| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Бабушка, что ты какие-то ужасы выдумываешь, мой Ламар совсем не такой, он просто хочет освободиться от своего тирана.
— Такой, не такой, кто его знает, я бы послушала, что у него в голове крутится, да кто ж меня к нему пустит. А когда он с тобой, то у него одно на уме.
— Бабуля, — смутилась девушка.
— Вижу, ты не отстанешь. Но поберечься все же стоит. Бери вон там бумагу, перо, пиши.
'Я, Олимия, дочь торговца Промида из города Эпина, приобрела у неизвестного человека яд южного болотника, чтобы передать это его маркизу Ламару Омаго. С помощью указанного зелья дон Ламар Омаго-младший собирается убить своего отца, шестого герцога Ламара Омаго-старшего. Написано мной лично десятого числа второго месяца лета 2568 года благословения Изначальных'.
Девушка писала аккуратно, стараясь не испортить текст кляксами. Закончив писать, девушка отодвинула лист и спросила:
— А зачем это, бабушка?
— А затем, дурочка малолетняя. Во-первых, если вдруг сие зелье будет использовано не по назначению, то тебя не обвинят хотя бы в заговоре против императора. И не спорь, помолчи! А во-вторых, если Ламар на тебе не женится, в чем я совершенно не сомневаюсь, то за эту бумагу ему придется заплатить очень приличные деньги.
Женщина замолчала, вспоминая те далекие дни.
Подождав немного, я спросил:
— Все же я не понимаю, чего вы хотели добиться своим походом к герцогу? Чтобы его совесть замучила? Так это вряд ли.
— Не знаю, — тихо проговорила Марана, — не знаю, а просто так сидеть было невозможно. Встала и пошла.
Как-то нехорошо получилось, не по-людски. Так бывает, сначала сделаешь что-нибудь, а потом раскаиваешься.
Бабка посмотрела на меня и грустно усмехнулась:
— Вы, ваше магичество, сильно не переживайте, не сейчас, так потом ее бы раскусили. Она всегда была шебутной девкой, себе на уме. Денежки любила. Маленькой все у меня медяшки клянчила да пыталась подслушать, о чем я думаю. Вот только силенок маловато было. Как подросла, мужиками вертела, как хотела, те с ума от нее сходили.
Марана помолчала.
— Что теперь говорить. А Оленька, чистая была душа, ясная, любила меня просто так. Больше никого не осталось.
Магиня вынула платок из рукава жакета и промокнула глаза.
— Госпожа Марана, сделанного не вернуть, девочек ваших не воскресить, это правда, но есть один способ, иногда он помогает. Наверняка в Эпине есть беспризорные дети, сироты. Присмотрите себе маленькую девочку, а то и двух, еще не сильно испорченных улицей. По здешним магическим меркам женщина вы еще не старая, сумеете воспитать из них приличных людей. И им подарок судьбы, и вам отрада. Подумайте.
Марана долго смотрела куда-то вдаль, потом повернулась ко мне.
— Это хорошая мысль, господин магистр, я обязательно подумаю. Возьмите письмо, вы лучше им распорядитесь.
— Нет, госпожа магиня, оно останется у вас, берегите его. Мой нынешний путь сильно извилист и непрост, не дай бог потеряю. А вот когда я доберусь до столицы, то очень постараюсь, чтобы мой рассказ о 'подвигах' герцога Омаго заставил императора начать расследование. Слишком серьезное обвинение.
Сюда набежит куча народу из службы безопасности империи и только самому старшему из них вы отдадите это письмо. Причем под расписку, запомните, госпожа Марана, только под расписку.
Нам надо ехать, пойдемте в дом. И я надеюсь, мы еще увидимся с вами. Съездим к вашей бабушке в гости.
Марана слегка улыбнулась.
— Может и свидимся. А к бабке моей, извиняйте, езжайте один, меня она не сильно привечает.
Парни сидели в обеденном зале наготове, вполуха слушая наставления Дега-старшего. Как только мы с гостьей вошли в зал, они вскочили, всем своим видом демонстрируя готовность выдвигаться.
Дон Фонтен тоже встал.
— Господин магистр, я очень рад, что вы посетили наш скромный дом. Знайте, здесь вы всегда найдете теплый прием и отдохновение. Давайте по бокальчику вина на дорожку и в путь, да хранит вас Светозарный.
Я склонил голову в знак благодарности. Вина на дорожку... Почему бы и не выпить. Объяснять хозяину тонкости восприятия магами алкоголя ни к чему, но вкус напитка я же чувствую. А вино у дона Дега, надо сказать, отменное, густое, со сложным вкусом. Это даже не вино, это уже ближе к благородному портвейну. Прошу не путать с тем пойлом, если кто помнит, типа 'трех семерок', что мы иногда употребляли в далекой молодости.
Дон Фонтен поднял свой кубок и со словами: 'За вас!' отпил больше половины. Мы тоже пригубили из своих кубков. Кстати, Маране вина не предложили, уж не знаю, почему.
— Да, господа, — дон Дега обвел взглядом присутствующих, — посмотрите, этот кубок многие поколения хранится в нашем доме, и, говорят, он обладает исцеляющей силой.
Марана скептически поджала губы, Илиниус вообще эти слова мимо ушей пропустил, придется мне что-то ответить хозяину приятное. На самом деле кубок красивый, старинной работы, это видно, но ничего интересного, я посмотрел магическим взглядом, в нем нет.
— Да, уважаемый хозяин, действительно отличная работа старинных мастеров. А вот скажите пожалуйста, все хотел спросить, эта фигурка что-то означает? — я показал на статую девушки, стоящей у камина.
— Это богиня плодородия Аталина, господин магистр, ее откуда-то из похода привез еще мой прадед. Помню, ребенком я все хотел попробовать виноград из ее корзины, мне казалось, что виноград у богини должен быть божественного вкуса.
Дон Фонтен улыбнулся своим воспоминаниям.
— И что, амулеты действительно влияют на урожай?
— Какие амулеты? — несколько озадаченно переспросил меня Дега-старший.
— В корзине у девушки лежит амулет, как минимум один. Амулет еле светится, я только сейчас заметил его, в нем энергии практически не осталось. Янис, будь добр, достань, пожалуйста, оттуда амулет, я заряжу его.
— Позвольте, господин магистр, я ничего не знаю об этом, и, вообще, ко всем магическим штучкам я отношусь крайне осторожно. Олиер, негодник, твой амулет?
— Отец, откуда, амулеты денег стоят, я не стал бы их тратить на разную ерунду.
Между тем Илиниус, заглянув в корзину, повернулся ко мне и удивленно произнес:
— Господин Гор, но здесь ничего нет.
— Господин магистр, насколько я знаю, пьяным вы быть не можете. Как же нет, когда я его вижу?
Янис еще раз заглянул в корзину, приподнял бутафорскую гроздь винограда и совершенно растерянно выдохнул:
— Здесь пусто.
Что за черт! Так шутить Янис не может, актер из него нулевой, значит он действительно ничего не видит. Но я-то вижу! Да, амулет светится совсем слабо, но он там есть.
— Янис, помогите забраться на стул, на цыпочках тянуться мне совсем не удобно.
Забравшись для удобства осмотра на стул, передал парню две фальшивые грозди винограда, тяжелые, кстати, и уставился на пустое дно корзины. Но в центре в пустоте светился слабый магический огонек. Оказывается, здесь и так бывает.
Я осторожно потянулся рукой к огоньку, исследователь хренов, как вдруг моя кисть исчезла. Я панически выдернул руку из корзины, Янис, стоящий рядом, отшатнулся, Олиер вскрикнул, а дон Фонтен схватился за сердце. Только Марана молча наблюдала за происходящим.
Слава богу, цела рука моя дорогая, не хватало в придачу к ноге еще и кисти лишиться.
Битому неймется, я опять полез в корзину. В какой-то момент рука нащупала твердый предмет и там что-то нажалось. Кисть стала видимой, а вместе с ней и неказистая брошь с простым камнем в середине. На дне корзины обнаружился небольшой сверток из плотной ткани.
Кажется, я догадываюсь, что это. Слез со стула, опять с помощью Илиниуса, проклятая нога, подошел к столу и положил сверток и амулет перед хозяином дома.
— Я думаю, уважаемый дон, это то, что вы искали столько лет.
Дон Фонтен молча смотрел на сверток, не решаясь притронуться к нему. Наконец, решился, но тут же отдернул руку.
— Нет, не могу, сейчас сердце разорвется, Олиер, давай сам.
Дега-младший пододвинул сверток к себе и осторожно развернул его. Да, это они. На ткани лежали драгоценные камни, немного, штук тридцать, может чуть больше. Но какие!
Штук шесть бриллиантов, сантиметра по полтора-два в поперечнике. А это, черт побери, даже трудно сказать, сколько карат. Я в своей жизни видел трехкаратовый камень, так себе, горошина. А здесь сколько? Продав пару таких камней, все поместье можно снести и отстроить заново.
Больше всего было изумрудов, несколько красных камней и один великолепный крупный камень синего цвета.
— Сын, — хрипло проговорил дон Фонтен, — передай мне, пожалуйста, сапфир.
Олиер растерянно посмотрел на камни.
— Синий.
Дега-старший долго разглядывал синее чудо, потом вспомнил про присутствующих.
— Вот он какой, сапфир императрицы. Я же никогда не видел эти камни, ни отец, ни Антуан никому не показывали их. Существует легенда, что один наш дальний предок был близок с вдовой императора, это был единственный случай в истории империи Арании, когда на престоле находилась женщина.
— Да, да, — возбудился Илиниус, — историк Марк Отшельник очень подробно описал это в своих трудах и...
— Янис, — я постарался максимально вежливо прервать умника, — давай ты нам попозже об этом расскажешь, ладно?
Илиниус понял, что влез не ко времени, смутился и затих.
Дон Фонтен благодарно кивнул мне и продолжил:
— Этот камень был вынут непосредственно из короны. Императрицу потом убили, конечно, не только за это, предка нашего тоже, смутные были времена. Но камень вернуть не смогли и вот он перед нами. А для короны потом долго искали подходящую замену.
Хозяин дома, мне показалось, с грустью оглядел свои богатства и посмотрел на меня:
— Господин магистр, по законам империи вам принадлежит треть клада. Выбирайте.
Так вот отчего он загрустил. Не знаю почему, но мне стало жалко этого немолодого уже человека. По сути, эти камни ему жизнь сломали. Будь я дома, в своем мире, я бы ни секунды не раздумывал. А здесь...
Куда мне эти камни, зачем? Как я понял, маги в этом мире с голоду умереть не могут в принципе, большие деньги мне здесь не нужны. Мне все кажется, что если я не буду здесь обрастать имуществом, женами и тому подобное, то у меня еще будет шанс вернуться в свой мир. А если сдаться, начать устраиваться здесь, то все, про мой прежний мир можно забыть, отсюда будет уже не вырваться.
Дега-старший воспринял мое молчание по-своему:
— Если хотите, — совсем уж грустно сказал он, — забирайте сапфир.
— Уважаемый дон Фонтен, я отказываюсь от причитающейся мне доли драгоценностей, это не мое и, уверен, счастья мне не принесет.
Бабка издала какой-то булькающий звук, остальные ошарашенно молчали.
— Но как же, господин магистр, — растерянно начал дон Фонтен...
— Все, дорогой хозяин, все, решение принято, и прошу всех присутствующих его засвидетельствовать. Единственное, если вы не против, я хотел бы забрать себе на память этот странный амулет.
— Конечно, конечно, — всплеснул руками дон Фонтен, — заберите его подальше отсюда.
Дега-старший уже потянул к себе ткань с разложенными на ней камнями, как я остановил его:
— Одну секунду, дон Фонтен.
Бедный мужик, у него на лице отразилось такое разочарование, что действительно стало страшно за его сердце, не ушел бы от нас раньше времени.
Я мысленно усмехнулся. Хозяин, естественно, решил, что я передумал.
— Дон Олиер, — обратился я к парню, который безропотно ждал, чем все закончится. -У вас есть защитный накопитель?
— Что вы, ваше магичество, откуда, мы старшему-то накопитель третьего уровня еле-еле выкупили — встрял отец.
— Так я и думал.
Включил магическое зрение и посмотрел несколько изумрудов. Алмазы даже трогать не стал, насколько я помню, чтобы сделать накопитель первого уровня, требуется разрешение императора. Ну, а то, что немалое их количество бродит по империи неучтенными, так это пусть у господина императора голова болит. Мы же не будем нарушать закон.
Отобрал два великолепных камня. С таким размером в них закачать энергии можно будет немногим меньше, чем в средний бриллиант.
— Дон Фонтен, вот из этого камня я сделаю защитный накопитель для Олиера, а вот этот камень передадите старшему сыну. Кстати, как его зовут?
— Дон Овидер, ваше магичество, — хозяин дома благоговейно глядел на меня.
— Вот когда дон Овидер приедет на побывку в родное поместье, тогда ему этот камень и передадите. Он там у себя на службе обратится к местным магам, надеюсь, не откажут. Я же на себя такую миссию возлагать не хочу, неизвестно, когда попаду в столицу, разминемся еще.
Теперь все, нам пора.
При прощании Марана оттащила меня в сторонку и с завистью сообщила:
— Вы совсем не продешевили, господин магистр. Я в первый раз вижу подобный амулет, а уж я много чего видела на своем веку. Даже представить себе не могу, сколько он может стоить, такие вещи не продаются.
— Хорошая штучка, не спорю. Это ж какой емкости камень, тридцать с лишним лет держал заряд! Не расстраивайтесь, госпожа Марана, обещаю, в случае необходимости дать попользоваться, обращайтесь.
Пережив минут пятнадцать бурных изъявлений благодарности и всего прочего, мы все же покинули родовое поместье Дега.
Отступление
В священной комнате девять человек сидели перед ним, каждый на своем месте. Лучи силы упирались в грудь Арония, сплетались в жгут и растворялись в прозрачной пирамиде из горного хрусталя, наполняя ее энергией.
Пока в пирамиде есть хоть капля силы, никто не сможет разрушить башни, принадлежащие клану.
Два места оставались пустыми. К одному из них все привыкли. Арнамар, отец Арония, много лет назад отошел от дел и больше не интересовался делами клана. Выжившего из ума старика вежливо отселили в дальнюю башню, чтобы он своими безумными опытами не разрушил половину города.
А вот пустое место, принадлежащее Амарану, сильно беспокоило остальных магов клана, это было видно по нестабильным линиям силы, приходящим от них к Аронию. Настало время рассказать правду, старший сын уже не вернется никогда.
— Дети мои, — тихий голос Арония Зодда ударил набатом в головы присутствующих, — случилось непоправимое, мой сын и ваш брат Амаран погиб. Погиб, пытаясь приумножить силу и славу нашего клана. Неведомый враг оказался сильнее его. Это большая потеря для нас, но мы сплотимся все вместе и не дрогнем, — голос главы зазвенел, — своими телами закроем брешь, пробитую врагами в наших рядах. Наши дела прославят клан Зоддов в веках! Клянемся!
— Клянемся! — эхом прозвучал ответ братьев.
Ароний внимательно смотрел за каждым, но ничего нового для себя не увидел. Проклятье! Придет время и нужно будет кому-то передавать управление кланом. Кому? Пока был жив Амаран, этот вопрос даже не возникал. А теперь? Самый младший, Амарил, очень расстроился, такое впечатление создается, что он вообще не темный маг. Всех любит, обо всех заботится, ему с таким характером трудно будет жить дальше.
Амиран, смесь волчонка и скорпиона, настоящий темный! Далеко пойдет, но юн, безобразно юн, сейчас никто не воспринимает его всерьез. Надеюсь, время еще есть, пусть подрастет, там видно будет.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
