Найти себя

Мужики...

Минут через пять, один из собеседников айвара меня заметил и начал поминутно бросать задумчивые взгляды, будто пытался разгадать, кто именно скрывается под маской цвета красного вина. Это насторожило, поэтому пришлось сменить местоположение и я, приметив свободный стул, переместилась к стене.

Тут можно было вздохнуть спокойно, но не теряя из виду демона.

Соседки по стульям, которыми являлись, по большей части, дамы преклонного возраста, с удивлением посмотрели на молодую соседку (конечно, мне положено танцевать и флиртовать с кавалерами), но быстро потеряли интерес.

И вот настало время выступать. На возвышение, рядом с оркестром, вышла тщедушная дамочка, с выступающими ключицами и светло-желтом платье, абсолютно сливающимся с ее цветом лица и волос, и противным высоким голоском затянула унылую песню. Даже не слышно было, как ее зовут.

Народ, несмотря на то, что представлял весь цвет аристократии, невежливо продолжил шумные разговоры, абсолютно не обращать внимания на певицу, на что она, судя по всему, обиделась, и начала пищать еще громче. Толпа тоже повысила голос. Получалась такая какофония, что я невольно зажала уши и приготовилась сбежать в сад, если потребуется. Но, слава богу, песня закончилась и бесцветная певица, поджав губы, удалилась, не удостоившись не единого взгляда.

Я бы не просто не обиделась, я бы даже рада была, если никто не посмотрел!

Вторым номером, минут через десять, выступала герцогиня Досская, красивая дама, выглядевшая лет на тридцать пять, с прекрасно уложенными пепельными волосами и в ярко-красном платье. По сравнению с предшественницей, она выглядела шикарно, по-королевски, а когда начала петь, практически стала моим кумиром. Прекрасный мелодичный и низкий голос герцогини обволакивал и заставлял ловить каждое слово песни. Притихли все. Только сейчас я заметила, что песня не имеет рифмы. До этого момента, никогда не приходилось задумываться насчет перевода языка этого мира, и вот, получается, что я каким-то образом автоматически перевожу их слова на русский, но рифма существует только на местном языке. Интересненько.

Песня герцогини заканчивалась, а это значит, что приходит моя очередь идти к сцене. Терять из виду, демона не хотелось, но и от выступать надо.

Вздохнув, я поднялась со своего места и направилась ближе к сцене.

Герцогиня допевала последний куплет, завершая историю героической девушки, решившей сражаться за свою любовь против предрассудков семьи, и все-таки победившей. С возвышения она сходила под вал аплодисментов и раздавая всем улыбки и благодарные кивки головой. Завидев меня, скромно стоящую рядом, герцогиня глянула сверху вниз, одарила снисходительной улыбкой,гаденько шепнула: "Попробуй повторить!" и с торжествующим смехом растворилась в толпе поклонников.

Мое восхищение ею куда-то резко испарилось и я, с кислой миной поднялась на возвышение, чтобы обговорить с оркестром музыку, пока был десятиминутный перерыв.

— Добрый вечер! — смущенно поздоровалась я, а музыканты приветливо кивнули. — У меня вот такая музыка, — с этими словами достаю из крытого кармашка звукозаписывающий кристалл и, скорректировав громкость, прокручиваю его.

Именно за этим я и бегала в общежитие. Мой план, как я уже говорила, был прост, но немного затратен.

Незадолго до салона красоты, пришлось забежать в магазин и потратиться на звукозаписывающий кристалл, потом я дошла до общежития и, первый раз за два года включив мобильный телефон, который валялся где-то глубоко в шкафу за ненадобностью, записала на него минусовку песни. Здесь сделаю маленькое отступление.

Когда я пошла учиться в институт, на первых трех курсах нам преподавали иностранный язык. Так как английские группы были забиты под завязку, ибо все учат именно его, то бюджетников, в числе которых была и я, отправили учить французский. На весьма справедливые возмущения, заявили, что делать всё равно нечего, а группа пустеет уже лет пять. Так и заставили нас учить язык любви. Преподавательница была не намного старше вчерашних школьников, поэтому коллектив сплотился весьма тесно и на выпускном мы с девочками решили подготовить для преподавательницы сюрприз. Пара ночей репетиций и вот, в день вручения дипломов, мы спели песню ее любимой певицы Лары Фабиан — Je t'aime. Пели по всем правилам, под минус, специально отрепетировали кто когда, и что именно поет. Сикстет получился отменнейший, даже слабые голоса заиграли по-новому, и все, включая преподавательницу, были в восторге.

К чему отступление? К тому, что на моем телефончике, который я не меняла после окончания ВУЗа (с которого к моменту моего попадания на Ристерру, прошло всего полтора года) и на нем осталась запись минуса этой песни.

Петь на русском я не рискнула, потому что абсолютно не понимала, что можно спеть, да и как это будет звучать на местном языке, а вот французский красив даже тогда, когда его не понимаешь. К тому же мелодия песни не содержала никаких электронных компонентов, поэтому сыграть ее на простых инструментах вполне возможно.

— Ну что? — спросила я, когда кристалл доиграл до конца.

— Мы такую в первый раз слышим, — закономерно признался дирижер и остальные музыканты закивали. — Миледи, может, у вас есть что-нибудь еще?

— Нет, — расстроенно промямлила я. — Больше нечего.

Дирижер, пожилой мужчина с длинными седыми космами, посмотрел на мою расстроенную моську, насколько ее было видно из под маски, вздохнул, и, махнув рукой, позвал: — Мина-а-а!

Реакция оркестра тоже была неоднозначная: все начали переглядываться и перешептываться. Я же высматривала Мину, которая, хотя и неосознанно, спасала мое задание от провала. Спустя несколько секунд из оркестра, сияя счастливой улыбкой, вышла полненькая молоденькая девушка, сжимая в руках флейту.

— Да, господин Фрой!

Было понятно, что среди музыкантов ее не любят, но Мина рада, когда к ней обращаются за помощью.

Боже мой, у меня своя эпопея, а я еще чужие судьбы разгадываю.

— Сделай ноты! — отдал загадочный приказ он, давай мне знак еще раз прокрутить кристалл.

Флейтистка засияла еще сильнее, хотя казалось, куда уж больше, взяла пустой листок и, создав мудреную сеть заклинания, начала "делать ноты". Внезапно из кристалла к ее рукам, а затем к листу, протянулась зеленая ниточка. Я с любопытством заглянула туда и с удивлением заметила, что лист больше не пустой и на нем, последовательно за мелодией, вырисовываются ноты.

Вот это магия, вот это я понимаю!

— Занятно, правда? — хмыкнув, спросил дирижер. — Он у нас такая уникальная, в Академии училась, а толку то, если работает не магом, а музыкантшей.

Я ничего не ответила на его реплику, продолжив заворожённо следить за действиями девушки.

— Мина, леди выступать через две минуты! — нетерпеливо напомнил он.

— Еще немного, я не могу забежать вперед музыки, — сосредоточенно отвечала она, не отрывая взгляда от нотного листа.

Бал, тем временем, продолжался, только без музыки, но людям она была и не нужна. Снова возобновились разговоры, смех и звон бокалов. Выступление герцогини Досской может и не было забыто, но первое впечатление уже угасло.

Хорошо бы так и осталось, мне не нужно внимание.

— Готово! — звонко отрапортовала Мина, любовно разглядывая лист, с двух сторон испещренный мелкими знаками, немного отличающимися от земных нот.

— Копируй.

— Минуту.

Пока девушка копировала ноты и раздавала их музыкантам, я еще раз прокрутила у себя в голове слова песни и попыталась утихомирить волнение. В любом случае, меня никто не узнает, поэтому бояться просто бессмысленно.

— Все, миледи, вам пора! Как вас объявить? — напомнил дирижер и не меняя голоса рявкнул: — Мина, на место!

— Скаймея Патри, — вновь пригодилось то самое имя, к тому же, оно было единственным, что всплыло в голове.

Пока девушка бежала вглубь оркестра я выходила на сцену.

Кто-то мазнул по мне взглядом, кто-то даже не посмотрел. Это успокоило. Заиграла музыка, я поймала мелодию, немного покачиваясь в такт, и начала петь.

D'accord, il existait d'autres façons de se quitter.

Не знаю почему, но все резко стихли и повернулись в мою сторону. Конечно, неизвестный язык...

Я пела, забыв про волнение, обводя взглядом толпу, по правилу, не задерживаясь ни на ком больше трех секунд. Музыканты играли прекрасно, будто уже сотню раз слышали эту мелодию, а я пела, даже не стараясь вспоминать слова — они сами всплывали в памяти.

Микрофона не было, руки девать некуда, поэтому я сначала сцепила их перед собой, но потом начала просто плавно покачивать ими.

Где-то в толпе выловила лицо Вайрена, сосредоточенно наблюдавшего за мной. Когда мы пересеклись взглядами, он, ободряюще улыбнувшись, кивнул мне. Я тоже слегка улыбнулась, продолжая петь.

Песня приближалась к припеву, и я нашла глазами Реднота, который, тоже наблюдал за мной, стоя рядом с собеседниками. На нем я долго не задержалась и продолжила путешествовать взглядом по толпе.

И пожалела об этом.

Достаточно близко к сцене, не отрывая от меня глаз, стоял Эл. В его взглде было столько счастья, что я могла бы растеряться от этого, если бы не начался припев.

Je t'aime, je t'aime!

Comme un fou comme un soldat

comme une star de cinéma.

Я не могла отвести взгляда. Это неправильно, это плохо, это некрасиво, в конце концов! Но ничего не поделаешь, создавалось ощущение, что пою только для единственного слушателя.

Je t'aime, je t'aime

Comme un loup, comme un roi

Comme un homme que je ne suis pas

Tu vois, je t'aime comme ça.

Припев этой песни сам по себе очень эмоциональный, поэтому я спаслась от плена его взгляда, закрыв на секунду глаза.

Тем временем, выступление продолжалась и какие бы эмоции не бушевали, надо себя сдерживать.

Теперь я была предусмотрительнее и в ту часть толпы не смотрела.

Допела без происшествий, ни на кого особо не глядя, уставившись на красивую лепнину на противоположной стене. Хватило с меня разглядываний толпы.

Когда песня закончилась, зал рукоплескал. Только в отличие от герцогини Досской мне стало не комфортно. Всеобщее внимание, конечно, приятно, но не мне. Или это привычка быть в тени дает о себе знать? Так или иначе, с возвышения я спускалась быстро и не особо глядя по сторонам.

Тут же кто-то легко коснулся моего локтя. Это Вайрен.

— Теперь улыбайся и отвечай на похвалы, — только и успел шепнуть он, и нас со всех сторон облепили люди. Кто-то восторженно ахал, кто-то говорил комплименты, но для меня все это смешалось в один общий гул, на который я невпопад лепетала какие-то благодарности. От позорного побега спасала только сильная рука Вайрена, крепко ухватившая меня за ладошку.

Минут пять продолжался этот обмен любезностями и, когда круг заметно поредел, глава Тайной канцелярии наконец-то меня отпустил.

Задание продолжалось.

Демон поменял дислокацию, и теперь разговаривал с другим мужчиной, который был очень похож с Рэднотом, но выглядел немного старше, а его внутреннюю силу выдавал цепкий и серьезный взгляд. Если, как говорит Ирвис, айвар — мальчишка-демоненыш, то этот далеко не так прост.

Кстати, Рэдноту что, совсем на девушек плевать? Танцевал бы сейчас или зажимал в уголке симпатичную аристократку. Или он...ну, то самое, что про Вайрена бы думали?

Ладно, не моего ума дело.

Пока я пробилась по залу к беседующим демонам, на меня свалился 'подарочек' в виде наследника Северной Империи.

— Добрый вечер, миледи! — поздоровался он, галантно целуя мою руку.

Принесла нелегкая...

— Добрый, — с раздражением ответила я. Красив сегодня, зараза! И костюм выбрал практически в тон моему платью...Никогда еще не видела его в официальной одежде, и лучше бы никогда не видела, потому что Эл становился еще привлекательнее и серьезнее. Теперь он был похож на Наследника не только внутренне, но и внешне.

— Вы не заняты?

Одна моя часть хотела ответить "да!", другая — "нет!", но нашлась третья, хитрая и расчетливая, подхваченная, наверное, от Ирвис, которая, взвесив все "за" и "против", разработала маленький план...

— У меня есть свободная минутка, — ответила ему, включив режим "надменной аристократки", чтобы он не приведи Бог не смог разглядеть во мне знакомые черты. — Только после вступления мне хотелось бы что-нибудь выпить.

Эл подставил свой локоть, на который я облокотилась, и повел в сторону столиков с напитками.

Ну это для него там просто столики, а для меня беседующий Рэднот в удобной близости. Да-да, наследник обеспечивал меня прикрытием.

— Вас можно называть леди Патри? — подал голос блондинчик.

— Д-да, — не сразу ответила ему, вспоминая, не рассказала ли я ему тогда про имя, которое назвала Хэюсу. Нет, точно не рассказала.

— И конечно же, это не настоящее ваше имя? — проявил чудеса смекалки он.

— Это бал-маскарад, здесь каждый носит то имя, которое ему по душе.

— Не спорю.

— А кто вы, если не секрет?

Эл, между прочим, тоже был в маске, но я его узнала сразу...даже не знаю почему. Возможно, по тому странному диссонансу между его светлыми волосами, кожей и черными глазами, который я заметила в первый день.

— Пусть это тоже будет небольшой тайной, — с улыбкой ответил он.

Я почувствовала, что начала потихоньку расплываться от его голоса и близости, как мягкая карамелька, поэтому пришлось взять себя в руки и сосредоточиться на разговоре демона.

Собеседник Рэднота, как я уже отмечала, выглядел ровесником демона, но по взгляду безусловно старше. И, конечно же, был безумно красив.

Вот странно, в Академии демоны внешне были вполне обычными, а эти двое, будто из другого мира. И разговора их не слышно, будто молчать, просто шевеля губами. Странновато.

За разглядыванием меня поймал сам неизвестный субъект и, конечно же заметив мой интерес, неожиданно подмигнул.

Я, смутившись, поспешно перевела взгляд на Эла, который уже с минуту что-то пытался спросить. — Миледи, вы меня совсем не слушаете, — вздохнул блондинчик.

Стало как-то неудобно и стыдно за то, что я вот так игнорирую его. Но задание то нужно выполнять — Принц как приехал, так и уедет, а место в Тайной канцелярии на всю жизнь!

— Я устала после выступления, поэтому хотела бы немного побыть одна. Вы не обидитесь?

— Совсем нет! — оживился он. — Оставляю вас, но прошу разрешения на один танец.

— Разрешаю, — вздохнула я. — Чуть позже.

Я снова осталась одна. Но ненадолго. Спустя несколько минут подошел Вайрен и пригласил на танец.

— Что новенького? — поинтересовался он.

— Да ничего. Рэднот с самого начала бала говорил с двумя мужчинами, а после моего выступления беседует с другим, помоложе. Если с теми двумя разговор шел только на обычные темы, вроде ресторанов и женщин, то со вторым я не услышала ничего. Вообще. Но они шевелили губами, как при разговоре.

— Защита от прослушивания, — догадался Вайрен. — Значит этот собеседник важнее предыдущих. Ну ничего, попробуем взломать систему.