нее Матерью еще до рождения. Потому знания жриц Фелинрэ перенимала неохотно, как безвкусную пищу. Дроу больше увлекало искусство Темного Пения, дающее возможности, недоступные жрицам. Песни не зависели от благосклонности переменчивой богини. Они зарождались в самом сердце Фелинрэ, существовали в виде эмоций и обретали силу, когда девушка облекала их в слова и давала жизнь звуками своего голоса.
Способности к Пению проявились у Фелинрэ рано. Баэ'квешел телфраэздар считались в Доме Эверх"вал настоящим подарком Ллос. Потомки Алдуркииры** даже спустя века чувствовали вину за проступок прародительницы, и рождение каждого следующего Певца служило знаком, что богиня довольна и уже не так гневается. Впрочем, Паучью Королеву едва ли можно назвать щедрой богиней. Она баловала Эверх"вал нечасто и всегда ждала в ответ особенной жертвы от жриц.
Когда родилась Фелинрэ, Виэркуири уже знала, что она — новый Певец Дома. Еще во время беременности в моменты наибольшей уязвимости, в разум дроу вторгались прислужники Ллос, каждый раз передавая послания. В день, когда крошка-дроу сделала первый шаг, богиня приказала Матери Дома принести в жертву младшего сына. Виэркуири слишком боялась, что богиня отнимет у нее особенного ребенка, а с ним и шанс укрепить свои позиции в Шиндилрине, и не раздумывая исполнила волю Ллос.
Фелинрэ надлежало стать жрицей, одной из лучших. Этого желала Матрона. Но однажды выяснилось, что девушка знает больше песен, чем молитв и заклинаний. И тогда Темное Пение стало помехой.
Виэркуири не интересовалась тем, чего хотела Фелинрэ.
Все, к чему она стремилась, что занимало ее мысли — власть. Любой ценой.
______________________________________________________________________________________
*Нифльхейм — второй слой Бездны.
** Алдуркиира — одна из первых Матрон Дома Эверх"вал, предавшая Ллос.
______________________________________________________________________________________
* * *
— Открой глаза! Открой глаза, Фелинрэ! Сейчас же!
У жертвенного алтаря собрались три женщины-дроу. Неподалеку крепко зажмурившись, стояла девочка-подросток, держа на вытянутых руках ритуальный нож. Окрик возымел действие, и страх перед Матерью, вмиг поборовший ужас и отвращение, которые вызывало происходящее в святилище Паучьей Королевы действо, заставил ее широко распахнуть глаза.
На алтаре, смердевшем кровью прежних жертв, был распят молодой мужчина-дроу. Его предварительно измучили пытками: на лице и теле были видны кровоподтеки, ссадины и следы змеиных зубов. Jiv'elgg lueth jiv'undus phuul jivvin*. Казнь без пыток — все равно что мясо рофа без пряностей.
Мужчина находился в полубреду: нечленораздельно мычал и совсем не понимал, что с ним происходит. Может, и к лучшему...
Мать снова носила под сердцем ребенка, очередную надежду Дома. Жрицы молились за нее и еще не родившееся дитя, не вставая с колен до тех пор, пока не падали без сил. Мать стала еще более раздражительной и агрессивной, чем прежде. В приступе ярости она избивала рабов до тех пор, пока не стирала рукоятью ладони в кровь. К тому времени, как правило, даже самые стойкие из них были уже мертвы или при смерти. Удовлетворенная, Матрона отдавала себя в руки женщин Дома, чтобы те помогли ей добраться до покоев, ибо сама была так истощена, что не могла сделать этого самостоятельно. Апогеем же всего этого безумия являлось жертвоприношение темной богине.
Жертвой был выбран простолюдин — Виэркуири в этот раз пожалела собственных сыновей. Они нужны для другого — защищать Дом и тренировать солдат. Несчастный мужчина всего лишь оказался в неправильное время в неправильном месте. Его схватили за мытьем посуды. Пытки начались сразу. Все, что требовалось от палачей — заставить несчастного признаться, что он тайно отрекся от Ллос и состоит в заговоре с наземниками. Матрону Дома Эверх"вал не интересовала правда. Ей требовалась угодная Паучьей Королеве жертва.
Под пытками мужчина во всем признался. Он даже назвал имена наземников, с которыми якобы планировал нападение на Дом. Откуда он их взял — одной Ллос ведомо. Зато Матрона была довольна.
Виэркуири велела младшей дочери присутствовать при жертвоприношении. Она считала, что Фелинрэ слишком много времени уделяет второстепенным вещам, в том числе и искусству Темного Пения. И, хотя Виэркуири льстило, что в Доме, которым она правила, родилась девочка, способная услаждать слух Ллос голосом, она вовсе не считала, что именно это — предназначение Фелинрэ. Нет, дочери надлежало стать главным оружием, кинжалом в рукаве.
— Не смей закрывать глаза, если не хочешь однажды оказаться на этом алтаре! — кричала Мать, и змеи на жреческой плети вторили возбужденным шипением.
Фелинрэ молча проглотила сказанное, с поклоном вручая Матери нож. Та потянулась было за ним, но вдруг отдернула руку.
— Нет. Ты это сделаешь, — сказала она.
Фелинрэ подняла глаза, молясь о том, что слова эти обращены не к ней.
— Это недопустимо, — вмешалась старшая дочь Виэркуири, Тала. — Только жрица Ллос имеет право...
— Молчать!
— Но Паучья Королева не примет жертву, убитую руками ребенка!
Виэркуири стремительно повернулась и наградила дочь увесистой пощечиной.
— Я велела тебе молчать!
Тала поклонилась и почтительно отступила на шаг, держась за щеку. Ilharessen zhaunil alurl.**.
Отдышавшись, Виэркуири повернулась к младшей дочери и сунула ей в руки ритуальный нож.
— Сюда, — показала она, — прямо в сердце. Удар должен быть сильным, быстрым и точным. Не подведи меня, dalharil
* * *
.
У Фелинрэ задрожали руки. В этом нет ничего сложного, убеждала себя она, жрицы делают это едва ли не по любому поводу и не мучаются угрызениями совести. Наоборот, чужие мучения доставляют им истинное наслаждение. Юная дроу подошла к жертве и, глубоко вздохнув, занесла нож. Всего один удар... всего один. И все это безумие вмиг закончится.
— Не смей закрывать глаза, Фелинрэ! — вновь повысила голос Виэркуири.
Дроу кивнула и замахнулась. И в этот момент мужчина, лежавший на алтаре, вдруг пошевелился.
— Нет... — простонал он. — Не надо, прошу вас... Нет...
Фелинрэ невольно опустила руку с ритуальным оружием. Она чувствовала жгучий злой взгляд Матери за спиной. Она ждала. И тогда Фелинрэ запела. Так тихо, что слышать песню мог только обреченный на смерть дроу. Его глаза закрылись, он стал дышать ровно, размеренно. Так, как дышит спящий. Он ничего не почувствует. Смерть придет к нему во сне.
Тала с шумом втянула воздух. Виэркуири нетерпеливо щелкнула плетью. Фелинрэ занесла нож и ударила именно в то место, что и велела ей Мать.
Так она убила в первый раз.
______________________________________________________________________________________
* Jiv'elgg lueth jiv'undus phuul jivvin. — пытка и боль — забава.
** Ilharessen zhaunil alurl.** — Матроны знают лучше, Матронам виднее.
_____________________________________________________________________________________
* * *
Посреди серого безжизненного ничто умирало дерево. Именно умирало, потому как нельзя сказать, что оно росло там, где жизни вовсе нет. Дерево окружал неглубокий ров, наполненный водой. Глядя на неподвижную серебристую гладь, Фелинрэ ощутила, как сильно хочет пить. Разве душа может испытывать жажду? Единственная жажда, которая может одолевать душу дроу — жажда власти.
Фелинрэ облизнула губы. Желание напиться из странного водоема стало непреодолимым. Она присела на корточки и протянула дрожащую руку к воде. Та будто подалась ей навстречу. На безупречно гладкой поверхности стал вырисовываться силуэт. Дроу в ужасе отдернула руку, узнав черты лица матери.
Неподвижный воздух ожил, ударяя в спину Фелинрэ порывом ветра. Она почувствовала, что кто-то пристально на нее смотрит. Медленно, очень медленно, дрожа всем телом, она повернулась, ожидая увидеть кого угодно.
— Здравствуй. Ты пришла слишком рано, yathrin*.
______________________________________________________________________________________
*yathrin — жрица Ллос.
______________________________________________________________________________________
* * *
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
