| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
— Вот, что значит действовать с русским размахом.
— Это ты о чём, Серый? — Клаус рассматривает сидящих на песке мужчин, отделённых от нас пятёркой динозавров. От степи и свободы их отделяет семь ящеров. Такая вот нейтральная полоса между двух границ.
— Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт.
— По-моему, очень удачно получилось. — Не понимаю, чем Серёга недоволен. Я старалась, работала с рунами. — Придираешься.
— Детка, я уже говорил, что твоя паранойя неизлечима?
— Говорил. Ты предпочёл бы, чтобы они взяли нас тёпленькими?
Наёмник улыбается мне сочувственно. Ну, да, — я параноик. Уловила от юноши нетерпеливое ожидание, усилившееся после совместного ужина. Не знаю, то ли неизвестное снотворное подсунул, то ли сонные чары. А может ни то и ни другое, а наведённое на него, как на пеленг, чужое заклинание. Вариантов много. Конечно, с нами Гуру, о реальных возможностях которого никто не знает. И даже я, скорее всего, не могу правильно оценить его уровень. Но зачем Гуру демонстрировать силу, когда есть сертифицированный мастер-некромант? Я к тому, что если бы лорд Лаки не желал сохранить инкогнито, он путешествовал бы иначе. Вряд ли лорды Бездны шлёпают пешком от храма к храму. Вот я и составила охранный периметр, поломав голову над рунами. Гуру создал защитный контур вокруг стоянки. И, чуть подальше, — сигнализирующий. Я вписала внутренний периметр между двумя контурами Гуру, а наружный — перед сигнальным.
Голову пришлось поломать серьёзно. Оба периметра настроены на призыв ископаемых хищников. Помимо этого, внешний отгоняет нежить, а внутренний — бестелесные сущности. Мы всё ещё идём по Фернзее — возможно всё. Призыв начинает работать, когда одушевлённые преодолевают внешний периметр и приближаются к внутреннему. Сто моих шагов — далеко не сто метров, но разместиться можно. Хищники не заходят на нейтральную полосу. Только голодную слюну роняют, наблюдая за "гостями". Пришлось задать ограничение на случай, если вдруг попадутся мирные путешественники. Мирные по отношению к нам, разумеется. Маловероятно, но чего в жизни не бывает. От атаки с воздуха и из под земли стоянку прикрывает сферический контур Гуру. Аннигилирует, и фамилию не спросит. Боевая магия — это серьёзно.
Выспались мы прекрасно. Уже давно рассвело, а мы только глаза продрали. Гуру устроил женщин с удобствами, создав для нас облачные лежанки. Теперь я знаю, как спят ангелы. Мужчины распределили дежурства и улеглись, закутавшись в плащи. А ночью по нашу душу явились незваные гости.
Будить меня Гуру не позволил, — и правильно сделал. От недосыпа у меня портится настроение. После того, как я проснулась, Серёга начал комментировать мои достижения на почве охраны территории.
— Зато у нас есть возможность с ними побеседовать.
— О чём?
— Какая разница? Назови любую тему.
— Детка, тебе скучно? Мы не на прогулке, если ты не забыла.
— Неужели тебе не интересно, почему наши гости пришли именно к нам?
— Хочешь их допросить? — Серёга бесстрастно рассматривает "гостей", смотрящих в никуда. Коснулась эмпатией — они просто ждут, не тратя силы. Разумно.
— Предлагаю позавтракать. Потом решим, что с ними делать. — Гуру недоволен. Конечно, защитный контур распылил бы наших "гостей" на атомы, и никаких волнений. Сам Гуру знал бы о неудачной попытке, а нас и беспокоить бы не стал. Нет тела, — нет дела. Но юнец как-то связан с этими людьми. Так что, придётся им ответить на вопросы.
Бабуля сварила вкусный кулеш и напекла лепёшек. Оказывается, я соскучилась по пахнущей дымом походной еде. Время от времени надо делать вылазки.
— Время от времени, киса моя, мы будем путешествовать. Обещаю. — Жаркий шёпот и нежный поцелуй за ушком. Тигрица согласно мурчит. Путешествовать она любит.
Тщательно вытерла лепёшкой остатки кулеша со стенок своей миски, и облизала ложку. Воды, кроме питьевой, нет, так что посуду мыть нечем. Наёмники, вооружившись лепёшками, очищают котелок. Завтрак окончен, — пора двигаться в путь.
— Сколько вас?! Кто главный?! Отвечать!
Клаус допрашивает пленных. Серёга и наёмники на подхвате. Гуру скучающе наблюдает за местностью. Я уже просканировала её эмпатией — угрозы не чувствуется. Или это вся группа, или остатки сбежали при появлении динозавров.
* * *
— Это неправда? Скажи! Они всё придумали?
Девочка переживает очередную душевную драму. Ещё бы! Как выяснилось, юнец должен был доставить её перекупщику, а тот уже, после клеймения и обучения основам, отправил бы свежую рабыню к заказчику.
А заказал нашу девочку не кто иной, как её "жених". Ещё до побега. То есть, если бы она не сбежала, её бы всё равно похитили. Девочка ему понравилась, но только, как рабыня. В качестве супруги он её не рассматривал, — разные социальные слои. Это в нашем мире дворянин мог жениться на деньгах, а в этом — воин никогда не возьмёт себе жену не из касты воинов. Папенька её, когда сватал, не знал, откуда родом запланированный зять. Иначе запер бы дочь в погребе, чтобы носа на улицу не высовывала, пока такие люди в городе. Касты в Фернзее не в ходу, вот и прокололся купец. Поспешил пристроить дочь за помощника воеводы. А надо было с ним в бане "случайно" встретиться, — увидел бы клановую татуировку, и всё стало бы ясно.
— И что теперь им делать?
— Продолжить паломничество, киса моя.
— Спросить в следующем храме Мать Бездну?
— Хороший вариант. — Гуру кивает. Потом говорит, глядя между мной и девочкой, вроде бы ни к кому не обращаясь. — Участь рабыни тяжела, но в ней есть свои плюсы.
— Это какие же? — Любопытствую.
— Не надо думать. Всё решает хозяин. С хорошей рабыней, как правило, хорошо обращаются.
Ну, да... О хорошем обращении представление у меня имеется.
— Киса моя, тебе этого не понять. Девочке суждено стать рабыней, так какая разница, клеймо и ошейник, или брачные браслеты? Она рабыня по своей сути, и воин это в ней увидел.
— Мне действительно этого не понять. А что будет с её няней?
— Вернётся с ней вместе к отцу. Не лезь в это дело, киса моя. У тебя свой путь.
— Зачем ты мне тогда об этом рассказал? — Гуру "прочёл" юнца и пленников, пока их допрашивали. И "успокоил" меня. Ага, — ничего страшного, девочка всё равно попадёт к жениху. Гррр...
Тигрица удивлённо смотрит на меня. Ей нет никакого дела до посторонних, похотливая кошка желает почтить Мать Бездну обрядом плодородия. Гуру вздыхает — уединиться нет возможности. Показываю ему язык.
* * *
Я дремлю, а тигрица крадётся по радуге. Впереди туман, скрывающий собеседников. Голоса мне хорошо знакомы, так что туман не беспокоит.
— Тигра оказалась привлекательной и желанной женщиной.
— Она меняющая, Лаки, мой мальчик. Конечно, она привлекательна и желанна. Когда ей это нужно.
— Эмпатия здесь ни при чём, наставник.
— Мы сделали ошибку, думая, что опасность меняющих состоит в эмпатии.
— А в чём же их опасность, наставник? И реальна ли эта опасность?
— Это ты мне скажи. — В голосе Наидобрейшего явная издёвка. — Опасность меняющих в том, что они меняющие, Лаки. То, что Тигра желает тебе нравиться — хорошо. Постарайся удержать ваши отношения на этом уровне.
— Наставник, почему ты выбрал для Тигры Семинар? Ты сам сказал, — она единственная. Так почему ТАКОЕ воспитание?
— Может быть, для того, чтобы эта девочка не желала мне понравиться? Кто-то же должен сохранить непредвзятый взгляд.
— Непредвзятый? — Лаки закашлялся.
— Почему первых детей Матери называли "меняющими"?
— Потому что они способны принять любой облик.
— А кто из нас не способен?
— Но... нас так учили.
— По достижении совершеннолетия, Лаки, открывается доступ к архивам. Тебе не было интересно?
— Мне было чем заняться, наставник.
— А вот Мара интересовался. И не только архивами. Мой племянник собрал все легенды, сказки и даже развлекательную литературу. Всё, где хотя бы словом упоминались меняющие.
— Я предпочитаю прежде составить личное мнение.
— И каким местом ты думал его составляя?
Молчание. С Наидобрейшим лучше не пререкаться, — это даже я знаю.
— Меняющие способны менять не себя, Лаки. Ты пару дней пообщался с необученной, не овладевшей своими способностями, юной меняющей, и?.. Тебе напомнить с каким настроением ты отправился искать Тигру?
— Тигра не пыталась влиять на меня. Я бы заметил.
— Разумеется, она не пыталась. Ей это ни к чему. Ты сам меняешься.
— Я всего лишь оберегаю её, наставник.
— Возможно... Я забыл, что сейчас это дитя необходимо оберегать.
Тигрица тихонько отползает от туманной дымки, начавшей развеиваться. Повернулась, и вспрыгнула на радугу, чтобы съехать с неё к месту нашей стоянки. Услышанный разговор добавил непоняток. И... Оберегать?
* * *
До следующего храма Матери добрались без приключений. Это уже третий храм, а я ещё никак не дойду "до нужной кондиции". Бездарная из меня паломница. Змеи в волосах Матери дразнятся, высовывая длиннющие раздвоенные языки, чешуйчатые хвосты свиваются и развиваются, обдирая камень постамента. Интересно, его меняют? Такими темпами постамент придёт в негодность меньше, чем через год.
Мысленно плюнув через левое плечо, — опять всякая дурь в голову лезет, постаралась отрешиться от всего. Начала перебирать воспоминания, выкладывая их перед Матерью, не пытаясь обдумывать и оценивать. Так ребёнок показывает взрослому свои сокровища — камешки, ракушки, перо птицы... Не делю их на "до" и "после". Потому что, это всё — я.
Стоя на ладони над Бездной, смотрю в открывшийся третий глаз Матери, продолжая вспоминать. Жизнь на Земле, Учебка, Семинар плавно проходят перед оком Матери. Я не испытываю эмоций — сейчас не время для них, да и всё уже в прошлом.
Оказавшись на ступенях у входа в храм, пошатнулась, закашлявшись от сухости в горле, и была подхвачена Гуру. В голове ещё звучит ласковое "моё дитя...".
— Как ты себя чувствуешь, киса моя?
Выпустила эмпатические вибриссы. На площадке только мы вдвоём.
— А...
— Все уже в гостевом доме. Готовятся ко сну.
Это сколько же времени я вспоминала? И ведь мы дошли только до Школы Гильдий. Мать предлагает мне заново оценить этот этап моей жизни? Или просто "на сегодня достаточно"?
— Киса моя, посидим у костра со всеми? Или понежишься в бассейне? Ты выглядишь усталой.
— Пить хочу.
Щелчок пальцами, и перед нами низкий столик, стоящий на ковре. Чайничек и пиала. Больше ничего. Зелёный чай, в меру горячий, смягчает пересохшее горло и освежает голову. Опустошив чайничек, — всего-то три крохотных пиалы, — поднимаюсь с ковра. Гуру, развеяв сотворённое, повёл меня в гостевой дом. Надо посидеть у костра. Нехорошо отрываться от коллектива.
Нас встречают внимательные взгляды. Гуру довёл меня до сидящих кругом паломников. Народ потеснился, освобождая место.
— Детка, ты как?
— Всё хорошо, спасибо.
Старательно тараща закрывающиеся сами собой глаза, смотрю на языки пламени, танцующие в каменном круге.
— Так дело не пойдёт. Спать.
Не поняла, кто это сказал. Наверное, Гуру, потому что меня несут на руках и осторожно укладывают в тёплую воду. А когда я потеряла одежду и обувь? Мысли лениво плавают надо мной. Засыпаю, зная, что мне не дадут утонуть.
* * *
— Ты хочешь, чтобы я постарела раньше времени!
— Киса моя, не выдумывай. Тебе необходимо отдохнуть, прежде чем мы отправимся далее. Общение с Матерью забрало у тебя слишком много сил. — Пауза. Лаки легонько поцеловал меня в уголок упрямо сжатых губ. — Если бы я тебя не подхватил на выходе из храма, ты могла упасть со ступеней. Не вредничай, прошу. Пара-тройка дней ничего не решают. Мы всё равно движемся быстрее, чем обычные паломники.
— Разве так можно? Паломничество не засчитают.
Лаки молча улёгся рядом со мной, подложив ладони под голову. В тёмно-синих глазах искрятся смешинки. Зовущие к поцелуям губы приоткрыты, демонстрируя сверкающую белизну зубов. Тигрица подобралась перед прыжком...
— У тебя осьминогов в родне не было? — Отцепляю шаловливые руки одну за другой, одну за другой, и так по кругу. — Ты сказал, что мне надо отдохнуть. — Продолжаю вредничать.
— Это называется активный отдых. — Мурлычет на ушко, сохраняя безупречную дикцию. Тигрица согласно урчит. Ей такой отдых нравится.
* * *
После трёх дней активного отдыха вернулись в гостевой дом храма, присоединившись к спящим спутникам. Наутро, поклонившись Матери, отправились дальше. Гуру сообщил, что для безопасности мы пойдём через оазисы. Заодно, сдадим страже наших пленников. Пока что, они идут с нами. Под заклятьем "слуа". Мне приходилось видеть, как выглядят попавшие под это заклятье люди. К уровню Гуру прибавила ещё пару планок. Наших пленников не отличить от обычных людей ни с первого, ни со второго взгляда. Я, как эмпат, вижу отсутствие эмоций и чувств. Маг углядит вмешательство. Обычный наблюдатель сочтёт их просто сосредоточившимися на чём-то важном. Ничего общего со слюнявыми идиотами, разучившимися пользоваться собственным телом. Заклятье "слуа" считается в основном освоенным если объект способен дышать самостоятельно. Название взято из древних легенд о волшебном народе, воины которого могли скакать на своих конях по воздуху, и уводить с собою приглянувшихся им людей. Отказаться никто не мог, и пропадали такие приглашённые безвозвратно. Впрочем, в какой-то легенде говорилось, что если не есть и не пить то, что едят и пьют слуа, есть шанс вернуться. Легенд наслушалась во время обучения в Школе Гильдий. Маги переживали свои неудачи и отмечали успехи в кабаке, как все нормальные, не обременённые магическими способностями, школяры. А заклятие "слуа" одно из самых сложных, так что переживающих было много.
В следующем храме вспоминала Школу Гильдий.
Глава 3. Некромантия ради корочки, или "иллюзии для чайников..."
— Ну до чего хорошо! Вы, значит, как белые люди, у пыточного станка, а я, — лопату в руки и на кладбище!
— Дорогуша, женщины в Гильдию взыскующих истины и покаяния не допускаются. И зачем тебе это? Чего ты не знаешь?
— А зачем мне Гильдия некромантов, Солли? Чего я не умею?!!
— О! — Поднявшийся указательный палец с отполированным чёрным когтем подчеркнул значительность следующей фразы. — Знать и уметь. Между этими словами есть разница!
— Гррр!
— Неинформативно, дорогуша.
— Хватит болтать ерунду, моя Тигра. Отец Иаков сказал тебе получить знак Гильдии некромантов. Зачем и почему спросишь лично у него.
Ласковая улыбка Сэ таит в себе обещание большой боли. Задумалась... Кажется, ученикам полагается койко-место в общежитии. Интересно, называют ли местные школяры её общагой?
— Ну ладно, раз отец Иаков сказал — в морг, значит, — в морг! Пойду устраиваться.
Энергично потираю ладони, демонстрируя энтузиазм, и круто поворачиваюсь к выходу из кабака. Упершись носом в закрывшуюся дверь, злобно шиплю нецензурные ругательства на русском. На всеобщем нельзя, — Сэ не терпит. А мыло есть я не люблю. Хотя оно здесь и из натуральных ингредиентов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
