Ссср-1961, портал Победы

— Пока достаточно. Оформите протокол заседания и изучайте образцы для копирования и улучшения. Также подготовьте список материалов, нужных вам, которые запрещено использовать в легковых автомобилях по соображениям секретности, но у которых имеются равноценные иностранные аналоги. И по возможности быстрее дайте данные о потребности в новом оборудовании и предложения по модернизации.

На этом секретарь ЦК ЦКСС, ответственный за промышленность, он же заместитель Председателя Совета Министров, с нами распрощался, а мы дальше обсуждали с использований инструкций по ремонту машин из будущего, что просить у правительства для автопрома. Честно говоря, я во многих случаях не слишком достойно проявил себя в обсуждении технических деталей, но Грачев сказал, что неплохо разбираюсь в технике и производстве. Оказалось, что многие политики и того не могли, что у меня выходит.

Дмитрий Федорович идеями Каркоцкого, точнее, самим старанием проработать модельный ряд советских легковушек остался доволен. Петр избавил его от проблем вроде вопроса, что производить: поздний ГАЗ-66 или ГАЗ-3308 Садко. Вторая как бы лучше, но первая дешевле и проще. У обоих есть свои минусы. В конце концов решили попробовать машину делать в двух компоновках.

А тут еще Александр Николаевич его озадачил весьма странным вопросом для человека, ответственного за идеологию:

— Что такое газофазный ядерный ракетный двигатель и на что он способен, проясни пожалуйста у своих людей.

— Зачем тебе?

— Есть у меня один человек, который хочет перебежать в физики из идеологов. Говорит, не от хорошей жизни бросил разработку такого двигателя и перешел в идеологи. Догадайся, откуда он.

— Трудно не угадать. Я перезвоню.

Вызвал Михаила Кузьмича Янгеля, вызвал Ландау Льва Давыдовича и пригласил Богатырева Александра Петровича с Шелепиным. Тот и начал рассказывать:

— При попытках создать ядерный реактивный двигатель, сокращенно ЯРД сначала делали твердофазный, американцы создали Нерву с импульсом восемь километров в секунду, наши девять с половиной. Были разработки на бумаге газофазного двигателя с импульсом 30-40 км/с, это наша разработка на бумаге, и считается, что такой и будет реально. Но я в одиночку придумал и на ЭВМ просчитал вариант с удельным импульсом 100-150 км/с. Уперся в невозможность в частном порядке проверить в материале разработку. Потому что в мое время ни Российской Федерации, ни США не нужен двигатель для перелетов с орбиты одной планеты на орбиту другой планеты.

— Однако вы много обещаете. Мы тут пока не знаем, когда сможем делать ракету "Энергия", а вы уже заготовили под нее нагрузку. В наплевательское отношение к космосу я верю, мы уже столкнулись с потерей многих технологий для производства ракеты "Энергия". Но вы мне скажите, сможет ли СССР профинансировать разработку ЯРД? Мы на это не пойдем при угрозе остаться без последних штанов. Где гарантия, что вы не провоцируете нас на разорительную разработку?

— С оговорками нам средств хватит на разработку и создание. Дело в том, что есть два пути разработки. Первый это создание каждый раз нового ЯРД с полным циклом испытаний и на этой основе разработке нового ЯРД. Это американский путь, и нам надо помочь им активнее так работать, чтобы горы денег у них в трубу вылетали. Мы придумали дешевый способ. Сначала создается специальный импульсный графитовый реактор, где создаются нужные нейтронные потоки. А потом в реальных условиях все детали ЯРД проходят обкатку, включая сердце реактора плазменную камеру. Еще делается специальная ампула, чтобы улавливать весь выхлоп и проверять, насколько хорошо идет удержание веществ, участвующих в реакции, и каков процент использования топлива в камере. Если мы активно займемся этой разработкой, то к 1975 году будет рабочий ГФ ЯРД, а через двадцать лет максимум наши люди будут на Марсе. Очень важно без подробностей публично объявить о наших планах по созданию ЯРД, чтобы американцы делали десятками паршивые ядерники, эта публикация пойдет им как крупномасштабная диверсия.

— Впечатляет, — сказали одновременно Ландау и Янгель.

— Александр Петрович, покажите им свои расчеты. Дмитрий Федорович, на пару слов, — пригласил выйти Шелепин. Наедине Устинову. — Дмитрий Федорович, это один из ценнейших моих сотрудников. Мне просто так отдавать неинтересно. На худой конец нужна его работа по совместительству.

— Так Янгель еще и депутат, а не только конструктор. Вот и Богатырев может так работать. Если кто среди моих людей захочет перейти в идеологические работники, я мешать не стану. И у тебя что, он один из будущего работает? Других пока не нашли?

— Его отпускаю, только насчет других вопрос решу, пошли к ним.

Когда оба секретаря ЦК КПСС, фактически второй и третий в Политбюро, вернулись к подчиненным, они втроем бурно обсуждали разложенные на столе схемы и расчеты. Александр Николаевич присел, навалился сложенными на груди руками на стол и спросил:

— Скажите-ка, товарищ Богатырёв, вы вот говорили, что присмотритесь и вызовете сюда еще специалистов по идеологии. Что надумали, выкладывайте.

— Я уже накидал список с краткими характеристиками, но мне надо еще уточнить ряд данных, кто чем занимается, чтобы пригласить людей именно к вам. Дело в том, что некоторых моих знакомых целесообразно использовать не как идеологов, а как специалистов иного профиля. Например, есть у меня друг Павел Краснов, который ведет сайт "Русский проект" и, казалось бы, сам бог велел быть руководителем отдела или организации, которая занимается идеологической работой. Но Краснов является очень сильным теоретиком по экономике СССР и работает в Канаде, занимаясь установкой автоматизированных систем по управлению экономикой корпорациям. А ведь экономика Советского Союза с рядом отличий является гигантской корпорацией. Скоро проблемы с совнархозами наберут силу. Внедрение АСУ Павлом Красновым радикально повысит эффективность совнархозов. И к тому же не каждый согласится работать на Хрущева.

— Вы же согласились. Если сделаете все, что пообещали, я лично позабочусь, чтобы вы получили звание дважды Герой Труда. Думаю, товарищ Шелепин меня поддержит, — ответил Устинов.

— Только хотелось бы пару моментов обсудить, — сказал Александр Николаевич.

Наедине сказал вот что:

— Я познакомился с вашим творчеством. Ваш опубликованный роман "Марсианин" публикации не подлежит из-за критики Хрущева, но есть два варианта. Первый, это полная переделка с заменой устранения в 1938 году Хрущева на Берию. Второй вариант это оставить полет на Марс с робинзонадой и подробнее расписать. Думайте сами. Никите Сергеевичу понравилась книга "Мы и они" но придется тоже переписать ради учета наших реалий. А роман "Последний американец" мы опубликуем с незначительными изменениями. Только сначала зайдите в гости к Ивану Антоновичу Ефремову, пусть он просмотрит ваше творение. Еще обсудите с ним редактирование его книги "Туманность Андромеды". Его можно поставить в известность о вашей родине.

— Сделаю с огромным удовольствием, — сиял улыбкой как бриллиант Крысолов. Он и сам хотел пересечься с Ефремовым, а тут такая возможность. И спросил:

— А что делать с его ненаписанными произведениями на ваш взгляд?

— Пусть изменит, как хочет, и создает новые творения. Объясните, что руководство страны очень заинтересовано в качественной фантастике, создающей образ светлого будущего. И, не в обиду сказано, люди должны быть в его книгах, как и диалоги, более естественными. Не может сам, так пусть со Стругацкими вместе пишет. Очень интересуют сюжеты для захватывающих кинофильмов.

— Сделаю, конечно. И вот еще, я уже думал, какой сюжет предложить для фильмов, которые станут легендарными. Ну, чтобы опередить знаменитейшие "Звездные войны" и создать что-то не хуже. Ни фильм "Планета Бурь", ни экранизация известного творчества Ефремова не подойдут. Я предлагаю нам снять заново фильмы и сериалы "Звездные врата". Он уступает "Звездным войнам" по числу поклонников, потому что очень многим психологическим моментам, например, по отношениям между основными положительными героями, ближе к нашей советской цивилизации, чем к обществу потребления. Там сильного врага побеждает с огромным трудом именно коллектив в интересах своей цивилизации, а не главный герой ради своего лидерства. Но тем и хороша сама идея, правда, хватает ляпов. Но поправимо. Самое главное это внедрить в сознание всего мира ту систему ценностей, по которой живет, точнее, должно жить наше общество. Без всякой прямой пропаганды, а только при помощи косвенной, про которую я писал в очерке "Шаблоны Американского кино". Есть у вас свежесозданный мультфильм "Ключ", который целиком построен на такой пропаганде. Упаси бог вас от заумных теорий, хватит обычной психологии и практической социологии с объяснений на пальцах отличия буржуйской системы от нашей, чем и кормился в свое время.

— Подобные замашки ухода от теорий это обида для наших теоретиков-профессоров. Вы уже многих обидели, сами того не желая. Подумайте, как одно со вторым совместить. И идите к Ефремову.

Иван Антонович в своей квартире на пишущей машинке печатал свой большой роман "Лезвие бритвы", когда раздался звонок в двери. Ожидая услышать соболезнования по поводу смерти жены или не в меру назойливые восторги поклонников, открыл двери, приветливо улыбаясь, тая опаску в себе. А за ней стоял улыбчивый крепыш, на пять-десять лет младше его самого, в красной майке с гербом СССР, державший в левой руке чемодан с кодовым замком.

— Здравствуйте, Иван Антонович, можно к вам в гости на часик? — поздоровался незнакомец.

— Простите, вы кто такой?

— Зовут меня Богатырев Александр Петрович. Меня к вам направил Шелепин Александр Николаевич, секретарь ЦК КПСС. Есть пара рекомендаций вам как писателю. И к тому же я написал роман, который является дополнением к вашему шедевру "Туманность Андромеды", — ответил Крысолов.

— Давайте, проходите, расскажите, — пригласил в квартиру Ефремов. Провел на кухню, поставил чайник, а Богатырев достал из матерчатой сумки печенье и заварку. Оглянулся и увидел портрет женщины с черной ленточкой. Понял, что это умершая жена. Да и у самого Ивана Антоновича вид был нездоровый. Когда присели, на стол лег лист с подпиской о неразглашении. Пояснил Крысолов:

— На первоисточники того, о чем я расскажу, категорически запрещено ссылаться, можно только выдавать за ваше предвидение реальных фактов или за непроверенные теории или идеи.

— Ну, хорошо, — после подписи спросил фантаст. — Что именно вы имеете в виду?

— Первое, пусть и не столь существенно. В Солнечной системе восемь планет, а не девять. Не догадываетесь, почему.

— Что-то не понимаю. Размеры их известны, что ж не так. Меркурий для астероида великоват, да и Плутон вроде бы по размеру и массе между Землей и Ураном. Погодите-ка, каковы последние данные по Плутону?

— Его радиус 1153 километра, а масса в шесть раз меньше, чем у Луны. Есть предположение, что надо выделить в отдельный класс карликовые планеты, слишком малые для очистки своей орбиты от метеоритов и достаточно большие для того, чтобы иметь круглую форму. Нам известно довольно много спутников такого класса, больше известные как спутники-гиганты. Но официально известны только две самостоятельные карликовые планеты, это Церера и Плутон. Уже не астероиды, еще не планеты.

— Я что-то не понимаю, можете мне показать первоисточник?

Получив книгу по астрономии, Ефремов ее листал, пока не закипел чайник. Залил кипяток в заварку и продолжал. Был разочарован описанием Венеры. Заглянул на выходные данные книги и выпил валерьянки, потом спросил:

— Что случилось с Советским Союзом, вы можете мне рассказать? Вы же оттуда, из будущего?

— Вышла бескровная победа НАТО в холодной войне. Причины в загнивании партии, полном доверии к вражеской пропаганде и полном недоверии своей пропаганде. Долго рассказывать, по мере нужды узнаете, что получится. Над этим работает КГБ. Межвременной контакт с шагом в полвека постоянный. Но не будем отвлекаться. Вы вот скажите, какое в описанном вами звездолете было быстродействие ЭВМ.

— Думаю, как минимум миллиард операций за секунду. Надо больше?

Богатырев достал из отделения своего чемодана другой, потоньше и твердый. Раскрыл и нажал одну из множества кнопок. Пояснил, что это переносная ЭВМ с быстродействием два миллиарда операций в секунду. Еще показал карманный телефон. Потом сказал, показывая набор текстов:

— Иван Антонович, давайте сделаем так, если вы согласны. Вы будете работать писателем в специальном охраняемом помещении на такой ЭВМ. Подкорректируете "Туманность Андромеды" и все ваши будущие произведения, вот они. Главные замечания это по материальной части и еще серьезное замечание: ваши герои в общении не слишком правдоподобны. Я вам сейчас в руки могу отдать только распечатанные тексты ненаписанных романов. Будет вам в особых условиях хороший доступ к ценной информации для творчества. Но есть и жесткое ограничение. Вы должны отказаться от создания рассказов и романов о прошлом вроде "На краю Ойкумены" и заниматься только тематикой коммунистического будущего. Это не прихоть, а необходимость изменить нехорошее будущее.

— Вообще, писатель должен иметь свободу творчества, и у меня все читают. Согласен. И вы, Александр Петрович, что-то говорили о своем продолжении романа "Туманность Андромеды". Это правда?

— Да, но у меня не просто продолжение. Я совместил два выдуманных мира, тот, который вы описали в книге "Туманность Андромеды", только дальше продвинувшийся в будущее, и книгу Роберта Хайнлайна "Звездная пехота". Держите, потом обсудим.

Потом еще поговорили, обсудили многое. Иван Антонович весь вечер и полночи читал роман, обдумывая и делая пометки на полях. Утром созвонился с Богатыревым и продолжил беседу.

Я, когда снова встретил уже на вокзале Богатырева, готовясь ехать с главными конструкторами к месту перехода, узнал, что тот пересекся со знаменитым Иванов Ефремовым. Позавидовал:

— Жаль, мне не вышло его увидеть. Но надо делать опору и на ценных малоизвестных писателей. Например, я знаю Алексея Карпюка. Он в рассказах очень доступным языком высмеивает все плохие черты у людей, чтобы мы стали лучше. Простой пример такого рассказа. "Учительница читает "Война и мир" и наглядно рассказывает, как маленький пузатый Наполеон важно стоит и осматривает поле битвы под Аустерлицем, а его генералы с подхалимажем рассказывают, где и чьи солдаты погибли. И тут с завучем заходит начальник РайОНО маленький и пузатый, а завуч с таким же подхалимажем показывает, где и что в классе. Когда эта парочка вышла, весь класс лег со смеху".

— Найди мне его книги.

— У моего отца есть, поищу, должны быть. Андропов ему помог вылететь из КПСС, а Машеров восстановил в партии с одновременным вынесением выговора. Современники так отзывались "не было ни одного собрания в Союзе писателей, на котором не выступил бы Карпюк и не "врезал" бы по первое число какому-нибудь освиневшему главначпупсу — партийному или литературному". Очень любил высмеивать быдляче-мещанские замашки. Найду — передам с биографией.