— Пока нет, сонбе, - улыбнулся я и вздохнул, — найду что-нибудь. Спасибо за беспокойство!
— Постой, Юн Ми, разговор есть! Я на пару минут отойду, — сказал он согласно кивнувшей напарнице и мотнул мне головою в сторону, — пошли!
— Юн Ми, — обратился он ко мне, когда мы отошли в сторону, за колонну — хочешь поработать?
— Кем? — поинтересовался я, глядя ему в глаза.
— Гидом.
— Хм... Я уже пыталась устроиться гидом, но меня не взяли. Из-за того, что я несовершеннолетняя.
— Это ты наверно официально устраивалась, а я тебе предлагаю другое.
— Что, другое?
— Юн Ми-ян, постояльцы отеля периодически обращаются с просьбой в чём-то помочь. Куда-то отвезти, что-то показать. Очень часто это женщины, которые просят, чтобы их довели до магазина и помогли устроить шоппинг. Обычно мы обращаемся в фирмы, у которых есть переводчики, но я подумал, что, если вместо них, я буду обращаться к тебе? Что думаешь?
— Хм... И сколько на этом можно заработать?
— В среднем, час работы экскурсовода стоит 30-40 тысяч вон. Это при условии, что в его группе несколько человек. Одиночные экскурсии стоят дороже, где-то около ста тысяч вон в час. Но их мало берут, потому что дорого для туриста и не интересно гиду, так как он, водя группу, заработает больше. Если, скажем, брать за одиночную экскурсию пятьдесят долларов в час, то, думаю, спрос будет. Что скажешь?
— Сколько на этом заработаю лично я?
— Ну-у, скажем, двадцать пять процентов... — предложил сонбе, окинув меня оценивающим взглядом, — Устроит?
— Восемьдесят! Не меньше!
— Ты что?! Какой тогда мне в этом интерес?
— Но основную работу ведь буду делать я? Мне переводить, мне таскаться с клиентами! А ты будешь только заказы перенаправлять.
— Я буду находить тебе работу, — медленно и вдумчиво, видно чтобы до меня дошло, произнёс сонбе, — найти тех, кто готов платить деньги, сложно. Понимаешь?
Вообще-то да. Тут он прав. Можно быть каким угодно офигительным специалистом, но если нет желающих тебе платить, все твои уменья становиться чистым мусором.
— А как часто ты сможешь находить клиентов? — поинтересовался я.
— Думаю, раз в два дня — точно. А с твоими знаниями нескольких языков, можно будет, наверное, и каждый день такое устраивать. Вон как ты здорово переводила, когда дедушка умирал! Я тут посчитал, получается, что ты знаешь целых пять языков — английский, немецкий, французский, японский и итальянский!
— Семь, — поправил я его, — семь языков. Ещё русский и испанский.
— Ничего себе! — поразился сонбе, — Юн Ми-ян, что ты забыла на кухне с такими знаниями?
— Жизнь такая сложная порою, — вздохнул я и принялся считать в уме.
Итак, давай посчитаем... — сказал я сам себе, — пусть пятьдесят процентов. От пятидесяти баксов, это двадцать пять долларов в час. Думаю, экскурсии будут в среднем по два часа... За час никуда не успеть, полчаса уходит обычно только на то, чтобы только доехать. Два часа — это мои пятьдесят баксов. Экскурсии через день, значит, пятнадцать раз в месяц. Пятнадцать на пятьдесят — это семьсот пятьдесят долларов, при условии работы два часа в день, через день. Неплохо! Это не каждый день по пять часов спину ломать на кухне! И за четыреста баксов! А там ещё могут быть и каждый день и не по два, а по три часа, да потом можно будет требовать повышение процента, когда дело пойдёт. Короче, вполне реально за штуку долларов в месяц перевалить. Меня устраивает!
— Пятьдесят процентов, — твёрдо сказал я, — Не меньше. Идёт?
— Хмм, — задумался сонбе, подняв голову к потолку, так, словно размышляя.
— Идёт! — через пару секунд ответил он, опуская голову.
Похоже, он был сразу согласен на фифти-фифти, — подумал я, наблюдая за его лицом, — торговался так, для вида. А что ему? Стой себе за стойкой, а денежки — идут!
— Последний вопрос, — сказал я, неожиданно при этом, сообразив, что говорю с сонбе неформально, как с равным, — а насколько это всё законно, сонбе?
Шкурка тринадцатая
Время: спустя неделю после увольнения Юн Ми. Одиннадцать часов дня.
Место действия: кафе-забегаловка, каких миллион в Сеуле. У высокого столика стоят Юн Ми и Ши Юн. Юн Ми размешивает в бумажном стаканчике пластиковой палочкой растворимый кофе. Глянув по сторонам, Ши Юн, придвигается к девушке и, с таинственным видом вынув из внутреннего кармана кожаной куртки тонкий конверт, кладёт его на стол, под руку Юн Ми.
— Деньги, — шепчет мне Ши Юн, кладя мне под руку белый конвертик.
Лёгким движением руки стягиваю его со стола и, в движении, сложив пополам, прячу в правый карман джинсов.
Что за шпионские игры? Так только больше внимания к себе привлечёшь. Ну, передал один человек другому конверт, ну мало ли? А все эти нервные озирания и шипения... Тормоз этот Ши Юн! Однако, говорю ему не то, что думаю о нём на самом деле.
— Гран мерси, Ши Юн — оппа!
— Семьдесят пять. За вчера, — вновь наклонившись ко мне, шепчет Ши Юн и отодвигается.
Семьдесят пять — это семьдесят пять баксов за мои вчерашние три часа работы. Почти четвёртая часть месячной зарплаты стажёра. Если учитывать штрафные баллы. Нормально так!
— Завтра приедут итальянские туристы, — говорит Ши Юн, беря в руку купленный им стакан апельсинового сока, — Если что, сможешь на итальянском?
— Il mio angelo custode е sempre con me! — отвечаю я итальянской фразой.
— И как это переводится?
— Мой Ангел-хранитель всегда со мной!
Ши Юн качает головой.
— Мне бы так, — с лёгкой завистью говорит он.
— Учи, — говорю я, пожимая плечами.
А что я ещё могу посоветовать?
— Хотя, не знаю, может и не получится ничего с ними, — задумчиво произносит Ши Юн смотря куда-то в пространство.
— Почему?
— Госпожа президент уволила директора...
— Ммм? Чего это она?
— Президент и раньше была недовольна его работой...
Аа-а, теперь понятно, почему директор был так не в себе, когда орал на меня. Видно он уже был в курсе, или понял, что ему "кранты" и это была "последняя соломинка". Поэтому так и психовал. Ну, что тут сказать? Только посочувствовать можно. Но как-то вот...не хочется.
— В "Golden Palace" будет теперь много новых начальников, — продолжил между тем делиться со мною последними новостями Ши Юн, — Президент Ким Хе Бин решила сменить весь руководящий состав. Говорят, что в отеле теперь будет работать её младший брат...
— Ммм, — показывая, что мне вроде это как бы интересно, мычу я.
На самом деле, мне как бы всё равно. Ну выгнала Ким Хе Бин директора со всей его командой — она хозяйка, её дело. Взяла брата на работу — да мне это абсолютно фиолетово. Лишь бы Ши Юн клиентов поставлял, а там, пусть что хотят, то и делают. Нет, понятно, что "новая метла по-новому метёт", но пока ничего не случилось — есть ли смысл горевать? Вот возникнут проблемы, тогда и будем думать. А сейчас, мне бы ещё часика три работы и у меня на руках было бы триста тысяч вон! Это вместе с теми деньгами, что мне насчитали за отработанные дни в отеле. Сумма, которую можно отдать как мою "зарплату" маме Юн Ми и начинать работать "на себя". На финансирование проекта "айдол". Удачно, в общем-то, неделя прошла...
... — Поэтому, я и говорю, что может не получиться никого найти. Смена руководства... Сама понимаешь...
Это будет плохо... — подумал я, — только денежки пошли, как придётся делать перерыв. А на проект денег нужно просто дофигища. Ладно, это не конец света. Сделаю паузу, скушаю Твикс. У меня — выше крыши занятий есть!
— ...Юн Ми... — отвлёк меня от размышлений Ши Юн, неодобрительно оглядывая меня, — ты бы как-нибудь... одевалась, что ли...
— Как? — насторожился я.
— Как положено. А то я говорю туристам, что гид будет девушка, — а ты как парень выглядишь!
Блин! Достали уже! То Сун Ок цепляется, то теперь Ши Юн! Ну, удобно мне в джинсах! У-доб-но! А в юбке — нет! Я, что, виноват в том, что Юн Ми похожа на пацана? И что теперь прикажете делать? Из-за того, что она такая, юбку мне носить? Не буду!
— Зря ты так коротко постриглась, — продолжил критиковать Ши Юн мой внешний вид, — раньше тебе было лучше...
Да не постриглась, а, наконец, из парика вылез, придурок! Где глаза твои? Что, не видишь? Да, волосы ещё совсем короткие, может, поэтому Юн Ми на парня так и смахивает. Ну, отрастут они в конце-концов!
Я глубоко вдохнул и выдохнул.
— Ши Юн — оппа, — вежливо говорю я, — мне нравится мой стиль одежды. Менять я его не намерена. Если он вас беспокоит, тогда говорите туристам, что я — парень. И всё!
Оппа, на несколько секунд "зависает", услышав моё предложение.
— Ты такая странная, Юн Ми-ян, — выйдя из задумчивости и покачав головой, говорит он, — разве тебе всё равно, если люди будут думать, что ты — мальчик?
— А что тут такого? — не понял я, — разве плохо быть парнем?
— Да, парнем быть хорошо, — кивнув, соглашается Ши Юн, — но девочки разве не обижаются, когда им говорят, что они похожи на мальчиков? Тебе разве не обидно?
— Я особенная, — говорю я, — с головы до пят! И такая ерунда меня не волнует!
— Ерунда? Разве это — ерунда?
Так, мне сейчас только диспута "о внешнем виде, как об определении гендера" не хватало!
— Ши Юн — оппа, — снова медленно и вежливо, как положено воспитанной корейской девочке произношу я, — разве вы не говорили, что у вас мало времени, и чтобы я не опаздывала на нашу встречу? Вы ведь куда-то собирались пойти ещё, сонбе?
— Аа-а! Ну да, — заметив "смену стиля речи ", насторожился Ши Юн.
Он уже понял, что с воспитанием у меня "не очень", но зарабатывая на мне деньги, закрывает глаза на то, что порою, без посторонних, я разговариваю с ним как с равным. Сонбе не дурак, соображает только медленно, но, соображает правильно.
— Хорошо, что ты мне напомнила, Юн Ми! — говорит Ши Юн, и улыбается,— я совсем забыл! Мне действительно нужно идти! Я тебе позвоню, если что-то получится!
— Буду ждать, сонбе!
— До свидания Юн Ми-ян!
— До свидания, Ши Юн — оппа!
Ши Юн быстренько заливает в себя остаток сока, остававшийся в его стакане, кивает и направляется к выходу. Поклонившись в ответ, я провожаю его взглядом, пока он не уходит.
— Пффф, — выдыхаю я, возвращаясь к своему стаканчику с кофе, — как же надоели эти бесконечные траблы с политесом! То скажи, это не скажи! И я постоянно забываю об этом! Всё сбиваюсь на привычный европейский стиль общения. Хм, а не пойти ли мне к окну? Там можно сесть...
Подхватив стаканчик, я перебазируюсь к окну и принимаюсь неспешно потягивать горячий кофейный напиток, глядя на улицу. Кафе находится на втором этаже торгового комплекса, и смотреть сверху вниз на уличное движение интересно. В Сеул пришло первое время года. Весна — это первое время года, так как отсчёт времён года в Корее начинается с весны. Второе — лето, третье — осень, ну а четвёртое, стало быть, зима. Это мне как-то по случаю рассказала Сун Ок. Даже не помню, с чего тогда разговор у нас об этом зашёл. Ещё она рассказала, что корейцы очень гордятся тем, что у них есть четыре времени года. Я, честно говоря, не понял. То ли шутка, то ли нет? Покивал, с умной физиономией. Так, на всякий случай. Но всё же, видно выражение недопонимания появилось на моём лице, потому что онни, глянув на меня, объяснила, что в Тайланде, круглый год лето. И гордится им там нечем. От её объяснения меня "отпустило". Я понял, что это местные особенности. И если бы засмеялся над услышанным, или подверг сомнению, то выглядел бы глупо в глазах Сун Ок. Лучше на всё непонятное — реагировать умным видом и молчать...
...Снег на улице уже почти весь растаял. От "исторического" снегопада недельной давности не осталось практически никаких следов. Так, кое-где, мелкие островки в тени зданий. Но часы их сочтены. Солнце, каждый день, вылезая на небосвод, греет не на шутку. Поэтому, снег растаял буквально за считанные дни. Однако, ожидаемого наводнения не случилось. Земля быстро впитала в себя всю влагу, и теперь по телевизору говорят, что в этом году будут прекрасные урожаи, потому, что почва хорошо увлажнена. Если, конечно, летом не случится засуха...
...Корейскую зиму я видел, весну — вижу сейчас, а потом мне предстоит на своей шкуре узнать — какое оно, корейское лето? Говорят, что жарень страшная... Вот тогда можно будет и в юбку влезть... Куплю себе какою-нибудь шотландку. Буду корейским Дунканом Маклаудом...
Я вздохнул, представив Юн Ми в зелёной, с красными клетками, юбке и белых гольфах.
...Что-то я как-то близко принимаю всё к сердцу. Нервничаю... Опять, что ли, в "календарик" пора смотреть? Пфффф... Вообще, нужно спросить Сун Ок — а какой был характер у её сестры? Мне кажется, что излишне вспыльчивый. Порою на ровном месте "заводится". Хотя, нужно отменить, в нужные моменты удачно помалкивает. Например, когда директор орал — "пошла вон!". Впрочем, тут скорее спокойная реакция была не её, а моя. Когда кунчан-ним побагровел и начал орать, я, заглянув ему в его глаза, понял — долбан! Видел я таких кадров, когда по кабакам с парнями играли. Глаза зальют, курнут, ширнутся и ходят, докапываются потом, до всего, что шевелится. Впрочем, могут и до неживого докопаться. В зависимости от того, как и чего у них там именно в мозгах замкнуло. До вешалки, например, могут докопаться. Видел самолично. И ничего ты с ним, таким красивым, не сделаешь. Только "вырубать". Или отползать, занимая оборонительную позицию так, чтобы можно было пинаться, пока охрана на подмогу не подтянется. Руки ведь беречь нужно...
Я опять вздохнул, смотря на машины и людей на улице.
...Сложно всё... Но директора я тогда правильно проигнорил. Что с дураком связываться? Ну, уволил, так уволил. Не очень-то и хотелось, как говориться, бороться за место мусорщика в престижном отеле. Я достоин большего. Конечно, обидно немного. Честно говоря, за проявленную инициативу, я рассчитывал на какую-нибудь премию. Думал купить на неё подходящий комп, с хорошей звуковой картой... Но, как говорится — "даже когда у тебя на руках все карты, жизнь может начать играть в шахматы". С другой стороны, если посмотреть объективно — чего такого я героического сделал? Ну, позвонил. Любой на моём месте, сидящий на ресепшене, это мог сделать. И даже не мог, а обязан был сделать! Что ещё? Припёр к стенке полковника? Можно было этого и не делать, как я понимаю теперь задним числом. Во-первых, в отеле дали свет, а во-вторых — кто сказал, что постояльцы "Лесного приюта", собранные все в одной комнате, не дожили бы до утра? Да наверняка бы дожили. Это я себе чего-то ужасного придумал и поднял излишний кипеж. Полковник, кстати, коньяк зажал. Так и не появился, как обещал. Хотя по телеку сказали, что все военные, участвовавшие в спасательной операции, будут предоставлены к наградам. Я понимаю, что полковник — тоже ведь участвовал? Значит и его наградят! Впрочем, ожидать, что взрослый мужик прихватит бутылку и поедет благодарить какую-то неизвестную ему девчонку — смешно. За что благодарить-то? За то, что он дурак, не сообразил, а она ему, профессионалу, с опытом и возрастом — подсказала? Ну и зачем ему нужно позориться, всем об этом рассказывать? Он что, мазахист? Или — идиот? Конечно же, нет. Тут и думать нечего. Он тоже хорошо рисковал. Например, танкисты могли запросто раскатать впотьмах в блин какую-нибудь легковушку с детьми и женщинами внутри. Кто бы за это в итоге отвечал? Он бы и отвечал. Он же у верховного разрешения просил выпустить танки на улицы города? Он! Пусть и верховный отвечал бы тоже, но суд без полковника бы точно не обошёлся... Я так думаю. Поэтому, все военные, действительно заслужили свои награды. И рисковали, и в снегу купались, и с обрыва в танке летали. А я — всего лишь пару раз позвонил, сидя в тепле и безопасности. Так что, претензий на то, что меня лишили какой-то там награды, быть не может. Ну а то, что меня уволили... Думаю, что мне просто тупо не повезло попасть к директору именно в тот момент, когда он был в состоянии переживания крушения личной карьеры. Чёрт его знает, что значило для него это место? Может, он теперь на паперть пойдёт? Или его дети образования не получат и будут жить на помойке? В дорамах, что я смотрел, всегда показывают, что увольнение для корейца — это катастрофа. Ну, наверное, так оно и есть. Не зря же он по потолку бегал? А тут я, весь такой "красивый", из-за которого весь этот тарарам поднялся, пришел, и ещё оправдываться начал. Как сейчас понимаю, нужно было стоять и как можно униженней просить прощения. Это было бы верно. А я нарушил все протоколы поведения. Девочки, женщины, подчинённой. Плюс, как мне сейчас кажется, я не совсем корректно построил фразу, когда оправдывался. "Вы" — я имел в виду не его лично, а организацию в целом. А вот как мне удалось правильно выразить свою мысль и что в итоге понял директор — это вопрос... Однако, всё уже в прошлом. Сейчас я думаю, что можно бы ему и спасибо сказать. За то, что он меня уволил. Хоть он и придурок. Но как только он меня выставил за дверь, я, как обезьяна, освободившийся рукой ухватился за другую ветку, взамен выпущенной. Предложение Ши Юна было очень своевременно и гораздо интересней перспективе торчания на кухне. И по деньгам и по режиму работы. Я уже как-то привык у себя дома работать не "от и до". Вроде того, что в девять пришёл, в восемнадцать ушёл. Если вспоминать, то я, общем-то, уже на третьем курсе в институт не каждый день ходил. Не то, что бы тупо прогуливал. Просто как-то у меня образовалась привычка работать, ну как бы это сказать... В "рваном режиме", что ли? То поделал, переключился, сё поделал. Там поработал, переехал в другое место, сям поработал. Ну, как-то так. Работа с перерывами в разных местах, короче говоря. Привык я к такому режиму. И сидение на кухне по пять часов подряд было для меня утомительно не только в физическом, но ещё и в моральном плане. А Ши Юн предложил знакомую работу в привычном ритме. Единственно, у меня возник вопрос с законностью этого занятия. Если это криминал — то это мне не подойдёт. Это может сказаться на моём становлении как айдола...
