Волчица и пергамент. Том 3

Йосеф макал связку конопляной верёвки в горшок.

— О, преподобный Коул, что случилось? — спросил он, глядя на девушку на спине Коула и моргая.

— Прости, нам нужно присмотреть за ней, и я подумал, может, мы могли бы воспользоваться твоим кораблём.

— Я не против. Эй! Кто-нибудь!

На зов Йосефа немедленно явился крепкий матрос, он забрал девушку у Коула, который уже валился с ног, но теперь смог перевести дух. Матрос понёс девушку внутрь, Коул с Миюри пошли за ним, следя, чтобы капюшон оставался на голове девушки. Затем Коул чуть отстал и задержался рядом с Йосефом. Вздохнув, тот вытащил из чёрной густой жидкости палку, которой её помешивал, и передал одному из своих людей.

— Мне очень жаль, что мы оторвали тебя от работы.

— Глупости, — отмахнулся Йозеф, вытирая передником руки, но лицо у него было обеспокоенным.

Коул понял, что его беспокоила сейчас не работа, от которой его отвлекли.

— Но что это вообще такое? — продолжал Йосеф. — Ведь она тот самый человек, который пришёл на корабль и искал тебя, преподобный Коул.

— Что?

Нашёлся кто-то, кто узнал о его славе и хотел его использовать. Раз эту девушку в соборе назвали демоном, возможно, это связано с вопросами веры.

— Но... не понимаю... Мы хотели побывать в соборе, подошли к дверям и увидели, как святой отец её выгнал. Он угрожал ей, я не представлял, что священник может быть таким жестоким.

— Правда? — Йосеф даже побледнел, услышав о насилии в соборе.

— Я хотел отнести её в торговый дом, но... мои ноги больше не могли вытерпеть, — со стыдом признался Коул, но Йосеф, посмотрев на свои колени, только рассмеялся.

— У тебя другое бремя. О мирском позабочусь я.

— Благодарю тебя.

— Ты уже связался с достопочтенным Слаем?

Коул на мгновение задумался.

— Я хочу сначала выслушать её.

Девушка не была человеком, в торговом доме могли возникнуть проблемы.

— Дай мне знать, если что-то будет нужно.

— Спасибо.

Йосеф кивнул и проводил их взглядом всё с тем же обеспокоенным выражением лица, а потом вернулся к своей смоле.

Коул поднялся по трапу и направился на корму корабля, где располагалась каюта капитана и куда должны были отнести девушку. Матросы суетились по всему судну, занимаясь ремонтом. Конечно, у открытой двери каюты стоял мальчик-посыльный с бутылкой воды, болтая с Миюри. Заметив Коула, она вся сжалась, как мышка, забившаяся в щель в стене. Обычно она вела себя так, когда её шалости приводили к плохим последствиям в купальне в Ньоххире. Он задался вопросом, что она могла сделать на сей раз, но решил, что ей просто не по себе от открытой двери.

— Она очнулась? — спросил Коул, вручив мальчику, принёсшему воды, пару медных монеток и закрыв за ним дверь.

Окна были закрыты, но в стеклянной лампе горела свеча, освещая каюту. Лицо Миюри казалось встревоженным в этом трепетном свете, когда она покачала головой.

— Она дейст... действительно овца?

Миюри кивнула, не раскрывая рта — то ли потому что она следила за спящей девушкой, то ли потому что переживала за неё.

— Овца в королевстве... может ли быть такое?.. — рылся Коул в памяти, ощущая на себе взгляд Миюри. Но когда он посмотрел в ответ, она сразу отвела взгляд. Печально улыбнувшись, он объяснил:

— Ты же помнишь, что я ещё ребёнком приезжал сюда с твоими родителями? Мы тогда встретили кое-кого, так вот, он был воплощением барана. Так ли это на самом деле, но он назвался Золотым Бараном, героем древнего мифа королевства Уинфилд. Он в тайне создал в королевстве место, где могли жить его овцы.

Девушка могла быть одной из них.

Было очень мало не-людей, живших в человеческом обществе. Но даже те, кто это делал, часто ограничивались в общении только теми из людей, кого они узнали как заслуживающих доверия, кому можно было доверять. Ещё среди людей могли жить те, кто обладал каким-либо замечательным талантом. Каменная ступка, перетирая зерно, может натолкнуться на камешек, если он попадёт в зерно, тогда камешек уберут. Камешки к камешкам, а зерно к зерну, им не перетереться в одну муку.

— Но... если так, я не совсем понимаю, почему она так одета.

Миюри посмотрела на него с таким выражением лица, судя по которому, она думала, что её брат ничего не знает об одежде. Конечно, он мало знал о новых веяниях в этих вопросах, но из своего путешествия далеко на юг в детстве он кое-что усвоил относительно разных одежд.

— Вышивка на её поясе сделана, как на юге, да ещё посмотри на капюшон. Это печатный ситец, здесь такой редко встретишь.

Юная девушка внимательно слушала его слова об одежде. Хотя она сама казалась не расположенной к разговору с ним, её хвост ясно давал понять, что ей хочется услышать больше.

— Ситец делают из того, что называют хлопком. Я никогда не видел его раньше, но... это особенная ткань из жарких южных стран. Из того, что я слышал, есть такое растение, которое приносит плоды, наполненные пряжей вроде шерстяной вместо каких-нибудь зёрен, как у пшеницы. В книге одного странствующего проповедника, которую я как-то прочитал, говорится, что на этом растении растут овцы.

Миюри ответила недоверчивым взглядом.

— На самом деле я не верю, что овцы растут из растения. Однако на ней надето то, что нам не найти в этих местах. И потом, её дорожная одежда. Должно быть, она приехала издалека.

Девушке он мог быть нужен, чтобы поговорить с ним, как со священником. Плотно закрытые глаза девушки-овцы добавили к выражению страдания на её лице ощущение, что ей снится плохой сон. Чего она хотела? Он словно надеялся, что её цель составляло как раз то, чем он мог бы помочь.

Услышав тихое "Ах" от Миюри, Коул поднял голову и увидел, как девушка-овца поморщилась, всё ещё не открывая глаз. Потом она повернула голову и вдруг рывком села. Её круглые глаза широко открылись, пытаясь уяснить ситуацию.

— С тобой всё в порядке? — спросил Коул.

Девушка-овца глотнула и посмотрела на него. Потом её рука метнулась к груди — то ли достать кинжал, то ли проверить, там ли пергамент, бывший у неё в соборе. В каюте воцарилась тишина, которую нарушали лишь доносившиеся извне оживлённые разговоры да крики птиц. Должно быть, девушка поняла, что находится на корабле, и перед ней те, кого она встретила у собора. Она уже должна была убедиться, что её вещи остались при ней в нагрудном кармане. Девушка опустила руку, её настороженность смягчилась. Но стоило её взгляду остановиться на Миюри, она снова напряглась.

Волчица и овца. Для них быть в одной комнате означает пребывать в напряжении. Миюри забилась в угол не из-за Коула, она подумала о девушке.

Коул прочистил горло, чтобы привлечь внимание, и представился.

— Меня зовут Тот Коул. Это моя спутница Миюри. Она из рода волков, но она не кусается.

Когда он объяснял, девушка-овца смотрела на него, затем снова повернулась к Миюри. Потом открыла рот, собираясь что-то сказать, но слов не последовало, Коул видел, что она ещё не совсем успокоилась. Он налил немного воды из кувшина в маленькую чашку и протянул ей. Чашку она взяла, но пить не стала и, глубоко вздохнув, заговорила:

— Мои извинения. Всё случилось так внезапно, я была потрясена...

Овцы в поле иногда теряли сознание от какого-нибудь громкого шума. Вполне вероятно, что она не смогла справиться с таким неожиданным появлением волчицы. Но всё же ей казалось невежливым терять сознание при виде кого-либо. Она извинилась перед Миюри, которая до этого ещё пыталась изо всех сил казаться меньше, а теперь облегчённо тряхнула головой и немного приблизилась к Коулу.

— Ты упала без чувств перед собором, поэтому мы перенесли тебя в гавань. Я бы не смог донести тебя до того места, где мы остановились, и потому принёс сюда, на наш корабль.

Словно, наконец, поняв ситуацию, она медленно кивнула. Затем поправила одежду и села на край кровати.

— Спасибо, что помогли мне.

— Конечно. Я рад видеть, что ты не пострадала.

Священник поступил слишком жестоко для простого спора. Она вполне могла быть серьёзно ранена, неудачно стукнувшись, когда её вышвыривали.

— Но я надеюсь, ты не будешь возражать, если я спрошу, что ты делала в соборе?

Коул лишь поддерживал разговор, но её лицо сразу помрачнело и напряглось. Он надеялся не раскрывать себя, пока каким-то образом не нащупает её намерения, однако такое поведение показалось ему слишком эгоцентричным. Продолжая сомневаться, он всё же решил, что отказ ото лжи может оказаться полезным в будущем.

— Если ты расскажешь о себе, я смогу тебе помочь.

— Как?.. — волнуясь, спросила девушка, и Коул ответил:

— Вполне вероятно, что я тот человек с северных островов, которого ты искала.

Девушка, затаив дыхание, огляделась. Он мог понять её беспокойство. Немало плохого может произойти, когда тебя принесут в чьё-то логово и начнут допрашивать.

— Нас не окружил кто-нибудь или что-то подобное. Просто этот корабль попал в шторм, и команда на палубе занята ремонтом и проверкой его состояния.

Объяснение несколько успокоило девушку-овцу, но Коул заметил, что она продолжает напряжённо прислушиваться. До него самого доносились звуки, сопровождавшие работу команды.

— Расскажешь, что случилось? — снова спросил он.

Руки девушки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки, всё её тело снова напряглось. Однако потупленная голова свидетельствовала не об её упрямстве, а о том, что ей сейчас трудно решиться. Девушка, конечно, не собиралась кому-то рассказывать, что она воплощение овцы, и, конечно, не ожидала встретить здесь волчицу. Коул понимал, что она чувствует, и поэтому просто тихо ждал. Она казалась умной, и от неё исходило ощущение рассудительности и даже какой-то храбрости. Как он и ожидал, она вскоре подняла голову.

— Могу я только спросить кое-что?

— Конечно.

— Ты... понимаешь нас?

Вопрос был задан Коулу. В каюте собрались овца, волчица и человек, именно человек был самым необычным из них.

— Не возьмусь утверждать, что я действительно понимаю вас, но я для этого делаю всё, что могу.

Он хотел ответить честно, а в итоге получилось этакое туманное утверждение, неудивительно, что девушка посмотрела на него с сомнением. Заметив этот взгляд, встряла в разговор Миюри:

— Брат нас понимает. Потому что я собираюсь за него замуж!

— Что?..

Коул не мог сказать, кто издал этот удивлённый крик, но так как Миюри кинулась к нему, он поспешил отцепить её от себя.

— Я ничего такого не говорил.

Хотя он оттолкнул её, Миюри снова прильнула к его руке.

— Ты показываешь веру делами, а не словами, верно?

— Это означало... — он как-то мог сказать ей что-то такое, когда пытался её чему-то научить. — В любом случае, поговорим об этом позже...

Девушка-овца, прежде беспокойно ёрзавшая на кровати, ошеломлённо следила за их перепалкой.

— Мне очень жаль, что ты увидела это...

Обескураженный стыдом, который он испытал, пытаясь оспорить слова Миюри, он вдруг услышал мягкий шум шелестящего ситца. Источником шелеста была одежда девушки, она не смогла сдержать смех. И тут на лице Миюри появилась многозначительная улыбка. Похоже, её ребячливая выходка должна была подбодрить эту овечку. Но он почувствовал тайный смысл её улыбки: "Всё идёт хорошо", поэтому легонько ткнул её в голову.

— Вы вдвоём так близки, — смех расслабил девушку-овцу. — Но... замуж? Разве вы не... брат и сестра?

Проклятье, — мелькнуло у него в голове в адрес слов Миюри.

— Эта девушка — дочь моего хозяина, и я занимаюсь с ней в качестве старшего брата с самого её рождения. Так часто бывает с юными девушками.

Ответом Миюри тут же стали вонзившиеся в его руку ногти, и он решил, что лучше ногти, чем клыки. А девушка-овца явно всё схватывала на лету, она энергично кивнула.

— Ты видишь не только меня, но и мои бараньи рога. Я не могу уйти без пояснений.

Без сомнений Миюри, впившаяся в его руку, была убедительнее тысячи слов. По её лицу он видел, что она решилась и, приосанившись, немедленно представилась:

— Меня зовут Иления Жизель. Я родилась и выросла в далёкой стране у синего моря. Я работаю в торговом доме одной южной страны и обычно торгую шерстью в королевстве.

Покупая шерсть, девушка-овца явно должна была завоевать неплохую репутацию. Похоже, мысли Коула ясно проявились на его лице, так как девушка по-детски улыбнулась, что подходило её юности или, по крайней мере, кажущейся юности.

— Но сейчас я на время стала сборщиком налогов.

— Сборщиком налогов? — не сдержал своего удивления Коул.

Иления достала пергамент из нагрудного кармана.

— Я купила разрешение на сбор налогов, подписанное именем наследника королевства Уинфилд Клевенда, и попыталась взять налог с собора.

Отец Миюри, бывший торговец Лоуренс, как-то рассказывал Коулу, что сбор налогов людьми, купившими это право, — довольно обычное явление. Собирать налоги — дело непростое, поэтому власть имущие продавали эти права другим. Если обладатель права соберёт всю назначенную сумму, дальше он будет собирать деньги уже себе, возвращая то, что он заплатил сам. Конечно, он будет в убытке, если соберёт недостаточно. Немногие с радостью заплатят налоги, не требуя нажима.

— И тебя выставили?

Девушка кивнула, глубоко вздохнула и сказала безразличным тоном:

— Но я занялась этим не для того, чтобы просто быстро разбогатеть. Я верю, что встреча здесь с тобой была уготована судьбой.

Он беззастенчиво подумал, как же высокопарно это прозвучало. Не был ли сбор налогов для неё просто мелким приработком? Так он подумал.

— Сбор налогов — это лишь одна часть моего общего плана.

Коул в недоумении невольно переспросил:

— Прости... как?

Иления наклонилась вперёд и ответила:

— Я хочу создать страну только для не-людей, подобных нам.

Коул молча посмотрел на Илению, её черные глаза бесстрашно ответили на взгляд.

— Куда бы мы ни попали, мы должны оставаться незримыми для людей и жить в тайне. Некоторые собирают столько друзей, сколько смогут, и живут вместе. Но я хочу не этого, я хочу создать место, которое с гордостью займёт место на карте.

— Это...

Он стал рассуждать про себя. Чтобы не-люди жили в этом мире, им приходилось затаиваться глубоко в лесу или под видом людей вливаться в повседневную жизнь, или проскальзывать сквозь иные расщелины людского общества. Сегодня в мире не могло быть ничейной земли. И Коул довольно быстро пришёл к одному выводу.

— Ты хочешь начать войну?

Он хорошо знал великую силу не-людей. Большие клыки и острые когти огромных волков. Он знал о многих армиях, рассеянных в одно мгновение. И война была бы очень возможна, если бы все не-люди в мире собрались вместе. Это, конечно, приходило ему в голову и раньше при виде силы тех, кто когда-то жил в прежнем мире, принадлежавшим воплощениям.

Однако он помнил, что говорила когда-то та, чьей истинной формой была огромная, возвышавшаяся над всеми мудрая волчица. Даже победив людей, они не смогли бы победить человеческий мир. Эпоха, когда всё решали клыки и когти, закончилась. Лишь слишком молодые и несведущие не могли понять это, лишь они с интересом прислушивались бы к тому, что рассказывает эта девушка.