Разговор с отчимом, точнее его издевательский диалог, был неприятен, но я со спокойным лицом его выслушала.
— Не могу сказать, что рад тебя видеть, Василика, но Вери все же права — в столь радостный момент для всей нашей семьи, все ее члены должны быть вместе. Не взирая на недостойное поведение и позорящие честь рода поступки.
Это он про мэтра Власа и наше с ним 'свидание'. И странное поведение мага в январе и феврале. Общество все-таки познало о болезненной привязанность герцога ко мне, тринадцатилетней девчонке. И было весьма удивлено — слухи о скорой свадьбе мэтра стали курсировать с новой силой от салона к салону, от бала к балу и порастали все новыми подробностями. Мэтр никак не реагировал на слухи, а вот лорд Райзенде примчался требовать сатисфакции. Что он хотел получить от герцога, сам герцог так и не понял, но сказал, что готов жениться на мне хоть прямо сейчас. Отчим пошел на попятные и разговор закончился обсуждением молочной реформы его высочества принца-консорта Алиара.
— Я бы тебя и на километр не подпустил к жене, — продолжил Родерик, — но... она хочет видеть тебя. И я не вправе ей отказывать. Ступай, она ждет тебя. Амалрих, будь добр, проводи.
Управляющий услужливо закрыл за моей спиной дверь и я осталась с мамой наедине. Обтерла о юбку вдруг вспотевшие ладони. Неприлично, конечно, но я никак не могла унять волнения.
— Добрый день, матушка, — тихо произнесла я с необходимым в таких ситуациях книксеном.
Наверное я очень тихо поздоровалась — мама даже не шевельнулась.
— Мама, — чуть громче и присмотрелась к лежащей на кровати женщине. Спит.
Жаль, но будить ее не буду. Просто посмотрю.
Несмело, очень осторожно подошла к кровати, села на край, огляделась. Ничего не изменилось — все та же большая богато обставленная комната — стены, обитые кремовым шелком с причудливым узором, шкаф с зеркалом во весь рост, удобный диван с двумя креслами и столиком. Те же книжный шкаф, комод и пианино и туалетный столик около кровати уставлен разными баночками и коробочками. И даже ковер на полу все тот же.
Повернулась к матери и стала разглядывать ее лицо. Почему лицо искажено мукой? Не уже ли сниться кошмар?
— Мама, — я взяла ее ладонь в свои руки и напряглась.
Рука была холодной, неживой. И я не чувствую, что мама дышит. Вскакиваю с постели и откидываю покрывало, которым мама была укрыта.
Правая ладонь отсутствовала. Она лежала рядом с телом. В нее был вложен окровавленный молоток. Рука от запястья до локтя — кровавое месиво. В плече дыра и огромнейший синяк, уходящий вниз к груди под ткань ночной рубашки.
Я как во сне взяла молоток и смутно начала вспоминать, что когда-то давно, когда я была еще совсем маленькой, маме приснился сон... что я убью ее. Забью молотком до смерти.
Но как же это? Да что же это?
— АААААААА...
Страшный крик и звяканье серебряного подноса о мраморный пол привели меня в чувства. Кричала Найдин. Она в панике счала ладонями голову и выла на одной ноте, глядя на меня сжимающую окровавленный молоток в руке. Я тоже на него посмотрела и, вздрогнув, отбросила.
— Что тут происходит? — раздался требовательный голов Амалриха из коридора, но через мгновение он заглянул в комнату, — О Святые Небеса! Найдин, не смотрите на это! Идемте! — И он подхватил ничего непонимающую девушку под локоток и куда-то потащил.
— Что случилось, — в комнату широким шагом вошел Родерик, огляделся, увидел...
— Да как ты могла, дрянь!
Сильный удар по лицу отбросил меня к столбику кровати. Я ударилась о него головой, сползла вниз. Мир потемнел.
Очнулась я в своей старой комнате. Надо мной склонился Олдман тей Арцт, наш семейный доктор. Он совал мне под нос какую-то вонючую ватку. Я застонала и оттолкнула руку.
Увидев, что я пришла в себя, отошел к столику, где были разложены его инструменты, начал их собирать. Все в полной тишине, не глядя на меня. Только оказавшись у двери он обернулся и тихо выдавил:
— Леди Веренея умерла. И ваша сестра тоже, — опустил голову, подбородок его дрожал. — Зачем же вы так, Василика?
И вышел.
Он считает, что я убила маму. Они все считаю, что я убила маму.
Через час или два пришли какие-то люди в форме полицейских. Задавали вопросы — я что-то отвечала, что не помню. Допрос длился долго, очень долго. Они то ласково убеждали меня согнаться в преступлении, то угрожали страшной расправой. Особенно усердствовал Родерик. Его в конце концов попросту выгнали с допроса. Полицейские ушли когда совсем стемнело, напоследок сказав, что завтра утром меня куда-то заберут.
Остаться одной в темноте было особенно жутко. До тошноты страшно.
— Нельзя поддаваться панике, — пробормотала я сама себе. — Нужно подумать как связаться с Алеком. Он обязательно поможет. Во всем разберется.
Увы, самым простым способом, который я нашла, было сновидение. Теорию снохождения Алек рассказывал нам четыре года назад, тогда когда мы только познакомились, а на практике, к сожалению, попробовать мы так и не удосужились.
Теорию помню преотлично, но не знаю спит ли сейчас Алек. Да и смогу ли я сама заснуть?
Визитка связи осталась в школе. Я пользовалась ей как закладкой для учебников. Говорил же Алек всегда носить ее с собой, мало ли что может случиться. Никаких других артефактов связи у меня не было. Даже почтовой шкатулки — она стоит в холле на комоде, но выйти из комнаты я не могу. Двери заперты, а за ними охрана.
Ментальную связь с магом я так и не наладила. Только с Эми и то она работала на расстоянии не более пятидесяти метров. Не хватало практики.
Все-таки пробраться в холл к почтовой шкатулке мне представлялось проще, чем использовать сны. Есть полог невидимости и тишины. Надо написать письмо о помощи.
Все требуемое для письма быстро нашлось и я даже успела написать несколько строк как дверь в мою комнату открылась. Пришел Амалрих.
— Что вы делаете, леди Лика? — притворно миролюбиво спросил он, закрывая дверь на замок. — Пишите своим друзьям? Зря, зря. Не уже ли думаете, что вам позволят уйти от ответственности?
— Я не убивала маму!
— Тише, милая, — все также миролюбиво продолжил он, внимательно оглядывая комнату. Что-то ищет? — Я знаю, что не убивали. Но от наказания вас это знание не избавит.
— Это вы ее убили! — Потрясенно выдохнула я.
— Нет, конечно. Это сделал Родерик. Я только слегка подтолкнул его к этому. — Амалрих подошел к окну, отвязал шнур с тяжелыми кистями, который сейчас удерживал штору. — Это подойдет.
— Как?
— Как? Это было довольно просто. Родерик и вправду любил жену, носился с ней как с фарфоровой куклой. Боготворил. Но он невероятно, просто демонски ревнив. Убедить, что Веренея беременна не от него, а от эльфа было очень легко. Он и сам подозревал нечто подобное — искусственное оплодотворение как-то уж слишком невероятно звучит. И вот в припадке неконтролируемой ревности, он забил свою обожаемую жену до смерти. А обвинить решил вас. Но тут есть одна очень небольшая проблема — это вы и возможное ментальное сканирование. — Амалрих внимательно осмотрел люстру на потолке. — Поэтому нам необходимо избавиться от вас.
— Вы убьете меня? — я потихоньку отступала к окну и незаметно начала плести полог невидимости.
— Нет, ну что же вы? Это вы сами, не вытерпев мук совести, и осознав, что собственноручно забили молотком до смерти свою мать и убили еще не рожденную сестру, решили свести счеты с жизнью. На этом следствие будет окончено. И никто не усомнится в вашей вине. — С улыбкой сказал управляющий и начал ладить петлю на люстре.
— Зачем вам все это?
— Деньги, — ответ оказался прост. — От сокровищницы дракона просто так не отказываются. И я ей завладею.
— Какие еще сокровища дракона? — я так удивилась невероятному ответу, что чуть не потеряла контроль над почти готовым заклинанием. Упорные долгие тренировки с магистром Джорданом помогли и я продолжила плетение. — Вы безумец!
— Вовсе нет. О сокровищах, найденных Аналлеисой, твоей прабабкой, в восточных горах знаю все. Абсолютно все, хоть и считают выдумкой. Более восьмидесяти лет назад, перед самым своим исчезновением она во всеуслышание хвасталась перед мэтром Власом своей находкой. Самая богатая невеста на континенте. Но исчезла, так и не успев передать дочери точное месторасположение тайника. Но я... я долгие годы исследовал ее записи и знаю куда идти. Сокровища дракона будут моими!
— Вы все-таки безумны, Амалрих. После моей смерти, поместье и все имущество перейдет во владение герцогу Эрхард, включая и сокровищницу, если она, конечно, существует.
— Да, все так. Но оставлять столь богатое землевладение без хозяина не разумно. Поэтому поместье и все прочее будет передано новому владельцу — лорду Родерику тей Райзенде, многие годы заботившемуся о процветании этой земли. А уж довести его до самоубийства дело простое — он и так уже готов. А наследником конечно же буду я. Так, — перешел к делу Амалрих, — мне надоело с вами беседовать. Садитесь за стол, леди Василика, писать предсмертную записку.
— Вы не все продумали, Амалрих. Вы не учли одну крайне важную деталь — я маг, уже хорошо обученный маг. И я не дам себя просто так повесить...
— В доме наемники, Василика, — перебил меня управляющий, — в том числе и маги, гораздо опытнее чем вы. У вас нет шанса сбежать.
— Сначала поймайте меня, — улыбнулась я и магией распахнула окно, вылетела на улицу, накидывая на себя полог невидимости и тишины.
Пролетела метров триста и опустилась на землю уже за воротами поместья. Огляделась, соображая, что же делать дальше. Хорошенько подумать мне не дали — послышался лай собак и топот десятка ног.
Собачий нюх, усиленный магией, не подвел — преследователи довольно быстро сориентировались и пустились в погоню. Я решила бежать в сторону Эссентера. Там есть почта и есть, где спрятаться. Двигалась гигантскими прыжками по метров десять двенадцать — так я передвигалась гораздо быстрее и магический резерв тратился медлен нежели при полете. Однако через час меня все равно догнали. Коричневый питбуль скалил страшные зубы и прижимал к стволу дерева.
'У меня эльфийская кровь. Эльфийская кровь. Животные не могут причинить мне вреда. У меня эльфийская кровь', — повторяла я как мантру.
— Пес, — строго сказала я, — отойди от меня.
Питбуль недовольно оскалился, но отошел.
— Успокойся, — приказала я, — сядь.
Пес подчинился.
— Хороший пес, — похвалила я, — очень хороший и красивый.
Пес навострил уши, было видно, что похвала ему понравилась.
— Ты же разрешишь мне погладить себя, а? Ты же добрый и хороший пес...
Я медленно очень медленно стала приближаться к собаке, говоря всякие ласковые слова. Наконец я приблизилась вплотную и стала гладить собачью голову.
— Хороший пес, добрый пес, красивый пес, умный пес.
Питбуль радостно заскулил и завертел хвостом. Через мгновение я уже во всю трепала его за уши, гладила бока, живот. Наши нежности прервал шум невдалеке. Пес насторожился и я тоже.
— Слушай, ты же поможешь мне? Уведи погоню. Прошу тебя, уведи погоню.
Пес не успел принять какого-либо решения — трое мужчин вышли к месту моей стоянки и стали ее осматривать. Я успела сделаться невидимой и взмыть на ветку дерева. Пес только пасть разинул.
— Пеп, чего ты тут застрял? — Один из мужчин подошел к псу и одернул за ошейник. — Ищи!
Пес завертелся вынюхивая следы, а затем помчался вправо, мужчины побежали за ним. Только один из них поднял голову вверх на мою ветку, но ничего разглядеть не сумел и двинулся за остальными
Я облегченно вздохнула и полетела влево.
К утру я до Эссентера не дошла, и на следующий день тоже. Еще через день окончательно смирилась с тем, что заблудилась. А еще через четыре дня я неожиданно вышла к школе для девочек леди Ильды. Причем за всю неделю своего пути не встретила ни одного населенного пункта, ни одной живой души.
— Алек! Алек! — я бросилась в объятья мага. И без разницы, что в мыле и пене, да к тому же голышом.
— Лика! Как же я рад, что ты жива и здорова!
Алек пришел очень быстро — буквально через десять минут после того как я объявилась в школе. Но за эти десять минут мисс Альрая взяла меня в оборот и запихала в ванну мыться.
— Лорд Александр, что вы делаете в женской купальне? — строго спросила учительница. — Извольте выйти и дождаться нас в гостиной!
— Эээ, конечно. Не увлекайтесь только, — Алек хотел было развернуться на выход, но я не пустила, прижавшись к нему теснее.
— Не уходииии! — простонала я.
Меня с трудом оторвали от мага.
Еще через десять минут, ополоснувшись и наспех промыв голову, уплетала за обе щеки горячий суп, левой рукой вцепившись в Алека, как будто опасалась, что он исчезнет. Справа притулилась Эми.
Вообще в гостиной собрались все обитатели школы, оставшиеся здесь на летние каникулы. Все с нетерпением ждали моего рассказа, но я не могла оторваться от еды. Все-таки на ягодах и грибах долго не протянешь.
Рассказывать начал Алек.
— Официальную версию я знаю. Тебя обвиняют в убийстве мамы. А узнал об этом от леди Ильды, — он кивнул на директрису. — На следующее утро после того, как тебя забрали, приехали полицейские с обыском. Соответственно рассказали, что случилось у тебя дома. Леди Ильда сразу связалась со мной. Я прибыл, когда полицейские еще обыскивали твою комнату. Если честно я так и не понял, что они хотели найти... Ну, да ладно. Я вместе с ними отбыл в 'Озерный край'. Твой отчим в пьяном беспамятстве. Ничего не понять — в мозгах полная каша. Найдин, конечно, рассказала, что видела, но ее показания не в твою пользу, сама понимаешь...
Я кивнула. Понимаю.
— 'Прочитать' управляющего не смог, — продолжил рассказывать Алек, — он носит экранирующий амулет. Его показания подтверждают слова Найдин. Еще всплыл интересный факт — когда тебе было три или четыре года, твоей маме приснился сон...
— Что я убью ее... Забью молотком до смерти, — едва слышно буркнула я.
Эми испуганно пискнула, учителя стали переглядываться.
— Но я не делала этого!
— Тише, тише, — умиротворяющее начал Алек, — конечно не делала. Я разберусь. Кушай.
— Я знаю, кто убийца!
— Кушай! — Повторил Алек.
Я зачерпнула суп ложкой.
— Твой побег усугубил положение — теперь следствие полностью убеждено, что убийца ты. И еще, я не успел осмотреть тело твоей матери — его тем же утром сожгли, следователь дал разрешение. Поэтому установить точную дату смерти твоей мамы невозможно. Хотя... Помнишь тот кризис?
Я кивнула. Еще бы не помнить!
— Я так полагаю, что тогда ты почувствовала, что твоя мама умерла. И умерла не своей смертью, а насильственной. Именно поэтому тебе было так плохо.
Опять кивнула. Я тоже об этом думала.
— И еще, я официально объявил, что ты теперь моя ученица, поэтому если сюда приедут полицейские они без моего участия не могут ни учинить обыск, ни забрать тебя из школы. Вас, леди Ильда, — он взглянул на директрису, — прошу сразу же сообщить мне, если следователи прибудут сюда.
