Гарри глубоко вздохнул, прежде чем позвонить в дверь.
Поттер и МакГонагалл ждали несколько минут, прежде чем услышали разраженную Андромеду Тонкс, открывающую дверь. Но когда она увидела тех, кто стоял за дверью, улыбка украсила ее лицо.
— Заходите, на улице ужасно холодно, — сказала Андромеда.
Гарри и МакГонагалл вошли в теплый дом, сняли плащи и устроились на кухне. Прежде чем кто-либо из них смог произнести хоть слово, Поттер услышал знакомый голос.
— Мама, кто звонил в дверь так поздно?
Гарри обернулся на месте и увидел широко раскрытые глаза Тонкс. Девочка смотрела на него.
— Г-Гарри? — нерешительно спросила Нимфадора.
— Привет, Тонкс, — сказал Поттер также нерешительно.
— Хорошо, мы оставим вас вдвоем. Минерва, не хотели бы вы присоединиться ко мне в малой гостиной?
— Да, мне по душе эта идея, Андромеда, — сказала Минерва, вставая и следуя за ней.
Гарри и Дора сидели за столом, смотря друг на друга, уже около десяти минут, когда девочка нарушила неуютную тишину.
— Мне понравился твой подарок, — сказала Нимфадора слабым голосом. Из ее глаз угрожающе потекли слезы.
— И... и мне твой, — сказал ей Поттер.
— Что ты имеешь в виду?
Гарри вынул фотоальбом и положил его на стол.
Тонкс подавилась воздухом, когда увидела подарок, который так усердно собирала. «Наверное, моя мать отправила его после того, как увидела у меня подарок».
Повисла долгая тишина, прежде чем мальчик увидел, что Дора плачет.
— Почему ты сделала это, Тонкс? — спросил он тихо.
Девочка взяла себя в руки.
— Я-я была расстроена. Это все мое воспитание. Мне всегда говорили, что это слово ужасно. Я говорю о том слове, что сказал Драко в поезде, когда мы первый раз встретили Гермиону. Я никогда не думала, что и ты будешь говорить так. Моя мама сказала, что мой папа всегда был...
— Я не об этом, — отрезал Поттер.
Нимфадора выглядела озадаченной. Она была уверена, что он говорит об их последней ссоре.
— Что же ты тогда имеешь в виду? — спросила Тонкс.
— Почему ты предпочла Грейнджер мне? Почему ты выбросила меня из своей жизни из-за нескольких глупцов, которые не знают тебя? — спросил мальчик.
— Гарри... ты тогда так запугал ее. Я... я до сих пор не могу понять, почему ты так ненавидишь ее? Когда ты хотел подшутить над ней в Хэллоуин, я вспомнила, как близнецы пытались сделать мою жизнь невыносимой. Я просто не могу понять, почему ты ненавидишь ее? — сказала Дора.
— Я ненавижу ее за то, что она напоминает мне, — сказал Поттер печально.
— В смысле? — переспросила девочка.
— Тонкс, ты знаешь, какой была моя жизнь, пока ты не встретила меня. Мир маглов... он принял меня ужасно. Грейнджер — маглорожденная. А маглорожденные — это связь с миром, где меня били и заставляли сидеть в чулане в течение целых десяти лет, — сказал Гарри, и слеза скатилась по его лицу.
Нимфадоре захотелось себя ударить: она никогда не смотрела на ситуацию с этой стороны. Она видела лишь мучения девочки, которую унижали.
— Гарри, в Хогвартсе много маглорожденных, но ты не нападаешь на них, как на Гермиону.
— Я больше никого из них не знаю! Грейнджер одна призналась, что она маглорожденная. Я точно знаю, кто нечистокровный, но меня не заботят люди со смешанной кровью. Ведь я считал себя полукровкой, а ты мой лучший друг. Но маглорожденных я не терплю. Я не блюститель чистокровности, Тонкс. Когда я назвал Грейнджер грязнокровкой, я вовсе не имел в виду, что она запачкала генофонд своей кровью, — сказал Поттер.
Тонкс почувствовала дрожь от слов мальчика. Ведь она его лучший друг.
— Гарри, я... я только... я думала, что ты причиняешь ей боль просто так, как и все остальные. Я сожалею. Я не думала об этом так. Я должна была понять, что ты не ненавидишь кого-нибудь без причины, — призналась Дора.
Поттер вздохнул.
— Что это значит, Тонкс? Что нам делать? Какой путь мы выберем?
Девочка уставилась в пол. Она не могла смотреть другу в глаза.
— Я... я не знаю, Гарри. Я сожалею об этом. Мне жаль, что я сказала тебе такое перед гриффиндорцами. Я... я обезумела от твоих слов, забыла, где мы находимся. Я... я хочу снова быть твоим лучшим другом, Гарри. Но... но я... пойму, если ты не захочешь, — слезы снова потекли по лицу Нимфадоры.
Поттер кивал, пока она смотрела на стол.
— Я... я понимаю, почему ты так расстроена. Мне не надо было так поступать с Гермионой. Я напомнил тебе о том, что было с тобой в прошлом году. Я не должен был вести себя так глупо. У меня было ужасное Рождество, Тонкс. Я... я бы хотел провести его с тобой, — признался Гарри.
— Я... я... я знаю, Гарри, я тоже хотела бы провести Рождество с тобой. Быть здесь одной ужасно. Как в прошлом году, снова и снова. Я, конечно, получала письма от Драко, но я очень скучала по тебе. К-когда получила твой подарок, я хотела умереть. Пожалуйста, прости меня, я... мне так жаль, Г-Гарри. Я не буду больше так делать, обещаю, — сказала Дора, плача.
Они одновременно встали из-за стола и посмотрели друг на друга.
— Я прощаю тебя, Тонкс. Ты будешь снова моим лучшим другом? — спросил Поттер.
— Да, — ответила Нимфадора, крепко обнимая Гарри. В ее глазах все еще были видны слезы.
— Хорошо, — произнес Поттер.
Друзья остались на кухне и говорили обо всем, что хотели обсудить друг с другом в течение предыдущих месяцев. Гарри рассказал все о зеркале Еиналеж, про то, как далеко он продвинулся на своих индивидуальных занятиях, про трехглавую собаку, которую нашел в коридоре на третьем этаже, используя свои способности мага Теней.
Дора расплакалась, когда он рассказал, что увидел в зеркале Еиналеж. А когда он, разговорившись, описывал свои индивидуальные занятия, девочка улыбалась; и испугалась, когда он поведал о трехголовой собаке.
Она призналась, что они с Гермионой подружились еще в октябре.
Поттеру не понравилось это, но он не хотел ссориться. Просто сказал, что не ожидал этого, но не возражал.
Десять минут спустя профессор МакГонагалл и миссис Тонкс застали Гарри и Нимфадору смеющимися над чем-то.
— Вот и хорошо, я рада, что вы оба в порядке, — сказала профессор с улыбкой на лице, которую не так часто и увидишь.
— Спасибо, что разрешили мне прийти сюда. Я думаю, нам пора возвращаться, — сказал мальчик.
— Что?! Мама, Гарри не сможет остаться? Еще целых два дня до возвращения в школу, — пролепетала Дора.
— Минерва, я была бы счастлива проводить Гарри к экспрессу через два дня, — сказала Андромеда.
МакГонагалл немного подумала, но все же вернулась в школу одна и с улыбкой на лице.
Следующие два дня в доме Тонкс были лучшими днями каникул. Дети не могли колдовать, но Поттер узнал, что может брать с собой любую вещь, когда перемещается в теневой форме. Нимфадора очень долго колебалась, но все же решила быть первой, кого он возьмет с собой. Результат испугал их. Мальчику пришлось постоянно держать Дору за руку, но в теневой форме не было рук, чтобы действительно держать ее. Это было странное чувство. Гарри чувствовал, что, стоит ему отпустить, и подруга вернет физическую форму, но не понимал, как ее держит. Он обнаружил, что в теневой форме находиться с кем-нибудь сложно — иногда он уставал и случайно отпускал Тонкс. Они узнали, что если не договориться куда идти, то не получится тронуться с места. Поттер не смог переместиться, когда решил оставить Нимфадору под кроватью.
Пока дети обдумывали это, пришло время возвращаться в Хогвартс. Они отправились на станцию Кинг-Кросс и нашли свободное купе в конце поезда. Гарри помог занести багаж Доре.
— Гарри?
Поттер обернулся и улыбнулся замешательству друзей.
— Эй, парни, — ответил Гарри.
— Гарри, что ты здесь делаешь? Я думал, ты встретишь нас в Хогвартсе, — спросил Блейз.
— Он провел несколько дней у нас в доме, прибыв туда вместе с МакГонагалл, — сказала Тонкс, выглядывая из-за угла.
Драко радостно улыбнулся.
— Дождались, Мерлин вас побери. Это заняло у вас очень много времени.
Поттер и Нимфадора застенчиво улыбнулись и кивнули.
Дорога в Хогвартс не была насыщена событиями. Так было пока Гермиона Грейнджер не зашла к ним, увидев Тонкс через окошко двери.
— Эй, Тонкс, — сказала Гермиона, открывая дверь. Она замерла, не поверив, что видит Дору с тремя слизеринцами. — Я-я, наверное, поищу другое купе...
Нимфадора разрывалась между Гарри и Гермионой.
Поттер знал, что Тонкс не выйдет из купе. Не сейчас, когда они только помирились. Но он видел, что она хочет поговорить с грязнокровкой. Глубоко вздохнув, Гарри сказал:
— Тонкс, если хочешь поговорить с ней — иди и поговори.
— Нет, Гарри. Я остаюсь, — сказала Нимфадора.
— Тонкс, я понял, что ты никогда бы не променяла меня на нее, но я чувствую, что тебе нужно поговорить с ней, и это совершенно нормально, — нерешительно произнес мальчик.
Дора радостно улыбнулась и поцеловала его в щеку.
— Спасибо, Гарри! — сказала она, убегая к Гермионе.
— Гарри, что это, черт возьми, было? Тонкс дружит с отбросами общества? — спросил шокированный Малфой.
Поттер вздохнул.
— Она призналась мне, что дружит с Грейнджер с октября. Мне это жутко не понравилось, Драко, но я не хочу вновь ссориться. Тонкс дорога мне, по крайней мере, дороже, чем какая-то тупая грязнокровка, — сказал Гарри тоном, указывающим, что эта тема закрыта.
Малфой хотел пойти и привести в чувство свою кузину, но не захотел ранить Поттера. И ссориться с кузиной тоже не очень хотелось.
Блейз наблюдал за ними с любопытством. Его семья никогда не была ярыми защитниками крови, и у него не было твердого мнения об этом. Он просто тихо сидел, пока беседа не перешла на спортивные темы.
Купе Гермионы Грейнджер, Хогвартс-экспресс.
Дора вышла из купе Гарри в поисках Гермионы. Она нашла ее одну в купе в начале поезда.
— Гермиона, эй, — позвала Нимфадора.
Гермиона подняла глаза.
Тонкс вздохнула: лицо Гермионы было красным и опухшим. Видимо, она только что плакала.
— Тонкс, почему ты здесь? — фыркнула Гермиона.
Дора села рядом и улыбнулась.
— Ведь я твой друг, ты, ненормальная ведьма, — сказала Нимфадора с улыбкой.
Гермиона фыркнула снова:
— Почему? Ты ведь снова с Поттером и Малфоем. Хотя оставила Поттера. Тогда почему ты мне друг?
— А что мешает мне дружить с вами обоими? — спросила Дора.
Гермиона покачала головой.
— Да так, Тонкс. Поттеру я не нравлюсь. Не знаю, почему он так поступает, но я явно не нравлюсь ему. В конце концов, тебе придется выбрать одного из нас. Я знаю, что ты не выберешь меня.
Нимфадора вздохнула. Часть ее была согласна с Гермионой, но она не хотела думать об этом.
— Гарри не ненавидит тебя, Гермиона.
— Нет, ненавидит! Он из кожи вон лезет, чтобы сделать мне пакость! — закричала Гермиона.
Дора закрыла дверь купе и наслала на нее заглушающие чары и запирающее заклятье.
— Гермиона, я расскажу, почему ты не нравишься Гарри. Но ты должна дать мне магическую клятву, что никогда никому этого не расскажешь. Гарри убьет меня, если узнает о том, что я тебе рассказала, — произнесла Тонкс.
Гермиона колебалась: одна часть боялась, другая хотела знать, почему известный волшебник ненавидит ее.
— Как она произносится?
— Подними свою палочку, произнеси свое полное имя и скажи, что клянешься своей жизнью и своим волшебством никогда не разглашать то, что Нимфадора Тонкс расскажет тебе в этом купе про Гарри Поттера.
Гермиона подняла палочку и сказала:
— Я, Гермиона Джин Грейнджер, клянусь своей жизнью и волшебством, что не буду разглашать то, что мне расскажет Нимфадора Тонкс о Гарри Поттере в этом купе.
После этих слов вспышка магии подтвердила клятву. Этого было достаточно.
— Гермиона, позволь мне сказать сначала, что он не ненавидит тебя. Он ненавидит то, что ты маглорожденная, — произнесла Дора.
— Это глупо. В Хогвартсе есть и другие маглорожденные, но он не изводит их так, как меня, — парировала Гермиона.
— Гермиона, Гарри знает наверняка только об одной маглорожденной. Он знает, кто чистокровный, а кто нет. У него нет проблем с полукровками. Но маглорожденных он ненавидит, — сказала Нимфадора.
Глаза Гермионы расширились.
— Он ненавидит меня потому, что я единственная маглорожденная, которую он знает?! Но почему он так ненавидит маглорожденных волшебников, но ничего не испытывает к полукровкам? Я думала, все чистокровные ненавидят тех, кто не чистокровен.
Тонкс опять вздохнула.
— Гермиона, Гарри считал себя полукровкой, пока не прошел ритуал чистоты крови. Он также встретил меня намного раньше, чем других волшебников и ведьм, поэтому, я думаю, он и не ненавидит полукровок. Потому что он любит меня. А ты первая маглорожденная, которую он встретил.
— Но... но... кажется, он ненавидит меня с тех самых пор, как я сказала ему, что я маглорожденная. Он даже не дал мне шанса показать себя.
— Гермиона... родственники Гарри — маглы. Они не очень хорошо с ним обращались, — начала Дора.
Гермиона посмотрела на нее с сомнением, и ей пришлось пояснить:
— Они оскорбляли его, Гермиона. Его дядя ежедневно бил его, и он вынужден был жить в чулане под лестницей.
Глаза Гермионы широко открылись от ужаса.
— Это ужасно!
— Это не все. Его кузен избивал его и заставлял других детей избивать его. В первый раз, когда я увидела Гарри, он прятался ото всех в кустах. Моя мама вылечила его, но когда мы вернули его домой, дядя его избил из-за того, что он не явился к назначенному часу, — сказала Нимфадора, и предательская слеза скатилась по лицу.
Гермиона не хотела верить в это.
— Тонкс... ох... ничего себе.
— Ты можешь взглянуть на все это с точки зрения Гарри, Гермиона? Он ненавидит маглов, потому что все, что он от них когда-либо получал, — это боль. Он ненавидит тебя и всех, кто связан с миром, который он хочет забыть, — сказала Дора.
— Так... так что мне делать? Я же не могу просто не быть маглорожденной! — сказала Гермиона.
— Я понимаю, но все настолько несправедливо... Ты страдаешь из-за того, что не можешь изменить, а Гарри не может не ненавидеть тебя. Ты напоминаешь ему о прошлом, — прошептала Нимфадора с грустью.
