Черное зеркало, белый алтарь

Что в храме есть библиотека. Небольшая, но есть.

Сам он ничего не читает, не получается. Пару слов он выхватить может, а потом начинает жутко болеть голова. До слез.

А тем вечером ему просто захотелось мне помочь. Чего тут думать — отдал мне книгу, на которой была нарисована Академия. Вот и все.

История? Он ее просто не знает.

А что знает?

Ничего. Имя — Рад. И все. А откуда он, чем занимался...

Больно. Голова болит. Плохо...

Я плюнула, и прекратила расспросы. Если человеку плохо — чего его мучить? И вместо этого...

— А если я к вам в гости приходить буду? Не прогоните?

— ЫЫЫ!

Явное приглашение. А мне... мне это тоже нужно.

Посидеть, подумать, да и в библиотеке храма покопаться? Тоже ведь не помешает! Корыстная я женщина...

* * *

Обратно я шла медленно, думая о своем.

И... конечно, я свернула не туда. Шла и шла себе, потом уперлась в ограду, плюнула, да и пошла вдоль нее. Обратно идти не хотелось, нет гарантии, что я вернусь правильно. А тут я точно выйду к воротам, и оттуда уже к корпусам.

Ограда кирпичная, высокая, не заблужусь...

Даже с учетом того, что темнеет, не заблужусь.

О, беседка!

Присесть, отдохнуть?

Это было кстати, ноги уже слегка ныли. Не люблю я физические нагрузки.

Я вошла в беседку.

Романтично, ничего не скажешь! Белые колонны, скамеечки внутри, столик, цветное стекло — так и представляешь, как кто-то здесь признается в любви.

Я уселась на лавочку подальше от двери. Дует...

Темнело.

В беседке само собой зажглось приглушенное освещение. Магия, наверное. Ладно, надо идти. Я оперлась на стол.

Рука неловко соскользнула, нащупав неровности...

Интересно?

Кто бы на моем месте отказался прочитать, что написали предыдущие поколения?

Кое-как я сползла почти под стол и развернулась.

— Б...!

Да, материться я тоже умею. А что еще можно сказать, если видишь печально знакомый рисунок.

Сердечко, пробитое стрелой, а в нем надпись.

Катя+Лоелан.

Если это не кем-то из соотечественников оставлено, зовите меня жирафой.

Катя.

Лоелан.

И рисунок словно выжжен. Словно кто-то пальцем вел, а рисунок проявлялся. Могла эта самая Катя так сделать?

Если ей была подвластна магия огня, то спокойно.

А что с ней стало потом?

Почему мне никто о ней не сказал, даже ректор? Не знает, что мы из одного мира? Или... есть другие причины?

Беседку я осмотрела тщательно, но больше ничего интересного не нашла. Вышла и отправилась дальше, к воротам.

Катя.

Лоелан.

У меня есть два имени. Но что это мне дает?

Не знаю.

Странно это, господа!

До корпуса я добрела уже в темноте, усталая и злая, честно сказала Далии, что в очередной раз заблудилась, и сразу улеглась спать. Ноги гудели, как высоковольтные провода. И ток через них тоже зря пропустили.

Спать. А обо всем остальном подумаю завтра.

Катя плюс Лоелан.... Что же с тобой случилось, девушка Катя?

* * *

— Оказывается, у нее мозги есть?

— Глупости это. Нет там ничего, просто их всех учили. Обезьяну учить начни — она то же самое повторит.

— Корделиус в восторге. Говорит, умница. Хорошо во всем разбирается, объясняет понятно...

— Дядя, она знает математику. Но у них в мире все ее знают. А вот этикет, к примеру, ей незнаком. И двигается она ужасно, руками размахивает, как кухарка.

— Все равно, Аделас, внимательнее. И Далии скажи, чтобы она была поближе к девчонке. Понял?

— Да, дядя. Я поговорю с ней.

— А я поговорю еще кое с кем. Пусть твоя толстушка сближается с Далией. Пусть начнет ей доверять.

Аделас пожал плечами.

— Ладно...

— И ты начинай ухаживать. Цветы, конфеты, пирожные... что там полагается?

— Да, дядя, — в этот раз голос был уже откровенно унылым.

— Я бы и сам, но ты помнишь про мои обстоятельства?

Тэр Аделас помнил. Выбора у него не было.

— Я все сделаю, дядя, — вздох был откровенно трагическим.

— Вот-вот. Сделай, дружок. Это для семьи надо, для рода. Ты же хочешь наследство? Чтобы тебе с супругой не пришлось ютиться в крохотном домишке в провинции, чтобы вы могли устроиться в столице...

— Я все понимаю, дядя.

— И Далия поймет. Она девочка умная. Но ты с ней поговори еще раз. Все же бабы...

Тэр Аделас покивал. Вздохнул и отправился к себе. Надо было еще подготовить задания на завтра. И пирожные заказать — из лучшей кондитерской.

Сколько ж сложностей с этими бабами! Но все окупится! Еще не раз окупится. Стоит и пострадать годик — другой.

Глава 4

Утро началось со стука в дверь.

— Я открою, — решила Далия.

И правильно. Я поползла в ванную, тихо завидуя. Вот родится же такое совершенство, только с кровати встала, а волосы как после расчески, личико свеженькое, улыбка...

Зато я выгляжу так, словно по мне танк проехался. Волосы взъерошены, моська помятая... кого там черти принесли?

Из ванной я выползла не слишком довольная жизнью, но тэр Аделас с пирожными меня порадовал. Самой не покупать, это хорошо.

Далия улыбалась, и выглядела вполне счастливой.

— Ната, тэр Аделас предлагает проводить нас в столовую.

— Пусть провожает, — пожала я плечами. — Только пирожные в шкаф суньте, а то еще испортятся. Я может, вечером съем. Спасибо, тэр, вы меня балуете.

— Наташенька, а можете вы обращаться ко мне просто по имени?

Уже второй? Эпидемия? Его ректор, что ли, обчихал?

У них спрос на тех, кому за сто? Не лет, килограмм?

— Хорошо, Аделас. И вы ко мне тоже, ладно?

— Да, конечно.

Засветился так, словно прожектор скушал. Нет, что-то тут неладно.

Аделас вышел за порог, оставив нас собираться, и я поглядела на Далию.

— Что случилось?

Далия потерла лоб кончиком пальца. Осторожно, чтобы не образовалось даже микроскопических морщинок.

— Ната, ты не понимаешь. В нашем мире, если мужчина хочет ухаживать за девушкой, он начинает с того, что заявляет свои намерения.

— Это как?

— Вот, как тэр Аделас. Вы называете друг друга просто по именам, вы ходите куда-то вместе...

— Детский сад, штаны на лямках.

— Что, прости?

— Нет-нет, все очень мило. А что потом?

— Потом одобрение семьями. Тэр Аделас должен познакомить тебя со своими родными, а ты его со своими.

— Это вряд ли.

— Ну... тебя наверняка одобрят, ты же иномирянка.

Мою семью Далия тактично обошла молчанием. Хотя Аделаса мои родители могли бы и одобрить. Симпатичный, неглупый и с перспективами — чего еще надо?

Я тоже не знаю, но Аделас мне даже не слишком нравится. Не бывает так, чтобы принцы влюблялись в бегемотов. Не бывает!

В лучшем случае, в лягушек, и то бедолаги на них вкалывали в три смены.

Хочется, конечно. И внутри подзуживает тонкий голосок. Что я — хуже других? Что я — недостойна?

У меня прекрасная душа! Я умная! А что толстая и не особенно красивая... вот! Уже началось. Туська, давай хоть себе не врать. Ты не красотка. Ты — бегемот.

И если кто-то, чего-то...

Поверь, это не просто так. Тебе и Стасик в любви объяснялся. Каждый раз, как задачки решить нужно было. Но тут же не задачки причиной?

А что?

— После одобрения семьями следует помолвка. Это несколько месяцев... иногда до года. А потом и свадьба, — порадовала Далия.

— Ясно. Непонятно только, зачем я ему нужна.

— Ната, ты что?!

— Далия, — я даже раздражения скрывать не стала. — Ты себя в зеркало видела? А теперь поставь рядом меня. Ты мне будешь рассказывать, что в меня можно влюбиться за пару дней? Серьезно?

Девушка даже не смутилась.

— Ты иномирянка. Ты просто не понимаешь, но это важно.

— Чем?

— Маги часто роднились между собой. Новая кровь очень нужна. А хорошая кровь — тем более.

— Может, у меня плохая?

— Ты же проходила обследование? Тебе сказали что-то... такое?

— Что у меня ожирение.

— Ну да. Но это же другое! А так ты наверняка здорова и можешь рожать детей.

— Понятно...

Горечь мне скрыть не удалось. Все то же, все там же... Далия посмотрела на меня с удивлением.

— Ната, а что в этом такого? Браки заключаются для усиления рода и для его продолжения. В твоем случае — оба варианта. Ты должна родить сильных детей. Надо, конечно, сделать прогноз на вас с Аделасом, но тем не менее? Что в этом плохого? А еще за тобой не стоит влиятельный род.

— И никакого приданного.

— Лоринские и так очень богаты. А вот отсутствие интриг — большой плюс. Ты же понимаешь, каждый человек предан своему роду...

— Это в вашем мире, — грустно сказала я. — Это — у вас.

— А разве можно иначе?

Побывала б ты в нашем мире, узнала бы. Если б от ужаса не померла.

Я отогнала грустные мысли усилием воли, и улыбнулась.

— Пусть тэр Аделас провожает нас на завтрак. Мне не жалко.

Сволочи они, с этими племенными идеями! Просто — сволочи.

Кстати, а может, им про Гитлера рассказать? Как он истинных арийцев пробовал выводить?

Или лучше не прививать идеи подонка и мрази в другом мире?

Вот не помню, как это у него называлось, но процент уродов там был весьма высок. Не моральных, а именно, что физических уродств. Пришлось свернуть программу. Точно, расскажу при случае.

*— Лебенсборн. Прим. авт.

* * *

Столовая.

Ребята, которые помахали нам из-за столика.

Раздаточная.

Мы подошли к буфетчице. Я уже взяла поднос, а вот Далия задержалась. Полная дама ставила мне тарелку с кашей, когда внезапно...

Ой!

Сильный толчок в плечо отбросил меня в сторону.

— Что это за груда сала? Живо мне завтрак!

Я прищурилась.

Оттолкнул меня явно старшекурсник. Тоже — красавец, высокий, стройный, с черными прямыми волосами, гладко зачесанными назад. Жаль только, что у него такое презрительное выражение лица. Словно его носом в коровью лепешку сунули.

— Одну минуту, тэр, — залебезила раздатчица.

— Я еще и ждать должен!? Кого!? В нашей Академии теперь обучают тупых коров?

— Да как вы смеете, тэр!

Оп-па! Аделас нарисовался! Стоит напротив с таким возмущенным видом, словно брюнет его диплом в нужнике использовал.

— Чего?

— Не смейте оскорблять таэру! Я вам запрещаю!

— Ты — мне? Сопляк!

— Я вам брошу вызов!

— Да? Ну попроб... ОЙ!

Я ухмыльнулась. А вот не надо, понимаете, НЕ НАДО поворачиваться спиной к тем, кого вы обидели. Пока брюнет выяснял отношения с Аделасом, я поискала глазами что-то подходящее, не нашла, так что взяла миску с кашей — и надела нахалу на голову.

Такого брюнет точно не ожидал.

По столовой грохнул смех.

Тэр Аделас растерялся. Вроде как... вызывать надо. А как тут вызовешь? Когда оппонент весь в каше? Довершил дело легкий толчок бедром. Брюнет улетел под ноги тэру Аделасу, а я горестно вздохнула.

— Что за мужчины пошли? Не подойди, не дотронься...

Мужчина подскочил, потерял тарелку, которая грохнулась на пол и разбилась.

— К счастью, — прокомментировала я. — Вам бы помыться, тэр.

Вскочил брюнет на ноги уже вполне себе обозленный. Даже с жаждой убийства в глазах. Но страха у меня не было.

Вообще.

Я ждала...

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ!?

Вот этого я и ждала. Чтобы ректор был не в курсе таких вещей? Или кто-то из преподавателей не вмешался? Такого не бывает.

— Ректор? — оглянулась я. — Тэр ректор, тут на Аделаса покушение!

Ректор обвел всех присутствующих гневным взглядом.

— Так... понятно. Лоринский, Вельский, Далион, Лискина — ко мне в кабинет — и живо! Грязь убрать, завтрак продолжается!

А Далию зачем привлекли? Непонятно...

* * *

В кабинете ректор уселся за стол, и воззрился для начала на Далию.

— Таэра Далион? Расскажите, что случилось?

Далия захлопала глазами.

— Тэр Вельский оскорбил Наташу. А тэр Аделас вступился за честь таэры. Он поступил благородно и храбро.

— Понятно. Можете быть свободны.

Далия поклонилась и вышла вон. Ректор перевел взгляд на Аделаса.

— Слушаю?

— Все так и было, — сдвинул брови Аделас. — Этот наглец оскорбил таэру. Я не мог этого спустить! Но... Наташенька... она...

— Вы позволите, тэр Лоринский? — обратилась я к ректору.

А почему молчит брюнет? Вот мне что интересно?

— Да, Наташенька. Пожалуйста.

— Произошла досадная случайность. Никто ни в чем не виноват.

Вот теперь глаза выпучили все. Даже брюнет, которого я щедро удобрила кашей. А что? Есть же маска для волос из овса и меда? Кажется...

— Неужели? — ректор выглядел удивленным.

— Да, тэр ректор. Я как раз получала завтрак. Тэр... Вельский?

— Да, тэр Шарон Вельский, — зачем-то представил брюнета ректор.

— Тэр Вельский совершенно случайно наткнулся на меня, и расстроился. Вы же видите, я девушка крупная...

— Гхм, — согласился ректор.

— Вот. Он расстроился, а Аделас все неправильно понял. Началась ссора. Я случайно поскользнулась, и испачкала тэра кашей, за что и приношу свои извинения. Я не хотела, я просто бываю такой неловкой...

От такой трактовки рты открыли уже все.

Я с интересом наблюдала за происходящим. А что — забавно! Подбавим накала?

— Тэр Вельский, вы меня простите? Пожалуйста...

— Да, конечно, — прокашлялся тэр. — И вы... простите, таэра.

— Ничего-ничего, в жизни всякое бывает.

— Замечательно! — Подвел итог ректор. — Если все помирились... никто не имеет никаких претензии друг к другу?

— Я... — очнулся Аделас. — Тэр не принял мой вызов!

— За что его вызывать? — удивилась я на весь кабинет. — Он же случайно?

Аделас сглотнул и замолчал. Я довольно улыбнулась.

— Тэр ректор, я могу быть свободна?

— Да-да. Идите, Наташенька. А вы, молодые люди, задержитесь. Я с вами побеседую.

Выражение обреченности на лицах ребят было совершенно одинаковым.

* * *

Далия вцепилась в мою руку.

— Ната, что!?

— Да ничего, удивилась я. — Все помирились. Мы еще успеем позавтракать?

— К-как?!

— Ну вот так. Все согласились, что это случайность, все хорошо и все в порядке. Можно идти кушать.

Далия выглядела удивленной.

А почему?

В столовую мы пошли. Но меня все время терзали смутные сомнения. Это ведь классика жанра.

Есть дама, есть обидчик, есть благородный защитник... Татка мне столько романов перецитировала, что у меня этот алгоритм в зубах уже навяз. И эта сцена — она шаблонная до ужаса.

Сейчас бы Аделас меня защитил, заодно заявил свои права, заодно я была бы ему благодарна...

Что получилось вместо этого?

Над брюнетом хихикают.

Аделаса вообще всерьез не восприняли.

Вместо дуэли состоялись банальные разборки в кабинете ректора, ситуацию представили, как несчастный случай, меня благородно простили...

Вопрос!

Это было подстроено? Или это не было подстроено?

Придурки есть везде. Но среди выпускников их уже поменьше. Им не до того, чтобы первокурсников гонять, у них свои задачи, им бы диплом, да практику, да сидеть тихо. А то нарвешься — и вылетишь с волчьим билетом и собачьей характеристикой. Очень даже запросто.