Уйдя от чужих машин за горизонт, Странник начал короткими галсами пробираться к базе, запутывая следы. Разведка месторождения откладывалась: у него оставалось слишком мало топлива, и почти совсем закончились боеприпасы.
Глава седьмая
Капитан Зена Кроуф, двадцати трех лет, спец. корреспондент фронтовой газеты "Знамя победы", олицетворяла собой "warms women", женщину войны. Этакая прекрасная валькирия с мощнейшим сексуальным посылом и совершенно неприступная, в офицерской форме, обтягивающей ее роскошные формы, как перчатка, она была предметом грез практически всей восьмой гвардейской армии, как, впрочем, и третьей, и одиннадцатой, входивших в состав южного фронтира. Никто не оставался к ней равнодушным. Большинство ее просто обожало. Многие были тайно влюблены в нее без всяких шансов на взаимность. Немногие, отдавая дань ее внешности, втайне ее ненавидели, потому что Зена ко всему прочему имела очень острый язычок, которым весьма умело пользовалась. Те, кто попадал под прицел ее шуточек, становился посмешищем для всей армии. О ее личной храбрости ходили легенды. Рассказывали, что она, будучи на передовой, не раз спасала положение, поднимая бойцов в атаку вместо убитых командиров. Никто не мог отсидеться в окопе, когда такая девушка бесстрашно шла на врага. Впрочем, не байки: "иконостасу" ее боевых орденов мог бы позавидовать любой гвардеец. Ее интересные, острые и всегда правдивые корреспонденции зачитывались до дыр. Она никогда не пользовалась при подготовке материалов слухами и домыслами, но всегда лично проверяла любую информацию, даже если для этого требовалось забраться в саму преисподнюю. Солдаты за ее спиной тихонько пошучивали, что такой бабой и черт подавился бы. Ее лично знали все воинские начальники вплоть до командующих армиями, и она была вхожа в любой штаб и в любую воинскую часть. Самые высокие армейские чины уважали ее и старались не связываться, побаивались острого, как бритва, язычка и предпочитая идти ей навстречу практически по всем вопросам. По этой причине была весьма информирована и играла в своей редколлегии первую скрипку. Во всех фронтовых курилках обсуждалась тема, кому же эта "super star" отдаст свое сердце. Но никто не мог похвастаться даже намеком на благосклонность с ее стороны.
Эту свою поездку в восьмую армию она начала, как обычно, с визита к начальнику штаба и начальнику оперативного отдела, к которым стекалась вся информация о произошедших в армии событиях. На этот раз ей повезло: она застала на месте обоих. Когда она вошла, два старших офицера что-то обсуждали, посматривая на карту.
— О! Вот так сюрприз! Зена Кроуф собственной персоной. — Моложавый полковник, начальник штаба армии и один из тайных воздыхателей Зены, с улыбкой ответил на ее приветствие. — У тебя прямо собачий нюх на сенсации.
— Фи, какое непоэтическое сравнение! Сравнить меня с собакой — такого я не припомню с тех пор, как вышибла зубы одному красавчику со слишком шаловливыми пальчиками.
— Что делать, поэзия — не мой профиль. Я солдат. Впрочем, когда ты рядом, что-то такое поэтическое во мне начинает шевелиться.
— Ага. Особенно ниже пояса. Этот поэтический жанр меня уже достал. Так что оставим поэзию. Лучше расскажи, что за сенсация? Опять какая-нибудь набившая оскомину тягомотина про то, как гвардеец N, ворвавшись в окоп противника, единолично уничтожил пятерых солдат противника? Или что-то посерьезнее вроде закрытия вражеской амбразуры собственным телом? Впрочем, и это не ново. Измельчали герои. Дайте мне героя, который совершил нечто, что еще никто не делал, и дайте мне сенсацию, подобной которой еще не было!
Сконфуженный начальник штаба замешкался с ответом, и в разговор вступил второй полковник, начальник оперативного отдела.
— Похоже, именно такая сенсация и наклевывается. — В глазах Зены загорелся огонек интереса. — Вчера пришло сообщение от одного из наземных постов наблюдения ПВО, что какой-то наш истребитель в одиночку сбил над ними четырнадцать самолетов логов1 и невредимым ушел на свой аэродром. Я решил, что у командира поста был день рождения, и они все там перепились трофейного шрапа. Сделал им по связи соответствующее внушение. Но сегодня они прислали нарочного с письменным рапортом и фото четырех сбитых самолетов из четырнадцати. До остальных не успели добраться. Как тебе такая сенсация?
— Просто супер! Господа, с меня ящик лучшего сканти. Я даже забуду, что вы почти что обозвали меня сучкой, господин полковник, — вновь повернулась она к начальнику штаба. — Тот даже как-то по-бабьи взмахнул руками от незаслуженного обвинения.
— И даже помогу вам выпить этот ящик, если вы срочно выделите мне машину. Я должна немедленно быть на месте боя и снять все эти самолеты вот этим. — Она похлопала по своей сумке с фотоаппаратом. — Так и быть, можете даже выделить мне в сопровождение охрану. Вечно вы ругаетесь, что я езжу одна. Кстати, ящик у меня с собой, и мы сможем приступить, как только я вернусь.
...Спустя полчаса Зена уже мчалась на легковушке начштаба в сопровождении бронемашины с охраной к месту событий. Она прибыла на станцию ПВО после обеда и тут же буквально атаковала командира поста вопросами. Оказалось, он и его подчиненные видели весь бой от начала и до конца: воздушное сражение развернулось прямо над их постом.
— Мы издалека засекли логов, возвращавшихся с бомбежки второго промрайона. Мы ждали их: видели, как они шли еще туда. Шли, сволочи, как на параде. Знали, наверное, что все наши истребители переброшены на юг против группировки Горта. Вдруг, смотрим, две пары истребителей отвалили от группы вправо. И только тут заметили нашего. Не уследили, откуда он вынырнул — все внимание было на основную армаду. Тот, вместо того, чтобы удирать от четверых, развернулся — и на них. Огонь открыл издалека. Было слышно, как затарахтели его пушки и пулеметы. Смотрим — и глазам не верим: один за другим три лога пошли кувыркаться к земле! Потом наш сделал вот так — командир поста рукой изобразил маневр истребителя — и из такого положения, брюхом кверху, добил четвертого!
1Презрительная кличка солдат Аскадии среди военных Заранта.
Никогда ни о чем подобном не слышал. Это ас из асов! Вся четверка грохнулась неподалеку. Их фото мы и послали в штаб. Потом этот сумасшедший — что бы вы думали? — развернулся — и на основную группу! Что там началось! Логи опешили от подобной наглости, и пока они приходили в себя, этот парень отправил к богам-основателям еще десятерых: семь ястребков и трех бомберов. А потом наш поддал газу, оторвался и ушел вон туда — офицер махнул рукой в западном направлении. Наверное, у него кончились патроны. Логи кое-как собрались и убрались восвояси, как побитые собаки.
Бойцы поста, присутствовавшие при изложении, кивками и короткими репликами подтвердили рассказ командира.
— Мы засекли, где упали остальные самолеты. Я уже послал бойцов.
— Фантастика! Невероятно. Неужели все так и было? — Зена широко распахнула свои и без того немаленькие глаза. Этот прием обычно срабатывал безотказно, заставляя свидетелей вспомнить самые мелкие детали. — И, кстати, а какой это был тип истребителя? ГАЛЛ? КОМ-5? Или ЛАЗУР?
Неожиданно командир поста замялся с ответом.
— Э-э-э, я не уверен. Похож на ЛАЗУР, но какой-то странный.
— Вы? Не уверены?? Вы же спец по типам самолетов!
— Такого я раньше не видел. И в справочнике его нет, — насупился командир поста. И еще: никто из нас не видел отличительных знаков на этом истребителе. Никаких. Не верите нам — можете допросить пленных летчиков. Посланные поисковые группы час назад прислали двоих. Выбросились с парашютами. Один с бомбера, второй — истребитель. Я их еще не допрашивал.
— Что ж вы молчали?!
Два часа спустя Зена уже имела полную картину воздушного боя. Еще пребывавшие в шоке летчики не стали играть в молчанку. Впрочем, играть в молчанку с Зеной еще никому не удавалось: она могла разговорить кого угодно, если этот кто угодно был мужского рода. В основном они подтвердили рассказ командира поста, добавив к нему некоторые штрихи с точки зрения профессиональной оценки действий неизвестного пилота. Все эти оценки пестрели эпитетами "исключительно" и "невероятно".
Следующий день Зена провела, объезжая и фотографируя все места падения самолетов. Лишь поздним вечером она вернулась в штаб восьмой армии.
— Спасибо, господа, вы действительно подкинули мне настоящую сенсацию. Сканти сейчас принесут. Такого в моей практике еще не было. Четырнадцать сбитых за один боевой вылет самолетов! Я побывала на месте падения всех. Все точно: четырнадцать груд металла, один в один. Все они тут — она погладила свой фотоаппарат. Так что накрывайте стол.
Спустя полчаса, смакуя действительно великолепный сканти, они заговорили о некоторых странностях этого боя.
— А вы знаете, господа, что самолет был без опознавательных знаков и неизвестного типа? Это подтверждают и наши, с поста ПВО, и пленные логи. И вот еще что. Один из первых четырех сбитых самолетов упал на хвост, и лобовая часть пострадала мало: он почему-то не загорелся. Сбит он был очередью по кабине. Пилот погиб сразу. Но дело в другом. Я из любопытства выковырнула из спинки пилота одну из пуль. Посмотрите: кто-нибудь из вас видел подобный калибр?
— Интересно. Меньше сто двадцатого, но больше девяносто второго, — осмотрев пулю, заметил начальник оперативного отдела. — И еще одна непонятка. Я запросил наших авиаторов: никаких полетов в этом районе в тот день не выполнялось.
— Я решил, что, может быть, проводились секретные испытания новой модели, и на всякий случай позвонил командующему воздушной армией. Он ничего об этом не знает, — добавил начальник штаба.
— Не могло быть так, что эти испытания проводились через его голову, под эгидой главного штаба?
— Исключено. Такого просто не может быть.
— Но ведь не истребитель же логов посбивал своих! Да и не их это машина. Командир поста знает все существующие типы машин, но эта ему незнакома.
— Так кто же это был? — Вопрос повис в воздухе.
— Я чувствую здесь запах не просто сенсации, а мега-сенсации, — заметила Зена. — А нельзя ли опросить личный состав частей, дислоцирующихся в том районе, и попробовать выяснить, куда этот истребитель направился?
— Попробуем, — кивнул начальник штаба.
...По другую сторону фронта в кабинете командующего третьим авиакорпусом шло совещание. Не совещание даже, а разбор полетов. Командующий захотел лично заслушать доклад командира авиагруппы, совершавшей налет на второй промрайон Заранта. Командир группы майор Гроут был его любимцем, прославленным асом, отличившемся во многих боях.
— Докладывайте, майор. Как вы умудрились потерять за один вылет четырнадцать машин, не подбив ни одной вражеской? Причем при противодействии всего одной машины противника! Очень надеюсь, что вы найдете весьма убедительные аргументы. Иначе, боюсь, с одной нашивкой вам придется распрощаться. А то и с двумя.
Слушая рапорт, генерал все больше хмурился. Когда майор закончил, посыпались вопросы.
— Вы направили на перехват четыре истребителя и успокоились? Вы лично видели, как были сбиты первые четыре машины?
— Я отвлекся на управление группой и видел лишь гибель четвертой машины. То, как она была сбита, настолько выбило меня из колеи, что на какой-то момент я растерялся. — Майор Гроут не пытался выкручиваться и лукавить, зная, что с таким профессионалом, как генерал Зурган, это не пройдет.
— И как же она была сбита?
Майор объяснил.
— Ты ничего не путаешь? В верхней точке бочки в перевернутом положении?
— Все так, как я сказал. Это видели многие.
— Что было дальше?
— Я растерялся еще и потому, что тот асс, вместо того, чтобы удирать во все лопатки после столь блестящей победы, пошел прямо на группу. Я не мог понять его действий. Подумал, не собирается же он в одиночку драться против всех. Но он именно это и собрался делать. Когда я это понял, он был уже сверху и сзади группы. Только в этот момент я дал команду атаковать его всеми силами. Но было поздно: он атаковал первым. Хочу отметить его поистине снайперскую стрельбу. Из занятого положения он с одного захода сбил сразу четыре машины. Затем атаковал с нижнего горизонта и сбил еще двоих. А потом сделал последний заход, расстреляв еще четверых.
— А что делали вы?
— Я пытался его достать и даже открыл огонь, но дистанция была великовата. Хотя, кажется, все же зацепил его слегка. После последней атаки он ушел на северо-запад. Мы не могли его преследовать: топлива едва хватило, чтобы дотянуть до аэродрома.
Генерал долго молчал, обдумывая услышанное.
— Значит, основная причина потерь — это то, что вы просто ничего не могли поделать с этим парнем?
— Получатся так. — Майор опустил голову.
— Ваши выводы?
— Самолет неизвестного типа без опознавательных знаков. Необычайно высокая квалификация летчика. Калибр патронов и снарядов не соответствует тем, что применяется в авиации Заранта. Пару пуль мне принесли, застряли в обшивке одного из бомберов. Мои выводы: это или новая сверхсекретная разработка Заранта, или же машина третьей стороны. Я склоняюсь ко второму варианту.
— Какой еще третьей стороны? Что ты несешь?
— Генерал, вы меня знаете давно. Я седьмой год дерусь с зарантскими щенками на всех фронтах. Вы знаете, я немало их отправил к отцам-основателям. Нет у них асов такого уровня. Я постоянно общаюсь с коллегами, и, если бы такой асс у них был, мы бы о нем знали. Это основная причина, почему я склоняюсь к версии о третьей стороне.
Генерал вновь надолго задумался.
— Ладно, пока свободен. Нужно все это переварить. Ступай...
Глава восьмая
Следующий после первого вылета день ушел на починку самолета. Залатать две пробоины — одну в правом крыле и одну в фюзеляже — без навыков оказалось делом непростым. Но к концу дня они все же управились. Полностью снаряженный самолет покачивался у берега на легких волнах, укрытый с воздуха густыми кронами, а они собрались у входа в пещеру поужинать.
— Командир, а можно я буду обращаться к тебе, как они — Алекс? — спросил Дрол.
— Тебе по штату не положено.
— Ладно, — не обиделся парнишка. — А правда, что ты вчера сбил четырнадцать самолетов гадов?
Странник мельком взглянул на Дарену. Она сделала невинное выражение лица.
— Правда.
— Круто! Так ты разведчик или летчик?
— И то, и другое. И еще третье.
— А что третье?
— Дрол, прикуси язык, — одернул мальчика Дулат. — Когда будет нужно, тебе все скажут.
— Ну и ладно. Подумаешь... Но долго молчать он не смог.
— А откуда у вас столько всего? — Он кивнул в сторону пещеры. — Наши оставили?
— Дрол! — На этот раз голос подала Дарена. И, хотя особой строгости в нем не было, мальчик замолчал: Дарену он слушался беспрекословно.
— Значит, завтра повторишь попытку? — спросил Дулат.
— Сегодня ночью. Пройду до цели затемно, чтобы с рассветом быть на месте. Так меньше риска опять на кого-нибудь нарваться.
