Занятие с метром Власом прошло невероятно быстро. Хотя занятием это было трудно назвать. После моего рассказа (я, кстати, честно призналась, что Родерик не является моим кровным отцом), Маг начал проверять мои способности относительно стихий, а также тестировать на принадлежность к другим школам магии. Он то прикладывал свои большие руки к моей голове, то водил ими вокруг меня, при этом смотрел на меня с непередаваемым восхищением. Однако перед уходом его взгляд был задумчив и серьезен. Напоследок он сказал, что берет меня в ученицы и что сегодня я покину это учебно заведение.
— Что тебе сказал магистр? — поинтересовалась я у Эми, когда мы направлялись на завтрак.
— Магистр Михаэль сказал, что нашел мне наставника, — с гордостью призналась моя подруга. — Магистр школы некромантии Аарона Эрроу.
— Некромантии? — От удивления я аж запнулась о свою собственную ногу. — Ты должно быть шутишь!
— Нет! — воскликнула Эми, — я и сама была изрядно удивлена. Но магистр сказал, что мой дар поменял полярность из-за трагедии, пережитой в детстве и ношения Наручней Эу. Представляешь, я буду некромантом!
— Невероятно! — я покачала головой, с трудом веря в сказанное, но навряд ли магистр ошибся. — Я думаю, что тебе пойдет фиолетовый цвет.
— Ага, — Эми кивнула в знак согласия. — Но я хочу потом понять фиолетовый на белый!
— Что? — Снова не поверила я услышанному и остановилась.
Белый цвет — цвет смерти. И мантии этого цвета носят только высшие некроманты, их еще называют магами Смерти. Не посвященные считают, что некромантия и магия Смерти — это одно и тоже, но между этими школами есть зримое различие: маги Смерти могут вернуть душу в давно умершее тело и оживить его, адепты сколы некромантии на такое не способны. Еще школа Смерти тесно связана со школой Жизни — высшие некроманты считаются лучшими целителями.
— Эй, не останавливайся! — окликнула меня Эми. — Сегодня мы покинем эти мрачные стены и это нужно хорошенько отметить, то есть вкусно покушать!
Я рассмеялась и мы помчались на завтрак.
В небольшой беседке, увитой виноградом, находились четверо. Они расположились за низеньким резным столиком, уставленным чашками с чаем, но никто из присутствующих не притронулся к ним, равно как и к эльфийским пирожным, принесенными расторопным слугой. От беседки исходила аура злобного, но хорошо сдерживаемого, раздражения, так что птички, которые обычно прятались в зелени листвы и чирикающие с утро до ночи, предпочли скрыться, а местные эльфы-лекари, будучи все поголовно эмпатами, начали перешептываться, ибо человеческие маги, посетившие лорда Родерика и его супругу, прибыли в благодушном настроении.
-... Лорд Райзенде, вы забываетесь! — мэтр Влас резко подался вперед.
— Прошу меня простить, ваша светлость. При всем моем уважении к вам, я не могу отпустить дочь на обучение в ваш дом. Это неприемлемо! Неприлично!
— Вы ошибаетесь, граф! — прикрыв глаза, чтобы собеседники не увидели плескавшуюся в них ярость, метр совершенно спокойно продолжил. — Это вполне приемлемо — Василика является магом и принадлежит к школе стихий, как собственно и я. И будет очень даже прилично, если вы подберете для дочери компаньонку, которой доверяете. И мой недостаток — я мужчина, который вы изволили отметить несколько минут назад, не будет играть какой-либо роли. Если вас беспокоит оплата... хм... моих услуг, то прошу не беспокоиться — я не возьму и медяка.
— Нет! И это мое последнее слово.
— Лорд Райзенде, вы теряете последний шанс наладить отношения с дочерью...
— Нет! Нет! Нет! — названный лорд вскочил, уронив стул, и сжал кулаки. — Василика никогда не будет магом. Никогда! Ни при каких обстоятельствах! А теперь вон отсюда!
— Сядьте, лорд! И вспомните с кем говорите! — Мэтр Влас пару раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Леди Райзенде, — уже спокойно продолжил он, обращаясь к женщине, сидевшей рядом с графом, — Веренея, что же вы молчите? Не уже ли забыли, что являетесь наследницей рода Фрайхэш? Ваши бабка и мать были величайшими магами, а Василика может превзойти их! Не уже ли вы согласны похоронить столь молодой, но славный род в небытии?
— Райзенде! Обе леди принадлежат роду Райзенде! — на губах графа скользнула мимолетная улыбка. Он поднял стул и устроился со всевозможным комфортом. — Никакого Фрайхэш уже нет.
— Вы ошиблись дважды, граф, — мэтр тоже позволил себе улыбнуться. — Во-первых, Василика является магом с самого своего рождения. И решать вопрос будет ли она магом или нет не в вашей компетенции. Повторюсь — Василика УЖЕ маг!
Во-вторых, что касается славного рода Фрайхэш. Должен признать, Аналлеиса была умной и дальновидной женщиной, и в момент получения дворянства и начала рода Фрайхэш, зарегистрировала его не как мирской, а как магический род, чему я лично был свидетелем. Надеюсь, вам известно, чем магический род отличается от мирского? И чем вам это грозит? И к какому роду вы принадлежите сами?
Мэтр Влас с видимым превосходством посмотрел на побледневшего графа.
— Повторяю, у вас есть реальный шанс наладить отношения с дочерью...
— Нет, — прошипел лорд Райзенде, — Нет! Моя дочь не будет учиться магии!
— В снова ошибаетесь, лорд, — в беседу вступил второй маг, спутник мэтра Власа, ибо тот, устав от бесконечного упрямства графа, прикрыл глаза и начал массировать виски. — Лика уже учится, и начала учиться еще тогда, когда жила под крышей родного дома. Я сам несколько недель посвятил занятиям с ней, и должен отметить, что у вашей дочери невероятные способности. Но она должна учиться всерьез, а не от случая к случаю. И, — поспешил добавить магистр Михаэль, а это был именно он, видя, что граф опять хочет вставить свое неизменное "Нет", — даже если она не будет обучаться сейчас, то через шесть лет, когда она станет совершеннолетним магом, ее уже ни вы, ни кто-либо другой не сможет остановить — она поступит в Магическую Академию.
— Нет, — снова повторил граф и тоном человека, раскрывающим страшную тайну, продолжил, — Василика не будет учиться ни к какой Академии! По достижению шестнадцатилетия она выйдет замуж. Брачный договор уже подписан.
На эти слова герцог просто рассмеялся. Его смех раскатистым громом покатился по беседке, заставив испуганно вздрогнуть леди Веренею. Она непонимающе и с тревогой посмотрела на супруга.
— Понимаете... — магистр решил пояснить столь странную реакцию своего друга, когда тот, отсмеявшись, устало прикрыл лицо ладонями. — Наверное стоит пояснить с самого начала. Женившись на леди Веренее, вы вступили в род Фрайхэш. Не она в ваш, как вы могли предполагать, а вы в ее. И сейчас главой рода являетесь не вы, а ваша супруга, так как магические рода всегда главнее мирских. И когда Лика достигнет совершеннолетия, которое у магов, даже у женщин, наступает в шестнадцать лет, а не в двадцать пять, именно она станет главой рода Фрайхэш по праву Силы. И ваш брачный договор не играет ни какой роли, он юридически недействителен. — Чуть подумав, магистр добавил, — даже если вы перезаключите договор от имени Фрайхэш, он также будет недействителен, так как совершеннолетний гражданин Адрастериона не обязан выполнять условия какого-либо договора, заключенного не лично им самим.
Супруги переглянулись. Граф сжимал и разжимал кулаки. Леди Веренея выглядела подавленной и растерянной.
— Леди Веренея, дозволяете ли вы мне обучать вашу дочь? — Голос мэтра Власа был полон надежды.
Леди Веренея непонимающе посмотрела на мага. Затем взглянула на супруга, как бы ища поддержки или ответ на заданный вопрос. Граф отрицательно покачал головой.
— Я ... Я...
— Вери, нет!
— Нет, — едва слышно повторила женщина.
— Леди Веренея, одумайтесь...
— Не стоит, Михаэль, — мэрт Влас поднялся, — Мне жаль, что вы не вняли ни единому нашему доводу. Очень жаль. Мы больше не смеем отнимать у вас время. Леди Веренея, желаю скорейшего выздоровления. Всего доброго.
Маги изобразили изящный дворцовый поклон и, в нарушении всех приличий, телепортировались прямо из беседки.
— Безмозглый болван! — выругался герцог Хэрмард и пнул ближайший камень; тот перелетев несколько метров с громким "бульк" упал в реку, на берег которой мэтр Влас и переместился вместе с другом.
— Почему ты ушел? Мы могли ее дожать, ведь чуть-чуть осталось...
— Нет, не стоило так рисковать. С этого Райзенде станется объявить свою жену сумасшедшей или недееспособной и признать все ее решения незаконными. Покрасней мере Малорик поступил бы именно так. А насчет этого Родерика не знаю, не знаю... Но все равно не стал рисковать.
— И чего он вдруг так взъелся на Лику. Вроде бы девчонка ничего дурного не делала...
— Деньги, друг мой, — невесело хмыкнул герцог, — баснословные деньги. Ты даже не представляешь насколько Василика богата. И Райзенде не хочет отдавать это богатство.
— Хм... Неужели такие большие деньги? — Герцог в ответ только кивнул, но ничего не сказал. — Ну, что ж, теперь понятна вся эта афера со свадьбой да и остальное тоже... На что он рассчитывает? Тут и слепому видно, что он сам себе яму роет.
Мэтр Влас слегка пожал могучими плечами и ответил:
— Жадность лишает разума. А этот трюк с брачным договором рассчитан на то, что Василика не знает о своих правах.
— Я видел учебник по законодательству у Лики.
— Правда? — мэрт Влас казался крайне удивленным. — Хорошо, но необходимо ее просветить о некоторых тонкостях магического права.
Оба мага замолчали, глядя на безбрежную глядь реки. Каждый думал о том, как сообщить окрыленному надеждой ребенку, что его мечтам не суждено сбыться, по крайней мере сейчас. Что придется еще подождать шесть лет. Шесть долгих лет.
— А ты понял, что с леди Веренеей? — внезапно очнулся магистр Михаэль. — Я смотрел, но так и не разобрался. Понял только, что рождена она была магом, а вот куда Сила исчезла — непонятно.
— Родомира погибла, когда Веренее было три. На почве психологической травмы Сила вполне могла пропасть. Но... Не похоже...
— Не похоже, — согласился магистр, — но и на обряд очищения или отъема Силы не похоже.
— Да, ты прав. Но я все-таки предположу, что на лицо очень чистый отъем Силы без деформации энергетических потоков и искажения ауры. Вообще без каких-либо последствий.
— Это невозможно! Любое вмешательство в энергетическое тело человека всегда оставляет след. Исключений нет!
— Это не совсем так, Михаэль, — задумчиво протянул мэтр. — Но... Однажды я наблюдал нечто подобное — отъем Силы без каких-либо последствий... Но это невозможно... Нет, невозможно, их всех уничтожили...Да и откуда им здесь взяться... И... и...
— Что? — магистр Михаэль даже подался вперед прислушиваясь к невнятному бормотанию мэтра.
— Пожри меня дракон! — Вскричал мэтр Влас и магистр отшатнулся от него. — Как я мог упустить из виду Веренею? Алфихар внушал доверие, а мне тогда было не до детей — свою шкуру спасал.
Мэтр замолчал, все также задумчиво глядя на водную гладь, а магистр нервно тряс головой, размышляя над тем, что Власа не зря называют чудаком.
— Ладно, пора возвращаться в Адрастерион, — спустя несколько минут предложил мэтр, — а то сейчас эльфы набегут, скандалить будут..., — при этих словах лицо Власа скривилось, а затем он серьезно продолжил, — Василике о неудаче я сам скажу. Я кое-что придумал, надеюсь ее это утешит...
И маги исчезли.
— Вся проблема и состоит в том, что ты девочка, Лика, — голос магистра Михаэля был печален. — Будь ты мальчиком — никаких вопросов вообще бы не возникло, Влас был бы в своем праве, забирая тебя к себе в дом. А так, увы...
— Но, неужели нет мага-женщины, специалиста по стихиям? — я едва не плакала, хотя очень хотелось.
— Нету, Василика, — мэтр Влас был раздражен и рассержен обстоятельствами, но, увы, ничего не мог поделать.
— Совсем нет? — я злобно посмотрела на мэтра. Ну не может быть, что совсем нет женщины-стихийника!
— Дела всегда обстояли так, — начал терпеливо объяснять магистр, — что магов-женщин было значительно меньше, чем мужчин. А уж после войны... Сама понимаешь — женщины и дети пострадали больше всего.
— Где, по-твоему, стихийник может полностью раскрыть свои таланты, Василика? — перехватил эстафету мэтр. Я не понимающе посмотрела не него. — Это прежде всего военная служба. И дела складываются именно так, что все возможные наставницы носят военную форму. А казарма не лучшее место для ребенка.
— Но ведь...
— Нет, Лика, это и затевать не стоит...
— Но ведь...
— Это еще неприличнее, чем наставник-мужчина, Василика. Ни одни Суд Герцогства не будет на твоей стороне, если начнется тяжба. А она обязательно будет — уж больно серьезно настроен твой отчим. И бросать военную карьеру ради ученика никто из молодых стихийниц не будет. Да и не успели мы вырастить женщин-магистров, одни только мастера, а они редко берут учеников.
— Но... это не справедливо... — я начала хлюпать носом. Отчего-то стало трудно дышать и заболело в груди.
— Тише, тише, Лика, — магистр обнял меня, волна целительной магии покатилась по телу. Устроившись удобнее в объятьях мага, я расплакалась окончательно. — Поплачь, Лика, станет легче.
— Не все так безнадежно! — голос мэтра Власа был полон оптимизма. — Нужно немного подождать...
— Ше-ше-шесть лет! — задыхаясь прошептала я.
— Четыре, только четыре года! В Академию принимают с четырнадцати лет. Будь вы постарше на пару лет, можно было бы надавить на ректора, и вас бы приняли так. Но вам только десять — ничего не выйдет.
— А почему берут только с четырнадцати? — немного поплакав, мне стало легче и появился интерес к новой информации об МагАкадемии.
— Это связано с возрастными изменения в ауре и теле мага и окончательным формированием магических способностей. Так что этот вариант не прокатит. Вы ведь еще не девушки, у вас нет месячных?
От такого вопроса, до сих пор тихо сидевшая Эми, поперхнулась воздухом и закашлялась. Я впала в ступор. Вот слышала бы сейчас его мисс Маринэ — она бы в обморок упала от такого вопроса! Затем, как будто что-то щелкнуло в голове, появилась идея и я с надеждой посмотрела на мэтра:
— А школа при Академии?
В ответ маги только переглянулись и синхронно опустили глаза.
— Нет, Лика, — магистр крепче обнял меня, — это тоже не вариант. Никто не будет рисковать репутацией столько нужного и важного для королевства института, как школы для магически одаренных. Это тебе не Академия, с которой и королеве трудно тягаться. Школам нужно заручиться поддержкой и доверием населения всего королевства, а не горстки магов. Никто из директоров школ не будет рисковать, ради одного мага, хоть и очень талантливого.
— Ну ладно, — я глубоко вздохнула, принимая поражение. — Ну хорошо. А через два года, когда у меня начнутся месячные, вы сможете надавить на ректора Академии, что бы меня приняли?
Магистр Михаэль при моих словах окаменел и кажется даже перестал дышать. Мэтр Влас взъерошил волосы, отчего стал походит на растрепанного воробья, и глупо уставился на меня, часто хлопая глазами. Заразительная улыбка медленно расплывалась по лицу, я тоже стала улыбаться.
